Текст книги "Пламя Силаны (СИ)"

Автор книги: Ольга Куранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 51 страниц)

– Вы ничего не добьетесь, – ответила Силана, заставляя себя сесть. – Чародеи в Академии разорвут вашу связь. И магия исчезнет.

– Не смогут, – Вейн фыркнул, задумчиво помахал рукой в воздухе. – Связь держит моя печать. Магия крови в этом доме. Пока печать цела и связь останется. Но пусть пытаются. Чем старательнее пытаются там, тем меньше проблем здесь.

Вейн подошел к ним ближе, не боясь оставлять за спиной Лиама и остальных, наклонился к Силане и ласково погладил по волосам. Она сбросила его руку.

– Силана, вы проиграли. Вы ничего не можете мне сделать. Ваше пламя только усилит мою магию. Если вы откажетесь его использовать, я вскрою кого-нибудь из остальных, и вы все равно попытаетесь их спасти. Или нападете на меня.

Рейз осторожно поднялся, рассчитывая расстояние.

– Вы тоже не надейтесь, – сказал ему Вейн. – Гладиатор против мага? Смешной вариант.

Кровь стекала с лица Силаны, с ее волос и тонкими нитями вилась в воздухе, колыхалась, будто под водой. Вейн сжал ладонь в кулак, и нити превратились в струны, впились в тело Силаны, оставляя тонкие порезы.

Она вскрикнула, дернулась назад, но кровь держала ее крепко.

Рейз схватился за них, не рассуждая, резанул ножом. И они лопнули с тонким звоном.

– И чего вы добились? – Вейн лениво улыбнулся. – Здесь столько крови, что я могу разобрать вашу жрицу на куски. А вы ничего не сможете сделать.

Новые нити возникли прямо поперек ее тела, стали шире, будто ленты, вздернули Силану вверх, распяли ее перед Вейном.

Рейз подался вперед, и Вейн даже не стал его останавливать.

– Но вы пытайтесь, я не против. Это даже забавно.

Кожа Силаны засветилась, и ленты осыпались пеплом. Так близко пламя еще действовало.

Силана неловко повалилась вниз, упала бы, если бы Рейз не поддержал.

Он подумал: один единственный шанс, тот самый, которого так долго пришлось ждать. Он его почти дождался.

– Вблизи мое пламя… еще может вас сжечь, – Силана тяжело дышала, едва могла стоять.

– Даже это ничего не изменит. Ваша сила – пламя, а моя – смерть. Я не умру, не в этом доме.

В воздухе, колыхаясь возник образ – текучий, жуткий – войска в черном доспехе, красные штандарты и звук – далекий вой боевого рога.

– Смотрите, – сказал Вейн. – Вот на что пойдут ваши силы.

Он перехватил лентами Рейза, подтянул ближе, впиваясь под кожу.

– Ну же, дайте мне пламя, иначе я разорву его прямо сейчас, и возьмусь за вашего брата.

Силана вскинула руки, огонь сорвался с ладоней, почти дотянулся до Вейна. Она не достала совсем чуть-чуть.

Рейз не сопротивлялся лентам, обмяк в них, собираясь с силами. Поймал взгляд Силаны сквозь пелену морока, который их разделял. Сквозь черные ряды аравинцев.

И Силана его поняла.

– Вы хотите пламя? – тихо спросила она. Словно струну связи натянула. – Тогда я дам вам пламя. Я дам вам его столько, что ваша печать сгорит в нем.

Рейз знал, что она задумала, и знал, что может на нее рассчитывать. Прочел по глазам.

Когда ее пламя вспыхнуло вокруг, вспыхнуло пеленой, чтобы пропасть через миг – этого мига Рейзу хватило.

Он бросился вперед, сквозь огонь, обрывая ленты крови. И успел.

Кинжал с трупа вошел Вейну под ребра.

Один удар – быстрый и точный.

В сердце.

Глаза Вейна были напротив. Пустые, недоуменные.

"Гладиаторы бывают очень быстрыми, мразь", – подумал Рейз. Оттолкнул тело от себя и только тогда почувствовал – боль в боку, в бедре.

Опустил взгляд вниз и увидел – алые ленты прошивали его насквозь.

***

Силана этого ждала, и все равно пропустила момент удара. Только услышала – отчетливый и влажный звук, с которым разрывается человеческая плоть.

А потом Рейз выдернул клинок, отшвырнул тело Вейна от себя и посмотрел вниз.

Ленты, алые уродливые ленты пробивали его насквозь.

Не помня себя, Силана направила на них пламя, и оно не исчезло.

Рейз глухо застонал сквозь зубы, и осел на пол. Клинок выпал из пальцев с тонким звоном.

Тело Вейна пошевелилось, неестественно вывернулась рука, дернулись ноги, сквозь кожу прорывались ленты, будто из голема.

Каро подошел, поднял клинок Рейза, размахнулся и в одно движение пригвоздил Вейна к полу. Кровь в бассейне забурлила, потянулась в воздух гигантскими щупальцами и хлестнула наружу. Дальняя стена пошла трещинами, зашевелились трупы.

Силана чувствовала в воздухе – печать магии крови, силу смерти, которая хранила Вейна. Должно быть, он считал, что она делает его бессмертным. Но она только делала его немертвым. Сломанной куклой, пародией на человека.

Теперь эту силу было некому контролировать, и она тянулась наружу. Бездумная и голодная.

Больше смерти. Больше-больше-больше смерти.

– Нужно торопиться, – выдохнул Каро. – Уничтожьте печать.

Силана знала только один способ – выжечь магию целиком, влить в нее столько пламени, чтобы печать сгорела без следа.

Но ее пламя было нужно Рейзу.

– Я не…

Она не могла его бросить, не могла отвернуться от него, как от мамы.

Просто не могла.

Кровавый монстр выбирался из бассейна, извивался мешаниной форм – раскрытых в крике ртов и пустых глазниц, изломанных рук.

– Силана… – Рейз говорил слабо, выдыхал сквозь боль слова. – Делай… что должна.

– Рейз, пожалуйста.

Пожалуйста, не заставляйте меня.

Пожалуйста, я больше не хочу делать правильный выбор. Мне от него слишком больно.

Аравинские войска ждали своего часа, и магия продолжала действовать, уже открывала для них путь.

Рейз нашел в себе силы и потянулся к Силане. Она уцепилась за его ладонь изо всех сил.

– Рейз, я не смогу.

Не смогу пережить это снова, не смогу без вас.

Он улыбнулся, прикрыл глаза:

– Давай… ты сильнее, чем… кажется.

Слезы застилали ей глаза. Кровь струилась алой нитью по улицам Силл Арне, чтобы открыть портал и привести в город аравинские армии. И стены зала вокруг трескались, грозя похоронить их всех вместе.

Силана потянулась к пламени внутри себя. И слова Рейза отдались эхом: сильнее. Сильнее, чем кажется.

Ревущая стена огня рвалась из нее наружу. Силана направила это пламя в печать, и закричала, выпуская с криком все, что делало больно – страх, и безнадежность этого выбора, и неизбежное горе потери.

Она вычерпывала себя до капли и думала – мы уйдем вместе. Я запоздаю лишь на пол шага.

Две искры, гаснущие в темноте.

Госпожа моя в пламени, сохрани нас в себе. Сохрани нас в ладонях своей памяти.

Безграничная моя, чудовищная, прекрасная госпожа.

Огонь в пустоте и голодная бездна, пожирающая все.

Славься.

***

Потом не осталось ничего. Ни огня, ни пепла, ни печати, ни магии.

Даже памяти не осталось тоже.

Только голоса – настойчивые, тревожные.

Силана.

Кто это?

Что это?

Отойдите, мне нужно больше места.

Вы сможете ее спасти?

Не знаю.

А его?

Я не знаю.

Ускользая в темноту, она еще успела подумать – Аврора. Чье-то полузабытое имя.

Бессмысленный набор звуков.

Но он стал для нее маяком.

Глава 60

***

Она вышла к черной воде. За спиной, разделяя мир на плоскости, стелился белый как перемолотые кости песок, а впереди была темнота.

Вода захлестывала лодыжки и утекала вдаль. Теплая, ласковая, она звала за собой. Крохотными искрами по ней плыли белые цветы, светились мягким теплым светом, будто искры, и гасли где-то там, за чертой.

Вейн стоял рядом с Силаной, смотрел вдаль – без улыбки и без сожалений.

– С этого все началось, – сказал он. – Я посмотрел вдаль и захотел узнать, что там за чертой. Для этого я стал магом.

Воздух вокруг звенел, будто пел, и эта песня тоже звала за собой. – Но я так и не узнал.

– Мы все однажды узнаем, – отозвалась Силана. Слова рождались где-то внутри и таяли в воздухе вместе с дыханием. – Для этого не нужно быть магом.

– Человеческая жизнь такая крохотная, – Вейн улыбнулся. – И такая бессмысленная. Мы живем в переплетении сил. Могущественных сил, которые создают наш мир. И мы закрываем на них глаза, чтобы спать, укутавшись в нормальность. В семью, в деньги, во власть. Во все эти детские игрушки. Посмотрите вдаль. Здесь они не имеют никакого значения. Но именно этот момент определяет всю нашу жизнь.

Он искренне в это верил, и он обрек на смерть тысячи людей. Но Силана больше не могла его ненавидеть.

Сама много раз совершала эту ошибку – когда теряла, когда раз за разом оказывалась слишком слабой, и люди умирали у нее на руках. И момент их смерти затмевал все остальное: кем они были, какой путь они прошли.

– Вы не правы, – сказала Силана. – И вы уже не успеете понять почему.

Он кивнул, усмехнулся:

– Да. Я все же узнаю, что там, за чертой, – он рассмеялся и добавил. – Смешно, я думал, моя магия даст мне самому выбрать. Где и как уходить. Она оказалась слабее, чем я думал.

– Вы сожалеете?

Он покачал головой, потом повернулся к ней всем телом:

– Нет. Я делал, что считал нужным. Жил, как хотел. Я жалею только, что стоял к гладиатору слишком близко, – он улыбнулся ей, беззаботно и ехидно и добавил. – Недооценил. Вас и его.

Силана сглотнула, кивнула:

– Вы считали жизнь мелочной. И смерть обесценили тоже. Иначе бы знали, что ее нельзя избежать.

Вейн фыркнул:

– Обойдемся без ваших мудростей. Вы уйдете вместе со мной.

Черная вода накатывала мягкими волнами, ласкала уставшие ступни. Силана так долго шла, и только там за чертой был отдых.

– Смотрите, – сказал Вейн.

Люди появлялись из воздуха, возникали как видения над белым песком и шли вперед за черту, вода принимала их одного за другим.

Маму, солдат, которые умирали у Силаны на руках. Тех, чьи лица она видела в кошмарах. Всех, кого она потеряла. И множество других, кого она не узнавала, но чувствовала – их убил Вейн. Их мертвые.

Последним шел Рейз. Он шел легко, уверенным пружинящим шагом, и улыбался как мальчишка.

Силана смотрела на него и думала – она никого и никогда не любила так сильно, как его в тот момент. Слезы жгли глаза, и хотелось окликнуть, задержать хоть на мгновение. В последний раз.

Силана молчала.

– Идемте, – добавил Вейн. – Иначе вас ждет лишь боль.

Она зажмурилась, и зов воды стал сильнее. Он обещал так много.

Силана верила. И все равно ответила:

– Нет. Жизнь закончится. Жизнь всех, кого я люблю, и моя тоже. И именно потому так важно прожить ее до конца. Крохотные радости, горе и любовь. Когда придет время, я отнесу их за черту.

Вейн рассмеялся:

– Я буду ждать. Смерть всегда рядом. За каждым углом, в каждой тени – жизнь может прерваться в любой момент.

Он пошел вперед, пошел последним и его силуэт терялся в черноте воды.

Силана отвернулась, сделала первый шаг назад – по белому песку, по перемолотым костям – и шепнула темноте за чертой:

– До встречи.

***

Силану разбудила молитва – тихий, знакомый голос пел слова, и они отзывались внутри, как когда-то давно, еще в детстве, когда она приходила в Храм, и воздух дрожал, до краев наполненный музыкой и чудесами.

Ее укутывало тепло, и ощущение пламени, которое она узнала бы из тысячи.

Силана открыла глаза. Верховная сидела в кресле у ее постели, держала в руках пяльцы и вышивала мерно и спокойно. Свет – непривычно яркий, будто летний – заливал комнату, золотил кончики ее ресниц и седину в волосах.

Силана вспомнила, как много лет тому назад, пришла в Храм – как торопилась, помяла платье, и все равно опоздала. Она чувствовала себя виноватой, стояла на ступенях и боялась зайти внутрь, зная, что ее будут ругать. Верховная вышла к ней сама, держала цветок в пальцах – белоснежную, будто светящуюся изнутри лилию.

Силана краснела, запиналась и путалась в словах, пытаясь объяснить, а Верховная протянула ей лилию и сказала:

"Ничего страшного, Силана. Ты опоздала, так бывает. Идем, другие заждались тебя у алтаря".

Больше Силана ни разу не опаздывала, и годами хранила тот цветок – меж страниц в старой книге преданий, которые любила читать.

– Ты очнулась, – Верховная отложила вышивку, повернулась к Силане. – Хорошо. Я уже начинала волноваться.

"Очнулась, – подумала Силана, и вдруг поняла: она выжила. И на нее накатило вдруг все сразу: боль от потери, беспомощность и несмотря ни на что – облегчение. Она выжила.

Она выжила, а Рейз…

Силана зажмурилась, заставила себя сесть – тело едва слушалось, казалось чужим.

Верховная помогла ей, поправила подушку, чтобы было удобнее.

– Я думала… вы ненавидите меня, – выдавила Силана. Голос звучал тихо и хрипло, и приходилось делать паузы между словами, иначе не хватало сил.

– Я злилась, – спокойно признала Верховная. – Злилась на перемены, которые ты принесла. На все, что случилось с Храмом.

– Тогда… почему вы… здесь?

Верховная взяла с тумбочки прозрачный кувшин, налила воды в кружку и помогла Силане сделать несколько глотков.

– Потому что наступило время отложить злость и жить дальше, – она спокойно отставила кружку, посмотрела Силане в глаза. – Я не могла тебя простить. Именно тебя, больше, чем остальных алых жриц. Когда я отправляла тебя на войну, Силана, я верила, что никакое зло, никакая скверна не смогут тебя коснуться. Что ты как пламя. Я думала, что на войне ты предала Майенн. Но злилась не поэтому. Я думала, что ты предала себя. Но я ошибалась. Ты все еще как пламя.

Силана сжала пальцы, почувствовала, как ногти впились в ладонь:

– Но вы не пошли за мной.

– Твои поступки принесут много горя Храму и другим жрицам. Я в это верю. Что Храм, каким мы его знали, перестанет существовать. Вскоре король обяжет жриц служить короне. Создаст военные отряды. Захочет сделать часть белых жриц сделать алыми. Много столетий мы держались в стороне от королей и власти. Использовали свои связи, свои деньги, чтобы не служить никому кроме Майенн. Это время прошло, – она улыбнулась, кривовато и устало. – Ты поступала правильно, Силана. Когда позвала остальных спасать город, когда призывала принять алых жриц, как белых. Но даже правильные поступки могут все уничтожить.

Силана вспомнила последний миг, когда Рейз убил Вейна, как рассеялось пламя и она увидела. Его тело – алыми лентами насквозь.

– Я знаю.

Верховная помолчала, аккуратно поправила складки на юбке и сказала:

– Но ты ничего не разрушила. Вы с Авророй ушли, но я осталась. Храм будет восстановлен, и в него придут новые послушницы, чтобы найти собственное пламя и собственную веру. Вы с Авророй создадите новый храм. Ты показала всем, что можно по-разному служить Майенн. Так пусть у каждого будет выбор. И мы вместе отпразднуем День Огненной Матери.

Силана почувствовала, как перехватило горло, сдавило в груди, будто обручами.

Два Храма. Два Храма, которые дадут выбор, которые не станут ненавидеть друг друга.

– Только не плачь, – предупредила ее Верховная. – Иначе это испортит мою репутацию сиделки.

Это прозвучало так неожиданно и нелепо, что Силана против воли рассмеялась. Сквозь боль и сквозь неверие.

– Так-то лучше, – Верховная посмотрела в окно, посерьезнела и добавила. – Ты спала несколько недель, Силана. Город изменился за эти дни и продолжает меняться. Хорошо, что ты очнулась.

Несколько недель.

Силана бездумно кивнула. Никак не могла это осознать.

Несколько недель со дня атаки на город. С момента смерти Рейза. И Силаны не было на похоронах.

– Мой брат… Калеб, с ним все в порядке? – глухо спросила она.

– Он жив, как и остальная ваша семья. Должна признать, твой брат отвратительно навязчив. Его невозможно прогнать от тебя. Твой юный друг… Лиам, если не ошибаюсь? Тоже.

Калеб и Лиам были живы.

Силана сглотнула:

– А Рейз..?

Она хотела спросить: где его похоронили? Что случилось с Джанной?

И не смогла заставить себя договорить.

Верховная вздохнула:

– А этот хуже всех. Силана, я тоже была молодой, я все понимаю, но нужно быть хоть немного разборчивее.

Силана замерла. Подумала, что ослышалась.

Рейз был мертв, она же сама видела…

– Клянусь, еще пара дней, – продолжила Верховная. – И я начну таскать с собой нож, чтобы выгонять его. И прикажу поставить решетки на окна.

– Рейз мертв, – выдавила Силана. – Я же видела… видела его среди мертвых. Он…

Она не договорила. Верховная посерьезнела, помолчала несколько мгновений и ответила:

– Он был мертв. Несколько мгновений его сердце не билось, но жрицы успели вовремя. Они сумели его вернуть.

– Он жив, – отупело произнесла Силана. Повторила снова, потому что не поверила сама себе. – Он жив, он… Я думала, он умер, и выбрала жить. Выбрала сама, я была готова…

– Потерять? – спокойно закончила за нее Верховная. – Я знаю, как это бывает. И как это важно, уметь принимать потери. Я любила всех своих мужей и пережила каждого из них. Но танец Майенн не ограничивается одними потерями. Иногда ты ждешь горя, готова к нему и принимаешь его. А оно не случается.

Силана услышала шум из-за двери, неразборчивые тихие слова, а потом злой голос Рейза:

– Ты опять за свое? А ну пусти меня внутрь, пока я не разнес тут все.

Верховная сдержанно кашлянула:

– За эти несколько недель твой гладиатор извел всех. Чудо, что его не убила охрана. Силана?

Она добавила что-то еще, но Силана уже не слушала, кое-как откинула одеяло, выбралась из кровати. Тело было будто чужое, накатили тошнота, палата закружилась вокруг, но Силана упрямо цеплялась за мысль: Рейз был рядом. Он был жив, ей надо было его увидеть.

– Силана, тебе нельзя вставать!

Голос Верховной, руки, которые пытались удержать – ничто не имело значения.

– Пустите… пустите меня…

Палата вокруг кружилась все быстрее, затягивала в черноту, как в водоворот.

Дверь скрипнула, отворяясь, Силана выдохнула от облегчения, и начала оседать на пол. Ее подхватили уверенные, такие знакомые руки.

– Силана!

– Живы… – выдохнула она, глядя Рейзу в лицо. И потеряла сознание.

***

Потом, после того, как он пришел в себя, Аврора сказала Рейзу: ты был мертв.

Но он ничего не запомнил о том, как это – умереть. Просто провалился в черноту, и кажется, ему ничего не снилось. А потом он проснулся от ломоты во всем теле, вокруг толпились жрицы, сновали, перекрикиваясь солдаты князя и агенты Каро. Кого-то куда-то тащили, воняло смертью в воздухе.

Рейз тогда заставил себя сесть, заозирался ища взглядом Силану и Джанну. Сестра подошла к нему сама, смертельно бледная, на щеке подсыхало пятно крови.

Силану положили отдельно, и ее тоже окружали жрицы. Рейз не стал тогда подходить, понимал, что будет мешаться. И верил – все будет хорошо. Она выжила, жрицы подоспели вовремя.

Он верил в это до утра, помогая агентам Каро, чем мог. Верил на следующий день.

Рейз верил – чувствуя, как с каждым днем от его веры откалывается крохотный кусочек.

Силана не приходила в себя. Ее поместили в городской больнице, совсем рядом с палатой, в которой раньше лежала Джанна, и жизнь Рейза будто вернулась в прошлое, во времена войны. Он просыпался рано, тренировался один, пытаясь выгнать из себя страх, отвлечься от него. Потом умывался и шел помогать на улицы – работал в одной из городских бригад, расчищая завалы. Там, где сталкивались чародеи Вейна и его солдаты с войсками города, пострадали и улицы, и дома.

На центральной площади установили столб, весь исписанный именами, будто обернутый лоскутным одеялом: люди пытались найти близких.

Рейз выматывался в городской бригаде, заскакивал домой, мылся и шел в больницу. Каждый раз спешил, надеясь на чудо. Каждый раз задыхался от беспомощной злости, когда понимал – чуда не случилось, и с этим ничего нельзя сделать.

Рядом с Силаной всегда была жрица, и все чаще с ней сидела Верховная. Рейз изводил ее вопросами, повторялся раз за разом, пока его не перестали пускать, если она была в палате.

Он, конечно, все равно находил способ пробраться внутрь.

Угрозами или подкупом. Пару раз просто залез в окно, оскальзываясь на обледенелых камнях.

Силана спала и не собиралась просыпаться.

– Ей нужно время, – раз за разом твердила Верховная.

– Она вычерпала себя без остатка, – вторила ей Аврора и остальные.

Рейз цеплялся изо всех сил за то, что все будет хорошо.

За это время он встретился с Лиамом только один раз.

– Тетенька умерла, – сказал ему пацан. – Я ее не спас. Я никого не спас. Ненавижу себя.

Рейз тогда положил ему руку на плечо и сказал что-то вроде "Держись. Ты сделал, что мог". И еще какую-то чушь, в которую Лиам не поверил.

Рейз и сам в нее не верил, потому что тоже чувствовал: такую же злость, такую же беспомощность. И такую же вину. Потому что он вернулся с того света, а Силана лежала в палате бледной, сломанной куклой. И ее Рейз не спас.

Потом ему говорили, что Лиам приходил несколько раз в больницу, но с Рейзом они не встречались.

Школа Орама оставалась закрытой, и весь город нарядился в траурный серый.

Грея Рейз встретил в больнице, у выхода – через несколько недель после атаки Вейна на город. Грей стоял на ступенях, громко с надрывом кашлял, согнувшись и никак не мог отдышаться.

Рейз подошел ближе, Грей наконец откашлялся и выдавил сиплым низким голосом:

– Проклятье.

– Помощь нужна? – спросил его Рейз, хотя и сам сомневался, что сможет что-то сделать.

– Доведи меня до скамьи, – попросил Грей, уцепился за руку Рейза. Ковыляли они долго, Рейз помог Грею сесть и без обиняков сказал:

– Паршиво выглядишь.

Он слышал, что они с Мелезой выжили – несколько чародеев укрыли раненых иллюзией, когда напали големы Вейна.

– И чувствую… не лучше, – просипел Грей, снова сорвался на кашель.

– Воды принести?

– Не поможет. Само пройдет.

Он сделал глубокий, медленный вдох, выдохнул и заговорил уже ровнее:

– Ненадолго утихает, потом заново. Врачи говорят, навсегда.

– А что жрицы? – они вытащили Рейза с того света, наверняка и Грею могли помочь.

Тот покачал головой:

– Это от магии.

Ему не нужно было пояснять какой – Грей оставался с рядом с Мелезой, когда рушился потолок зала суда. И именно магия Мелезы покалечила их обоих. Если бы Грей ушел тогда, остался бы цел. Он ведь не нужен был Мелезе в тот момент, ничего не решал. Но он остался.

Рейз его понимал, сам поступил бы так же, но все равно сказал:

– Жаль.

– Мал ты меня жалеть, щенок, – Грей усмехнулся сквозь боль, а потом добавил. – С Ареной я все.

А ведь его называли лучшим. Грей любил Парную Лигу – Рейз это видел. В этом они были похожи. Если бы Рейз оказался на его месте, просто не знал бы, что делать дальше. Он даже мысли не допускал, что уйдет с Арены живым.

– Арена, – сказал Грей, – это еще не вся жизнь. Когда был как ты, я тоже думал – умру в бою. Умру бойцом, гладиатором. А потом дочка родилась. И я понял, каким был идиотом.

Интересно, смог бы Рейз так же? Если бы сам покалечился, хватило бы ему сил оставить Арену позади и не сожалеть?

Когда он думал об этом, вспоминал Силану – вспоминал, как она улыбалась. Мягко и будто украдкой – словно не знала, можно ли ей.

– А что Мелеза? – спросил Рейз. Все же они с Греем выступали вместе, и жили тоже.

Грей помрачнел:

– Мелезе сейчас не до боев. Она пострадала, в Академии раздрай, и власти ищут виновных. А еще горожане ополчились на чародеев.

Рейз об слышал – шепотки про то, что все зло от магии. Как бы ни пытались агенты князя и короля успокоить жителей. Объяснить, что чародеи помогали спасать город. Люди, потерявшие близких, не хотели слушать.

– А ее…? – он осекся, подбирая слово. Шрамы? Раны? Увечья?

Грей понял и поспешно сказал:

– Нацепила маску и целую тонну гламура. Думаю, и до иллюзий не далеко, – он снова закашлялся, и только, когда приступ прошел, добавил. – Перебесится. Мелезе важно… быть красивой, но рано или поздно она с этим справится.

Рейз давным-давно об этом думал, и так и не понял. Только теперь решился спросить:

– Почему она?

Ведь наверняка встречались Грею и другие. Красивые и намного добрее, с которыми было бы проще.

– Ты что, ждешь историю о какой-нибудь легендарной любви? – Грей усмехнулся. – Все было не так. Я встретил ее, когда был совсем сопляком. Сох по одной дворянке и больше никого на свете не видел. А Мелеза предложила выступать с ней вместе. Мы тогда друг друга даже не видели. Ее интересовала только магия, меня – моя влюбленность. А потом я впервые всерьез проиграл, и все изменилось. Второй боец отыгрался на Мелезе, и после она была вся в синяках. Она сказала мне, – он рассмеялся, просмаковал слова. – "Давай вернемся и размажем их, Грей". И я понял, что хочу быть с ней рядом всю жизнь.

Рейз вспомнил, как спокойно и устало Силана вынимала осколки стекла из ступней, вспомнил, как она бросилась наперерез, защищая Грея.

– Понимаю, – сказал он, потому что и правда понял.

– Тогда что ты тут делаешь? Иди, ты нужен не здесь.

Силана спала уже несколько недель, и Рейз никак не мог этого изменить. Все равно пытался раз за разом. Разговаривал с ней, когда никто не видел. Целовал, суеверно надеясь на старые сказки, где уснувших княгинь будили любимые. Признавался: не в любви, об этом Силана и так знала. В том, что боится ее потерять. В том, как паршиво быть беспомощным.

Он прижал кулак к груди, коротко кивнул Грею – так приветствовали друг друга гладиаторы прошлого, Орам рассказывал в школе. И пошел прочь.

Уже не впервые чувствовал себя, будто идет на бой.

Противника нельзя было зарубить мечом, обезоружить, нельзя было убежать.

Можно было только продержаться и переждать.

Рейз подумал: Просыпайся.

Он поднялся наверх по знакомым каменным ступеням, в крыло для больных, которым не могли помочь лекари. Привычно сцепился с охранником, который не хотел пускать его внутрь, пока там сидела Верховная.

И когда открыл дверь, поначалу подумал, что спит.

Силана шла к нему, запинаясь, шатаясь, смотрела огромными, будто стеклянными глазами, и Рейз сам не помнил, как оказался рядом, подхватил на руки.

– Живы… – выдохнула она, и потеряла сознание.

– Уложи ее на кровать, – спокойно сказала Верховная. – Не волнуйся, она скоро очнется. На сей раз это обычный обморок.

***

Кто-то гладил Силану по волосам. Ласковая уверенная ладонь касалась бережно, будто утешала.

В воздухе пахло травяными настоями и совсем легко – кожей, оружейной смазкой, дымом. Силана узнавала и эти прикосновения, и запахи.

Хотелось впитать их в себя, обернуться ими, как мягким одеялом, и сохранить в памяти навсегда.

– Эй, – тихо позвал Рейз. – Открой глаза.

Это было нелегко, тело не слушалось, и свет поначалу резал глаза, но Силана справилась.

Рейз устало рассмеялся, наклонился над ней. Он выглядел совсем измученным:

– Любишь же ты поспать, – шепнул он.

Она подняла руку, коснулась его щеки, щетина уколола ладонь:

– Мне снился плохой сон.

– Это к добру, – он перехватил ее руку, легко прикусил ладонь. – Когда жизнь лучше, чем во сне.

Потом он потянул Силану на себя, стиснул в объятьях крепко, до боли. Она вцепилась в него в ответ, чтобы почувствовать – он был рядом, и он был жив.

Потом Рейз опустил голову, Силана подалась вверх, и они поцеловались. Легко, невесомо и очень естественно. Ей бы хотелось просыпаться так еще много-много лет.

– Я по тебе скучал, – шепнул он ей после.

– Волновались за меня? – все, что ждало ее впереди, и все, что осталось в прошлом не имело значения, только этот единственный момент – близости и понимания.

– Даже рыдал, пока ты спала, – Рейз криво усмехнулся, подмигнул. Силана против воли фыркнула от смеха, потому что невозможно было это представить. – Я все думал, а вдруг ты не проснешься, с кем же я тогда буду выступать на Арене? Без огненной жрицы никак не обойтись. Не хочу больше драться только за себя.

Она улыбнулась:

– Вы можете попросить Аврору.

– Ни за что, – он уткнулся лицом в ее волосы. – Мне нужна только одна единственная, моя личная жрица.

Силана посерьезнела, помолчала, прежде, чем спросить:

– Вы хотите драться за меня?

– Я хочу драться за нас, – он положил ей руку на живот, расставил пальцы, будто измерял. – Может, и не только за нас. Грей тут сказал, что мне обязательно нужен ребенок.

Силана опешила, не зная, как реагировать:

– Вы же не всерьез?

– Еще не знаю, – он подмигнул. – Почему-то эта мысль не пугает.

– У нас уже есть Лиам, – поспешно напомнила она. Не мог же Рейз всерьез…

– Этот не ребенок, это мерзопакостный младший брат.

Силана искренне надеялась, что он так шутит. Она потянулась и поцеловала его снова, на сей раз намного решительнее и настойчивее, чтобы отвлечь. Рейз с готовностью ответил на поцелуй. Его рука все еще оставалась у нее на животе, но Силана быстро об этом забыла.

За границами больничной палаты кружился в бесконечном, непостижимом танце Майенн огромный мир, но этот миг – миг радости, близости – принадлежал только Силане. Она наслаждалась им, отпечатывала его внутри себя, записывала, как записывают любимые строки – памятью под кожей. И знала, что, когда придет время уйти за черту, она заберет его с собой.

***

– Я могу помочь, вы что, не видите?! Или вы и мозги себе отрезали вместе с рукой? – Лиам злился и не выбирал слов, и делал все только хуже. Он приходил уже не впервые, и Джанна сама пускала его в кабинет Каро, но после всегда держалась в стороне.

– Я уже говорил, – Каро не повышал голоса, и раздражение просачивалось в него едва различимым напряжением, не более. – К расследованию допускаются только государственные агенты. И уж никак не озлобленные дети.

– Я не ребенок. Я дрался вместе с остальными!

– Бой закончен. Теперь осталось разобраться с последствиями. Это вам, детишкам, кажется, что главное – махать мечом. А настоящие битвы всегда ведутся до и после, – Каро брезгливо поморщился, потер запястье металлической чародейской руки и добавил. – Мы ищем с кем Вейн был связан, кто поддерживал его деньгами. А вы только мешаетесь под ногами.

– Ну так используйте меня, – Лиам опирался на его стол, нависал над Каро. И все равно казался слабее, уязвимее. – Я хочу помочь, хочу хоть что-то сделать!

– Мало хотеть помочь, – резко отозвался Каро. – Нужно еще и суметь.

Он умел бить по больному, и Лиам не нашелся, что ему ответить. Молчание, которое повисло тяжелой невидимой пеленой после его слов было почти осязаемым, душным и неприятным.

Джанна подождала несколько мгновений, и спросила, когда поняла, что иначе никто не заговорит:

– Лиам, есть много способов помочь. Почему именно…

– Он не хочет помочь, – перебил ее Каро. – Он хочет отомстить за свою хозяйку. Хочет продолжать размахивать мечом, потому что только так и спасается от горя.

– Вы ничего обо мне не знаете, – низко и с угрозой сказал ему Лиам.

– У меня есть глаза и я знаю достаточно. И я прекрасно знаю это безмозглое желание отыграться, – Каро криво усмехнулся. – Я и сам его чувствую. Каждый день, каждое мгновение. Отплатить за всех, кто умер, за всех агентов, которых я знал и кровь которых Вейн использовал. За руку, наконец.

Она не думала, что он заговорит так откровенно, покажет Лиаму уязвимость – и только потом поняла, Каро использовал свою уязвимость, как инструмент. Знал, что она поможет ему достучаться до Лиама.

– Если вы понимаете, почему не разрешаете мне..? – начал тот, но Каро перебил.

– Потому что нельзя помочь мертвым. Только живым. И чтобы помочь живым, нужно не размахивать мечом и не выплескивать свою злобу, а работать головой.