Текст книги "Омут (СИ)"
Автор книги: Мария Абдулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)
21. Кир
Он прикрывает глаза и сжимает в ладони свою находку так, будто эта резинка самая драгоценная вещь на свете.
– Это Алёна обронила?
– Да.
Миша ёрзает на сидении и на мгновение отводит взгляд, как обычно делает перед тем как спросить у Кира то, что тому вряд ли понравится.
– Ты просветишь меня о том, как Отрадная оказалась у тебя дома на ночь?
– Она... – парень, покосившись на друга, пытается подобрать правильные слова, чтобы они не звучали так горько, как ощущались на языке. – Она не могла попасть домой и попросила отвезти себя в гостиницу, но я не смог её отпустить.
– И правильно сделал. Пусть знает, что в случае чего ей есть на кого положиться.
Авдеев молчит, стараясь всеми силами сосредоточиться на дороге, а не в очередной раз думать о том, чего та длинная и бессонная ночь, проведённая с ней в одной квартире, ему стоила. Потому что, как оказалось, болеть человеком издалека без возможности прикоснуться или заговорить, было гораздо легче, чем иметь эту грёбаную возможность, видеть Отрадную на расстоянии двух шагов, общаться с ней и осознавать, что это всего лишь навсего случайность. Случайность, которая привела к застеленной иначе, чем он привык, постели, едва уловимому аромату женских духов и совместному утру, впечатавшемуся в память. Случайность, которая больше никогда не повторится, ведь, как известно, молния два раза в одно и то же место не бьёт и Алёна с вероятностью в девяносто девять и девять процентов в его квартире отныне не появится.
– И... Вы смогли поговорить?
– Немного, – нехотя признаётся Кир, не желая делиться подробностями их небольшого разговора даже с лучшим другом.
– Это же вроде хороший знак, так почему ты выглядишь так, будто между вами ничего не изменилось?
– Потому что между нами всё осталось по прежнему.
– Дружище, я уверен, что ты очень сильно ошибаешься.
Романов с удобством откидывается на спинку сидения и чему-то загадочно улыбается, а Кир торопится сменить тему, лишь бы только не ощущать приторно-сладкую надежду, что так отчаянно трепыхается под его сомнениями, страхами и самоконтролем.
– Завтра я позвоню Денису сам и напомню ему о том, что пора заканчивать игру в обиженного на весь мир ребёнка.
Друг при упоминании имени старшего брата меняется в лице и недовольно поджимает губы.
– Не надо, Кирюх, – Миша запускает пальцы в волосы, запутывая непослушные кудри ещё больше. – Только время зря потратишь. Ничего не изменится, пока он сам не захочет завязать.
– Я всё-таки попробую.
–Твоё право, – нарочито беззаботно пожимает плечами Романов. – Если сможешь дозвониться, передавай привет. Вдруг сквозь пьяный угар он вспомнит про младшего брата.
От того сколько обречённости и усталости слышится в его словах у Авдеева ломит в висках. Он так сопротивлялся чувствам к Отрадной, что в итоге погрузился в неё с головой и пропустил момент, когда Миша, поддерживающий и помогающий ему во всём, остался один на один с непонимающей его семьёй и страдающим зависимостью братом.
И какой ты после этого друг, Кир?
– Я поговорю с Денисом, Миш, – твёрдо произносит парень, решив во чтобы то ни стало связаться с Деном. – И постараюсь вправить ему мозги. Обещаю.
Романов отвечает слабой улыбкой и, когда они доезжают до бара, сразу уходит за выпивкой, бросив ему:
– Иди за столик, а я сделаю заказ. Тебе же как обычно?
Дождавшись согласного кивка, он уходит, пробираясь сквозь толпу, собравшуюся, чтобы послушать живые выступления музыкальных групп. На сцене уже кто-то играет, но гул голосов, звон посуды и снующие туда-сюда официанты мешают сосредоточиться на музыке. Авдеев ведёт плечами, сбрасывая навязчивое чувство, зудящее где-то в затылке и вызывающее желание обернуться. Игнорирует его машинально, по привычке, которая выработалась с момента избрания отца мэром города. Хотелось ему тогда этого или нет, но смириться с повышенным вниманием и почти всеобщим предвзятым отношением к себе всё же пришлось. Теперь чужие взгляды отдаются в груди лишь глухим раздражением и жизнь, как раньше, не отравляют. Да, и Кир за это время пришёл к выводу, что лучше от внимания не прятаться, а смотреть в ответ, чего обычно мало кто выносил. То ли совесть не позволяла, то ли смелости не хватало, но к его взгляду в упор обычно со спокойствием относились только близкие и Отрадная в моменты обменом "любезностями". Это его даже забавляло по началу, пока не начал осознавать весь пиз*ец ситуации. Пока не словил себя на том, что специально нарывается на ссору лишь бы только в очередной раз заглянуть в её глаза.
– Кирюх, ты только посмотри, кого я здесь нашёл!
Ему стоило насторожиться сразу, как только он уловил в Мишкином голосе лукавые нотки. Ему стоило бежать от этого места как можно дальше, не оглядываясь. Ему стоило просто поверить своей интуиции, которая ещё пару часов назад подавала сигналы о том, что ехать сюда было нельзя и остаться дома. Но вместо всего этого Кир оборачивается и пропадает в тёмно-карих радужках, о которых вспоминал всего секунду назад. Растворяется в них в то же мгновение и отстранённо думает о том, что ему, наверное, пора бы уже к этому привыкнуть. К тому, как сердце безжизненным камнем тянет вниз и немеют пальцы. Как стирается весь окружающий его мир в размытое пятно. Как исчезает Миша, толпа, музыка и остаются только прекрасные, преследующие его днём и ночью глаза.
– Представляешь, шёл к нашему столику и Алёнку увидел, – Романов широко улыбается, довольно щурясь. – Сидела почти у выхода, так к ней ещё и типов каких-то мутных подсадить хотели, – парень возмущённо цокает языком, но своё удовлетворение от происходящего скрыть даже не пытается. – Вот я и подумал, что надо её к нам позвать.
У неё волосы собраны в высокий хвост, открывая вид на изящную шею, и Авдеев жрёт взглядом каждый миллиметр голой кожи. Впитывает её, такую непривычнодругуюв полупрозрачной блузке цвета спелой вишни и черных широких джинсах, и сжимает ладони, зудящие от желания прикоснуться, в кулаки.
– Вместе ведь веселее, правда? – продолжает болтать Миша.
Отрадная молчит, никак не реагируя на вопрос одногруппника, потому что прежде столько раз бросала Киру в лицо колкое«ты настоящий му*ак, Авдеев»,а он – потому что в горле ком, кажется, с размером с галактику и…
как же ты, Алёна, красива.
22. Кир
– Привет, – с трудом выдавливает из себя слова парень, поднимаясь на ноги.
– Привет.
Она смотрит на него снизу вверх с едва заметной растерянностью и настороженностью, а Кир плывёт от её близости, замечая румянец на девичьих щеках, приоткрытые, чуть влажные губы и движения груди от каждого вдоха. Неосознанно начинает дышать с ней в такт и ощущает как нечто, смешанное из страха любви и затхлой боли, плотно обвивает позвоночник и теснит ранее нерушимые принципы в сторону.
Слышишь, Отрадная?
Слышишь как все мои «нельзя», «не могу», «невозможно» рассыпаются перед тобой в прах?
– Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хорошо.
Отрадная поворачивает голову в сторону сцены, отвлекаясь на громкий звук гитары, и поправляет ремешок сумки на плече, не догадываясь, что в этот момент у него сердце пропускает удар. Будто отсутствие её внимательного взгляда обесточило его на этот миг. Лишило возможности существовать самостоятельно и это...
И это уже, бл*ть,край.
– Я рад тебя видеть, – вырывается у него из груди прежде, чем парень успевает себя остановить.
Девушка резко разворачивается к нему, удивлённо округлив глаза, а Киру хочется, чтобы она смотрела на него также как он на неё. Не отрываясь. Чтобы видела, как он изнутри сгорает. Как нуждается в ней. Как с ума сходит. Просто молча, уже не сопротивляясь, съезжает с катушек.
– Садись, – отодвигает перед ней стул по правую руку от себя, улавливая в карих глазах подозрительность и едва заметное недоверие, которое скользит будто между строк в каждом движении. – Ты уже сделала заказ?
Для того, чтобы справиться с собой у неё уходит не больше пяти секунд. Авдеев, чёрт его возьми, отсчитывает их про себя, наблюдая за тем, как Алёна прикусывает нижнюю губу, хмурит брови и сжимает в тонких пальчиках сумку. Осторожничает. Взвешивает все "за" и "против" и только потом вешает ремешок на спинку предложенного стула, присаживается на самый его краешек и складывает руки на коленях, словно примерная ученица.
– Да, сделала.
Их разговор прерывает официантка с подносом, на котором помимо тарелок с едой и двумя бокалами виски стоит заварочный чайник и глубокая чашка.
– Салат и виски для вас, – приветливо улыбается Мише и Киру девушка, размещая их заказ на столе. – А облепиховый чай для вас, – поворачивается к Отрадной. – Если вам ещё что-то понадобится, то я в вашем распоряжении. Приятного вечера.
– Облепиховый чай, Алён? Серьёзно? – не может не полюбопытствовать Романов, когда они снова остаются одни. – Ты пришла в бар, чтобы пить чай?
Авдеев откидывается на спинку стула и стискивает пальцы на деревянном подлокотнике. Наверное, это волнение. Не такое, как несколько дней назад, когда она провела всю ночь в его квартире, а он был настолько этим оглушён, что был не смог разложить свои эмоции на составляющие. Сейчас оно граничило с трепетом и... И, да, это было странно. Чертовски странно ощущать его именно с этой стороны. Наслаждаться её нежным, мелодичным голосом, наблюдать за тем, как она отпивает свой чай, обхватив ладошками керамическую чашку и чувствовать, как дыхание застревает комом в горле. Словно не было до этого момента сотни вечеров, когда задыхался совсем по другому поводу. Когда глаза щипало от сигаретного дыма, который серым туманом повисал над головой в пустой квартире, и очень сильно хотелось уехать хоть на край света, лишь бы не знать, лишь бы не видеть себя такого в отражении зеркала, лишь бы ничего не чувствовать. Когда ночью, во снах Алёна Отрадная была ему ближе всех в этом мире, а на утро между ними простиралась пропасть, умноженная надвое, и обидное, громкое, прожигающее кислотой гордость«какое же ты, Авдеев, ничтожество!».
Помнишь, как уверял себя, что тебе не больно, что она не нужна, что справишься?
И где же ты теперь, Кир?
– Я здесь не для того, чтобы развлекаться, Миша, – мягко улыбается она одногруппнику, помешивая ложкой чай.
– А ради чего? Только, пожалуйста, не говори, что пришла послушать этих горе-рокеров, – друг кивает на сцену. – Нас сюда позвал одноклассник, чтобы поддержать его первое выступление на публике. Если бы не он, то ноги бы нашей здесь не бы…
Романов неожиданно прерывается на полуслове и, поменявшись в лице, смотрит Киру куда-то за спину. Авдеев недоуменно хмурится и хочет обернуться, но не успевает, потому что слышит за собой голос человека, которого надеялся никогда больше в жизни не увидеть.
– Глазам своим не верю! Кир Авдеев, Михаил Романов и Алёна Отрадная за одним столом! Кому расскажи, не поверят!
Пахомов бесцеремонно отодвигает единственный свободный стул и садится рядом с Мишей. У него в руках бутылка пива, а на лице мерзкая ухмылка, в которую Кир два года назад внёс свои коррективы чётким ударом с правой. Теперь она немного непропорциональна и со шрамом, пересекающим верхнюю губу.
– А Лили с вами случайно нет? – оглядывается Влад. – А то я бы был не против вспомнить с ней кое-какие моменты наших…
– Пошёл отсюда на *уй! – по слогам цедит сквозь зубы Авдеев, угрожающе подавшись корпусом вперёд.
– Братан, твои манеры, как всегда, просто бесподобны, – смеётся парень и, повернувшись лицом к Отрадной, тут же теряет к нему весь интерес. – Спасибо, что пришла, Алёна. Конечно, я рассчитывал на то, что мы встретимся наедине, но всё равно очень тебе рад.
Кир переводит на неё взгляд и, когда видит в карих глазах спокойствие и невозмутимость, понимает, что не может вздохнуть.
Неужели ты пришла сюда ради него, Алёна?
Авдеев знает Влада, наверное, лет с шестнадцати. Знает, что он та ещё мразь, подсадившая друга и Мишкиного брата по совместительству на наркоту. Знает, что у него в приоритете только бабки и на других ему плевать. А также Кир знает, как он умеет кричать от боли, умолять его не трогать и обещать больше никогда не появляться у него на пути.
Так какого же ты х*я сейчас здесь, тварь?! Рядом с Отрадной?!
Просто. Какого. Х*я. Ты. Здесь.
23. Кир
Парень чувствует на себе предостерегающий взгляд Романова, когда наклоняется ещё ближе, неосознанно заслоняя собой Алёну, и хлопает ладонью по столу перед Пахомовым, привлекая его внимание.
– Эй, ты не понял с первого раза? Я сказал, бл*ть, исчезни!
Влад напряжённо выпрямляется, почувствовав в его голосе нешуточную угрозу, но уходить не собирается. Будто надеется на то, что люди, толпящиеся вокруг них, ему помогут, если Авдеев перейдёт от слов к действиям. Словно думает, что Кира сможет кто-то остановить, если он решит выбить из него всё дерьмо.
– Я не уйду, пока не поговорю с Алёной.
От того, каким тоном этот ублюдок произносит её имя, у парня темнеет в глазах и пальцы сами собой сжимаются в кулак. Под кожей беспокойно ворочается злость, царапая тупыми когтями рёбра. Вибрирует в нём, пытаясь найти выход, а когда не находит, выплёскивается в смехе. В издевательском, гневном, язвительном хохоте, на который оглядываются люди с соседних столиков.
– О чём тебе с ней говорить, мразёныш?
– О ком, а не о чём, Кир, – лениво тянет Пахомов. – О нашем общем знакомом, которого ты предал. Кстати, – он переводит взгляд на девушку. – А как Рома отнесётся к тому, что ты проводишь время с ними?
– Подожди, так ты поэтому настоял на встрече? Из-за Ромы? Он с тобой связывался? – оживившись, переспрашивает Алёна. – Как он? С ним… С ним всё хорошо?
Кир не смотрит на неё, но, кажется, чувствует всем телом её волнение, тоску и надежду. Слышит как дрожит её голос, как резко она отодвигает от себя чашку с уже остывшим чаем и шумно дышит.
Боже, Отрадная, неужели он тебе дорог до нехватки воздуха в лёгких? Неужели ты всё ещё его…
– Да, – отвечает Влад на все вопросы разом. – Он просил передать тебе, что с ним всё в порядке и чтобы ты не переживала.
Она прижимает ладонь ко рту и прикрывает блестящие от слёз глаза, а Авдеев в это время разрушается, распадается, разбивается. На обломки, части, осколки. На прежнюю жгучую ненависть и нынешнюю сумасшедшую любовь. Ту, что сейчас панически бьётся внутри, в самом центре его груди, и жалобно просится наружу. К ней. К Алёне Отрадной. К девочке, что до сих пор помнит своего бывшего (или всё-таки настоящего?) парня.
– Где он? Ты знаешь его адрес или номер телефона? Он вернётся домой? – тараторит девушка.
– Прости, но этого я тебе сказать не смогу.
– Почему?!
– Рома не хочет.
Алёна досадливо морщится, разочарованно опустив плечи, и Кир ловит себя на мысли, что сильнее обычного хочет стереть Пахомова и Королёва в порошок. За то, что дали ей надежду, а потом забрали. За то, что так сильно расстроили и вновь напомнили о прошлом. Том неприятном и причиняющим боль прошлом, у которого просто не могло быть будущего.
– А ты? – Отрадная вдруг поворачивается к нему и заглядывает в глаза. – Ты знаешь, где Рома?
Парень проглатывает, почти слетевшее с языка,«надеюсь, что в аду», и отрицательно качает головой.
– Да брось, Кирюх, – насмешливо фыркает Пахомов. – Ты же всё знаешь.
– Думаешь, если бы я был в курсе, то позволил бы ему так спокойно с тобой общаться и передавать весточки? – с трудом оторвавшись от девушки, переспрашивает Авдеев. – Ты, серьёзно, настолько тупой?
Влад молча пожимает плечами и, кажется, хочет добавить что-то ещё, но почему-то в последний момент передумывает. Кир ждёт от него подвоха, чего-то, что поставит в его неуместном кривлянии жирную точку и позволит Авдееву повторить исход их последней встречи, а если точнее вызов скорой и постельный режим на две недели. Ждёт секунду, две, пять и Пахомов, развернувшись к Мише, всё-таки даёт ему повод не сдерживаться.
– Миша-а-аня, – гадко лыбится он. – Ты скучал по мне?
– Можешь даже не пытаться меня зацепить, Влад, – невозмутимо улыбается Романов. – Не получится.
– И давно ты стал таким непрошибаемым, Кудряшка?
Упоминание детского прозвища, которым его называла только Лиля, мгновенно стирает с Мишиного лица улыбку. Кир замечает как тяжелеет его взгляд и уже собирается вмешаться, но друг справляется сам.
– Давай, Владик, выдавай всё, что хочешь сказать, а то я же вижу, как тебе не терпится. Про Лилю снова что-то скажешь? Про меня самого? Про мои отношения? Ну, давай, еб*шь и не трать ни своё, ни наше время.
– Не горячись так, дорогой. Я же просто хочу передать тебе привет.
– Тоже от Ромки?
–Думаю, его больше интересует Алёна, чем ты, – ржет Влад и едва не опрокидывает на себя пиво. – На самом деле от Дениса, но если тебе неинтересно, то…
– Стой, что? Вы общаетесь?
Романов напряженно выпрямляется, хмурясь, и его смену настроения, кажется, замечает даже Алёнка, глаза которой бегло пробегаются по лицу одногруппника и останавливаются на заходивших на скулах желваках.
– Конечно. Переписываемся, созваниваемся, он недавно приезжал ко мне на концерт.
– Куда-куда приезжал?
– Миш, у тебя со слухом что-то? – довольный полученной реакцией вопросом на вопрос отвечает Пахомов. – Сюда приезжал. Сидел на том же самом месте, где и ты сейчас. Подожди, неужели, ты об этом не знал? – наигранно удивляется парень.
Авдеев, устав наблюдать за этим спектаклем, тяжело поднимается на ноги и нависает над Владом, но Миша останавливает его, резко подняв ладонь. У друга на лице равнодушная маска, словно не он несколько минут назад улыбался во весь рот и беседовал с Отрадной о пустяках, пока Кир в это время не мог и слова вымолвить. Лишь только в голубых глазах клубится злость яркими всполохами негодования и разочарования. От этой злости у Миши опускаются уголки губ и требуется время, чтобы осознать смысл прозвучавших слов, чтобы увериться в сделанных ранее выводах и понять окончательно, что он, бл*ть, не нужен собственному брату.
Несколько секунд оглушительного молчания и Романов сухо произносит:
– Тогда и от меня передавай ему привет, раз вы так тесно общаетесь.
Миша поднимается с места, не смотря ни на кого и не обращая внимания на то, как противно скрипят ножки стула по полу, раздражая слух.
– Пойду покурю, – бросает на ходу и стремительно направляется к выходу из бара.
– Я что-то не то сказал? – невинно интересуется Пахомов, закидывая в рот горсть жареного арахиса.
Вместо ответа Авдеев хладнокровно прикладывает его головой о стол, краем глаза замечая испуганные визги на фоне и обращённые к ним взгляды.
– О, Боже, Кир, что ты делаешь?! – тут же подрывается Отрадная и обхватывает его за локоть, прижимаясь всем телом.
Он слышит в её голосе панику со страхом и это единственное, что его останавливает. Даже, когда внутри всё печёт, горит от гнева и подстрекает закончить начатое. Даже, когда Влад стонет от боли и громко матерится, прижав руки к окровавленному лицу.
– Му*ила! Да я тебя, бл*ть, урою! Да ты…
– Закройся, – наклонившись к нему, выплевывает парень. – И скажи спасибо ей, – коротко кивает в сторону, всё ещё удерживающей его, девушки. – Иначе одним разбитым носом ты бы не обошёлся.
Пахомов мычит что-то невнятное, но Киру уже неинтересно что именно. Вытащив из кошелька пару купюр, парень бросает их на стол и, неосознанно переплетя свои пальцы с пальчиками Алёны, быстрым шагом уходит, ведя её за собой. Улица встречает их неожиданной тишиной и сентябрьским ветром, который тут же забирается под одежду. На парковке, рядом с машиной, маячит высокая фигура Миши и Авдеев шумно выдыхает. Хорошо, что друг не видел этой сцены, иначе сейчас ему было бы ещё хуже. Хорошо, что…
До него резко доходит ощущение тепла её руки и Кир замирает на месте, отчего Отрадная, не успев затормозить, набегает на него со спины.
Это же не сон? Ты, правда, рядом со мной?
Обернувшись, парень наталкивается на огромные, почти черные в вечерних сумерках, глаза Алёны и опускает взгляд на их переплетённые ладони. И вроде бы он касается её уже не первый раз. И она уже не первый раз находится так близко, на расстоянии двух шагов. И шум в ушах привычен и знаком. Но того напряжения, сковывающего каждое движение, уже нет. Как и нет чувства потери контроля над ситуацией. Лишь только ощущение правильности. Целостности, в которую Авдеев ныряет с головой и запоминает Отраднуютакой. Шокированной, сбитой с толку, но послушно идущей следом, будто у неё даже мысли не возникло выдернуть пальцы из его ладони и остаться там, в баре, с Владом. Будто она, как и Кир, поступила инстинктивно и только сейчас начала осознавать свои действия.
– Прости, – хрипит парень. – Я, кажется, тебя напугал.
– Н-нет, в-всё в п-порядке, – запинаясь, едва слышно проговаривает Алёна. – Я п-просто не ожидала и… Наверное, Влад действительно это заслужил.
Он тянет носом воздух, надеясь, что вместе с запахами улицы сможет почувствовать и её саму, но в этот момент девушка, опомнившись, отступает на шаг назад и разжимает ладонь, не оставляя ему выбора, кроме как разжать и свою тоже. Поправляет ремешок сумки на плече и так пытливо смотрит, что Кир даже не пытается скрыть своё разочарование.
Я бы мог стоять с тобой так вечность, Отрадная, понимаешь?
