Текст книги "Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 232 страниц)

Сага предателей

В день отправки мы промаршировали за полковником Баром Кохбой по Маккавейскому бульвару к парадному плацу, где Соломон Готшафт, всепланетный президент Эрец-Пердидо, одарил нас напутственной речью, в которой выразил пожелание показать всей Вселенной или хотя бы той ее части, которая проявит к нам интерес, из какого теста слеплены лучшие сыны десяти пропавших колен Израилевых. Приветствуемые многочисленной толпой, мы продефилировали под сводами гигантских каменных ворот Нового храма, за которыми ждали грузовики, прямиком доставившие нас в космопорт имени Теодора Герцла, что находился на самой окраине нашей столицы, Нового Иерусалима. Там мы погрузились на борт космического истребителя «Быстрый» для короткого перелета на дредноут «Кузнец победы», ожидавший нас на орбите.

Дредноут «Кузнец победы», семисот метров в длину, весом более чем триста тысяч тонн, вмещал команду в две тысячи восемьдесят человек. Нашу сотню разместили по каютам, поставили на довольствие и снабдили автоматическими планами, позволяющими отыскать дорогу к спальным помещениям, столовой, тренировочному залу, гарнизонной лавке и рекреационному залу. Офицеры зачитали приказ по кораблю: немедленно занять свои койки, которые одновременно служили амортизаторами, и пристегнуться в ожидании старта.

И вот наступил тот прекрасный миг, когда зазвучали сирены и корпус корабля сотрясла звенящая вибрация включившихся гиперсветовых двигателей. Ощущения движения не появилось, но правила предписывали пристегнуться – в момент старта у новичков иногда случалось головокружение. Расположенные над головами экраны позволяли нам наблюдать, что происходит с кораблем в данный момент.

Физически ускорение почти не ощущалось, но мы знали, что, используя гравитационное поле ближайшей звезды нашей системы – Пердидо‑1, «Кузнец победы» стремительно набирает стандартную скорость, равную четверти световой. Теоретически, с помощью гиперсветовых двигателей корабль мог ускоряться до тех пор, пока вплотную не приблизится к скорости света или пока не развалится. На практике же большие звездолеты редко разгонялись до скоростей выше половины световой и делали это только для передвижений в пределах планетных систем. Путешествия на действительно далекие расстояния совершались в ином режиме – с использованием гиперсветового привода. Благодаря этому приводу самый огромный корабль за какие-то три стандартные недели мог пересечь участок космоса диаметром в тысячу световых лет, вмещающий более трехсот планет Альянса.

Наше путешествие должно было продлиться двадцать пять дней – мы следовали на далекую окраину Альянса. А именно на планету Цель, расположенную у самой северо-западной границы. Цель по данным разведслужбы Флота являлась родиной халианских головорезов.

Недавнее перебазирование Флота на планету Клаксон весьма способствовало решению напасть на эту ключевую позицию врага – планету, с которой халиане атаковали наши корабли и совершали свои гнусные рейды на планеты Альянса.

Для достижения этой цели Флот решил сосредоточить все свои силы и одним массированным ударом уничтожить врага. По каковой причине были отозваны части со всех дальних пограничных гарнизонов и охранных постов; правда, при этом оголились планеты самого Альянса. За тысячелетнюю историю Флота эта операция была самой крупной; казалось, ничто не сможет противостоять подобной мощи, хотя некоторые пессимисты твердили, что военное счастье переменчиво, что Флот может потерпеть неудачу, наткнувшись на шальную черную дыру, или попасть во внесезонный временной шторм. И тогда будущее человечества окажется во власти проклятых халиан.

Десантные войска Флота состоят из соединений, набранных из обитателей различных планет. Эти соединения служат под началом своих командиров, которые в свою очередь, подчиняются верховному командованию Флота. Ко времени нашего прибытия еще не завершился спор между различными группами за право быть на острие атаки в десантной операции на Цели. Таких групп оказалось более ста, и все они были отлично подготовлены и пригодны для подобной операции. Неплохо зарекомендовали себя циандоты с планеты Циандот‑2 или, например, махдисты с Хартума‑4. Но особенно настойчивыми были «сыновья альбигойской ереси» – их планета Янус стала членом Альянса всего лишь семь лет назад, и своим геройским поведением «сыновья» хотели снискать себе всечеловеческое признание и славу.

За эту привилегию в палате представителей Федерального собрания на Земле лоббисты развязали настоящую войну. Но не прошло и часа, как приземлился наш «Кузнец победы», а мы уже торжествовали. Право на самую первую атаку получила наша группа – тысяча человек с Пердидо.

Конечно, не следует приписывать этот успех особой популярности наших персон – просто мы оказались самой компромиссной кандидатурой. Все основные претенденты, не желавшие потерять лицо, предпочли, чтобы это назначение получили мы, а не их основные конкуренты.

Я понимаю, что говорю слишком много. К этому склонны все евреи. Но у нас, евреев с Пердидо, эта привычка носит несколько маниакальный характер. И все из-за неопределенности нашего статуса. Единоверцы с Земли никак не желают признать в нас евреев, не говоря уже о том, чтобы принять во внимание постулат, что мы десять исчезнувших колен Израилевых, похищенных когда-то инопланетянами и перемещенных с Земли на Пердидо.

Проклятые инопланетяне уволокли наших предков так быстро, что те не успели захватить с собой ни Тору, ни Талмуд, ни даже комментарии ученых рабби. Благодаря народной памяти мы всегда знали о существовании великих книг, но вот о чем в них говорится – мы, к великому нашему несчастью, не ведали. Земные евреи заявили нам, что поскольку мы не знаем ни содержания священных книг, ни молитв, ни иврита, весьма посредственно говорим на идиш и не имеем понятия еще о каких-то вещах (о каких именно, я забыл), то и зваться евреями мы не имеем права. На столь агрессивное заявление мы кротко ответили, что хотя наш народ лишен всего этого (отнюдь не по своей вине), но зато у нас имеется много других признаков истинных сынов Израиля. Например, привычка пожимать плечами, отвечать вопросом на вопрос или обращаться при беседе к воображаемому свидетелю. Я уже не говорю о манере в критические моменты жизни изо всех сил хлопать себя по лбу и почти непреодолимом желании время от времени восклицать: «Ой, вей!» А наша кухня?! Только евреи способны сотворить из инопланетных продуктов маринады, голубцы, копченую говядину, печеночный паштет и селедку под шубой! Причем последнее являет собой истинный триумф кулинарного искусства, если принять во внимание, что наша планета представляет собой сплошной тропический лес. И мы должны были создать продукт, похожий на соленую рыбу, не имея понятия о ее вкусе.

Да, это интересно, ответили евреи с Земли, может быть даже поразительно, но вряд ли что-то доказывает. «Бог мой! – воскликнули мы, шлепая себя ладонью по лбу. – Если уж это ничего не доказывает, каких же доказательств вам еще нужно?»

Так что вопрос до сих пор остается открытым. А пока мы не считаемся евреями даже в Израиле. Только на нашей родной планете Пердидо да в некоторых районах Нью-Йорка.

От подобного обращения кто угодно способен немного свихнуться и возмечтать о малой толике славы. О этот гнет вечной проблемы самоидентификации евреев! Но земные евреи отказывают нам даже в праве на то, что мы, подобно им самим, можем страдать от этой вечной проблемы.

Меня зовут Иуда бен-Иуда. Если это имеет для вас какое-либо значение, то сообщу вам, что я человек плотный, голова у меня круглая и увенчана черной вьющейся шевелюрой. Мне тридцать три, и, прежде чем записаться в экспедиционные силы Пердидо, я служил ассистентом профессора на факультете защиты еврейской культуры в Стетельхевенском университете планеты Пердидо. Причины, по которым я не стал действительным профессором, не имеют никакого отношения к данной истории, однако можете мне поверить – они целиком лежат на совести некомпетентных экзаменаторов.

Короче, я записался в ополченцы, получил звание капитана и десять человек под свою команду, совместно с которыми проходил обучение в лагере Сабра. Спустя несколько недель мы преодолели основные разногласия, и подчиненные дали обещание беспрекословно выполнять мои приказы – по крайней мере, в ближайшее время. Некоторые люди из Альянса находят странным, что мы, пердидодианцы – если использовать наше нейтральное название, – вместо того чтобы просто подчиняться приказам, предпочитаем советоваться друг с другом. Эта привычка настолько укоренилась в нас, что мы практикуем подобные отношения даже в армии. Вы спросите – почему? Могу ответить на этот вопрос только так: методом проб и ошибок мы обнаружили, что гораздо легче попросить, чем приказать. Это, быть может, и занимает больше времени, но зато дело потом движется лучше и веселее. А если в ответ на свою просьбу вы услышите «нет» – что ж, вы просто можете пожать плечами, пробормотать себе под нос: «Ой, вей!» – и попросить кого-нибудь другого. Мы ведем свои дела именно таким способом. Это кажется очень логичным. Хотя похоже, что другие думают иначе.

Как только корабль перешел на гиперсветовой режим и мы снова обрели способность передвигаться, полковник Бар Кохба позвал меня и остальных командиров к себе.

Кохба был невысок ростом, обладал бычьей шеей, короткой седой бородой и выправкой кадрового военного. Он являлся одним из немногих профессиональных офицеров на Пердидо и с отличием окончил Академию Флота на Хелласе‑2. Мы всегда старались держать наготове нескольких обученных офицеров, хотя на нашей планете никогда не бывало войн в обычном смысле этого слова – с участием сражающихся профессиональных армий и космических флотов. Пердидо – слишком отдаленная и бедная планета, чтобы у кого-то мог возникнуть соблазн завладеть ею, не считая, разумеется, этих варваров-халиан. Однако и этого оказалось вполне достаточно, чтобы мы ухватились за предоставленную возможность нанести врагу сокрушительный удар.

Бар Кохба с военной четкостью ввел нас в курс дела. Предполагалось дать в окрестностях планеты Цель грандиозное космическое сражение. Этому сражению должна была предшествовать высадка десанта на поверхность самой планеты. Бар Кохба сказал, что нас туда доставят истребители, специально оборудованные для этой задачи. С истребителей сняли большую часть вооружения и установили многочисленные защитные экраны, которые, вероятно, позволят избежать обнаружения и иных неприятностей. Полковник кратко изложил план операции и раздал нам карты районов боевых действий, в основном представляющие собой чистые листы с координатной сеткой, потому как провести картирование Цели пока не удалось. Наша операция должна была начаться через шестнадцать часов – теперь, когда нападение стало уже делом решенным, необходимо действовать как можно быстрее. Надо нанести удар прежде, чем халиане успеют понять, что к чему.

Отпустив всех, Бар Кохба попросил меня остаться.

Раскурив огромную и чрезвычайно вонючую трубку, полковник сообщил, что, изучив характеристики всех десяти своих офицеров, он решил предложить мне возглавить разведотряд.

Я был несколько озадачен.

– Никогда не думал, что у меня имеются какие-то особые данные.

Бар Кохба улыбнулся своей обычной вежливой улыбкой.

– Я выбрал тебя, – сказал он, – потому что в бумагах отмечено: ты парень любопытный и вечно суешь свой нос в дела, которые тебя не касаются. А это как раз то, что и требуется от разведчика.

– Что вы хотите этим сказать, полковник? – спросил я. – Не думаете же вы, что я стану следить за своими боевыми товарищами?

Полковник удивился:

– С чего ты это взял? Это дело контрразведки, которое меня совершенно не интересует. Офицер разведки нужен мне для того, чтобы разобраться, чего можно ожидать от этой чертовой планеты.

Я пожал плечами:

– Вы читали те же донесения, что и я. Что из них еще можно выжать?

– Разумеется, ничего. Но через шестнадцать часов, – он взглянул на часы, – уже почти через пятнадцать наша группа должна будет высадиться первой. И я сильно подозреваю, что придется на некоторое время задержаться там. Может обнаружиться что-то важное, способное повлиять на ход войны. Потому-то мне и нужен человек, который станет собирать и систематизировать информацию.

Несколько минут я обдумывал предложение. Работа казалась достаточно важной.

– Я займусь этим.

– Прекрасно, – ответил Бар Кохба. – Но давай сразу договоримся об одной вещи. Я не хочу сказать, что этим должен заниматься персонально ты. Никто не заставляет тебя шпионить. Я только прошу собирать и систематизировать сведения, вот и все. Тебе понятно?

– Конечно, сэр! – Я отдал честь и отправился готовить свою группу к высадке.

После некоторых размышлений до меня вдруг дошло – я не обещал полковнику не шпионить, а просто согласился с тем, что понял: Бар Кохба просит меня не делать этого. Упоминаю об этом только потому, что после всего случившегося позднее, после моей первой встречи с Вик-Виком Зимородком, пошли разговоры о военном трибунале.

Десантно-диверсионные группы Флота, набранные на сотнях планет, где сильно различаются даже военные технологии, не говоря уже о местных обычаях и предпочтениях, всегда вооружались на свое усмотрение, таская повсюду собственную оружейную команду. Наша группа не составляла исключения. В качестве тяжелой артиллерии у нас имелись типовые плазменные пушки Гуши или попросту ППГ. С виду это орудие представляло собой трубу полтора метра длиной и диаметром пятнадцать сантиметров. Без перезарядки ее хватало на три выстрела, но радиус действия был ограничен прямой видимостью. Когда двухкилограммовый снаряд попадал в цель, происходил взрыв, мощность которого эквивалентна полутонне тротила. В моей команде имелось четыре таких пушки. Обычно полагается одна на десять человек, но ведь мы являлись головной группой.

Кроме этого, мы имели и свое оружие, производившееся на Эрец-Пердидо, – несколько разновидностей пулевых пистолетов, несложные в обращении бластеры, гранаты разных систем. Именно так мы были вооружены, когда настало время грузиться на борт истребителя «Уверенный».

Спуск на поверхность планеты занял немного времени, но нам он показался бесконечным. Мы не знали, что ждет впереди. Вполне могло статься, что халиане давно уже прознали о нападении. Ведь не секрет, что даже среди профессиональных военных Флота есть шпионы. Чрезмерная любовь к деньгам и гибкая совесть толкают некоторых людей на предательство. А в качестве весьма удобного оправдания всегда можно использовать следующий довод: раз Альянс все равно победит, то какая разница?

Нашему истребителю, бесшумно падающему сквозь атмосферу Цели, халиане могли приготовить теплую встречу. Самая лучшая в такой ситуации тактика – дать нападающему возможность беспрепятственно приземлиться, а затем неожиданно напасть и уничтожить истребитель и его пассажиров, пока не подоспела подмога. Собственно говоря, мы даже не могли позвать на помощь, потому что вся операция должна была проходить в условиях полного радиомолчания.

Вообще-то, предательство является основной темой моего рассказа, но для него еще не пришло время. Наш истребитель бесшумно и без всяких приключений опустился на темную сторону планеты, и офицеры быстренько выгнали из шлюзов своих подчиненных. Черное ночное небо было усыпано разноцветными оспинами далеких беззвучных взрывов. Это высоко над нами Флот начал обстрел приближающихся кораблей-разведчиков халиан – скоординированная акция, призванная прикрыть наше приземление.

Наконец последний из десантников вывалился наружу, и истребитель, даже не успев захлопнуть шлюзы, взмыл в небо. Подобно гонимой штормом шхуне, он пытался найти в космическом океане пространство для маневра, прежде чем заговорят халианские зенитные батареи.

Что же касается нас, то мы, очутившись на поверхности планеты, не мешкая рассыпались в разные стороны. Каждый командир повел свою группу в определенном заранее направлении. Наша первоочередная задача состояла в том, чтобы рассеяться, хорошенько укрыться, оценить обстановку, найти противника, оценить его силы и только потом подумать, как его покрепче ударить.

Поначалу нам сильно мешало отсутствие надежных карт, поскольку, как я уже говорил, картографический анализ Цели перед нападением не проводился. Разумеется, мы накупили чертову уймищу самых разных карт – матросы торговых флотилий часто входили в контакт с негуманоидами, которые в свою очередь имели дело с халианами. Торговля картами – довольно выгодное занятие. Поэтому кое-что у нас все-таки имелось. Но у меня было стойкое ощущение, что та карта, которую я держал в руках, совершенно не соответствовала окружающей местности. Реальность настолько отличалась от этих фантастических документов, которыми снабдил нас Флот, что я приказал своим людям поскорее выкинуть их – они могли только сбить нас с толку – и по ходу дела самим рисовать кроки.

Двигаясь на юг, мы вышли к залитому искусственным светом небольшому городку или лагерю, улицы которого на несколько миль растянулись по берегу океанского залива. Мы окрестили его Вражеским Городом и предположили, что он должен иметь кое-какое стратегическое значение. Небо над нашими головами, по мере того как новые корабли вступали в космическое сражение, все ярче разгоралось от плазменных вспышек. Пора и нам внести вклад в общее дело. Я проверил своих людей и решительно повел их к Вражескому Городу, уповая на то, что остальные командиры разделяют мое мнение: это очевидная цель.

Мы установили четыре плазменные пушки на двух контролирующих город высотах, так что могли прямой наводкой стрелять вниз. Пехотинцы, окопавшись, охраняли артиллеристов с тыла на случай атаки. Я удостоверился, что сделана необходимая поправка на ветер, взобрался на холмик, поднял белый носовой платок, хорошо видимый в утренней полутьме, и резко дал отмашку.

Небо прорезали золотистые пологие дуги. По вспышкам взрывов я понял, что цель накрыта. Какое-то мгновение мы видели прижавшийся к земле грязно-серый город, состоявший из одно– и двухэтажных глинобитных домишек с редкими вкраплениями более высоких строений. Мне вспомнились фотографии земных городов Тимбукту и Омдурман. Не похож ли на них Вражеский Город? Я был бы не прочь сфотографировать его, но часть построек мы разнесли на куски еще до того, как их образы успели запечатлеться в мозгу.

Я собрал своих людей и быстро повел вниз. Очень не хотелось покидать высоту, но надо было учитывать возможность ответного огня.

Направляясь к Вражескому Городу, мы скатились по склону холма, пробежали извилистым овражком и в сотне метров от окружавшей город низкой глиняной стены наткнулись на первое укрепление – небольшую прямоугольную караулку с узкими бойницами, напоминавшую форты древних крестоносцев. Разнеся его двумя выстрелами из плазменной пушки, мы впервые увидели мертвых халиан – щуплых, покрытых коричневым мехом; их пояса были увешаны огнестрельным и холодным оружием.

Едва мы успели перегруппироваться, как из горящего города вывалила толпа халиан. Освещенные сзади заревом пожара, они не могли видеть нас, укрывшихся в балке. Халиане мчались в нашу сторону, а мы в упор расстреливали их из плазменных пушек, пока не кончились заряды, потом из стингеров и бластеров. Досталась работа и ножам с кривыми лезвиями, и наконец убивать стало некого. Вскоре после этого мы овладели Вражеским Городом.

День застал мою группу в самом центре города. Башня из массивных гранитных блоков, как мы впоследствии узнали, называлась Ратушей. Каким-то чудом не пострадавшая при бомбардировке, она стояла посреди большой площади, что давало нам возможность видеть все подступы. Это было особенно важно, поскольку в любое мгновение враг мог атаковать. До сих пор все шло прекрасно, но так не могло продолжаться вечно. Ведь, в конце концов, мы находились на родной планете халиан. Оставалось только надеяться на то, что полковник Бар Кохба распорядился прислать нам смену, очень уж мне хотелось поскорее убраться отсюда.

Вскоре после полудня замигала лампочка нашей походной рации, сигнализируя об окончании радиомолчания. Это был полковник, который потребовал от меня доклада о положении дел.

– Мы заняли город, – сообщил я ему, – сопротивление было не слишком сильным. Все прошло удачно. Но я не знаю, что делать дальше. Мы торчим в самом центре этой дыры и каждую минуту ожидаем нападения.

– Можешь немного успокоиться, – ответил Бар Кохба. – Мы ведем радарное и визуальное наблюдение за всем сектором. Концентрации халианских войск нигде не замечено.

– А как другие?

– Все выполнили свою задачу. При взятии космопорта были небольшие потери. Четыре человека. Пока что все идет просто чудесно.

– И что с космопортом?

– Мы разрушили его.

– А бой в космосе?

– Крупная победа Флота. У халиан, по-видимому, не было общего плана сражения. Просто множество кораблей, атаковавших каждый по отдельности. Флот сбил многих из них. Остальные удрали, перешли в гиперсветовой режим и скрылись.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить новости.

– Значит, мы победили! – наконец крикнул я.

– Видимо, да, – ответил Бар Кохба. Однако в его голосе не слышалось особой радости. – Полагаю, что это можно назвать победой.

– Не понимаю причин вашей сдержанности, – сказал я ему. – Мы разбили флот и захватили родную планету халиан. Разве это не означает, что война окончена?

– Мой дорогой бен-Иуда, – ответил Бар Кохба, – тебе пора узнать о последних открытиях. Все предыдущие донесения указывали на то, что Цель являлась крупной перевалочной базой для халианских рейдеров. Мы одержали важную победу. Но похоже, эта планета не является родным миром халиан.

В этот момент в комнату, которую я отвел под радиорубку, заглянул один их моих людей и жестом предложил мне выйти наружу. Ответным взмахом руки я велел подождать.

– Но если это не родная планета халиан, – несколько растерянно спросил я, – то кому же она принадлежит?

– Откуда я могу знать? – раздраженно ответил Бар Кохба. – Офицер разведки у нас ты. Ты и узнай.

– Ладно, – сказал я. – А как насчет недобитых халиан?

– Нужно быть все время начеку. По поступившим сведениям на планете их осталось минимум несколько тысяч.

– Хорошо, сэр, мы будем осторожны. И долго нам еще здесь торчать?

– Достаточно долго, – ответил Бар Кохба с суховатым смешком. – Наша группировка показала себя настолько хорошо, что командование Флота поручило нам нести здесь гарнизонную службу.

И Бар Кохба отключился. Наконец я смог уделить внимание подчиненному, продолжавшему бешено жестикулировать.

– В чем дело, Гидеон?

– Там снаружи кое-какие люди хотят с вами повидаться.

– Люди? Ты имеешь в виду настоящих людей или халиан?

– Ни то ни другое. Иуда, мне кажется, это туземцы.

– Прекрасно, – ответил я. – Нам как раз не мешало бы выяснить, кому принадлежит эта планета. Я приму их сейчас же.

Гидеон кивнул. Дисциплина в наших вооруженных силах оставляла желать лучшего.

– Я провожу их.

Выражение его лица было странным, словно он пытался сдержать смех. Причину я понял через несколько минут, когда он ввел посетителей в комнату.

Я полагаю, что слово «человек» применимо к каждому существу, способному поддерживать интеллигентную беседу. Называем же мы иногда людьми халиан, хотя они больше напоминают полутораметровых хорьков. Поэтому я, вероятно, не должен был удивляться, когда Гидеон ввел четырех двуногих существ под два метра ростом, облаченных в длинные одеяния, скрывавшие большую часть тела. Однако открытые участки шелушились и были покрыты перьями. Ноги напоминали когтистые птичьи лапы, а на тощей кожистой шее сидела маленькая птичья голова.

Так я впервые повстречался с нидийцами, как они сами себя называли, кочевыми птицелюдьми с планеты Цель. И пока другие представители рода человеческого занимались самым насущным вопросом, а именно выясняли, где, если не здесь, может находиться родная планета халиан, я очищал планету от остатков войск противника, собирал информацию и устранял трения, возникавшие между нашими силами и туземцами.

Моя первая встреча с аборигенами начиналась неплохо. Я дружески поприветствовал заявившуюся компанию и предложил освежающие напитки. Необходимо было сразу взять верную ноту – я понимал, что нам понадобится помощь аборигенов, чтобы выследить и уничтожить оставшихся в живых халиан.

Но моя приветственная речь, вместо того чтобы придать беседе непринужденный характер, только вызвала у гостей беспокойство. Гогоча, кудахча и тряся индюшачьими бородками, птицелюди принялись что-то торопливо обсуждать. Наконец они пришли к решению, и самый старший, которого позже я назвал Зимородком, поскольку его нидийское имя было абсолютно непроизносимо, выступил вперед, дважды хлопнул рудиментарными крыльями, прочистил горло и на довольно сносном английском, хотя и с заметным птичьим акцентом, произнес:

– Если желаете, чтобы мы сели, мы сядем. Только помните: сами мы ни о чем подобном не просили.

К тому моменту Гидеон уже принес несколько складных стульев. Нидийцы попытались сесть, подражая мне, но скоро стало очевидным, что их кости сочленяются не так, как у нас. Все же они умудрились пристроиться на стульях, приведя при этом свои перья в заметный беспорядок, и Зимородок снова заговорил:

– Правильно ли я понимаю, что это является своего рода унижением, или подобная поза имеет какое-то иное значение?

– Это не имеет ничего общего с унижением, – ответил я. – Я приветствую вас как друзей и почетных гостей.

– Значит, таким образом вы обращаетесь с друзьями? – спросил Зимородок. – Не хотелось бы мне увидеть, как вы поступаете с врагами.

– Там, откуда я родом, – ответил я, – приглашение сесть предваряет разговор на равных. Но если вам угодно, можете встать.

– Нет-нет, – возразил Зимородок. – Мы польщены тем, что вы считаете нас равными себе. Сидеть – занятие неудобное и нелепое, однако связанное с этим неудобство – ничто по сравнению с уважением, которое вы изволите демонстрировать. – Он перевел эти слова остальным, и те дружным гоготом выразили свое полное одобрение.

– Джентльмены, – сказал я, – разрешите начать с того, что я весьма рад возможности избавить вас и ваших сородичей от деспотического правления халиан.

– Халиане? – переспросил Зимородок. – Мы называем их пануа, то есть карлики, у которых слишком много зубов. Есть и другие названия. Да, мы хотели поблагодарить вас за это. Но вы, разумеется, знаете, что на самом деле они ушли не совсем?

– Об этом мы позаботимся, – пообещал я. – Естественно, мы рассчитываем на ваше содействие.

– Не могу говорить от имени всей своей гильдии, – ответил Зимородок. – Что же касается меня, обещаю, что вы получите все почести, полагающиеся вашему положению.

Зимородок занимал весьма высокое положение в гильдии лудильщиков. Другие гости представляли гильдии строителей гнезд, поставщиков водорослей и оформителей жилищ.

Разумеется, это был далеко не полный перечень гильдий. Раса разумных птиц делилась на три с лишним сотни групп по функциональным или профессиональным признакам. Даже убийцы объединились в гильдию, известную под поэтическим названием «не имеющие гнезда».

Эту планету, бедную минеральными ресурсами и плодородными землями, мало беспокоили расплодившиеся за последнюю тысячу лет орды торговцев и захватчиков. Халиане наткнулись на мир нидийцев около пятидесяти лет тому назад, решили, что он станет прекрасной базой для их космического флота, и отняли политическую власть у туземцев. До появления халиан планетой нидийцев управлял Совет, состоящий из лидеров всех гильдий. Этот Совет разрешал споры между гильдиями. Халиане не стали разрушать эту структуру, а попросту возглавили ее, и до нашего появления все главные вопросы решались халианскими господами, что вызывало у нидийцев сильное возмущение.

Теперь я – понятно, в самой вежливой форме – сообщил гостям, что отныне они подчиняются нам, представителям Флота. Конечно, такая новость не могла им понравиться, но довести ее я был должен.

Зимородок торопливо обменялся мнениями со своими компаньонами. Они гоготали и кудахтали в присущей птицам суетливо-сварливой манере. Наконец вроде договорились о чем-то, и Зимородок обернулся ко мне:

– Нам ясно, что сила теперь за вами, людьми Флота. Мы, нидийцы, не собираемся противостоять вам.

Не слишком многообещающий итог первой встречи с туземцами, но что поделаешь. Чуть позже я вызвал по радио полковника и передал ему содержание разговора.

– Другие командиры сообщают то же самое, – сказал Бар Кохба. – Но не думаю, что нидийцы доставят нам неприятности. Я посылаю на планету подкрепление. Чтобы уничтожить или пленить оставшихся халиан, понадобится неделя, а то и две.

Как потом выяснилось, пророческие способности Бара Кохбы оставляли желать лучшего. Спустя месяц мы все еще очищали планету от халиан. А еще через месяц – так переменчиво военное счастье – мы оказались в положении обороняющихся.

Люди не правы, когда принимают халиан за больших хорьков. Да, сходство, без сомнения, есть – длинное и гибкое тело, густой мех, вытянутая морда. Но полутораметровый хорек должен производить нелепое впечатление. В халианах же абсолютно ничего нелепого. Своим поведением в схватке они скорее напоминают росомах, едва ли не самых отчаянных бойцов в животном мире, всегда дерущихся до самого конца.

Халиане умеют отлично маскироваться, а при нападении они просто неудержимы. И совершенно непредсказуемы в рукопашном бою. Халианский воин может сражаться с вами по всем правилам, лицом к лицу, но может и напасть исподтишка.

Халиане быстро отказались от тактики группового боя, это был не их стиль. Как оказалось, хорьки – настоящие индивидуалисты; их поведение в бою вызывало у меня в памяти истории о норвежских берсерках. Они фантастически владели ручным огнестрельным и холодным оружием. Только наиболее опытные фехтовальщики среди людей могли выстоять против халианского воина, вооруженного мечом с волнообразным лезвием. Во время наших рейдов они выскакивали перед нами неожиданно, словно из-под земли. Желая вывести из строя как можно больше людей, хорьки бросали бомбы из переулков. Они доставили нам гораздо больше неприятностей, чем мы рассчитывали. Собственно говоря, они доставили столько неприятностей, что руководство Флота серьезно обеспокоилось, – ему не слишком нравилось бомбардировать родные миры реляциями о потерях. На планете было задействовано более десяти бригад. И если бы в дальнейшем ситуация не сложилась уж совсем драматично, то могла возникнуть опасность полного исчерпания резервов десантных войск Альянса.