Текст книги "Поэзия народов СССР IV-XVIII веков"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц)
I
Пребудь счастлив и славен, сонм святых,
Хотя порой иные отступались,
Хотя порой иные колебались,
Но вновь гореньем чистым озарялись,
И находили путь, и утверждались
В неложности молитв и дел своих.
Они являли слабости подчас,
Но отрекались от сует мгновенных
И возвышались в помыслах священных
Над бренной сутью каждого из нас.
Была всегда их чтима чистота,
И не было к мольбе их небо глухо,
Их чтят, как тело господа Христа,
В них – обиталище святого духа.
В них нету ни следа, ни тени тьмы.
Их праведность светла в сиянье божьем.
Они богоподобны, если мы
Кого-то богу уподобить можем.
Была их жизнь чиста и безупречна,
Неколебима воля, вера вечна.
Их истина едина и одна.
Всему, что в мире тленно или мнимо,
Противоборство их необоримо.
Их благочестие несокрушимо,
И мудрость их для нас непостижима,
Сияньем божиим озарена.
Молить их, как создателя молю я,
Деяния их чтить по мере сил
И уповать на помощь их святую —
На это нас всевышний вразумил.
II
А я, ничтожный в мыслях и делах,
Хулы достоин, грешник безнадежный,
Я бодрствую, но сон в моих глазах.
Дремлю, хотя мои открыты вежды.
Молясь, я в мыслях осуждаю близких.
Молясь, я мыслю о деяньях низких.
Иду вперед – и вдруг подамся вспять.
Едва очистившись, грешу опять.
Страстей своих греховных и гордыни
И умиротворяясь не уйму.
Я мед мешаю с горечью полыни,
В сиянье дня предвосхищаю тьму.
Я прячу тернии среди цветов.
Едва покаясь, снова согрешаю.
Мое цветенье не дает плодов.
Я не творю того, что возглашаю.
Даю зарок – и тут же попираю:
Я простираю длань – и опускаю,
Ни с кем своим достатком не делюсь.
Что посулил, того не дать стараюсь.
И снова гнойниками покрываюсь,
Едва от прежней язвы исцелюсь.
Веду корабль я, но с пути сбиваюсь,
Я отправляюсь в путь – и возвращаюсь,
Едва наполнившись – опустошаюсь,
То распадаюсь, то воссоздаюсь,
То сею смуту я, то примиряю,
Виновный сам – другого обвиняю,
Я повинюсь – и тут же отрекусь.
Того, что начал, я не завершаю,
Растрачиваю все, что обретаю,
Что накоплю, немедля промотаю,
Немудрый сам, я мудрых поучаю,
Вражды погасшей пламень раздуваю
И никогда того не постигаю,
Чему учусь и что постигнуть тщусь.
Что сам я разорву, потом латаю,
Я злаки мну, крапиву насаждаю,
Я белым голубем в гнездо влетаю —
И вороном оттуда вылетаю.
Едва поднявшись, вновь к земле стремлюсь.
Я, белый, обернусь мгновенно черным.
Строптивый, притворяюсь я покорным,
От истины в гордыне отвернусь.
Что правою рукой оберегаю,
То левою беспечно разоряю.
Себя считаю правым, хоть не прав.
Я истину устами утверждаю,
А сердцем лгу, все истины поправ.
Сауловы деянья совершаю,
Давидово обличие приняв.
Сначала я заблудшим притворяюсь,
А после откровенно заблуждаюсь.
То я смиренно не подъемлю глаз,
То вместе с бесами пускаюсь в пляс.
Хвалим я грешниками и утешен,
А кто безгрешен, те меня хулят.
«Блажен ты»,– говорят мне те, кто грешен.
«Ты грешен»,– праведники говорят.
Но мнится мне суд праведных пристрастным,
И я не к ним, а к низким духом льну.
Порою перед грешником несчастным,
Пред самым недостойным спину гпу.
Не различив, что бренно, что нетленно,
Хожу я в облачении чужом,
Но люди узнают меня мгновенно,
Как чайку в оперении чужом.
Порой многоречив я неуместно,
Когда ж ответить надобно, я нем.
Куда богатство трачу – неизвестно,
Но в день расплаты остаюсь ни с чем.
Бывает, в час восхода я богат,
Но нищим застает меня закат.
Пашу я нерадиво пашню воли.
Боюсь чего-то, что-то сделать тщусь...
Я вечером с тревогой спать ложусь
И просыпаюсь от душевной боли.
И все-таки, беспутный, безрассудный,
Я, господи, твой сын, но сын твой блудный.
Я – пленник, что собою сам пленен,
Прислужник смерти, сам я обречен.
Я – ветвь, что только для огня годится,
Я – огнь погасший, что не возгорится,
Я погибаю, сам себя кляня.
Мне ведомо: моя плачевна участь.
Чем сам я, кто гневней казнит меня?
Я сам уже теперь сухие сучья
Готовлю впрок для адского огня.
И пред тобою, грешный и упрямый,
Стою сейчас с повинной головой,
Как Каин – порождение Адама,
О господи, я – сын преступный твой.
О господи, твой грешный сын, я стражду.
Давно себе я вынес приговор.
Давно мой каждый шаг и вздох мой каждый
Мне самому проклятье и укор.
III
Как мне спастись в греховной жизни сей,
Когда и Авраам мне в осужденье
Мои припоминает прегрешенья,
Когда в меня бросает Моисей
Слова, что тяжелее, чем каменья,
И праведный Навин во гневе мстит,
Весь род карает заодно с Аханом
И выдает на гибель царь Давид
Людей безвинных гаваонитянам,
Когда он царь великий, зло тая,
С Навалом сводит счеты, с сумасшедшим,
Когда ревнитель божий Илия
Людей палит огием, из туч сошедшим.
И тот, кто, может, праведнее всех,
Апостол Петр людей карает сирых,
Ниспосылая смерть за малый грех
Анании с его женой Сапфирой.
Когда ведун великий душ людских,
Апостол Павел, столп вероученья,
К благим словам в посланиях своих
Примешивает смрадный запах тленья.
Моей вине нет края, нет конца.
Сонм воинов, отважных и суровых,
Блаженных сонм и сонм святых, готовых
Исполнить волю нашего творца.
Земля и твердь, и огнь, и все стихии,
Живая тварь и камни неживые,
Все карою грядущей мне грозят,
Напоминают мне грехи земные
И предрекают мне кромешный ад.
Грешащий, я под стать морской стихии, —
Кто в душу мне пытливый бросит взгляд,
Увидит: маленькие и большие
Внутри меня чудовища кишат.
Увидят, как чудовищ этих сонмы
Меня терзают в жизни сей земной,
И подтвердит свидетель потрясенный
Правдивость слов, произнесенных мной.
О господи, моих грехов премного,
Но ты даришь спасенье нам, живым,
Единородный сын живого бога,
Ты, что всесилен и непостижим.
Господь, неизреченный и нетленный,
Понеже все мы под твоей рукой,
Прости и дух мой, бурею смятенный,
Ты, боже, укрепи и успокой.
Своим мечом, карающим и правым,
Чтобы от них не стало и следа,
Ты отсеки бесчисленные главы
Чудовищ тайных моего стыда.
И этих скорбных песнопений слово
Услышь,
Не усомнись в моей мольбе,
Ты не отвергни, господи, сурово
Молитву, обращенную к тебе.
Мои слова, как ладан благовонный,
Прими, господь, и мир мне принесу
И, как пророка своего Иону,
От чудищ и от бурь меня спаси!
Услышь, о господи, мои стенанья,
Прими мою молитву покаянья,
Умерь мои бессчетные страданья,
Меня в мой час последний не покинь.
Мое единственное упованье —
Отец, и сын, и дух святой.
Аминь!
(ГЛ. 80)
I
В молитвах многие проведший дни,
О матерь божья, пресвятая дева,
Я днесь тебя молю: оборони
От божьего карающего гнева!
Пречистая, ты – ясный свет дневной,
Сияющая в небесах денница,
Ты, что святей обители святой,
Меня услышь, небесная царица!
Ты, укрепленная творцом земли,
Прикосновением святого духа
И сыном осененная, внемли,
Мой стон пусть твоего достигнет слуха.
Родившая того, кто триедин,
Вскормившая его, кто по рожденью
Любимый и единственный, твой сын
И господин твой, царь по сотворенью,
Я, с праведного сбившийся пути,
Днесь преклонился пред тобой в смиренье.
Услышь мои мольбы и обрати
Ко всеблагому, как свои моленья.
Ты вознеси мольбу мою и с ней
Соедини свое святое слово,
И пусть оно дойдет до всеблагого,
Любовью озаренного твоей.
Пусть не карает он меня сурово,
Хоть я, быть может, худший из людей.
Пусть не казнит, а даст мне силу снова
Ему молиться до скончанья дней.
II
К твоим стопам приникнуть мне дозволь,
Ты, признанная матерью живущих,
Чтоб я без мук покинуть мог юдоль
Пороков и страстей, меня гнетущих.
Пошли спасенье, свет зажги вдали,
Чтоб путь к спасенью стал бы мне приметней,
И всеблагого сына умоли,
Чтоб стал мне торжеством мой день последний.
Меня в молитве слезной помяни,
Открой мне путь, доселе неизвестный.
Пред господом колена преклони,
Дай руку падшему, о, храм небесный!
Снимавшая спасителя с креста,
Мне вымоли, владычица, спасенье,
Ты, матерь Иисуса, так чиста,
Что будут приняты твои моленья.
Стань для меня защитною стеной,
В мою защиту обрати моленья,
Чтоб ныне совершилось надо мной
Таинственное чудо очищенья!
III
Я, грешный раб, до рокового дня
Тебе молиться буду, восславляя.
Когда спасешь, владычица, меня.
Когда ты смилуешься, пресвятая.
Когда ко мне ты снидешь, устрашенному,
И облегчишь мне муку, устыженному,
Когда мои рыдания прервешь
Ты, все неистинное попирающая,
Когда простишь мою тщету и ложь,
Ты, непрощенных грешников прощающая!
Когда меня от зла ты оградишь,
Спасающая нас и ограждающая,
Когда, людские беды отвращающая,
Ты дух мой слабый в вере укрепишь!
О, если ты, заклятия снимающая,
В груди моей волненье укротишь,
И если, благодать все примиряющая,
Меня, владычица, благословишь,
И если ты, смятенного, меня
К себе приблизишь, о нрисноблажеиная,
И если сокрушенного меня
На верный путь наставишь, совершенная,
И если ныне успокоишь ты
В моей душе мятежное волнение,
И если недостойного прощения
Своим прощеньем удостоишь ты,
Услышь меня, скорбями удрученного,
Спаси меня, на гибель обреченного!
Быть может, в вышине твоя рука
Благословит земной мой путь тернистый,
И капля девственного молока
Падет мне в душу с губ твоих пречистых!
Творца всего, что суще в мире сем,
Ты, матерь, беспорочно породила,
Неизреченно в нем соединила
Суть бога с человечьим естеством.
Он – судия и наставитель мой,
Создатель зрит души моей поруху.
Хвала единству троицы святой.
Отцу, и сыну, и святому духу.
Аминь!
I
О господи, щедры твои даренья.
Ты – жизни свет, души успокоенье,
Во имя нас страдал ты и скорбел,
Идя путем своим неизреченным,
Спасая нас, ты муки претерпел
Пред тем, как вознестись в иной предел
И слиться с духом наисовершенным.
II
Во имя всех апостолов святых,
Во имя благоизбранных твоих,
Благословляемых твоею дланью,
Создавшей твердь и все, что в мире есть,
Которым я в другом своем писанье
По мере сил воздал хвалу и честь;
Во имя их любви и совершенства
Без милости меня ты не оставь
И на стезю желанного блаженства
Их указаньем пастырским направь.
О господи, надеждой на спасенье
Отметь меня, как тех отцов святых,
Прославленных чредою поколений
И языками всех краев земных.
Наставь меня, как тех святых людей,
Увенчанных венцами светозарными,
И песнопениями благодарными
И озаренных милостью твоей.
III
Всегда ты, господи, тех отличал,
Кто проповедовал твое ученье,
Их чистые молитвы принимал,
И фимиам, и жертвоприношенья.
И хоть их кровь обильная текла,
Они при жизни были непреклонны.
Неверие в господние законы
Вовек не омрачало их чела.
Пусть им порою не хватало сил,
Они твое несли повсюду слово,
И ты их, милосердный, возродил
Из праха, из ничтожества земного.
Ученики апостолов святых,
Они сумели, претерпев страданья,
Увидеть в слепоте сует земных
Заметное не всем твое сиянье.
И, к пиршествам причастны неземным,
Теперь они блаженствуют, провидцы.
Наставь меня, чтоб я, подобно им,
Спасенье принял из твоей десницы.
IV
Блажен, кто в пламени горел, кто пролил
И кровь и слезы, избранный тобой,
И те блаженны, что по доброй воле
Ушли навек от суеты мирской.
Они попрали все свои сомненья,
И Велиар не смог их побороть
На бранном поле жизни, где в боренье
Извечно пребывают дух и плоть.
В морских волнах они достигли суши,
Обетованный отыскав предел,
И возродились легкие их души
Со скиниями их тяжелых тел.
И заблестели неземной красою
На их главах венцы в сиянье дня...
Поддержанного их мольбой святою,
Причисли к ним и грешного меня.
V
С молитвой старцев, славящих тебя,
С молитвой, что достигнет небосвода,
Свою мольбу соединил, скорбя,
И я, как каплю дегтя с бочкой меда.
Пусть их моления с моей мольбой
Предстанут, как уродство с красотой,
Хоть на мгновенье слившись воедино,
Как с грязью изумруд, со златом – глина
Или с никчемным камнем серебро,
С неправдой правда и со злом добро.
О боже, выслушай, не отстраня,
Молитву нашу! Не суди сурово
Их слово ради грешного меня
И ради них мое приемли слово.
О совершенный, о благословенный,
Несотворенный, всеблагой, нетленный,
Ты, господи, источник всех даров,
Всех добрых дел начало и причина,
Не осуждаешь ты своих рабов,
В отличье от людей не мстишь безвинно.
Не умерщвляешь их, но оживляешь
И обретаешь их, а не теряешь,
Не изгоняешь ты, а собираешь,
Не предаешь, не губишь, а спасаешь.
Ты оступающихся не толкаешь,
Погрязнувших в грязи – ты поднимаешь,
Не проклинаешь, а благословляешь,
В грех не ввергаешь – веру возвращаешь,
Ты грешных не казнишь, ты их прощаешь,
Ты не колеблешь нас, а утверждаешь,
Не попираешь ты, а возрождаешь,
Спасаешь грешных ты, а не караешь,
Ты безутешных в горе утешаешь,
Жизнь сохраняешь, а не убиваешь,
Не укоряешь ты, а наставляешь.
Мы забываем – ты не забываешь,
Мы отступаем – ты не отступаешь.
В отличие от сущих иа земле
Ты милостью вражды не вызываешь,
Презренному злословью и хуле
За доброту себя не обрекаешь.
Тебя не осуждают за терпенье,
Лишь ты не заклеймен за всепрощенье,
Не обречен за кротость на гоненья,
Единственный, кому на все даренья
Ответствует не брань и не хула,
Не слово осужденья и презренья,
А истая молитва и хвала.
Так отпусти, о господи, мой грех,
Спаси, о милосердный, от проклятья.
Прости меня, хоть я грешнее всех,
И долг скости, что не сумел отдать я!
Лишь длань поднимешь ты, и сгинет зло,
Нам к совершенству путь в твоей лишь воле.
Тебе меня спасти ие тяжело,
А для меня что можно сделать боле?
Вдохни в меня, о боже, образ твой,
Навстречу протяни свою десницу,
И дух мой грешный обретет покой,
Спасенье обретет и возродится.
VI
Не приближай, господь, мой смертный час,
И мой последний вздох не торопи ты,
Чтоб я без очищенья и защиты
Не вышел в путь далекий, ждущий нас,
Я жив надеждою, как смертный каждый.
Не дай испить мне желчь, когда возжажду.
Пусть не нагрянет смертный час во сне,
Как вражие нашествие ко мне.
Пусть лихорадка не охватит вдруг
Моих корней, не пережжет случайно,
И пусть безумье иль другой недуг
Моей душой не овладеет тайно.
Дай искупить при жизни грех мирской,
Да не умру я, задремав средь ночи,
Пусть не сулит мне гибели покой,
Пусть забытье мне смерти не пророчит
И пусть во время сна последний вздох
Навеки не прервет мое дыханье,
Пусть не застанет смерть меня врасплох
Без памяти и слова покаянья!
XII
О господи, твое долготерпенье
Спасает от отчаяния нас,
Твое всесилье – наше озаренье,
Спасенье от безумья в черный час.
Ты – от недугов наших исцеленье,
И воскрешенье, и животворенье,
Ты – наша вера, наше искупленье,
Сколь многих ты из темной бездны спас!
Ты слабых духом к жизни возвращаешь,
Нас из драконьей пасти вырываешь,
От гибельных страстей освобождаешь,
Чтоб видеть рядом с праведными пае!
Все в мире павшие и вознесенные,
В грехах погрязшие и возрожденные,
Тобой спасутся, ибо ты – родник
Надежды и раба и властелина.
Сознаньем не постичь, сколь ты велик,
Единственный для всех нас и единый.
Все под тобою: и моря, и реки,
И прах пустынь, и камень всех твердынь.
Да будут прославляемы вовеки Отец,
Tы сын, и дух святой.
Аминь!
I
Свет истины, пречистый Иисус,
В величии своем неизреченный,
К тебе взываю и тебе молюсь,
Царь бытия, мой свет благословенный.
Мой стон невнятный, вопль истошный мой,
Преобрази в свое святое слово
И с этой нашей общею мольбой
Предстань перед творцом всего живого!
Приял ты облик наш, чтоб нас спасти,
Приял за нас проклятье и распятье,
Прости ж мой грех и на моем пути
Не обдели своего благодатью.
Ты грех наш искупил, преобразись
По нашему подобью, достославный,
Днесь укрепи, моля, со мной склонясь
Пред тем, кому один лишь ты всеравный!
II
Христос, во имя рай твоих святых,
Умилостивь отца всея вселенной,
Да распадется мрак скорбей моих,
Забудется мой долг, мой грех презренный!
Пусть за мои деяиья приговор
По воле вседержителя смягчится,
Пусть червь меня не точит с этих пор.
Пусть наш зубовный скрежет прекратится.
И да иссякнут слезы наших глаз,
И сгинет тьма, и ужас отдалится,
Исчезнет все пытающее нас,
Огонь карающий да истощится!
III
Твое сиянье пусть наш мрак рассеет,
И пусть в сердцах людских растопит лед,
Пусть помощь и спасенье подоспеет,
День твоего пришествия придет.
Да снизойдет твоя святая воля
На нас,
И реки милости твоей
Да напоят иссохнувшее поле
Моих в страданье ввергнутых костей!
Пусть кровь из ран твоих кровоточащих
Во имя всех тобой спасенных душ,
И сад моей души, где тлен и сушь,
Преобразует в сад плодоносящий.
В последний день земного бытия
И в первый день святого воскресенья
Пусть возродится вновь душа моя,
Которую убили прегрешенья.
Пусть станет дух мой тверже всех твердынь,
Преображенный силою пречистой...
Господь благословенный днесь и присно,
Всем сущим в мире славимый.
Аминь!
ШАХИД БАЛXИ
ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ
?—936
* * *
О знанье мудрое, жемчужина жемчужин!
Неоценимое, ты ценности залог.
К чему сокровища? В тебе моя отрада,
Хотя б мой трудный путь был темен и жесток.
Познанья – мудреца блистательная свита,
А неуч и в кругу придворных одинок.
* * *
Видно, знанье и богатство – то же, что нарцисс и роза
И одной с другим в соседстве никогда не расцветало.
Кто богатствами владеет, у того на грош познаний,
Кто познаньями владеет, у того богатства мало.
* * *
Когда бы дым валил от горя, как от костра лесного,
Лишился б мир, закрытый дымом, сияния дневного.
Скитаясь, этот мир прошел я от края и до края.
Но видеть мудреца счастливым, увы, мне было б ново.
* * *
Бродил я меж развалин Туса, среди обломков и травы.
Где прежде я встречал павлинов, там увидал гнездо совы.
Спросил я мудрую: «Что скажешь об этих горестных останках?»
Она ответила печально: «Скажу одно – увы, увы!»
* * *
Льет слезы туча, как влюбленный,
И сад смеется, как любимая,
Рыдает гром, как на рассвете
Рыдаю сам неудержимо я.
* * *
Есть два ремесленника в мире, у каждого своя забота,
Один орудует иглою, другой меж тем прилежно ткет.
Великолепные уборы изготовляет шахам этот,
И только черные паласы готовит неимущим тот.
АБУ ШАКУР БАЛХИ
ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ
915—?
* * *
Врагу пощады не давай, мой брат,
Враг – древо, источающее яд.
От корней до ветвей он ядовит.
И коль вода иль мед его поит,
Он все равно рождает горький плод
И меда никогда не принесет.
* * *
Кто посвящает жизнь свою учеиью и добру,
Слывет наставником людей на жизненном пиру.
Приводит человека в мир познания стезя,
Когда не знаешь ничего – ни ткать, ни прясть нельзя.
* * *
В познаньях я достиг уже того,
Что знаю, что не знаю ничего.
* * *
Заблуждается, кто жемчуг выше всех искусств считает.
Лишь благодаря искусству жемчуг ценность обретает.
* * *
Томим разлукою с тобой, палим безмерною тоской,
Я ниже стал, главой поник, мой стан сгибается дугой.
Из-за коварства твоего я все надежды потерял,
Но есть ли в мире кто-нибудь, кого сравнил бы я с тобой?
АБУ МАНСУР ДАКИКИ
ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ
?-977/981
* * *
Есть два властителя – цари земных широт:
Багряный, словно кровь, и желтый, словно мед,—
То золотой кружок с державною печатью
И обнаженный меч, правителя оплот.
Когда тебя влечет к престолу властолюбье,
Судьбу твою решит одни небесный ход.
На помощь призови где ласку, где жестокость,
Где красноречия возвышенный полет.
На власть не кинешься, как лев – на лань степную,
Или на мышь – орел с заоблачных высот.
Две вещи власть дают: одна – клинок индийский,
Другая – золото, источник всех щедрот.
Мечом берешь ты власть, а золото динаров
Ей блеск могущества и прочность придает.
Владенье золотом, удачей и булатом
Важней, чем стройный стан или высокий род.
Правителю нужны отвага, ум и щедрость,
А без заслуг судьба короны не дает.
* * *
Как ты изменчив, мир,– ты суетой зачат!
Всегда и соблазнить и обмануть ты рад.
Для одного подъем, паденье – для другого,
Для одного ты рай, а для другого ад.
Зачем премудрость ты нагой и нищей создал,
Но золотом одел и глупость и разврат?
Зачем недолог век павлина и фазана,
Но долголетен гриф иль ядовитый гад?
Зачем лишь пятьдесят живет мудрец великий,
Но до ста проживет преступный казнокрад?
Превратен разум твой, ты любишь недостойных
И милости свои даруешь невпопад.
* * *
Облекая мир в праздничный наряд,
Облака земле красоту дарят.
Видишь, мой кумир, розы – краше гурий
И цветник расцвел, точно райский сад.
Небо – словно лик синеокой пери,
Как багряный шелк, все поля горят.
Зелень трав темней, чем глаза газели,
Сладостен ручья вкус и аромат.
Вступит и газель в поединок с барсом,
Так прекрасен мир, так цветы манят.
Ныне деву жду, чья спина – как солнце,
Чье лицо – луна, той, кем в плен я взят.
Девы лунный лик, хмель вина багряный,
Ризы тех, кому вечный пламень свят!
Там, где был пустырь выжженный и голый,
Как павлин, земля восхищает взгляд.
Так причудлив мир, словно твой любимый
Мускус и вино пролил наугад.
Розовой водой нежно пахнет глина,
Будто в ней цветок сладостный зачат.
И добро и зло Дакики изведал,
Ныне жаждет он четырех услад:
То – коралл вина, вера Заратуштры,
Чанга нежный стон, алых губ гранат.
