Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 232 страниц)

– Очухаетесь, – сказал Джокер неподвижным телам. – Это всего лишь слегка видоизмененная формула «яда Джокера» в удобной порошковой форме. Приятных сновидений, ребята.

Джокер быстро пошел по базилике. Ее план он выучил наизусть, еще когда только задумывал операцию. То время хорошо отложилось в памяти. Он читал о гуннах, как они прошлись по итальянскому полуострову и разграбили Рим. Джокера всегда восхищал Аттила. Вот это человек! «Но все, что может Аттила, – думал про себя Джокер, – могу и я. И мне даже не потребуются в помощь миллион гуннов».

Только несколько мафиози, которые, согласно плану, уже должны были ждать снаружи, когда он их впустит.

Джокер вышел в мягкую римскую ночь. Прошагал мимо высоких тополей к воротам слева от собора. Невысокие, они были крепко заперты на засов. По пути Джокеру встретились еще два охранника. Своим фирменным порошком он быстро уложил спать и их. Пластиковой взрывчатки оказалось достаточно, чтобы сорвать замок. Джокер распахнул ворота, которые издали тихий скрип.

– Выходите, ребята, – сказал он.

Несколько теней отделились от более темной тени, которую роняла ватиканская стена. Это был Джузеппе с десятком своих людей. Они с ужасом смотрели на открытые ворота, не решаясь войти.

– Ну и что случилось? – спросил Джокер. – Мы же так и договаривались, разве нет?

– Я просто как-то не думал, что вам удастся это провернуть, – сказал Джузеппе Скуцци. – За мной, парни!

И они не мешкая вошли в Ватикан.

Распределившись, эти люди приступили каждый к своей задаче, словно детали хорошо смазанной машины. Джокер заранее показал им на плане Ватикана, какие картины брать: небольшие, чтобы удобно было унести, но при этом достаточно дорогие. Все разбежались по залам, а сам Джокер отправился в крипту.

Дверь задержала его ненадолго. Он спустился, следуя за мощным желтым лучом фонаря, который он тоже пронес под одеждой.

На ступенях лежала толстая пыль. По ним давно никто не ходил. Фонарь отбрасывал длинные тени от доспехов, огромных сундуков, очередных картин. Джокер отошел к стене залы и принялся тщательно искать. Да, вот он, именно там, где показали исследования, которые он провел в Америке. Никогда не использовавшаяся дверь в потайную крипту.

Там Джокер уже быстрее нашел в полу болт с кольцом. Пользуясь миниатюрным рычагом собственного изготовления, приподнял люк – мраморную плиту в полфута толщиной. Та поддавалась неохотно, но все же Джокер наконец отодвинул ее в сторону. Можно было спускаться в следующий подвал.

Он очутился в некоем подобии подземной темницы. По стенам на цепях висели скелеты. У пола возникла внезапная суета – и крысы разбежались по своим дырам. Джокера позабавил их вид.

– Ребятки, успокойтесь, я здесь ненадолго.

Он всегда чувствовал с крысами какое-то родство.

В дальнем конце темницы Джокер обнаружил то, что искал: сундучок примерно два фута в длину и фут в ширину и высоту, сделанный из полированного дерева редких пород, но сейчас запыленный и утративший блеск. Джокер взломал замок. Да, все, как ему и говорили: сундук полон отборных драгоценностей. Крупные жемчужины, одни светлые, другие матовые. Бриллианты и рубины, некоторые в золоте, другие россыпью. Были и украшения – броши и заколки, все из чистого золота и инкрустированные драгоценными камнями. Одно это богатство стоило миллионы.

Джокер глянул на часы – пора уходить. Он поспешил обратно к обитаемым уровням, закрыв за собой подземелье. Сундучок он прихватил с собой.

Мафиози работали быстро и ловко. Они расстелили большой кусок брезента и на его середину свалили полотна и скульптуры, на которые указал Джокер. Подошел Джузеппе Скуцци:

– Джокер, скажите мне одну вещь. Как все это добро мы собираемся вытащить наружу? В эту часть плана вы нас не посвятили.

– Все по порядку – вот мой девиз, – ответил Джокер. – Не бойтесь, я знаю, что делаю. А теперь велите своим молодцам уложить добычу в аккуратную кучу.

– Должно быть, вы наняли грузовик, – сказал Скуцци, отдав приказание приспешникам. – Но я не видел снаружи никаких машин. Ну же, Джокер, что вы задумали?

– Не волнуйтесь, – повторил Джокер. – Увидите, когда придет время.

– Я считаю, нам надо увидеть сейчас, – сказал Скуцци.

Джокер повернул голову и не особо удивился, обнаружив, что в грудь ему нацелен пистолет.

– Скуцци, – грустно произнес Джокер, – я думал, мы друзья.

– Конечно друзья, – сказал Скуцци. – Но вы из тех друзей, кому я не слишком доверяю. Мне кажется, Джокер, что дальше этого момента вы ничего не продумывали. Сдается, вы рассчитываете, что мы вынесем все это через ворота. Что ж, идея неплохая. А потом мы погрузим добычу на наши машины.

– Я думал совершенно про другое, – сказал Джокер. – И буду благодарен, если вы отведете пистолет в сторону.

Скуцци расхохотался. Все его люди сейчас собрались вокруг. Каждый держал пистолет. И все стволы были наставлены на Джокера.

– Пожалуйста, никаких фокусов, – сказал Скуцци. – Я видел, что вы сделали с охранниками. Хорошая работа, Джокер, но нас вы так не проведете.

– Что вы намереваетесь предпринять? – спросил Джокер.

– Боюсь, что это конец, – ответил Скуцци. – Для вас, Джокер. Спасибо, что привели нас сюда, но отдать вам половину я не могу. Готовы, ребята?

Джокер шагнул в середину кучи сокровищ и расхохотался. В руках у него были два конца веревки, стягивавшей брезент в тюк.

– Над чем вы, черт побери, смеетесь? – рявкнул Скуцци.

– Над вами, друг мой! Представил себе, какой замечательный получится заголовок в утренних газетах.

– О чем вы? – спросил Скуцци.

– Посмотрите на стену, – предложил Джокер.

Скуцци и его люди посмотрели. Там, держа интервал пять футов, выстроилось полсотни карабинеров с винтовками наготове.

– Откуда они взялись?! – закричал Скуцци.

– Я предположил, что полиция заинтересуется нашим делом, – ответил Джокер. – А мне забот меньше.

Он развернулся и поднял руки. Спрятанная на нем химическая бомба взорвалась, создав плотное облако желтого дыма. Он заклубился вокруг Джокера, скрыв его от мафиози. Те принялись стрелять, но полиция была начеку и тоже открыла огонь. Бандиты, выкрикивая проклятия, валились на пол. Надо всем этим разносился жуткий хохот Джокера.

– Ты подставил нас, – прокричал Скуцци, – но легавые и тебя прикончат!

– О нет, это вряд ли.

Скуцци попытался взять Джокера на мушку, но в клубах желтого дыма тот был неразличим. А потом мафиози не поверил собственным глазам. Большой кусок брезента внезапно окутал добычу и стоящего на ней человека.

Не сразу итальянцу удалось разглядеть в сумерках маленький дирижабль. Тот снизился над Ватиканом, подвешенным крюком зацепил веревки, стянул брезент и поднял все в воздух.

– Я тебя достану! – завопил Скуцци. – Все равно не уйдешь! Парни! Сбейте эту консервную банку!

Но у мафиози были свои заботы – выстрелы карабинеров уже ополовинили банду. Скуцци понял, что ему не уйти, и бросился к выходу, прямо в руки поджидавшей группы полицейских.

– А как же он? – спросил Скуцци у лейтенанта полиции, который надевал на него наручники.

– Он? Кого ты имеешь в виду?

– Джокера, идиот! Он убегает с сокровищами!

Лейтенант поднял взгляд в том направлении, куда показывал Скуцци, и увидел огромный брезентовый мешок, раскачивающийся в воздухе. Но не успел полицейский дать команду своим подчиненным, как тот уже скрылся из виду.

Пилот предоставил миниатюрному дирижаблю держать курс самостоятельно, а сам опустил брезентовый мешок на платформу под рубкой управления. Следом туда спустился Джокер и закрепил груз, а потом забрался в рубку.

– Спасибо, Чан, – сказал он.

Пилот снял летные очки, явив монгольское лицо и тонкие усики.

– А ведь неплохо прошло? – расплылся в улыбке он.

Дирижабль шел на север, к Германии, управляемый Чаном, личным пилотом генерала Фу Ю, монгольского военачальника, с которым Джокеру уже довелось провести одно дело. Джокер с такой осторожностью подошел к этой операции, что предпочел не пользоваться услугами европейца. Фу Ю подходил для такого дела, тем более что одна из его воздушных частей дислоцировалась в Албании. Это был элемент затеянной им сложной аферы.

Благодаря мощным двигателям дирижабля они оказались над Германией еще затемно.

Когда аппарат завис, Джокер сказал:

– Я уже отложил произведения, которые обещал вашему хозяину. Можете взглянуть и убедиться, что все в порядке.

Азиат пожал плечами:

– Если вы говорите, что все в порядке, значит так и есть. Надо быть еще безумнее, чем вы кажетесь мне, чтобы вести с моим хозяином двойную игру. Он не такой мягкотелый, как эти мафиози.

– Чан, это они вели со мной двойную игру, – возразил Джокер. – Просто у меня оказался туз в рукаве.

– Вы натравили на них легавых.

– Совершенно верно. Поскольку догадывался о том, что они задумали.

– А если бы выяснилось, что они ничего не задумывали?

– Нашелся бы способ их вызволить, – сказал Джокер. – Я честный преступник; по крайней мере, так говорят. Можете высадить меня здесь. Мой коттедж как раз внизу.

– Прошу, – сказал Чан.

– Мое почтение генералу Фу Ю, – сказал Джокер.

– Благодарю вас, Джокер, – сказал Чан. – Я передам.

Пока рассвет не привел за собой любопытствующих, Джокер успел убрать сокровища в пустую спальню снятого им коттеджа. Он аккуратно разложил полотна. Некоторые из них, работы Микеланджело и Рафаэля, были бесценны, – по крайней мере, так утверждали заключившие с ним сделку южноамериканские коллекционеры. Закончив, он принял душ и переоделся, после чего перебрал драгоценности из сундучка. Джокер выбрал особенно изящный экземпляр – подлинного Челлини, если судить по длинным извилистым линиям на боку броши. Это было восхитительное украшение – вырезанный из янтаря морской конек, покрытый драгоценными камнями. Улыбнувшись сам себе, Джокер опустил его в карман. Теперь надо несколько часов поспать. Но возбуждение было слишком велико, чтобы позволить ему долгий отдых. Вместо того чтобы лечь, он достал наркотик, который специально для него создал некий гений черного рынка. Снадобье придавало уму ясность и остроту, а также стирало все последствия бессонной ночи. Единственная беда – постоянное его употребление нередко приводило к поражению ствола головного мозга, появлению галлюцинаций и дрожи в руках. Джокер считал, что это небольшая цена за хорошее самочувствие.

Сокровища были надежно спрятаны в коттедже, и Джокеру оставалось довести задуманное до конца: вывезти добычу из Европы и доставить к богатым и нещепетильным заказчикам. Он живо помнил масляную улыбку старого Жоао Гонсалеса, плантатора в белой хлопчатобумажной одежде, с хлыстом, продетым в штаны вместо ремня. «Эти картины сослужат мне добрую службу, – говорил он Джокеру. – Вы видели, какой у меня дом здесь, в глуши. Изящный, правда? Когда я развешу по стенам картины, моей новой невесте Мириам да Силве, которую я вывез из Португалии, будет на что смотреть целый день, пока я на каучуковых плантациях задаю жару рабам, чтоб не отлынивали». Остальные плантаторы придерживались тех же идей. Они находились далеко от цивилизации, далеко даже от сомнительных удовольствий города Манауса, что на Амазонке. Обладая всеми этими сокровищами, эти люди могли по крайней мере играть в европейскую знать. И поскольку платили они хорошо, Джокер охотно согласился оказать им услугу.

Он был весьма доволен собой. Когда приблизился вечер, Джокер позвонил в отель и заказал столик для двоих. Он не мог выбросить Петру из головы. Очень редко он так увлекался женщиной. Глядя на Петру, он представлял себе жизнь без преступлений, которую можно прожить с красивой белокурой женой, чьи вкусы столь явно совпадают с его собственными.

Но что о нем думает она? На этот вопрос ответа пока не было. Сегодня вечером Джокеру предстояло его узнать.

Он завернул брошь Челлини в бумажную салфетку, чтобы не поцарапать, и положил в карман. Затем аккуратно надел зеленый смокинг, зачесал назад темно-зеленые волосы, ухмыльнулся своему отражению в зеркале и пошел в отель.

Петра была восхитительна в серебряном парчовом платье с обнаженными плечами. Не надо было просить, чтобы официант принес странному американцу его любимый рубленый бифштекс. На этот раз – о чудо! – герру Герстнеру удалось раздобыть бутылочку настоящего американского кетчупа! И еще, припоминая читанное об американских кулинарных традициях, он распорядился добавить к бифштексу солидное количество лука. Петра с нежностью смотрела на пирующего Джокера, тихонько приговаривая: «Ешь, ешь, мой зеленый волк». Такой идиллической сцены Джокеру не доводилось переживать уже давно.

Позже оркестр играл венские вальсы.

Хотя танцором Джокер был неважным, он сумел достаточно убедительно пройтись по паркету. Когда они снова сели, взяв бутылку холодного шампанского, он решил, что сейчас подходящий момент для подарка.

– Петра, у меня для тебя кое-что есть, – сказал Джокер, доставая из кармана брошь.

Она развернула бумажную салфетку и ахнула.

– Дорогой мой Джокер! – воскликнула она. – Это же просто великолепно! Какая тонкая работа.

– Подлинный Челлини, – сказал Джокер. – Можно заключить по этим волнистым линиям сбоку. Нравится?

– Ах, я просто в восторге! Что же дать тебе взамен? – Петра наклонилась к нему, вздымая грудью серебряную ткань платья. – Может быть, поцелуй?

– Это хорошее начало, – сказал Джокер.

Петра изобразила испуг и постучала по руке кавалера указательным пальцем.

– Да ты проказник! Мы наказываем мальчишек-проказников! Хочешь, чтобы я тебя наказала?

– Мы обсудим, кто, что и с кем будет делать, чуть позднее, – сказал Джокер. – Послушай, Петра, шутки в сторону, я без ума от тебя. Ты обладаешь стилем и воспитанием, умом и красотой. А я выдающийся преступник нашего времени, а возможно, всех времен. Тебе не кажется, что из нас бы вышла прекрасная пара?

– Герр Джокер, что вы предлагаете? – В васильковых глазах промелькнула не только тень иронии, но и тень любопытства.

– Я хочу, чтобы ты отправилась со мной, – сказал Джокер. – Поедем в Америку. Или лучше в Южную Америку. Теперь я богат. – Он указал на брошку. – Такого у меня еще много. Мы могли бы вместе начать новую жизнь в Рио.

– Рио! – В ее дыхании чувствовался аромат гибискуса.

– Ну да, Рио, а почему нет? – сказал Джокер. – Для нас обоих это новое место. Как тебе предложение?

Петра посмотрела на него, потом на брошь. Ее взгляд нежно ласкал украшение, а пальцы гладили Джокера по руке.

– Как это соблазнительно! Но невозможно.

– Почему? – спросил Джокер. – Потому что у меня зеленые волосы?

– Вовсе нет! Мне нравится, как ты выглядишь! Мне бы очень хотелось убежать с тобой и жить вместе в тропическом раю, подальше от тревог старой Европы. Но это не может осуществиться.

– Но почему же?

– Потому что идет война. Как бы ни был дорог мне ты, еще дороже, еще важнее для меня – родина.

– Родина, – задумался Джокер. – Ты, наверное, о Германии?

– Я говорю, – ответила она, – о нашем победоносном Третьем рейхе и его великом вожде Адольфе Гитлере!

Проговаривая это, она подняла голос, и несколько человек, обедавших за соседними столиками, машинально произнесли: «Зиг хайль!»

Петра позволила Джокеру проводить себя до люкса. Но не дальше.

– Не потому, что не хочу, милый Джокер, – сказала она хрипловатым голосом, остановившись у своих дверей. – Но я не могу доверять себе с таким мужчиной, как ты. А переступить черту мне нельзя. Сами звезды пророчат, что я должна принадлежать тому, кто совершит для родины великий подвиг.

– Ты уверена в этом? – сказал Джокер.

– Да. Личный астролог Гитлера, герр Отто Обермайер, прочитал звездные карты и сказал мне.

У Джокера появилось много пищи для размышлений. Утром он позвонил Обермайеру в его мюнхенскую квартиру и назначил встречу на этот же день.

Мюнхен был увешан нацистскими флагами, улицы наводнены колоннами бронемашин; по широким бульварам маршировал гитлерюгенд. Прославленные пивные были забиты солдатами. Остановив автомобиль, Джокер отпустил шофера с условием, что тот вернется в назначенное время. Он позвонил в дверь и, поднявшись на три лестничных пролета, оказался у кабинета Обермайера.

Хозяин сам открыл дверь. Хотя Обермайер служил астрологом у Гитлера, жил он скромно, вкладывая все свои заработки в великий проект. Он был убежден, что Фридрих Барбаросса и его рыцари по-прежнему обитают в глубокой ледяной пещере под одной из германских рек. Когда Обермайер не был занят предсказанием будущего, он ездил в экспедиции с целью найти пещеру Барбароссы. На это уходила существенная часть доходов. Еще больше он тратил на ежедневный рацион: паштет из фуа-гра и шампанское, которые прописал его врач доктор Фаустус в качестве единственно возможной диеты для визионеров. Обермайер был круглым розовощеким коротышкой, беловолосым, как альбинос, с жидкими рыжеватыми бровями. Визит Джокера поверг его в несказанный восторг.

– Я ваш величайший поклонник! – объявил он, провожая Джокера в гостиную. – Слежу за всеми вашими свершениями, герр Джокер, и уже неоднократно говорил фюреру: будь у Германии полк таких людей, как вы, война бы скоро закончилась.

– Хватит и взвода, – сказал Джокер. – Но ситуация сложная: есть только я.

Некоторое время шла ничего не значащая беседа. Джокер выразил свою благодарность за письмо, которое направил ему Обермайер. В Германии оно открыло для Джокера многие двери. Неизбежным образом разговор свернул к войне. Обермайер пылко негодовал на ее медленный ход.

– Посмотрите на наши молниеносные победы в Норвегии, Дании, Польше! Мы обладаем мощнейшей военной машиной – мир доселе такой не знал. Вся Европа готова пасть к нашим ногам. А тысячелетний рейх готов принять власть. И что же делают генералы? Робко сидят за укреплениями линии Зигфрида и ждут. У Гитлера хорошее чутье. Он хочет атаковать через Арденны, бросить свои войска через Бельгию. Это план Шлиффена, который чуть не выиграл нам Первую мировую войну. Вторую мы просто обязаны выиграть.

– Так почему же этот план не воплощается в жизнь? – спросил Джокер.

Обермайер пожал плечами и комично огорчился:

– Все консерватизм генералов. Хотя фюрер обладает верховной властью, он по-прежнему слушает этих обвешанных медальками идиотов. Я пытаюсь дать ему совет, он меня выслушивает, но все так же выжидает и мешкает.

– Вы вполне уверены, что план окажется успешным? – спросил Джокер, изучая карту, которую развернул перед ним Обермайер.

– Не сомневаюсь! А человек, который убедит в его успехе Гитлера, станет героем рейха.

– Это точно? – спросил Джокер. – Давайте еще раз пройдемся по всему плану…

Митинг коричневорубашечников прошел с огромным успехом. Адольф Гитлер стоял на балконе третьего этажа берлинской канцелярии и добрых четыре часа произносил перед толпой эмоциональную речь, время от времени для большей весомости повторяя избранные места. Когда овации утихли и снова разразились, он ушел в помещение, вытирая лицо большим носовым платком. Хотя день был прохладным, фюрер вспотел. Эти речи отнимали все силы.

Рухнув в кресло, он отбросил со лба прядь темных волос капризным движением, которое стало его визитной карточкой. Вдруг он резко вскинулся. Гитлер внезапно осознал шестым чувством, которое редко его подводило, что в комнате он не один.

– Кто здесь? – спросил он резким голосом.

Сбоку возникло какое-то движение. Из-за портьеры шагнула вперед высокая фигура в костюме клоуна. У этого человека были зеленые волосы, красные губы, мертвенно-белое лицо. Он широко ухмылялся – скорее гримаса, чем улыбка, растягивала его лицо от уха до уха.

– Привет, – бодро сказал Джокер, выходя на середину комнаты.

– Этта шше дасс Дшокер! – воскликнул Гитлер. – Герр Обермайер говорил мне, что вы в Германии и хотите видеть меня. Я согласился. Но обычно через такие каналы не…

– Это верно, – сказал Джокер. – Вы ведь наслышаны обо мне?

– Конечно! – сказал Гитлер. – Я восхищаюсь тем, как вы постоянно ставите в тупик этого борова Бэтмена и его педерастического друга Робина! Я слежу за всеми вашими подвигами! Мне очень приятно познакомиться с вами, пусть даже обстоятельства нашей встречи несколько неординарны.

– Неординарность – качество, которое необходимо, чтобы выигрывать войны, – сказал Джокер.

– Именно так я и говорю своим генералам, – сказал Гитлер. – А они лишь хмыкают и отвечают: «Предоставьте воевать нам, майн фюрер; война – дело профессионалов».

– Но вы ведь понимаете больше их?

– Конечно!

– Я тоже это знаю, – сказал Джокер. – Послушайте, Адольф, я изучал этот план Шлёппина…

– Вы хотите сказать, план Шлиффена, – поправил Гитлер.

Фюрер был словно загипнотизирован этим высоким усмехающимся человеком. Когда Джокер пригласил его к столу, Гитлер пошел за ним. Джокер достал из-под плаща большую карту и развернул.

– Взгляните. Здесь указаны нынешние позиции. Не тревожьтесь насчет того, как именно я это раздобыл, у меня ваши секреты в полной безопасности. Итак, смотрите: дивизии Манштейна у вас здесь и здесь, а фон Рундштедт сидит на заднице вот тут, у швейцарской границы, а Кейтель околачивается перед линией Мажино. Почему бы не отозвать их всех, оставив только Кейтеля возле Швейцарии? Он будет отвлекать противника, заставит думать, что вы собираетесь нанести удар где-то в другом месте. А вы возьмете всю свою пехоту, а также бронетанковые дивизии и перегоните прямиком сюда. – Рука в перчатке тяжело опустилась на Бельгию и Голландию.

– Именно этого я и желаю, – тихо сказал, почти прошептал Гитлер. – Но если что-то сорвется…

– Адольф, – сказал Джокер, – я уже довольно долго занимаюсь подобными вещами. Хочу кое-что вам сказать.

– Слушаю вас, – сказал Гитлер. – Принести вам выпить?

– Позже. А сейчас, пожалуйста, выслушайте внимательно. Вы должны выстроить у себя в голове дерзкий план, а затем выполнять его без оглядки. Вы меня понимаете?

– Да, да, именно этого я и хочу. Но генералы…

– Кто руководит Германией? Вы или генералы?

Гитлер поднял горящие глаза и схватил кисть собеседника дрожащими руками.

– Джокер, я это сделаю! Хватит мне слушать предостережения трусливых и глупых генералов. Я, наверное, в любом случае бы так поступил, но вы убедили меня, что сейчас самое время. Джокер, как я могу вознаградить вас?

– Просто черкните пару слов на клочке бумаги о том, что я сделал для вас и для Германии, – сказал Джокер. – Покажу своей девушке.

Девятого мая Джокер снова побывал в рейхсканцелярии, желая убедиться, что фюрер все сделал как надо. Гитлер был рад ему. Он произносил речи перед своими генералами, излагая им новый план. Но было несколько деталей, вызывавших у него сомнение. Джокер смог их прояснить. По его совету группа армий «B» фон Бока была сокращена до двух армий, что сделало ее более маневренной. Высвободившаяся 18‑я армия под командованием Георга фон Кюхлера получала задачу напасть на Нидерланды. Армия Рундштедта начинала наступление 10 мая. Она растягивалась широким фронтом между средним течением Мааса и Мозелем. Из ее сорока шести дивизий семь были бронетанковыми. По настоянию Джокера ее поддерживали двадцать семь дивизий. Пока они готовились к наступлению, группа армий «C» фон Лееба, состоящая из двух армий, грозила атаковать линию Мажино, отвлекая тем самым большое количество французских войск.

Силы фон Рундштедта стремительно наступали. Он смел слабое бельгийское сопротивление в Арденнах и пробился через две недоукомплектованные французские армии, в состав которых до сих пор входила кавалерия.

Гитлеру не нравилось, что Джокер поселился у него в штабе, поскольку безумная улыбка этого человека нервировала личный состав, и к тому же генералы могли счесть, что их вождь непреодолимо попал под влияние американского сумасшедшего. Гитлер сказал об этом Джокеру, тот усмехнулся: «Я понимаю, когда мое присутствие бывает нежелательно». Он снял резиденцию в «Принснахте», лучшем берлинском отеле. Там у него была прямая линия с Гитлером, который к тому же платил по всем его счетам.

К середине мая был достигнут перелом. Союзные армии в беспорядке отступали, германские танки замыкали огромное кольцо окружения, а британская экспедиционная армия отступала к Дюнкерку. Казалось, война закончилась, едва успев начаться.

Джокер с триумфом возвращался в «Бад фляйштайн», к своим украденным произведениям искусства и к Петре. В кармане у него лежало письмо за подписью Гитлера, превозносившее роль, которую Джокер сыграл в славной победе, и объявлявшее его другом Третьего рейха, другом самой высшей пробы.

Приехав в клинику, Джокер направился прямиком к себе. На траве вокруг дома сгрудились несколько бронированных автомобилей. Холодея от страха, он вошел и увидел немцев в летной форме, которые вытаскивали его богатство. Обнаружить его было несложно. Не так много укромных мест в съемном коттедже, чтобы спрятать большую коллекцию полотен, скульптур и ювелирных изделий.

– И чем это, ребята, вы тут занимаетесь? – спросил он.

Молодой офицер подошел к нему, щелкнул каблуками и отдал честь.

– Лейтенант Карл фон Крауснер, к вашим услугам, – сказал он. – Чем могу быть полезен?

– Вольно, – махнул кистью Джокер. – Прикажите своим молодчикам положить все мои вещи на место.

– Вы утверждаете, что это ваши сокровища?

– Конечно! Они уже много лет принадлежат моей семье.

– И вы всегда путешествуете в Европу с произведениями итальянского искусства ценой в неисчислимые миллионы долларов?

– Черт подери, вы совершенно правы, – сказал Джокер. – Люблю, когда меня окружает хорошее искусство, а не эти дешевые картинки из журналов. – Он кивнул на картины, развешанные на стенах коттеджа.

– Ничего не могу поделать, – сказал лейтенант фон Крауснер. – Эти предметы конфискованы по прямому распоряжению самого фельдмаршала Геринга.

Джокер сразу умерил пыл. Он знал фамилию второго человека в Германии и главнокомандующего люфтваффе – немецких военно-воздушных сил.

– Наверное, это какая-то ошибка, – сказал Джокер. – У меня разрешение властей на самом высоком уровне.

– Мне об этом ничего не известно, – сказал лейтенант. – Вам придется переговорить с самим рейхсмаршалом.

– Где я могу его найти?

– Сейчас он гостит в этой клинике.

Джокер поспешил обратно в отель и спросил управляющего, где Геринг.

– В своем люксе, – сказал Герстнер. – Но он запретил беспокоить его.

– Фу-ты ну-ты! – фыркнул Джокер и быстро зашагал вперед, невзирая на протесты Герстнера.

Джокер пронесся по холлу, расталкивая людей, взлетел по ступенькам и остановился у двери «президентского» люкса. Что-то в ней было знакомое… Ну да, конечно, это же номер Петры! Джокер разозлился не на шутку. Эти люди вздумали его дурачить?! У входа стоял немецкий солдат со «шмайсером». Джокер ринулся к двери, не обращая на него внимания, и уже почти постучал.

– Найн! – выкрикнул солдат и вскинул оружие.

– Остынь, мальчик! – Джокер вынул из кармана пригоршню белого порошка и швырнул солдату в лицо. Часовой энергично чихнул три раза и без чувств осел на пол.

«Новый сонный порошок Джокера всегда на высоте, – подумал Джокер. – Через пару часов солдатик проснется с похмельем и воспоминанием о снежинках».

Он тронул дверь. Та оказалась не заперта. Джокер открыл ее и вошел без приглашения.

Из спальни доносился смех. Один из голосов был высоким, немного надрывным. Петра. Второй – глубокий, грубый и неестественный. Должно быть, рейхсмаршал. Джокер вошел в спальню.

Там в большом кресле сидел Геринг. Это был огромный толстяк с удивительно неприятным выражением лица. Рукава у него были закатаны, обнажая толстые, как ляжки, руки. Китель с несколькими рядами медалей аккуратно висел на стуле. Когда вошел Джокер, рейхсмаршал разливал шампанское по двум высоким бокалам. Петра была здесь же. На ней был пеньюар, светлые волосы свободно рассыпаны по плечам. Рядом с шампанским на столике валялись разнообразные наркотики и шприцы. Фонограф играл немецкий военный марш. Полуденное солнце, струившееся через жалюзи, высвечивало рытвины на лице Геринга. Говорили, что он страдал от множества болезней, сплошь вызванных пристрастием к наркотикам и иными пороками.

Петра опомнилась первой.

– Джокер? А мне казалось, ты еще в отъезде. Познакомься, это мой хороший друг, фельдмаршал Герман Геринг.

– Наслышан о вас, – сказал Геринг. – Сумасшедший американец, который давал советы фюреру. Хотя, конечно, фюрер не нуждается в советах.

– Кое в каких нуждался, когда я его видел в последний раз, – возразил Джокер.

– Фюрер никогда не нуждается в советах, – стоял на своем Геринг. – Утверждать обратное – государственная измена.

– У меня есть подписанное фюрером письмо, в котором он благодарит за помощь и объявляет меня героем Третьего рейха. А вы крадете мои сокровища. Еще надо разобраться, как вы о них прознали.

– Слухи ходят. – Геринг покосился на Петру.

– Вижу, – сказал Джокер. – Верните на место.

– Боюсь, что это невозможно, – заявил Геринг. – Произведения искусства, которые вы украли у итальянцев, являются собственностью Германии. Мы претендовали на них более двухсот лет.

– Значит, надо было самим прийти и забрать, – сказал Джокер.

– Зачем, когда у нас есть друг, который проделал все намного лучше? Нет, мой дорогой Джокер, они останутся на армейском складе, здесь, в лагере при «Бад фляйштайне». Вы получите компенсацию за ваши услуги. Скажем, тысячи марок хватит?

Джокер фыркнул:

– Я украл ценностей на несколько миллионов долларов, а вы предлагаете какую-то жалкую тысячу марок?

– Ну допустим, – сказал рейхсмаршал, – я мог бы поднять до двух тысяч. Но это последнее слово.

Джокер зашагал взад и вперед по комнате. Его обуревал гнев. Наконец ему удалось взять себя в руки. Он посмотрел на Геринга, который уже надел мундир, застегнулся, поправил воротник и встал, пытаясь казаться великим полководцем до мозга костей. Джокер вспомнил, что он слышал о Геринге – насколько этот человек жаждал преуспеть в военных делах.

– Послушайте, Геринг, – сказал он, – я хочу все получить обратно. Что я украл, то мое.

Геринг пожал плечами, отчего брюхо у него пошло волнами.

– Мне-то что с того?

– Только одно, – сказал Джокер. – Мы могли бы заключить сделку. Например, я бы взялся кое-что для вас сделать, а вы бы взамен вернули мое имущество.

Толстый рейхсмаршал рассмеялся:

– Что вы можете для меня сделать? Я второй по влиятельности человек в Германии.

– Это мне известно, – сказал Джокер. – Но ваша власть в настоящий момент простирается не так далеко, как могла бы. Ведь вы хотите большего, я прав? Очень хотите, а Гитлер не собирается идти вам навстречу.

– Черт вас возьми! – воскликнул Геринг. – Откуда знаете?! Вы дьявол!

– Я не дьявол, я Джокер. Таким людям, как я, известно много интересного. Полезно быть сумасшедшим, так больше узнаёшь. Я случайно прослышал, что вы умоляли Гитлера позволить вам и вашим люфтваффе собственными силами ликвидировать британскую армию в Дюнкерке.