Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 232 страниц)

– Что же это за злодеи? – спросил Ковальски.

– Думаю, – сказал супергерой, – нам это расскажет заместитель директора ЦРУ.

Джеймс Нельсон смотрел на него с нескрываемой ненавистью.

Президент внезапно мигнул и погас.

Заместитель начальника ЦРУ дорвался до власти полгода назад, когда всеми уважаемый начальник ЦРУ, Джеймс Толливер, внезапно подхватил некий вирус, который не смогли излечить даже самые лучшие медики. Болезнь губительно повлияла на его здоровье. Прикованный к постели Толливер, подключенный к системам жизнеобеспечения, вынужден был временно передать текущие дела своему помощнику Нельсону.

Тот славился исключительными способностями и амбициозностью. А еще жестокостью. В последнее время за ним стали замечать признаки чуть ли не параноидальной самоуверенности. Случалось, он брал закон в свои руки. Этого Толливер стерпеть не мог.

Ходили слухи, что он собирался уволить Нельсона или заставить его досрочно подать в отставку. Но теперь глава ЦРУ уже ничего не мог поделать: лежа в кислородной палатке, он изо всех сил боролся за свою жизнь.

Кое-кто в Вашингтоне считал Нельсона опасным безумцем.

Подобно другим опасным безумцам, он обзавелся единомышленниками. Вокруг него собрался небольшой круг агентов ЦРУ, фанатично преданных и готовых выполнить любой его приказ.

Именно они теперь медленно вошли в зал заседаний, держа руки на спрятанных под пиджаками пистолетах.

– Этот контракт будет сегодня подписан, – сказал Нельсон.

– Да вы с ума сошли! – рявкнул Фентон. – Неужели думаете, что эта авантюра сойдет вам с рук?

– Подписи будут поставлены, господа. Хотя ваше личное участие и не потребуется. В моем распоряжении превосходные специалисты, которые распишутся за вас даже лучше, чем вы сами.

– Что же ты собираешься с нами сделать? – спросил Рохорт.

– У вас будут почетные похороны. Нами установлено, что Бэтмен одержим галлюцинациями. Его приключения с Илоной и другие похождения в отеле «Нью эра» засняты на пленку. Скажем, что он перебил вас, а потом мы ворвались в зал и прикончили его. Все поверят. Трагическую новость объявят сразу после трансляции Суперкубка, так что ажиотажа она не вызовет.

– А со мной что? – спросил Бэтмен.

– Я изо всех сил пытался отвадить тебя от этого дела, Бэтмен, – грустно усмехнулся Нельсон. – Решил сам тобой заняться. Наша организация разгадала твою тайну: ты Чарли Моррисон!

Высокий человек в маске чуть повернулся, и на его губах заиграла мрачная улыбка.

– Так, значит, именно поэтому вы показывали Чарли Моррисону голограммы в отеле «Нью эра»? – спросил он.

– Я хотел отпугнуть тебя.

– В психологии вы разбираетесь так же плохо, как и в стратегии. Неужели Бэтмен устоял бы против такого искушения? Нельсон, вы сами себе вырыли могилу.

– Нельсон, зачем вам все это? – спросил Ковальски. – Почему вы добиваетесь подписания контракта? В системах КБ явно есть изъян. Они уязвимы для врага. Как только наши противники об этом проведают, сразу же нападут. А когда мы начнем отбиваться, наше собственное оружие восстанет против нас.

– Именно так и сказал Толливер, когда увидел мой план, – усмехнулся Нельсон. – Он не понимал, что эта уязвимость – лишь прикрытие для более хитроумной схемы. Да, враги непременно узнают о нашей слабости и постараются ею воспользоваться. Но у нас есть и другая программа, действительно секретная. С ее помощью мы обратим их победу в поражение. Это специальная программа-убийца запустится, когда они взломают наш код. Недруги ударят нам в спину и перепрограммируют наши системы, но при этом занесут семена вируса в свои собственные компьютеры.

– Интересно, – протянул Бэтмен. – Значит, Илона – провокатор?

– Разумеется, – кивнул Нельсон. – Мы разыграли ее смерть.

Начальники штабов изумленно переглянулись.

– Нельсон, – наконец заговорил Фентон, – но это же сущая дичь! Ваш план безумен! А что, если враги обнаружат программу-убийцу?

– У нас есть и другие секреты! – воскликнул Нельсон, фанатично сверкая глазами. – Вам и не снилось, сколько у нас секретов! Лишь я и мои сторонники знаем, какая сила на нашей стороне!

– Кое-что знаю и я, – вмешался Бэтмен. – Вы и кучка ваших сообщников неплохо наживетесь на этом контракте. Ведь именно вы тайком скупили акции КБ?

– Это уже не имеет значения, – пожал плечами Нельсон. – Ты ничего не сможешь сделать. Контракт будет подписан.

– Не думаю.

– Собираешься нам помешать? – засмеялся загорелый человек, глядя на высокую, закутанную в плащ фигуру. – Если верить твоему досье, ты, в отличие от своего пуленепробиваемого дружка Супермена, вполне уязвим для обычного оружия.

– Меня можно подстрелить, как и любого другого, – согласился Бэтмен, – но для этого надо попасть.

Нельсон прицелился, но тут супергерой раскрыл ладонь. Из специальной капсулы на кончике его мизинца вылетело облако крошечных пылинок. Эту капсулу он незаметно проткнул, пока Нельсон разглагольствовал о своих планах. Пылинки тут же устремились к светильникам, те немедленно замигали, потускнели, погасли.

– Китайские светопивцы! – закричал Нельсон. – Умно, Бэтмен! Но тебе это не поможет. Огонь!

Агенты ЦРУ начали стрелять. Пули с визгом отскакивали от канцелярских шкафов и покрытых пластиком стен, по залу словно пронесся рой обезумевших от ярости пчел. Но Бэтмен не стоял на месте. Его чернильная тень растворилась в темной комнате. Начальники штабов попрятались под столами и открыли ответный огонь из табельного оружия.

Исход битвы был очевиден, но тут к ней присоединились еще и бравые парни из отряда готэмского комиссара Джеймса Гордона. Опытные полицейские в темно-синей форме быстро скрутили полосатых агентов.

– Гордон! – воскликнул Бэтмен. – А ты как здесь оказался?

– После твоего звонка я решил, что тебе не помешает небольшое подкрепление, – ответил тот. – И потому устроил своим ребятам экскурсию в Вашингтон.

– Не убивай Нельсона! – велел супергерой.

– По мерзавцу пуля плачет, – сказал Гордон, но стрелять перестал.

– Не спорю, – кивнул Бэтмен, – но он должен показать нам, где спрятал президента.

Закованный в наручники Нельсон отвел их в подвал, в маленькую кладовую, где сидел измученный и небритый президент.

– Бэтмен, – сказал он, – как же я не догадался, что именно ты меня спасешь.

– Я думал, Бэтмен, что разделался с тобой, но я ошибался. – Загорелое лицо Нельсона скривилось, и он рухнул на пол.

В комнате резко и горько запахло миндалем.

– Капсула с цианидом, – кивнул Бэтмен. – Несчастного дурака ослепили его собственные иллюзии. Все кончено, господин президент, но вам, по всей видимости, понадобится новый заместитель начальника ЦРУ.

Сидя в своем готэмском особняке, Брюс Уэйн читал газету. В гостиную вошел Альфред с серебряным подносом, на котором лежало письмо.

– Это вам, сэр. От мисс Веры.

Брюс открыл конверт и быстро пробежал глазами послание.

– Пишет, что там здорово, но ей не хватает меня. Зовет в Рио.

– Прекрасная идея, сэр, – откликнулся Альфред, уже стоя у двери.

Меньше секунды потребовалось Брюсу Уэйну, чтобы принять решение.

– Альфред, упакуй мои летние вещи и закажи билет до Бразилии.

– Прекрасно, сэр! – Дворецкий изо всех сил пытался сдержать улыбку, но безуспешно. – Костюм Бэтмена взять, сэр?

– Не надо. На этот раз у меня будет настоящий отпуск.

Война Джокера

Вспышка белого света, короткая, ослепительная. Человек, сидевший за письменным столом, раздраженно прищурился и поднял взгляд.

– Что такое?

Но ответа не последовало – в помещении не было никого. Он нахмурился, и все морщинки удлиненного белого лица побежали вниз. Не важно, что это было, прошло и прошло. Через дверь в каюту проникали голоса корабельных гудков и сирен. Он находился на борту немецкого судна «Дойчланд». Было 13 марта 1940 года. Пароход только что пришвартовался в Гамбурге.

В дверь тактично постучали. Человек обернулся.

– Кто там?

– Мистер Симмонс, это стюард. Мы готовы к высадке пассажиров. Будьте любезны, приготовьте паспорт.

– Спасибо. Скоро буду. Да, стюард! На борту проблемы с освещением?

– Нет, сэр. Что-то не так?

– Нет, все отлично. Пришлите носильщиков за моими чемоданами.

– Да, сэр!

Мужчина встал и снял халат. Он надел свой обычный наряд – строгий фиолетовый пиджак, брюки в тонкую черную полоску, зеленую рубашку с фиолетовым галстуком-ленточкой. Добавил оранжевый жилет. Затем пришел черед черных туфель с белыми гетрами. Наконец, поскольку день на улице был промозглый, он надел лиловый плащ. Задержавшись у зеркала, мужчина придирчиво осмотрел себя.

Хотя путешествовал он под именем Альфреда Симмонса, одежда и внешность ясно давали понять, что это не кто иной, как Джокер. Он внимательно осмотрел свои зеленые волосы, красные губы и удлиненное лицо. Лицо раскалывала неестественно широкая улыбка. Джокер был счастлив. Он долго ждал этого момента. Теперь одна давняя мечта осуществится. Он станет необыкновенно богат и при этом недурно позабавится.

Когда Джокер неторопливо сходил по трапу, все взгляды обратились на него. Тот мартовский день в Гамбурге выдался серым и холодным. На серых стенах больших старых домов поблескивали капли недавнего дождя. Сразу за будкой поста иммиграционного контроля стоял взвод СС. Вокруг с мрачным и суровым видом расположились полицейские в характерных мундирах с красными воротниками и в небольших серо-голубых фуражках. Огромные надписи черным готическим шрифтом объявляли многое ферботен[42]42
  Verboten (нем.) – запрещенным.


[Закрыть]. По серому небу ветром метало облака. У причалов скопилась разнообразная военная техника, в том числе танки и бронетранспортеры.

Ступив на землю нацистской Германии, Джокер вздохнул с наслаждением, полной грудью. Да, именно так он все себе и представлял.

Джокер подошел к будке иммиграционного контроля. Чиновник изучил паспорт и с подозрением посмотрел на Джокера:

– Герр Симмонс? Странное время вы выбрали для посещения Германии. У нас тут, знаете ли, война.

– Да, знаю, – ответил Джокер. – Против Франции и Англии. К нам, американцам, она не имеет никакого отношения. К тому же ничего особенного ведь пока не происходит?

– В прошлом месяце мы завоевали Польшу! – заявил чиновник.

– Велика важность! – ухмыльнулся Джокер.

Чиновник напрягся, его глаза зло сощурились.

– За такие слова можно попасть под арест. Я намерен не пустить вас в Германию.

– Прочтите записку, там, в конце, – шевельнул пальцем в сторону паспорта Джокер.

Чиновник открыл паспорт, достал листок бумаги, развернул. Прочитал один раз, потом другой. И уставился на Джокера, вытаращив глаза.

– Но это же подпись…

– Да, – сказал Джокер. – Вы удовлетворены? Тогда я, пожалуй, пойду.

Он забрал паспорт быстрым движением руки в лиловой перчатке и вышел за ограждение, к ожидавшим снаружи машинам.

Подошел шофер огромного, пышного свинцово-серого «мерседеса-бенц». Подошел шофер, щелкнул каблуками и коротко поклонился.

– Герр Симмонс? Я займусь вашим багажом. Пожалуйста, садитесь в машину.

Джокер устроился на заднем сиденье. Поездка начиналась хорошо.

Вскоре лимузин покинул город Гамбург, скрытый серой пеленой дыма, тумана и дождя. Они оказались на автобане и на хорошей скорости пошли к югу. По обеим сторонам тянулись редкие, еще не проснувшиеся леса. Было слишком рано для цветения. В тонком серебристом тумане, цеплявшемся за ветви, деревья казались призрачными.

Вскоре они въехали в Шварцвальд. Здесь лимузин свернул на какую-то проселочную дорогу, затем на другую. И наконец через открытые ворота въехал на поросшую лесом территорию клиники «Бад фляйштайн».

Ее владелец, герр Герштнер, озабоченного вида лысеющий человечек в смокинге, поспешил к лимузину открыть дверцу и лично поздороваться с Джокером.

– Герр Симмонс! Как я счастлив приветствовать вас на нашем курорте! Герр Обермайер предупредил телефонным звонком о вашем прибытии. Мы приготовили наш самый роскошный коттедж. Он называется «Кайзер», ваш шофер может проехать к нему и выгрузить багаж.

– Прекрасно. – Джокер повернулся к шоферу. – Поезжайте, Ганс, а я пройду с герром Герти в павильон.

– Вы просто обязаны выпить со мной рюмочку шерри-бренди, – сказал герр Герстнер. – Он лучший во всей Германии. Хайль Гитлер!

Джокер усмехнулся, но ничего не ответил. Они вдвоем не спеша поднялись по извилистой тропинке к главному корпусу. Курортный сезон еще не начался, и людей вокруг было немного. Но те, кого Джокер видел, были хорошо одеты и имели благополучный и уверенный вид. Ему сразу подумалось, что в этом и состоит одно из удовольствий общения с культурными и преуспевающими людьми. Они респектабельно выглядят, и у них есть деньги.

Выпив с герром Герстнером рюмку шерри-бренди, Джокер прошелся по лесу к своему коттеджу. Ганс уже развесил его одежду, но, следуя указаниям, не притрагивался к нескольким чемоданам со специальными замками.

– Хорошо, а теперь ступай поищи себе ночлег в деревне, которую мы проезжали, – сказал Джокер. – Когда разместишься, позвони Герти и сообщи свой адрес. Будь готов выехать в любое время.

Ганс кивнул и вышел. Джокер сделал несколько телефонных звонков, в том числе междугородний, в Рим. Затем вышел на улицу и прогулялся вокруг коттеджа, сбивая тростью головки ранних весенних цветов. Вернувшись в дом, он открыл замок чемоданчика из свиной кожи и достал несколько листов бумаги. Изучив их, запер обратно в чемоданчик. Уже настало время ужина. Он критически осмотрел себя в высоком зеркале, свободному лиловому с серебром шейному платку предпочел черный галстук-шнурок и снова направился к главному корпусу.

Герр Герстнер приготовил ему столик на одного рядом с большим, от пола до потолка, окном. Суп и салат Джокер съел без комментариев. Но когда ему принесли тарелку каких-то зеленовато-коричневых предметов, скрученных в кольцо и плавающих в подозрительном соусе, он с опаской наклонился над ними, понюхал и постучал ножом по бокалу, чтобы привлечь официанта.

– Это что? – спросил он.

Официант, высокий светловолосый юноша, прихрамывающий на одну ногу, что до поры позволяло ему избежать военной службы, покраснел и сказал:

– Рольмопсы, сэр.

– А что такое «рольмопсы»? – спросил Джокер.

– Селедка, майн герр, – ответил официант. – Это особый деликатес в нашей великой стране. Легкий соус приготовлен на основе уксуса и…

– Сами ешьте, – перебил Джокер. – Что еще у вас есть?

– Из горячего – жареная свинина с черносливом, сэр.

– Я не ем чернослив. А нормальной еды у вас нет?

Герр Герстнер, заметивший что-то неладное, уже спешил к столику.

– Что-то не так, герр Симмонс? Что вам подать?

– Все очень просто, – сказал Джокер. – Прикажите унести эту жижу и дайте мне настоящей еды. Когда я заказывал столик в этой забегаловке, меня уверяли, что вы умеете готовить блюда любой страны.

– Уверяю вас, так и есть. Наши повара пользуются мировой известностью! Чего бы вам хотелось?

– Рубленый бифштекс, хорошей прожарки, с большой порцией жареного лука, картофеля фри, капустного салата и триммингов.

– Триммингов? – переспросил Герстнер, пытаясь одолеть незнакомое слово.

– Прошу прощения, господа, возможно, я смогу вам помочь.

Даму, ужинавшую в одиночестве за соседним столиком, этот разговор явно забавлял. Она быстро продиктовала Герстнеру, что принести, прервавшись, чтобы уточнить у Джокера:

– А на десерт яблочный пирог с ванильным мороженым?

Джокер кивнул, удивленно глядя на даму. Она сделала заказ, и герр Герстнер с поклоном удалился.

– Откуда вы знаете американскую кухню? – спросил Джокер. – У вас хорошее произношение, но вы ведь не американка?

– Нет, – ответила дама. – Но у меня есть родственники в Америке. Несколько лет назад, еще до войны, я гостила у них в поместье неподалеку от Филадельфии. Я баронесса Петра фон Зидов.

– А я Альфред Симмонс, – ответил Джокер, улыбаясь своей улыбкой, раскалывающей лицо от уха до уха.

От такого зрелища иные крепкие мужчины вздрагивали, а женщины по ночам мучились кошмарами. Но баронессу она, похоже, не смутила.

Джокер смотрел на Петру и видел молодую женщину, одетую по последней парижской моде. Баронессу нельзя было назвать хорошенькой, черты ее лица были слишком тяжелыми. Но она была грациозна, как молодая львица, и с виду столь же опасна. Пепельные волосы были туго стянуты на затылке. Тонкие губы очерчивала темно-красная помада. Голубые глаза подчеркивал темный макияж. Открытое платье демонстрировало великолепные плечи и грудь.

– Может быть, поужинаете со мной, герр Симмонс? – предложила она.

– Только если позволите мне купить бутылку самого лучшего шампанского, – галантно ответил Джокер.

Ужин прошел мило. Джокер был удивлен, поскольку не был дамским угодником, особенно после гибели Дженни и после того, как он угодил в ванну с химикатами, когда спасался от Бэтмена. Купание в адской химической смеси навсегда выкрасило его лицо в мертвенно-белый цвет, губы – в ярко-красный, а волосы – в зеленый. Но Петра, кажется, ничего не имела против. После ужина устроили танцы в большой бальной зале курортного отеля. Джокер не собирался идти, но Петра настояла. Он проводил ее до номера, чтобы она захватила легкую горжетку.

Петра занимала номер люкс на верхнем этаже. Когда она отперла дверь, первое, что предстало их глазам, была маленькая горничная в черном платьице и белом чепчике с оборками, спящая в одном из больших кресел.

Джокеру это показалось смешным. Но не Петре.

– Спишь?! – закричала она. – Как ты смеешь спать, когда должна наводить порядок!

Пока горничная бормотала оправдания, неловко вскочив на ноги, Петра яростно оглядывалась. Ее взгляд упал на хлыст для верховой езды, висевший на стене. Баронесса схватила его и хлестнула горничную изо всех сил – и еще раз, и еще, пока та не разразилась слезами.

– Ты, дуреха, найди мою горжетку, и чтобы я больше не видела, как ты здесь дрыхнешь!

Горничная убежала и через мгновение вернулась, утирая горжеткой слезы. Именно в это мгновение Джокер влюбился в Петру.

Тот вечер, когда Джокер танцевал с Петрой под звездами на балконе отеля, был самым романтичным в его жизни. Петру ее кавалер, кажется, тоже увлек.

– Надеюсь еще раз вас увидеть, – сказал Джокер, когда вечер подходил к концу.

– Ну конечно же! Мы же все-таки живем с вами в одном отеле.

– К сожалению, завтра я должен уехать по делам, – сказал Джокер. – Но через пару дней вернусь.

– Вы так и не признались мне, что у вас за дела, негодный мальчишка, – сказала Петра.

– Я бизнесмен, – сказал Джокер. – Покупаю, продаю. Бизнес как бизнес.

– Мне всегда казалось, что бизнес – это очень скучно, – сказала Петра. – Но может быть, это потому, что у моей семьи не было нужды им заниматься. Мы уже несколько столетий живем на доход от семейных поместий в Восточной Пруссии.

– Хорошее дело, – сказал Джокер.

Петра пожала плечами:

– Восточная Пруссия – это, конечно, мой дом, но я всегда хотела путешествовать. Мне очень понравилось в Америке, но есть еще одно место, куда я хочу поехать.

– Куда же?

– В Рио-де‑Жанейро! – Глаза у нее засверкали. – У меня там родственники. Они рассказывают, что в Рио не жизнь, а сказка. А еще я просто обожаю самбу!

– У меня там тоже есть кое-какие связи, – сказал Джокер. – Знаете, Петра, нам надо об этом поговорить.

– Охотно, – сказала Петра. – Спокойной ночи, герр Симмонс. Или надо говорить – герр Джокер?

Джокер вернулся в коттедж. Он шел не касаясь земли. Потребовалось немало усилий, чтобы напомнить себе: он приехал в Европу с определенной целью и время действовать уже почти настало.

Рано утром на следующий день шофер прибыл в коттедж точно к назначенному часу. Джокер велел ему поставить два чемодана в багажник, а потом ехать во Флюгельхофф, ближайший к курорту международный аэропорт. Там он увидел, что почти все летное поле занято военными. На краю поля, крыло к крылу, стояли две эскадрильи бомбардировщиков «хейнкель». Охрана была строгой. Но паспорта и вложенного в него письма от Обермайера оказалось более чем достаточно, чтобы пройти. Вскоре они уже были в воздухе. Джокер смотрел в иллюминатор, как они летят над Альпами и начинают путь вдоль Апеннинского полуострова.

Вопреки напускному простодушию, Джокер прекрасно знал, что идет война. Ее не избежать даже далекой Америке. Он следил за успехами Гитлера, который захватил Рейнскую область и Судеты, а затем провел «молниеносную войну» с Польшей. Поляки отважно сопротивлялись, но не могли устоять против германской армии численностью более миллиона человек и мощных бронетанковых дивизий, мчащихся в ее авангарде. Норвегия и Дания пали. Британия и Франция находились с Германией в состоянии войны, но там пока почти ничего не происходило. Обе стороны, и союзники и страны оси, провели мобилизацию, но французы оставались за линией Мажино, немцы – за линией Зигфрида. Мир ждал, что будет дальше.

Джокер был выдающимся преступником. Он знал, что война предоставляет большие возможности тем, кто умеет действовать быстро, бесстрашно и с выдумкой. Всеми этими свойствами он обладал. План зародился у него в голове уже давно. Царящая в Европе растерянность превосходно играла ему на руку. Он приступил к действию.

Германский самолет пролетел вдоль реки По и начал снижаться над римским аэропортом Леонардо да Винчи. Таможню и паспортный контроль Джокер прошел легко. У него было несколько рекомендательных писем. А также плотно набитый бумажник, деньгами из которого он щедро осыпал благодарных таможенников и сотрудников иммиграционной службы.

Формальности закончились быстро, а сразу за таможенной зоной его ждал шофер.

– Синьор Симмонс?

– Именно так, – ответил Джокер.

– Меня прислал Джузеппе, – сказал шофер. – Я Пьетро. Мне приказано отвезти вас туда, где ожидают вашего прибытия.

– Ничего не имею против.

Джокер подождал, пока Пьетро откроет перед ним дверцу. Автомобиль оказался раритетной, безупречно сохранившейся «испано-сюизой», моделью класса люкс, с золотыми ручками дверей.

– Машинка неплохая, – отметил Джокер.

– Для вас, синьор, только самое лучшее, – сказал Пьетро. – Так распорядился синьор Джузеппе.

Они катили по улочкам центра Рима. День был в разгаре. Яркий свет только-только начал покидать небо. Когда Пьетро одолел пробки и доставил машину в квартал Трастевере, уже вечерело.

Вечер в Трастевере. Небеса Италии столь же ярки, как мрачны небеса Германии. Улицы пестрели знаменами, оставшимися после недавнего фашистского митинга. На стенах высоких терракотовых зданий висели огромные портреты иль дуче. Лимузин остановился перед большим рестораном, у фасада которого стояли пальмы в горшках. Перед входом прогуливались несколько человек в деловых костюмах в тонкую полоску. По характерно оттопыренной ткани костюмов Джокер заключил, что люди вооружены. Без сомнения, это была охрана Джузеппе Скуцци, его римского партнера по готовящейся операции.

Когда показался Джокер, его причудливый внешний вид заставил на мгновение умолкнуть даже этих матерых уголовников. Свое потрясение, однако, они быстро скрыли. Один из них произнес на ломаном английском:

– Вы синьор Джокер, да? Все там, ждут вас.

Джокер быстро прошел мимо телохранителей. Ресторан был просторным, но почти пустым. Все столы были аккуратно сдвинуты в сторону, а стулья поставлены сверху. Занят оказался только один стол, в глубине зала. Перед группой из десятка мужчин стояли оплетенные соломой бутыли кьянти и тарелочки каламари – кальмаров, зажаренных в масле до золотисто-коричневого цвета. Сидящие спорили все сразу, приглушенным угрожающим тоном, но подняли головы, когда в зал вальяжно вошел Джокер. Приземистый круглый человечек, сидящий во главе стола, поднял голову. Это был сам Скуцци, вдохновитель операций мафии в Риме и его окрестностях.

– Это же синьоре Джокер! – сказал Скуцци.

Он встал, и черно-белый костюм в клетку подчеркнул его габариты. Скуцци стянул с головы широкополую панаму и отвесил шутовской поклон.

– Много наслышан о вашей славе, Джокер, ибо она простирается не только во все концы света, но и дальше! Для скромных воришек, таких как я и мои компаньоны, большая честь, что нам дозволено помогать вам в деле, которому, как заверили наши коллеги, суждено стать аферой века!

Джокер ухмыльнулся своей жуткой улыбкой. Распознать в галантной речи Скуцци нотку иронии было нетрудно. Остальные мафиози, сидевшие за столом, скалились и толкали друг друга локтями.

– Как поживает наш общий друг? – спросил Скуцци. – Я, разумеется, говорю об Антонио Патина, знаменитом крестном отце Готэм-Сити.

– У него все в порядке, – сказал Джокер. – Как вам известно, в настоящее время он находится за решеткой в исправительной тюрьме Готэма по мелкому обвинению в уклонении от уплаты налогов. Мы денно и нощно работаем над тем, чтобы вытащить его, и надеемся добиться успеха в ближайшее время. Патина передает горячий привет и еще раз подтверждает, что вам надлежит в ходе этого дела полностью подчиняться мне во всех вопросах.

– Разумеется! – сказал Скуцци с такой широкой улыбкой, что поверить в ее искренность было невозможно. – Вы, синьор Джокер, фигура мирового масштаба. Подчиняться вам в этом деле для нас большой почет. Помимо этого, есть вопрос: как будем делить добычу?

– Об этом уже договорились, – ответил Джокер. – Половину вам и вашим людям, половину мне.

– Все верно, – сказал Скуцци. – Мы лишь скромные мафиози, мы, конечно же, будем счастливы разделить между собой половину. А остальное, значит, останется вам, так, Джокер?

– Мне нужна половина, – сказал Джокер. – Хочу напомнить вам, что я долго разрабатывал этот план. Расходы были велики – поездки в Европу, подкуп, приобретение или изготовление специального оборудования. Следует ли понимать так, что вы недовольны?

– Ни в коем случае! – с преувеличенной живостью воскликнул Скуцци. – Все совершенно справедливо, как вы имели честь напомнить. А теперь, может быть, вы окажете нам любезность и посвятите в суть работы? Ведь вы так и не доверили нам тайну, куда именно направляетесь. А сейчас скажете или мы пойдем на дело вслепую?

– Секретность была вынужденной, – сказал Джокер. – Пока о деле знал я один, не было вероятности, что о нем узнает кто-то еще. Я не разговариваю во сне, джентльмены! Но сейчас – да, вы правы, пришло время вас посвятить в тонкости операции.

Джокер открыл портфель и достал большой сложенный лист бумаги.

С раннего утра толпы туристов шли по мосту Витторио Эммануэля и вступали на широкую Виа делла Кончилиационе. В тот военный год среди них не было французских или британских гостей, но отсутствие таковых с лихвой возмещали многочисленные немцы и австрийцы плюс, конечно, итальянцы и большая группа испанцев и португальцев. Они вели себя как обычные экскурсанты в любое другое время и в любом другом месте. Останавливались поглазеть на швейцарских гвардейцев в традиционных мундирах с красными, желтыми и синими полосами, на церемониальные алебарды у них в руках. Ненадолго собирались группами на площади Святого Петра, каждая группа вокруг своего экскурсовода. Экскурсии на многих языках слышались вдоль длинных рядов туристических автобусов. Хватало и самостоятельных туристов. Весь этот поток гостей тек по широкой лестнице, оставляя арку делле Кампане слева, а Ватиканский дворец, музеи и Сикстинскую капеллу – справа. Среди гуляющих было вдоволь итальянцев, некоторые из них искали аудиенции у папы, другие просто хотели приятно провести теплый денек середины марта.

Люди заходили в базилику Святого Петра, толпились вокруг больших статуй, особенно вокруг огромного бронзового святого Петра работы Камбио, где многие останавливались поцеловать ногу святого.

Внутри собора они разбредались во все стороны, некоторые обследовали трансепт и апсиду, другие осматривали надгробия Пия VII и Льва XI.

Все это происходило под бдительным надзором гвардейцев. Те из них, кто стоял внутри собора, были вооружены пистолетами. Гвардейцев было много, поскольку в этих стенах хранились не только одни из самых почитаемых, но и одни из самых ценных сокровищ в Европе.

Целый день туристы сновали туда-сюда. К пяти часам охрана выпроваживала последних посетителей. Дважды она тщательно осматривала каждое помещение, чтобы никто случайно не задержался внутри. Несмотря на всю святость собора Святого Петра, остаться запертым здесь на ночь считалось плохой приметой. Поговаривали, что в мраморных залах по сей день гуляют привидения первых христианских мучеников.

К девяти часам вечера здание тщательно запирали. Проверяли сигнализацию. Последний раз делали обход галерей. И наконец собор Святого Петра был готов отойти ко сну.

Темная и таинственная, на Рим опустилась ночь. Припозднившийся свет горел в расположенном неподалеку Кастель Сант-Анджело, где засиделся за работой папа римский со своими помощниками, пытаясь привнести хоть немного здравого смысла и порядка в помешавшуюся на войне Европу.

Сторожевые собаки пробежали по галереям и травянистым дорожкам. Специальный патруль карабинеров совершил последний обход и доложил, что все спокойно. Ватикан ждала спокойная ночь. По крайней мере, так могло показаться.

Тускло подсвечивались огромные галереи. Мягким золотым сиянием лучился трон святого Петра. «Пьетá» Микеланджело в этом приглушенном свете казалась вырезанной из старой слоновой кости.

В картинных галереях бородатые папы и древние святые глядели вниз из своих позолоченных рам. В Ватиканской пинакотеке их портреты висели в несколько рядов.

Однако не всюду картины были религиозного содержания. Временами попадался портрет пастуха. А в дальнем конце одной из галерей можно было увидеть портрет венецианского повесы в полный рост. На нем был костюм клоуна – белый атласный наряд в синий горошек. Маскарадная полумаска прикрывала его глаза, а ниже маски от уха до уха растянулась улыбка, которая словно насмехалась над мрачными религиозными полотнами, висевшими со всех сторон. Человек был совершенно неподвижен – странная фигура в пышных одеждах.

Часы на Латеранском соборе пробили полночь. Фигура венецианского клоуна пошевелилась и шагнула из рамы.

Джокер с наслаждением потянулся, после чего энергично направился к памятнику Льву Великому. Зайдя за статую, он нащупал в камне маленькую дверь, заваренную уже много лет. Под белым балахоном у него оказался рюкзак. Достав оттуда брусок пластиковой взрывчатки, Джокер быстро прилепил ее на нужное место. Затем поднял голову. Послышались приближающиеся шаги.

Вошли два карабинера, совершавшие обход. Джокер не пытался скрыться. Он ждал их.

– Привет, ребята, – сказал он.

Охранники в недоумении подняли глаза.

Джокер осклабился еще шире и, приблизившись к ним, заговорил:

– Друзья, послушайте, я все объясню. Это было пари, понимаете? Смотрите, сейчас я вам кое-что покажу…

Он приблизился к карабинерам и раскрыл ладони. Вылетело облачко белой пыли. Охранники закашляли, зачихали, а потом вдруг рухнули на пол.