Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 232 страниц)

Печать Соломона

1685 год от Рождества Христова

Проходя по Брайдлпасу, Самона услышала, что в доме Эдвина Лэпторна кто-то плачет – негромко, но очень горько. Она постучалась, но ей никто не ответил. Самона стояла на пороге и не знала, что делать.

Они с Эмером поженились три года назад. Когда должен был появиться на свет их первый ребенок, они оставили любимый домик Эмера в горах и переехали в небольшой Рок-Харбор, который располагался к югу от Бостона. В городе были доктора для их малютки, а близость Гарвардского колледжа позволяла Эмеру пользоваться старинными книгами и рукописями для изысканий в области магии.

Крафтеры вели замкнутый образ жизни. Меньше всего им нужны были проблемы с соседями на почве колдовства или алхимии. И особенно не хотелось связываться с Эдвином Лэпторном. Сомнительная репутация сопутствовала этому ювелиру, как вонь скунсу.

Но в доме Лэпторна плакал ребенок.

Самона снова постучалась, на этот раз громче.

– Эй? Есть кто-нибудь дома?

Самона почти ничего не знала о Лэпторне, но в том 1685 году в Рок-Харборе о нем ходило много слухов. По слухам, в Англии у него были проблемы. Какого рода проблемы, никто не знал, но поговаривали, что дело было предосудительное и даже попахивало потусторонними силами. Он успел сбежать из-под носа у королевских констеблей – сел на борт барка «Дора» и отбыл из Плимута в Бостон. Лэпторн тихо жил на окраине Рок-Харбора, но отчего-то он не пришелся горожанам по душе. Может, им просто не нравилось его вытянутое лицо с ввалившимися щеками, черные сросшиеся брови и бескровные губы, которые он кривил в неискренней улыбке.

У Самоны не было желания связываться с этим человеком, но в его доме плакал ребенок, и она встревожилась, не случилось ли с малышом чего плохого.

Она должна войти и выяснить!

Самона расправила плечи. Высокая красивая молодая женщина с длинными черными волосами и темными глазами. Лицо надменное и притягательное, а фигура так хороша, что самое скромное платье не может скрыть все ее достоинства. Самона толкнула дверь, и та оказалась не заперта.

Она вошла в старый дом с высокими потолками.

Вышла Самона спустя десять минут. Она была потрясена до глубины души. Немедленно вернувшись домой и убедившись, что ее малышка Эми, которой тогда было год и два месяца, спокойно спит в своей кроватке, Самона прошла в гостиную и рассказала Эмеру о том, что ей довелось пережить. Муж, хоть и не был настроен, слушал историю о человеческой жестокости и все больше мрачнел.

– Я поговорю с этим господином, – в итоге сказал он.

После чего Эмер надел плащ и шляпу и вышел из дома на поиски Эдвина Лэпторна.

Лэпторна Эмер обнаружил в момент, когда ювелир выходил из таверны Джосайи на Стейт-стрит. Раньше они только раскланивались, но никогда не разговаривали.

– Сэр, – обратился к Лэпторну Эмер, – случилось так, что некоторое время назад моя жена проходила мимо вашего дома. Она услышала плач ребенка и взяла на себя смелость войти…

– В мой дом, сэр? Она просто взяла и вошла в мой дом?

– Именно так, сэр.

– Она и впрямь взяла на себя слишком большую смелость, – проворчал Лэпторн.

Ювелир был очень высок, имел волосы черные, густые и жесткие, как проволока. Ходил он в треуголке. Лицо у него было обветренное, плохо выбритое и с красными пятнами на скулах – он злоупотреблял спиртным. Тонкая верхняя губа была вздернута шрамом, который тянулся вертикально по щеке, и из-за этого казалось, что Лэпторн постоянно ухмыляется.

– Ваша жена не имела права входить в мой дом, сэр.

– Возможно, сэр. Но она обнаружила, что ребенок, который живет с вами, оказался в плохой ситуации.

– Дуглас в плохой ситуации? Этот ребенок вполне способен о себе позаботиться.

– Когда Самона нашла его, он висел вниз головой, зацепившись ногой за верхнюю ступеньку лестницы, что ведет в погреб, и кричал как резаный.

– А я-то думал, что он и дверь открыть не сумеет! Толковый мальчишка, хоть и идиот! Вряд ли он пострадал. Этот малый сделан из каучука.

– Он из плоти и крови, сэр, – сухо заметил Эмер. – Как и все мы. Ваш ребенок заслуживает того, чтобы о нем лучше заботились.

– Видите ли, этот идиот не мой ребенок, – сказал Лэпторн. – Он достался мне от бывшей экономки. Та внезапно померла от лихорадки, а я по доброте душевной согласился за ним присматривать. Он питается лучше, чем многие в этом городе. Но даже если бы я морил его голодом, сэр, или сек, это бы вас не касалось. То, что происходит в доме, – дело хозяина. Ваша жена не имела права.

– Безопасность ребенка была под угрозой, – упорствовал Эмер.

– Даже если и так, это не ваша забота. Если вы только сами не решили, что это так.

Эмера очень удивила жестокость собеседника и его неожиданно агрессивная реакция. Лэпторн сжал кулаки, шрам на щеке налился кровью. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Было ясно, что Лэпторн не подарок и напрашивается на неприятности. Стоило ли ради маленького идиота, который ничего не понимает, продолжать разговор, который мог очень плохо закончиться?

– Это мое последнее слово, – сказал Лэпторн. – И передайте вашей жене, чтобы держалась подальше от моего дома. Если она снова войдет без приглашения, может случиться, что подвешенным за ногу окажется уже не Дуглас.

Эмер весь подобрался. Он был худой, черноволосый и упорный. Напряжение его тела было направлено вперед и явно несло угрозу для собеседника. Голубые глаза Эмера сверкали, а волосы, казалось, встали дыбом.

– Сэр, вы сейчас угрожали моей жене? – понизив голос на пол-октавы, спросил он.

Двое мужчин несколько секунд молча смотрели друг на друга. Шея Эмера начала краснеть, вены вздулись от злости, он уже с трудом себя сдерживал. Но тут Лэпторн рассмеялся и отвел взгляд.

– Это была шутка, сэр. Я бы никогда не стал угрожать леди. Но надеюсь, что ваша супруга больше не переступит порог моего дома без приглашения, в противном случае ее может ждать крайне неприятное испытание. И это будет не моих рук дело. В моем доме, сэр, существует система защиты, которую я не использовал до этого инцидента. Но теперь я ее применю. Я вас предупредил. Хорошего вам дня, сэр.

Лэпторн приподнял шляпу и зашагал прочь.

Эмер вернулся домой и рассказал Самоне о своей встрече с Лэпторном. Самона надолго задумалась. В глазах у нее была грусть, она смотрела куда-то вдаль, небрежно ворошила веткой угли в камине и не сразу заметила, когда та загорелась. Она бросила ветку в огонь и сказала:

– Мне интересно, что он там скрывает.

– Свое бездушие и жестокость по отношению к Дугласу. Так, я понял, зовут ребенка. Что же еще?

– Сомневаюсь, – произнесла Самона.

– Почему?

– Слишком тривиально. Никого здесь не волнует жестокое обращение с малолетним идиотом. Кроме нас.

– Перестань, дорогая. Прихожане местной церкви будут очень недовольны, если об этом узнают.

– Нет, я думаю, нашего господина Лэпторна заботит нечто другое, – возразила Самона. – В его доме происходит что-то гораздо более серьезное.

– Это не наше дело, – сказал Эмер. – По королевским законам всяк человек волен заниматься у себя дома, чем захочет.

В тот момент Самона вынуждена была согласиться с мужем.

В доме Лэпторна Дуглас сидел на маленьком табурете в углу рядом с камином. У него была большая голова, бессмысленное выражение лица, слюнявый рот и бессмысленные глазки-пуговки. Дуглас был из терпеливых идиотов, он мог часами сидеть в углу и играть с паутиной, сосредоточенно расплетать и сплетать, при этом ни разу не порвав нить.

– Пора, – сказал Лэпторн Дугласу.

На лице идиота промелькнуло выражение ужаса. Глядя на этого ребенка, можно было поклясться, что он понял, о чем говорил Лэпторн. Но Дуглас не сопротивлялся, когда ювелир провел его в специальную комнату. Там Лэпторн уложил мальчика в привычную позу на каменные плиты, нарисовал вокруг его тела пентаграмму и начал читать заклинание.

В тот вечер казалось, что это будет длиться вечность. Потом свечи вспыхнули ярче, хотя воздух в комнате даже не пошевелился.

Этого и ждал Лэпторн. Наступил великий момент, когда созвездия, пройдя по огромному кругу, приняли нужную астрологическую конфигурацию.

Дуглас лежал неподвижно. Лэпторн приготовился. На маленьком алтаре в задней комнате уже стояли черные свечи и особым образом приготовленный корень мандрагоры в оловянной миске. Дверь в эту комнату ювелир, опасаясь любопытных глаз, всегда держал запертой, и ставни на окнах тоже. Лэпторн склонился перед алтарем.

– Я обращаюсь к вам, о Седрах, Асмодей и Велиал. Внемлите же мне. Дайте то, чего я прошу, и я отплачу сторицей. И в подтверждение этого – вот моя кровь.

С этим словами Лэпторн уколол большой палец бронзовым пером. Капелька крови набухла и покатилась по желтому металлу.

Свеча задрожала в оловянном подсвечнике и едва не погасла. Пергамент в окне натянулся, задвижки затрещали. Они давно враждовали с ветром.

– Выходи, – сказал Лэпторн, обращаясь непосредственно к Дугласу.

Лицо идиота начало меняться. Он скривился, открыл рот, изо рта вылетело облачко густого тумана. Оно повисло в воздухе, вбирая слабое сияние свечи, а потом окутало лицо Дугласа. Когда оно рассеялось, лицо идиота стало другим.

– Как тебя зовут? – спросил Лэпторн.

– Я Каспардутис, – ответил голос. – Я был известен в Древнем Египте. Меня знали в лабораториях алхимиков. Я беседовал с Парацельсом и Альбертом Великим.

Это была элементаль – одна из сущностей, известных еще в ранней Античности. Они не очень вписываются в теорию магии и не могут служить какой-то одной стороне.

– Ты явился в ответ на мое заклинание, – сказал Лэпторн.

– Так и есть. И я умоляю освободить меня.

– Не так скоро, мой прекрасный эфирный друг! Ты знаешь, чего я хочу.

– Того же, что и в прошлый раз, – сказал идиот.

– И в следующий раз я захочу того же. Итак, что ты мне принес?

Мальчик раскрыл ладони и показал ювелиру пригоршни драгоценных камней. Там было несколько неограненных рубинов, большой сапфир, маленький, но безупречный изумруд и совсем мелкие камни.

– Они хороши? – спросил Каспардутис.

– Подойдут, – ответил Лэпторн. – Где ты их раздобыл?

– Я знаю черный ход в пещеру Али-Бабы. Но там опасно.

– Отправься туда сейчас же и принеси мне еще! А потом еще!

– И сколько, господин?

– Столько, сколько я скажу.

Идиот кивнул, потом один раз моргнул и закрыл глаза. Голова упала ему на грудь. Спустя несколько секунд он поднял голову. Это снова был Дуглас. Все признаки разума исчезли с его лица; они появятся лишь в тот момент, когда плененный Лэпторном дух вновь окажется в его теле.

Вскоре Лэпторн открыл в Южном Бостоне ювелирную лавку. Дела у него сразу пошли в гору. Люди даже из Провиденса приезжали, чтобы полюбоваться прекрасными рубинами с Цейлона, изумрудами из Колумбии и жемчугом южных морей. Они не только любовались, но и покупали. Несмотря на сложности в отношениях между колонией и Англией, Бостон был процветающим новым городом и рос как на дрожжах, так что торговля шла бойко. В колонии было много денег и не так много товаров, которые можно на них купить. Ювелирная лавка Лэпторна напоминала о красоте и декадансе Европы, откуда еще недавно прибыли многие поселенцы. Пуритане, конечно, осуждали роскошь и расточительность, но обыватели находили объяснения тому, почему им просто необходимо иметь вот эту брошь, или вон то колье, или этот единственный в своем роде перстень.

Лэпторн богател. И пусть он не нравился Эмеру, трудно поставить человеку в вину его богатство. Эмер не вспоминал о нем, пока не начались убийства коров. Потом в густом лесу, еще хранившем память о диких индейцах, стали пропадать дети. Случился страшный пожар, который уничтожил половину города, а затем пришла чума и унесла множество жизней.

Отношения Эмера со старейшинами города нельзя было назвать хорошими. Этот человек никогда им не нравился, и они не одобряли его образ жизни. Эмер редко посещал церковь, и ходили слухи, что он занимается магией. Городские колдуны и ведьмы тоже его не любили, потому что он открыто выступал против темных сил. Но теперь Бостону потребовалась его помощь. Казалось, на город опустилось какое-то проклятие. Плохо было всем, кроме Лэпторна, который продолжал наживаться.

– Все это похоже на нечестивый договор с дьяволом.

Так сказал Эмеру Чарльз Свенсон, известный местный маг, который рискнул потягаться с Лэпторном с помощью черной магии. Теперь Свенсон хромал. Этот Лэпторн явно стакнулся с нечистой силой. Чтобы его побороть, нужна магия другого сорта.

– Вы должны что-то предпринять, – сказал Свенсон.

– Это не моя битва, – ответил ему Эмер.

Следующим посетителем был Обадая Винтер, глава местной конгрегациональной церкви.

– Сэр, мы слышали, что вы довольно сильный маг. Нам нужна ваша помощь.

Эта беседа происходила в гостиной Эмера. Ярко горели сальные свечи. Винтер был крупным мужчиной с мрачным лицом, набожным и без чувства юмора. Он не стал ходить вокруг да около.

– Мои прихожане хотят, чтобы я обсудил с вами один вопрос, сэр.

– Выкладывайте, сэр.

– Вы знаете ювелира, который недавно поселился у нас? Этого Лэпторна?

– Слышал о нем, но мы не встречались.

– Господин Эмер, с вашего позволения, я буду говорить прямо. С тех пор как этот человек приехал, город преследуют напасти.

– Это совпадение, – сказал Эмер. – Вы не можете поставить ему в вину случайные события.

– И вы ничего не предпримете, сэр? Нам известно, что вы обладаете определенной силой.

– Я подумаю об этом, – ответил Эмер.

– Суеверный глупец, – сказал он Самоне после ухода Винтера.

– В данном случае он прав. Ты же знаешь, что Лэпторн – причина всех здешних неприятностей.

Эмер сидел у камина и изучал пергамент, который выписал из Амстердама. Считалось, что в этом средневековом манускрипте можно найти ключ к тайнам алхимии.

– Причина чего? – переспросил Эмер и вернулся к своему манускрипту. – Знаешь, у некоторых древних алхимиков возникали очень даже неплохие идеи. Позволь, я зачитаю отрывок.

– Ты слышал, что я сказала?

– Слышал, дорогая, но я в это не верю.

– Ты действительно не веришь, что Лэпторн приносит беды?

Эмер нахмурился. Он собирался провести вечер за изучением амстердамского манускрипта, а теперь понял, что придется обсуждать Лэпторна.

– Милая, – сказал Эмер, – все это совпадение, и ничего больше.

– Я знаю, что такое совпадение, – насупилась Самона, – и каковы признаки присутствия дьявола. Я на днях посмотрела на Лэпторна в ракурсе ясновидения.

– В самом деле? – заинтересовался Эмер.

Он много лет работал над принципами магии, выделяя их из законов алхимии. Вооруженный этими знаниями, Эмер мог действовать в обоих мирах, как в естественном, так и в сверхъестественном. Он всегда говорил, что ситуация сложна: хотя сверхъестественные вещи порой действительно происходят, это все же суеверия, которыми пользуются люди, стремясь объяснить то, что не способны понять. И магия, и наука существуют, но прежде, чем искать объяснение какого-либо явления в магии, необходимо использовать все научные подходы.

Как ученому, Эмеру магия не давала покоя. Из-за нее возникали моменты, которые просто не поддавались исчислению, и обстоятельства, которые никогда не повторялись. Если бы они были исчисляемыми и повторялись, тогда бы имели отношение к науке. А раз уж это не так, они должны иметь отношение к магии.

Эмера тошнило от того, что его жизнь управляется иррациональными элементами. Он бы хотел, чтобы все сводилось к науке и разуму. Но жизнь диктовала иное.

А еще Эмер был честен. Он знал, что у Самоны природная склонность к магии. Она обладала талантами, которых не было у него. Ясновидение – лишь один из них. Этим даром обычно, но не исключительно, обладают женщины, ведьмы. Когда складывались подходящие условия, Самона могла разглядеть за внешним, ложным, глубоко укрытую истину. Ясновидение позволяет увидеть последствия, но выдает такую путаную и смазанную картинку, что только по прошествии времени можно ее понять.

Поскольку Эмер не обладал подобным талантом, ему было очень даже интересно послушать рассказ о том, как воспользовалась ясновидением Самона.

– И что же ты обнаружила? И при каких обстоятельствах это было?

Самона задумалась. Золотистый свет камина освещал ее прекрасное лицо. Ветер снаружи шелестел листвой и раскачивал ветви. Были слышны сверчки. Это было вечером на закате лета.

– Я решила прогуляться до благотворительного общества Симпсон, отнести обещанную шаль. Лэпторн шел по другой стороне улицы. День был пасмурный, его плащ развевался на ветру. И я увидела на плаще лицо.

– Игра воображения! – разочарованно воскликнул Эмер.

– Не думаю. Я почувствовала сверхъестественное, которое так часто сопутствует ясновидению. Ощущение странного очарования. И это лицо с плаща заговорило со мной.

– Ты хочешь сказать, что оно заговорило вслух?

– Не знаю. Возможно, то, что произносилось, не было слышно другим. Но лицо обратилось ко мне: «Выручи! Мне нужна помощь!»

– Кому оно принадлежит?

– Я не знаю.

– Может, это было лицо Дугласа, идиота?

– Нет, не его.

– Ты видела это лицо раньше?

– Никогда.

– Можешь его как-нибудь описать?

– Могу лишь сказать, что это не лицо человека.

Эмер громко откашлялся, нарушив тишину в комнате. Он встал с кресла и заходил взад-вперед по дощатому полу, сцепив руки за спиной. Его длинные черные волосы, повязанные черной лентой, наполовину выбились и закрыли одну сторону лица. Он был сосредоточен и зол.

– Самона, помнишь, почему мы переехали сюда, в Рок-Харбор?

– Да, помню.

– Тогда расскажи.

– Мы переехали, чтобы пожить вдалеке от магии и от тех, кто знает, какой силой мы обладаем.

– И почему мы так решили?

– Эмер, прошу тебя!

– Нет, ты ответь – почему?

Самона понизила голос до шепота:

– Мы устали от одиночества, устали бояться.

– Вот и я так считаю, дорогая. Мы уехали и решили жить простой разумной жизнью, без всякого колдовства. Правильно?

– Правильно.

– Тогда почему ты применила ясновидение?

– Эмер! Нет вреда в том, что я его применила! Никто не заметил! Я сделала это с единственной целью: понять, что он за человек.

– Почему ты считаешь, что никто не заметил?

– Ты не хуже меня знаешь, что на такое способен лишь тот, кто обладает волшебной силой. В городе таких людей нет, только мы.

– И Лэпторн, – добавил Эмер.

– Лэпторн – колдун? Ты уверен?

– Вспомни, что ты мне о нем рассказывала.

Самона подумала и кивнула:

– Да, наверняка он маг. Судя по его поведению, другого и не скажешь.

– И теперь, – произнес Эмер, – он знает, что ты ведьма, и, возможно, подозревает, что я колдун.

– Эмер, я об этом не подумала!

– Ты давно не практиковала, – сказал Эмер. – И поэтому тебя могли обнаружить.

– Но Лэпторн меня не видел. Меня видело только лицо на его плаще.

– А кто приказал этому лицу появиться на плаще? Плащ не чей-то, а Лэпторна.

– Да, пожалуй, ты прав, – согласилась Самона. – Но нет ничего дурного в том, чтобы пользоваться ясновидением. Может, все обойдется.

– Будем надеяться, – сказал Эмер. – Мы переехали в Рок-Харбор не для того, чтобы ввязываться в бессмысленные войны колдунов.

В течение нескольких следующих недель в маленьком Рок-Харборе происходили сверхъестественные события. По ночам горожане слышали жуткие звуки. Например, зловещее пение летучих мышей, которые в огромных количествах собирались в лесу возле города. К их пению присоединялись леденящее кровь уханье сов, тявканье росомах и рычание волков. Лэпторн продолжал процветать, а вот богатство местных жителей таяло. Повсюду появлялись стаи мелких черных насекомых, и трудно было определить, какого они происхождения, естественного или нет. Но хуже всего было то, что маленькая Эми заболела лихорадкой. Это и подтолкнуло Эмера к действиям.

Эмер вызвал свою личную элементаль. Благодаря изысканиям в области алхимии он давно знал, что эфир полнится разнообразными диковинными сущностями. Они реагировали на естественные законы, выраженные через алхимические манипуляции. Эти создания не были людьми. Их мотивации были непонятными и порой шокирующими. Но элементали могли оказать помощь алхимику, если тот относился к ним с уважением.

Эмер сжег определенные химикаты и повторил заклинания. Вскоре элементаль откликнулась на его зов. Робин Гудфеллоу – так звал эту сущность Эммер – появился в огромной стеклянной реторте. Он был не больше пяти дюймов ростом, имел лицо в форме сердечка, как у эльфов, и длинные острые уши.

– Вечно ты зовешь меня в самый неподходящий момент, – проворчал Робин.

Он был почти бестелесным и скорее походил на танцующий за стеклом язычок пламени, который в зависимости от настроения меняет свой цвет.

– Прошу прощения, – сказал Эмер. – Может, в другой раз?

Он уже знал, какие неприятности можно накликать, заставляя элементаль сделать что-то против ее воли.

– Нет, все в порядке, – сказал Робин. – Так уж случилось, что сейчас я располагаю временем. Собирался на бал-маскарад – Оберон его устраивает в Пойктесме. Но бал отменили из-за сидерических эффектов злой природы, так что я к твоим услугам.

Эмеру хотелось расспросить Робина о том, кто такой Оберон, и что за бал-маскарад он устраивает, и что это за место – Пойктесме. Но он предпочел перейти к делу. Эмер рассказал Робину о Лэпторне, о мистических событиях, которые произошли в Рок-Харборе после появления ювелира, и о том, что обнаружила Самона в его доме.

– И чего ты от меня хочешь?

– Я буду очень признателен, Робин, если ты побываешь там, а потом расскажешь мне об увиденном.

– А почему сам не пойдешь?

– Это крайне затруднительно. После того как к Лэпторну без приглашения зашла Самона, он установил защиту.

– Ладно, загляну, – пообещал Робин.

В тот вечер Эмер собрался просмотреть бумаги в своем кабинете и заметил танцующий в большой стеклянной реторте зеленый язычок пламени.

– Робин, это ты?

– Кто же еще.

– И ты побывал в доме Лэпторна?

– Попытался. Но это место окружено страшной магией. Я попробовал незаметно проникнуть внутрь через замочную скважину, но меня что-то схватило за волосы и потянуло в дом. Я быстро смылся, можешь мне поверить.

– Итак, я знаю не больше, чем раньше, – печально заметил Эмер.

– Сейчас все-таки узнаешь больше. Твои подозрения по поводу другой элементали подтвердились. Я даже издали почувствовал ее присутствие.

– Это он не впустил тебя в дом? Он сильнее, чем ты?

– Я бы не сказал, что сильнее, – ответил Робин. – Но вокруг этого дома много зла, самого черного зла.

– А есть ли способ туда проникнуть?

– Для тебя – да, – сказал Робин. – Надо только использовать надлежащее заклинание.

– Какое именно?

Робин Гудфеллоу уселся на пустоту внутри реторты. На нем была красно-коричневая блуза с широкими рукавами и зеленая туника. Лицо в форме сердечка было орехового цвета и все в морщинках.

– И что же такого должен сделать дух, чтобы ему дали подкрепиться в твоем доме? – сердито спросил он.

– Пожалуйста, извини, – сказал Эмер. – Я для тебя кое-что приготовил.

После этих слов он опустил в реторту кувшинчик с молоком и тарелку с медовыми коврижками, которые Самона испекла накануне вечером. Робин попробовал и остался доволен. Насытился он быстро, ведь элементали питаются духом вещей и не нуждаются в земной пище. Покончив с едой, Робин аккуратно вытер губы крохотным кисейным платочком.

– Мой дорогой Эмер, есть ли у тебя в библиотеке четвертая книга великого Альберта Магнуса? – спросил он.

– Да, есть, – ответил Эмер. – Я ее изучал.

– Помнишь ли ты заклинание из четырнадцатого раздела, который называется «Появление в зоне воздействия злых сил»?

– Я хорошо его помню. Но оно не работает. Я много раз пытался использовать это заклинание, и безрезультатно.

– Мастер Альберт записал его слегка неправильно, – сказал Робин. – Третье слово начинается с «бет» на древнееврейском языке. Поменяй «бет» на «шин» – и увидишь, что получится.

– Вот так просто?

– Магия вообще простая штука, – сказал Робин, – если знаешь, как ей пользоваться.

После ухода Робина Эмер быстро отыскал книгу великого Альберта и исправил ошибочно написанное слово. Теперь он был готов войти в дом Лэпторна. Но оставалась еще одна проблема. Ювелир, видимо, чувствовал, что против него работает чужая магия, и выходил из дома лишь изредка и ненадолго, за продуктами. Определенного распорядка у него не было, так что предугадать, когда он выйдет в следующий раз, было невозможно. Эмер прождал два дня, четыре, неделю, а удобный случай все не подворачивался. Он уже был близок к отчаянию.

Однажды вечером они с Самоной обсуждали эту проблему. Эмер пребывал в очень плохом настроении, так как беседа пришлась на часы, которые он обычно посвящал своим исследованиям. К тому времени в городе размножилось самое разнообразное зло. Среди горожан росла паника. Все чаще случались явления сверхъестественного и вредоносного характера: град из лягушек; внезапное высыпание жалящих червей; диковинные летучие мыши с красной шкуркой, которых никогда раньше не видели в округе. И конца этому не было видно.

– Все это мне крайне не нравится, – ворчал Эмер. – Лэпторн даже забросил свой ювелирный бизнес. Он будто знает, что я планирую действия против него, и держит ухо востро. Если бы он всего только на час вышел из дома! Даже часа хватило бы.

– Если часа тебе достаточно, – сказала Самона, – думаю, я смогу помочь.

– И как ты собираешься это сделать?

– Господин Лэпторн весьма ко мне неравнодушен.

Эмер удивлено вскинул брови:

– Разве он не злится из-за того, что ты заходила в его дом?

– Так и было. Но под этой злостью прячется другая, более сильная, которая возникла по той причине, что я не отвечаю взаимностью на его симпатию.

– Откуда ты знаешь, что он к тебе неравнодушен? Это какие-то ведьмовские дела?

– Это женские дела, – невозмутимо ответила Самона. – Магия тут ни при чем.

– Что бы ты ни задумала, – сказал Эммер, – мне это не нравится. Не хочу, чтобы ты рисковала.

– Я в состоянии о себе позаботиться, – сказала Самона, – и ты прекрасно это знаешь.

– Самона! Мы же договорились: ты больше не будешь применять магию!

– Я и не собираюсь, существуют другие способы отвлечь мужчину, – скромно ответила Самона. – Господин Лэпторн сейчас дома?

– Он пошел в таверну – наверное, за пивом, как обычно.

– Тогда я могу выйти и повстречаться с ним на улице. Будь наготове, Эмер, потому что я дам тебе не больше часа.

– Как ты поступишь? – спросил Эмер.

– Не спрашивай о том, что может причинить тебе ненужную боль. Мы должны это сделать, Эмер! Не только для города, но и ради нас самих, и ради нашей Эми!

– Что ж, так тому и быть.

– Господин Лэпторн! Какая удача, что я вас повстречала! – сказала Самона.

Ювелир остановился с кружками пенящегося пива в руках и связкой сосисок под мышкой.

– Госпожа Крафтер! Никогда бы не подумал, что вы будете рады меня видеть.

– Считаете, что я злюсь из-за запрета входить в ваш дом?

– Ну да, – сказал Лэпторн. – Женщинам не нравится, когда им указывают, как себя вести, даже если это делается ради их же блага.

– Одним не нравится, а другим нравится, – с притворной улыбкой ответила Самона.

Ювелир был глуп как пробка, а потому не заметил фальши в ее поведении. Решил, что оно вызвано его особыми мужскими качествами.

– Господин Лэпторн, я слышала, что вы переселились из Англии.

– Я когда-то жил в Плимуте, – осторожно ответил ювелир.

– У меня есть родственники в тех краях, – сказала Самона. – Мне было бы так приятно, если бы вы прогулялись со мной до складов и рассказали об этом прославленном городе.

– Ничто не доставит мне большего удовольствия. Гавань Плимута…

Они вместе шли по улице, и Лэпторн болтал без умолку.

Подойдя к дому ювелира, Эмер почувствовал озноб. Казалось, от порога на него накатывают волны холода. А пока Эмер шагал по извилистой тропинке, которая бежала к дому от улицы, старый вяз слева склонился в его сторону, хотя ветра не было вовсе. В воздухе не смолкая гудели и жужжали невидимые существа.

Эмер не видел, откуда в него полетела головешка и кто ее бросил. Эмер успел увернуться. За куском пылающего дерева последовал другой, третий… Эмер, увертываясь, быстро произнес заклинание Альберта Магнуса в исправленной версии, с «шин» вместо «бет». Дождь из искр мгновенно прекратился. Эмер попробовал открыть дверь, она без труда поддалась.

Только что зашло солнце, и в доме было темно. В камине догорали угли. Где-то зловеще и неритмично тикали старинные напольные часы. А больше ни звука, словно даже мыши задержали дыхание. Эмер перешагнул через порог и призраком заскользил по длинному коридору, только тускнеющие полоски солнечного света освещали ему путь. Подумалось, что долина смертной тени начинается в солнечном месте.

А потом на пути возникла дверь. Эмер повернул ручку – заперто. Снова пришлось воспользоваться заклинанием Альберта. Или это Лэпторн нарочно не запер должным образом? Эмер знал: никогда нельзя быть уверенным в том, что является следствием, а что причиной. Войдя в комнату, он увидел сидящего на стуле маленького идиота.

– Ты тот самый мальчик? – спросил Эмер.

– А ты кто такой, черт тебя побери?

Мальчик заговорил на удивление густым басом, это был голос разумного мужчины с приличным жизненным опытом.

– Кто ты? – спросил Эмер.

– Каспардутис. Меня вызвали в этот круг.

– Элементаль?

– Так и есть.

– Почему ты занял тело ребенка?

– Потому что меня сюда заманили.

– Заманили? Каким образом?

Идиот медленно повернул голову и с любопытством оглядел Эмера. Потом он рассмеялся:

– А ты наглец, если посмел вот так заявиться в дом Лэпторна. Или ты его сначала убил?

– Если бы убил, разве ты, с твоими-то силами, не знал бы уже об этом?

– Сил у меня достаточно, – запальчиво произнес Каспардутис, – но я не намерен тратить их на такое существо, как Лэпторн.

– Ты назвал его существом, и все же ты ему служишь.

– Да, приходится. Он заманил меня своими заклинаниями. Мне тогда ничто не угрожало, просто стало интересно, что за субъект пытается привлечь внимание элементали, ну и хотелось его как-нибудь разыграть. А он вдруг махнул передо мной символом. Я такого не ожидал. Это была копия печати царя Соломона. Не очень похожая на подлинник, скажу я тебе, смазанная. Но и оттиска хватило, чтобы я тут же попался. И вот теперь я должен выполнять приказы Лэпторна.

– Как долго это будет продолжаться?

– Мы, обитатели эфира, не исчисляем время годами. Но знаем, когда уплачено по счетам.

– Твое присутствие навлекло на город множество несчастий.

Каспардутис пожал плечами:

– С этим я ничего не могу поделать.

– Ты можешь уйти восвояси и больше не возвращаться. Конечно, если тебе не в радость быть на побегушках у Лэпторна.

– Мне? В радость? Да я бы ему с огромным удовольствием кишки по дюйму вытянул. Но повторяю: я вынужден выполнять его приказы.

– И чего же он требует?