Текст книги "Пламя Силаны (СИ)"

Автор книги: Ольга Куранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 51 страниц)

Глава 36

***

Пламя пожирало голема изнутри, струилось ручейками наружу по красным лентам, и приходилось сдерживать его, уговаривать – не задень, только не задень тех, кто мне дорог.

Рейз и Калеб замерли, не шевелились, и огонь в любой момент мог перекинуться на их волосы или одежду.

Красная, похожая на освежеванное мясо плоть голема обугливалась, опадала пеплом. Неистребимо воняла гарью так, что слезились глаза.

Силана направляла пламя, держала его в узде, как могла, и чувствовала, что выматывается. Ее выматывало не пламя – контроль над ним.

Когда последние остатки голема превратились в сажу, она обессиленно выдохнула и пошатнулась – перед глазами поплыло – а в следующее мгновение, Калеб уже держал ее на руках и говорил что-то Рейзу. Поначалу слов за шумом в ушах было не разобрать.

Рейз ответил что-то, отбросил в сторону осколок стекла, которым пытался освободиться, и на его руке остался глубокий кровоточащий порез. Тяжелые красные капли падали на пол, разбивались.

Силана задержалась на них взглядом, а потом сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Даже говорить было тяжело:

– Рейз, вам нужно… обработать рану.

– Ерунда, просто царапина. Ты в порядке? – Рейз шагнул к ней, и Калеб прижал ее к себе ближе, будто защищая:

– Что это было? Зачем этой твари потребовался твой гладиатор? И как она попала в мой дом?

Рейз обеспокоенно заглянул Силане в глаза и скривился:

– Нашел время спрашивать. Она же вообще не соображает. Давай ее на кровать, пусть сначала придет в себя.

Калеб развернулся, удерживая Силану на руках:

– Я уложу ее в другой комнате. И прикройся. Сейчас прибегут слуги, незачем им на тебя глазеть.

– Не нужно, – попробовала возразить она. – Это минутная слабость. Я скоро приду в себя.

Конечно, Калеб не стал ее слушать. Он вынес ее в коридор, кивнул подошедшему слуге и бросил коротко:

– Займись охраной и позови городскую стражу. Потом доложишь мне, я буду в своей спальне.

– Не надо. Стража ничем не поможет, – тихо сказала Силана. – Голем уничтожен, они не найдут никаких следов, кроме моего пламени.

– Должно же хоть что-то остаться, – вмешался Рейз. – Хоть клочок.

– Его создала аравинская магия крови, големы очень живучи. Если бы остался хотя бы один фрагмент, он бы смог восстановиться, – пояснила она. – Мне пришлось сжечь его полностью.

Рейз передернулся и кивнул:

– Туда ему и дорога. Отвратная была штука.

Калеб нахмурился, отослал слугу, и направился с Силаной обратно по коридору, в сторону своего кабинета:

– Даже если не осталось следов, мы все свидетели. Это не так уж мало. Тем более, что мое слово имеет вес при княжеском дворе.

– Мы родственники, Калеб, – тихо напомнила Силана. – Суд решит, что ты покрываешь Рейза.

Калеб фыркнул пренебрежительно, будто никогда не слышал ничего абсурднее, и бросил в сторону Рейза ехидный взгляд:

– И кто-то поверит в такую глупость?

– Если ты позовешь стражу, Вейн сможет использовать это против тебя, – сказала она. – Лучше промолчать и справляться своими силами.

– А если промолчать, Вейн пошлет голема снова, – вмешался Рейз, поравнявшись с ними. Он шел тяжело, сказывались побои и нападение голема, но не отставал. – Эта тварь ведь не убить меня пыталась, а забрать.

Калеб распахнул дверь в свою комнату ногой, зашел внутрь и направился к кровати. Аккуратно уложил Силану на дорогое расшитое золотом покрывало и отстранился:

– Почему вы решили, что это Вейн? Зачем ему? – спросил он.

Рейз фыркнул:

– Чтобы все думали, что я сбежал. Он бы похитил меня, и выставил так, будто я пытаюсь избежать тюрьмы. А раз так, то точно виновен.

Силана думала так же, но он учел не все. Дело было не только в Рейзе. Не в нем самом.

– За действия гладиатора отвечает его хозяйка, – как могла мягко напомнила она. – Не важно, виновен Рейз или нет, меня наказали бы за его побег.

– Сейчас он под моей опекой, – Калеб поморщился снова. – Так что отвечал бы я.

– Отвечали бы вы оба, – сказал Рейз. – Вейн же гнида, он бы не упустил шанса сделать гадость всем. И мне, и Силане, и тебе за компанию, раз уж ты помешал ему в тюрьме. А тут просто идеальный шанс. Меня больше волнует, что это была за дрянь и откуда она выползла.

– Он использовал голема крови, это аравинская магия, – пояснила Силана. – Возможно, ему помогает кто-то из их магов.

– Или он сам наловчился, – Рейз без спроса взял один из стульев, подтянул к кровати и сел у изголовья, сцепив пальцы. Он сидел так близко, что, протяни Силана руку, без труда могла бы до него дотронуться. На мгновение почти до боли захотелось это сделать. Прижать к себе и его и Калеба, вдохнуть поглубже и удостовериться, что с ними действительно все в порядке. – Знаешь, Каро не обрадуется, когда узнает. Интересно, почему Вейна так тянет на все аравинское? Сначала яд, теперь вот этот голем. Можно подумать, нашей магии ему мало.

– Аравинская магия хуже изучена, ее сложнее отследить, – Силана покачала головой, потом все-таки протянула руку и коснулась пальцев Рейза. Он перехватил ее ладонь, осторожно сжал без слов обещая поддержку. – И Вейн не закончил Академию. Он не имеет права использовать традиционные заклинания. На них требуется лицензия и их слишком легко обнаружить.

Калеб недовольно оглядел Рейза, но ничего не сказал, взял второй из стульев и тоже сел так близко, что Силане и Рейзу пришлось расцепить руки. На мгновение она поймала себя на идиотской мысли, что они будто соревновались друг перед другом за ее внимание. Глупости, конечно.

– А на голема крови разрешение не требуется? – Калеб брезгливо отряхнул руки, словно все еще чувствовал на них красные ленты. – Довольно рискованно использовать вражеское заклинание, тем более теперь, после войны.

Силана неловко сложила руки на коленях:

– Для создания голема требуются живые люди, кровь и смерть. На войне аравинцы использовали пленных, и даже их очень редко. Это сложное заклинание и его мало кто знает. Но именно поэтому оно безопасно для Вейна. Никто не поверит, что он способен на подобное. Голем не оставляет следов, его невозможно поймать. Если его уничтожить, не останется доказательств. Если хотя бы часть уцелела, ее можно отозвать.

– Стой, в каком смысле, требуются живые люди? – Рейз опешил. – Ты хочешь сказать, Вейн кого-то поубивал ради заклинания? Он, конечно, та еще гниль, но зачем так подставляться? Все-таки убийство – это не шутки. Это же сразу к палачам, будь ты хоть трижды аристократ.

– Я мало знаю про процесс создания, – признала она. – Но он требует времени. Если голема сделал Вейн, он сделал его заранее. До того, как мы с вами появились в Парной Лиге, и возможно до того, как я вернулась в город.

– Или до окончания войны, – сказал Калеб, а потом посмотрел на Рейза. – Просто вспомни, что творилось под конец. Голод, болезни. Угроза эпидемии. Многие бежали из Силл Арне. В такие времена людей можно десятками забирать прямо с улиц, никто не хватится. Тем более шлюх или бедняков. И это только при условии, что Вейн использовал заклинание сам.

Он поверил ей, не сомневался, что Силана говорила про Вейна правду, и это наполняло ее теплом.

Рейз поежился:

– Все равно, в голове не укладывается… да бред же, чтобы кто-то воровал людей для заклинания. Мы же не в темные века живем.

Он был хорошим, слишком хорошим, наверное, и потому не представлял, на какие зверства способны люди, когда идут к своей цели. Силана немного завидовала Рейзу, тому, что он все еще надеялся на лучшее, даже повстречавшись с такими, как Вейн.

– Сейчас не так важно, сделал ли он голема или просто купил его, – сказала она. – Он знает, что вы в доме Калеба, Рейз. А значит, до суда может действовать. Здесь не безопасно. Калеб, вам с Рейзом нужно уехать.

Калеб покачал головой:

– Он находится под домашним арестом. По распоряжению князя, я не имею права ни переселить его, ни перевезти в другое место.

Но Калеб мог бы уехать сам. Туда, где будет в безопасности. Иди же наоборот, Вейн воспользуется тем, что они разделились, чтобы ударить.

Калеб был ей дорог, Вейн прекрасно понимал, что сможет его использовать.

– Ты не бросишь гладиатора, это я уже понял, – угрюмо сказал Калеб, смерил Рейза тяжелым взглядом. – И я не оставлю вас здесь одних. Значит, уехать не выйдет. К тому же, это мой дом, любой кто хочет сюда вломиться, пожалеет.

Он говорил так уверенно, но что он мог сделать?

– Я могу отослать слуг, – предложил Калеб. – И позвать чародейку, чтобы она укрепила магическую защиту. Если ты уверена, что нападение повторится.

Рейз запустил пальцы в волосы, раздраженно потер, будто хотел вытряхнуть из головы то, о чем думал:

– Не сможет он напасть снова. Он ведь понял, что его голему конец. А если делать их так сложно, то запасного у него нет. Или посылать за мной обычных людей, или идти самому. И то и другое идиотизм. Вейн не похож на идиота.

Силана задумалась об этом – Вейн всегда действовал расчетливо, не допуская ошибок. Даже это нападение: он убедился, что Рейз в комнате один. Этот план бы сработал – Рейз не знал, как противостоять голему, он проиграл бы. Вейн не учел только Силану.

– Лучше связаться с Каро, – предложил Рейз. – Он ведь клялся, что сможет все решить и исправить. Вот пусть и исправляет.

– Я могу написать ему, – предложил Калеб, и криво усмехнулся. – Если он так рвется защищать вашу пару, появится довольно быстро.

– У меня была его печать. При себе, еще с Арены. Если дознаватели ее не забрали, можно позвать Каро намного быстрее.

Рейз говорил, что заключил с Каро сделку, и все же про печать она даже не подумала.

– Это многое упрощает, – спокойно заметил Калеб. – Печать мне отдали вместе с твоими вещами.

Силане не хотелось вмешивать Каро – глупо и по-детски, но она никак не могла заставить себя ему довериться. Видела в нем человека, который слишком напоминал ей командира Гийома. И все же отказывать было глупо:

– Хорошо. Используй печать. Возможно, Каро заметит что-то, что мы упустили.

Что-то что получилось бы использовать против Вейна.

Рейз усмехнулся:

– Ты в это веришь?

Нет, она не думала, что Вейн совершит промах и все же:

– Я на это надеюсь.

***

Калеб действительно отпустил слуг, сразу после того, как использовал печать. Рейз и Силана остались одни.

Рейз бы порадовался, правда, если бы синяки не болели так сильно. Стул в комнате Калеба с каждым мгновением казался все неудобнее, и очень хотелось лечь рядом с Силаной.

Интересно, как бы отреагировал Калеб, если бы увидел их вместе на своей кровати.

Рейз дал себе слово не проверять, раз уж Калеб с Силаной вроде бы наконец-то помирились.

– Вам все еще больно, – сказала Силана наконец. – Простите, что не пытаюсь вас исцелить. Но если кто-то нападет снова, мне потребуется пламя.

Она говорила равнодушно, будто о погоде. И Рейз поймал себя на мысли: должно быть, это сильно напоминало ей войну. Ожидание нападения, чувство угрозы. Необходимость беречь силы.

Не такой мирной жизни, должно быть, ждала Силана.

– От пары синяков я не рассыплюсь, – сказал Рейз. – Пацан даже говорил, что мне идет. Добавляет мужественности.

Он хотел перевести все в шутку, заставить Силану улыбнуться хоть на мгновение. Ему почти удалось.

Уголки ее губ дернулись вверх, а потом она снова нахмурилась:

– Он сейчас совсем один в доме с Ралом. И после голема Вейн знает, что я здесь. Он может…

– Ты даже за пацана теперь бояться будешь? – Рейз потянулся к ее руке, снова сжал. – Хватит. Переживать надо не за него, а за тех, кто к нему полезет. Ты же видела, с ним мало кто может тягаться.

Рейз часто ловил себя на мысли, как же это было нечестно – что безмозглому подростку досталась такая сила.

Хотя кого он обманывал? Не досталась. Рейз же видел, как тот выкладывается. И все, что Лиам умел, он заслужил.

– Больше всего я переживаю за вас, – признала она. – И когда думаю, что с вами делали у дознавателей… вы не жалеете, что повстречали меня?

– Нет, – спокойно признал он. Сказал ей правду. – Не жалею и никогда не жалел. Даже, когда не понимал тебя, и надумывал всякое дерьмо, даже тогда не сожалел. И то, что дознаватели… – он тоже не договорил, потому что даже думать об этом не хотел, не хотел вспоминать собственную беспомощность и унизительное, гадкое ощущение чужих грубых рук на своей коже. – Все, что те уроды делали, на них и только. Плевать, как Вейн их подговорил и что пообещал. Нормальный человек просто не станет издеваться над другим.

Рейз бы не стал. Не потому что пожалел бы заключенных, а потому что не стал бы мараться. Ни об пытки, ни тем более об изнасилование.

Видимо, просто Вейн находил моральных уродов под стать себе.

– Почему вы не ляжете рядом? – спросила Силана тихо, отодвинулась, оставляя для него место на кровати. – Вам же тяжело. Из-за синяков.

Рейз вздохнул, бросил долгий взгляд на дверь, за которую вышел Калеб.

– Твоему брату это не понравится.

– Он поймет. Вам же плохо.

– Не настолько плохо, чтобы… – «на тебя не встало». Он чуть не сказал это вслух, смущенно кашлянул, пытаясь скрыть неловкость и повторил. – Не настолько.

И все же она потянула его к себе, и Рейз осторожно устроился рядом с ней, не касаясь.

Лежать было намного проще и намного больнее, чем сидеть. Проще, потому что мышцы расслаблялись, а сложнее, потому что намного сильнее болели синяки, на которых Рейз теперь лежал.

– Знаешь, – признал он после недолгого молчания. – Я даже не представлял, что твое пламя так может. Я позвал тебя, и огонь просто снес дверь с петель. Ты меня спасла, как какую-нибудь девицу в беде.

– Вы меня тоже, – тихо отозвалась она, и потянулась к нему, невесомо коснулась губами лба, будто ребенка благословляла. – Вы каждый день меня спасаете. Рейз, я…

Он сам не заметил, как подался вперед, так близко, что мог разглядеть каждую крохотную крапинку в глазах Силаны. Огненные точки пламени в глубине.

Силана хотела сказать ему что-то важное. Что-то, после чего все бы снова поменялось.

Но Рейз хотел услышать.

Ему не удалось. Дверь отворилась и зашел Калеб. Он бросил на Рейза с Силаной угрюмый взгляд, и они отпрянули друг от друга как дети. Будто попались на чем-то.

Рейз даже подумал мимоходом, что, если бы вдруг пришел в собственную спальню и увидел Джанну на кровати с каким-нибудь мужиком, тем более гладиатором, точно молчать бы не стал. А то и сразу за меч схватился.

Калеб только недовольно поджал губы и обратился к Силане:

– К тебе пришли и это не Каро. Это жрица из Храма. Она говорит, ее зовут Аврора.

Глава 37

***

Калеб не пустил Аврору в дом, и Силана застала ее на крыльце. Аврора стояла на самой верхней ступеньке, равнодушно смотрела в небо, и ледяной ветер трепал ее легкое жреческое платье. Она пришла без плаща и согревала себя пламенем Майенн.

Силана поклонилась:

– Здравствуй.

Она не стала ни извиняться за ожидание, ни спрашивать, зачем Аврора пришла.

– Силана, – та коротко кивнула в ответ. – Верховная Жрица хочет тебя видеть. Идем.

– Она никуда не пойдет, – ответил вместо Силаны Калеб, выступил вперед, будто собирался закрыть ее собой. – По крайней мере, пока я не буду знать куда и зачем.

– Не нужно, – как могла мягко остановила его Силана. Храм все равно добился бы своего. Исцелив Грея, она нарушила правила. Знала, что за это придется заплатить. – Останься здесь.

Она оглянулась на дверь, порадовалась, что Рейз слишком ослабел и остался в комнате – иначе он наверняка не отпустил бы ее одну.

– Верховная хотела видеть Силану, а не всю ее семью, – холодно заметила Аврора. – Мы не пустим посторонних в жреческие покои. Даже если пойдете с ней, вам придется ждать снаружи.

– Я волнуюсь за Рейза, пожалуйста, останься с ним, – тихо добавила Силана. Постаралась передать одним взглядом: мне это нужно.

Знать, что ее близкие в безопасности.

Увидеть, во что превратился Храм.

Калеб недовольно нахмурился, но кивнул:

– Я встречу Каро и займусь охраной дома, – потом он перевел взгляд на Аврору и добавил. – Если она не вернется до обеда, я стану ее искать. И попрошу помощи у князя. Или у городской стражи. Это понятно?

Аврора поморщилась, брезгливо и высокомерно:

– Угрозами вы ничего не добьетесь.

Калеб угрюмо усмехнулся в ответ:

– Правда? Тогда хорошо, что у меня есть и другие средства.

***

– Я слышала, ты не ладишь с братом, – равнодушно заметила Аврора, когда они с Силаной остались одни за воротами. У витой решетки ждал алый экипаж с символом Майенн на двери. Экипаж был запряжен лошадьми. Чародейский транспорт в Храме не признавали.

Только скатов или лошадей.

– Я причинила Калебу много боли, – спокойно признала Силана. – Но он все равно мой брат и любит меня. Он дал мне еще один шанс.

– Думаешь, ты его заслуживаешь? – Аврора скривилась, и спрашивала она на самом деле вовсе не про Калеба.

– Не важно, чего я заслуживаю, – ответила Силана. – Если откажусь от этого шанса, сделаю Калебу только больнее.

– Очень удобно, – Аврора открыла перед ней дверцу экипажа. – Залезай. Верховная ждет. Но она вряд ли даст тебе еще один шанс.

Силана помолчала немного и спросила, только когда экипаж повернул по направлению к Храму:

– Верховная все еще хочет помочь Вейну? Вы действительно отвернетесь от всех алых жриц?

– Не от кого отворачиваться, – резко отозвалась Аврора. – Алые жрицы даже не числятся в списках живых.

– Это ошибка, – как могла мягко заметила Силана. – Это предательство нашей веры, и всего, что завещала Майенн. Ты можешь ненавидеть меня. Можешь осуждать. Но пока мы существуем, Аравин медлит и соглашается на мир.

– Война или мир, это не касается Храма, – Аврора говорила так уверенно, так убежденно. – Это не должно нас касаться. Князь Силл Арне, король или аравинский император, какое нам дело, кто сидит на троне?

Должно быть, она пыталась убедить себя, и закрывала глаза на главное:

– Война касается всех.

***

Когда-то давно, когда Силана впервые увидела Храм Майенн, он показался ей красивее всего на свете – высокое, будто тянущееся в небо здание с треугольными шпилями, узкими окнами-витражами, которые сверкали на солнце.

Она была совсем ребенком тогда, стояла как завороженная у дверей, откуда слабо тянуло запахом ладана и воска, и смотрела на жрицу в белых одеждах. Такую нереально красивую, такую юную.

Казалось, сила – непонятная, таинственная сила – обнимала фигуру жрицы будто ладонь гиганта, наполняла чем-то неведомым. Покоем, умиротворением. Счастьем.

Тогда Силана впервые увидела Верховную.

Тогда же отчаянно, всей душой захотела оказаться на ее месте.

А в этот раз – Силана даже устыдилась – Храм показался ей обычным зданием. Красивым и холодным.

Аврора провела ее по гулким пустым коридорам во внутренние покои. Никто не задерживал их, даже не встретился им на пути, и Силана думала, что должна радоваться. Или грустить – она наконец-то вернулась в Храм. Но она не чувствовала ничего.

И ощущение – благословенное чувство Майенн внутри, которое вело Силану вперед все эти годы, которое было пламенем в ее крови – не стало ни громче, ни глуше. Было странно вдруг осознать, что ее походный, крохотный алтарь, который ютился на колченогом табурете в продуваемой всеми ветрами комнате, значил больше, чем все эти залы для молитв и чаши для подношений.

Аврора остановилась у высоких стрельчатых дверей – у входа в Зал Собраний. Она помолчала, помедлила, будто подыскивала слова, и Силана ничего не стала спрашивать, просто пыталась запомнить эти мгновения тишины, потому что уже знала – после этой встречи с Верховной больше никогда не вернется в Храм снова.

Та Силана, что любила этот Храм, что могла прийти в него дочерью и сестрой, так и не вернулась с войны.

– Я не буду желать тебе удачи, – сказала, наконец, Аврора. – И предупреждать не стану. И все же жаль, что все так получилось.

– Да, мне тоже.

Она распахнула двери и первая зашла внутрь.

***

Силана никогда раньше не была в Зале Собраний – в Зале Осуждения, как его еще называли. Его открывали, только когда нужно было судить за преступления. Очень редко.

Зал уходил вверх амфитеатром, белые скамьи располагались ярусами, и алый ковер, который покрывал ступени казался росчерком крови.

Силана ступила на алые плиты центральной площадки, подняла взгляд вверх. В самом центре последнего яруса, рядом с Верховной, спокойно улыбаясь сверху-вниз, снисходительно и надменно смотрел Вейн.

Он был абсолютно уверен, что вправе – вмешиваться в дела Храма и решать. И будто не замечая его, Верховная кивнула Силане строго и торжественно. Как и полагалось главной жрице.

Она почти не изменилась за эти годы, только складки в уголках губ стали глубже, да в волосах появилась седина. Но самое главное, то, чем восхищалась Силана исчезло навсегда.

Силана ответила поклоном, мазнула по плитам кончиками пальцев, отчетливо понимая, что кланяется Верховной в последний раз. И это не было больше знаком уважения. Для Силаны это было прощанием.

Казалось, все жрицы на скамьях затаили дыхание.

– Здравствуй, Силана, – Верховная встала, пошла к ней. Ощущение силы, исходящее от нее, подавляло – душное, белое. Обжигающее. Будто бы там, где она ступала выгорал воздух. – Ты знаешь, почему ты здесь.

– Я исцелила гладиатора, – ответила Силана. – Постороннего человека.

– Верно, – согласилась Верховная. Сделала взмах рукой, и Аврора поклонилась, отступила к скамьям.

Силана проводила ее взглядом, а потом посмотрела прямо на Вейна. Он так пугал ее раньше, он столько всего сделал – ей, и Рейзу, и алым жрицам, которые стояли у него на пути.

И только теперь Силана чувствовала, что справится. Что готова – бороться против него изо всех сил. Не стыдясь ни своих поступков, ни своего пламени.

– Ты знала, что это запрещено, – продолжила Верховная. – Знала, что оскорбляешь нашу веру и закон Богини. И пошла на это.

Она говорила правильные вещи – те, что были записаны в священных текстах, и в которые Силана раньше искренне верила. До войны.

Но говорила это, потому что рядом сидел Вейн. И Вейну это было выгодно.

– Я не жалею, – ответила Силана. – Я спасла человека, потому что могла. Потому что во мне живет пламя Майенн и только я решаю, как его использовать.

Почему-то говорить было легко. Теперь, после всего, что она увидела и всего, что узнала. О Храме, который готов был прикрываться верой в собственных целях, о себе и своем пламени.

– Когда вы отвернулись от меня, я чувствовала себя раздавленной, недостойной, – спокойно признала Силана. Проигнорировала шепот среди жриц, волны злости, которые вызывали ее слова. Ядовитую, будто аравинская отрава, улыбку Вейна. Ей важно было объяснить, рассказать. Не ради себя и не ради Верховной, которая готова была продать Храм аравинцам в обмен на комфорт и безопасность. Ради тех жриц, что искренне любили Майенн, как любила ее Силана. – Я стыдилась своего пламени. Стыдилась того, что стала алой. Но теперь я этому рада. Вы готовы развязать войну, чтобы обезопасить себя. Вы готовы наказывать за помощь и за исцеление. Сегодня я отрекаюсь от вас так же, как вы отреклись от меня.

Ей казалось, что весь зал взорвался криками – обвинениями, оскорблениями. Оскалился, как единый, многоголосый монстр. На голове этого монстра, как наездник, с поводьями в руках, сидел и улыбался Вейн.

Силана смотрела только на него и думала – вы мой враг. Именно вы, а не Храм и не жрицы.

Наконец, Верховная подняла руку, и шум утих, схлынул, словно волна с берега.

– Слова настоящей отступницы, – сказала Верховная. – Значит, убеждать тебя бессмысленно. Да и зачем? Думай, что хочешь, Силана. Но ты все еще связана нашим законом, ты нарушила его и тебе придется заплатить. Мы требуем тринницу за исцеленного гладиатора. Ты должна будешь доставить деньги в Храм не позднее, чем через три дня. Если же ты не сможешь заплатить, мы будем вправе продать тебя, как рабыню. Мне говорили, в Аравине есть те, кто дорого заплатит за алую жрицу.

Она улыбалась, спокойно и с превосходством, и Силана думала: неужели никто не видит, не понимает, что это предательство. Не алых жриц и не страны, веры Майенн. Веры в то, что пламя делает людей ближе.

И ответила Силана не Верховной, она ответила Вейну:

– Я знаю, чего вы добиваетесь. Но у вас не выйдет.

– Правда? – он с интересом подался вперед, сцепил и расцепил перед собой пальцы.

– Меня есть кому защитить.

– Верно, – он улыбнулся шире. – Есть те, кто пытается защитить вас, – он рассмеялся и подмигнул. – Вот только, пока они защищают вас, кто защитит их?

Дальнейшее произошло так быстро, что Силана невольно дернулась, потянулась к пламени внутри себя. Инстинктивно, потому что именно так привыкла реагировать на войне.

После слов Вейна, будто по команде, с грохотом распахнулись двойные двери. Врезались в стену, выбив ручками белую крошку.

В дверях, как ни в чем ни бывало стоял Каро:

– Простите, не помешал?

Верховная вскочила:

– Как вы прошли? Это священные покои сюда нельзя посторонним.

Каро фыркнул, шутливо поклонился Вейну:

– К чему такие формальности среди друзей? Или вы не рады меня видеть, Вейн?

– Очень рад, – нейтрально отозвался тот. – Жаль, что вы не к месту. И мне тоже интересно, кто вас пустил.

– Я просто взял с собой пару десятков вооруженных людей. И меня сразу открылись все двери.

Он прошел вперед, встал рядом с Силаной:

– Я услышал, что вы обвиняете в чем-то мою сестру. А на нее и без того немало свалилось.

Силана понизила голос до шепота, чтобы только Каро мог ее слышать:

– Что вы делаете?

– Спасаю вас, – усмехнулся он. – И, поверьте, делаю это довольно эффектно. Я даже выбил двери ногой, когда шел сюда.

Силана не стала отвечать очевидное – что двери были открыты. И выбивать их не было необходимости.

– Эта встреча, внутреннее дело Храма, – ледяным тоном заметила Верховная.

– Вот как? А по какому праву вы пустили мою сестру?

Силане показалось, что зал замер. Все жрицы, как одна затаили дыхание.

– А про меня вы спросить не хотите? – рассмеялся Вейн. – Что я здесь делаю.

– О, про вас я как раз знаю, – Каро отмахнулся. – Вы пудрите мозги этим безмозглым курам, чтобы они травили алых жриц. Нет, мне интересно, почему здесь Силана.

– Она нарушила закон Храма, и должна понести наказание, – вместо Вейна ответила Верховная.

Каро рассмеялся:

– Вы в вашем Храме совсем уже зарвались. Законы назначает король и князь. А ваши правила только для жриц. Или вы утверждаете, что Силана жрица?

Она замерла, только теперь понимая, почему Каро вел себя именно так. И что именно собирался использовать против Вейна и Верховной.

– Силана – алая жрица, – спокойно отозвалась Верховная. – А значит, обязана подчиняться правилам Майенн.

Каро фыркнул:

– Я не поверю в правила Майенн, пока ваша богиня не придет и не продиктует мне их лично. И, если Силана жрица, то принесите-ка мне список жриц, в котором она записана.

Молчание, которое воцарилось после его слов – ошарашенное, долгое – можно было резать ножом.

И нарушил его сам Каро, когда рассмеялся снова:

– Что вы смотрите на меня так, будто не ожидали? Вы ведь сами вычеркнули ее имя. Она больше никак с вами не связана, ничего не должна.

– Она исцеляет без дозволения Храма! – Силана не знала жрицу, которая подала голос. Но знала, что та говорила за всех.

– И что? – равнодушно поинтересовался Каро. – А чародеи творят магию, когда пожелают. А знахарки в деревнях лечат селян, и тоже не отчитываются. Если Силана больше не жрица, то и сила ее не ваша забота. Она в своем праве использовать, что умеет, как захочет.

Верховная вытянулась во весь рост:

– И вы пришли сюда только сказать об этом? Что Храм не может требовать компенсацию?

Каро фыркнул, и его усмешка изменилась. Стала неприятной, и Силана в который раз уже глядя на Каро вспомнила командира Гийома.

– Конечно, нет. Стал бы я тащиться сюда из-за такой малости. Раз у нас день обвинений, я принес вам свое.

– Вы? Вы собираетесь обвинить Храм? – Верховная будто никак не могла в это поверить. – В чем?

– В мошенничестве, – ответил ей Каро. Будто выкладывал козырь на стол в карточной игре. И Силана не знала, как реагировать и что говорить.

– В мошенничестве? – переспросила Верховная.

– Конечно. Вы ведь попытались выманить денег у моей сестры. И без единого законного основания. Не стоило вам так поступать, – Каро улыбнулся шире. – Это ведь подсудное дело.