Текст книги "Пламя Силаны (СИ)"

Автор книги: Ольга Куранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)

Рейз бы с удовольствием посоветовал ему заткнуться, но Грей говорил правду. Он просто был лучше.

– Мы проиграем этот поединок, – недовольно признал Рейз. – Может, проще сразу отказаться? Сколько за это придется заплатить?

– Дело не в деньгах, – вмешалась Мелеза. – Вейн из основного состава Парной Лиги, а вы новички. Он бросил вызов вам, а не наоборот. И он использовал право десяти, чтобы назначить поединок как можно быстрее. Если вы откажетесь, вы потеряете возможность участвовать в Парной Лиге.

И Силана потеряет дом, – подумал Рейз. Бросил на нее быстрый взгляд и поспешно сказал:

– Ну, значит, я просто проиграю. Не такая уж это трагедия.

– Вы готовы рискнуть? – спросила Силана.

– Я каждый раз рискую, – Рейз пожал плечами, посмотрел на Грея теперь уже совсем иначе. Прикинул, сможет ли выжить, если они с Греем сойдутся всерьез. Победить у него бы не вышло, но выжить?

Он вдруг вспомнил поединок с Делией, и тот момент, когда Ларс насадил Рейза спиной на крючья, а потом пошел к Каро.

А ведь Вейн вообще не пытался убить Рейза. Тот для него не имел никакого значения. Вейн хотел избавиться от алых жриц.

– Ты не собираешься убивать меня, – твердо и прямо сказал Рейз Грею, – но что насчет Силаны?

Мелеза зло скривилась:

– Грей никогда не тронет Силану. Она не чужая нам. И ты, мальчик, принес ей намного больше неприятностей, чем мы. Знаешь, иногда гладиаторам зашивают рты, чтобы пустая болтовня не отвлекала от тренировок. Раньше мне это казалось варварством, но глядя на тебя, я готова поменять свое мнение.

– Госпожа Мелеза, пожалуйста, – попросила Силана. – Рейз боится за меня и говорит ерунду. К тому же, я алая жрица. Не важно, кого Вейн пошлет ко мне, я всегда могу использовать пламя. Мне нелегко причинить вред.

Она говорила спокойно и уверенно, просто признавала как данность.

Стала бы она и вправду использовать пламя? Смогла бы снова причинить кому-нибудь вред?

– Вы не верите мне, – тихо сказала Силана. – Вы думаете, я испугаюсь и не смогу защитить себя.

– Я знаю, что тебе проще пострадать самой, чем… Чем убить кого-то еще.

Рейз замолчал, не зная, как ее убедить.

– Возможно, – спокойно признала она. – Я не знаю, смогу ли убивать ради собственной жизни. Но я готова убивать ради вашей. Ради Джанны, ради того, чтобы избежать войны. Я сделаю все, что потребуется.

Вот только чего это будет стоить ей самой?

Мелеза раздраженно выдохнула, растрепала волосы:

– Силана, ты просто послушай себя. Грей не тронет тебя. Он не стал бы тебя убивать, даже если бы я приказала. Не важно, какие планы у Вейна. Ты не чужая нам.

Рейз в который раз уже поражался, насколько мягче она становилась рядом с Силаной:

– Не волнуйся об этом поединке.

Рейз всегда считал ее высокомерной, презирал за то, как она обращалась с Греем и с ним самим, но изредка он видел другую Мелезу. И вот этой другой Мелезой хотелось восхищаться, как восхищалась ей Силана.

Этой другой Мелезе Рейз хотел верить.

– Но вы ведь пришли не только поговорить про Арену, верно? – спросила Мелеза после недолгого молчания.

– Мы даже не знали, что поединок перенесли, – признал Рейз. – Нам просто нужна помощь чародейки. На мне использовали какое-то странное заклинание, и я хочу знать, что это была за дрянь.

***

Каро вернулся домой задолго до ужина, и Джанна мимоходом подумала, что должно быть, это случалось редко. Он пришел не один, его сопровождало двое человек в униформе государственных агентов.

Джанна нашла кухарку, распорядилась, чтобы приготовили поесть.

– Не уходите, – бросил ей Каро на ходу, провожая агентов в свой кабинет. – Вы понадобитесь мне через час.

– Я принесу ужин вам и вашим гостям, – спокойно отозвалась она.

Он фыркнул:

– Разве не рановато для ужина?

Но он не стал отказываться.

– Нет, если мы уедем через час, – спокойно ответила она.

– Вы на удивление легко вжились в роль хозяйки.

Они все еще называли друг друга на «вы». Раньше Джанна думала, что это будет подозрительным, а потом поняла, что среди аристократов это считалось нормой.

– Мне это нравится, – неожиданно признал Каро. – Нравится, что можно доверить дом вам, и не думать об ужине и прочей ерунде.

– Что насчет вашей служанки?

– О, она давно привыкла, что я могу отказаться от ужина и вообще не появляться в доме днями. Она не готовит, пока я сам не попрошу. Часто у меня нет времени ждать ее стряпню, – он задержался на несколько мгновений. – Если подумать, вы ведь не знали, что я соглашусь есть. Но все равно распорядились сделать еды. А если бы я отказался от ужина?

Джанна улыбнулась одними уголками губ:

– Этот ужин ждал бы вас на завтрак.

Каро рассмеялся:

– Вы опасная женщина, – и он тут же переключился на своих гостей. – Господа, прошу сюда. Вам повезло, моя жена в хорошем настроении и готова нас накормить.

Джанна проводила его взглядом, и вернулась в свою комнату.

Каро не сказал ей как одеться, а значит, речь вряд ли шла о приеме. Она выбрала простое, но хорошее платье. Дорогое и красивое, но повседневное.

Джанна спокойно переносила ожидание. Она поела на кухне, под мрачным, неприветливым взглядом служанки, потом немного почитала и привела себя в порядок.

Гости Каро ушли, и сам он ждал Джанну в гостиной, небрежно развалившись в кресле.

– Прекрасно выглядите, – похвалил он, оглядев ее придирчивым взглядом. – Впрочем, к этому я уже начинаю привыкать.

– Спасибо. Расскажите, что случилось у дознавателя, – она специально спросила именно так, хотя визит к дознавателю вполне мог пройти мирно.

Каро улыбнулся саму капельку слишком безмятежно:

– Почему вы думаете, что что-то случилось.

– Интуиция, – ответила она.

– Вам бы на чародейку учиться с такой интуицией, – он подмигнул. – Не волнуйтесь, я не собираюсь это скрывать и расскажу все позже. Но сначала, мне нужно чтобы вы съездили со мной на одну важную встречу. И мне нужно, чтобы на этой встрече вы были очень внимательной, и не отвлекались на мысли о дознавателях. Поверьте, с этими старыми стервятниками я способен разобраться и сам.

Она понимала, что он в любом случае не скажет ей ничего раньше срока, просто кивнула:

– Хорошо. Куда мы поедем?

Он улыбнулся:

– Мм, нет ничего привлекательнее, чем послушная женщина.

– Только женщина, которая не доставляет проблем, – предположила Джанна.

– Разве это не одно и то же? Хотя… вы правы. Послушная женщина не доставляет проблем только пока у нее есть мозги.

– Вы не ответила на мой вопрос, – мягко напомнила она. – С кем вы хотите, чтобы я встретилась?

– Не вы, – он фыркнул. – Мы с вами вместе. Это будет семейный визит. Я хочу проведать Калеба Байрнса.

Джанна думала, что Каро подождет Калеба сам. Брат Силаны должен был еще вчера узнать, что Каро и Джанна теперь стали его родственниками.

– Вы хотите поехать к нему домой?

– Да, – Каро неопределенно пожал плечами. – Я предпочитаю навещать людей там, где они чувствуют себя уверенно.

– Потому что так они легче совершают ошибки, – предположила она.

Он рассмеялся:

– Верно. А еще потому, что всегда можно подглядеть в обстановке что-нибудь интересное.

Он любил свою работу, Джанна это видела. Был искренне увлечен и красив, как бывают люди, полностью посвятившие себя чему-то, что любят.

Забавно, что этим он напоминал ей Рейза.

– Я практически уверен, что вы думаете обо мне что-то нелестное, – фыркнул он. Каро без труда читал людей, и это Джанне в нем тоже нравилось. Хотя она и понимала, что свои знания, все свои умения он использовал без сожалений. Вполне мог использовать эмоции человека против него самого.

– Я подумала, что вы похожи на моего брата.

Каро замер, посмотрел недоуменно:

– Надеюсь, что вы шутите. Поверьте, в отличие от него я прекрасно умею хранить секреты. Так что, если вы поцелуете меня перед выходом, клянусь, это останется только между нами, – беззлобно усмехнулся он.

– Если я поцелую вас перед выходом, вас выдаст румянец на щеках, – безмятежно ответила она.

И Каро рассмеялся снова.

Глава 27

***

К тому времени, как они отправились к Калебу, начался шторм. Леденящий, завывающий зверем над шпилями, осенний шторм, какими славилась Грозовая Дева Силл Арне. Летать в такую погоду было невозможно, и Каро с Джанной взяли экипаж – темный, неприметный, с небольшим гербом государственных агентов на дверце.

Дорога заняла у них чуть больше часа, по обледенелым улочкам приходилось продвигаться медленно, намного осторожнее обычного, и ветер бился в крохотное оконце экипажа, выл на одной громкой протяжной ноте.

Каро разложил на коленях какие-то бумаги и внимательно изучал их при свете чародейского светильника. На каких-то ставил размашистую подпись вычурной перьевой ручкой, какие-то просто откладывал.

Джанна сидела напротив, аккуратно сложив руки на коленях, и не мешала. Скользила взглядом по перевернутым строкам, которые могла разглядеть, но они ни о чем ей не говорили. Просто какие-то обрывки приказов, официальных распоряжений, кажется, что-то связанное с армией.

Каро отправился к Калебу в такую погоду, несмотря на шторм, и на обилие работы. Значит, он считал эту встречу важной. И он взял с собой Джанну – должно быть, рассчитывал, что ее присутствие сможет на что-то повлиять.

Или же ему просто нравилось держать ее рядом.

Последнюю мысль Джанна отмела как бессмысленную.

Экипаж остановился у высоких ворот, где-то на окраине города. За хлопьями снега и голым, над опустевшим садом угадывались треугольные крыши.

Жилище Калеба больше напоминало имение, чем обычный городской дом.

Агент, который правил экипажем, соскочил на землю, пошел к воротам и долго звонил в колокол у двери.

– Не сомневайтесь, – с усмешкой сказал Каро Джанне, – это надолго.

Он оказался прав, люди Калеба не торопились пустить их внутрь – и это явное пренебрежение, пусть мелочное и абсолютно бессмысленное, очень наглядно показывало отношение хозяина к гостям.

– Вы уже чувствуете, как нам рады? – Каро фыркнул, когда мрачный, сгорбленный дворецкий провел их в дом и предложил расположиться в гостиной у очага. По крайней мере там было тепло.

– Внезапные гости у нас редкость, господин, – с безупречной вежливостью, и затаенной издевкой ответил дворецкий. И его «внезапные» звучало так же как «нежданные». Он разговаривал исключительно с Каро, на Джанну даже не смотрел.

– Мы не гости, – ровно отозвался тот. – Мы хозяева. Так Байрнсу и передайте.

Дворецкий замер, с трудом удерживаясь от ответа – Джанна видела, чего это ему стоило – и все же возражать не решился.

– Можно не передавать. Байрнс вас слышал, – угрюмый голос, громкий и будто отразившийся от стен, заставил Джанну повернуть голову. Калеб стоял на лестнице, на верхних ступенях, и его фигура терялась в полумраке.

Наверху горело всего несколько светильников, словно весь дом уже спал. – Вы-таки явились сами.

– Разумеется, – Каро шутливо поклонился. – Раз уж вы проигнорировали мое приглашение.

– Вам здесь не место. Вам и вашей… жене.

Последнее он словно выплюнул.

– Повежливее, Калеб, – холодно осадил его Каро. – Относитесь с уважением к своей семье. Или последствия вам не понравятся.

– Снова лезете с угрозами, – Калеб рассмеялся, уродливо и совсем невесело, а Джанна подумала, что это больше напоминало ей встречу зверей, чем нормальный человеческий разговор. – Вы запугиваете, потому что ничего другого вам не остается.

Два хищника кружили друг вокруг друга, перерыкивались угрозами, прикидывали, как вырвать друг другу глотку.

– Ошибаетесь, – Каро вдруг улыбнулся, и его напряжение и холодность исчезли, словно их и не было. – Я могу и не угрожать. Как ни крути, Калеб, я заставлю вас делать все, что мне нужно. Уверены, что хотите обсуждать это при слугах?

Калеб сделал несколько шагов вниз. Подкованные сапоги будто лязгали по мраморным ступеням:

– Ну, пойдемте в мой кабинет, если вам так неймется говорить наедине, – он повернулся к слуге, коротко кивнул. – Можешь быть свободен. Если потребуется я сам провожу гостей.

Он подчеркнул тоном, пренебрежительным и мрачным это «гостей».

– Вы все еще не поняли, Калеб? – спокойно спросил Каро. – Одно мое слово, и вы сами станете в этом доме всего лишь гостем.

Калеб сделал вид, что не услышал его.

В кабинет Калеб зашел первым, не потрудился посмотреть, следуют ли за ним Каро и Джанна, и сел за стол, отодвинув массивное кресло.

Каро закрыл дверь, пододвинул Джанне стул, предлагая сесть. Жест был совершенно обыденным, и наверняка заученным. Каро делал это не потому, что заботился, а потому что был так воспитан, но она все равно приняла его с благодарностью.

Стол перед Калебом был завален бумагами.

– Мне доложили, что вы очень заняты, – спокойно и с легкой усмешкой заметил Каро, кивая на бумаги.

– Вашими стараниями, – отозвался Калеб.

– Я ждал вас на Арене. Но вы не пришли.

– Ваша возня с Делией меня не касается, – ответил Калеб. – Мне плевать, на ком вы женились, кого обидели. Я не участвую в Парной Лиге, и, откровенно говоря, я сожалею только, что вы выжили.

Каро улыбнулся:

– Опасно говорить такое государственному агенту.

Калеб фыркнул, полностью игнорируя Джанну:

– Вы бесите меня не потому, что государственный агент, а потому что мудак, который тянет руки к моему имуществу. И я клянусь, Каро, вы не получите от моей семьи ни пунта. Не важно, станете вы патриархом или нет, – он кивнул головой на бумаги. – Если потребуется, я собственноручно перепишу все на других людей, лишь бы оно не досталось вам.

Каро с интересом вздернул бровь, протянул руку:

– Правда? Вы позволите?

Калеб отдал ему один из листов:

– Наслаждайтесь.

Джанна сидела достаточно близко, могла разглядеть аккуратные, ровные строки.

Это была дарственная.

– Вряд ли вы хорошо разбираетесь в правилах наследования у аристократов, Джанна, так что давайте я поясню, – сказал ей Каро. – Патриарх семьи имеет право распоряжаться общим имуществом рода, а также привилегиями родственников. Но не частным имуществом. Как, например, я могу продать наш с вами дом, но не имею права продать ваше платье.

Она молчала, не перебивая, тем более, что действительно плохо в этом разбиралась. И говорил он на самом деле не для нее.

– Патриарх так же может наградить члена семьи и подарить ему часть родового имущества. Так оно станет частным.

– А потом это частное имущество можно будет подарить кому угодно еще, – предположила Джанна, без труда угадывая, что именно Калеб пытался сделать.

Он отдавал имущество рода другим родственникам, а они в обратной дарственной могли вернуть это имущество ему.

– Он может это сделать? – спросила она.

– Увы, – Каро спокойно пожал плечами. – На то, чтобы сменить одного патриарха на другого требуется несколько дней. Номинально я уже глава семьи, с момента, как мы с вами поженились. А фактически, мне нужны бумаги, чтобы официально получить статус. Еще день-два не больше. Но наш с вами новый брат, – он кивнул на Калеба, – потратит эти дни с пользой.

Что-то не складывалось в этой картине, подумала Джанна.

– Не знаю, на что вы надеялись, Каро, – Калеб презрительно скривился. – Но отобрать у меня мое не так просто.

Каро сам сказал Калебу про свадьбу, сказал заранее. Предупредил.

И теперь у Калеба появился шанс выиграть преимущество.

Джанна плохо знала Каро, но не верила, что он совершил бы такую ошибку.

Каро вдруг улыбнулся шире, подмигнул:

– Я надеялся, что вы побежите спасать свое имущество и наделаете глупостей.

Калеб сжал кулаки так, что у него побелели костяшки:

– Вы бредите?

– Нет, совсем нет, – Каро пожал плечами, вернул дарственную на стол. – Понимаете, я на самом деле не могу на вас давить. Я могу угрожать, но не могу исполнить угрозу. Не потому, что у меня не хватит возможностей, а потому что у нас Силаной уговор. Я не имею права причинить вам вред. Я должен спасать вас, защищать вас. Она никогда не позволит мне оставить вас нищим.

– Тогда не нужно было мне угрожать, – бросил Калеб.

– Нужно, – с улыбкой поправил Каро. – Просто необходимо. Ведь вы собираетесь поддерживать Вейна, готовы дать ему денег. Хоть и знаете, что он мечтает о войне.

– Это выгодное вложение, – раздельно, словно идиоту повторил Калеб. – И абсолютно законное. Не связанное с войной. Оно не имеет отношения даже к Силане.

– Деньги, которое оно принесет, отправятся в карманы аравинских военных. Военных, которые мечтают взять реванш за свое поражение. И ваше абсолютно законное дело может обернуться большой бедой, – поправил его Каро. – Я знаю, вы видите в Вейне союзника. Он так же ненавидит Силану, и он знает, как приумножить ваш капитал. Хотите верьте, хотите – нет, я много думал о вас. О том, что вами движет, и как на вас повлиять. И понял одну важную вещь.

Калеб скривился:

– Не сомневаюсь, сейчас вы мне расскажете.

Джанна почувствовала, что вдоль позвоночника словно прошлись ледяные пальцы.

Калеб слушал и не боялся.

Но ему следовало. Джанна не смогла бы объяснить этого даже самой себе. Она знала, что Каро опасен. Понимала с самой первой встречи.

Но никогда не чувствовала этого так.

«На балконе, когда говорили про то, что станете патриархом семьи Байрнс, вы не рассказали мне всей правды», – подумала она.

– Не сейчас. Сначала я расскажу моей жене, – он безмятежно улыбнулся Джанне, – что такое право на отречение от рода.

Калеб нахмурился:

– Это здесь совершенно не причем.

– И снова ошибаетесь, – Каро улыбнулся Джанне. – Понимаете, на самом деле патриарх может распоряжаться не только имуществом, но и до некоторой степени судьбой членов рода. Он может настоять на свадьбе, на воинской службе, на определенной профессии для взрослых родственников. Звучит варварски, и сейчас пользоваться подобными правами не принято…

Он замолк, предлагая ей самой продолжить:

– Но это возможно, – предположила она.

– Законно, как сказал бы наш брат, – он с усмешкой кивнул в сторону Калеба. – Разумеется, если члену семьи слишком ненавистен приказ патриарха, всегда можно покинуть род, верно, Калеб?

Калеб замер, сглотнул:

– Верно.

– Кроме одного исключения, – продолжил Каро. – Член рода не может покинуть семью, если принял от патриарха имущество рода в дар. И именно это вы сделали, Калеб. Вы раздали имущество семьи между теми, кому доверяете. Теми, кто вам дорог. Вы отдали этих людей мне, а их я не обещал защищать.

Он аккуратно достал стопку бумаг, которые подписывал в экипаже, протянул Калебу с улыбкой:

– Взгляните. Это приказы о поступлении на военную службу.

Калеб смотрел… почти растерянно. И казался странно беззащитным, несмотря на его массивную фигуру, на его жесткие, почти жестокие черты лица.

– Взгляните, – мягко повторил Каро. – Вам ведь нужно убедиться.

Калеб молчал, просматривал бумаги, и бледнел. И кончики пальцев у него дрожали.

– Я не понимаю вас, – наконец зло, с каким-то затаенным отчаянием сказал он. – Не понимаю, почему вы это делаете.

– Потому что, Калеб, – спокойно ответил Каро. – Для вас война происходит где-то там. Она не настоящая. В ней нет ничего личного. Именно поэтому вы так носитесь со смертью своей матери, поэтому не можете простить Силану. Поэтому не видите ничьей трагедии кроме своей собственной. Я это исправлю. И если начнется новая война, если Вейн добьется своего, все, кем вы дорожите, все, кому вы доверяете, отправятся на фронт. Рисковать собой, выживать день за днем и терять товарищей.

Калеб слушал его, абсолютно неподвижно, а Джанна смотрела на него, и думала о том, как же легко, как умело Каро ломал людей. Когда считал это нужным.

– Вы останетесь здесь, в тепле и безопасности. Абсолютно один, – тихо, проникновенно говорил он. Голос тек как яд. – И вы ничего, совершенно ничего не сможете изменить.

– Замолчите, – сквозь силу выдавил Калеб.

– Я знаю, что этого вы боитесь больше всего, – шепнул ему Каро. – Именно это не можете простить себе и Силане. Беспомощность. То, что Силана не спасла вашу мать, и вы были рядом до конца. Смотрели как мать умирает, день за днем, час за часом. И вы ничего не могли сделать. У вас не было выбора.

– Замолчите! – заорал Калеб. Вскочил, сметая бумаги со столешницы. Глаза у него подозрительно блестели, и Джанне хотелось отвернуться.

Каро молчал. Смотрел совершенно спокойно, непроницаемыми, светлыми глазами и ждал. И знал, что добился своего.

Калеб тяжело дышал и молчал тоже, и – Джанна это видела – снова переживал смерть матери.

И наконец он выдохнул:

– Будьте вы прокляты. Вы, Силана, все, кто… Будьте вы все прокляты.

Каро встал, проигнорировал рассыпавшиеся по полу бумаги: дарственные вперемешку с военными приказами, и спокойно оправил манжеты:

– Вы ничего не могли сделать тогда, Калеб. Но можете сейчас. От вашего решения, от того, чью сторону вы примете – мою или Вейна – может зависеть очень многое. Подумайте об этом на досуге. Время бессилия прошло. Теперь вам придется выбирать и жить с последствиями.

***

Когда они вышли на улицу, Джанна ненадолго задержалась у ворот. Застыла и засмотрелась на голый, помертвевший сад вокруг. На черные ветви. Шторм притих ненадолго, и стояла тишина, такая пронзительная и звенящая, какая бывает только перед новой бурей.

– Вы страшный человек, – Джанна не боялась и даже не испытывала к Каро отвращения. Просто зачем-то сказала вслух то, что и так они оба знали.

– А вы очень красивая, – спокойно, равнодушно отозвался он. – И на удивление легко принимаете мои худшие стороны.

– Вы сломали Калеба. Вы обещали защищать его, и солгали Силане.

– Я не обещал беречь его иллюзии и его гордыню, – Каро дернул уголком губ в усмешке. – Только его жизнь. Его жизни ничего не угрожает.

Джанна повернулась к нему всем телом и протянула руки.

Он не перестал улыбаться, и настороженное, недоуменное выражение промелькнуло на его лице как тень. Или же Джанне просто показалось.

– У меня замерзли пальцы, – сказала она. – Согрейте, пожалуйста.

Он сделал шаг вперед, обхватил ее руки ладонями. Они были очень горячими, немного шершавыми и уверенными.

Сильные мужские ладони. Руки человека, который не боялся даже самой грязной работы.

– Удивительно, Джанна. Вы доверяете мне после того, что увидели.

– Я просто напоминаю себе, что у вас есть не только худшие стороны.

***

Мелеза отвела Рейза с Силаной в просторную комнату, забитую всякой магической мутью – полки возле стен ломились от трав и камней, повсюду были начертаны глифы, листы с магическими формулами и заклинаниями валялись на столешнице и вокруг, и даже на полу ютились книги.

В самом центре был начертан круглый орнамент с магическими символами в углах.

Мелеза заставила Рейза раздеться полностью, и он мимоходом подумал, что может быть, это было вовсе и не обязательно. А Мелеза просто так мстила ему за дурацкие вопросы и то, что он не умел держать язык за зубами.

Рейз принимал это молча.

Тем более, что теперь смущаться было бессмысленно. И она, и Силана уже успели рассмотреть его в подробностях.

В этот раз Грей остался снаружи, и Рейз хотя бы не боялся, что тот сорвется и полезет бить ему морду.

Сам магический осмотр занял почти час.

Мелеза бормотала заклинания. Несколько раз символы на полу загорались и гасли, а по краям магического рисунка поднималась стена силы – белесая и плотная.

Силана сидела в углу на стуле, и казалась совсем юной. Она не вмешивалась, только хмурилась обеспокоенно, и старалась не отвлекать.

Рейз все равно на нее смотрел. У него часто возникало ощущение, что, если упустить ее из виду, она исчезнет без следа.

– Я ничего не вижу, Силана, – наконец сказала Мелеза, отступая к столу и утирая пот со лба. – Ни одно из заклинаний-маяков не сработало. Никакого вреда, или даже следов вреда, кроме поврежденной спины и твоего пламени. От заклинания Вейна не осталось и следа. Остаточное излучение слишком слабое, слабее, чем даже знахарские заговоры.

– Но вы можете доказать, что Вейн использовал магию? – спросила Силана.

– Я не могу доказать, что ее использовал именно Вейн и не могу доказать, что заклинание причиняло какой-либо вред. Сейчас твой гладиатор в полном порядке. И никакой скрытой магии внутри него нет.

Рейз выдохнул и порадовался, что одной проблемой стало меньше.

Мелеза подошла к его вещам, прочитала несколько заклинаний, но ничего не произошло.

– Думаешь, что-то осталось на одежде? – спросил Рейз.

– Иногда так делают, – спокойно отозвалась она. – Но мало какие заклинания нельзя обнаружить. Спрятать магию в человеке намного проще, чем в предмете.

И все же она достала его меч, принялась вертеть в руках.

– Вейн брал его, – сказал Рейз. – Не знаю, важно ли это.

Мелеза нахмурилась, обнажила меч и посмотрелась в лезвие, как в зеркало.

– Вы что-то чувствуете? – тихо спросила Силана.

– Беспокойство, – ответила ей Мелеза. А потом будто очнулась, тряхнула волосами и вложила меч в ножны снова. – Не обращай внимания. Это глупости. Бесполезно зачаровывать меч твоего гладиатора. Все равно на Арене это моментально откроется. Да и зачем Вейну портить ваше оружие? Это слишком очевидно, слишком грубо.

И ее магия ничего не обнаружила.

– Может, он просто мудак и хотел накрутить нас перед боем, – Рейз пожал плечами. – Если так-то он сильно просчитался. Я не умираю, и мне этого хватит.

Мелеза усмехнулась:

– Твой гладиатор очень просто устроен.

– Силана не жалуется, – буркнул Рейз.

– Потому что ей некому жаловаться, – Мелеза вздохнула, будто очень сожалела по этому поводу.

Силана бросила на него один быстрый, хмурый взгляд и сказала:

– Иногда, Рейз, когда вы совсем не думаете, что говорите, мне хочется на вас жаловаться.

Мелеза рассмеялась:

– Поверь, жалобы никогда не помогают. Пороть намного эффективнее.

***

По дороге домой – и Рейз с удивлением ловил себя на мысли, что действительно считал дом Силаны и своим тоже – он старался ее не трогать. Силана злилась, злилась справедливо, в своей обычной тихой и отстраненной манере, и Рейз про себя уже представлял, как будет извиняться.

Почему-то прощения хотелось попросить именно у нее, а не у Мелезы и не у Грея, хотя именно в их жизнь Рейз сунул нос, не спросив.

Когда экипаж остановился у дома, Рейз выскочил первым, протянул Силане руку, в надежде, что она не откажется. Силана помедлила на мгновение, и все же вложила ладонь в его.

Пальцы были прохладными, и казались ему хрупкими.

Хотелось согреть дыханием, а потом целовать, и обязательно при этом смотреть Силане в глаза. Чтобы ей было хорошо, и она смущалась, но не отводила взгляд.

Рейз отпустил ее руку, и почти с грустью подумал, что превращается в какого-то похотливого кобеля. Тем более, что за разговор у Мелезы его вполне могли сослать спать в гостиную. Он бы не удивился.

Силана все еще хмурилась, глядя на него, но ничего не говорила.

Рейз дождался, когда они окажутся в доме и сказал:

– Прости. Я повел себя как идиот.

Она смотрела на него в ответ, застыв у самой двери, а потом ответила:

– Вы повели себя бестактно и жестоко. И не у меня вам нужно просить прощения.

– Я не хотел. Просто ляпнул, не подумав. Я… не привык молчать, не привык к секретам и интригам. Раньше всем было наплевать, кому и что я говорю. Я все равно не знал никаких секретов. Нечего было выбалтывать.

Он старался выглядеть искренним, тем более, что и правда сожалел. Не о том, что задел Мелезу, а о том, что Силана из-за него чувствовала себя виноватой.

– В этот раз мне было за вас стыдно, – тихо сказала она. Лучше бы ударила.

А потом Силана смягчилась, отвела взгляд:

– Хотя, наверное, вам тоже бывает за меня стыдно.

Она так часто принижала себя, но в этот раз говорила иначе. Просто признавала вслух то, во что искренне верила.

– Ни разу, – честно признал Рейз. – Я злился на тебя, но стыдно мне не было.

Кажется, она смутилась – лучше уж так, чем эта тихая, отстраненная злость – и неловко пожала плечами:

– Теперь уже все равно ничего не исправишь. У вас завтра сложный бой, ложитесь пораньше. Я помолюсь Майенн и тоже приду.

Она всегда уходила молиться Майенн перед тем, как ложиться, а Рейз представлял ее за молитвой и хотел попросить: можно, я побуду рядом. Я не помешаю.

Что-то его останавливало раз за разом, а тут он вдруг подумал, что завтра ведь могло случиться что угодно.

– Можно мне с тобой?

Она замерла, посмотрела удивленно:

– Вы… хотите помолиться Майенн вместе со мной?

Он не молился несколько лет, и о богах особо не задумывался. Они существовали в каком-то другом, непонятном ему мире. И единственный раз, когда он просил – искренне, вкладывая всю веру, что у него была – он просил о том, чтобы Джанна выздоровела.

Только это не помогло, а больше ему от богов ничего не было нужно.

Раньше.

– Знаешь, думаю, мне есть, о чем ее попросить.

Силана покачала головой:

– Вы не понимаете. Майенн не дарит чудес, когда о них просят. Она сотворила людей, способными на чудо. Она течет в нашей крови, она в каждой крупице земли, в каждом дуновении воздуха. У нее нельзя попросить, чтобы она решила ваши проблемы, или магическим образом все сделала лучше. Можно только обратиться к ней, как к силе, с благодарностью за мир, который она создала. За день, который прожит, за счастье и за боль. Можно попросить, чтобы она осветила путь и провела по струне сквозь черноту. Можно попросить, чтобы дала сил. Но она не выиграет за вас поединок, не защитит ваших близких.

Она говорила мягко, и Рейз видел самое главное:

– Ты очень ее любишь.

– Да, – просто ответила Силана.

Рейз попытался представить то, о чем она говорила. Он всегда воспринимал богов… ну, как людей, да.

Представлял мужчин и женщин – красивых и далеких, чуждых.

Когда Силана говорила о Майенн, она говорила не о женщине. Она говорила о силе, о пламени. Пламени, которое могло поглотить весь мир и согреть весь мир. О чем-то огромном, непостижимом. О чем-то, чего Рейз не мог себе представить. Майенн, о которой говорила Силана, не просто создала весь мир. Она и была всем миром.

– Не знаю, смог бы я ее полюбить, как ты, – честно признал он. – Или даже верить, но, знаешь, я бы хотел еще раз увидеть, как ты молишься.

Силана улыбнулась одними глазами и сказала:

– Хорошо.

В этот раз она принесла алтарь в их спальню, аккуратно расположила у окна: простое полотно, несколько предметов. Совсем простых, но Рейз видел, что они очень ей дороги и сам смотрел иначе. На простую чашу, на нож. На отколотый краешек у курильницы.

– Этот алтарь, – тихо сказала Силана, – был со мной на войне.

Рейз услышал то, о чем она не сказала: как часто Майенн, молитва и вера спасали Силану в самые страшные, самые невыносимые дни.

– Я не буду мешать, – пообещал он и устроился в углу.

Силана опустилась на колени перед алтарем, легко привычно коснулась лбом рук перед собой.

Раньше Рейзу этот жест у жрецов всегда казался каким-то рабским, подобострастным, но у Силаны он выглядел совсем иначе. Она не пресмыкалась перед Майенн, не принижала себя и не была рабыней. Она просто показывала свое уважение перед силой, которой посвятила себя. Которую любила.