Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: Мария Абдулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

38. Кир

Глаза Дениса нездорово воспалены, а под ними – тёмные круги, словно он не спал несколько дней подряд. На скуле красуется алая ссадина и наливающийся синим синяк. Ворот белоснежной футболки разорван, а на правом плече виднеются пятна крови.

Киру недовольно щурит глаза и напоминает себе, что вчера обещал Михе не давить на его старшего брата. Не читать нотации. Просто узнать жив, вообще, или…

– Доброе утро, Ден. Впустишь?

Романов растерянно моргает и только потом, опомнившись, отходит в сторону, пропуская в прихожую, и, дождавшись, когда Авдеев закроет за собой дверь, крепко его обнимает.

– Кирюх, дружище, я уже подумал, что мне приснилось… Ты реально что ли приехал?

– Приехал, – Кир кивает и хлопает Романова по спине. – Давно обещал.

Денис широко улыбается и тянет за собой на кухню, где усаживает Кира на стул и, оглядев гору посуды в раковине, предлагает заварить свежий чай.

– Не хочу. Спасибо.

Парень откидывается на спинку и с удобством вытягивает ноги, наблюдая за тем, как Романов старательно пытается вовлечь его в разговор о переменчивой погоде и пробках на дорогах, попутно, не обратив внимания на отказ, включая чайник. За стенкой в соседней комнате слышится звон стекла и приглушённый женский голос.

– Ден, я не вовремя?

– Брось, Кирюх. Конечно, вовремя. Не говори ерунды.

Парень протягивает кружку и становится напротив, прислонившись к кухонному гарнитуру.

– Лучше расскажи, как дела? Как Алек с родителями?

Кир переводит взгляд с кружки на друга и, покачав головой, усмехается.

– То есть тебя только это интересует и больше ничего?

Улыбка с лица Романова медленно исчезает. Денис, достав потрёпанную пачку сигарет из кармана шорт, закуривает и вздёргивает подбородок вверх, выдыхая дым.

– Если есть, что сказать, то говори сразу, Авдеев, ладно? Не будем тратить время.

– Может, тебе есть, что сказать? Например, какого хрена у тебя разбито лицо, а квартира пропахла травой? Мне будет очень интересно тебя послушать, правда. Давно не виделись всё-таки…

Друг тянет едкую ухмылку в ответ и запускает ладонь в волосы, откидывая отросшие пряди на затылок. Кир успевает заметить сбитые в кровь костяшки, прежде чем парень прячет руки в карманах.

– У меня есть право не свидетельствовать против себя?

– Боюсь, что нет.

Денис затягивается и отворачивается к окну. Авдеев терпеливо ждёт, пока тот соберётся с мыслями и старается не раздражаться ещё больше.

– Миха с тобой приехал? – спрашивает Романов, продолжая разглядывать что-то за стеклом. – Он в Лондоне?

– Думаешь, будь он здесь, то не зашёл бы к тебе?

– На его месте я бы так и сделал.

– Ты забываешь, что мы говорим о твоём брате.

– Он не мой брат, – тихо бормочет себе под нос Денис, но Кир успевает разобрать. И услышанное ему не нравится до зубного скрежета и сжатых в кулаки пальцев.

– Может, тогда и я тебе не друг, Ден? Ты скажи заранее, чтобы я не был последним придурком, каким сейчас, наверняка, Мишка себя чувствует.

– Б*я, Кирюх, слова не передёргивай!

За стенкой снова слышится женский голос, и Романов тушит сигарету в пепельнице, а потом жёстко проводит ладонью по лицу.

– Тогда следи за тем, что говоришь!

– А что я такого сказал, Кир? Разве это не правда?!

– Это полная херня и ты сам это знаешь!

Если семью Кира четыре года назад разрушила авария и смерть любимой дочери и сестры, то семья Романовых начала разваливаться немного раньше из-за случайно подслушанного разговора, после которого Денис, пусть и ранее до этого отличающийся бесшабашностью и импульсивностью, изменился до неузнаваемости, а Миша резко повзрослел и поменялся со старшим братом ролями. Именно он искал Дена по друзьям, барам и девчонкам, необременённых моралью, а после врал родителям, что это от него пахнет алкоголем, но никак не от Дениса, что бессовестно спал в своей комнате, пьяный в стельку. Именно Миха отдавал последние деньги и сбережения, которые откладывал на осуществление своей давней мечты, на взятку сотрудникам полиции, чтобы те не оформляли протокол и не звонили родителям, когда нетрезвый Денис с друзьями устроили погром в ночном клубе, по пьяной лавочке сцепившись с какой-то другой подвыпившей компанией. После следующих подобных случаев, увеличивающихся в геометрической прогрессии, Авдеев, не выдержав, высказал Дену всё, что о нём думает. Разнимать брата и лучшего друга пришлось тому же Мише, который, как оказалось, обладал нескончаемым запасом терпения и железной выдержкой.

– Уже столько времени прошло, Деня, – устало напоминает Кир и машинально потирает небольшой шрам на скуле, оставшийся напоминанием о той стычке. – Не пора ли уже смириться и прекратить вести себя как десятилетний ребёнок?

– А ты смирился, Кирюх? Со смертью Алисы смирился?

Авдеев вздрагивает и сжимает зубы до заходивших под кожей желваков.

– Не сравнивай. Это разные вещи.

– Возможно, но почему-то всё равно отмахнуться и спокойно жить дальше не получается.

– А ты пробовал?

– Забыть, что я приёмный? – вопросительно хмыкает Романов и достаёт новую сигарету. – Пробовал, конечно. Но раз за разом ловлю себя на мысли, что, не узнай бы я правду тогда, то до сих пор бы ни о чём подозревал.

– И что в этом плохого? – Кир непонимающе хмурится. – Зная твою реакцию, на месте Мишки я бы тоже промолчал. Ты не имеешь права винить ни его, ни родителей в случившемся.

– Ты повторяешься.

– А ты ведёшь себя как му*ак с людьми, для которых ты навсегда останешься родным сыном и братом. Не мне тебе это объяснять!

Теперь очередь достать сигарету и закурить перешла к Авдееву.

– Ты не понимаешь, Кир…

– Не понимаю, – он кивает, соглашаясь со словами друга. – И, наверное, никогда не пойму, почему ты отворачиваешься от брата и родителей, которые любят тебя, несмотря ни на что, Денис.

Ответить парню не даёт появившаяся на пороге девушка с ультракороткой стрижкой и в мужской футболке на голое тело. Она, призывно улыбнувшись, сразу же тесно прижимается к Дену, не обращая внимания на то, как тот морщится и попытается отцепить её пальцы от своей одежды, чтобы отстранить от себя. Получается не очень удачно, потому что девушка только теснее приникает к нему и, пристав на носочки, целует. Кажется, присутствие на кухне ещё одного человека её абсолютно не смущает в отличие от самого Кира, у которого смотреть на личную жизнь друга не было никакого желания. Тем более, когда эта самая «личная жизнь» была явно под кайфом и мало что в действительности понимала.

Авдеев, поднявшись на ноги, тушит сигарету и направляется к выходу, бросая на ходу:

– Договорим завтра, Ден.

– Кирюх, стой. Подожди. Я сейчас её выпровожу, – доносится вслед, но Кир уже стоит по ту сторону двери и ждать не собирается.

Именно в этот момент понимает, что, оказывается, устал. Чертовски устал за последние сутки, в которых произошло столько, что в голове сейчас не умещается. Перелёт, воспоминания, разговор с Деном и, наконец, Отрадная. Потерявшаяся в своих переживаниях Отрадная, от которой он вчера практически приказал себе уйти, а теперь хотел увидеть снова. Чтобы как несколько часов назад на расстоянии трёх шагов стоять напротив и наблюдать, впитывать, запоминать каждую эмоцию, каждое слово и каждый взгляд, что она бросала на него из-под длинных ресниц.

Забытый на какое-то время телефон снова оживает в кармане. На экране высвечиваются несколько сообщений от Гордеевой, которые он сразу, не читая, удаляет, успевая зацепиться глазами лишь за последнее смс с коротким: «Мы должны немедленно поговорить». И Кир, закуривая во второй раз, набирает другой номер, чтобы, после быстрого приветствия с Мишкой, услышать тихое, невесомое:

– Слушаю.

Это я, Алёнка, тебя слушаю, неужели, ещё не поняла?

Неужели не догадалась, кто ловит твой каждый вдох и выдох?

– Отрадная, – выдавливает из себя, наблюдая, как Лондон вокруг замирает вместе с ним в ожидании её ответа.

– Авдеев.

Город оживает, а с ним заодно и сердце, что гремит в груди, оглушая, напоминая для кого оно в принципе бьётся. И без того яркое солнце вдруг почти ослепляет и вынуждает закрыть глаза.

Кир уже знает, чей облик увидит под сомкнутыми веками, поэтому лишь улыбается. Растягивает непослушные губы в улыбке и спрашивает обыденное:

– Как ты?

Вместо жалящего под кожей и пульсирующего в висках:

мне всегда так мало тебя, Отрадная.

Неужели ты до сих пор этого не видишь?

39. Лиля

Она жалкая.

Ж а л к а я.

Лиля перекатывает это слово на языке и морщит аккуратный носик, потому что даже эти шесть букв отдают чем-то кислым и не особо приятным, а внешний вид Отрадной и вовсе не вызывает ничего, кроме презрения. Но Гордеева всё равно продолжает смотреть. Буравит взглядом чужую спину и думает о том, чтоэтадаже малейшего внимания в свою сторону не достойна, но Мишка почему-то упорно продолжает сидеть с ней за одной партой, пока Кира нет в универе, и не отходит ни на шаг на перемене, а её, Лилю, в упор не замечает. И в любой другой момент ей было бы всё равно, но Авдеев не отвечает на звонки и смс, а Романов должен знать, где он.

А может он не где-то, а с кем-то? Ты не думала об этом, глупая, наивная Лилечка.

Гордеева сжимает ладонь, в которой держит телефон, в кулак с такой силой, что корпус жалобно скрипит, а на экране появляются разводы от нажатия пальцами. Выдыхает, прикрыв глаза, и кладёт смартфон на парту. Романов в метре у неё что-то шепчет Отрадной на ухо, а та робко улыбается в ответ, продолжая строчить в тетрадке.

У Лили же першит в горле и печёт под веками.

– Лиля.

Дина, сидящая рядом, трогает её за плечо и пытается заглянуть в глаза.

– Что?

– Ты чего такая напряжённая сегодня? Тебе же радоваться надо. Фото твоего поцелуя с Авдеевым на первых страницах! Это же круто!

Гордеева тянет губы в кривоватой ухмылке и вздёргивает подбородок вверх, не обращая на подругу никакого внимания, продолжая сверлить взглядом затылок Отрадной. У той ровная спина и длинные волосы, которые хочется вырвать с корнем, потому что Алёна в этот момент наклоняет голову и те красиво рассыпаются, переливаясь на солнце, и это раздражает Лилю до зубного скрежета. Бесит до белых всполохов перед глазами, потому что эта неудачница умудрилась испортить ей даже этот день. День, в который, если не весь мир, то их город узнал, что Кир Авдеев – её парень. Её любовь, её жизнь, её чёртова последняя надежда на счастье. То самое счастье, которое она будет отстаивать до последнего и несмотря ни на что. Несмотря на недовольство мамы, когда та увидела фото целующейся дочери с сыном мэра на первых полосах местных СМИ. Несмотря на друга детства, который был уверен, что девушка подстроила это специально и с самого утра бросал на неё осуждающие взгляды. Хотя в этом случае Лиля была совершенно не причём. Просто, увидев в тот вечер темную фигуру с камерой, маячившую за спиной Кира, ей не составило труда сложить дважды два и догадаться, что это вряд ли был обычный человек, вышедший на улицу, чтобы сфотографировать звёзды на небе. А ещё у неё так горело в груди от боли, страха потери и с трудом сдерживаемых слёз, вызванных жёсткими, несправедливыми, убивающими изнутри словами Кира, что решение воспользоваться ситуацией возникло само собой. Гордеевой нужно было только шагнуть вперёд, встать на носочки и прижаться губами к его губам, а остальное папарацци сделал за неё. Результат – громкие заголовки, фото крупным планом и дикое желание, чтобы всё, о чём с самого утра пишут в желтушных газетах и блогах, было настоящим.

– Тебе кажется, – отвечает, наконец, Лиля.

Она действительно не напряжена. Она, чёрт возьми, вне себя. От злости к самой себе. От ярости к Романову с Отрадной. От тоски по…

Он же один, верно?

Он же помнит её губы на своих губах?

Он же до сих пор дышит в такт с ней, как дышал тогда, в ту ночь?

Она же… Не придумала это себе?

Девушка переводит глаза на телефон, с которого отправлено только за сегодня больше десяти сообщенийотнеё на выученный наизусть номер и ни одногодлянеё. Во входящих пусто, а внутри так много, что в голове не укладывается, как всё это там поместилось. В ней от силы пятьдесят килограммов. Иногда качает на ветру и спадают любимые джинсы. А всё равно распирает так, что дыхание перехватывает и колет под лопатками, когда до хруста выпрямляет плечи.

Ты же помнишь, Кир? Ты же не забыл?

Эта девочка настолько глупа, что влюбилась в тебя без памяти.

Мама говорила, что гордость и честь – это самое главное, что есть у женщины. С честью Лиля распрощалась давно, с ублюдком, которому зачем-то разрешила к себе притронуться. Ещё до ночи проведённой в постели Кира. А теперь и гордости осталось меньше половины, потому что она вычеркнула из памяти, что былодонего. Мечтала, чтобыдосменилось нав м е с т е.И оживала лишь тогда, когда видела собственное отражение в зелёных глазах.

Наивная, глупая Лилечка полюбила сильного гордого Кира, слышишь?

Если нет, то, пожалуйста, услышь, или я сойду с ума.

Девушка запускает ладонь в волосы и отводит их назад. Он в ту ночь пропускал их между пальцев и что-то бормотал себе под нос, прерываясь на поцелуи. Лиле хотелось верить, что те слова, смысл которых не получалось разобрать, были посвящены ей.

Иначе о ком он ещё мог говорить так ласково и нежно? Так до одури с л а д к о.

Кир сжимал её плечи в ладонях и почти не смотрел в глаза, а она продолжала упорно искать его взгляд и просила, срываясь на шёпот:

– Посмотри на меня. Посмотри. Посмотри.

А потом терялась, когда Авдеев выполнял её просьбу, пропадала и не могла насмотреться. Задыхалась от счастья, что кружило голову и давило под горлом.

А ты был счастлив, Кир?

Рядом со мной. Ты был счастлив?

У неё в глазах читалось чёрным по белому:

л ю б л ю

Ты же видел это? Ты же не поэтому отворачивался?

Лиля снова кривит губы в усмешке, когда Миша, почувствовав её взгляд, оборачивается и вопросительно вскидывает брови. У него как всегда кудри торчат в разные стороны, а из голубых глаз, как ушат ледяной воды на её светлую макушку, льётся холодное высокомерие напополам с разочарованностью. Она даже иногда не может разобрать, кто её раздражает сильнее -жалкаяОтрадная или Романов со своей дурацкой привычкой лезть туда, куда его не просят.

Гордеева, разблокировав смартфон, быстро набирает: «Где Кир?» и терпеливо ждёт ответа, наблюдая за одногруппником. Парень же не торопится, а у Лили сбивается с ритма сердце. Он задумчиво смотрит на Алёну, пока та старательно записывает лекцию, и лишь потом отвечает, возвращая ей едкую усмешку.

На экране высвечивается:

«Где бы Кир не был, о тебе он точно сейчас не думает».

И она едва сдерживает громкое, почти сорвавшееся с губ:

– Сука.

Романов вторит ей почти в ту же секунду также одними губами:

– Стерва.

Девушка, схватив сумку, резко вскакивает с места и проносится мимо привыкших к её срывам однокурсников, бросая преподавателю на ходу:

– Можно выйти?

Не дожидаясь разрешения, почти выбегает из аудитории, прикусывая щёку изнутри, чтобы не заорать во всю глотку, что слова Романова – неправда. Что то признание Кира, о том, что он никогда её не любил и его странная, не поддающаяся пониманию, реакция на Отрадную – розыгрыш. Чтобы весь этот грёбаный универ слышал, что у неё сердце заходится, когда всего лишь видит Авдеева. Что у неё пальцы подрагивают только из-за одной его улыбки.

Поэтому врёшь ты, Миша. Обманываешь. Нагло и больно.

Глупая, наивная Лилечка знает, слышишь?

Знает!Сильному гордому Киру на неё не наплевать!

40. Алёна

У Алёны рука уже лежит на ручке двери, но она не спешит уходить. Первая пара началась около тридцати минут назад, парковка опустела и даже прекратился дождь, моросящий с раннего утра, а она всё также сидит в машине отчима и смотрит прямо перед собой, на самом деле не видя ничего. В отличие от Олега, который не спускает взгляда с её лица и игнорирует смс-сообщения, приходящие на телефон.

– Во сколько ты сегодня освободишься?

Его голос прокатывается по позвоночнику, заставляя выпрямить спину и покрепче ухватиться за дверную ручку.

– Вечером.

– Поздно?

– Мама уже будет дома.

Королёву не нравится ответ и тон, которым она его произносит. Он поджимает губы и стучит пальцами по рулю, но глаза не отводит и это мешает ей свободно дышать.

– Я тебя спрашивал не об этом.

– Поздно. Не получится, Олег. Не сегодня.

– Посмотри на меня.

Отрадная, растерянно моргнув, переводит взгляд на него и сжимает ладонь на ручке ещё крепче. Не позволяла себе этого с момента возвращения домой после годовщины смерти папы и теперь ощущает почти непреодолимое желание свернуться в клубок под мужским взором, перестать прятать шрамы под браслетами и не чувствовать ничего, кроме касаний его сильных ладоней к своей коже, которые прогоняли тяжёлые воспоминания.

– Где ты была в те выходные?

В те выходные я была рядом с Киром Авдеевым. Он держал меня за руку и просил не отчаиваться.

А ещё я сказала ему бросить курить, и он вроде согласился. Удивительно, Олег, не правда ли?

– У Марго, – врёт Алёнка, зная, как он реагирует лишь на одно имя тёти.

Олег морщится. Снова стучит пальцами по рулю и внезапно тянет руку к её лицу, но останавливает себя в сантиметре, потому что замечает паркующуюся рядом машину. А у Отрадной почти останавливается сердце и пульсирует в висках от того, что он так запретноблизко.

– Я скучал по тебе.

У неё предательски слабеют колени от этого нежного шёпота и неожиданно щекочет под рёбрами. Там, откуда она его так старательно и усердно выскабливала, собираясь с силами встретиться с папой на кладбище. Там, где на какое-то время поселилось тепло от совместного завтрака с Мишей Романовым и каждодневного общения с ним же в университете.

И сейчас там совсем мало места, Олег. Пожалуйста, не заполняй его собой полностью.

– Так сильно скучал.

Почти правда. Алёнка почти поверила. И даже почти улыбнулась. Но под веками отпечатана картинка, как он нежно целовал маму полтора часа назад при прощании, которая возникает перед глазами, стоит их только прикрыть. Поэтому она ограничивается лишь:

– Мне нужно идти.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

Она отворачивается, прикусив нижнюю губу, чтобы из груди не вырвалось поспешное, продиктованное его ореховым взглядом«я тоже».

– Я… – девушка прочищает горло, когда срывается голос, и продолжает чуть громче, словно таким образом пытается уговорить саму себя. – Я не могу сейчас.

Действительно, не могу. Пожалуйста, дай мне время.

Иначе я могу сломаться.

– Хорошо, но… – быстро оглядевшись, Олег всё-таки завершает начатое и прикасается к её щеке всего лишь на пару секунд, которых оказывается достаточно для прерывания дыхания и колких мурашек по хрупкой шее. – Не задерживайся вечером. Не заставляй меня переживать.

Она согласно кивает и, бросив напоследок короткий взгляд, торопится наружу, хватая ртом холодный, освежающий воздух. Вот только это не помогает. Пока её спину сверлит прямой взор Королёва ей ничего не поможет. Поэтому она практически бежит ко входу в университет, а дальше мимо пункта охраны, вверх по лестнице до последней аудитории, расположившейся на третьем этаже, возле двери которой со всего маха влетает в человека, попавшегося ей на пути.

– Простите, я не…, – девушка крепко цепляется за чужие руки, пытаясь удержать равновесие. – Нечаянно.

Она виновато растягивает губы в улыбке и убирает волосы, упавшие на лицо, чтобы посмотреть на спасшего её от падения человека, но поражённо замирает, когда видит перед собой Авдеева.

Того самого Кира Авдеева, которого она считала предателем и который в последние несколько недель оказал ей столько помощи, сколько не оказывал никто долгое время. Того самого Кира Авдеева, который теперь стоит напротив и держит её, Алёну Отрадную, в своих руках, прижимает к груди и молча буровит тяжёлым взором потемневших зелёных глаз.

– Ты… – Алёна запинается на полуслове и растерянно моргает, собираясь с мыслями. – Ты уже вернулся?

Он выше её на целую голову. В конце коридора, где они сейчас находятся, царит полумрак, но Отрадная всё равно замечает, как он тяжело сглатывает прежде чем ответить и какие на самом деле у него длинные ресницы.

– Вернулся.

Его голос в отличие от её не срывается, но почему-то отдаёт хрипотцой, и Алёнка пытается вспомнить всегда ли так было, но отвлекается на две первые расстёгнутые пуговицы на мужской рубашке и это порождает совсем другие воспоминания. У Олега они всегда застёгнуты полностью и затянут галстук на шее. Кир же им постоянно пренебрегает, несмотря на строгий устав университета. В объятиях Королёва её тело начинает плавиться, а в руках Авдеева разум не затуманивается и дыхание в груди не прерывается.

Внезапно случайное столкновение не становится поводом для очередного конфликта, а как глоток свежего воздуха проясняет голову и возвращает в реальность. Туда, где она очень сильно опаздывает на учёбу и до сих пор крепко держится за плечи Кира.

– Извини ещё раз, – Алёна отступает назад, заправляя волосы за ухо и застенчиво улыбаясь. – Не заметила, что кто-то идёт мне навстречу.

– Ничего страшного. С каждым случается.

Отрадная коротко кивает и, опомнившись, поспешно интересуется:

– Как ты съездил? Удачно?

Парень пожимает плечами и вздыхает, проведя ладонью по затылку. Она видит в этом движении неподдельную усталость и что-то ёкает обеспокоенно внутри, словно ей должно быть до этого хоть какое-то дело.

– Могло быть и лучше, если честно, – Кир натянуто усмехается. – Лучше расскажи, как твои дела? Всё хорошо?

Если не считать того, что приходится собирать себя по кусочкам, чтобы стоять здесь перед тобой, золотой мальчик, то всё просто прекрасно. А скрыться под одеялом хочется из-за осени и хмурой погоды, но никак не из-за голоса мамы, обсуждающей с Олегом совместные планы на выходные.

Поэтому я в порядке, Кир. Ты же веришь моим словам?

Пожалуйста, поверь и я буду считать их реальностью.

– Да, всё хорошо.

– Почему мне кажется, что ты меня обманываешь, Отрадная?