Текст книги "клуб аистенок(СИ)"

Автор книги: Нелли Кулешева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

– Взгляни на эту восхитительную пару, – Карин сказала своему бой-френду, танцуя рядом с Митчем и Элейн.

Несколько минут Элейн не знала, что ответить, и продолжала медленно двигаться под музыку, прижимаясь к Митчу. Потом остановилась посреди тускло залитого зала и взглянула на него.

– Так вот? Через пару дней? Кто-то откажется от ребенка? -

– Знаю, звучит круто, да? Но, может, это судьба. То, что Лари пришел сюда и то, что ничего не подозревая, спросил, почему у нас нет детей, и я рассказал, через что мы прошли.

Элейн посмотрела в сторону. Взрыв смеха потряс кружок сестер Митча, стоявших рядом со своими мужьями.

– Может, нам предназначено взять дитя от этой бедной девушки.

Элейн всегда думала, что Митч против усыновления, потому что у такого ребенка не будет генов Де Нардо. Но вот он – пожалуйста! – готов взять совершенно неизвестного ребенка. Он просто в отчаянии.

– О чем ты думаешь?

– Не знаю. Все так быстро. У нас даже нет ничего для ребенка.

– А что нужно? Он может спать в нашей постели. Я могу пойти в любую аптеку, купить памперсы и молочную смесь хоть сейчас, – сейчас он был похож на ребенка, умоляющего купить ему щенка. Пртом он начнет клясться, что будет кормить и менять пеленки.

Могу помогать. Боже мой, мы можем себе позволить нанять няню.

"Я весь в твоей любви", – пел Кенни Роджерс.

Следующие несколько дней они провели в кабинетах юристов, подписывая бумаги в офисе Лари Вебера, а потом спешили в детский магазин, выбрать мебель для ребенка. Купили столик для смены памперсов, кроватку и музыкальную подвеску.

– Разве нельзя просто заказать их? – спрашивала Маргарет, – и когда ребенок родится, попросить доставить?

Митч посмеялся над предрассудками тещи и попросил магазин доставить все сегодня же вечером. Ему нужно время убрать третью спальню и подготовиться к прибытию ребенка.

На следующее утро Лари Вебер позвонил сообщить, что девушка рожает.

– Мы готовы, – улыбнулся Митч.

– Это мальчик, – сообщил Лари перед тем, как они ушли домой из магазина, и Митч схватил Элейн и повернул вокруг себя:

– Мы говорим о Джоун Де Нардо. У нас будет мальчик.-

В тот вечер Элейн принесла ужин в комнату бэби, расстелила одеяло, и они ужинали и обсуждали, как это будет. Они много выпили Santa Margharretta Pino Ggi Grigio c обедом, a когда в 11 часов зазвонил телефон, были в постели, оба немного пьяные и много влюбленные друг в друга.

– Нам бы следовало заниматься этим в кроватке, чтобы благословить дитя, – сказал Митч.

Телефон зазвонил второй раз. Элейн повернулась на живот и потянулась к телефону. Это был Лари Вебер.

– Привет, Лари, – сказала она игриво и счастливо.

Все складывалось хорошо с его планом. Через несколько дней они заберут своего ребенка, свое дитя Джоун Де Нардо. Она будет держать его и ласкать, и воспитывать, как будто он появился из ее тела.

– Что-то не в порядке с ребенком, – сказал Лари. – Сердце. Они боятся, он не выживет.

Элейн закрыла глаза. Митч целовал и ласкал ее спину, двигая рукой под ней и добираясь до грудей.

Бэби. 48 часов назад с ней все было в порядке, когда она думала, что никогда у нее не будет ребенка, потом вдруг она почти получила его, а потом ... будто кто-то ударил ее по зубам. По какой-то тупой причине все, о чем ей думалось сейчас – кроватка и стол для смены памперсов, зачем они только их приобрели?! Поэтому произошло несчастье, и теперь им придется все отправлять назад. Она чувствовала себя отвергнутой. "Прекрати", – сказала она себе. "Нельзя раскисать. Ты даже не видела этого ребенка". Но, передавая трубку Митчу, она не смогла говорить ...

– Алло. Да? Да ... Это плохо, Лари. Как девушка? У.. .у,., Хоть с ней все в порядке? Да. Спасибо, – Митч положил трубку и притянул Элейн к себе.

Обнаженная, рядом с его обнаженностью, она чувствовала, с каким усилием он сдерживает тоску.

Месяцы спустя все сны Элейн были наполнены детьми. Детьми, которые разговаривают, как взрослые, детьми без лиц, а в одном сне ребенок плакал. Во сне она шла по какому– то незнакомому пустому дому, пытаясь отыскать ребенка, чей плач становился все громче, нетерпеливее, и она сходила с ума. Может, думала Элейн, ей следует обратиться к психиатру? Но как найти необходимую психиатрическую помощь? Она не может обсудить такое с мамой: та никогда не понимала, как чувства можно обсуждать с людьми, даже с теми, кого знаешь, не говоря уж о незнакомых. И все ж надо что-то делать с этим чувством потери, страха, гнева. Страхом, что она потеряет Митча, что ее пустотелость сделает ее непривлекательной, уродливой для мужа. И что каждый день он может бросить ее ради другой женщины. И эта другая забеременеет от него в течение нескольких недель.

Она думала об этом постоянно и довела себя до того, что бы Митч ни сказал, во всем она подозревала отторжение. Если он слишком быстро вешал трубку, когда она звонила в магазин или упрекал ее за не слишком тактичное поведение с покупателем, она боялась, что в любую минуту он повернется и скажет: "Конец. Я ухожу".

Однажды ночью, после теплоты их соития, Митч придвинулся к ней на локте и заглянул жене в глаза:

– Элейн, я хочу поговорить с тобой серьезно. Готова выслушать? -

Элейн испугалась. Вот оно – минута, которой она страшилась. Он сейчас скажет, что уходит от нее.

– Конечно, готова, – она нахмурилась.

– Элейн, все эти годы, когда я думал, у нас никогда не будет детей, я совсем не переживал. Но когда представился случай усыновить, я подумал, может, это провидение. Бог подсказал нам, и потом, когда этот бедняжка умер, я нс знал, что и подумать. Сейчас кое-что засело у меня в голове, но если ты против, я тут же от этого отказываюсь. Клянусь, навсегда. Потому что для меня ты – весь мир, ты же знаешь эч о, да?

Элейн легко коснулась его руки и кивнула, испытывая облегчение и стыдясь, что усомнилась в нем.

– Ты так много для меня сделала. До встречи с тобой я бродил без цели, и у меня не было личной жизни, а ты такая нежная, ты любишь меня, ты сделала мою жизнь полной, и я буду тебе благодарен всегда. Наш магазин процветает, потому что ты ему предана. Наверно, я бы давно 50 раз отказался от него, особенно после того, как нас затопило, и у нас не было страховки, и вся одежда была испорчена. Ты нашла эту маленькую химчистку, которая специализируется на шелках, и стояла над мастером, пока он не сделал всего, чтобы вещи выглядели новыми, а потом мы вместе их все продали. Мы преуспели только потому, что бы ни случилось, у тебя хватало терпения. Я думаю, ты – чудо. И теперь моя очередь. Теперь я хочу сделать что-нибудь для нас. Я хочу позвонить юристу, и пусть он наймет нам женщину, которая выносит нашего ребенка.

Горло Элен перехватило, будто кто-то сдавил его.

– Вместо того, чтобы усыновлять неизвестно о г кого, мы, по крайней мере, будем знать, что половина этого ребенка – Де Нардо, часть нас. Это не прихоть, Элейн. Со времени твоей операции я все думал, что я могу сделать для нас. Мне кажется, вот это я могу сделать. Партнерство. Потому что Богу известно, что все эти годы нам было хорошо вместе. Ты веришь в то, во что я верю. Ты и я – одно целое. Помнишь, мы видели ту старушку по TV, и она сказала, что брак – это две лошади, запряженные в одно ярмо. Пусть эта часть – родить для нас биологически нашего ребенка – станет моей ответственностью.

– Митч, – она надеялась, что не заплачет, – это плохая идея. Ты же знаешь, что происходит в таких случаях. Это совсем не то, что мы берем часть тебя и часть меня, чтобы другая женщина выносила для нас ребенка. Кого бы ни наняли, этот ребенок будет твой и ее. А когда подойдет время расставаться с ним, ей придется отказаться от своего ребенка. Что, если она передумает? Ты позволишь ей иметь твоего ребенка? Никогда не видеть его? Или только иногда его навещать? Ты просто скажешь "Ну что ж", зная, что где-то здесь твой сын или твоя дочь, а ты откажешься от него, потому что суррогатная мать перерешила и по-другому не может?

По выражению его лица она видела, он совсем не ожидал такого ответа. Она сама поразилась своему взрыву, своему протесту:

– Поверь, Митч, я отчаянно хочу иметь ребенка от тебя, но не так.-

– Элейн, не говори "нет" сейчас. Конечно, эго удар под коленку, тебе нужно время, чтобы подумать. В случаях, о которых ты говоришь, тех женщин просто плохо тестировали. Нам это не грозит, потому что мы можем позволить себе провести массу тестов, можем встретиться с детьми, которых эта женщина уже имеет и убедиться, насколько они здоровы. Бог мой! Мы можем себе позволить 10 разных психиатров, и они проверят ее. Собственно, Бетси знает место ...

– Бетси! Я знала, одна из твоих сестер замешана в это! Что она сделала? Увидела такое в "Опре"? Нет, скорее, в "Джералде": "Женщины, чьи мужья делают беременными незнакомых женщин" – такой был заголовок? – Элейн услышала, что орет на своего мужа впервые за многие совместные годы. Визжит, как стерва. Как Элизабет Тейлор в фильме "Кто боится Вирджинии Вульф". Но ей было наплевать. Гнев рвался наружу. – И Бетси и обе другие стервы, пусть они занимаются своим делом и не суют носы в мою жизнь!

– Ты – эгоистичная крыса! -

– Я эгоистичная?! Если ты так уж хочешь ребенка, и ты – не эгоист, почему бы нам не попытать еще раз усыновление?! Мы усыновим мальчика, и он, наконец, будет носить бесценное имя Де Нардо. Что ж такого цепного в твоих генах, что мир не может без них обойтись?!-.

– Элейн, не провоцируй меня! Проклятие! Меня начинает бесить твоя реакция!

Она уже слышала гнев в его голосе, и знала: ее темперамент не идет ни в какое сравнение с его, но это было уж слишком. Она ни за что не отступит и не согласится на эту сумасшедшую идею!

– Я хочу иметь моего генетического ребенка! – полыхал Митч. – И такое возможно! Люди делают это постоянно и без проблем. Я узнавал. Говорил с лучшими юристами и лучшими психологами. Они все уверяют, что можно избежать случайностей и промашек.

Элейн трудно было дышать:

– Митч, никогда впредь не обвиняй меня в эгоизме. У меня вытащили все внутренности, потому что они думали, что это рак, они были озадачены от того, что не нашли его. Не было дня в моей жизни, чтобы я не ездила в парк посмотреть на детей или наблюдать за женщиной с коляской, и отводила глаза с разрывающей меня завистью, что я не могу подарить тебе ребенка. – Эти последние слова вызвали спазм, и она отвернулась. – Если тебе кажется, что я эгоистичная, или вздорная, потому что так думаю, значит, я такая. Но я стою на своем, я против, чтобы другая женщина носила твоего ребенка в своем теле!

– Но это может быть наш ребенок, – сказал он. – Неужели ты не хочешь?!

– Больше всего я хочу, чтобы у тебя и у меня был ребенок. Но не так, – ответила она.

– Подумай!

–Нет!

– Посмотри правде в глаза. Если мы усыновим ребенка, он тоже будет не из твоего тела. А так мы, по крайней мере, знаем одного из генетических родителей! Ты говоришь, я нарцистичен. Убери же свое эго,-

– Вопрос закрыт!

–Нет!

– Что касается меня, закрыт!

Они не разговаривали друг с другом долго. Спали в одной кровати, но отвернувшись. Работая в магазине, были любезны с покупательницами и своими работниками, но, оставшись наедине, молчали. Страхи Элейн об отвергнутости вышли ИЗ-ПОД ВСЯКОГО контроля. Засели в мозгу и сердце, и потому сколько бы косметики она ни наложила на лицо, и как бы ни прелестен был костюм, женщина, которую она видела в зеркале, казалась ей завистливой и уродливой стервой.

Иногда возникала мысль упаковать чемоданы, все бросить и никогда сюда не возвращаться иногда – умолять Митча о прощении и позволить ему делать все, что он хочет. Напряжение становилось невыносимым. Однажды вечером, когда все ушли, а они остались в магазине одни, она дотронулась до его руки.

– Митчи.

– Да, – он не смотрел на нее.

– Я не говорю "да". Но я не против еще раз поговорить об этом.

Он придвинулся к ней и тихо обнял. Запах ею, такой родной и близкий, после нескольких дней порознь, заставил ее почти расплакаться от облегчения. С первой встречи было что– то непреодолимое для нее в том, как он пах. Она любила зарываться носом в его шею. Лучший мужчина, когда-либо созданный Богом. Благословение небес в мире, где много разводов, много измен и всех этих историй об избиении жен, о которых она читала в журналах. Он же всегда обращался с ней, как с королевой, романтизировал ее, как будто они все еще были влюбленные, всегда был рядом, всегда для нее – и это восхищало их друзей. На его 35-летие друзья поднимали тосты за его верность, большое сердце и великодушие, да так, что однажды он даже пошутил: "Секундочку! Все это так распрекрасно, что думаю, лучше я ущипну себя, чтобы проверить, не умер ли я".

Элейн вспоминала это, прижимаясь к мужу. Как она в чем-то может ему отказать?

16

– Ваш муж прав, миссис Де Нардо. – психолог в суррогатном центре был седовласый, красивый, лет 50-ти.

Элейн и Митч и юрист Чак Мэйер сидели все вместе. Митч в то утро оделся в свой лучший костюм, будто решил, что чем лучше будет выглядеть, тем выше его шансы, что какая-то суррогатная мать захочет выносить ребенка для него.

– Пресса любит все раздувать. Случаи, беспокоящие вас, сенсационны, они случаются редко. Правда же в том, что 99% суррогатных матерей не передумывают. Статистика здесь гораздо лучше, чем в открытом усыновлении, где биологическая мать – обычно очень юная и очень нестабильная девочка, вдруг обнаружившая, что беременна. Женщины, с которыми мы работаем, взрослые. Многие из них образованы и не бедны. Они идут на это по своим соображениям, и соображения не всегда финансовые. Последние исследования показывают, что суррогатные матери делают это не из-за денег. Что касается психологического аспекта, помимо тестов, многообразных и очень требовательных, мы здесь, чтобы задать им очень жесткие вопросы. И, поверьте, мы их задаем. Я не колеблясь, спрашиваю их, готовы ли они отказаться от сексуальных отношений со своими мужьями с момента подписания контракта.

Или спрашиваю, что они скажут своим родителям, которые будут считать этого ребенка своим внуком. Мы даем им время подумать. Одновременно обсуждаем все с другими членами семьи, которым придется через все это пройти вместе с ней. Встречаемся с их мужьями, детьми, чтобы знать, кто из них может помешать, создать проблему или трудности. 85-ти процентам женщин, кто хочет стать суррогатными матерями, мы отказываем. Просто говорим им, что не можем включить их в свою программу, если всплывает малейшая проблема. И все ж недостатка в желающих стать суррогатной матерью, нет. Я понимаю ваше нежелание, и попрошу кое-какие счастливые семьи, работавшие с нами, позвонить вам и поделиться опытом. Вы можете встретиться с суррогатной матерью или матерями, познакомиться поближе. Но, если решите против, приходите в любое время, не бойтесь сказать: "Нет, это не для нас".

Элейн чувствовала, как Митч смотрит на нее, "Ты не должна решать сейчас, но чем скорее решишься, тем скорее у нас будет ребенок", – вот что говорил его взгляд.

Они выбрали третью женщину. Ее звали Джеки. Блондинка, голубоглазая, немного полновата, но очень привлекательна своей округлостью. Она понравилась Элейн больше, чем две другие, потому что в ней чувствовалась теплота, и с ней легко было разговаривать. Когда Элейн и Митч пришли встретиться с ней, Джеки встала и обняла ее. Это озадачило, но понравилось, было мило, и озадаченная Элейн у тонула в облаке духов Джеки.

Она тут же достала показать Элейн и Митчу фотографию своего сына – подростка от неудачного брака в юности. Сын был высок, красив и выглядел доверчивым и уверенным.

– Я на Watchers слежу за своим весом и всегда принимаю голубику, когда у меня месячные, то есть сейчас. Мне противно рекламировать себя, но если вы выберете меня, мы можем начать прямо сейчас через две недели и два дня. У меня месячные, как по часам.

В ней не было ничего угрожающею.

Первая кандидатка была прелестная, рыжеволосая актриса, и цель ее была пройти через всякий опыт, чтобы потом воплотить его в работе. Вторая – темноволосая и пышногрудая, сразу пошла грудью на Митча. Джеки же была ирландка, забавная и выглядела округленной версией Элейн. Она выпаливала все, что приходило ей на ум, или, как это определил Митч, у нее не бьшо фильтра между головой и ртом.

План их состоял в том, что Элейн будет встречаться с Джеки при каждом посещении врача. Она будет приносить сперму Митча, полученную менее часа назад. В утро первой имплантации она сообразила, что забыла взять у врача пробирку. В посудомоечной машине она простерилизовала маленькую бутылочку, в которой раньше были сердечки артишоков.

Митч так хохотал, когда она дала ему маленькую бутылочку, что боялся, что не сможет кончить. Когда же, наконец, все получилось, ухмыльнулся и, проимитировав Марио Ланца, пропел "Сага, mia, mivie". "Скажи, эти слова священны. Я буду твоей любовью до конца жизни". Элейн хихикала всю дорогу к доктору.

– Расскажи мне о Митче, – попросила Джеки, пока они ждали, когда медсестра вызовет их. Элейн не знала, с чего начать

– Он из итальянской семьи, мама умерла рано, и воспичтили его сестры.

– И он очень близок с ними? Ох,уж Эти итальянцы и их семьи. Они все повязаны. Очень похожи на ирландцев. Плачут на рекламе для телефонных компаний. Я права? Несколько тактов этой песни: кто-то там трогает KOГО– то, и они рыдают, как идиоты. Да? Я сама такая. Плакса и идиотка. -

Дверь офиса доктора открылась.

– О'Мелли? – спросила медсестра.

– Это я, – сказала Джеки, вставая и поворачиваясь к Элейн.

– Думай о беременности, – Джеки последовала за медсестрой.

Офис доктора находился на 9-ом этаже. Элей и смотрела из окна приемной вниз на ярко-голубой бассейн через улицу, где плавал одинокий пловец. "Боже праведный! Я ожидаю здесь женщину, которую встретила лищь две недели назад, чтобы ее оплодотворили спермой моего мужа, и она зачала ребенка, которого я возьму oт нее и воспитаю, будто он мой и Митча".

Джеки прошла все тесты, данные ее здоро1н,я стали завистью для Элейн с ее длинной историей диабетической болезни. У нее был высокий IQ и показатель психологического тестирования тоже высокий.

Конечно, невозможно предсказать, как беременность подействует на ментальное состояние женщины, или как она отреагирует, когда ей придется отдать свое биологическое дитя.

– Вы должны быть готовы к худшему сценарию, – сказал психолог. – Уверены, что справитесь?-

Элейн взглянула на Митча. Это было на одной из многочисленных сессий с человеком, который опробировал и провел много трудных дел. Элейн нравилось, когда он довольно жестко вел себя с суррогатными матерями, но когда он был жесток с ней и Митчем, она чувствовала себя неуютно.

– Сначала вы говорили мне, что она – образец душевного здоровья, а теперь, что она может передумать, – защищался Митч.

– Мы должны осознавать, что произойти может все, что угодно, и вы должны подготовиться, что будете делать в каждой из ситуаций, – сказал психолог, повернувшись к Элейн.

Она обратила внимание, что Митч ни разу не ответил на поставленные вопросы.

– А вы? Сможете вы видеть женщину, беременную ребенком вашего мужа? – обратился он к Элейн. – Я не хочу пугать вас, и вам нет необходимости давать мне ответ прямо сейчас. Но ответьте на этот вопрос себе.

Час спустя Джеки появилась из кабинета гинеколога.

– Он заставил меня лежать с поднятыми ногами долго, чтобы сработало. А вот это убьет тебя: после того, как он имплантировал семя, я спросила eo "Это хорошо для тебя?", – а

потом пожала руку Элейн, – молись подружка. – сказала она.

Позже, за столиком Джеки достала конверт с новыми фотографиями своего сына.

– Ну разве он не чудо? – гордилась она. – Иногда, когда мы идем вместе, люди принимают его за моего бой-френда.

– Замечательный мальчик, – согласилась Элейн.

– И этот тоже будет таким, – Джеки сделала большой глоток ледяного чая и опустила стакан.

Холодной, влажной рукой, только что державшей стакан, она взяла руку Элейн.

– Не комплексуй по этому поводу. Все будет чудненько для всех нас. А пока ты и я побудем какое-то время вместе, чтобы получше познакомиться. Это совсем не страшно, да? Capiche? Это означает ...

– Я знаю, что это значит, – улыбнулась Элейн.

– Мой второй муж был итальянец. – пояснила Джеки.

Элейн не помнила, чтобы упоминался второй муж в кабинете юриста. Джеки заметила удивление на лице Элейн.

– Это был короткий период в моей жизни. Меньше года. Я даже не на его фамилии. Мой Томми был малыш, а у этого парня было два сына-подростка, и они шпыняли моего сына. Мне такое не нравилось. Мы ссорились, и я решила в конце концов, что лучше я этому парню скажу "adios". Знаешь?

Элейн кивнула, но подумала, что еще Джеки скрыла о г них.

– А вы с Митчем? У вас чудненький брак, да?

Элейн улыбнулась:

– Мы любим друг друга и очень счастливы.

– Бог мой! – воскликнула Джеки и заказала кофе. – Я завидую. Когда-нибудь и у меня будет так же. Скоро. Вот увидишь.

Через две недели у Джеки пришли месячные.

– Слушай, у нас масса времен и впереди, – успокоил ее Митч, когда Элейн позвонила ему в магазин. – Только что звонила Джеки. Такие вещи требуют времени: месяцы, иногда годы, но давай придерживаться этого, милая. У нас будет ребенок еще раньше, чем ты сообразишь. Люблю тебя, миссис Ди, – добавил он. – Когда приеду домой, покажу тебе, как.

– я тоже люблю тебя, – сказала Элейн.

И она, действительно, любила eгo. Никогда в жизни так не любила!

Это было утро девятого оплодотворения, когда босс Маргарет Дунн позвонил сказать Элейн, что мать ее упала в туалете на работе. Причина непонятна, ее отвезли в госпиталь.

– Я уже еду, – сказала Элейн, потом вспомнила, что через несколько часов должна быть в кабинете доктора с Джеки, иначе пропустит целый месяц до следующей овуляции.

Спустившись, чтобы сказать Митчу о маме, она нашла его одетым. Он читал утреннюю газету.

– Знаешь, что? Поезжай к маме. Я смогу справиться сам. Завезу в офис доктора пробирку и оставлю там. В какое обычно время "матка" появляется там?

– Митчи, – Элейн слегка ударила его по руке. – Обычно она приезжает в полдень.

Ей совсем не нравилось, когда он так шутил по поводу Джеки. События нескольких последних месяцев очень сблизили обеих женщин. Элейн всегда ждала встречи с ней. И не только потому, что в любой из визитов к доктору, Джеки могла забеременеть, но и потому, что за ланчем после оплодотворения они болтали как две задушевные подружки. Наступление беременности будет означать конец этим встречам, а рождение ребенка – конец дружбе.

С самого начала было решено, что Джеки никогда не назовут фамилии Де Пардо. И как только ребенок окажется у них, будет снят телефон, который они установили у себя дома специально для нее. Так хотел Митч.

– Я не хочу, чтобы она как-нибудь постучала ко мне в дверь, изменив свое решение.

– Ваш магазин процветает, – предупредил юрист, – вы понимаете, у вас с Элейн высокий профиль.

Это заставило Митча понервничать.

– Не позволяй ей никогда даже взглянуть на кредитную карточку, – предупредил он Элейн, – всегда за все рассчитывайся наличными.-

Элейн в таких случаях чувствовала себя неуютно. Секретность и тайность и одновременно интимность ... но скоро, если поможет Бог, они получат желаемый результат.

– Позвони мне из госпиталя, если есть во мне нужда, и я сразу приеду туда, как только заброшу пробирку к доктору в офис, – и Митч уехал, поцеловав ее на дорогу.

Элейн поспешила к своей несчастной матери, которая уже несколько недель жаловалась на головную боль. Она надеялась, что падение не означает, что у мамы какие-то неврологические проблемы. Она еще ни словом не обмолвилась ей о суррогатной матери. Может, когда болезнь отступит, Элейн все ей объяснит, и мама порадуется, что скоро станет бабушкой.

Митч остановил машину на парковке медицинского здания, но не выключил мотора, хотел прослушать окончание новостей. Выключив мотор, он нащупал в кармашке рубашки клочок бумажки е номером офиса доктора, достал и вышел из машины.

– Черт! – услышал он женский голос в пещере парковки. – У меня протекает по всей парковке. Черт!

Митч посмотрел туда, где стояла женщина рядом с побитой машиной с поднятым верхом и механиком парковки, облаченным в красный жилет. Тот тупо уставился на дымившийся мотор. Митч уже готов был повернуть к элеватору, когда сообразил, что женщина – Джеки. Она заметила его и приветственно махнула.

– Привет, Митч, давно тебя не видела! У меня здесь такой шланг – одно несчастье. Надеюсь, у тебя он не такой, – рассмеялась она, но потом остановила себя. – Слушай! Не обижайся! Я немного не в себе! Как твоя теща? Элейн звонила .мне сегодня утром и сказала, что не сможет приехать, что ты завезешь. Я надеюсь, у вас все в порядке.

– Они собираются брать у нее анализы весь полдень, и Элейн будет с ней, подержит ее руку. Спасибо, что поинтересовалась.-

Пар поднимался облаком из открыто10 капота.

– У тебя здесь все будет в порядке? Справитесь?

– Да, конечно, – ответила Джеки. – Я позвонила в автоклуб. Они уже едут. Поднимись и отдай это доктору, – она кивнула на пакет с пробиркой, – и скажи ему, я буду через несколько минут.

Она ухмыльнулась. Митч ухмыльнулся тоже.

– Надеюсь, что сработает в этот раз, – произнесла она.

– Я тоже надеюсь. Для меня это много значит.

– Для меня тоже, – сказала она, положив ладонь ему на руку.

После каждой встречи после имплантации Элейн рассказывала Митчу, как ей нравится это гладкая коротышка с мягким лицом, какой она хороший человек. Сейчас, глядя на Джеки, он поверил этому. Оценивая ее психоаналитические качества, юрист неоднократно подчеркивал, как высок ее альтруизм.

Митч не ожидал встречи с суррогатной матерью. Помимо первого знакомства – которое было – сейчас казалось, давным-давно, глубоко в прошлом – они никогда не разговаривали. Элейн всем занималась сама. Приняла окончательное решение, на какой женшине остановиться, и расписание встреч с доктором. А вот сейчас, стоя в пещерном подземном пространстве парковки медицинского здания, глядя в глаза Джеки, сознавая, кем и чем она станет в его жизни, если все пойдет, как запланировано. Митч был захлестнут волнением. Сестры настаивали, чтоб он сделал это – родил ребенка его крови, его генов, его плоти. Но, несомненно, они должны быть, как и он чувствовал, что это как-то вторгается в таинство и священность брака.

– Зачем ты пошла на это? – он услышал, как задал ей этот вопрос, и поразился, что задал его.

– Наверное, потому что это придаст моей жизни какое-то значение, – ответила она. – Я верю, что это одна из вещей, которые я могу предложить миру. Никто мной не манипулирует, Митч. Я хочу и очень хочу подарить паре ребенка, и если я не сделаю это для вас, я сделаю это для другой пары. Ты можешь не уважать меня, так как, наверняка, у тебя есть определенные идеи и ценности, как женщины должны себя вести и блюсти. Не совершай ошибки в суждении: ты не используешь тело низкопробной коровы против ее воли или потому, что ей нужны 10000 баксов платы. Хотя, конечно, баксы не помешают.

– Я никогда не думал ...

– Дай мне закончить. Уверена, не думал, но в случае, если это приходило тебе на ум или придет, я хочу, чтобы ты знал, я так же заинтересована, как и ты.

– Рад это слышать, – Митч вдруг осознал, что она продолжает держать его руку.

– Конечно, я бы солгала, если бы стала уверять, что эта часть – одно удовольствие и развлечение. Докторская часть – все доктора одинаковы – оплодотворение, имплантация – некомфортна, но то, что я забеременею – вот что помогает мне пройти через это. Забеременею, Митч. Ты хоть понимаешь, как эго замечательно? Конечно, не понимаешь. Но я понимаю, потому что помню, как я чувствовала, когда носила Томми. Земля вращается вокруг этого. Я создаю внутри своего тела еще одно человеческое существо. Одна эта мысль делает каждую минуту дня – даже если я гуляю, или прикорну – продуктивной, творческой, созидательной и важной.

Ее рука сжимала его руку немного тверже сейчас, а в прелестных глазах, того же цвета, что и у Элейн, наворачивались слезы.

Белый грузовичок автоклуба подрулил к парковке, и водитель остановил его рядом с машиной Джеки. Она отпустила руку Митча, нашла в сумочке клубную карточку и передала молодому человеку, вышедшему из грузовичка.

– Почему бы тебе не пойти к врачу, – через плечо сказала она Митчу. – Скажи медсестре, я буду как только закончу.

– Ничего, – Митч спокойно облокотился на зеленый Ягуар. – У меня есть в запасе пара минут. Я подожду тебя.

Две недели спустя юрист позвонил в магазин сообщить, что Джеки забеременела. Трубку взял Митч,– и когда Элейн услышала, как он сказал «Прекрасно! У меня будет ребенок», она поспешила в офис. Обняв ее рукой, он кивал юристу в трубку, напоминавшему ему детали их контракта с Джеки. Следующий большой медицинский счет будет за амниосентесис, который сделают между 15-ой и 17-ой неделями беременности.

Элейн чувствовала, что от возбуждения тело его дрожит. Когда он спросил: "Джеки чувствует себя хорошо? Мне позвонить ей? Утром она больна? Ее тошнит? Что-нибудь ей нужно?", она улыбнулась ему. Но одновременно неприятное чувство зависти, смешанное с гневом, проникло в нее. Сначала в затылок, повисло там и пустило щупальца в плечи.

Забота Митча состоянием Джеки была совершенно логична. Тогда почему ей больно?! Ей был ненавистен экстаз на его лице, когда он пересказывал, что юрист только что сказал ему: "Ее грудь уже на два размера больше, чем обычно", – и он рассмеялся. "Грудь Джеки", – подумалось ей. – "Я слушаю, как мой муж и еще другой мужчина обсуждают грудь другой женщины".

Ее повело. Зачем она на это согласилась? Как ей выжить эти девять месяцев? Она слегка тронула руку Митча, промямлив: "Я еду домой". Она надеялась, что это заставит его повесить трубку и сказать: "Нет, нет! Давай отпразднуем! Давай куда-нибудь завалимся пообедать с шампанским". Но он кивнул, махнул рукой, попрощавшись, и весь свой интерес вновь обратил на юриста на телефоне.

Элейн забралась в свой BMW, не зная, что делать, чтобы остановить то гадливое чувство, которое должно бы быть радостным. Она не поехала домой, а поехала в Санта-Монику, припарковалась и сидела на песке пляжа, наблюдая за волнами. Возвратившись около 6-ти, она обнаружила вазу с 24-мя розами и записку "Спасибо за то, что ты у меня замечательная жена. Люблю тебя, малышка. М.".

Тошнота, похуже, чем та, которую она испытывала при химиотерапии, поднялась в ней. Она все еще присутствовала это тошнота – неделю спустя на семейном обеде с сестрами Митча, когда Бетси подняла и провозгласила: "За дитя и за здоровье женщины, которая носит его". Элейн показалось, что глаза обратились на нее. Ей хотелось встать и не видеть их всех, не видеть его упоенных собой сестер, каждая из которых имела по трое детей, не видеть их заносчивых мужей, похлопывающих Митча "ну-ты-мачо-чертов-сын", как это делают всегда мужчины, поздравляя друг друга с сексуальными успехами.