Текст книги "Наследие. Трилогия (ЛП)"
Автор книги: Нора Кейта Джемисин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 77 страниц)
– Он устал. И лошади его тоже устали! Неужели никак нельзя оставить беднягу переночевать? Да хлопните вы ему на лоб эту штуку, и пусть он едет завтра с утра! От простой вежливости с вас не убудет!
– Миледи, только Арамери носят сигилу кровного родства. И ее невозможно смыть или стереть.
– Только… – И тут меня посетило озарение. – Так что, здешние слуги – тоже члены семьи?
Он посмотрел на меня, и в его взгляде не было горечи – как ни странно. А ведь он мне уже намеками попытался все объяснить: папа-гуляка, а он, сын непутевого отца, управляющий. Высокая ступень служебной лестницы, но все равно Теврил – слуга. Он такой же Арамери, как и я, но его родители не состояли в браке. В глазах правоверных Итемпасов он – незаконнорожденный, отверженный с рождения. К тому же Декарта не любил его отца.
Словно прочитав мои мысли, Теврил заметил:
– Леди Йейнэ, лорд Декарта не зря сказал: все потомки Шахар Арамери должны служить. Каждый на своем месте – но все без исключения.
Сколько же всего стоит за этими словами. Разных историй, жизней, о которых я ничего не узнаю. Интересно, как много наших родственников оторвали от родины и семьи, лишили будущего и приказали явиться сюда – мыть полы и чистить овощи на кухне? Сколько их родилось в этом дворце? И умерло, так и не покинув его стен? И что случилось с теми, кто попытался бежать?
Неужели мне предстоит стать слугой? Как Теврил?
Но нет, нет. До Теврила никому дела нет. И он не стоит, как я, между наследниками и троном. Нет, я слугой не стану. Такой удачи мне не выпадет.
Он дотронулся до моей руки – я истолковала его жест как сочувственный.
– Это недалеко. Пойдемте.
*
На верхних уровнях Небо состояло сплошь из окон. В некоторых переходах даже потолок был сделан то ли из прозрачного стекла, то ли из хрусталя, хотя в нем отражались лишь небо и шпили. Солнце еще не село, оно едва коснулось горизонта несколько минут назад, но Теврил вдруг резко прибавил шагу. Я стала присматриваться к слугам – искала фамильное сходство. И оно обнаруживалось: зеленые глаза, особенные черты лица, у меня отсутствующие, я же в отца удалась. Ну и циничный взгляд – впрочем, это мне, наверное, мерещилось. А так, они все оказались очень разными на вид, прямо как Теврил и я, хотя большая часть происходила из амн или какой-нибудь сенмитской расы. А еще у каждого на лбу виднелся знак. Я их и раньше заметила, но подумала, что это какой-то выкрутас местной моды. У кого-то над бровями оттиснуты были треугольники или ромбы, но большинство довольствовались обычной черной полосой.
А еще мне не понравилось, как они на меня смотрели. Вскидывали глаза – и тут же воровато их отводили.
– Леди Йейнэ?
Теврил остановился в нескольких шагах впереди, заметив, что я отстала. Что поделаешь, он унаследовал от амн длинные ноги, а я нет. Да и денек выдался тяжелый.
– Прошу вас, поторопитесь, у нас не так много времени.
– Ну хорошо, хорошо, – пробормотала я.
Сил на то, чтобы быть вежливой, уже не осталось.
Но Теврил не двинулся с места. Он застыл, как изваяние. Оказалось, он смотрит вверх.
А над нами стоял человек. И смотрел на нас.
Я сказала, что это человек, потому что тогда я не знала, кто он на самом деле. А он походил на человека. Он стоял на нависающем над коридором балконе, под полукруглой изящной аркой – ни дать ни взять статуя в нише. Наверное, подумала я, шел по перпендикулярному коридору. Он словно бы направлялся куда-то, но что-то остановило его на полушаге. И он успел повернуть к нам голову. Из-за игры света и тени я никак не могла разглядеть лица, зато чувствовала на себе тяжелый пристальный взгляд.
И тут он положил руку на перила балкона – медленно, сознавая, что к нему прикованы все взгляды.
– Что с тобой, Наха? – послышался женский голос, и слабое эхо загуляло по коридору.
Через мгновение она возникла на балконе. Ее, в отличие от мужчины, я видела прекрасно: хрупкая амнийская красавица с роскошной гривой грозового цвета, аристократическими чертами лица и царственной осанкой. Я узнала ее по волосам – это была та самая женщина, что сидела в Собрании рядом с Декартой. Леди красовалась в платье из тех, что к лицу только амнийкам, – прямое, длинное, узкое одеяние кроваво-гранатового цвета.
– Что ты видишь? – вкрадчиво спросила она мужчину, хотя взгляд ее оставался прикованным ко мне.
Она подняла руку, пальчики что-то перебирали – я присмотрелась и увидела, что женщина крутит тонкую серебряную цепочку. Причем длинную – она свешивалась вниз и тут же поднималась вверх. И вдруг я поняла: блестящие звенья связывают руку женщины – и мужчину у перил.
– Тетушка, – проговорил Теврил – нарочито громко. Чтобы даже такая дурочка, как я, сообразила, перед кем стоит.
Я сообразила. На балконе играла с серебряной цепочкой леди Симина. Моя кузина – и соперница. Еще одна наследница Арамери.
– Этим вечером вы выглядите обворожительно.
– Благодарю, Теврил, – ответила она, продолжая все так же пристально глядеть мне в глаза. – А кто это с тобой?
Наступила короткая, но крайне неловкая пауза. Судя по напряженному лицу Теврила, он пытался избежать неминуемого столкновения и сказать что-нибудь обтекаемое. Но тут моя неугомонная натура взяла свое – в наших краях только слабые духом женщины прибегают к покровительству мужчин. Мы, дарре, можем сами постоять за себя. Поэтому я выступила вперед и вежливо склонила голову:
– Меня зовут Йейнэ Дарр.
Моя собеседница улыбнулась, да так, что сразу стало ясно – она знала, кто я. Видимо, по дворцу обычно расхаживало не так уж много дарре – не перепутаешь.
– Ах да. Я слышала краем уха, что дядюшка сегодня удостоил тебя аудиенции. Ты ведь дочь Киннет?
– Да.
В дарре я бы уже выхватила кинжал – столько яда источал ее обманчиво мягкий и вежливый голосок. Но мы в Небе, благословенном дворце Блистательного Итемпаса, покровителя мира и порядка. В Небе кинжалы не выхватывают. Я обернулась к Теврилу с молчаливым вопросом: представишь мне собеседницу?
– Леди Симина Арамери, – размеренно и спокойно произнес он.
К чести его будет сказано, он не дергал кадыком и не трясся. Только глаза бегали – Теврил посматривал то на кузину, то на застывшего у перил мужчину. То на нее, то на него, то на нее, то на него. Мужчину, кстати, Теврил представлять не стал, непонятно почему.
– Ах вот оно что, – процедила я.
Вообще, матушка неоднократно пыталась научить меня говорить любезности людям, которым хотелось оторвать голову. Но у нее ничего не вышло – даррская кровь оказалась сильнее.
– Ну здравствуй, кузина.
Не успела я закрыть рот, как Теврил произнес самым светским тоном:
– Прошу нас простить. Мне поручили показать леди Йейнэ дворец, так что мы…
Он не закончил – мужчина рядом с Симиной шумно, прерывисто вздохнул. Черные, длинные, густые волосы – любой даррец обзавидовался бы – упали ему на лицо, но я видела, как сжались пальцы на перилах.
– Теврил, подожди.
И Симина внимательно, задумчиво оглядела своего спутника. А затем протянула руку к его лицу – так, словно бы хотела погладить скрытую под волной черных волос щеку. Раздался тихий щелчок, и Симина убрала руку. Теперь в ней болтался, посверкивая тонкими изящными звеньями, серебряный ошейник.
– Прошу простить меня, тетушка, – быстро проговорил Теврил – он уже не скрывал страха.
А еще он крепко взял меня за руку:
– Нас ждет Вирейн, а вы сами знаете, он терпеть не может…
– Я сказала – подожди, и ты подождешь, – холодно отозвалась Симина. – Или я позволю себе забыть, каким полезным маленьким слугой ты был, Теврил.
И она посмотрела на черноволосого мужчину и снисходительно улыбнулась:
– Здесь, в Небе, много хороших слуг, правда, Нахадот?
Значит, черноволосого зовут Нахадотом. Знакомое имя, но я никак не могла припомнить, где же приходилось его слышать…
– Не делай этого, – четко выговорил Теврил. – Симина, не делай этого.
– У нее нет на лбу знака, – безмятежно отозвалась она. – А ты знаешь правила.
– Правила тут ни при чем, и ты это прекрасно знаешь! – взорвался наконец мой сопровождающий.
Но на Симину его горячность не произвела ровно никакого впечатления.
И тут я почувствовала это. Точнее, я почувствовала это после того самого длинного, прерывистого вздоха. По изнанке реальности пробежала дрожь. Задрожала на подставке ваза у стены. Ее никто не трогал, но бегущие по спине мурашки говорили: где-то в невидимом мире раздвинулась некая щель, и с ней отъехала в сторону часть реальности, открывая дорогу… чему-то иному.
Черноволосый поднял голову и посмотрел на меня. Он улыбался. Теперь я ясно видела его лицо и совершенно безумные глаза. И на меня обрушилось знание – я поняла, кто он. И что он есть на самом деле.
– Слушай меня внимательно, – тихо, но очень жестко проговорил Теврил мне на ухо.
Я не могла отвести взгляд, глаза черноволосого существа затягивали, как омут.
– Ты должна найти Вирейна. Только чистокровный Арамери способен отогнать его от тебя, а Вирейн единственный… Да раздери тебя тысяча чертей, смотри мне в глаза, Йейнэ!
И он развернулся и встал передо мной, закрывая меня от этих глаз, от этого взгляда. До слуха донесся мягкий шепоток – Симина что-то кому-то тихонько втолковывала. Похоже, она отдавала указания; как странно, Теврил вот тоже стоит передо мной и тоже говорит, что мне делать… Но я едва разбирала слова. Мне стало холодно, очень холодно.
– Личные покои Вирейна на два этажа выше. На каждом третьем пересечении коридоров есть подъемные комнаты – выглядят как ниша между двух цветочных вазонов. Просто заскочишь в такую и подумаешь: «Вверх!» Дверь откроется прямо перед тобой. Пока светло, у тебя еще есть возможность спастись! Беги! Ну? Беги, я сказал!!!
Он отпихнул меня, я покачнулась и отступила. За спиной раздался абсолютно нечеловеческий вопль, словно бы разом завыли сотня волков, сотня ягуаров и жестокий зимний ветер – и вместе кинулись на меня, желая разорвать на части. Затем наступила тишина. И вот это было самое страшное.
Я сорвалась с места и побежала. Побежала быстро-быстро, как только могла.
3
ТЬМА
Наверное, нужно ненадолго прерваться и все объяснить. Ох, неважная из меня рассказчица… Но я должна все, все вспомнить, вспомнить, обязательно все вспомнить, ничего не забывать и держаться, держаться за каждое воспоминание. Потому что из меня уже много вытекло меня, много-много…
Ну так вот.
Некогда жили на свете три бога. Тот, что нынче за главного, убил богиню, проигравшую схватку, а второго бога поместил в узилище, что мучениями равно преисподней. Стенами его тюрьмы стали плоть и кровь, зарешеченными окнами – глаза, а наказаниями и лишениями – необходимость во сне и пище и подверженность боли, голоду и прочим немощам смертного тела. И это существо, помещенное в ненавистную вещественную оболочку, отдали Арамери. Чтобы те держали существо под присмотром и использовали по собственному усмотрению. Так поступили с ним и тремя его божественными детьми. Обратили в рабство. Но что такое рабство по сравнению с ужасом воплощения для заточенного в человеческое тело бога?..
С детства я слышала, как жрецы Блистательного Итемпаса повторяли: сей падший бог есть зло чистое и беспримесное. Во времена, когда господствовали Трое, его последователи справляли дикие обряды, устраивали полуночные оргии и впадали в ритуальное безумие. Если в Войне богов победил бы ныне повергнутый, род человеческий пресекся бы. Так поучали нас жрецы с суровыми лицами.
«Так что смотри веди себя хорошо, – приговаривали они. – А не то придет Ночной хозяин и заберет тебя».
*
И я бежала от Ночного хозяина, бежала и бежала через плещущиеся светом залы. Стены Неба испускали собственное сияние, бледное и приглушенное, – уж не знаю, из чего они были сделаны, эти стены, но только в сумерках они и впрямь светились! Я бежала, а за мной гнался бог тьмы и хаоса, нас разделяло не более двадцати шагов! Один раз я превозмогла кромешный ужас, обернулась и увидела, как нежное сияние коридора за моей спиной сжирает глубокая непроглядная чернота. До рези в глазах непроглядная. Я ахнула и больше не оборачивалась.
От такой погони не убежишь по прямой. Меня спасло лишь то, что я бросилась наутек, когда между нами еще сохранялось хоть какое-то расстояние. Похоже, чудище не могло бежать быстрее, чем обычный человек. Наверное, даже внутри этого движущегося чернильного сгустка бог не мог избавиться от телесной оболочки. Но все равно – он же выше и сильнее!
Я петляла, сворачивая то направо, то налево, металась по коридорам, влетая в стены, отталкиваясь от поверхностей, чтобы набрать скорости – бежать! Бежать прочь! Впрочем, я так рассказываю, словно решала – врезаться мне в стену или нет. Да нет, это все случайно выходило, ноги скользили, я за углы цеплялась. Мной владел первобытный ужас, нерассуждающий и душный, и я совершенно потерялась в лабиринте коридоров – мчалась наобум. И естественно, заблудилась. Окончательно и бесповоротно.
Разум полностью отказал мне – а спас тот самый слепой страх.
По дороге попалась ниша, о которой говорил Теврил, я бросилась туда и распласталась по стене. Он велел думать: «Вверх!» – тогда сработает заклинание подъема и меня выбросит на следующем дворцовом уровне. Но у меня-то в голове стучало: «Я хочу оказаться как можно дальше отсюда, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, забери меня отсюда, а-а-а-а!» Я и подозревать не могла, что магия откликнется на эту просьбу. Но она – откликнулась.
Когда ехала в карете из Собрания в Небо (которое дворец), я задернула шторки на окнах. Кучер подъехал в определенное место и остановился, волоски на коже встали дыбом, и через миг он распахнул дверцу экипажа – приехали, прекрасная госпожа. Мне как-то не пришло в голову, что сквозь толщу камня шириной в милю нас продернуло магией – хотя переместились мы в мгновение ока.
Здесь случилось ровно то же самое. Маленькую нишу уже затягивала темнота – Ночной хозяин приближался, – и вдруг вход в нее стал стремительно отдаляться, хотя сама я стояла неподвижно! Все замерло в напряжении, как на вдохе, – и тут меня бросило вперед, словно камень из пращи. Все пришло в движение, я летела лицом прямо в стену, в целую череду стен, я закричала и закрыла лицо руками, а они проносились сквозь меня, и вдруг… все закончилось.
Я медленно опустила ладони. Интересно, это все та же ниша или другая, от нее не отличимая? И тут в щель засунулось личико мальчишки. Он повертел головой и высмотрел меня в полумраке.
– Ага, – сказал он. – Шевелись. Шевелись, говорю, и пошли отсюда. А то он найдет нас.
*
Благодаря магии Арамери я оказалась в огромном пустом зале, обширной полости в теле Неба. Онемев от изумления, я пыталась осмотреться – какое-то странное место, холодное, без примет и особенностей, блеклое-блеклое…
– Это арена, – пояснил трусивший впереди мальчишка. – Некоторые высокорожденные любят тут развлекаться – в воинов играют, тьфу. Сюда.
Я оглянулась – ниша была на месте. Интересно, а ее можно как-то перекрыть или, там, закрыть, чтобы Ночной хозяин не прорвался следом?
– Не-не-не, ничего не выйдет, – проследив мой взгляд, покачал головой мальчишка. – Дворец сам по себе помеха для него – уж больно ночь неподходящая. Он пойдет по твоему следу, полагаясь лишь на пять внешних чувств.
Очень любопытно. У него что, еще что-то есть? Кроме пяти чувств?!
– Вот в безлунную ночь – тут да, опасно было бы. Но сегодня он всего лишь человек.
– То, что за мной гналось, человеком не было, – пискнула я.
Голос у меня дрожал.
– Да ну конечно. Был бы не человеком, ты б от него не убежала…
Кстати, погоня, судя по всему, близилась – мальчишка схватил меня за руку и потащил вперед. Он обернулся, и я разглядела узкое лицо с острым подбородком и высокими скулами – со временем парень станет настоящим красавцем.
– Ты куда меня тащишь? – Я понемногу приходила в себя, и ко мне возвращалась способность рассуждать здраво. – К Вирейну?
Он презрительно фыркнул. Мы выбежали из зала с ареной и снова углубились в бесконечный белый лабиринт коридоров.
– Ты что, дурочка? Мы спрячемся!
– Но этот человек…
Нахадот. Его звали Нахадот. Теперь я вспомнила, где слышала это имя. Не шепчи и не читай страшных сказок в темноте, а то он придет за тобой. Ответит в ночи…
– Вот видишь, ты сама сказала – человек. Он всего лишь человек. Мы убежим от него, и дело в шляпе!
Мальчишка завернул за угол – какой проворный, я за ним еле поспевала. Он принялся оглядываться – видно, что-то высматривал.
– Ты, главное, ни о чем не беспокойся. Я вот от него легко убегаю. И ты убежишь!
Что-то это мне совсем не нравилось.
– Я х-хочу найти Вирейна!
Я попыталась сказать это самым суровым тоном, но не вышло – давал о себе знать пережитый испуг, да и дыхание еще не восстановилось.
Мальчишка встал как вкопанный, но вовсе не по моей просьбе.
– Вот тут и войдем! – радостно воскликнул он и приложил ладонь к перламутровой стене. – Атадиэ!
И стена раскрылась.
Точнее, она пошла рябью, как пруд под ветром. Поблескивающая перламутроподобная субстанция расходилась от его ладони волнами, и вокруг руки раскрывалась щель… нет, дыра… Нет. Целая дверь. А за стеной обнаружилась узкая комната весьма странной формы. Даже не комната, а так, пространство в простенке. Когда дверь раздалась достаточно широко, мальчишка затащил меня туда.
– Где это мы? – удивилась я.
– Во дворце много мертвого пространства. Ну, ты же понимаешь – все эти изгибающиеся коридоры, круглые комнаты… За их стенами еще один дворец может поместиться, но сюда никто не заходит. Ну, кроме меня.
И мальчишка развернулся ко мне и одарил озорной улыбкой присяжного шкодника.
– Мы здесь немного передохнем.
Я дышала спокойнее и ровнее, но тут накатила слабость. Стена снова пошла волнами и сомкнулась. Теперь она выглядела такой же твердой и сплошной, как и раньше. Я прислонилась к ней спиной – поначалу осторожно, а затем с благодарным и облегченным вздохом. И принялась разглядывать своего спасителя.
Чуть пониже меня. Возраст? От силы девять лет. Костлявый, с непомерно длинными руками и ногами – видно, растет так быстро, что тело не поспевает за конечностями. Не из амн, хотя кожа не такая темная, как у меня. А глаза раскосые, как у людей народа тема. Глаза, кстати, оказались мутного, серовато-зеленого цвета. Прямо как у меня. И у моей матери. Наверное, его отцом стал какой-нибудь странствующий Арамери.
Он тоже меня рассматривал, причем внимательно. А потом расплылся в ухмылке:
– Меня зовут Сиэй!
Два слога.
– Сиэй… Арамери?
– Просто Сиэй.
Текучим, грациозным жестом он поднял руки над головой:
– Ты на этих, чистокровных, не очень-то похожа. Ну и вообще, какая-то ты… обычная.
Я слишком устала, чтобы обижаться на детскую болтовню.
– А это, знаешь ли, полезно, – отозвалась я. – От таких не ждут ничего особенного и всегда ошибаются.
– Точно! Правильно мыслишь!
Он с молниеносной быстротой переменил позу, выпрямился и посерьезнел.
– Если будем сидеть на месте, он нас отыщет. Эн!
Я аж подпрыгнула, так неожиданно он закричал. А Сиэй смотрел вверх. И вдруг ему в руки упал детский желтый мячик.
Ничего себе! Я запрокинула голову. Мертвое пространство, как назвал его мальчишка, уходило на высоту нескольких этажей. Оно выглядело ничем не примечательной воздушной шахтой треугольной формы. А вот отверстий в стенах я не увидела. Откуда же упал мячик? Над нами никто не висел и мячик кинуть не мог…
Я посмотрела на мальчишку, и в душу мне закралось подозрение самого мрачного свойства.
Сиэй расхохотался мне в лицо и положил мяч на пол. Потом сел на него, скрестив ноги. Мяч оставался неподвижным, пока мальчишка на нем ерзал, устраиваясь поудобнее, а потом поднялся в воздух. Остановился и завис в паре футов над землей. Тогда мальчик, который оказался вовсе не мальчиком, подал мне руку.
– Я не причиню тебе вреда, – проговорил он. – Я хочу тебе помочь. Ты разве не видишь?
А я стояла и смотрела на протянутую руку, вжавшись спиной в стену.
– Ну и зря ты так. Я бы мог тебя по кругу водить, между прочим. И обратно к нему вывести.
Хм, а ведь он прав. Поколебавшись, я тоже протянула руку. Когда его пальцы сомкнулись на моих, все сразу стало понятно – в этой ручке заключалась совсем не детская сила.
– Тут недалеко, не волнуйся, – сказал он.
И поплыл вверх по шахте. А я болталась под ним, как попавший в силок кролик.
*
Ах да, вот еще одно детское воспоминание. Песенка, какие же в ней были слова?.. Там пелось про… О, вспомнила.
«Ловкач, трюкач, задира! Солнышко украл у мира! Будешь ехать на нем вскачь? Экий хитрый ты трюкач! Спрячешь солнце под землей? Течет речка под горой…»
Кстати, речь в песенке вовсе не о нашем солнце, чтобы вы поняли меня правильно.
*
Сиэй просочился через два потолка и еще одну стенку, прежде чем мы оказались в мертвом пространстве, едва ли не больше аудиенц-зала дедушки Декарты. Оглядевшись, я ахнула и раскрыла рот от изумления, и дело было вовсе не в громадности покоя.
В воздухе плавали шары. Десятки шаров. До невозможности разных – всех цветов, форм и размеров. Они медленно вращались и дрейфовали. Они казались обычными детскими мячиками, но я присмотрелась к одному и увидела, как на поверхности завиваются облака.
Сиэй парил рядышком, а я бродила среди его игрушек. На лице у него отображалось нечто среднее между тревогой и гордостью. Желтый шар отплыл на середину комнаты, остальные закрутились вокруг него.
– Красивые, правда? – поинтересовался он.
Я не могла оторвать глаз от красного мраморного шарика. Огромная туча – наверно, грозовая – затягивала обращенное ко мне полушарие. Я сморгнула и посмотрела на Сиэя. Он ждал моего ответа, даже на мысочки привстал от нетерпения.
– Замечательная коллекция, правда?
Ловкач, трюкач, задира солнышко украл у мира. Ну конечно, оно же такое красивое, как тут устоишь. Трое породили множество детей, прежде чем исчезнуть из мира. Сиэй стар, безмерно стар. Вот оно, смертельное оружие Арамери. Еще одно жуткое существо. Переминается с ноги на ногу. И почти жалобно смотрит на меня. Я поняла, что не смогу обмануть робкую надежду в его глазах.
– Они все очень, очень красивые, – покивала я.
Между прочим, это чистая правда.
Он просиял и взял меня за руку. Не тащил куда-то, нет, просто от избытка чувств. Видимо, радовался, что мы подружились.
– Мне кажется, ты остальным тоже понравишься, – сказал он. – Даже Нахе, ну, когда он остынет. Мы, знаешь ли, давно не говорили со смертными, но не ихними, а нашими смертными.
Чушь какая-то, набор слов… кто такие остальные? При чем тут Наха, который должен остыть?
Он снова рассмеялся:
– Слушай, я бы вот так стоял и смотрел! Ты стараешься не выдавать своих чувств – это все дарре такие? Или тебя мать научила? Но иногда у тебя не получается, и такое лицо делается, что обхохочешься! Как в открытой книге читаешь!
Матушка, кстати, предупреждала меня о том же самом.
– Сиэй…
В голове у меня роились тысячи вопросов, и я не знала, с чего начать. Один шар – однотонный зеленый с блестящими белыми рожками – пролетел мимо нас, переваливаясь с боку на бок. Я ничего такого не заподозрила, но Сиэй заметил странное поведение шара и окаменел. Мой внутренний голос запоздало заверещал об опасности.
Я обернулась и оказалась лицом к лицу с Нахадотом.
Разум и тело мгновенно и одинаково закоченели – напади он в этот миг, я бы не смогла сопротивляться. Он стоял всего в нескольких шагах от нас. Не двигался, не говорил, просто смотрел. А мы смотрели на него. Бледное лицо переливалось лунным светом, черты призрачно дрожали, словно я видела их через стекло. Я могла бы описать его, могла, но на ум приходило единственное – как же красив, как он красив, такой красоты не бывает… Длинные-длинные волосы завивались в воздухе, подобно черному дыму, пряди изгибались, как диковинные щупальца, чудилось, они обладают собственной волей. А плащ – а может, то были волосы – развевался на невидимом ветру. На балконе я видела его без плаща…
Лицо его по-прежнему казалось безумным – но бешенство дикого зверя, кровожадность изгладились из черт, и глаза смотрели спокойнее. А еще под дрожащей завесой сияния силы пыталось проглянуть что-то… человеческое? Человечность – свойственно ли это такому чудищу?..
Сиэй держался подальше от меня, избегая очутиться на линии, где перекрещивались наши взгляды.
– Ты уже пришел в себя, Наха?
Нахадот не ответил. Похоже, он вообще Сиэя не видел. Часть меня, не закоченевшая от ужаса, отметила, что Сиэевы игрушки сходили с ума рядом с Ночным хозяином. Они срывались с орбит, и медленное элегантное кружение сменялось беспорядочными рывками. Другие шары замирали, будто замерзнув. А третьи принимались бешено вертеться. А один и вовсе развалился на две части и со стуком рухнул на пол. Нахадот сделал шаг вперед, еще десяток цветных шаров взбесился и заплясал в воздухе.
Я увидела, как он шагнул, и вышла из оцепенения. Отшатнулась и бросилась бы бежать с дикими криками – но тут же поняла, что не умею проходить сквозь стены.
– Не вздумай бежать! – хлестнул меня резкий оклик Сиэя.
Нахадот сделал еще один шаг. Теперь он стоял настолько близко, что я заметила, как по его телу пробежала дрожь. Он сжал и разжал пальцы. Открыл рот. И наконец выдавил:
– П-предсказуемо, Сиэй.
У него оказался низкий, совершенно человеческий голос. Я вздрогнула от изумления – наверное, ждала, что он зарычит, как дикий зверь.
Сиэй поник и разом превратился в угрюмого, обиженного мальчишку:
– Я не ожидал, что ты нас так быстро догонишь.
И склонил голову к плечу, изучая лицо собеседника. А потом медленно-медленно, как если бы с деревенским дурачком разговаривал, спросил:
– Так ты здесь? Ты правда здесь?
– Я вижу это, – прошептал Ночной хозяин.
Он все еще пристально вглядывался в мое лицо.
К моему несказанному удивлению, Сиэй кивнул. Должно быть, он понимал, о чем речь. А я не понимала – что за чушь они несут?..
– Я тоже не ожидал, – тихонько подтвердил он. – Но ты, наверное, вспомнил – она нам нужна. Ты же вспомнил это, а, Наха?
И Сиэй попытался взять Нахадота за руку.
Я смотрела Ночному в лицо. И увидела, как оно исказилось от слепой, нерассуждающей, мстительной ярости, а потом он уже держал Сиэя за горло мертвой хваткой. Тот даже вскрикнуть не успел – Нахадот вздернул его над землей, парнишка только дрыгался и хрипел.
На мгновение я застыла, не зная, что делать.
А потом разозлилась – сильно.
Меня накрыло волной гнева – и безумия, потому что только безумец мог поступить так, как я. Я выхватила кинжал и заорала:
– А ну пусти его!
Глупо, конечно. Разве может кролик напугать льва? Однако Нахадот обратил на меня внимание. Не поставил Сиэя на землю, но как-то растерянно сморгнул. Безумие покинуло его, и лицо приняло изумленное выражение – словно он увидел нечто неожиданное. Нахадот выглядел прямо как человек, который вдруг обнаружил сокровище под кучей навоза. Но продолжал сжимать горло бьющегося и задыхающегося Сиэя.
– Отпусти, говорю!
Я пригнулась и встала в боевую стойку – даррская бабушка научила меня драться на ножах. Руки дрожали – не от страха, а от дикого, безумного, праведного гнева. Сиэй! Он ведь всего лишь ребенок!
– Прекрати немедленно, кому сказала!
Нахадот улыбнулся.
Я бросилась в атаку. Лезвие кинжала вошло глубоко, до самой кости – она скрипнула, рукоять дернулась и выскользнула у меня из рук. Я уперлась Ночному в грудь, пытаясь выдрать оружие из тела. И с удивлением обнаружила, что это настоящее тело – теплое, плотное. Плоть и кровь – несмотря на пляшущие вокруг потоки энергий. Удивление возросло стократно, когда его свободная рука мертвой хваткой вцепилась мне в запястье. Да так быстро, будто в сердце у него не торчал кинжал.
В руке чувствовалась сила, способная переломать мне кости, как прутики. Но он просто схватил меня и не давал отойти. Кровь заливала мне ладонь, горячая и более жгучая, чем гнев. Я встретилась взглядом с ним. У него на лице читались отчаяние и… совершенно человеческие любовь и нежность.
– Я так долго ждал тебя, – выдохнул бог.
А потом поцеловал меня.
А потом упал.
4
МАГ
Ночной хозяин осел на пол, попутно уронив Сиэя. Я тоже едва не рухнула рядом с ними. Странно, что жива осталась, что-то в этом есть такое неправильное… Истории, повествующие о легендарном оружии Арамери, рассказывают лишь о чудищах, истребляющих целые армии. Про сумасшедших девиц с варварских окраин, бросающихся на богов с кинжалами, там нет ни строчки.
К счастью, Сиэй моментально оклемался и привстал, опираясь на локти. С ним все было в порядке, только глаза выглядели неестественно круглыми – еще бы, ведь он с ужасом смотрел на неподвижное тело Нахадота.
– Ты только посмотри на себя! Ты что наделала?!
Меня трясло, причем настолько сильно, что говорить выходило с трудом.
– Ну… Я… не хотела… Он же, это, убить тебя хотел! Ну и я… – тут я сглотнула, – я вмешалась. Не смогла просто стоять и смотреть.
– Нахадот ни за что бы не поднял руку на Сиэя, – произнес у меня за спиной незнакомый голос.
И тут нервы сообщили – все, хватит с нас передряг и событий. Я подскочила и схватилась за кинжал, благо тот уже не лежал в ножнах за спиной. Среди подуспокоившихся плавучих сфер из коллекции Сиэя нарисовался силуэт женщины. Мне сразу бросилось в глаза, что она – большая. Огромная, прямо как океанские корабли народа кен. И она полностью походила на эти корабли – такая же широкая и сильная, и невероятно грациозная. Сплошные мускулы, а не дряблый жир. К какому народу она принадлежала, я так и не поняла – и что тут понимать, все и так ясно: таких огромных женщин, демон меня побери, просто не бывает.
Она наклонилась и помогла Сиэю подняться. Тот тоже дрожал – правда, от восторга.
– Ты видела? Нет, ты видела, что она сделала? – радостно спросил он у присоединившейся к нашей компании дамы.
И ткнул пальцем в Нахадота. На личике сияла и лучилась улыбка.
– Да, я все видела, – заверила его женщина.
Она бережно поставила Сиэя на ноги, а потом обернулась ко мне и внимательно оглядела. Она стояла на коленях, но даже так нависала над парнишкой, как гора. Какая простая на ней одежда – серая рубашка и штаны, волосы перевязаны серым же платком. Может, этот серый успокоил мои нервы, изрядно растревоженные безжалостной чернотой, расползающейся от Ночного хозяина, и мне разом стало уютно рядом с ней.
– Мать, бросающаяся на защиту ребенка, сильнее любого воина, – тихо сказала она наконец. – Но Сиэй не такой уж хрупкий, леди Йейнэ. И уж всяко посильнее вас.
Я медленно кивнула. Какая же я дура… Нет-нет, нельзя так о себе думать, нельзя! В конце концов, я поступила так, как поступила, руководствуясь вовсе не разумом и не холодным расчетом.
Сиэй подошел и взял меня за руку.
