Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 232 страниц)

Как выяснилось, в мозгу у Ирика чуть больше извилин и нервная система у него сложнее, чем у Алмуроа. Биологи, правда, не преминули напомнить, что нельзя делать выводы о расе в целом, изучив мозг только одного представителя. Индивидуальные различия бывают очень значительны.

Были тут признаки цивилизованности?

Отчет психологов не был закончен из-за отсутствия стандарта, на котором можно было бы основывать выводы.

Результаты детектора лжи вообще не имели смысла.

Отчет физиологов указывал на чуть более быструю реакцию Алмуроа, которую можно было истолковать и как безотчетный защитный рефлекс, и как хорошо натренированный цивилизованный отклик – смотря какая теория вам ближе.

По мнению физической антропологии, вид Ирика возник в горячем мире, в то время как вид Алмуроа происходил с холодной планеты. Опять-таки истолковывай как хочешь…

Прошло несколько часов. Факты и цифры кружились в голове у Хендрикса. Сначала он склонялся в пользу Ирика. Но, проведя самоанализ, обнаружил, что все дело в размерах инопланетян: большие размеры тела он неосознанно ассоциировал с варварством, а меньшие – с цивилизованностью.

Затем чаша весов склонилась в пользу Алмуроа. Однако, поразмыслив, Хендрикс понял, что для него рептилоидность является синонимом варварства.

Он отодвинул бумаги. Ну разве можно быть объективным в таком важном деле?

Остаток ночи Хендрикс потратил на борьбу с собственными предубеждениями, которые мешали мыслить непредвзято. Цивилизованность, внушал он себе, не имеет ничего общего с внешним видом. Представители цивилизованной расы могут быть пяти метров ростом, говорить ушами и без умолку нести чепуху. А вот ловкие, благообразные и чистоплотные существа на поверку могут оказаться совершеннейшими дикарями.

К утру он уже был готов сдаться. После отсортировки предрассудков в голове осталась пустота.

– У нас есть время для еще одного теста, – сказал Дженкинс, когда все собрались вместе. – Потом придется принимать решение – раз и навсегда. Господа Томлинсон и Карнье разработали тест, и, я надеюсь, он что-нибудь да прояснит.

Они прошли вслед за Дженкинсом в комнату, примыкающую к комнате Алмуроа. Сквозь стену из зеркального стекла они могли наблюдать за пришельцем, оставаясь при этом невидимыми.

В комнату Алмуроа вошел доброволец. Бросив на пришельца презрительный взгляд, он сказал:

– Ладно, парень. Ты уже успел?

– Успел что? – спросил Алмуроа, поднимаясь на ноги.

– Помолиться, чертов дикарь. Теперь-то мы точно знаем, что ты посланник Слирет Пэк!

Алмуроа отреагировал молниеносно. Гневно зарычав, он оторвал человека, словно щепку, от пола и поднял над головой. Доброволец пронзительно закричал, и тут пришелец спохватился.

– Прошу прощения, – сказал он, с осторожностью ставя человека на ноги. – Мы, солдаты, парни темпераментные. Я погорячился.

Доброволец с побелевшим лицом пятился к двери.

– Вам больше нечего бояться, – заверил Алмуроа. – Вообще-то, я существо цивилизованное, несмотря на вспыльчивый нрав. Раз уж ваш народ предпочел ошибиться, я с этим ничего не поделаю. – Он уселся обратно в армированное кресло. – Надеюсь, ваши дети простят вас за то, что вы собираетесь сделать.

– Видали? – Карнье толкнул Хендрикса в бок. – Примитивные, едва сдерживаемые эмоции. Он себя выдал.

– Будь он цивилизован, – заметил Хендрикс, – его реакция на нашу глупость, возможно, была бы такой же.

– Не путайте божий дар с яичницей, – промолвил Карнье с отчаянной уверенностью. – Он выказал реакцию дикаря!

– Теперь протестируем Ирика, – сказал Дженкинс.

Потрясенный доброволец согласился повторить опыт при условии, что его подстрахуют.

– Ладно, парень, – обратился он к чешуйчатому Ирику. – Ты все успел?

– А что я должен был успеть? – удивился Ирик.

– Помолиться, чертов дикарь, – сказал человек, отходя бочком от шипастого хвоста. – Теперь-то мы точно знаем, что ты посланец Харраг-орды!

Некоторое время Ирик просто стоял, подергивая антеннами. Затем повернулся и отошел к окну, обвив хвостом запястье.

– Что ж, очень жаль, – сказал он, не оборачиваясь. – А варварам понравится эта планета. Только не говорите, что я вас не предупреждал.

– Вот! – торжествующе выкрикнул Томлинсон. – Ну наконец-то хоть что-то! Вы это видели? Как ловко он скрыл свои эмоции!

– Полагаете, он варвар? – спросил Дженкинс.

– Безусловно! Его безразличие наигранно. Разве можно сохранять спокойствие, когда судьба твоего народа висит на волоске? Он поступил как расчетливый, безжалостный и аморальный дикарь.

– Я смотрю на это иначе, – возразил Карнье. – Мы видели самоконтроль цивилизованного существа.

– Ничего подобного, это не более чем хитрость, – терпеливо пояснил Томлинсон. – В отличие от искренной реакции Алмуроа. В критический момент тот не сдержал эмоций. Ясно же, что Алмуроа туповатый, но честный солдат.

– Господа, в нашем распоряжении один час, – объявил Дженкинс. – Предлагаю перейти в конференц-зал и принять решение.

– Итак, – первым взял слово Карнье, когда все расселись. – Я сделал выбор в пользу Ирика. Хочу объяснить почему. Во-первых, я уверен, что его самоконтроль в последнем тесте – безусловный признак культуры. Дикари не способны сдерживать эмоции.

– Вы никогда не слышали о примитивном стоицизме? – тихо спросил Томлинсон.

– Во-вторых, – продолжил Карнье, игнорируя вопрос, – по данным биологов, у Ирика более развитый мозг. Это предполагает более развитый интеллект – сопутствующий признак цивилизованности. И наконец, его отрицание нашего искусства – это, безусловно, более искушенная оценка в отличие от коварного одобрения всего и вся, выраженного Алмуроа.

– Вы абсолютно не правы. – Томлинсон затушил сигарету и встал. – Я уже указывал на искреннюю реакцию Алмуроа в последнем тесте. Подумайте и о его самоконтроле: оценив ситуацию, он отпустил человека. Ирик же отреагировал именно так, как, по его мнению, мы от него ждали.

Хендрикс слушал, но ему нечего было сказать. Почему-то все аргументы казались неубедительными. Хотя все это не более чем личное мнение…

В дверях возник офицер ООН.

– Сэр, нам нужен ответ, – обратился он к Дженкинсу.

– Хорошо. Будьте добры, подождите за дверью.

Офицер прикрыл за собой дверь.

– Господа, пора.

Разговоры стихли как по команде.

– Хорошо. Прошу поднять руку тех, кто считает варваром Ирика.

Взмыло несколько рук. Хендрикс после секундного колебания голосовать не стал. Дженкинс пересчитал руки и сказал:

– Теперь те, кто считает варваром Алмуроа.

Снова пересчитал.

– Голосовать должны все. Поэтому повторим. Пожалуйста, сделайте свой выбор.

На этот раз воздержался один Хендрикс, не считая самого Дженкинса. Голоса поделились поровну.

– Кто не голосовал? – спросил Дженкинс.

– Я, – ответил Хендрикс.

– Времени больше нет. Пожалуйста, проголосуйте.

– Я не могу.

– Но вы должны. В чью пользу ваш выбор?

– Ни в чью, – продолжил упрямиться Хендрикс. – Убедительных доказательств нет.

– Но вы обязаны проголосовать.

– Хотите, чтобы я подбросил монетку? – в отчаянии спросил Хендрикс.

– Если без этого никак… Решение должно быть принято!

По лицу Хендрикса катился пот. Проклятый выбор! Он должен его сделать. Всего-то: назвать имя – и напряжение спадет.

– Я голосую… против обоих, – хрипло выдохнул Хендрикс. – И поступайте как знаете. Добавить мне нечего.

Дженкинс пригвоздил его взглядом, и на мгновение Хендриксу показалось, что сейчас ученые стаей набросятся на него. Он знал, что играет нечестно. Они поставили свое будущее на кон. Почему не он?

Хендрикс понимал, что в глазах коллег выглядит трусом, потому что не зажмурился и не сделал последний решительный шаг.

– Я знаю, что вы чувствуете, – вдруг сказал Дженкинс. – И, думаю, вы подсказали мне решение.

Офицер ООН топтался на месте, как нетерпеливый жеребец.

– Мистер Хендрикс, – продолжал Дженкинс, – возьмите Ирика под свою опеку и доставьте на борт одного из кораблей. Оставайтесь с ним. Попросите его, пусть предоставит командиру звена координаты своего флота.

Хендрикс покидал Землю первый раз в жизни, но он настолько устал, был раздражен и напуган, что не испытывал никакого интереса к происходящему на борту. Он передал Ирика корабельным офицерам и безучастно наблюдал, как матросы задраивают входной люк.

– Приготовиться к старту! – прогремели динамики, и корабль наполнился воем сирены. Хендриксу указали его койку, и доктор вколол ему противоперегрузочную сыворотку.

И вдруг, без каких-либо предварительных размышлений, Хендрикса осенило, что Ирик – ошибочный выбор. Ученый хотел выбраться из койки, но гигантская рука ускорения придавила его тело, и он сдался.

Очнулся он с ощущением, что по его телу пронеслось стадо слонов и кто-то нагадил во рту. Он ухватился за край койки и сел.

– Мистер Хендрикс? – спросил офицер, помогая ему встать на ноги. – На связи профессор Дженкинс. Он хочет поговорить с вами.

Пошатываясь, Хендрикс пошел в рубку управления, надеясь, что еще не поздно сообщить Дженкинсу об ошибке. Офицер пододвинул к нему микрофон.

– Здравствуйте, Хендрикс, – прогремел неожиданно бодрый голос Дженкинса. – Как самочувствие?

– Отлично. Послушайте. Ирик – неправильный выбор! Он – варвар! Я не могу доказать это прямо сейчас, но я абсолютно…

– Знаю, – перебил его Дженкинс. – А теперь послушайте меня. По моей рекомендации флот Земли направляется в точку, равноудаленную от координат, которые дали нам пришельцы. Это гарантирует нам устойчивую связь. Пригласите Ирика в рубку управления и попросите, чтобы он передал своему народу следующее сообщение: «При любой попытке вторгнуться в Солнечную систему против нарушителя будет брошен весь земной флот».

– Значит, Ирик – из орды!

– Совершенно верно.

– И мы сотрудничаем с Алмуроа?

– Ни в коем случае. Алмуроа на корабле со мной. Он передаст своим такое же сообщение.

Хендрикс непонимающе уставился в микрофон.

– Хочу поблагодарить вас, – сказал Дженкинс. – Проголосуй вы за одного из пришельцев, мы бы его и выбрали. Для вас это был путь наименьшего сопротивления. Но в таком случае вы не сподвигли бы меня заново взвесить все за и против. Посудите сами. Ни один, ни второй пришелец не сказали ничего вразумительного. А ведь гражданин галактического союза, даже с самой далекой окраины, все равно имел бы хоть какое-то представление о законах и традициях своего общества. А тем более избранный быть посланником. Ни один, ни второй не проявили критических способностей. Зато оба продемонстрировали склонности, которые можно истолковать как дикарские. Признавая одного из них представителем высшей цивилизации, мы должны признавать таковым и второго. Ведь разницы между ними – никакой.

– Теперь все понятно, – сказал Хендрикс. – Оба – варвары и представляют две различные орды. Ну конечно! Хотя стойте! Они же все еще могут напасть на нас…

– Это вряд ли. Ведь и те и другие обратились к нам за помощью. Следовательно, по силам они примерно равны. Они сражаются не на жизнь, а на смерть. Каждой стороне нужны союзники, и как можно больше. Для чего им воевать с нами? Вряд ли им нужны новые враги.

Хендрикс понял, что отдельные кусочки складываются в цельную мозаику. Но один момент Дженкинс упустил.

– Понимаете? – продолжал Дженкинс. – Если один из них атакует нас, мы бросим против него все свои силы, обеспечивая тем самым перевес другому. Все, чего агрессор добьется, – это риск крупного поражения.

– В настоящее время – да, – согласился Хендрикс. – Но линия фронта переместится. Кто-то из них отступит. И тогда другой заполучит нашу систему.

– А вот к этому времени мы должны подготовиться. Мы скопируем их корабли и построим такие же. А возможно, даже улучшим их конструкцию, потому что мы, я думаю, гораздо умнее их.

– Бойся гордыни, – пробормотал Хендрикс.

– Тем не менее я так думаю. А потом мы пошлем собственных представителей. В нашем регионе космоса должны быть другие обитаемые планеты. Жители этих планет захотят объединиться с нами, чтобы противостоять обеим ордам.

Хендрикс поднял голову и впервые посмотрел в иллюминатор на космос. Звезды, звезды, бесконечные россыпи звезд, куда ни посмотри.

Ему сразу полегчало.

– А знаете, – сказал он Дженкинсу, – я вполне допускаю, что именно мы станем той цивилизацией, от имени которой пытались выступать пришельцы.

Подарок для диктатора

– Позволь тебя поздравить, – сказал Морган. – Ты отлично сдал все тесты.

Филипс подавил вздох облегчения и пожал руку шефу управления.

– Садись, – предложил Морган. – Ты без пяти минут сотрудник Бюро. Наверняка не терпится узнать наши маленькие секреты?

Филипс постарался сохранить нейтральное выражение лица. Конечно, ему не терпится. Именно эти секреты помогали Бюро межпланетных дел сохранять власть Земли на юге галактики и гнуть свою линию, не прибегая к войне.

Но Морган сказал «без пяти минут». Значит, окончательное решение не принято? Может, эта беседа – что-то вроде последнего экзамена?

Филипс натянуто произнес:

– Разве я осмелился бы…

– Да нет, все нормально, – успокоил Морган. – Ты проверен службой безопасности. Но только не жди слишком многого. Мы здесь, в Бюро, люди простые, и наши устройства тоже незамысловатые.

Верилось в это с трудом. Или все же он на экзамене? Филипс всмотрелся в честное, открытое лицо Моргана, пытаясь отыскать скрытую иронию.

– Но несмотря на это, – задумчиво добавил Морган, – наши бесхитростные устройства обнаруживают редко. А если и обнаруживают, то слишком поздно. Пусть даже они у всех на виду.

– Вроде троянского коня? – обронил Филипс.

Морган улыбнулся:

– Так ты слышал о нем?

Филипс кивнул.

– И знаешь, в чем его хитрость?

– Нет.

– Вообще-то, все просто. Нечто подобное мы сейчас проворачиваем на планете Балтхасан. Слышал о такой? Лет шестнадцать назад там окопался диктатор. Мощное подполье стремится свергнуть его и учредить представительную власть. Земля заинтересована в победе подполья, поскольку Балтхасан имеет стратегическую ценность. Но мы не можем вмешиваться открыто.

– Да, конечно, – сказал Филипс. Он хорошо представлял себе нюансы политики на галактическом юге.

– Мы можем только позволить себе послать диктатору на юбилей статую под кодовым названием «Троянский конь».

– И спрятать внутри ее оружие?

Морган молча пожал плечами.

– Оно должно быть внутри, – задумчиво произнес Филипс, гадая, экзамен это или нет. – Но обыскать статую не так уж и сложно.

– Совсем несложно, – безучастно согласился Морган.

Монументальная, в два человеческих роста, выполненная в античном стиле статуя изображала прославленного вождя Хакса с мечом в одной руке и караваем хлеба в другой. Использованные для отливки вольфрам и нержавеющая сталь делали ее неподвластной времени.

Некоторые народы, возможно, сочли бы ее красивой.

– Дурновкусие, – рассудил шеф безопасности Таллаг, обходя массивное основание монумента. Следом семенили секретарша и главный инженер. – Но чего еще ждать от землян?

Секретарша пробормотала что-то о заглядывании дареному коню в зубы. Таллаг удивленно поднял бровь. Такая уж у него, шефа безопасности, работа – заглядывать дареным коням в зубы. Точнее, тщательно обследовать каждый их зуб.

В основании статуи была выбита надпись на классическом английском.

– Народу Балтхасана от народов Земли, – громко прочитал инженер, – в ознаменование пятидесятилетия вождя Хакса.

Секретарша, женщина проницательная, улыбнулась. Таллаг, человек еще более проницательный, сохранил серьезность.

– Дружественный жест, – процедил он. – Только вообразите: Земля присылает нам в подарок роскошный монумент.

– А может, это шаг к сближению? – предположил инженер и тут же покраснел: Таллаг повернулся и пристально на него посмотрел.

– Ты ничего не видишь дальше своих схем, – сказал шеф. – С какой стати Земле налаживать отношения с вождем Хаксом?

Инженер почесал затылок. Едва ли он знал, как относилась Земля к вождю Хаксу.

– Тогда зачем они прислали статую? – тихо спросил он.

– Вот именно это мы и должны узнать, – сказал Таллаг.

«Хотя и так все ясно», – подумал он. Земля оказывала подполью помощь, рассчитывая на свержение Хакса. Однако открытое вмешательство вызвало бы раздражение на галактическом юге.

А вот если использовать хитрость… помочь опосредованно…

Повстанцы нуждались в электронном оружии. Земля готова была его предоставить, но через таможню Балтхасана такое не провезешь.

И вот за два дня до юбилея Хакса прибывает статуя.

– Обследуй ее, – приказал Таллаг инженеру. – Если понадобится, изучи под микроскопом. Загляни за каждую молекулу. Задача ясна?

– Да, сэр, – кивнул инженер и откашлялся. – Сэр, если эта штука настолько подозрительна, почему бы не отправить ее назад?

Секретарша улыбнулась наивности инженера. Таллаг устало покачал головой:

– Оставь политику мне. Твое дело – найти спрятанное оружие. Жду хороших новостей к завтрашнему утру.

– Да, сэр, – сказал инженер и поспешно удалился.

– Он из кожи вон лезет, – сказал Таллаг, вернувшись в кабинет.

– Пожалуй, да, – согласилась секретарша.

– И он дотошный. Не так уж и мало для идиота. Что бы Земля там ни спрятала, он обязательно найдет.

– Жаль, нельзя отослать статую назад.

– А я и не хочу. – Таллаг подошел к окну. Внизу, во внутреннем дворе, рабочие сооружали пьедестал для статуи. По ту сторону двора громоздилась серая масса дворца Хакса. – Думаю, мы сумеем ее использовать. А если просто отошлем назад, земляне поднимут шум, что мы отвергли их мирный жест. Вождю это не понравится.

Секретарша кивнула. Кивок получился глубокомысленным, поскольку она поправляла прическу.

– А кроме того, – тихо добавил Таллаг, – статуя вождю приглянулась. Он усмотрел в ней большое сходство с собой.

Никто из них не улыбнулся.

– А если в ней спрятано оружие, – протянула секретарша, – вы уверены, что мы его найдем? Земляне, без сомнения, знали, что статую обследуют.

Таллаг хмуро посмотрел в окно на дворец Хакса. Потом улыбнулся.

– Ну да, конечно, – сказал он. – Земляне вылеплены из того же теста, что и мы. Их мозг ничем не лучше нашего. И то, что спрятал один умник, сможет найти другой.

– Будем надеяться, – заключила секретарша.

Филипс мысленно перебирал возможные решения. Морган самым неофициальным образом развалился в кресле.

– Кажется, знаю, – наконец сказал Филипс. – В этой статуе нет никакого оружия!

Морган почесал затылок, но никаких других знаков не подал.

– Очень умно, – обрадовался Филипс собственной сообразительности. – Служба безопасности Балтхасана обязательно бы нашла тайник в статуе. Именно поэтому в ней ничего нет. Они ищут напрасно. Они разнервничаются. Решат, что Земля использует новые методы. Лидер Хакс не будет знать, что делать. Его неуверенность перекинется на приближенных. И тогда повстанцы атакуют…

– Чересчур умно, – прервал его Морган. – Прямо по-макиавеллиевски.

Филипс скромно улыбнулся.

– Но скажи на милость: как, по-твоему, будет себя чувствовать подполье, не получив оружия?

– Ну… нужно подумать… – Филипс захлопнул рот и пожелал себе никогда больше его не открывать.

– Психология – вещь обоюдоострая, – сказал Морган. – Кроме того, отсутствие в статуе оружия – ход слишком хитрый для таких простаков, как мы.

– Значит, в ней все-таки что-то есть?

– Ты разочарован? Дело в том, что ты мыслишь по-книжному. Так справедливость торжествует только в сказках: диктатор, правящий с помощью страха, сам подвержен страху. Но в реальной жизни, как правило, силе должна противостоять другая сила.

– Хмм, – протянул Филипс, не понимая, до конца ли Морган с ним честен. – Но если оружие – в статуе, то я не вижу причин, почему они не смогут его найти.

– Скорее всего, так и будет. Я же говорил, это очень простой план.

Актер из инженера был никудышный; все чувства отражались у него на лице. Он переминался с ноги на ногу и прятал взгляд.

– Ну, что-нибудь нашел? – спросил Таллаг.

– Много чего, – ответил инженер. – В корпусе статуи за скрытыми панелями.

Но вид у него был совершенно несчастный.

– Тогда в чем дело?

– Непонятно, для чего они это спрятали. Бесполезные детали. – Инженер наконец-то посмотрел Таллагу в глаза.

– Объясни.

– Все на первый взгляд выглядит серьезно – источник питания, транзисторы, микросхемы. Вот только оружия из этого не слепить.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – ответил инженер ровным, уверенным голосом. – Современное оружие я знаю. А это барахло можно купить в любом радиомагазине, причем без всякого разрешения. Но никакого оружия из этого не собрать.

– Интересно, – протянул Таллаг. – Для чего Земле прятать в статуе оборудование, от которого подпольщикам никакого проку? – Он сцепил пальцы вместе.

«Единственное логичное объяснение – земляне рассчитывали, что его найдут.

Нет, они знали это наверняка.

Значит, их план куда сложнее».

– И больше ничего?

– Ничего, сэр.

– Значит, ты что-то пропустил. – Таллаг зловеще улыбнулся. – Ставлю на кон твою жизнь. У тебя восемнадцать часов, чтобы найти то, что ты пропустил.

– Сэр, я обследовал все, что можно…

– Значит, обследуй то, что нельзя. Уверяю тебя, ты найдешь много интересного. Должен найти.

– Хорошо, сэр, – устало согласился инженер.

– Ты же знаешь, каким крошечным бывает электронное оружие. Они могли спрятать его компоненты где угодно.

– Рентгеновские лучи ничего не выявили. Но я попробую еще раз.

– Вот и отлично, – любезно улыбнулся Таллаг. – Желаю удачи.

Не дожидаясь особых указаний, секретарша внесла фамилию инженера в список неблагонадежных элементов.

Остаток дня Таллаг потратил на инспекцию мер безопасности, которые были введены в связи с юбилеем вождя.

Позже позвонил сам Хакс. Статуя, ее удивительное сходство и пропорции полубога вызывали у вождя восторг. Именно так подданные и должны его воспринимать. А материал, из которого она сделана? Восхитительный материал, такой же вечный, как – вне всяких сомнений – и сама его династия!

– Вырвите у нее ядовитое жало, – велел он Таллагу. – Вытащите из нее оружие. А потом уничтожьте подполье!

– Слушаюсь, сэр, – ответил Таллаг.

Вождь отключился, и Таллаг бросил трубку.

Что ж, да раз плюнуть. Вырвать, вытащить и уничтожить подполье.

Он сердито уставился на огромный серый дворец. Чертов инженер! Не отыщет оружия – будет умирать медленно, сантиметр за сантиметром… как казнил бы Таллага вождь Хакс, в случае если бы что-то пошло не так.

Перед самой полуночью грязный, но ликующий инженер возвратился в кабинет шефа.

– Вот, нашел, сэр, – сообщил он, протягивая в перепачканных руках микрокомпоненты двадцати электронных бластеров.

– Молодец, – похвалил Таллаг, чувствуя, как в жилах снова забурлила кровь. – Садись. Рассказывай.

– Спрятано было умело, раньше я с таким не сталкивался. – Инженер высыпал компоненты Таллагу на стол. – Для начала я еще раз перепроверил оборудование, замурованное в статуе. Никакого оружия, все чисто.

– Я произведу тебя в генералы, – пообещал Таллаг.

Секретарша молча вычеркнула фамилию инженера из списка неблагонадежных элементов.

– И даже эти базовые компоненты были разобраны и спрятаны по частям, – продолжил инженер.

– Где?

– Первый я обнаружил в зрачке левого глаза. Не послушайся я интуиции, не нашел бы вообще ничего. После этого я исходил из предположения, что самые невероятные части тела нужно рассматривать как самые вероятные. Я нашел сегменты в мочках ушей, в ногтях и в языке. Для полной уверенности я прозондировал каждый миллиметр.

– Как это похоже на землян, – сказал Таллаг. – Ты уверен, что ничего не пропустил?

– Если что-то найдется, готов лично это съесть.

– Да уж, придется, – согласился Таллаг. – А теперь иди и выпей. Это приказ.

Инженер козырнул и поспешно ретировался.

– Очень хочется верить, – сказал Таллаг, – что они перехитрили самих себя. Который час?

– Пятнадцать минут второго.

– Торжественное открытие в девять. По информации моих источников, мятежники попробуют забрать оружие сегодня ночью. После чего атакуют дворец.

Секретарша еле заметно улыбнулась, уже понимая, каким будет ответный план.

– Пусть так и действуют, – сказал Таллаг, – а мы подготовим им встречу.

Секретарша кивнула. Таллаг на секунду задумался.

– Не понимаю, – сказал он. – Ну, заполучат они это оружие, и что? Собираются выступить с ним против регулярной армии? – Он уставился на компоненты, рассыпанные по столу. – Не понимаю, в самом деле. Рассчитывают на эффект внезапности? Ладно, за работу. А статуя, с эстетической точки зрения, нелепа.

Секретарша кивнула.

После того как Морган раскрыл карты, Филипс некоторое время сидел молча.

– Вот, значит, как, – наконец проговорил он.

– Да, вот так. Просто и очевидно. Они хотят скрытый тайник. Пожалуйста, вот вам тайник. Потом они хотят другой, похитроумнее первого. Пожалуйста, вот вам другой. Обычно на этом они успокаиваются…

– Но все же очевидно с первого взгляда.

– Знаю, – кивнул Морган. – Очень хорошо знаю. Но, как сотрудник Бюро, ты должен уяснить одну вещь: будь проще и предоставь хитрить другим.

Филипс открыл было рот, но тут до него дошло, что́ именно сказал Морган. Он сказал: как сотрудник Бюро. Значит, его приняли! Филипс попытался придумать в ответ что-нибудь соответствующее моменту.

– Наши приемы предельно очевидны, – вздохнул Морган и улыбнулся искренне и широко. – Но они работают.

Внутренний двор перед дворцом Хакса был темен и тих. Высокие стены отбрасывали глубокие тени. Посреди двора одиноко стояла статуя. Звезды слегка серебрили острие поднятого меча.

– Поторопились бы они, что ли, – пробормотал Таллаг. – А то холодно.

Двор охранялся в обычном режиме: несколько стражников медленно прохаживались по стенам, и у ворот стоял почетный караул. Но сам двор был пуст.

– Где же эти заговорщики? Или их кто-то предупредил?

– Смотрите, – прошептала секретарша.

Черное пятно на черном фоне. Черный комок промелькнул над краем стены. За ним еще один.

– Всего двое, – прошептал Таллаг, поправляя наушники. – Где остальные?

– Должно быть, снаружи, – прошептала секретарша. – Ждут сигнала.

Раздался тихий звон металла о металл, и два комка темноты замерли.

– Передай этим неуклюжим идиотам, чтобы вели себя тихо, – яростно прошипел Таллаг. – И никаких выстрелов без моей команды. Нам нужны все мятежники.

Секретарша бесшумно удалилась.

Черные тени приблизились к изваянию. И сразу же ожили наушники.

– Здесь, – пробормотала одна тень другой.

Превосходная усилительная система Таллага передавала в наушники ясный разборчивый звук.

– Верно. Остальные готовы?

– Да. Поторопись. Говори слова.

– Один, два, восемь, девять, четыре, – произнесла тень. – Лошади, собаки, пурпур, восемьдесят, человек, свиньи.

Таллаг понял, что это пароль, открывающий потайную панель.

– Теперь ты, – сказала тень. – Остальное твое.

– Красный, зеленый, крик, – перечислил второй мятежник. – Ужасный, быстрый, прыжок.

– Открылось, – выдохнул первый. – Подключай.

Таллаг вгляделся в темноту внизу. На мгновение он похолодел, представив, что инженер что-то пропустил.

Нет, невозможно. Но что тогда они делают с этими компонентами? Источник питания, транзисторы, микросхемы. Что?

Громко лязгнул металл – и статуя спустилась с платформы, словно живая. Постояла мгновение в нерешительности и зашагала в сторону дворца. От ее веса сотрясалась земля.

– Идет! Идет! – крикнул один из заговорщиков, и чувствительная усилительная система Таллага чуть не взорвала наушники.

Статуя прибавила ходу и направилась к парадным воротам. Почетный караул успел сделать три суматошных выстрела. Не причинив ни малейшего вреда, пули высекли снопы искр из груди монстра, и стражников вмяло в ворота. Статуя прошла сквозь массивные двери, как бронированный кулак сквозь папиросную бумагу.

И двор ожил. По нему, стреляя и крича, бежали мятежники. Пули из примитивных пороховых ружей градом обрушились на стражу – те даже не успели пустить в ход свое куда более эффективное оружие.

Повстанцы продолжали заполнять двор, прибывая через разбитые ворота. Таллаг решил, что во дворе собралось полгорода, не меньше. Другая половина, судя по реву, оставалась по ту сторону стен.

Его солдаты ждали приказа. Палец Таллага замер над кнопкой. Он не смог заставить себя опустить его, и единственная драгоценная секунда безвозвратно ушла.

Одна часть его разума с удивлением осознала, насколько же все было очевидно. Эти простые компоненты внутри статуи, из которых невозможно собрать электронное оружие… Они обследовали каждый миллиметр механизма и не задались вопросом о его общем назначении!

А другая часть его разума следила за тем, как, петляя по коридорам и мимоходом убивая стражников, с мечом в одной руке и караваем хлеба в другой, по дворцу шагает неуязвимый гигант из вольфрама и стали – в поисках человека с его лицом.