Текст книги "Омут (СИ)"
Автор книги: Мария Абдулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)
17. Алёна
Поравнявшись с Авдеевым, она заправляет волосы за ухо и садится, чувствуя макушкой его взгляд, а после замечает на столе глубокую кружку, судя по запаху, с кофе и почти пустую раскрытую пачку сигарет.
– Во сколько ты проснулся? – неожиданно для себя самой спрашивает Отрадная, когда парень возвращается на кухню с аптечкой и присаживается возле неё на корточки.
Он такой высокий, что даже в этой позе его лицо находится с её почти на одном уровне, чем Алёна бессовестно пользуется и заглядывает ему в глаза. В них обычно не видно ничего кроме злости или равнодушия, но сегодня девушка уже второй раз за утро наблюдает за тем, как в зелёных радужках всё сверкает, блестит, переливается иживёт.
– Не помню.
Кир неопределённо ведёт плечами и принимается методично слой за слоем разворачивать бинты на её коленях.
– Я… Не нужно… – запаздало пытается воспротивиться она. – Я могу сама.
– А спокойно посидеть на одном месте и не мешать мне ты можешь?
Пригвождает её взглядом к стулу и снова возвращается к своему занятию. Не зная, куда деть руки от неловкости, Отрадная сминает в пальцах ткань юбки и пытается смотреть в одну точку, поверх головы парня, но глаза сами соскальзывают на русые волосы, высокий лоб, темные брови, а после на ровный, прямой нос, заострённые, словно выточенные талантливым скульптором, скулы и ниже к губам, ровным и выразительным.
Алёна моргает и резко отворачивается, осознав, что в открытую пялится на своего… Врага? Неприятеля? Просто знакомого?
Кто мы друг другу после всего произошедшего, Кир?
– Очень больно? – спрашивает он, осторожно обрабатывая одну из ссадин заживляющей мазью.
– Нет, терпимо, – отвечает девушка и, взглянув на свои колени сине-феолетового цвета, вздыхает. – Ужасное зрелище.
– Через пару недель сойдут, не переживай.
– Думаешь?
– Уверен, если, конечно, ты не будешь забывать про их лечение.
– Я постараюсь не… Ой!
Вздрогнув от неожиданного прилива жгучей боли, Алена морщится и неосознанно хватается за руку Кира, удерживая его от своих царапин на расстоянии.
– Тихо-тихо, Отрадная, – успокаивающе сжимает пальцы на её ладони Авдеев и подаётся ближе. – Я знаю, что это больно, но нужно немного потерпеть.
– Почему-то в детстве, когда я училась ездить на двухколёсном велосипеде и падала почти на каждом квадратном метре, это не было так неприятно, – выдавливает она, пытаясь не думать об ощущениях.
– Тогда у тебя была цель и ты к ней упорно шла, несмотря ни на что. Сейчас же ситуация немного другая.
Парень мягко улыбается и Отрадная ловит себя на мысли, что хочет ответить ему тем же. В это серое и очень неловкое утро ей вместо того, чтобы держаться подальше от человека, которому она, как минимум, не доверяет, хочется улыбнуться. Искренне и открыто.
– К сожалению, я тогда так и не смогла научиться кататься, – признаётся девушка, смущённо нахмурившись.
– Почему?
– После очередного падения я сильно подвернула ногу и мама запретила мне подходить к велосипеду даже на метр.
Кир удивлённо вздергивает брови и улыбается ещё шире.
– Неужели ты послушалась?
– Конечно же, нет, – с улыбкой качает головой Алёна. – Но научиться ездить у меня всё равно не получилось.
– Никогда не поздно попробовать научиться заново.
– Сомневаюсь. Я уже слишком взрослая для этого.
Парень пытливо щурится, словно хочет таким образом заглянуть к ней в мысли и понять действительно ли она так думает или просто повторяет чужие слова. Будто там, внутри, у Отрадной ещё осталось что-то настоящее, не прогнившее, достойное его внимания и способное подсказать правильный ответ.
– Тебе всего девятнадцать, Алёна. У тебя впереди целая жизнь.
Девушка тушуется и прячет лицо за распущенными волосами. Возможно, у других её сверстниц, которые не спят с мужьями своих матерей, действительно, впереди яркая и насыщенная жизнь, но точно не у неё. В своём будущем Алёна видит лишь боль, сожаление и одиночество. В нём нет места таким простым вещам как прогулка на велосипеде или поход в кино на выходных.
Я этого всего не заслужила, Кир, понимаешь?
Я этого всего не достойна.
18. Алёна
Отрадная прикрывает на мгновение веки и силится снова улыбнуться или хотя бы сделать вид, что всё хорошо, но вместо этого вдруг понимает, что до сих пор касается своей ладонью его. Резко разжав пальцы, девушка прячет руку себе за спину и прочищает горло.
– Я… До сих не поблагодарила тебя за помощь и... – голос так не вовремя подводит и обрывается. – В общем, спасибо тебе.
Кир, продолжая сверлить её глазами, молча кивает, а спустя секунду всё-таки отворачивается. Не спеша, собирает аптечку и выпрямляется. Та лёгкость, что ещё минуту назад витала между ними невидимой дымкой, превращается в непроглядный туман напряжённости и девушка выпрямляет спину, пытаясь не выдать своего непонятно откуда взявшегося огорчения.
– Сейчас приедет Миша, мы позавтракаем и поедем на пары, – как ни в чём не бывало говорит Авдеев, останавливаясь в дверях. – Или тебя отвезти домой?
– Нет, не нужно, – она отрицательно качает головой. – Не хочу опоздать на лекцию.
– Хорошо, если передумаешь, дай знать.
Через десять минут в кухне появляется Романов с пакетами полными, судя по запаху, ароматной выпечки в руках и хитрым прищуром ясно-голубых глаз, от которого ей тут же становится не по себе.
– Привет, Алён. Как себя чувствуешь?
У одногруппника кудри на голове всклокочены так, будто он даже не попытался вспомнить про расчёску после пробуждения, а на губах красуется заразительная улыбка от уха до уха.
– Здравствуй, Миша, – немного нервно улыбается в ответ Отрадная, не ожидавшая такого повышенного к себе внимания. – Спасибо, у меня всё хорошо.
– Выглядишь гораздо лучше, чем вчера, правда же, Кирюх?
Миша поворачивается к Киру, который стоит к ним спиной и разбирает покупки. Девушка успевает заметить как у него на мгновение напрягаются плечи, а потом вновь расслабленно опускаются и он, не оборачиваясь, кивает.
– Миха, мой руки и за стол. Будешь мне помогать.
– Одну секунду.
Парень исчезает, а Алёна приподнимается с места и скорее из вежливости, чем по желанию, предлагает:
– Я тоже могу помочь.
Кир бросает на неё пристальный взгляд через плечо, открывая дверцу шкафчика, и Отрадной снова кажется, что он таким образом хочет прочитать её мысли, разгадать все тайны и раскрыть секреты.
Зачем тебе это, золотой мальчик? Чего ты добиваешься?
– Не нужно, мы справимся сами, – Авдеев, наконец, отворачивается и возвращается к своему занятию. – Только, пожалуйста, проследи за тем, чтобы Миша не оттяпал себе ножом пальцы, когда будет резать хлеб.
– Эй! – возмущается Романов, в этот момент вернувшийся из ванной. – Это всего один раз было!
– Но было же, правильно? – Кир подаёт другу разделочную доску, нож и хлеб. – Алёна, чай или кофе?
– Чай.
– Молодец, что выбрала чай, – заговорщически шепчет Миша, наклонившись к ней. – Кофе он готовит просто отвратительно.
В следующую секунду в него прилетает скомканное полотенце и Михаил заливисто смеётся, оглядываясь на Авдеева.
– Ой, ты слышал, да?
Парень закатывает глаза и, поставив перед Отрадной полную кружку горячего чая, садится напротив.
– Приятного аппетита, Алёна.
– Спасибо.
– А мне чай? – продолжает веселиться Романов.
– Если только за шиворот, – невозмутимо отвечает Кир.
– Добрый ты, Кирюх, – вздыхает Миша и поднимается на ноги. – Ладно, я не гордый, сам налью.
Вернувшись за стол, одногруппник всеми силами пытается втянуть её в их с Авдеевым разговор, но добивается лишь односложных ответов и несколько напряжённых неловких улыбок, которыми Алёна пытается создать видимость того, что она нормальная. Что ей совершенно не хочется оказаться дома, в своей комнате, за запертой дверью и под одеялом, наблюдая за действиями персонажей очередного бессмысленного сериала с экрана ноутбука. Что завтракать за одним столом с людьми, в сторону которых раньше даже не смотрела, ей ничего не стоит. И разговор с Киром несколькими минутами ранее её тоже ничуть не волнует. Даже когда они, позавтракав, втроём собираются на занятия и Авдеев открывает перед ней заднюю дверь своей машины, помогая взобраться на сидение, она реагирует только благодарным кивком.
Знал бы ты, золотой мальчик, насколько мне тяжело воспринимать тебя т а к и м.
Отрадная продолжает держать лицо по дороге в университет, всеми силами пытаясь отвлечься и отогнать мрачные ассоциации, которые сами собой возникают в сознании, стоит ей взглянуть в сторону одногруппника за рулём.
Не смей вспоминать, Алёна. Сейчас не то время и не то место.
Девушка кусает губы и отворачивается, чтобы даже на одну секунду не допустить мыслей о том, что разорвало её жизнь на лоскуты. Ведь все так делают, когда хотят забыть запах сырой земли и избавиться от приторного ощущения неизбежности, правда? Бегут от проблем, отстраняются от воспоминаний и не желают смотреть в страшные глаза горя и потери. Алёнка же не одна такая, верно? Она научилась улавливать моменты, когда эти ощущения, продолжающие отравлять её существование, начинают смешиваться. В такие минуты Отрадная просто выбирает то, что легче вынести. Что не выжигает всё напрочь изнутри, а лишь не даёт дышать полной грудью. Что позволяет скривить губы в улыбке и как можно скорее оказаться подальше от источника нарушения самообладания. Так, например, натыкаясь на старые семейные фото она выбирает Олега, а когда сознание решает вернуть её на несколько лет назад Алёнка предпочитает Авдеева с Романовым и внимание, которое обрушивается на неё стоит им только зайти в аудиторию втроём. Потому что с косыми взглядами и чужим мнением она более-менее справится, а вот с неожиданными флэшбэками вряд ли.
Девушка откидывается на спинку стула и вздыхает, вынимая вновь вибрирующий телефон из кармана. Отрадной порой кажется, что Олег обладает каким-то шестым чувством и ощущает её состояние на расстоянии. Он появляется из ниоткуда, бросает пару фраз и глупая, безвольная Алёна спасена. Чувство безысходности и потерянности отступают, а искусанные губы бесконтрольно шепчут «ты мне нужен», даже не надеясь получить в ответ «ты мне тоже».
19. Алёна
Она окончательно сдаётся, когда до конца первой лекции остаётся пять минут, прочитав очередное смс-сообщение с коротким текстом «жду на парковке». Даже выдыхает с облегчением, понимая, что очередной выбор сделан и ей не придётся оставаться с этим горьким привкусом воспоминаний один на один. Дожидается окончания пары и, собрав вещи, уходит, оставляя позади странную ночь и не менее странное утро. Убегает, скрываясь от сверлящих затылок глаз, ныряя с головой в другой, ореховый, заставляющий задохнуться взгляд. И щёлкает что-то в голове, когда она видит его машину на парковке кафе, находящегося неподалёку от университета. Переключается с режима глупой Алёнки Отрадной на режим полной дуры. Ощущение того, что обратного пути нет, заставляет двигаться вперёд, не обращая внимания на остатки здравого смысла, который сейчас истерично вопит где-то внутри, но в следующую секунду послушно замолкает, когда слышится спокойное и немного хриплое:
– Здравствуй, Алёна.
На нём чёрная рубашка с такими же чёрными брюками и золотые часы на запястье правой руки, подаренные мамой на день рождения. Между бровей складка задумчивости, и Отрадная еле сдерживается, чтобы не разгладить её пальцем.
– Привет, – произносит тихо, потому что вдруг замечает собственное сбившееся дыхание и знакомую слабость под коленками.
Олег к ней не поворачивается, просто следит в зеркало заднего вида за тем, как она пристёгивается, и сжимает ладони на кожаной обивке руля, как делает всегда, когда хочет сдержать непрошеные эмоции.
– Почему ты так долго не отвечала на мои звонки и сообщения?
Мужчина осторожно выруливает с парковки и, наконец, отводит взгляд, давая ей возможность собраться с мыслями. Девушка отмахивается от образа Авдеева, который сразу же возникает перед глазами и кусает нижнюю губу, перед тем как ответить, потому что даже для неё самой правда слишком противоестественна, а уж о том, чтобы озвучить её вслух не могло быть и речи.
– Я спала и не слышала. Телефон стоял на беззвучном.
– Инна сказала, что забрала твои ключи от дома. Где ты была всю ночь?
От звука его голоса пересыхает в горле и Алёна благодарит судьбу за то, что он решил расспросить у неё обо всём именно в этот момент, когда был занят вождением и не мог определить ложь в её словах.
– В отеле, – девушка проглатывает волнение и отворачивается к окну, игнорируя дрожь, ползущую вниз по позвоночнику. – Он находится неподалеку от университета.
– Что с твоими коленями?
– Я оступилась и упала. Ничего особенного.
– Сильно поранилась? Отвезти тебя к врачу?
– Нет, не нужно. Я в порядке.
Только сердце, заполнившее собой всю грудную клетку целиком, ноет. Сжимается болезненно и напоминает о том, что они оба от себя отгоняют.
– Не делай так больше никогда, Алёнка, – отрывисто, будто с трудом сдерживая эмоции, произносит мужчина. – Не смей не отвечать на мои звонки. Я очень за тебя переживаю.
От его слов, пропитанных искренностью и теплотой, она вздрагивает и, не узнавая собственный голос, послушно отвечает:
– Прости, больше такое не повторится.
Королёв кивает и всю оставшуюся дорогу молчит, бросая на неё пронзительные взгляды через зеркало заднего вида, от которых Алёна уже привычно выкидывает из головы всё то, что мешает дышать, колет сердце и вырезает на рёбрах невидимым размашистым почерком«ты снова попала в эту ловушку». Она успевает только добавить от себя отчаянное, пропитанное сожаление«не могу иначе», когда они, наконец, добираются до старой квартиры Олега и дверь позади закрывается с глухим щелчком.
Отрадная прислоняется спиной к стене и зажмуривается, когда ловит на себе голодный, потемневший от обрушившихся чувств взгляд.
– Алёнка… – жаркий мужской шёпот вспарывает тишину прихожей. – Я чуть не свихнулся сегодня, когда узнал, что ты осталась одна в городе и без ключей от дома, понимаешь?
Девушка поднимает веки, когда чувствует как ласково мужские пальцы обхватывают её шею, гладят, посылая разряды тока по всему телу, и зарываются в волосы на затылке. Олег стоит напротив, не торопясь преодолеть разделявшие их сантиметры. Оглаживает глазами лицо. Изучает, словно за то время, что они не виделись в ней что-то могло измениться.
– Знаешь, сколько раз я тебе звонил, Алён? Сколько смс послал? Знаешь?
Она приоткрывает губы, чтобы ответить, но с них срывается лишь судорожный выдох, когда его горячая ладонь перемещается ей на грудь.
– Как только смог, сразу рванул сюда, – мужчина опирается свободной рукой о стену по правой стороне от головы девушки и наклоняется, сокращая расстояние. – Лишь бы только тебя увидеть и убедиться, что ты в порядке.
Бархатистый аромат его парфюма оседает на языке кардамоновым привкусом и тут же заполняет лёгкие до отказа. Так, что она даже не может ничего вымолвить в ответ и только зачарованно смотрит в темные глаза напротив, опасно сверкающие в полумраке комнаты.
– Не поступай так больше со мной, ясно? Ты не в праве заставлять меня волноваться.
Алёна даже не думает спорить и сама подаётся на встречу, когда его губы накрывают её в требовательном поцелуе. Обхватывает ладонями мужское лицо, ощущая, как руки Олега сплетаются за спиной и прижимают её к его груди до хруста в ребрах. Но она этого даже толком не замечает, потому что их первые поцелуи всегда такие. Жадные, будто не хватает друг друга. Злые, подавляющие волю, но нужные до головокружения и тёмных пятен перед глазами.
Каждый раз словно последние.
Коротко всхлипнув, Отрадная отрывается от Олега и запрокидывает голову назад, хватая воздух ртом и подставляя шею под мужские губы.
– Чёрт, какая же ты… – рычит он и прижимается теснее, давая ей почувствовать своё желание. – Алёнка… Моя Алёнка…
Девушка зарывается пальцами в его короткие и немного жёсткие на затылке волосы и ощущает как снова в нём растворяется. Как попадает в клетку и даже не пытается, не хочет вырваться. Потому что страдать из-за безвольности и отвращения к себе гораздо легче, чем день за днём переживать потерю, которую уже никогда не удастся восполнить.
– Олег, я… – едва слышно проговаривает она. – Я…
– Тшш, милая...
Мужчина бегло пробегает по пуговицам её рубашки, дёргает топ, заменяющий бюстгальтер, вниз, открывая себе доступ к груди, и снова приникает к нежной коже губами. Отрадная глухо стонет, выгибаясь ему навстречу. Так беззастенчиво и открыто. Так доверчиво и беспечно. Так, будто имеет на это право.
– Не сдерживай себя, девочка, – просит он и обхватывает ртом по очереди острые вершинки, а рукой забирается под юбку, оглаживая бёдра, сжимая ягодицы, трогая её сквозь тонкую ткань белья и пуская разряды колкого удовольствия по телу.
Алёна судорожно хватает губами воздух и шире расставляет дрожащие ноги, подставляясь под обжигающие плоть прикосновения. Низ живота нестерпимо тянет, а лицо, шея и грудь пылают, как при высокой температуре. Но, несмотря на это, хочется больше, глубже, ярче и через несколько секунд она уже сама нетерпеливо нанизывается на мужские пальцы, смотря Королёву в глаза, наблюдая, как от каждого её стона, движения, вдоха его ведёт, дурманит и заводит всё больше и больше.
– Я от тебя пьянею, Алёнка, чувствуешь?
Мужчина тянет её ладонь к своей ширинке и ускоряет темп, отчего у неё начинает качаться комната перед глазами. Закусив губу, девушка прикрывает веки и молча кивает.
А я от тебя, Олег, разрушаюсь, ломаюсь и падаю ниже плинтуса.
Он неожиданно вынимает руку и Отрадная протестующие мычит, закидывая ногу ему на бедро, не желая отпускать его из себя.
– Сейчас, маленькая, подожди… Я сейчас…
В следующую секунду Алёна слышит только как расстегивается молния брюк и разрывается обёртка презерватива, а потом Олег заполняет её собой с первого толчка и она окончательно перестаёт отдавать отчёт своим действиям. Хрипло стонет в перерывах между поцелуями, иногда срываясь на крик. Двигается ему в такт. Теряет связь с происходящим и позволяет мужу своей матери всё, лишь бы только вновь не остаться один на один с тяжёлой реальностью.
20. Кир
Кир смотрит в голубые глаза друга и понимает, что будь Лиля сейчас рядом, то он, ни секунды не раздумывая и не жалея, свернул бы ей шею. И, судя по тому, как морщится Миша и нервно отбивает ручкой только ему известный ритм по поверхности стола, он тоже это знает.
– Кирюх, ты же понимаешь, что это не выход, – пытается успокоить его Романов. – Я рассказал о своих догадках не для того, чтобы ты делал из Лильки крайнюю, а, наконец, разобрался с вашими недоотношениями, в которых она по тебе сохнет, а ты… – парень взмахивает рукой, благоразумно не упомянув имя Отрадной вслух, чтобы не злить друга ещё больше. – И, вообще, возможно я не прав, ведь мне могло просто показаться, что это именно Лиля подговорила Смирнова.
Авдеев хрустит шеей и напряжённо стискивает челюсть, чтобы не сказать лишнего, потому что пусть в словах Михи и была доля правды, но смириться с ней было не так-то просто. Потому что если Лиля действительно подстроила ту ситуацию, то выходит, что он сам был вдвое больше причастен к падению Отрадной. Ведь мало того, что отчаянно пытался доказать себе и всем вокруг, что ему на Алёну плевать, так ещё и позволил Гордеевой думать, будто между ними было что-то больше, чем ничего не значащий перепих на пару ночей.
– Тебе не показалось, Миш. Это точно она.
– И что ты будешь делать? – устало вздыхает Романов. – Также, как и Генку, выгонишь из универа?
– Нет, такую суку, как Лиля, нужно держать поблизости, чтобы знать, что ей взбредёт в голову в следующий раз и вовремя отреагировать.
– Мы будто не про Гордееву говорим, а о главной злодейке из комиксов.
– О, Мишань, поверь, твоя подруга детства намного хуже.
Другу его слова явно не нравятся, но опровергать их он не торопится. Только хмурится обеспокоенно и сжимает ручку в руке
– Спасибо, что поделился своими догадками, – Кир кладёт ему ладонь на плечо и пытается благодарно улыбнуться, но из-за злости, бурлящей за грудиной, получается криво и неестественно. – Ты прав. Мне давно нужно было решить вопрос с Лилей.
Миша кивает и, хлопнув Авдеева по колену, поднимается на ноги, тем самым ставя точку в непростом для них обоих разговоре.
– Ты ещё не передумал ехать в бар? Я думаю, что Никитос переживёт, если не увидит нас в зале.
Тащиться вечером на выступление бывшего одноклассника с чётким намерением напиться после того, о чём узнал, и, правда, было не очень хорошей идеей. Это скорее походило на очередную попытку добить себя окончательно, но как иначе вернуться в прежнее, менее болезненное состояние, Кир не знает. Ему остается только прибегнуть к старым, но рабочим методам, и упиться вечером в хлам, надеясь на то, что образ Отрадной хоть сегодня его оставит в покое и позволит насладиться всеми прелестями головной боли и разочарованием, которое на вкус было хуже сигаретного дыма. Не то что бы это времяпровождение было пределом его мечтаний, но другой альтернативы он не видит. Потому что сегодня Алёна, наконец, появилась в университете после своего двухдневного отсутствия и Авдеев едва смог усидеть на месте, чтобы не ринуться к ней и не потребовать честного ответа на вопрос о том, где она столько времени пропадала. Почему никого не предупредила, когда так неожиданно ушла с пар? По какой причине пропустила занятия? Из-за чего так отстранённо смотрела вперёд и не смогла ответить на простейший вопрос одного из преподавателей?
Почему, Отрадная? Что у тебя случилось?
– Нет, не передумал, – парень отрицательно качает головой. – Тем более мы давно обещали ему увидеться.
– Хорошо, как знаешь.
Миша неохотно идёт переодеваться, а Авдеев оглядывает знакомую до самого крохотного рисунка на обоях комнату и останавливает взгляд на фото в рамке, стоящем на рабочем столе друга. На нём ему с Денисом по четырнадцать, а Мишке только исполнилось тринадцать, но это не мешает тому быть выше всех. На лицах широкие улыбки, а на заднем фоне виднеется красочный плакат со словами "С днём рождения!", который нарисовал сам Денис для младшего брата, но заставил Кира вешать его на стену.
– Денис появлялся? – Авдеев оборачивается к другу, сменившему домашнюю футболку на простой коричневый джемпер, и, заглянув ему в глаза, понимает всё без слов. – Только не говори, что тебе снова родители звонили?
Романов молча кивает, застёгивая часы на запястье левой руки. Ему не надо пересказывать тот неприятный разговор, потому что Кир и так прекрасно знает, что ничего хорошего Миша от мамы не услышал.
– Они не заслуживают такого сына как ты! – ещё, не успев толком успокоиться, вновь начинает заводиться парень. – Просто, бл*ть, не заслуживают!
– Не начинай, Кирюх, и так тошно.
Авдеев раздражённо встряхивает головой, чувствуя, как от несправедливого отношения к человеку, которого он считал братом, появляется дикое желание заорать в голос. Чтобы донести, наконец, до Мишкиных родителей, особенно до его отца, считающего собственного сына чуть ли не ошибкой природы, что из-за своей зашоренности и приверженности к давно изжившим себя принципам они больше теряют, чем приобретают. Что Мишка имеет право любить и заводить отношения с тем, с кем считает нужным. Что он, чёрт возьми, имеет на это полное право. И никто, даже родные мать с отцом, не имеют никакого основания его за это принижать, ущемлять и смешивать с грязью.
– В следующий раз, если будут звонить, сразу шли их к чёрту.
– А смысл-то в этом какой? Чего я этим добьюсь?
– Давай, я пошлю, если сам не хочешь? Сам знаешь, мне не привыкать.
Миша, запрокинув голову, заливисто хохочет, вспомнив, как друг два года назад, став случайным свидетелем их семейной ссоры, прямым текстом высказался о том, куда его отцу стоит пройти и не возвращаться.
– Кстати, с того случая папу до сих пор корёжит от одного упоминания о тебе.
– Честно признаюсь, мне на это глубоко наплевать, – усмехается Кир и забирается на водительское место.
Щёлкнув ремнём безопасности, он вдруг замирает, зацепившись взглядом за что-то белое, лежащее на коврике под пассажирским сидением.
– Мих, подожди, – останавливает он Романова, когда тот садится рядом, и наклоняется ниже. – Ноги подними, пожалуйста.
– Кирюх, для странных просьб ещё рановато. Напоминаю – ты ещё трезв, – хмыкает парень, но всё же подчиняется и через пару секунд удивлённо разглядывает белую резинку-пружинку для волос в ладони друга. – Это что, резинка для волос? Чья она?
Кир озадаченно хмурится и уже открывает рот, чтобы произнести "не знаю", но закрывает его обратно, потому что неожиданно вспоминает, что видел её на тёмно-каштановых волосах Алёны множество раз, когда не мог оторвать от неё глаз. Когда неосознанно ловил себя на мысли о том, что хочет, чтобы она обернулась, чтобы увидела, кто сверлит ей затылок взглядом и, наконец, поняла, по какой причине он это делает.
Твою мать, Отрадная…
Ты теперь в каждой секунде, каждом мгновении и закоулке моей жизни, представляешь?
