Текст книги "Правила семьи Райс. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Оксана Гринберга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 54 страниц)

Потому что еще через полчаса прибыл другой гонец, но уже с правой башни, чтобы сообщить, что флот Центина удирает из наших вод. Их паруса горят, и несколько кораблей тоже – какое же это великолепное зрелище!

И все потому, что на них напали!

– Но кто это сделал?! – изумился Рейн.

– Король Харальд. Он направлялся к нам, но увидел центинцев и их разгромил!

Оказалось, вместе с отцом в Скьорвин плыл еще и старший брат Рейна, Гуннар Бергссон, а с ними половина севера, так что флот Центина был разбит в щепки!

– За это стоит выпить! – раздался чей‑то голос, на что я хрипло рассмеялась.

А затем, закрыв глаза, сползла по стенке на пол.

И пусть мы успели дать противоядие всем, кого отравила Аннарита Вейр со своими подельниками, и многие из дружины уже приходили в себя… Требовали вина, заявляя, что это самое лучшее для них лечение!..

Рейн к этому времени приказал отвести в погреб всех замешанных в преступлении, и Бринна, хромая, но гордо вскинув голову, шла сама. Тех же, кто пострадал от яда серьезнее остальных, переправили в лазарет, а Длинный Дом стал готовиться к встрече с королем Харальдом и наследным принцем Гуннаром.

То есть к очередному пиру.

Именно в этот момент я со всей отчетливостью осознала, что мне здесь не место.

Нет, не так – я могла бы жить и быть счастливой в Скьорвине, но… Я – причина всех настоящих и будущих бед этих людей, которые были ко мне добры и приняли меня как свою.

Ну, за исключением Бринны.

Но прорицатель прав – мне здесь не место, потому что Центин станет приходить за мной снова и снова. Нападать, пытаясь всех уничтожить, или же действовать исподтишка, подсылая ко мне убийц или подкупая предателей.

А вместе с ними в эту игру ввяжутся еще и Хастор с Надиром аль‑Амманом.

Пока я здесь, никто из жителей этого города не будет в безопасности.

Значит, мне пора уходить.

Глава 10

Он явился в лазарет под утро, когда Скьорвин приходил в себя после ночного пиршества.

Двойная победа над Центином – вернее, полный разгром его флота, а заодно и прибытие короля Харальда – все это вылилось в буйное веселье. Викинги пировали так, словно в последний раз в жизни или уже очутились за столом в чертогах Богов.

Правда, долго в Длинном Доме задерживаться я не стала и на улице к веселившемуся народу тоже не присоединилась. Да и с королем Хъедвига вместе с двумя братьями Рейна почти не общалась.

Склонилась перед королевской династией после того, как Рейн представил меня, назвав своей избранницей.

– Аньез Райс, – заявил всем. – Моя будущая жена.

И произнес это таким голосом, что ни у кого не осталось малейших сомнений в его чувствах и намерениях. Даже у меня.

На меня тотчас же уставились три новоприбывших Бергссона – один вдвое старше Рейна, с мощной бородой и проседью в темных волосах, другой постарше, но без бороды, а третий года на три моложе.

Лейф, самый юный из детей короля Харальда.

Все Бергссоны смотрели на меня с одинаковым выражением серых глаз: словно пытались разобрать, что же во мне нашел их сын и брат, из‑за чего потерял голову и столько раз рисковал своей жизнью.

Наконец, Харальд кивнул.

– Доброе дело! – объявил он во всеуслышание, затем хлопнул Рейна по спине так, что другой на его месте, не будь он Бергссоном, наверное, упал бы носом вниз и потерял сознание.

Но Рейн лишь улыбнулся, словно это была хорошая шутка со стороны отца.

– Король Харальд дал свое благословение, – тотчас разнеслись по Длинному Дому довольные голоса. – Да будет свадьба!

Но я‑то знала, что никакой свадьбы не будет. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

Поэтому и не осталась на пиру – тихонько улизнула в лазарет с глаз долой, а заодно и потому, что там было полным‑полно работы.

Многие из тех, кого отравила своим зельем Аннарита, до сих пор не пришли в себя. Пусть противоядие спасло их жизни, но силы не спешили возвращаться, так что я нашла применение своей целительской магии. Да и Райни охотно поделилась с пострадавшими своей магией.

Пыталась пробудить и Искру – но не тут‑то было! Она молчала, словно заснула и ее со мной нет.

Руководил лазаретом старый целитель по имени Тьельд – я все‑таки вспомнила его имя.

Помогала еще и Тарис – она ничего не ела на пиру, поскольку на нем не присутствовала. Из‑за магического истощения бывшая преподавательница решила остаться дома и… Вот же она удивилась, когда узнала, как все завертелось!

Также с нами была Замина и еще несколько девушек из Скьорвина.

Когда Рейн явился за мной в лазарет, все давно уже спали, одна лишь я смотрела в окно. Разглядывала, как поднималось солнце над фьордом – это было великолепное зрелище, которое мне хотелось сохранить в своей памяти.

– Аньез, – позвал Рейн. Протянул мне теплый плащ, и мы вышли наружу.

Рейн обнял меня сразу же у входа в лазарет и прижал к себе. Крепко, словно боялся, что я исчезну, если он меня отпустит.

– Мы приняли решение, – произнес он. – Харальд заберет твою мать с собой. К ней будут относиться как к знатной пленнице, а потом отец вернет ее в Центин в обмен на торговые уступки.

Не удержавшись, я все‑таки фыркнула.

– А ты не боишься, что у тебя появится новая мачеха? На месте Харальда я бы тоже поостереглась. Не успеет он и глазом моргнуть, как Аннарита проберется к нему в сердце, а заодно займет место в его постели.

Наверное, не стоило так говорить о матери, но я была не слишком хорошего о ней мнения – после всего того, что совершила Аннарита как в Изиле, так и в Скьорвине.

Рейн усмехнулся и покачал головой.

– Отца таким не проймешь. Он без ума от нашей матери, королевы Гудрун. Любит ее трепетно и преданно вот уже сколько лет.

Помолчал секунду, затем посмотрел мне в глаза и добавил:

– Так же, как и я тебя.

Рейн склонился и поцеловал меня в губы, хотя мне показалось, что прямиком в сердце.

Ну вот как… Как после такого поцелуя сказать ему, что я собираюсь уходить?!

– Что будет с Бринной и остальными? – спросила я, хотя мне хотелось поговорить совсем о другом.

– Их изгонят из клана и вряд ли их примут где‑нибудь еще, так что в Хьедвиге им больше нет места. Но Бринна меня не волнует, – добавил Рейн, – а вот ты порядком тревожишь. Я вижу решимость в твоих глазах. Аньез, что ты задумала?

И я вздохнула.

– Я не могу здесь больше оставаться, – честно сказала ему. – Центин ни за что не остановится, а за ним придут и другие. Я не вправе подвергать жизнь твоих людей такой опасности. Хотя мне так не хочется уходить…

Рейн кивнул.

– И куда же ты решила податься? – поинтересовался он с нарочитым безразличием в голосе.

– В Сигнис, – вновь вздохнув, сказала ему. – Бывшее Королевство Драконов, слышал о таком?

Рейн кивнул.

– Конечно же, я слышал. У нас есть множество легенд и сказаний о драконьем королевстве.

– Я говорю не о легендах, – покачала головой. – Не знаю, что именно вы проходили в своей академии, но нас учили, что Сигнис – это гряда островов на севере. Вернее, целый архипелаг, согреваемый теплыми морскими течениями и дыханием спящих вулканов. Драконам такое понравилось – они ведь теплолюбивы, поэтому стали перебираться туда еще издревле. Заодно там есть горы и снег…

Внезапно я вспомнила свой сон, в котором летала на Райни, а рядом со мной парил огромный черный дракон. Сердце застучало с удвоенной силой – потому что мне показалось, будто я застыла всего в шаге от того, чтобы разгадать замысел Трехликого.

Понять, что за судьбу уготовили для меня Боги.

Рейн молчал, не спуская с меня глаз.

– Сигнис процветал почти тысячелетие, – собравшись с мыслями, продолжила я. – Два столетия назад он тоже был невероятно силен. В то время драконье королевство считалось союзником Хастора. Заодно все их боялись и уважали, потому что… Люди и драконы в то время были едины – две ипостаси в одном целом, и в этом заключался источник их силы. Заодно плюсом шла долгая жизнь и мощнейшая магия.

Я посмотрела в сторону фьорда, словно могла увидеть очертания островов, куда тянула меня судьба. Но, конечно же, вдалеке была заметна лишь рассветная дымка.

Неожиданно подумала, что Тарис Авира вправе мной гордиться – я отлично запомнила материал по Драконологии.

– А потом началась война. Центин против Хастора, – вздохнув, сказала я Рейну. – И когда войска Хастора стояли у стен Изиля, архимаг Офин активировал артефакт под названием «Сердцем Центина». Он обладал такой мощностью, что разорвал две ипостаси… Разбросал их в стороны, нарушив замысел Богов. Хастор, конечно же, в тот раз проиграл. Как, впрочем, и Центин. Мы все проиграли из‑за того, что совершил в тот день Офин! Но сильнее всего пострадало королевство Сигнис, которое быстро пришло в упадок и опустело.

– Думаешь, все еще можно вернуть? – негромко спросил у меня Рейн. – Исправить то, что было сделано два века назад?

– Не знаю, – честно сказала ему. – Но в Сигнис отправился Джей Виллар, и если он найдет «Сердце Центина», тогда… Та магия, которая живет во мне…

– Искра, – подсказал Рейн.

– Да, именно она. Когда Искра просыпается, то это невероятная и запредельная по своей мощности магическая сила. Я пока еще не могу пробудить ее по собственному желанию и не умею ею управлять, но… Быть может, в будущем у меня получится!

Осталось только узреть Глаз Богов. Все остальное из предсказания русалки я уже выполнила.

– Если ты пробудишь Искру, то сможешь заново объединить драконов и людей, – кивнул Рейн, словно сделать это было проще простого.

– Не я, а Джей Виллар, – поправила его. – Я понятия не имею, как это провернуть, зато у него все обязательно получится. И вот тогда…

Тогда мы сможем обрести новый дом – в месте, куда не рискнет сунуться ни Центин, ни Хастор, ни Надир аль‑Амман, потому что Сигнис охраняют драконы.

Если, конечно, Рейн отправится со мной. Ведь без него… Имеет ли все это какой‑либо смысл, если я останусь без него?

– Я не должна просить тебя о таком, – сказала ему. – Потому что у тебя есть свой народ, свой клан и обязанности перед ними. Но мне так хочется…

Все же не договорила.

Сердце буквально разрывалось на части. Неужели я настолько эгоистична, что попрошу Рейна отправиться со мной? Искать свою судьбу в другом месте, если его люди и его место – здесь, в Скьорвине?

– До Сигниса отсюда недалеко, – произнес Рейн. – Всего три дня на драккарах через Пролив Бурь. Если что, нас тоже чему‑то учили в нашей академии, – усмехнулся он.

Затем повернул голову и стал смотреть на северо‑восток. Туда, где, по моим прикидкам, должно находиться бывшее королевство драконов.

– Мне нужен день, чтобы собрать людей и передать все дела младшему брату. Лейф станет отличным ярлом клана Серого Волка, – добавил Рейн.

– Но… Погоди, но почему? – спросила у него.

На глаза навернулись слезы. Я едва не заплакала – от счастья, облегчения и тревоги за него и его народ.

– Потому что моя судьба далеко от этих мест, и мне давно это было известно. К тому же я люблю тебя, Аньез Райс! Разве тебе нужно другое объяснение?

И снова меня поцеловал. Да так, что я забыла ему сказать, что другого объяснения мне не нужно.

***

Мы отплывали на рассвете следующего дня.

Солнце еще только поднималось над горизонтом, с трудом пробиваясь сквозь перистые облака, заодно окрашивая скалы и гавань Скьорвина в тускло‑золотистый свет. Три драккара, стоявшие у причала и загруженные еще с вечера, постепенно заполнялись людьми.

Я тоже стояла на причале, разглядывая спокойное море. Знала, что мое место – на палубе драккара Рейна, но мое время пока еще не пришло.

Заодно косилась на тех, кто явился нас провожать. Несмотря на ранний час, в порту собрался почти весь Скьорвин. Не было только Бринны и трех охотников – сложно сказать, куда завели их пути после изгнания из клана.

Я этого не знала, но опасалась стрелы в спину, поэтому приняла магические меры, чтобы уберечься от подобной участи.

Заодно набросила защиту и на Рейна.

На это он мне… ничего не сказал. Лишь удивленно вскинул бровь, но я заявила, что так мне спокойнее. Соврала – мне совершенно не было спокойно. Я с трудом находила себе место, изведясь из‑за тревоги перед неизвестностью.

Не было среди провожающих и моей матери. Ей повезло – в Скьорвине к ней относились больше как к знатной гостье, чем к пленнице. Выделили собственную комнату в Длинном Доме и даже приставили горничную.

Но мама отказалась выйти со мной попрощаться, хотя ее и разбудили. Сказала, что вставать ни свет ни заря вредно для кожи лица, поэтому она останется досыпать.

Услышав об этом, Рейн рассердился. Предложил притащить Аннариту на пристань силой, но я не захотела ее видеть. Прекрасно понимала, что наши пути разошлись и на этот раз уже навсегда.

Зато на причале присутствовала семья Рейна почти в полном составе – не было только королевы Гудрун, оставшейся в столице. Зато отец и два брата пришли, не побоявшись испортить цвет лица…

Еще вчера младший брат неожиданно для себя и остальных стал главой клана Серого Волка, но Лейф в который раз заверил Рейна, что это только временно.

– Однажды ты вернешься, брат, – заявил ему, – и твой город вместе с твоими людьми тебя дождутся. Обещаю, с ними все будет в полном порядке, я об этом позабочусь!

Но Рейн не собирался возвращаться в Скьорвин – так он и сказал брату. Затем добавил, что его судьба, как и моя, ждет нас совсем на других берегах.

Король Хъедвига, с мечом на боку и боевым топором на перевязи за спиной смотрел на среднего сына очень внимательно. Затем вскинул руку и заговорил в повисшей тишине:

– Мы все уходим туда, куда зовут нас Боги, но мало кому из нас ведомы наши пути. Зато ты, Рейн… Ты всегда был особенным! И раз ты чувствуешь свое предназначение, то тебе стоит смело идти за своей судьбой.

Рейн кивнул. Потом они пожали руки и обнялись на прощание – и отец, и братья.

– По молодости я сам не раз плавал в тех водах, – задумчиво произнес Харальд. – Видел, как дымятся вершины вулканов Сигниса, и знавал несколько проходов между его островами. Я отметил их на твоей карте, сын! Но скажу сразу: сейчас не лучшее время для похода в Сигнис. Весной Пролив Бурь особенно коварен. Шторма порой там такие, что с ними не справляются ни маги, ни самые лучшие гребцы. Потому что волны бывают выше мачт, а вихри рвут паруса с корнями.

Он немного помолчал, а затем произнес чуть тише:

– Говорят, иногда люди видят там Глаз Богов, но уже перед своей гибелью.

Я вздрогнула – это было именно то, о чем твердила мне русалка. Только вот речь не шла ни о какой гибели!

– Что это – Глаз Богов? – охрипшим голосом спросила я у короля.

– Самый центр бури, – отозвался Харальд. – Место, где она стихает, но всего лишь на несколько мгновений. А потом она накрывает тебя снова – но уже окончательно и бесповоротно.

Я пошатнулась. Хорошо, рядом был Рейн и его крепкое плечо, в которое я и уткнулась, а он обнял меня своей уверенной рукой.

«Все будет хорошо», – шепнул мне.

– Я знаю, сын, ты доберешься туда, куда ведет тебя дорога судьбы, – добавил на прощание Харальд. – Не только я, но и мои люди тоже в тебя верят! Я же останусь в Хьедвиге и стану ждать от тебя известий.

– Ты их получишь, – отозвался Рейн и уже скоро скомандовал готовиться к отплытию.

Мимо меня прошла Ярра. Улыбнулась довольно, словно вместо путешествия на край света нас ждала увеселительная прогулка по фьорду. Принцесса Аль‑Убари еще вчера заявила, что не собирается возвращаться на родину, потому что…

– Я с тобой, Аньез, куда бы ни завели нас Боги!

Со мной также были Сайра и Замина и еще четыре наших дракона. Кружили в небе над Скьорвином, тоже порядком встревоженные грядущими переменами.

За Заминой последовал ее жених Стейнар Олаффсон – заявил, что не отпустит ее одну, да еще и с его ребенком в чреве.

Кавалер Ярры не только набрался смелости и подошел к воительнице, но еще и вызвался отправиться в плаванье, наверное, надеясь, что таким образом он покорит гордое сердце принцессы‑южанки.

А так как он оказался не только искусным воином, но и опытным моряком из дружины Рейна, то ему доверили командовать целым вторым драккаром.

Кассим и Тарис – конечно же, они отправлялись вместе со мной и уже дожидались отплытия на головном судне. Но прежде, чем занять свое место, я обняла расстроенную Маису. Прощалась с подругой – не знала, как долго мы с ней не увидимся, но пообещала, что ни в коем случае не расстаемся навсегда.

Как только все прояснится, мы с Рейном обязательно приплывем в Скьорвин. Или прилетим – помня свой сон, я не исключала и такой возможности.

Уже собиралась уходить, но тут ко мне подошел Харальд Бергссон.

– В тебе есть то, чем никто не обладал последние сотни лет, – произнес король. И я удивилась его проницательности – про Искру ему никто не рассказывал. – Береги это, Аньез, и используй с умом. И вот еще: береги себя. – Задумался: – Хотя об этом позаботится мой сын.

– Я тоже о нем позабочусь, – ответила я королю, после чего поднялась на палубу драккара.

С берега протяжно зазвучал боевой рог. Его глухой и долгий звук, казалось, раздавался из самого сердца Скьорвина – город прощался с теми, кто уплывал в неизвестность.

Гребцы по приказу ярла налегли на весла, я же вскинула руки, обращаясь к Воздушной магии. Эрик помахал мне со второго драккара, а мага на третьем я пока не знала – ни в лицо, ни то, на что он способен.

Вскоре паруса надул ветер, и корабли принялись медленно и величаво, все еще под протяжные звуки рога, выходить из гавани.

Драккар Рейна следовал первым. За ним шел второй, которым управлял Хальвор, ухажер Ярры.

Третьим шел драккар под бело‑синим полосатым парусом. Его отдал Харальд своим людям, решившим отправиться вслед за Рейном – в край, где, возможно, вновь будет возрождено драконье королевство.

Или, быть может, мы все погибнем в Проливе Бурь – такой исход событий тоже нельзя было исключать.

*** 

Море оставалось спокойным почти весь первый день пути.

Ветер то натягивал парус, то замирал, оставляя наш корабль поскрипывать и мерно покачиваться на волнах, и тогда гребцы налегали на весла. Правда, небо затянуло еще с полудня, и только редкие проблески солнца иногда прорывались сквозь серые ватные облака.

Мы держались вместе – все три драккара. Шли почти вровень, изредка обмениваясь короткими сигналами.

Никаких признаков приближающейся бури я не замечала, но меня не оставляло ощущение, что в воздухе словно разлито напряжение.

Я не видела его глазами, не могла пощупать руками, но с каждым вдохом оно будто просачивалось все глубже и глубже в мое существо, вызывая бессознательную тревогу.

Но, быть может, дело в предостережении Харальда, сказанном королем на берегу, которое запало мне в душу?

Пролив Бурь и слишком опасные весенние штормы, заявил он перед самым нашим отплытием. Ну вот как мне выкинуть его слова из головы?

Измучившись отгонять дурные предчувствия, я начинала смотреть на Рейна. Сосредоточенный и спокойный, он часто стоял у руля, сменив Йорена. Иногда переговаривался со своим штурманом Торгейлом, а затем поворачивался и тоже смотрел на меня.

Глядел так, что в моей груди появлялось тепло, которое горячей волной разливалось по всему телу.

Мне казалось, что я буквально купалась в лучах его любви.

Рейн любил меня, а я – его, – твердила себе. Мы все делаем правильно, выбрав Сигнис конечной целью нашего путешествия. С нами – верные люди, а над нами – верные драконы, и мы обязательно доберемся до места, куда ведет нас судьба.

И сделаем это без происшествий.

Но к вечеру я заметила, что Рейн стал все чаще всматриваться в небо на северо‑востоке, хмуря брови. Именно там начинался Пролив Бурь, но на все мои вопросы Рейн лишь качал головой и пожимал плечами.

Тем временем на грудь и голову стало давить еще сильнее. Это чувство мешало мне сосредоточиться и беспрепятственно окунаться в магические потоки, чтобы надувать наш парус, – все почему‑то казалось мне смазанным и неясным.

Зато Райни преспокойно поднималась то над облаками, то возвращалась ближе к волнам. Парила рядом с нашим драккаром, не отлетая далеко. Но мою драконицу ничего не тревожило – она уверяла меня, что нет никакой причины для беспокойства.

И правда, за целый день такой не нашлось.

К ночи все три корабля встали на якорь у крохотного скалистого островка, но высаживаться на него не было смысла – на этом клочке земли нашлось место только для наших уставших драконов. Райни забралась повыше, свернувшись клубком на каменном выступе, другие устроились чуть ниже, в тени утеса, и тотчас же заснули.

Вот и я тоже улеглась рядом с Рейном на разложенном на палубе одеяле. Первый раз в жизни так близко к нему!..

Уткнулась в его грудь, чувствуя, как он обнимает меня, прижимая к себе. Целует в волосы, в висок, а потом уже я поцеловала его в губы, и он меня – в ответ.

Да так, что я еще долго не могла потом заснуть.

Но все‑таки задремала под недовольные крики чаек, которых прогнали с насиженных мест драконы, и под негромкий храп наших гребцов и редкие переговоры часовых.

И проснулась на рассвете, но уже одна. Рейна рядом не оказалось – корабли готовились к отплытию, и он привычно занимался всеми делами одновременно.

Наши драконы тоже поднялись. Потягивались, расправляя крылья, а потом не отказались от завтрака, с удовольствием слопав половину говяжьей туши. Об этом Рейн тоже позаботился, взяв еду и для них.

Я же уставилась в серое небо, из которого накрапывал мелкий дождик, про себя порадовавшись тому, что ветер слабый и никаких признаков приближающейся бури нет. Затем потянулась, совсем как Райни несколько минут назад, решив, что все не так уж плохо.

Минут через тридцать мы отплыли, а еще через пару часов, судя по разговорам на палубе, вошли в Пролив Бурь.

Солнце, к сожалению, так и не появилось. Вместо него небо окончательно заволокло темными тучами, и они продолжали сгущаться. Затем поднялся ветер, а с ним пришли и волны. Нас принялось раскачивать, и я подумала: все же хорошо, что я так и не позавтракала.

Потому что обедать сейчас тем более не хотелось.

Моя помощь с парусом больше была не нужна – ветер уверенно гнал нас в нужном направлении, поэтому я привалилась к борту, рассматривая второй драккар. Увидела, как расхаживала по палубе Ярра, одетая в алую тунику, то и дело поглядывая на горизонт.

Скорее всего, высматривала парящих над нашими кораблями драконов.

Заметила я и то, что третий драккар начал постепенно отставать. Сообщила об этом Рейну, на что тот кивнул, сказав, что мы попытаемся замедлиться.

Но сделать это не удалось, потому что волны становились все выше, а ветер – злее. Одно хорошо – нес нас в сторону Сигниса.

Совсем скоро на небе не осталось ни единого просвета, лишь темная и глухая марь. Птицы тоже исчезли – если до этого я еще слышала недовольные крики чаек, то теперь установилась странная тишина.

А потом мы потеряли тот самый третий драккар с полосатым парусом – он пропал из виду, и вокруг до горизонта протянулось лишь темное, тревожное море.

Я мысленно попросила Райни подняться повыше, чтобы его поискать, но при этом велела не отлетать слишком далеко. Она сделала круг, затем вернулась и сообщила, что никого не увидела.

Еще через час стало совсем уж худо.

Поднялся нешуточный ветер. Парус хлопал, а снасти гудели, словно натянутые струны. Волны одна за другой обрушивались на борт драккара.

Вцепившись в канат и прижавшись спиной к борту, я смотрела на парус, который пока еще не спешили убирать. Не знала, нужна ли моя помощь или нет, потому что Рейн ничего мне не говорил. Вместо этого он отдавал приказы своей команде, и я прекрасно понимала, что ему сейчас не до меня.

Затем исчез и второй драккар – уж и не знаю, когда и как это произошло. Я приподнялась и посмотрела в ту сторону, где видела его в последний раз.

Так вот, никакого корабля там не было и в помине!

Тут на нас обрушился порыв шквального ветра, да такой силы, что корабль дернуло вбок. Люди зашатались, несколько гребцов упали с лавок. Я тоже вцепилась в канат, едва не улетев за борт.

Но все‑таки удержалась.

А потом полил дождь – сплошной стеной. Волны стали совсем уж высокие, то вздымали нас вверх, то срывали вниз.

– Нос влево! – сквозь рев ветра и дождя кричал Торгейл.

– Держать против ветра! – командовал Рейн.

У меня не оставалось никаких сомнений – мы угодили в пресловутую ужасную бурю в Проливе Штормов, и теперь наша судьба оказалась в руках Трехликого.

Но я никогда не была сильна в молитвах, поэтому нашла себе другое занятие – попыталась накинуть и удержать защитный купол над кораблем, чтобы хоть как‑то облегчить жизнь морякам.

Уберечь их от дождя, а несчастный парус – от ветра.

«Где ты, Райни?» – время от времени вопрошала я в черное небо, которое еще и стали разрывать молнии.

Но моя драконица давно мне не отвечала. Либо она ответила, но в яростном реве шторма я не услышала ее голос?

Море тем временем продолжало реветь, а вода заливала палубу. Кажется, рядом кто‑то закричал – одного из гребцов смыло за борт. Я подскочила на ноги и кинулась было…

– Куда?! – завопил, поймав меня за руку, Рейн. – Сидеть здесь! Держись за канаты!

– Рейн! – Меня трясло, зубы стучали от холода, страха и напряжения. – Она потерялась, моя драконица! Я больше ее не слышу!

Но он тоже меня не услышал.

…Буря только начиналась.

Ветер выл и хлестал по лицу ледяными каплями, срываемыми им с волн, не давая поднять головы. Я давно уже не справлялась даже с маломальской защитой – стихия была в тысячи раз мощнее моих магических способностей, и я не заметила, как в борьбе с ней истратила почти весь свой резерв.

Тут на мгновение стало светло будто днем: молния прорезала небо совсем близко от нас, а следом за ней раздался громогласный раскат. И пусть молния не попала в наш корабль, но почему‑то с оглушительным треском оборвалась одна из снастей, и ее конец с хлестким ударом врезался в мачту.

Кто‑то закричал предупреждающе, и в ту же секунду Рейн скомандовал:

– Убрать парус! Живо!

Викинги бросились исполнять приказ, но по дороге одного из них сбило с ног шквальной волной, перехлестнувшей через борт. Заодно лопнуло крепление реи, и деревянная перекладина пронеслась над нашими головами.

Я даже испугаться не успела – все происходило слишком быстро! К тому же в этом хаосе каждый боролся не только за всех остальных, но и за свое собственное выживание.

Правда, я до сих пор удерживала защитный купол над палубой, хотя смысла в нем почти не имелось. Заодно раз за разом обращалась к своей Искре.

Звала ее, уговаривая появиться. Быть может…

С другой стороны, что бы она могла сделать?!

– Смерч! На нас идет смерч! – донеслось с носа корабля. – Прямо по курсу, смотрите!

И я посмотрела.

В том месте, где черное небо сливалось с таким же черным морем, – оттуда в нашу сторону двигалась бесформенная копошащаяся масса, при виде которой внутри у меня все обмерло.

Это был тот самый водяной смерч, и он полз к нам, похожий на огромный и неотвратимый смертельный вал!

Где‑то сбоку снова закричали:

– Берег уже рядом! Впереди скалы!

И тут же раздался голос Рейна:

– Поворачиваем! Всем приготовиться!

Драккар дернулся, но уже в следующую секунду раздался страшный хруст, и корабль повело в сторону. Рейн снова что‑то закричал, но его голос потерялся в завывании бури.

– Руль! – завопил Торгейл, и я его почему‑то услышала вполне отчетливо. – Мы потеряли руль!

Тут неуправляемый драккар развернуло так, что мы оказались боком к волне, и нас тряхнуло настолько сильно, что я, не выдержав, завыла от ужаса.

– Резать снасти! Сбросить якорь! – скомандовал Рейн, но оказалось слишком поздно.

Драккар потерял управление, и мы, беззащитные, остались в руках стихии, которая несла нас в сторону смерча. И уже скоро он оказался совсем рядом, и удара было не избежать.

Тогда‑то я истратила на нашу защиту все остатки своего резерва – вложилась так, что уже до конца. Полыхнуло знатно – мой Огонь против разбушевавшейся водной стихии, – но это спасло нас от первого вихревого удара, и мы словно по маслу вошли внутрь смерча.

…Внезапно все замерло. Звуки пропали. Волны тоже исчезли, причем вместе с завыванием ветра.

Установилась тишина – неестественная, неправильная.

Но именно в ней я с полной отчетливостью узрела то, о чем говорила русалка. Глаз Богов – спокойное, светлое око в центре урагана, которое, казалось, глядело на меня прямиком с небес.

Внутрь меня – туда, где спала Искра.

В эту самую секунду – в момент наивысшей моей концентрации – я внезапно осознала заключенную во мне бесконечную мощь дара из Аль‑Убари. И еще то, как сильно я любила человека, который застыл неподалеку от меня.

Любила так, как никого другого на этом свете.

Ну что же, пришло время его спасать, потому что наш драккар подходил к другому краю смерча.

Я вскинула руки, позволяя магии Искры политься наружу, и на этот раз она послушалась меня беспрекословно. Окутала корабль мягким золотистым светом, и уже через секунду драккар оказался окружен защитным коконом.

Именно он, этот кокон, первым коснулся стены смерча, но выстоял, выдержав безумный удар стихии. Затем корабль выбросило наружу, а смерч пошел себе дальше.

Несколько секунд мы качались над волнами, удерживаемые магией Искры. Наконец, мои силы закончились, и… нам всем пришлось вернуться в реальность, которая встретила нас вовсе не с распростертыми руками.

Почти сразу же нас настиг сильнейший удар.

Что‑то треснуло под ногами. Драккар вздрогнул всем корпусом; рядом кто‑то закричал, что мы налетели на камень. Корабль дернулся в очередной раз и застонал словно раненое животное.

Мачта с грохотом переломилась и обрушилась на палубу. Люди завопили, но тут пришла огромная волна, которая… смыла за борт многих.

И меня в том числе – сбила с ног и уволокла за собой.

…Холод, мрак, глухой шум и давление в ушах. Я пыталась понять, где верх, где низ. Открыла рот, и соленая вода тотчас же залилась в горло.

Где‑то вдалеке или же внутри меня я услышала голос Райни. Моя драконица звала, спрашивала, где я сейчас, но у меня не получалось ей ответить.

Тогда‑то я обратилась к Искре, но… тут меня внезапно дернуло в сторону.

Рывок – оказалось, это Рейн нырнул следом за мной. Нашел меня, вцепился в мою одежду и тянул на поверхность так долго, пока я наконец‑таки не смогла сделать вздох.

*** 

Я очнулась на берегу, когда уже рассвело. Вокруг меня была серая влажная галька, а еще возмущенно кричали чайки.

С трудом сделала вздох, с таким же трудом подумав, что замерзла до ужаса. Нет, не так – я буквально закоченела…

Но все мои беды улетучились в то же самое мгновение, когда я поняла, что лежу на… Рейне. Его рука прижимала меня к себе, но он сам подо мной был холодным и неподвижным.

– Нет! – прошептала я в полнейшем ужасе. Дотронулась до его лица, затем села и принялась его тормошить. – Только не смей умирать, Рейн Бергссон! Слышишь?! Даже и не думай!