Текст книги "Пламя Силаны (СИ)"

Автор книги: Ольга Куранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)

Глава 38

***

Верховная рассмеялась Каро в лицо. Удивленно, несдержанно. Силана привыкла видеть ее спокойной, полной достоинства и силы, не такой.

– Это просто смешно, – фыркнула Аврора, посмотрела с вызовом почему-то не на Каро, а на Силану.

– Разве? – он пожал плечами. – Боюсь, в суде вам расхочется смеяться. Мошенничество серьезное обвинение. Но не такое серьезное, как убийство. Как причинение осознанного вреда.

Силана смотрела на него не отрываясь, и чувствовала, что внутри все холодеет.

Каро перестал улыбаться:

– Силана моя родственница, конечно, я не позволю ее травить. Вы не получите ни эйра, даже если она пойдет на городскую площадь и начнет исцелять местных калек. Но дело не только в ней. Есть и другие алые жрицы.

Верховная скривилась:

– Вот что вам на самом деле нужно.

Каро не стал отрицать:

– Верно. Откровенно говоря, меня веселит ваше лицемерие, – он поднял голову, окинул взглядом жриц в зале. – Когда во время войны король потребовал вас отправить жриц на войну, вы согласились. Вы откупились чужими жизнями и остались сидеть в безопасности. Ваша спокойная, беззаботная жизнь была оплачена пламенем Силаны и таких, как она. Вы продали своих сестер на войну, – он усмехнулся и подмигнул Верховной. – Лично вы. О, я не сомневаюсь, что вы рассказали им, как это важно. Как много это значит для Храма. Что вы говорили им?

– Что у меня нет выбора, – с достоинством ответила Верховная.

Каро рассмеялся в ответ:

– О, не надо скромничать. Он у вас был. Вы могли отправиться на войну с ними. Подать пример, подбодрить и утешить. И на войне, когда вас пустила бы по кругу кучка пьяных солдат, вы рассказали бы им, что пламя Майенн священное и непорочное. И его нельзя использовать во вред людям.

– Каро… – Силана задохнулась, потянулась схватить его за руку, и он осадил ее одним взглядом:

– Помолчите. Сейчас говорю я.

И она замолчала, потому что слова застряли в горле.

– Вы ничего не знаете, – резко одернула его Верховная. – Ничего не знаете обо мне и о нашей вере. Я хотела отправиться с ними.

– Но вы остались, – Каро усмехнулся. – Вы были нужны здесь. Были нужны своей вере и всем этим дурочкам, которые заглядывают вам в рот. Но больше всего самой себе. Вы отговорились тем, какая вы полезная, как многие на вас надеются. Потому что вы знали, что ждет тех, кто ушел. Вы не хотели этого видеть. Не хотели собирать друзей по кускам, и делать выбор – какие куски собрать. Не хотели, чтобы на вас смотрели как на инструмент, и ждали чуда за чудом. Не хотели, чтобы ломали, в надежде получить алую жрицу. И чтобы потом использовали как оружие. Вы не хотели умирать кишками наружу, выкачивая из себя пламя, и понимать, что его не хватит.

Он говорил, будто был там, о вещах, которые Силана пережила или видела, и не могла остановить его.

Когда-то Каро сказал ей: я могу вам помочь, потому что я понимаю.

Он не лгал. Он действительно понимал.

И это делало больно.

Зал затих, замер и больше никто не шептался, и слова Каро падали в эту тишину, как камни в глубокий колодец. Расчетливые, страшные. Правдивые.

– Я вас не виню, – Каро обвел взглядом зал. – Ни одну из вас, трусливых сук, которые спасали свои жизни. Вы поступили правильно, что убереглись. Любой человек в здравом уме, станет держаться от поля боя подальше. Я только хочу знать, как вы обвинили алых жриц? Как вам, мразям, – он улыбнулся, и его «мразям» – спокойное, взвешенное, хлестнуло по залу, будто кнутом, – пришло это в голову?

Силана смотрела на него и думала, что недооценила. Боялась, считала похожим на командира Гийома, и не видела. Насколько Каро был чудовищем.

Как здорово, как виртуозно он мог ломать людей.

– Правила Майенн… – попыталась ответить жрица на нижнем ряду, совсем молоденькая девчонка, светловолосая и розовощекая.

Каро бросил на нее один взгляд, и жрица замолчала.

И в наступившей тишине, Вейн встал. Неспешно, лениво, но Силана все равно вдруг почувствовала себя так, будто перед ней два хищника присматривались друг другу. Будто последние мгновения затишья, перед уродливой, неизбежной склокой, когда в ход пойдут и когти, и клыки, и шкуры полетят клочьями.

Хлопки Вейна – неспешные, издевательские аплодисменты – в тишине прозвучали как выстрелы тяжелых арбалетов. Навылет.

– Браво, Каро, – Вейн улыбался. – Нет, правда, браво. Я и не подозревал, что вы можете так эффектно говорить. Вам бы в обвинители, все преступники бы дрожали. Хотя вы и без того справляетесь. Жаль только зря.

Каро слушал его не перебивая, и Силана поймала себя на мысли, что он ждал ход – как в игре. Ответный ход, который сделает Вейн.

– Вам так нравится обвинять жриц, – Вейн пожал плечами. – Потому что вы судите их по себе. Это ведь вы остались в городе, где были «нужны». Конечно, вы не вините никого в трусости, ведь вы и сами трус. И я, поверьте, на свой счет я тоже не заблуждаюсь. Мы с вами, увы, очень приземленные люди.

Жрицы слушали его, жадно, ловили каждое слово. И Силана понимала, что они надеялись услышать. Оправдание.

Искупление.

Сладкую ложь, как яд с запахом миндаля.

И Вейн это понимал. Давал им то, на что они надеялись:

– Мы с вами, Каро, совсем не понимаем тех, кто посвятил себя вере. Верховная и жрицы в этом зале всю свою жизнь отдают Майенн. И они не обычные люди. Они могут не испытывать холода, если используют пламя, могут уменьшить боль, если ранены. Майенн дала им множество даров, чтобы справиться с любыми ужасами. Наши с вами глаза затуманены, и когда мы видим смерть, мы видим конец. Но жрицы знают, что это лишь часть бесконечного Танца Майенн, не более, чем смена ее форм и лиц.

Потом он посмотрел на Силану и улыбнулся шире:

– Вы предали свою Богиню. Вы поддались слабости и страху, хотя она дала вам так много. Вы извратили ее дары, и закрыли глаза на то, во что верили. А ведь вы верили когда-то. Что есть нечто больше, чем грязь и кровь войны. Что ужасы – это тоже часть жизни. Вы клялись использовать пламя для исцеления. И добавили войне таких ужасов, каких до алых жриц никто никогда не видел. Чем оправдывались вы? Кучкой пьяных солдат, которые приняли вас за шлюху, и позволили себе лишнее?

Каро собирался ответить, Силана это видела. И остановила, коснулась ладонью плеча, без слов прося промолчать.

Вейн говорил то, во что она долгое время верила. Что говорила самой себе.

И прежняя Силана – Силана на войне, Силана в пустом мамином доме, которая все время чувствовала себя грязной – та Силана поверила бы ему.

Но теперь она чувствовала себя другой.

– Хотя знаете, не удивлюсь, если пьяные солдаты не на пустом месте на вас набросились, – продолжил Вейн. – Не удивлюсь, если вы сами этого хотели. Вам ведь было так одиноко, бедняжке, на ужасной, кровавой войне. Так хотелось человеческого тепла и утешения. Может вы и сами дали им… намек?

Он улыбался, всегда улыбался, а слова сочились, как гной из раны.

– Никому не жаль вас. Бедняжечку, которая жгла людей заживо. Раз за разом. Скажите, они умоляли о пощаде? Они кричали? Это же так больно. Гореть. Но вы не останавливались. Вы сожгли стольких, что даже сейчас воняете костром.

Он бил по больному. Бил, зная, что не промахнется.

Силана слушала. И знала, что ему ответить.

После боли, после ненависти к себе, после того, как встретила Рейза и спасла Джанну. После Парной Лиги – столько событий, за короткий срок. Которые навсегда все для нее изменили.

– Что вы молчите? – спросил Вейн. – Ответьте нам всем. Своим сестрам, от которых отвернулись, Богине, которую предали. Как вы оправдываетесь перед собой.

– Никак, – просто ответила Силана.

А потом вдохнула, выдохнула и признала:

– Оно мне не нужно. Я верю в Майенн. В огромную, единую, безграничную Майенн, которая создала нас всех. Которая живет в нас всех. Которая живет во мне. Которую я люблю всем сердцем, которой благодарна – за радости, и за ужасы, которые она создает.

Она говорила, а изнутри поднималось пламя, текло под кожей, пропитывало светом, будто ластилось. Так близко, только протяни руку, и с кончиков пальцев сорвутся искры:

– Думайте, что хотите, обвиняйте. Я больше не стану ненавидеть, не отвернусь от Майенн в себе. Вы спрашиваете, как я оправдываюсь? Никак. Мне не нужны оправдания, я отвечаю не перед вами, не перед Храмом.

И закончила она, как могла бы закончить молитву:

– Только перед Госпожой моей в Пламени.

В пламени, которое всегда было с ней. Которое никогда от нее не отворачивалось, потому что было, как сама Майенн – способным и согреть, и сжечь заживо.

Вейн смотрел на нее, перестав улыбаться. И Силана наконец-то чувствовала, что сильнее. Сильнее, чем обвинения жриц, и интриги Вейна, и горе, и ожидания, которые не оправдались.

Сильнее, чем собственная ненависть.

***

Все замерло, зависло в шатком равновесии, будто время застыло. А потом пошло заново, уже немного иным.

– Готов поспорить, Вейн, совсем не такого ответа вы ожидали, – довольно, как-то слишком довольно вмешался Каро, и Силана почувствовала, как внутри от его слов разливается тепло. Но тут он добавил. – Вы, Силана, только про закон не забывайте. А то ни пламя, ни любовь к Майенн вас не спасут.

Он как-то умудрился одной фразой полностью разрушить момент, так что ей даже за себя стало немного неловко:

– Простите, я и не собиралась… ничего нарушать.

– Вот и отлично, – он небрежным жестом оправил манжеты. – Должен признать, эффектная получилась встреча. Столько потрясений и драм вокруг веры. Я обвиняю, вы, Вейн, обвиняете. Все всех обвиняют.

Силана почувствовала, что краснеет.

– Не смешно, – сухо заметил Вейн.

– О, нет. Наоборот, – Каро снова оглядел жриц. – Очень весело. Столько глубоких слов о вере. Жаль, что я к ней абсолютно равнодушен. Мои дела, как вы и говорили, очень приземленные. И вообще не касаются веры, – он усмехнулся Верховной в лицо. – Вы пытались обманом получить у моей родственницы деньги и начали травить других алых жриц. Ну так вот у меня для вас новости, официально от имени короля. Раз алые жрицы больше не имеют к Храму отношения, король признает их отдельным магическим культом. И этот культ обязан подчиняться только закону. Так что любой, кто попытается причинить вред алой жрице – под предлогом правил Храма, человеческой морали, да хоть полнолуния – будет отвечать по всей строгости. Понимаете, о чем я?

Верховная побелела, будто полотно. Бросила беспомощный взгляд на Вейна, но тот смотрел только на Каро. Прищурившись, и оценивая.

– Молчите? – спросил Каро у Верховной. – Правильно молчите. Потому что вы тронули, и не раз. И алые жрицы из-за вас пострадали. А значит, если это всплывет, будете объясняться с палачами.

Верховная только тогда начала его бояться – только после этих слов увидела то, что Силана поняла еще в первую их с Каро встречу: он был чудовищем. И он умел добиваться своих целей.

– Чего вы хотите? – тихо, но ее услышал весь зал, спросила Верховная.

И все – от самой юной жрицы до Вейна с Силаной – в тот момент поняли, что Храм проиграл.

– Чтобы вы выгнали Вейна из зала прямо здесь и сейчас, – жестко, спокойно сказал ей Каро. – Чтобы оборвали с ним всякие контакты, и не сомневайтесь, я прослежу за этим. Чтобы сняли с Силаны все обвинения, и оставили в покое алых жриц. И чтобы всегда помнили, что я в любой момент могу стереть ваш Храм в пыль.

Верховная сглотнула, на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, произнесла – глухо и совершенно отчетливо:

– Вейн, я думаю, что вам лучше уйти.

***

Когда они вышли из Храма, Каро взял Силану под руку – казалось бы совершенно обыденный жест, простой и понятный, от которого она отшатнулась бы еще пару недель назад, и который приняла с благодарностью, потому что только теперь осознала все, что произошло.

– Вы… – беспомощно начала она и замолчала.

– Да, я, – самодовольно ответил он. – Поставил ваш Храм на место, и крайне этому рад. Давно стоило это сделать. Увы, ваши священные подружки стали слишком влиятельными. Пришлось ждать, пока они перейдут черту, и Его Величество даст согласие немного изменить законы.

– Верховная постарается вам отомстить, – предупредила Силана. – Она не оставит этого просто так.

– Пусть попытается, – Каро фыркнул. – Я не зря государственный агент. У меня всегда под рукой целая армия шпионов и убийц. С кучкой жриц я как-нибудь справлюсь.

– А с Вейном? – осторожно спросила Силана, и он улыбнулся широко и абсолютно счастливо:

– А вот это как раз еще одна прекрасная новость. Теперь я знаю, как избавиться от него навсегда. И самое приятное, совершенно законно. Слушайте внимательно, мы сделаем так…

Глава 39

***

Каро сам отвез ее к Калебу. Сказал, что Силане лучше не ходить до суда одной по улицам, и она не стала спорить.

Всю дорогу до особняка, она раз за разом прокручивала в голове слова Каро, и гадала – могло ли это сработать? Понимал ли он, как рискует?

Ей хотелось ему верить, и было страшно рисковать. Страшно не за себя, за Рейза.

Силана думала, что, если судья признает его виновным, она соврет. Скажет, что использовала яд сама, тайно. Что Рейз ни в чем не виноват.

Почему-то очень легко было это представить: зал суда, и строгое лицо судьи, и окончательный приговор. И как Силана встает, чтобы взять вину на себя.

Рейз бы разозлился, и ему было бы больно. Он бы спорил, и Каро был бы в ярости – это тоже представлялось совершенно отчетливо.

– Я просто по глазам вашим вижу, что вы задумали какую-то жертвенную глупость, – он хорошо читал людей, и ее тоже мог читать без усилий. – Успокойтесь. Все получится, если вы не станете себя накручивать. Сейчас вам с мужем нужно просто дождаться суда.

– Я знаю, – ответила Силана. – Не бойтесь, я ничего не стану делать, – а потом добавила, сама не понимая, зачем. – Знаете, это непривычно. Думать, что после суда все так или иначе закончится. На войне никогда не бывает последней битвы. И даже когда все вокруг говорят о том, что скоро наступит мир, это кажется таким далеким, что просто не веришь.

– Я надеюсь, вы не планируете проигрывать эту последнюю битву.

Силана поежилась:

– Никто никогда не планирует проигрывать.

Каро окинул ее долгим взглядом:

– Но всегда прикидывает, что будет делать, если проиграет.

Она не стала с этим спорить.

– Знаете, – он вдруг улыбнулся, и Силана поймала себя на мысли, что улыбка делала Каро моложе. Интересно, замечала ли это Джанна, – я только заметил. А ведь вам лучше. Именно сейчас, когда ваша жизнь и безопасность ваших близких под угрозой. Вы называете себя жертвой войны, вспоминаете ее как кошмар, но вам проще, когда есть враг. Когда вы знаете, что можете сопротивляться и должны это делать.

Она думала об этом – много раз думала об этом, еще до Арены и до Рейза, одинокими ночами в пустом мамином доме – что, как бы плохо ни было на войне, там было проще. Ей было стыдно за такие мысли.

Но не теперь.

– А, вот в чем дело, – словно отвечая на какие-то свои мысли, заметил Каро. – Да, вам действительно лучше.

– Раньше, когда я только вернулась, – признала Силана. – Я все время сравнивала мирную жизнь и войну. И всегда видела что-то общее. Запах сажи, который так и не выветрился, и с которым приходится жить. То, что я так и не разучилась ждать удара. И вера в то, что в любой момент эта мирная жизнь исчезнет. Вы были правы, я все время носила свою войну с собой.

– Но не теперь, – заметил он.

– Даже теперь, – признала она. – Не думаю, что это пройдет. Просто теперь, когда мне грозит опасность и я сравниваю свою жизнь с войной, я вижу, как же сильно они отличаются.

Он улыбнулся, кривовато, и Силана подумала, что это его настоящая улыбка. Из тех, что он берег для людей, которым доверял.

– А вы сильнее, чем я думал. Хорошо, что мы на одной стороне.

Раньше она стала бы спорить. И чувствовала себя грязной и слабой, а теперь только кивнула:

– Да. Сильнее. Не волнуйтесь за меня. Я могу нервничать и бояться, сомневаться в себе и в вас, но, когда придет время, я сделаю все необходимое. Я вас не подведу.

***

У ворот Калеба стоял караул агентов, еще двоих Силана заметила возле дома.

– Я распорядился, чтобы дом окружили магическим барьером, – сказал Каро, выбираясь из экипажа, и подавая Силане руку. – Это должно помочь. Не выходите из дома, и мужчин своих держите под замком. Внутрь Вейн не попадет.

– Что насчет голема крови? Вы узнаете, откуда он взялся? – она приняла его ладонь, осторожно спустилась по узким железным ступенькам экипажа на промерзшую дорожку.

– Я попытаюсь, – Каро неопределенно отмахнулся. – Но, даже если голема сделал Вейн, и даже если ради этого он поубивал кучу людей, я не верю, что мы найдем какие-то следы. Не до суда. Жаль, что големы не оставляют после себя улик.

Он коротко кивнул агентам у ворот, и ему открыли. Силана пошла вперед. Хотелось поскорее вернуться в дом, увидеть Рейза и Калеба, удостовериться, что с ними все в порядке.

– Для вашего плана, – заговорила Силана, когда Каро поравнялся с ней, – вам ведь придется использовать аравинца. Иначе ничего не получится.

– Верно, – спокойно подтвердил он. – И благодаря вам, он у меня есть. Помните мы ездили к человеку с ожогами?

– Да, – сказала она. – Его звали Энай. Вы принесли ему много горя.

И он боялся ее, как может бояться только тот, кто пострадал от алых жриц. Силана вряд ли смогла бы забыть, как он выглядел в тот момент, когда понял, кто она.

– Поверьте, Энай такой мудак, что мне совсем его не жаль, – Каро отмахнулся. – Он сделает все, что я ему скажу.

– Я больше не стану ему угрожать, – твердо ответила Силана.

– Больше и не придется. Он хоть и мудак, но понятливый. Одного раза ему хватило, – Каро хищно улыбнулся, и Силана отвела взгляд:

– Как Джанна? – спросила она, просто чтобы сменить тему.

Почему-то в ответ Каро довольно долго молчал, а когда заговорил, ответил совсем не то, что Силана ожидала от него услышать. И говорил будто бы пытался что-то для себя понять:

– Странно. Не паникует, не требует внимания, не упускает деталей. Помогает мне, и на удивление наблюдательна. И очень красива, разумеется. Я не слепой, естественно, могу это признать. Она часто ставит меня в тупик. Я не привык к таким женщинам.

– Я имела ввиду, как у нее дела, – осторожно заметила Силана, и Каро споткнулся. Посмотрел совершенно изумленно, а потом рассмеялся:

– Простите, видимо, бессонная ночь сказалась на мне сильнее, чем я думал. Возраст берет свое, я даже начал изливать вам душу. Разумеется, у Джанны все отлично, не волнуйтесь.

Силана улыбнулась, остановилась у двери в дом:

– Хорошо. Знаете, я рада, что она вам нравится.

Кажется, на это ему нечего было ответить.

***

Силана боялась, что Калеб откажется сидеть дома. Он всегда плохо переносил бездействие.

Но согласился на удивление легко, просто пожал плечами и пояснил:

– Если за тобой охотится Вейн, я не хочу упускать тебя из виду.

– Это у вас семейное, – буркнул Рейз со стороны кровати. – Силана тоже рвется защищать всех и вся.

Он не спал, и выглядел немного лучше, когда Силана пришла. Синяки выделялись на его коже, словно чернильные пятна, и хотелось стереть их ладонью, смыть пламенем.

Силана собиралась сделать это после молитвы, а пока не приближалась и не дотрагивалась. Под взглядом Калеба было неловко.

– Ей больше не придется никого защищать в одиночку, – спокойно ответил Калеб, подошел и положил руку ей на плечо. Она устроилась на стуле, в изножье кровати, на которой лежал Рейз, а Калеб стоял рядом, прислонившись к стене. И почему-то его жест казался не столько знаком поддержки, сколько почти… собственническим?

– У нее еще я есть, – напомнил Рейз. – Ее законный муж, между прочим.

– Который прикован к кровати, и едва не стал тюремной жертвой. Ах да, а еще обвиняется в попытке убийства, – Калеб поморщился. – Не лучшая поддержка.

– Ты вообще хотел сломать ее жизнь! – возмутился Рейз.

– Перестаньте, пожалуйста, – вмешалась Силана. Положила ладонь поверх руку Калеба, сжала, и посмотрела на Рейза, одним взглядом прося его понять и помочь ей.

Калеб повернул ладонь, коротко сжал ее пальцы в ответ и кивнул:

– Глупо сейчас спорить.

Судя по выражению лица Рейза, он собирался продолжить, и Силана поспешила сменить тему:

– Нужно связать с Лиамом и предупредить его. Вейн может попытаться его использовать, чтобы выманить меня из дома.

Потом она помолчала, взвешивая свои слова, и попросила:

– Если ты не против, Калеб, и, если Лиам согласится, я бы хотела, чтобы он пожил здесь до суда. Так мне будет проще за ним присматривать.

Рейз фыркнул:

– Отлично, чтобы мы все втроем тут за тебя передрались. И ты не можешь тащить в дом твоего брата всех, кого знаешь.

– Я знаю не так уж много людей, – смущенно заметила Силана, бросила на Калеба осторожный взгляд.

– Я уже говорил, Силана, – спокойно отозвался тот. – Я не хочу, чтобы ты жила в доме мамы. Но я хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной. Если ты согласишься, это будет и твой дом тоже. Зови, кого сочтешь нужным.

Потом он посмотрел на Рейза, нахмурился и добавил:

– Только спать вы должны в разных спальнях.

Она почувствовала, что краснеет. Рейз тоже покраснел, только, похоже не от смущения:

– Что? В смысле в разных спальнях? Она моя жена! Почему я должен спать отдельно?

– Все в порядке, – поспешно вмешалась она. – Рейз, вы сильно пострадали. Вам нужно отдыхать, так синяки быстрее пройдут. Лучше воздержаться пока от лишней активности.

– Никакой лишней активности в этом доме не будет, – категорично заявил Калеб.

– Тебя не спросили, когда и как нам активничать.

– Силана – моя сестра. Я не позволю, чтобы…

– Она сама может решать! Я ей вообще-то нравлюсь! И активность ей со мной нравится.

Калеб позеленел:

– Я не хочу об этом слышать.

– Хватит! – резко оборвала их Силана, чувствуя, как горят щеки. В комнате сразу стало очень тихо. – Никакую «активность» мы обсуждать не будем. Вы, Рейз, будете спать. Я и зашла только, чтобы убедиться, что все в порядке. Я помолюсь несколько часов и постараюсь исцелить вас после. Перед этим я напишу Лиаму и позову его сюда. А до тех пор, мы все будем вести себя как взрослые, серьезные люди. И не вздумайте спорить.

Она задержалась взглядом на Калебе, чтобы он понял, что его это тоже касалось, и Калебу хватило совести отвести взгляд.

– Он первый начал, – недовольно пробормотал Рейз, но после замолчал.

– Вот и хорошо, – сказала Силана и встала. – Отдыхайте, я зайду после. И ничего не бойтесь. Что бы ни случилось, я готова использовать пламя. Я никому в этом доме не дам причинить вред.

Уже закрывая за собой дверь в комнату, она услышала, как Рейз буркнул:

– Подумаешь, опасность. Я боюсь, что нас расселят по разным спальням.

***

Джанна так и не поняла потом, что же ее разбудило – ощущение чужого присутствия, случайный тихий звук?

Она повернулась в кровати, посмотрела в сторону двери. Каро стоял, прислонившись к притолоке, и смотрел спокойно и внимательно.

– А вы чутко спите. Не думал, что разбужу вас.

– Зачем вы смотрели, как я сплю? Это очень пугающая привычка, – Джанна села, устало потерла глаза.

– Я государственный агент и крайне опасный человек, – он кривовато усмехнулся. – Я и должен пугать.

Он зашел в комнату, спокойно подошел к кровати:

– Просто шучу. Я просто собирался оставить для вас записку и несколько писем. Мне нужно, чтобы вы просмотрели их, и выписали все места, которые упоминаются хотя бы вскользь. Если, конечно, ваша блажь мне помогать не прошла.

– Если она пройдет, я предупрежу заранее, – спокойно отозвалась Джанна. – Как быстро мне нужно все сделать?

Он вздохнул, устало потер переносицу:

– Со сроком вчера. Жаль, что это невозможно. А так, как успеете.

– Вы уезжаете? – Джанна выбралась из постели, заметила, каким внимательным взглядом Каро проводил подол ее ночной рубашки.

– Я всегда уезжаю, – кривовато усмехнулся он, и снова посмотрел ей в лицо. – Это мое обычное состояние, практически образ жизни.

Писем оказалось довольно много – истрепанных, перевязанных простым почтовым шнуром.

– Это оригиналы, – сказал Каро. – Обращайтесь с ними осторожно. И, когда будете выписывать названия, ставьте пометки, в каком письме и в каком ключе это упоминалось.

– Хорошо, – кивнула Джанна и добавила. – Я могу поехать с вами. Запишу все в экипаже, пока вы занимаетесь своими делами. Так будет быстрее.

Каро нахмурился:

– Вы устанете. Больше, чем за прошлую ночь. Я не могу обещать, что найду время даже покормить вас.

– Я знаю. Но так действительно будет быстрее.

Он неожиданно подошел совсем близко, почти навис над ней, и посмотрел сверху-вниз очень пристально:

– Знаете, сейчас я действительно мог бы вас поцеловать.

Джанна спокойно посмотрела на его губы, потом вздохнула и безмятежно улыбнулась:

– Сначала заслужите.