Текст книги "Правила семьи Райс. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Оксана Гринберга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 54 страниц)

Глава 7

Утро в гареме началось с чашки горячего кофе, который мне принесла на подносе служанка, и еще с завтрака, накрытого в соседней с ода комнате.

Правда, вставать на завтрак никто не спешил, и лишь я по своей многолетней привычке проснулась ни свет ни заря. Но подниматься тоже не стала. Лежала, уставившись в арочное окно.

Через него в ода беспрепятственно проникал утренний свет, и день обещал быть привычно безоблачным. Это означало, что песчаная буря закончилась, а снаружи снова установилось вечное остарское лето.

Насмотревшись в окно, я принялась разглядывать спящих наложниц, до сих пор не успевших привлечь внимание своего господина.

Девушки в ода были самыми разными – как смуглыми, с иссиня‑черными волосами, так и белокожими блондинками. Была еще одна рыженькая, с рассыпавшимися по подушке яркими, словно огненными, локонами, и я подумала, что поверенный Надира по подбору наложниц в гарем работал не покладая рук, создавая хозяину разнообразие выбора.

В горле почему‑то запершило – то ли из‑за подбиравшихся к глазам слез, то ли из‑за близкого приступа кашля, – и я приподнялась на локтях. Отыскала возле своего матраса пузырек с микстурой, сделала большой глоток, решив, что не стану будить остальных своим кашлем.

И уже скоро мне принесли ароматный и невероятно крепкий кофе – судя по всему, кто‑то из служанок дежурил в ода и заметил мое пробуждение.

Кофе помогло окончательно проснуться, поэтому я тихонько поднялась со своего места и вышла наружу.

В соседней комнате две служанки привели мои волосы в порядок – заплели несколько кос, затем собрали их в одну. Предложили одежду на сегодня. По их словам, выбор был довольно скромным, но как только я стану икбал господина, у меня сразу же появится собственный гардероб и подаренные им драгоценности.

Пока же пришлось довольствоваться общественными шароварами, двумя темными туниками – тонкой и плотной – и коричневым кафтаном со стоячим воротником, а еще платком на голову.

Закутавшись и моментально вспотев, я попросила разрешения выйти в сад, сказав, что мне обязательно нужно подышать свежим воздухом.

Ну что же, вчера я ни в чем не ошиблась, и садов во дворце было два, но обитательницам гарема позволяли гулять только в том, который примыкал к женскому крылу. И гулять я там могла столько, сколько пожелаю.

Я пожелала сейчас же и много, а заодно позвала себя сопровождать Лулу. Соврала ей и остальным, что девочка напоминает мне оставленную дома маленькую сестричку, поэтому меня успокоит ее присутствие.

Они же не хотят, чтобы я впала в истерику, тоскуя по дому?

Такого никто не захотел, и Лулу отдали в полное мое распоряжение до тех пор, пока не проснутся остальные в гареме и не понадобится ее помощь с одеждой и прическами.

По моим прикидкам, у меня было около получаса или даже больше на разговор по душам. Но я не собиралась терять время зря.

Уже скоро мы с Лулу очутились в саду, дорожки которого мели служанки, убирая последние следы принесенного вчерашней бурей песка.

Чуть поодаль за нами следовали двое слуг. Это были мужчины, которых здесь почему‑то не считали за мужчин, но именно таким была доверена охрана гарема.

Заодно имелись и другие – подозреваю, самые настоящие мужчины, – чьи расхаживающие взад‑вперед далекие фигуры я видела на окружавших дворец стенах. Это были караульные – именно их мне придется миновать, когда я буду готова к побегу.

Поэтому, гуляя по саду, я принялась подсчитывать их количество. Про Лулу тоже не забывала, потому что в плане моего побега ей отводилось серьезное место.

Правда, я еще не знала, какое именно.

Но пока что мы молча шагали по дорожкам, и девочка, опустив голову, смотрела себе под ноги.

– Наш караван долго шел через пустыню, – наконец произнесла я. – Мы начали свой путь в Фисе, и почти неделю, а то и больше, я глядела на пески и верблюдов. Но два дня назад, к моему счастью, мы наконец‑таки увидели людей, потому что караван остановился в деревне под названием Джазан.

Девочка встрепенулась, но промолчала.

Я тем временем продолжала:

– Мне было скучно, и я попросила, чтобы меня развлекал историями местный старейшина, потому что мне порядком надоели верблюды и барханы. И уже скоро в мой шатер привели некоего Хакима…

Лулу всхлипнула, но, опять же, не произнесла ни слова.

– Он рассказал мне множество историй, но одна из них мне понравилась больше всего. Та, в которой Хаким путешествовал по миру так долго, пока не решил, что на его веку ему хватает приключений. Теперь он живет в Джазане и ждет не дождется, когда домой вернется его правнучка Лулу, которую он очень любит.

Еще один всхлип, и я решила, что пора переходить к делу.

– Хакиму жаль, что он не был рядом тогда, когда умерли ее родители, а его правнучку забрали в Магдеш, в услужение к Пустынному Ястребу.

– Лулу – это я, а Хаким – мой прадед, – снова всхлипнув, призналась мне девочка.

– Я знаю, он мне сказал. Мы договорились, что я привезу тебя домой, после чего вы отправитесь в прекрасное место. Туда, где живут красные драконы.

– В город Аль‑Убари, – шепотом произнесла Лулу. Затем покачала головой: – Но это невозможно, госпожа!

– И почему же невозможно? – удивилась я.

Думала, что сейчас Лулу скажет, будто бы такой оазис не существует, а красные драконы – это лишь досужие вымыслы, но дело оказалось совсем в другом.

– Отсюда никак не сбежать! И к прадеду мне уже не вернуться!

– Я бы не была столь категорична насчет побега, – сказала ей. – И вот еще, зови меня Аньез.

Но девочка качнула головой.

– Я много раз думала о том, как отсюда выбраться, госпожа…

– Аньез, – напомнила ей.

– Госпожа Аньез. Мне очень хочется вернуться домой, потому что… Потому что…

– Тебя здесь обижают?

Лулу вновь покачала головой, и по ее лицу потекли слезы.

– Госпожа Сайрин постоянно мне твердит, что уже скоро… Очень скоро я стану взрослой и обязательно привлеку внимание господина Надира, потому что я красивая. Но я не хочу! – Лулу всхлипнула. – Господин Надир меня пугает, а я…

Мне захотелось ее обнять, но я помнила, что за нами следят.

– Мы отсюда выберемся, – твердо сказала ей. – Но для этого мне понадобится твоя помощь, Лулу, потому что одной мне не справиться. Но сначала скажи мне вот что…

Во‑первых, Маиса. Мне нужно было знать, добрался ли караван до Магдеша после того, как утихла песчаная буря, и что стало с моей горничной.

Но Лулу понятия не имела. Посоветовала поговорить с госпожой Сайрин – та могла быть в курсе, потому что она знает все, что происходит во дворце.

– Кассим, – продолжала я. – Темнокожий стражник на главных воротах. Я опишу тебе, как он выглядит. Сможешь ли ты его отыскать и осторожно с ним поговорить? Мне нужно будет кое‑что ему передать.

Но и в этом Лулу никак не могла мне помочь – выход из женской части дворца для нее был закрыт. Зато на третий мой вопрос, к удивлению, девочка дала положительный ответ.

– Чтобы отсюда сбежать, мне надо будет снять браслеты, блокирующие магию, – сказала ей. – Но я не представляю, где может храниться ключ. Вот, посмотри, – и показала девочке на прорезь замка. – Ключ должен быть тонким и длинным.

– Думаю, я знаю, где он, госпожа Аньез! – отозвалась Лулу, и я возликовала.

Но осторожно возликовала, не без этого.

– Откуда, Лулу?!

– Я… Одно время я убирала у нашего господина и приносила ему еду и питье, когда во дворце случилась Пустынная Лихорадка. Здесь почти все заболели, а несколько девушек даже умерли, но у меня оказался этот… Им… Инн…

– Иммунитет, – подсказала я, и Лулу кивнула.

– Мои родители умерли от Пустынной Лихорадки, но я больше не могу заразиться, потому что уже ею болела. В легкой форме – так сказал мне лекарь. Поэтому, когда все вокруг слегли и даже госпожа Сайрин заболела, она послала меня убирать в покоях нашего господина и заботиться о нем. В его кабинете я видела большую шкатулку, которая встроена в стену. В ней господин Надир хранит всякие ценности.

Сейф, решила я.

– Продолжай, Лулу! – сказала я девочке.

– Господин Надир был слишком слаб, поэтому однажды он попросил, чтобы я открыла ту шкатулку и принесла ему камни, которые обжигали руки.

– Наверное, магические артефакты.

Этого Лулу не знала. Зато предположила кое‑что другое.

– Думаю, ваши ключи именно в той шкатулке.

– Но как ты ее открыла?

– Для этого мне нужно было покрутить колесики с цифрами и выставить их в определенном порядке. Я умею читать и писать, – с гордостью произнесла девочка, – меня прадед Хаким научил. И еще я очень сообразительная, и он всегда меня хвалил. Поэтому… я запомнила те цифры, хотя господин приказал забыть о них навсегда, иначе он меня убьет. Но у него был сильный жар несколько дней подряд, и мне кажется, он забыл о том, что я открывала шкатулку. Думаю, господин Надир решил, что сделал это сам.

Какое‑то время мы шли молча.

– Лулу, – сказала я ей, – у нас с тобой будет лишь один шанс отсюда сбежать и добраться до Джазана. Для этого я должна снять браслеты и высвободить свою магию, и мне понадобится тот ключ. Единственный, кто сможет его достать, – это ты.

Девочка, немного помедлив, кивнула.

– Господин вот уже третий день как во дворце, – понизила Лулу голос. – Ужинать сегодня вечером он собирается в гареме, поэтому… Все будут заняты, а я постараюсь попасть в его покои, открыть ту шкатулку и принести вам ключ.

Мне захотелось ее обнять, но вместо этого я громким голосом заявила, что мы уже достаточно погуляли и пора возвращаться. После чего искренне поблагодарила Лулу за ее желание помочь, но попросила быть осторожной.

Стоило нам вернуться, как Лулу тотчас же убежала по своим делам, а меня позвали к Сайрин – она хотела со мной поговорить.

К этому времени обитательницы гарема уже начали просыпаться. Я слышала, как из ода раздавались звонкие, а заодно и недовольные голоса. Девушки спорили, кому из них должны принести кофе первой, а потом помочь одеться.

– Мой младший брат – великий человек, – произнесла Сайрин, когда я уселась на разложенные подушки в ее будуаре и мне предложили кофе со сладостями. – Однажды Надир станет султаном Остара, и ради того, чтобы ему служить, я отказалась от своей личной жизни. Вместо этого выбрала заботиться о благополучии брата, чем занимаюсь все эти годы.

Я слушала ее не перебивая. Заодно потягивала кофе – знала, что, когда я отсюда выберусь, мне еще не скоро доведется попробовать нечто столь восхитительное.

Ну и гадала, к чему ведет Сайрин.

– Ты понравилась ему, Аньез, и я уверена, что мой брат уже скоро позовет тебя к себе.

– А если я откажусь от столь высокой чести? – спросила у нее, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал не слишком саркастически.

Но, кажется, у меня не вышло, потому что Сайрин нахмурилась.

– Здесь все подчиняются нашему господину и живут по правилам его дома. Для тех, кто посмеет проявить своеволие, существуют наказания. Такие, о которых твоей нежной спине лучше не знать.

– Ах вот как? – склонила я голову. – То есть если я буду не слишком любезна с вашим братом, то меня высекут плетьми?

И ни в чем не ошиблась.

– Но это лишь малая часть того, что тебя может ожидать за непокорность и своенравие. Знаешь ли ты, Аньез, как поступают с домашними животными, которые отказываются выполнять то, что от них хотят хозяева?

– С интересом послушаю, – сказала ей. – Хотя сравнение человека с домашним животным меня позабавило.

Черные глаза Сайрин сузились.

– Даже если это великолепный скакун, стоивший хозяину огромных денег, но необузданный и не подчиняющийся правилам, его отправят на рынок, где продадут за малую цену, лишь бы только сбыть с рук. После этого он попадет туда, где станет таскать тяжелые мешки или всю жизнь ходить с завязанными глазами по кругу, вращая водное колесо.

– Ужасная судьба, – согласилась я. Сделала еще один глоток кофе, зажмурилась от удовольствия: – Вкусно!

– Мы не держим здесь тех, кто противится нашим правилам, – продолжала Сайрин. – Если ты постоянно будешь показывать характер или попытаешься сбежать, то попадешь прямиком на невольничий рынок, где тебя купит толстый купец. Днем ты будешь тяжело и много работать, а по ночам ублажать его в постели. Такой ли ты видишь свою судьбу, Аньез?

– Не такой, – призналась ей. – Совершенно другой.

– Надеюсь, тогда тебе все понятно?

– Понятнее не бывает, – улыбнулась я. – Кроме одного: где сейчас моя горничная? Ее зовут Маиса, мы были с ней в одном караване, и она…

– Твоя служанка уже во дворце. Ее состояние оставляет желать лучшего, но она скоро поправится.

– Можно ли мне ее навестить?

– Нельзя. Она пока еще не допущена в женское крыло, а тебе покидать его запрещено. Но о ней хорошо заботятся. Заодно уже скоро ее начнут готовить к тому, что она будет прислуживать будущей икбал или кадин нашего господина. – Сайрин улыбнулась: – Речь идет о тебе, Аньез, потому что я искренне надеюсь, ты поняла все, что я хотела тебе сказать.

Кивнула.

– Как уж тут было не понять!

– Что же касается тебя… Обычно я готовлю всех гедикли к тому, что их ожидает в спальне господина, но мой брат пожелал… Надир сказал, что сделает все сам.

Мне стало не по себе.

– Теперь можешь идти, – произнесла Сайрин. – Отдыхай и наслаждайся жизнью. Я слышала, тебя интересуют книги – ну что же, вход в библиотеку моего брата для тебя всегда открыт. И вот еще – господин присоединится к нам за ужином, так что выбери на вечер подходящую одежду, а заодно попроси сделать тебе красивую прическу. Пусть она открывает твою шею – нашему господину такое понравится!

Затем махнула рукой, показывая, что наш разговор закончен.

– Почему ваш брат закрывает лицо? – не выдержав, спросила я. – У него какое‑то уродство? Или это высшее проклятие?

Сайрин уставилась на меня недоуменно.

– Лицо Надира прекрасно. Все кадин, икбал и гедикли в него влюблены и мечтают лишь о том, чтобы провести с ним ночь.

– Тогда что же он скрывает? – не сдавалась я.

Распорядительница склонила голову, размышляя.

– Ты умная девушка, Аньез, и подмечаешь многое, на что другие не обратили бы внимания. Мой брат рожден от центинки, третьей кадин в гареме нашего отца. Цвет его кожи похож на твой, и даже жаркое солнце Остара не сделало его таким же смуглым, как у исконных жителей нашей страны. Моего брата это немного смущает, поэтому он закрывает лицо на людях, но дома, в своем дворце и со своими женами и избранницами, Надир этого не делает.

На этом наш разговор завершился, и я покинула будуар Сайрин. Но за дверьми на меня тотчас же налетела Дженна:

– Что тебе сказала эта гюрза? Зачем она тебя вызывала?! – накинулась на меня с вопросами новая знакомая.

Пожала плечами – докладывать Дженне о сказанном я не собиралась.

– Я справлялась о своей горничной Маисе, она была со мной караване. Оказывается, с ней все в порядке, но ей пока еще не дозволено находиться рядом со мной.

– До тех пор, пока ты гедикли, за тобой будут присматривать общие служанки, – кивнула Дженна.

– Это мне и сказала Сайрин.

– Могла бы спросить и у меня, – фыркнула Дженна. – Но пойдем поскорее, я покажу тебе наши бани!

– Покажи лучше, где здесь библиотека, – попросила я, но этого Дженна не знала.

Засмеялась, сказав, что мне не стоит забивать голову подобными глупостями – лучше уж отправиться в бани, где приятно провести время до обеда. Затем можно немного поспать или прогуляться по саду, после чего заняться приготовлением к ужину.

На него явится наш господин, и можно будет посмотреть, как Ийлин и остальные станут из кожи вон лезть, лишь бы тому понравиться. О, это будет забавное зрелище!

– Пожалуй, я все‑таки схожу в библиотеку, – сказала я Дженне. – Мне нужно немного успокоиться, и книги мне в этом помогут. А потом я приду к тебе в бани.

Ну что же, здешняя библиотека оказалась не такой роскошной, как во дворце Рореда Гервальда. Всего‑то три стеллажа с книгами, зато среди них я отыскала настоящие жемчужины.

Например, отлично сохранившийся экземпляр по «Становлению магии от истоков до наших дней» Лефрада, причем «его дни» были примерно четыре столетия назад.

Также я нашла несколько книг по истории Остара и еще пару по военному делу. Но куда больше меня впечатлила полудюжина сочинений по Высшей магии моего деда, Амброуза Райса.

И да, они были на центинском.

Стоило их увидеть, как выдержка начала меня подводить. Украдкой оглянувшись – нет, за мной никто не наблюдал, – я притронулась к кожаному переплету «Экстраполяции Высших магических заклинаний», чувствуя, как щекочут горло, подбираясь к глазам, слезы.

Потому что вспомнила прежнюю свою жизнь в Калинках и подумала об отце, Двейне Райсе, который ни разу меня не подводил и не предавал. Вместо этого он растил меня, заботился и учил.

Хотел, чтобы я была счастлива и в безопасности, но вместо этого я нарушила все его правила, которые он старательно вбивал мне в голову. И даже последнее умудрилась – безответно влюбилась в нашего декана.

Безответно – потому что куда больше меня он любил поиски утерянного артефакта.

Как же это было давно, словно в тумане!

Украдкой смахнув слезы, я запретила себе расклеиваться. Отправилась дальше – шла вдоль стеллажей, притрагивалась к корешкам переплетов, рассматривая названия, пока не натолкнулась на ту самую книгу, которую читала еще в Фисе.

Ну, как я ее читала – тогда мой остарский не был настолько хорош, и я почти ничего не поняла. Зато теперь я знала этот язык намного лучше, жизнь заставила выучить его в кратчайшие сроки.

Вытащив книгу – это был сборник остарских легенд и пророчеств, – я уселась с ней за стол. Принялась перелистывать, разыскивая страницу, текст с которой привлек мое внимание во дворце Рореда, и я выписала его на листок, решив перевести вместе с Кассимом.

В голове снова появились непрошеные, печалившие меня мысли.

Я думала о том, где сейчас мог быть мой телохранитель. Может, он в Фисе и прячется от головорезов Рореда Гервальда? Или давно уже в могиле? Либо сквозь мглу песчаной бури я разглядела Кассима здесь, на воротах дворца Пустынного Ястреба, и мне ничего не почудилось?

Этого я не знала, но к глазам снова прилили проклятые слезы!

Наконец отыскала легенду об Искре. Тогда, в Фисе, я почти ничего не поняла из написанного, зато сейчас мне все было предельно ясно. Кроме одного – как я могла пропустить появление в библиотеке Пустынного Ястреба?!

Он подошел незаметно и совершенно бесшумно. Опустился на соседний стул, и я отшатнулась, уставившись на него в полнейшем изумлении.

– Не бойся, – мягко произнес Надир на центинском, и его рука легла рядом с моей.

Ну что же, пусть на нем были остарские одежды, но платок, скрывавший его черты, сейчас отсутствовал, и я могла отлично рассмотреть лицо Пустынного Ястреба.

Сайрин не соврала. Ее младший брат был красив – хищной, уверенной мужской красотой.

Насчет цвета лица – как по мне, Надир сильно загорел и ничем не отличался от жителей этой жаркой страны. Да и глаза у него были такими же, как у всех остарцев, – черными, пронзительными, словно прожигающими меня насквозь.

– Как ты, Аньез? – спросил Надир на центинском. Едва заметно нахмурился, когда я убрала свою руку. – Рад, что вчерашняя буря не причинила тебе серьезного вреда. Я спрашивал о тебе у доктора, – пояснил он. – Но расскажи мне о своем самочувствии.

Выходило, он обо мне тревожился и сейчас тоже проявлял заботу – искреннюю или наигранную, я этого не знала.

Заодно я не собиралась радоваться интересу того, кто завел себе целый гарем, присылая красный платок той, с кем собирался удовлетворить свою страсть. Пусть это было в местных традициях, зато никак не вписывалось в мои.

– Со мной все в порядке, – ровным голосом сообщила ему. – Но я бы почувствовала себя намного лучше, если бы с моих рук сняли вот это. – И показала Надиру блокировавшие магию браслеты, уставившись ему прямиком в глаза.

Сайрин предупреждала, чтобы я ни в коем случае не грубила ее брату и не огорчала его своенравием, иначе меня ждало суровое наказание.

Но разве я грубила? Всего лишь ответила на его вопрос.

– Очень часто самые красивые цветы вырастают как раз в неволе, – отозвался он, – потому что за ними старательно ухаживают и заботятся. Но стоит этим цветам попасть на свободу, как они…

Но я его перебила.

– Если они попадут на свободу, им от этого будет только лучше, потому что для них жизнь в неволе – это никчемное и бессмысленное существование.

– Ты привыкнешь, – неожиданно произнес Надир, перестав играть в иносказание. – Я окружу тебя любовью и заботой. Ты получишь все, что только пожелаешь, и твоя жизнь будет полна неги и удовольствия. Взамен ты родишь мне сильных и магически одаренных сыновей, Аньез Гервальд! В моих детях будет течь королевская кровь Центина, о чем я давно мечтал, так что ни о какой свободе для тебя не может идти и речи. Точно так же, как и о непослушании!

Сказав это, он поднялся на ноги и ушел, а я… Я осталась наедине с книгой.

Уставилась в нее, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Принялась читать о некой Искре, которая может разгореться только в Аль‑Убари. И еще о том, что однажды эта Искра спасет мир, вернув в него божественное равновесие.

Но сделать это она сможет лишь тогда, когда познает истинную любовь. И сила этой любви будет такова, что позволит ей превратиться в Божественное Пламя.