Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: Мария Абдулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

50. Кир

Парень шагает к дому первым, а она идёт следом, выполняя своё обещание и стараясь держаться как можно ближе. Окинув взглядом двор, Кир замечает в самом его центре толпу и стоящую неподалёку Лесю. У неё распущены волосы, бледное лицо и куртка Алека на плечах, в которую Мартынова неосознанно кутается при каждом порыве ветра. Увидев его, она закусывает нижнюю губу, видимо пытаясь изо всех сил не расплакаться, и взмахивает рукой в сторону толпы.

– Ах ты, мелкий сучонок! Да я же тебя сейчас прямо здесь размажу так, что ни папенька, ни брат не узнает! – раздаётся в этот же момент.

Авдеев врывается в скопище пьяных и обдолбанных недоумков, расталкивая их в стороны, и оказывается позади говорившего. Он как раз делает рывок по направлению к Алеку, что стоит напротив него и гадко ухмыляется, но не успевает сделать и шага, потому что Кир, схватив его за шкирку, резко дёргает назад. Парень от неожиданности запинается о свои же ноги и плашмя падает в грязь, под ноги подначивающей его толпы, которая мгновенно расступается.

Мельком оглядев брата и убедившись, что тот цел и невредим, Авдеев наклоняется к смельчаку, заглядывает в его лицо и вдруг с удивлением узнаёт в нём бывшего одногруппника, которого надеялся никогда больше не увидеть.

– И снова здравствуй, Гена. – насмешливо протягивает он, растянув губы в улыбке, очень похожей на оскал, и, чувствуя, как в венах вскипает ярость.

Смирнов, вскинув на него глаза, шарахается в сторону, но Кир и в этот раз оказывается быстрее. Толчком пригвоздив его обратно к земле, парень цедит сквозь зубы:

– Далеко собрался?

Гена послушно замирает и вытирает рукавом кровь с губы, которую ему по всей видимости разбил Алек.

– Ну, чего молчишь? Ты ведь ещё минуту назад болтал без умолку, а теперь язык в задницу засунул?

– Да пошёл ты, Авдеев, – бормочет себе под нос Смирнов, но Кир его слышит прекрасно.

Хмыкнув, он оглядывается на брата, который сверлит его злым взглядом, и вновь поворачивается к бывшему одногруппнику, стараясь игнорировать сильное, разъедающее самообладание желание макнуть его наглую и внезапно осмелевшую рожу в грязь на глазах у всех.

– Ген, я, конечно, понимаю, что ты придурок тот ещё и у тебя вместо мозгов вата, но даже для тебя рыпаться на моего брата – это чересчур.

– Если хочешь, чтобы с твоим щенком ничего не случилось и его никто не трогал, то для начала научи его манерам и только потом отпускай в люди, – огрызается Смирнов, смотря на него исподлобья.

– Это меня-то манерам научить?! Меня?! – взрывается Алек и подскакивает к ним, но останавливается, натолкнувшись на предупреждающий взгляд брата.

Его заметно шатает даже когда он стоит на одном месте и Кир прищуривается, вглядываясь в родные глаза и гадая есть в них что-то похуже, чем алкоголь.

– Да, малыш, тебя, хотя, если на тебя забили мама с папой, то твоё воспитание брату и вовсе нах*й не сдалось, – презрительно выплёвывает Гена.

– Рот закрой! – грубо встряхивает его Авдеев, усиливая хватку на плече бывшего одногруппника.

– А что ты мне сделаешь, если не захлопнусь, а? Снова из универа из-за этой выкинешь? – Смирнов кивает в сторону Алёны, которая стоит позади и напряжённо за всем наблюдает. – Так ты уже это сделал! Или, может, отцу меня сдашь, чтобы он меня без всего оставил? Представляешь, он уже это сделал! Мне терять больше нечего! Так что можешь хоть сколько угрожать, мне абсолютно по*уй на тебя, на твоего брата-сопляка и…

Обхватив затылок парня ладонью, Кир резко дёргает его к себе и на ухо, вкрадчиво, так, чтобы кроме них двоих никто не услышал, шепчет:

– Нечего терять, говоришь, Ген? А как же Лилечка Гордеева, ради которой ты разве что ещё с седьмого этажа не прыгнул? Представь, что я могу ей сделать или даже не я, а кто-то другой лишь из-за твоего, мягко говоря, некрасивого поведения?

– Ты… Да ты…! – дёрнувшись, шипит Смирнов, но уже без былой уверенности в голосе.

– Она же не отвечает на твои звонки и сообщения, не так ли? Игнорирует, будто вы чужие друг к другу, да? А представь, что она просто физически не сможет это сделать, а не потому что не хочет… И только из-за того, что ты, кусок дерьма, с чего-то решил, что можешь делать всё, что взбредёт в твою пустую бошку. Например, трогать моих близких.

Кир действует грязно, на грани и без правил, но он способен и не на это, если кто-то задевает его родных. Гена же позволил себе открыть рот не только об Алеке, но и об Отрадной с родителями, и если бы не присутствие Алёны за спиной, то он бы не ограничился только словами. А так приходиться обойтись лишь блефом, который безнадёжно влюблённый Смирнов примет за чистую монету. Потому что нет ничего легче, чем манипулировать зависимыми людьми, особенно если они зависимы от других людей.

– Ты конченный ублюдок, Авдеев! – задыхается от бессилия Генка.

– А ты думал, что после всего, что ты наговорил моему брату, я тебя по головке поглажу и приглашу выпить? Слушай меня внимательно, если не хочешь, чтобы Лиля из-за твоей дерзости оказалась в неприятностях, то ты сейчас же поднимаешься, собираешь вещички и у*бываешь из города на первой же попутке так быстро, будто тебя здесь и не было никогда. Даю тебе срок до утра, иначе…

Он не договаривает, давая Гене возможность додумать последствия самому, и разжимает пальцы, отпуская его. Выпрямившись, парень оглядывается на Алёну и наталкивается на её встревоженный взгляд, что отзывается в нём нервной вибрацией. Ему хочется заглянуть ей в голову, чтобы понять о чём она думает в данную минуту, считает ли его, как сказал Смирнов, последним ублюдком или понимает, что он только защищает свою семью. Защищает её.

– Всё хорошо? – одними губами спрашивает Алёна и смотрит так, будто рядом нет никого и ничего кроме них.

Нет громкой музыки. Нет чужих глаз, внимательно наблюдающими за ними со всех сторон. Нет запаха кальяна, бухла и травки. Нет той пропасти между ними, которая казалось ему непреодолимой. Есть только она – хрупкая девочка с шоколадными радужками и редкими, но чертовски красивыми улыбками, и он, смирившийся, проигравший сам себе и влюблённый в неё до помешательства.

Когда ты рядом, Отрадная, не может быть плохо.

Кир молча кивает и отступает к ней, но напоследок всё-таки поворачивается к Гене. Тот выглядит так, словно его избили несколько человек, хотя Авдеев его и пальцем не тронул. Уязвимый, потерянный, ставший за несколько минут для всех посмешищем. Смотрит на всех со злой беспомощностью и, неловко поднявшись на ноги, криво усмехается разбитыми губами.

– Запомни этот момент, Авдеев. Однажды ты окажешься на моём месте и…

– Не трать время на пустые разговоры, Гена. До утра осталось не так много времени. Не переживай, я передам Лиле от тебя привет.

Смирнов вздрагивает на имени девушки, окидывает всех диким взглядом и, пошатываясь, уходит прочь. Толпа провожает его смешками и глумливыми улыбками, от которых хочется поморщится и как можно быстрее помыться. Кто-то пытается о чём-то спросить у Кира и даже по-дружески хлопнуть его по спине, но он одним движением плеч даёт понять, что лучше к нему не приближаться.

– Ты, – Авдеев оборачивается на брата. – Иди сюда. Мы уезжаем.

– Никуда я с тобой не поеду! – огрызается Алек, смотря на него исподлобья.

Кир выдыхает сквозь зубы и прикрывает на мгновение глаза, сдерживая ругательства. Спорить с братом на виду у всех – плохая идея. Вправлять ему мозги, когда каждый второй из присутствующих жадно ловит любое его слово, чтобы потом обсудить и пустить сплетни – идея просто отвратительная. Поэтому он лишь прячет ладони, сжатые в кулаки, в карманах и с нажимом повторяет:

– Я сказал, мы уезжаем, Алек.

Тот несколько секунд упрямо продолжает стоять на месте, но потом всё же сдаётся и на нетвердых ногах направляется к машине. Всё ещё бледная от страха Леся, обогнув толпу, подскакивает к нему и хочет что-то сказать, но Алек обрывает её взмахом руки.

– Это ты позвонила ему, – кивнув на старшего брата, скорее констатирует, чем спрашивает, он у подруги.

– А что мне ещё нужно было делать?

– Просто не вмешиваться!

– И наблюдать за тем, как тебя бьют?! – вспыхивает Мартынова. – Ты совсем уже?!

Парень отмахивается и продолжает идти дальше, порой подскальзываясь на грязи и меряя белыми кроссовками лужи. Киру, наблюдающему за ними со стороны, хочется дать брату отрезвляющий подзатыльник и хорошенько встряхнуть, чтобы тот перестал вести себя так глупо, необдуманно и беспечно, но он даже в детстве на него руку не поднимал, а сейчас и подавно даже представить себе это не может.

– Алёна, – глухо зовёт парень, зная, что Отрадная услышит.

– Да? – мгновенно отзывается она.

Он переводит взгляд на неё и тут же попадает в знакомые карие омуты, которые переносят его в другую вселенную. В ней дышится легче и злость испаряется в воздухе в считанные секунды.

Ты – моя свобода, Отрадная.

– Спасибо, что ты рядом.

Девушка, опешив, распахивает широко глаза и приоткрывает от удивления рот, по-видимому не зная, что сказать. Авдеев бы мог добавить ещё, что она единственная, кого он смог подпустить к себе так близко, но тогда следом наверняка вырвется "я без тебя, Алёна, не могу дышать", а это сейчас точно было бы лишним.

– Эм… Не за что, Кир, – наконец получается вымолвить у неё спустя некоторое время. – Я рада тебе помочь.

Кир тепло улыбается и, ставшим уже привычным движением, протягивает ей ладонь, только на этот раз без оправданий, лишь с одним единственным вопросом:

– Пойдём?

– Да, конечно.

Алёна даёт ему свою руку и с готовностью следует за ним к машине, оставляя позади невменяемую толпу и неприятные мутные взгляды, один из которых принадлежит их старому общему знакомому – Владу Пахомову, наблюдающему за происходящим со второго этажа дома. Его лицо всё ещё не зажило с последней встречи с Киром, поэтому парень чувствует особое удовольствие, когда достаёт из кармана смартфон и находит в контактах нужный ему номер.

– Привет, дружище, – здоровается он, расплываясь в полоумной улыбке. – Угадай, что сейчас произошло.

51. Кир

Авдеев, словно что-то почувствовав, оглядывается, мажет взглядом по темным окнам дома и ведёт плечами, сбрасывая чужое внимание.

– Кир, я могу уехать обратно домой на такси, – вдруг заявляет Отрадная, когда до машины остаётся несколько шагов.

Парень резко останавливается и опускает глаза вниз, на её темную макушку.

– Ты не хочешь ехать с нами?

Вопрос из себя приходится едва ли не выталкивать, потому что горло болезненно сжимается лишь только от одной мысли, что Алёне не нравится быть рядом и все её реакции, действия, слова, доказывающие обратное, ему просто показались.

– Нет, я просто не хочу помешать тебе и твоей семье.

Отрадная забирает свою ладонь и поправляет волосы, растрепавшиеся на ветру, а Кир на мгновение прикрывает веки от облегчения и… И надежды, что пахнет и ощущается на языке пряными специями, без которых привычная жизнь пресная, бесцветная, бессмысленная.

– Ты не помешаешь, Алёна.

Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Девушка вскидывает на него глаза и в который раз за этот вечер хмурит брови. Делает это неосознанно, скорее всего, по привычке, а он ловит каждое движение, впитывает в себя и запоминает, пока есть возможность, пока она так близко.

– Ты уверен?

– Если бы я не был уверен, то я бы так не сказал, – тихо, но твёрдо произносит Авдеев.

Она кивает и улыбается одним уголком губ, к которым мгновенно прикипает его взгляд. Иногда Киру кажется, что это всё не взаправду. Что тогда, четыре года назад, это он не выжил в аварии и после смерти попал в ад. Потому что смотреть вот так, издалека, не имея возможности коснуться, утолить голод и узнать вкус девушки, по которой его крыша съезжает с каждым днём всё больше, это настоящая пытка. Изощренная, мучительная, терзающая изнутри круглые сутки. Но даже если эти подозрения правдивы и он действительно находится в жарком местечке для грешников, то пусть кто-нибудь из рогатых подкинет дровишек в костёр. Кир Авдеев готов гореть Алёной Отрадной вечность и ещё пять минут вдобавок.

Парень открывает дверь перед ней дверь машины, в которой царит напряжённая тишина, и помогает забраться на сидение. Алек, развалившись на заднем сидении, с вызовом ухмыляется, когда Кир бросает на него взор через зеркало. Леся при их появлении шмыгает носом и тихо произносит:

– Спасибо, что приехал, Кир. Точнее, приехали, – торопливо поправляется, посылая Отрадной неловкую улыбку. – Меня зовут Олеся.

– А меня Алёна, – мягко отвечает девушка, обернувшись. – Очень приятно познакомиться.

– Мне тоже.

Авдеев выезжает на дорогу и направляет машину как можно дальше от злополучного дома. До участка Мартыновых ехать около двадцати минут по объездной и за это время он намеревается успеть многое. Например, узнать интересующую его информацию, а именно…

– Какого чёрта вы, вообще, там забыли? – начинает Кир спокойно.

Взвинченное состояние выдают лишь пальцы, добела сжавшиеся на руле, в остальном же только хорошо знавшие его люди могут понять, что он зол и рассержен.

– Мы просто хотели немного развлечься... – начинает неуверенно Мартынова.

– Не твоё дело, братец, – перебивает её Алек. – Перед тобой ни я, ни Леся отчитываться не обязаны.

Парень чувствует на себе осторожный взгляд Отрадной, которым она изучает его исподтишка, и давит в себе очередную вспышку злости.

– Леся, продолжай, – никак не прокомментировав выпад брата, негромко говорит Авдеев.

– Один наш знакомый предложил повеселиться и позвал к себе домой. Сначала всё шло хорошо, но потом тот парень начал говорить всякие гадости про Алека и... И дальше ты знаешь.

На какое-то время в салоне автомобиля повисает напряжённая тишина, которая нарушается только шелестом шин по асфальту. Кир ждёт нового всплеска ненависти ко всему миру и к нему, в частности, от младшего, но тот на слова подруги реагирует лишь невесёлой ухмылкой. В такое состояние брата обычно приводят либо воспоминания о сестре, либо неблаговидные намёки и сплетни о семье. Авдеев и сам когда-то реагировал на них излишне вспыльчиво, пытался найти источники этих слухов и бороться с ними, но потом оказалось, что большинство из них были абсолютной правдой. Например, что мэр города, а по совместительству их отец, не прочь поразвлечься со шлюхами в бане во время того, как его чудом выжившие сыновья лежат на операционных столах в лондонской клинике после аварии, а его жена горюет над телом дочери. После этого не осталось никакого желания тратить время и силы на то, что не имеет смысла. Алек же любой косой взгляд в свою сторону и шёпот за спиной принимал слишком близко к сердцу, чем неоднократно пользовались отморозки наподобие Генки Смирнова.

– Мы, правда, не хотели ничего плохого, – нарушает молчание Леся.

– Я знаю. Ты сильно испугалась?

– Я за Алека испугалась.

– Я не ребёнок, чтобы за меня переживать, – фыркает подросток. – Сам бы смог со всем разобраться и ничья помощь мне не требовалась.

– Сам, судя по твоему внешнему виду, ты можешь только напиться до зелёных соплей, – резко обрывает брата Кир. – Леся, в отличие от тебя, понимает к чему могло привести твоё геройство и поэтому беспокоится, а ты только и продолжаешь думать лишь о себе. Ты хоть на секунду задумался чем это могло обернуться? Что Смирнов, наверняка, был там не один и его дружки не упустили бы шанса поизмываться над тобой? Что было бы с Лесей и её безопасностью в тот момент? Что, бл*ть, кто-то мог просто вызвать полицию и...

– Не тебе упрекать меня в эгоизме!

– Ты хоть, вообще, слышишь, что я тебе говорю, Алек?!

Остановившись рядом с домом Мартыновых, парень оборачивается к брату и Лесе, которая очевидно хочет как можно скорее оказаться подальше от этой ссоры, нетрезвого друга и всей нехорошей ситуации в целом.

– Мне пора домой. Спасибо, что подвёз, Кир, – благодарит она и, повернувшись к Алеку, несмело спрашивает. – Увидимся в школе?

Тот её игнорирует, отвернувшись к окну и недовольно поджав губы, а Кир вспоминает как в детстве брат вёл себя точно также, когда на их общий с Алисой день рождения, ей подарили большого плюшевого зайца с бантиком на шее, а ему кучу солдатиков, понравившихся Алеку гораздо меньше, чем мягкий подарок сестры. Только тогда ему было шесть лет, а сейчас семнадцать и подобное поведение уже давно должно было остаться в прошлом.

– Хорошо, я пойду, – так и не дождавшись от друга ответа, кивает Леся и, попрощавшись, уходит домой.

– Сегодня ты ночуешь у меня, – предупреждает Кир брата, когда за девушкой скрывается за воротами дома, и выезжает на дорогу.

– Чтобы ты до утра третировал меня своими нравоучениями? Спасибо, не хочу, лучше отвези меня домой. Мама будет та-а-ак рада увидеть своего любимого старшенького сыночка.

Кир непонимающе сводит брови к переносице, уличив в голосе Алека злую насмешку и что-то очень похожее на презрение.

– На что ты намекаешь?

– О, дорогой братец, не делай вид, что ты не знаешь о чём я говорю.

Авдеев внутренне подбирается, мысленно перебирая варианты того, что могло произойти за время его отсутствия в городе. Неужели маме стало хуже? Почему она должна быть ему рада? Что изменилось с их последней, не самой приятной встречи?

– Алек, хватит кривляться! – неосознанно повышает он тон, стараясь добиться правды. – Скажи уже прямо, что хочешь сказать и закончим с этим цирком.

– Хотя, знаешь, если она увидит тебя с ней, – как ни в чём не бывало продолжает младший, взмахнув рукой в сторону притихшей Отрадной. – То, наверное, расстроится. Всё-таки знать, что обожаемый сыночек пошёл по стопам отца и начал менять девок как перчатки, очень неприятно. Надеюсь, родители нашли время, чтобы рассказать тебе о необходимости предохранения? Всё-таки кто знает, что можно подцепить от таких как эта… Прости, как ты сказала тебя зовут?

Это становится последней каплей. Резко затормозив на обочине дороги и краем глаза заметив, как вздрагивает Алёна, Кир отстёгивает ремень и бросает брату сквозь зубы:

– Выметайся.

Холодный ветер больно впивается в кожу, когда он следом за Алеком выходит из машины, но парень этого даже не ощущает. У него внутри, в эту самую секунду, всё ревёт от ярости и гнева. Ревёт, оглушая, поражая своей силой, и почти уничтожая принципы и убеждения о том, что стоящий напротив него подросток – родной брат, которому нельзя причинять боль. Даже если есть за что. Даже если он сам напрашивается на хорошую взбучку своими действиями и словами. Ведь если бы кто-то другой сказал что-то подобное про Отрадную, то пожалел об этом в тот же самый момент, но как быть в этой ситуации с мальчишкой, которого он любил больше, чем себя, Авдеев не знал.

Глупый, я же за неё готов в пыль стереть всё, что может ей навредить. Не смей ставить меня перед выбором!

Спрятав подрагивающие от злости пальцы в карманы брюк, Кир смотрит на брата в упор, практически не моргая, и молчит, отчего Алеку, ломающему губы в едкой усмешке, начинает казаться, что ещё чуть-чуть и произойдёт что-то ужасное. Тяжелое молчание, повисшее между ними, обернётся бомбой и взорвет все вокруг, расхренчит на куски и не собрать их потом, не склеить заново. Ему даже будто слышится пресловутое киношное тиканье из боевиков, которые они когда-то смотрели вместе под попкорн и газировку, но старший брат резко шагает вперёд и звуки возвращаются. Высоко в небе кричат птицы, шумят деревья от ветра, который нещадно треплет длинные волосы девчонки, что приехала вместе с Киром. Она вдруг шустро подаётся вперёд и встаёт перед ним, закрывая его собой. Неужели решила, что братец его ударит?

– Кир, подожди, стой!

Голос у неё испуганный, дрожит, а глаза огромные, карие, почти чёрные в лунном свете.

В этих глазах ты утонул, братец?

В них ты потерялся настолько, что забыл о той блондинке с фото и своей раздражающей до зубного скрежета правильности?

Алек опускает взгляд вниз и замечает под её курткой кофту Кира, болтающейся на ней балахоном. От этой трогательной картины ему хочется смеяться в голос. Громко и раскатисто, чтобы брат перестал, наконец, себя сдерживать и ударил его. Может, хотя бы после этого чувство безнадёжности и затхлой тоски, что не дают ему покоя уже который год, утихнут, исчезнут, отпустят.

– Кир! – снова окликает брата девица. – Так нельзя! Он же твой брат! Он… Пожалуйста, давайте успокоимся?

Она беспомощно оглядывается на Алека и в её глазах столько беспокойства, паники и тревоги, что на долю секунды ему становится немного не по себе. Потом парень вспоминает блеск в глазах мамы, когда она увидела то фото Кира с блондинкой в обнимку, её оживление, громкое "мой мальчик влюбился!", свою зависть, ревность из-за того, что старший брат опять впереди, опять самый любимый сын и гордость семьи, а он, Алек, замкнутый, никчёмный, проблемный, одним своим видом напоминающий об Алисе, и чувство вины сразу проходит.

– Извинись. Сейчас же.

Когда Кир злится, то становится копией отца. Интонация, взгляд, жесты. Также, как и Авдеев-старший, чеканит слова и прожигает в собеседнике дыру глазами. Для полного сходства ему не хватает лишь кольца на безымянном пальце, которое тот никогда не снимает, всегда и везде сохраняя образ примерного семьянина, и маячащих за спиной охранников. У брата вместо этого всего необъятное самомнение и тяга учить жизни всех и вся.

– А если я не хочу извиняться?

Алек расслабленно запускает руки в карманы и достаёт оттуда под гневный взгляд брата пачку сигарет с зажигалкой. Девчонка же всё это время от него не отходит ни на шаг и это, наверняка, очень забавно выглядит со стороны.

– Этого и не требуется, – она гнёт губы в искусственной улыбке. – Правда, всё в порядке. Прошу вас, давайте, вернёмся в машину.

– Алек! – Кир едва ли не рычит и, сделав ещё один шаг вперёд, вырывает из рук брата сигареты. – Что ты делаешь?!

– Я? Я лишь наблюдаю со стороны, как человек, которого мне ставят в пример все вокруг, не такой уж и идеальный. Кстати, а где та блондинка? Ждёт тебя дома? Хотите сообразить на троих? Учти, мама не настолько прогрессивна, чтобы принять двух невесток разом.

Его несёт туда, откуда нет выхода. Туда, где его, наконец, должны все оставить в покое и позволить вдоволь насладиться бессмысленностью собственного существования. Там ему не нужно будет день за днём стараться быть нормальным сыном, братом, другом. Там он сможет быть самим собой – депрессивным подростком, отчаянно скучающим по единственному человеку, который его понимал.

– Ты под кайфом что ли? – старший брат хватает его за ворот куртки, аккуратно отодвинув свою подружку в сторону, и встревоженно вглядывается ему в глаза. – Что за хрень ты несёшь?!

Вместо ответа Алек вынимает из кармана телефон, находит в нём скриншот с фото, где Кир крупным планом целуется с блондинкой, и поворачивает смартфон экраном брату. Целую секунду ждёт от него узнавания, понимания и хоть какой-то любой другой реакции, которая бы позволила ему почувствовать себя в кои-то веки правым, поймать любимчика родителей на лицемерии и вывести его на чистую воду, но тот смотрит так, словно впервые этот снимок видит.

– Что это такое?! – наконец, выдыхает зло Авдеев, ошарашенно рассматривая фото. – Что это, бл*ть, такое?!