Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 160 (всего у книги 232 страниц)

Ловушка

Сэмиш, мне нужна помощь. Ситуация становится опасной, так что спеши, не медли.

Ты был совершенно прав, Сэмиш, старый дружище. Мне не следовало доверять землянам. Это хитрый, невежественный, безнравственный народ, как ты неоднократно и отмечал. Но они не такие глупые, как кажутся. Я начинаю убеждаться, что толщина жгутика – не единственный критерий разума.

Как все нелепо обернулось, Сэмиш! А ведь мой план казался таким верным и безукоризненным…

Эд Дэйли заметил что-то поблескивающее за дверью коттеджа, но сонливость взяла верх над желанием выяснить, что это.

Когда рассвело, он проснулся и выбрался на цыпочках наружу – взглянуть на небо. Погода не сулила ничего хорошего. Всю ночь лил дождь, и сейчас со всех деревьев капала вода. Их фургон, казалось, затопило, а поднимавшаяся в гору проселочная дорога разбухла от грязи. Дэйли поежился от сырости.

Его друг Турстон, в пижаме, с заспанным, упитанным, безмятежным, как у Будды, лицом, подошел к двери.

– В первый день отпуска всегда льет как из ведра, – констатировал он. – Закон природы.

– Сегодня может хорошо клевать форель, – заметил Дэйли.

– Это ее личное дело, – без особого восторга отозвался Турстон. – На мой взгляд, куда лучше растопить камин и понежиться перед ним, потягивая горячий ром с травками.

Уже одиннадцать лет они проводили короткий осенний отпуск вместе, но по разным причинам.

Дэйли отличала романтическая привязанность ко всякого рода снаряжению. Продавцы нью-йоркских магазинов модной спортивной одежды примеривали на его высокие, сутуловатые плечи дорогие парки, которые можно было носить в такой неприступной цитадели, как Тибет, в поисках снежного человека. Его уговаривали приобрести миниатюрные печки хитроумной конструкции, которые не погаснут даже во время урагана, или пытались всучить причудливые, угрожающе изогнутые кинжалы из лучшей шведской стали и массу других не менее соблазнительных и полезных вещей.

Дэйли любил ощущать приятную тяжесть маленькой изящной фляжки на боку и перекинутого через плечо ружья из вороненой стали. Фляжка чаще всего была наполнена ромом, а самой опасной дичью, по которой стреляло его ружье, служили пустые жестянки. Несмотря на азартные мечты, Дэйли был человеком с мягким сердцем и не мог причинить зла ни животным, ни птицам.

Его друг Турстон, страдавший от излишнего веса и одышки, обременял себя лишь самой легкой удочкой и самым миниатюрным из ружей. Ко второй неделе отпуска ему, как правило, удавалось перенести место охоты в Лейк-Плэсид, в коктейль-бар, где он, оказавшись в родной стихии, проявлял незаурядные охотничьи познания и сноровку, охотясь отнюдь не на серых и бурых медведей и горных оленей, а на отдыхающих девушек.

Подобного рода времяпрепровождение, или «охотничий сезон», как они говорили, вполне удовлетворяло обоих городских обитателей, преуспевающих бизнесменов, возраст которых уже клонился к пятидесяти, и они возвращались в Нью-Йорк загорелыми и посвежевшими, с хорошим запасом жизненной энергии и терпимости к женам.

– Ну что ж, ром так ром, – охотно согласился Дэйли. – А это что? – Он обратил внимание на блестящий металлический предмет за порогом.

Турстон подошел и потыкал его ногой.

– Что за чертовщина?

Раздвинув траву, Дэйли увидел ящик кубической формы, высотой фута в четыре, с крышкой на шарнирах. На одной его стороне было размашисто выведено одно лишь слово: «ЛОВУШКА».

– Где ты купил это? – недоуменно спросил Турстон.

– Я ничего не покупал. – Тут Дэйли заметил на ящике пластмассовый ярлык. Он поспешно отодрал его и прочитал:

Дорогой друг!

Это первая, не имеющая аналогов модификация ловушки. Чтобы познакомить с ней широкий круг клиентов, мы даем вам эту модель абсолютно бесплатно! Вы сможете убедиться, что это незаменимое приспособление для ловли мелкой дичи, если будете точно соблюдать предписание, помещенное на обороте. Желаем удачи и счастливой охоты!

– Занятная вещица, – проговорил Дэйли, в глазах которого зажегся охотничий азарт. – Думаешь, ее подбросили ночью?

– Какая разница? – пожал плечами Турстон. – У меня урчит в животе. Давай состряпаем завтрак.

– Неужели тебе не интересно?

Турстон презрительно поморщился.

– Не особенно. Очередная техническая «новинка». У тебя уже все завалено таким барахлом: медвежий капкан от Аберкромби и Фитча, рожок для привлечения ягуаров от Бэтлера, манок для крокодилов…

– Никогда не видел таких ловушек, – задумчиво пробормотал Дэйли. – А какая реклама! Знали, куда подбросить…

– В конце концов тебя все равно заставят выложить денежки, – цинично заверил Турстон. – Все рассчитано на таких простаков, как ты. Ладно, пойду готовить завтрак. А ты вымоешь посуду.

Он вошел в коттедж, а Дэйли перевернул ярлык и прочитал на обратной стороне:

Поставьте ловушку на открытое место и прикрепите ее прилагающейся цепью к ближайшему дереву. Нажатием кнопки один, расположенной у основания, включите ловушку. Через пять секунд нажмите кнопку два. Это активирует ловушку. Более ничего делать не надо, пока не произойдет поимка. Тогда нажмите кнопку три, отключающую ловушку, откройте крышку и достаньте добычу.

ВНИМАНИЕ! Открывать ловушку следует только для изъятия добычи. Для попадания добычи внутрь открывать ловушку не требуется, так как модель основана на принципе осмотического расчленения и добыча оказывается непосредственно в ловушке.

– Чего только не выдумают люди! – восхищенно воскликнул Дэйли.

– Завтрак готов! – позвал Турстон.

– Сначала помоги мне установить эту штуку.

Турстон, натянувший на себя модные шорты и облачившийся в крикливую спортивную рубашку, вышел наружу и с сомнением воззрился на ловушку.

– Ты и впрямь хочешь заняться этой ерундой?

– Конечно. Может, мы поймаем лису.

– Что, черт возьми, мы станем делать с лисой?

– Отпустим, конечно, – не раздумывая ответил Дэйли. – Главное – поймать. Помоги поднять!

Ловушка оказалась неожиданно тяжелой. Они оттащили ее ярдов на пятьдесят от охотничьей хижины и обвязали цепь вокруг молодой сосны. Дэйли нажал первую кнопку, и ловушка слабо замерцала. Турстон испуганно попятился.

Через пять секунд Дэйли нажал вторую кнопку.

С листьев капало, на верхушках деревьев оживленно трещали белки, слабо шелестела высокая трава. Ловушка, тускло мерцая, спокойно стояла возле сосны.

– Пойдем, – не выдержал Турстон. – Яйца уже наверняка остыли.

Дэйли неохотно последовал за ним и, дойдя до порога, обернулся. Ловушка безмолвно затаилась в лесу и ждала…

Сэмиш, где же ты? Ты мне срочно нужен. Это звучит невероятно, но мой крошечный планетоид разваливается на глазах! Ты мой старинный друг, Сэмиш, спутник моего детства, шафер на моем бракосочетании и к тому же друг прекрасной Фрегль. Я полагаюсь на тебя, как на самого себя. Не задерживайся слишком долго.

Я уже телепортировал тебе начало этой истории. Земляне приняли мою ловушку за ловушку, и все. Они немедленно запустили ее без всяких мыслей о возможных последствиях. На это я и рассчитывал. Фантастическое любопытство землян общеизвестно.

В течение этого времени моя жена ползала по планетоиду, украшая наше жилище и наслаждаясь переменой после городской жизни. Все шло хорошо…

Во время завтрака Турстон с нудной педантичностью изложил свою точку зрения на то, почему ловушка не должна функционировать при отсутствии отверстия для добычи. Дэйли со смехом отмахнулся, козырнув принципом осмотического расчленения. Турстон упорствовал, что такого не существует. Закончив мытье посуды, друзья зашагали по мокрой упругой траве к ловушке.

– Смотри! – крикнул Дэйли.

В ловушке билось что-то живое – какое-то существо размером с кролика, но ярко-зеленого цвета. Глаза диковинного создания помещались на концах длинных стебельков, и оно свирепо щелкало клешнями, похожими на клешни омара.

– Все, хватит, никакого рома до завтрака, – отрубил Турстон и нерешительно добавил: – Начиная с завтрашнего дня. Дай-ка мне фляжку.

Дэйли протянул флягу, и Турстон отхлебнул несколько изрядных глотков. Переведя взгляд на пойманную тварь, он перекосился:

– Бррр!

– А вдруг это новый вид? – глубокомысленно изрек Дэйли.

– Новый вид кошмара! Может, поедем в Лейк-Плэсид и забудем про все это?

– Ты что, с ума сошел? Я в жизни не встречал ничего подобного, ни в одной из книг по зоологии. Новое слово в науке! Где мы будем его держать?

– Его держать?

– А как же! Не может же оно оставаться в ловушке. Нам придется соорудить клетку и выяснить, чем оно питается.

Лицо Турстона утратило обычную безмятежность.

– Послушай, Эд, старина, я бы не хотел проводить отпуск с таким страшилищем… А вдруг оно ядовитое? Потом, от него наверняка скверно пахнет…

Набрав воздуха, он продолжал:

– К тому же это какая-то противоестественная ловушка. Она… нечеловеческая!

Дэйли ухмыльнулся:

– Держу пари, что такую же чепуху говорили про первый автомобиль Форда и про лампу накаливания Эдисона. Эта ловушка – просто еще один блистательный пример американского технического прогресса!

– Я сам сторонник прогресса! – вспыхнул Турстон. – Но только не такого! Неужели мы не можем просто…

Он посмотрел на своего друга и остановился. На лице Дэйли появилось такое выражение, которое могло быть у Кортеса, когда он с вершины горы увидел Тихий океан.

– Да, – задумчиво произнес Дэйли после продолжительной паузы. – Так и будет.

– Что?

– Позже скажу. Сначала давай смастерим клетку и снова запустим ловушку.

Глухо застонав, Турстон последовал за другом.

Ну что же ты медлишь, Сэмиш? Неужели ты не ощущаешь всей серьезности положения? Разве я не объяснил, как много от тебя зависит? Подумай о своем старом друге! Подумай о гладкокожей Фрегль, ради которой я и затеял эту кутерьму. Свяжись со мной хотя бы!

Земляне сразу же принялись использовать мою ловушку, которая, конечно, вовсе никакая не ловушка, а трансмиттер материи. Другой его конец я замаскировал на планетоиде и уже скормил в него трех зверьков, отловленных в саду. Земляне всякий раз неизменно вытаскивали их из ловушки, с какой целью – ума не приложу. Эти алчные люди хранят все, что угодно.

После того как третий зверек, попав в трансмиттер, не вернулся, я понял, что все готово.

Я приготовился к последнему, четвертому сеансу, самому главному, ради которого все это и затевалось.

Они стояли в маленьком чуланчике, примыкавшем к коттеджу. Турстон с отвращением разглядывал три клетки, сделанные из тяжелой противомоскитной сетки. Внутри каждой из клеток сидело по существу.

– Фу, – поморщился Турстон, – и воняют же они!

В ближайшей клетке содержалась их первая добыча – тварь с глазами на стебельках и с клешнями. По соседству разместилась птица с тремя парами покрытых чешуей крыльев. В третьей клетке находилось нечто напоминающее змею с головами на обоих концах.

В клетках стояли блюдечки с молоком, тарелки с кусочками мяса, нашинкованными овощами, травой – все это оставалось нетронутым.

– Они совсем ничего не едят, – пожаловался Дэйли.

– Совершенно очевидно, что они больны, – настаивал Турстон. – Возможно, они бациллоносители. Может, выкинем их, Эд?

Дэйли посмотрел ему в глаза:

– Скажи, Том, ты никогда не мечтал о славе?

– О чем?

– О славе. Чтобы твое имя повторяли через века?

– Я деловой человек, – с достоинством ответил Турстон. – Если бы я забивал себе голову такой чепухой, то давно бы обанкротился.

– Так никогда и не мечтал?

Турстон смущенно улыбнулся.

– Ну какой человек не мечтает о славе? Только что ты имеешь в виду?

– Эти существа, – назидательно произнес Дэйли, – уникальные! Мы подарим их музею.

– Ну и что? – заинтересовался Турстон.

– Выставка ранее неизвестных науке животных, открытых Дэйли – Турстоном!

– Они могут даже назвать их нашими именами, – неожиданно размечтался Турстон. – Мы же их поймали!

– Конечно, именно так! Наши имена станут в один ряд с именами Ливингстона, Одубона и Тедди Рузвельта.

– Гм. – Турстон глубоко задумался. – Мне кажется, лучше всего для этой цели подходит музей естественной истории. Там можно организовать выставку…

– Я думал не просто о выставке, – прервал его Дэйли. – Я думал об открытии галереи, галереи Дэйли – Турстона.

Турстон в изумлении уставился на друга. Он и не подозревал в Дэйли такого размаха.

– Но, Эд, их же всего три штуки. Мы не можем открыть галерею для демонстрации всего трех экспонатов.

– Там, откуда они взялись, их должно быть много. Пойдем проверим ловушку.

На этот раз в ловушке судорожно билось существо фута в три длиной с маленькой зеленой головкой и раздвоенным вилкообразным хвостом. От туловища отходило около дюжины толстых жгутиков, которые яростно извивались.

– Остальные были поспокойнее, – заметил Турстон. – Возможно, эта тварь поопаснее.

– Мы запутаем ее сетью, – решил Дэйли. – Потом я свяжусь с музеем.

Им стоило изрядных усилий посадить добычу в клетку. Ловушку перезарядили, и Дэйли отправил телеграмму в музей естественной истории:

ОБНАРУЖИЛ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ЧЕТЫРЕ ВИДА ЖИВОТНЫХ НЕИЗВЕСТНЫХ НАУКЕ ТЧК ПОДГОТОВЬТЕ ПОМЕЩЕНИЕ ДЛЯ ЭКСПОЗИЦИИ ТЧК СРОЧНО ПРИШЛИТЕ СПЕЦИАЛИСТОВ.

Затем, по настоянию Турстона, он выслал в музей несколько безукоризненных характеристик на себя, чтобы там не подумали, что имеют дело с помешанным.

Днем Дэйли изложил Турстону свою теорию. Он был убежден, что в одной части массива Адирондак сохранился нетронутый временем уголок доисторической природы, населенный животными, выжившими с тех пор. Они никогда не попадались охотникам благодаря исключительным повадкам и осторожности, приобретенным их видами в глубокой древности. Однако перед этой новой ловушкой, основанной на принципе осмотического расчленения, даже столь уникальный опыт оказался недостаточным.

– Адирондак исследован вдоль и поперек, – робко возразил Турстон.

– Как видишь, все же недостаточно, – отрезал Дэйли.

Они возвратились к ловушке. Но там было пусто.

Я тебя еле-еле слышу, Сэмиш. Попробуй усилить сигнал. А еще лучше – прибудь сюда сам. Что толку переговариваться, когда я влип в такую историю! Ситуация становится все более и более отчаянной.

Что ты говоришь, Сэмиш? Чем это кончилось? Разве не ясно? После того как мой трансмиттер материи телепортировал этих зверьков, я понял, что все готово. Оставалось только поговорить с женой.

В соответствии с планом я позвал ее поползать в саду. Она была очень довольна.

– Скажи мне, дорогой, – заговорила она, – тебя что-то мучает в последнее время?

– Угу, – ответил я.

– Ты меня разлюбил?

– Нет, дорогая, – сказал я. – Ты не виновата. Ты сделала все, что могла, но, увы, я собираюсь обзавестись новой подругой жизни.

Она замерла на месте, в замешательстве перебирая жгутиками. Потом воскликнула:

– Это Фрегль!

– Да, – подтвердил я, – славная Фрегль согласилась делить со мной жилище.

– Но нас же обручили на всю жизнь!

– Знаю. Жаль, что ты настаиваешь на соблюдении этой пустой формальности!

С этими словами я ловко столкнул ее в трансмиттер.

Это было ужасное зрелище, Сэмиш! Ее жгутики судорожно извивались, она завизжала и… пропала навсегда.

Наконец я был свободен! Меня немного тошнило, но я был свободен! Свободен, чтобы обручиться с блестящей Фрегль!

Теперь ты понимаешь все совершенство моего замысла? Было необходимо заручиться поддержкой землян, так как трансмиттер материи функционирует в обе стороны. Я замаскировал его под ловушку, потому что эти земляне готовы поверить чему угодно. И как завершающий аккорд я отправил им свою жену.

Пусть попробуют прожить с ней! Я не смог!

Верное дело. План был безукоризненным. Моя жена никогда не смогла бы вернуться, поскольку жадные земляне не способны расстаться ни с чем, что к ним попало. Никто бы никогда ничего не доказал.

И вдруг, Сэмиш, это случилось…

Мирный пейзаж вокруг заброшенного горного коттеджа резко изменился. Дорожную грязь вдоль и поперек избороздили следы автомобильных покрышек. Повсюду валялись использованные лампы-вспышки, пачки от сигарет, окурки, обертки от конфет, бумага. Сейчас, после нескольких часов сумасшедшей суеты, все уехали. Осталось лишь испорченное настроение.

Стоя рядом, Дэйли и Турстон мрачно смотрели на пустую ловушку.

– Что случилось с этой дурацкой штукой? – Дэйли в сердцах лягнул ловушку ногой.

– Может быть, она уже все выловила? – предположил Турстон.

– Ерунда! Почему в нее попались четыре абсолютно чуждых существа, а потом – больше ни одного?

Он опустился перед ловушкой на колени и громко произнес:

– Эти чертовы болваны из музея… А репортеры?! Возмутительно!

– В какой-то степени их можно понять, – осторожно сказал Турстон.

– Черта с два! Обвинить меня в мошенничестве! Ты слышал, как они издевались, Том? Они спрашивали, как мне удалось проделать пересадку кожи?

– Жаль, что все животные издохли до приезда сотрудников музея, – вздохнул Турстон. – Это и впрямь показалось подозрительным.

– Я же не виноват, что эти идиотские твари не хотели есть! Ведь не виноват, скажи? Проклятые газетчики… Послушай, Том, тебе не кажется, что в центральных газетах репортеры должны быть поумнее этих остолопов?

– Ты не должен был гарантировать им поимку еще других животных, – пытался успокоить друга Турстон. – Именно из-за того, что в ловушку ничего не попадало, они и заподозрили фальсификацию.

– Отчего же мне было не гарантировать! Кто мог подумать, что после поимки этого страшилища со жгутиками ловушка выйдет из строя? И как они посмели поднять меня на смех, когда я объяснял принцип работы системы осмотического расчленения?

– Они просто не слышали о такой системе, – угрюмо промолвил Турстон. – Никто про нее не слышал. Поехали в Лейк-Плэсид, расслабимся и забудем об этом.

– Ни за что! Ловушка должна заработать! Должна! – Дэйли включил и активировал ловушку и принялся ее пристально рассматривать. Внезапно он откинул крышку, решительно просунул внутрь руку и вдруг издал истошный вопль:

– Моя рука! Она исчезла!

Он в панике отскочил от ловушки.

– Да нет же, успокойся, она на месте, – заверил Турстон. Дэйли осмотрел обе руки, потер их, потряс перед глазами, но не унялся:

– Я точно видел, что моя рука исчезла, как только оказалась в ловушке!

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Турстон. – Конечно, исчезла. Послушай, дружище, прошвырнемся в Лейк-Плэсид, а? Немного отдохнем, и все будет в порядке. Идет?

Дэйли его не слушал. Он снова склонился над ловушкой и запустил в нее руку. Рука пропала. Он наклонился ниже – и рука исчезла до самого плеча. Дэйли торжествующе посмотрел на Турстона.

– Теперь ясно, как она работает, – провозгласил он. – Эти твари обитали вовсе не в этой части Аппалачских гор!

– А где?

– Там, где сейчас находится моя рука! Этим газетным писакам и музейным крысам нужны доказательства? Они меня обзывали лжецом! Меня! Ха-ха, я им покажу!

– Остановись, Эд! Не делай этого! Ты же…

Но Дэйли уже просунул обе ноги в ловушку. Они исчезли. Он постепенно погрузился по шею и обернулся к Турстону.

– Пожелай мне успеха!

– Эд!

Дэйли презрительно фыркнул и растворился в воздухе.

Сэмиш, если ты немедленно не придешь мне на помощь, все будет кончено! Больше я не смогу с тобой общаться. Этот ужасный великан-землянин разгромил весь мой планетоид. Все, что можно, живое или мертвое, он пошвырял в трансмиттер. Мой дом в развалинах. А сейчас он уже подбирается ко мне! Этот монстр собирается изловить меня как образец! Нельзя терять ни минуты! Сэмиш, что тебя удерживает? Ты мой старый друг…

Что, Сэмиш? Что ты сказал? Не может быть! Ты с Фрегль?! Одумайся, дружище! А наша дружба?..

Прогулка

Возник Папазиан, замаскированный под человека. Он быстро проверил, на месте ли голова.

«Нос и носки ботинок должны смотреть в одну сторону», – напомнил он себе.

Все системы работали нормально, в том числе и компактная душа, которая питалась от батареек для карманного фонарика. Папазиан очутился на Земле, в непонятном, сверхъестественном Нью-Йорке, на перекрестке десяти миллионов человеческих судеб. Ему захотелось гроппнуть, но человеческое тело не было для этого приспособлено, и он просто улыбнулся.

Папазиан вышел из телефонной будки – играть с людьми.

Сразу же он столкнулся с тучным мужчиной лет сорока. Мужчина остановил его и спросил:

– Эй, приятель, как быстрее пройти на угол Сорок девятой и Бродвея?

Папазиан ответил без колебания:

– Ощупайте эту стену, а когда найдете неплотность, идите напролом. Этот туннель проложили марсиане – когда они еще были марсианами. Выйдете как раз к углу Сорок восьмой улицы и Седьмой авеню.

– Остряк чертов! – пробормотал мужчина и ушел, даже не дотронувшись до стены.

«Какая косность! – сказал про себя Папазиан. – Надо бы включить это в рапорт».

Но нужно ли ему готовить рапорт? Он не имел понятия.

Время ленча. Папазиан вошел в забегаловку на Бродвее близ Двадцать восьмой улицы и обратился к буфетчику:

– Я хотел бы попробовать ваши знаменитые «хот догс».

– Знаменитые? – изумился буфетчик. – Скорей бы настал такой день!

– Уже настал, – возразил Папазиан. – Ваши «хот догс» пользуются хорошей репутацией во всей Галактике. Я знаю кое-кого, кто преодолел тысячи световых лет ради этих булочек с сосисками.

– Чушь! – убежденно сказал буфетчик.

– Да? Возможно, вас заинтересует, что в настоящий момент половина ваших клиентов – пришельцы. В гриме, конечно.

Каждый второй клиент побледнел.

– Вы что, иностранец? – спросил буфетчик.

– Альдебаранец по материнской линии, – объяснил Папазиан.

– Тогда все ясно, – сказал буфетчик.

Папазиан шел по улице. Он ничего не знал о жизни на Земле и наслаждался своим неведением: ему много еще предстоит узнать. Изумительно – не иметь представления, что делать дальше, кем быть, о чем говорить.

– Эй, приятель! – окликнул его прохожий. – Я доеду по этой линии до Порт-Вашингтона?

– Не знаю, – сказал Папазиан, и это было правдой.

К сожалению, в невежестве есть определенные неудобства. Какая-то женщина поспешила объяснить, как добраться до Порт-Вашингтона. Узнавать новое довольно интересно, но Папазиан считал, что незнание увлекательнее.

На здании висело объявление: «Сдается в аренду». Папазиан вошел и взял в аренду. Он полагал, что поступил правильно, хотя в глубине души надеялся, что ошибся, потому что так было бы занятнее.

Молодая женщина сказала:

– Добрый день. Я мисс Марш. Меня прислало агентство. Вам нужна секретарша?

– Совершенно верно. Ваше имя?

– Лилиан.

– Сойдет. Можете приступать к работе.

– Но у вас ничего нет, даже машинки.

– Купите все, что необходимо. Вот деньги.

– А что от меня требуется?

– Вы меня спрашиваете? – с мягкой укоризной сказал Папазиан. – Я понятия не имею, чем заняться мне самому.

– А что вы собираетесь делать, мистер Папазиан?

– Вот это я и хочу выяснить.

– О… Ну, хорошо. Мне кажется, вам понадобятся стол, стулья, машинка и все остальное.

– Превосходно, Лили! Вам говорили, что вы очень хорошенькая?

– Нет…

– Значит, я ошибся. Если вы этого не знаете, то откуда знать мне?

Папазиан проснулся в отеле «Центральный» и сменил имя на Хол. Он сбросил с себя верхнюю кожу и оставил под кроватью, чтобы не умываться.

Лилиан была уже в конторе и расставляла новенькую мебель.

– Вас дожидается посетитель, мистер Папазиан, – сказала секретарша.

– Отныне меня зовут Хол. Впустите его.

Посетителем оказался коротышка по имени Джасперс.

– Чем могу быть полезен, мистер Джасперс? – спросил Хол.

– Не имею ни малейшего представления, – смутился посетитель. – Я пришел к вам, повинуясь необъяснимому порыву.

Хол напрочь забыл, где он мог оставить свою Машину Необъяснимых Порывов.

– И где же вы его ощутили? – поинтересовался он.

– К северо-востоку отсюда, на углу Пятой авеню и Восемнадцатой улицы.

– Около почтового ящика? Так я и думал! Вы очень помогли мне, мистер Джасперс! Чем могу вам услужить?

– Говорю вам – не знаю! Это был необъяснимый…

– Да. Но чего бы вы хотели?

– Побольше времени, – печально сказал Джасперс. – Разве не все этого хотят?

– Нет, – твердо сказал Хол. – Но, возможно, я помогу. Сколько времени вам нужно?

– Еще бы лет сто, – попросил Джасперс.

– Приходите завтра, – сказал Хол. – Посмотрим, что удастся для вас сделать.

Когда посетитель ушел, Лилиан спросила:

– Вы действительно можете ему помочь?

– Это я выясню завтра, – ответил Хол.

– Почему не сегодня?

– А почему не завтра?

– Потому что вы заставляете ждать, а это нехорошо.

– Согласен, – сказал Хол. – Зато очень жизненно. Путешествуя, я заметил, что жизнь суть ожидание. Значит, следует наслаждаться всем, пребывая в ожидании, потому что только на него вы и способны.

– Это чересчур сложно для меня.

– В таком случае напечатайте какое-нибудь письмо.

На тротуаре стоял человек с американским флагом. Вокруг собралась небольшая толпа. Человек был старый, с красным морщинистым лицом. Он говорил:

– Я хочу вам поведать о мире мертвых, они ходят по земле рядом с нами. Что вы на это скажете, а?

– Лично я, – заметил Хол, – вынужден согласиться, потому что рядом стоит старая седовласая женщина в астральном теле с высохшей рукой.

– Боже мой, это, наверное, Этель! Она умерла в прошлом году, мистер, и с тех пор я пытаюсь с ней связаться. Что она говорит?

– Цитирую: «Герберт, перестань молоть чепуху и иди домой. Ты оставил на плите яйца, вода уже вся выкипела, и через какие-нибудь полчаса твоя жалкая обитель сгорит дотла».

– Точно Этель! – воскликнул Герберт. – Этель, как ты можешь называть чепухой разговоры о мире мертвых, когда ты сама дух?

– Она отвечает, – доложил Хол, – что мужчина, который и яиц-то толком не сварит, не спалив свою квартиру, не вправе рассуждать о духах.

– Вечно она меня пилит, – посетовал Герберт и заторопился прочь.

– Мадам, не слишком ли вы строги с ним? – спросил Хол.

– Он никогда не слушал меня при жизни и не слушает теперь. Разве можно быть слишком строгой с таким человеком?.. Приятно было поболтать с вами, мистер, но мне пора, – сказала Этель.

– Куда? – поинтересовался Хол.

– В Дом престарелых духов, куда же еще? – И она незримо исчезла.

Хол в восхищении покачал головой.

«Земля! – подумал он. – Какое прекрасное место!»

На кафедральной аллее толпился народ – в основном венерианцы, замаскированные под немцев, и обитатели созвездия Стрельца, прикидывающиеся хиппи.

К Холу подошел какой-то толстяк и спросил:

– Простите, вы не Хол Папазиан? Я Артур Вентура, ваш сосед.

– С Альдебарана? – спросил Хол.

– Нет. Я, как и вы, из Бронкса.

– На Альдебаране нет Бронкса, – констатировал Хол.

– Придите в себя, Хол! Вы пропадаете почти неделю. Алина сходит с ума от беспокойства. Она хочет обратиться в полицию.

– Алина?

– Ваша жена.

Хол понял, что происходит. То был Кризис Совпадения Личности. Как правило, внеземные туристы с таким явлением не сталкивались. Кризис сулил Холу потрясающие впечатления. Если бы только они сохранились в памяти!

– Хорошо, – сказал Хол, – благодарю вас за информацию. Жаль, что я причинил столько волнений моей жене, моей дорогой Полине…

– Алине, – поправил Вентура.

– Ну да. Передайте ей, что я приеду, как только выполню задание.

– Какое задание?

– Мое задание заключается в выяснении моего задания.

Хол улыбнулся и попытался удалиться. Но Артур Вентура обнаружил уникальную способность роиться и окружил Папазиана со всех сторон, производя шум и предпринимая попытки силового воздействия. Папазиан подумал о лазерном луче и замыслил убить всех Артуров, но потом решил, что это не в духе происходящего.

Лица, одетые в форму, водворили Папазиана в квартиру, где он пал в объятия рыдающей женщины, которая тут же принялась сообщать ему сведения личного характера.

Хол заключил, что эту женщину зовут Алина. Женщина считала, что она его жена. И могла предъявить соответствующие бумаги.

Сперва было даже забавно иметь жену, детей, настоящую работу, счет в банке, автомобиль, несколько смен белья и все остальное, что есть у землян. Хол до самозабвения играл с новыми вещами.

Почти каждый день Алина спрашивала его: «Милый, ты еще ничего не вспомнил?» А он отвечал: «Ничего. Но я уверен, что все будет в порядке».

Алина плакала. Хол привык к этому.

Соседи были очень заботливы, друзья – очень добры. Они изо всех сил скрывали от него, что он не в своем уме – чудик, дурик, псих ненормальный.

Хол Папазиан узнал все, что когда-либо делал Хол Папазиан, и делал то же самое. Простейшие вещи он находил захватывающе интересными. Мог ли альдебаранец рассчитывать на большее? Ведь он жил настоящей земной жизнью и земляне принимали его за своего!

Конечно, Хол совершал ошибки. Он плохо ладил со временем, но постепенно приучился не стричь газон в полночь, не укладывать детей в пять утра и не уходить на работу в девять вечера. Он не видел причин для таких ограничений, но они делали жизнь интересней.

По просьбе Алины Хол обратился к доктору Кардоману – специалисту по чтению в головах людей. Доктор сообщил, какие мысли хорошие и плодотворные, а какие – плохие и грязные.

Кардоман:

– Давно ли у вас появилось ощущение, что вы – внеземное существо?

Папазиан:

– Вскоре после моего рождения на Альдебаране.

Кардоман:

– Мы сэкономим массу времени, если вы признаете, что вас одолевают странные идеи.

Папазиан:

– Мы сэкономим столько же времени, если вы признаете, что я альдебаранец, попавший в трудное положение.

Кардоман:

– Тихо! Слушай, приятель, такое заявление может завести черт знает куда. Подчинись моим указаниям, и я сделаю из тебя пай-мальчика.

Папазиан:

– Тихо!

Дело шло на поправку. Ночи сменялись днями, недели складывались в месяцы. У Хола бывали моменты прозрения, доктор Кардоман это приветствовал. Алина писала мемуары под названием «Исповедь женщины, чей муж верил, что он с Альдебарана».

Однажды Хол сказал доктору Кардоману:

– Кажется, ко мне возвращается память.

– Хм-м, – ответил доктор Кардоман.

– Я вспоминаю себя в возрасте восьми лет. Я поил какого-то железного фламинго на лугу возле маленькой беседки, недалеко от которой катила свои воды река Чесапик.

– Ложная память из фильмов, – прокомментировал доктор Кардоман, сверившись с досье, которое собрала на мужа Алина. – Когда вам было восемь, вы жили в Янгстауне, штат Огайо.

– Черт побери! – в сердцах воскликнул Папазиан.

– Но вы на верном пути, – успокоил его Кардоман. – У каждого есть подобная память, скрывающая страх и наслаждение больной психики. Не расстраивайтесь. Это добрый признак.

Папазиан приходил и с другими воспоминаниями: о юности, которую он провел юнгой на английской канонерке, о тяготах Клондайка…

Это были неоспоримо земные воспоминания, но не их искал доктор Кардоман.

…В один погожий день в дом пришел продавец щеток – он хотел поговорить с хозяйкой.

– Она вернется через несколько часов, – извинился Папазиан. – У нее сегодня урок греческого, а потом резьбы по камню.

– Прекрасно, – сказал продавец. – На самом деле я хотел поговорить с вами.