Текст книги "Змеиное варенье (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)
Хлопнула дверь, и в гостиную ввалился злобно пыхтящий Дылда, тащивший за собой избитого Антона в женском платье. Я вскочила на ноги и бросилась к брату.
– Госпожа, вы это, не серчайте, пришлось немного приложить стервеца… – покаянно промямлил головорез. – Брыкался.
– Все правильно сделал, Дылда, – сказала я, задирая подбородок брату и заглядывая в глаза. – А я еще добавлю!
Антон согнулся пополам от удара в пах, но даже слова не проронил. Он смотрел на меня оскорбленной невинностью, а потом сплюнул на пол кровавую слюну. Губа была разбита, но нос и зубы целые. Вот и хорошо.
– Тащи его в подвал. В кандалы.
Долговязый громила легко подцепил сопляка за шкирку и поволок в подвал. Я рассеянно подошла к клавесину, взяла драгоценную склянку и капнула себе пару капель ирисового масла на запястье. Щедрый подарок маш-уна, как и та плетеная корзина на кухне с редкими цветочными гадюками для змеиного варенья. Нежный запах Матушки Ген успокаивал. Еще столько надо успеть до свадьбы…
Антон объявил голодовку. Дылда несколько дней пытался кормить его силой, но получалось плохо. Тогда я сама приготовила куриный бульон и спустилась к брату. Со мной он не разговаривал.
– Антон, поешь, пожалуйста.
Презрительное молчание.
– Что за ребячество? – я поставила миску и села рядом с ним на пол, прислонившись к стене и закрыв глаза. – Бедная Юлечка… как она переживала, все глаза у меня на плече сегодня выплакала…
– Что? Ты ее видела? – встрепенулся мальчишка, нарушая молчание. – Как она?
– Съешь, и я тебе расскажу. И даже покажу письмо.
– Какое письмо?
– Ешь.
Он послушно потянулся за тарелкой, гремя цепями, умял все содержимое и требовательно ткнул меня пальцем в плечо.
– Говори!
– Послушай меня внимательно, милый братик. Ты ей не нужен. Не пара ты ей, понимаешь? Она хочет замуж за вояга, поэтому и не пришла к тебе на встречу, послав меня.
– Я не верю тебе!
– И хорошо, что меня, а не стражников. Просила тебе передать, чтобы ты оставил ее в покое.
– Это не имеет значения. Я все равно…
– Антон, ну хватит уже. Послушай меня, мой мальчик, я же хочу тебе добра, – я попыталась приобнять брата за плечи, но он увернулся. – Любую невесту тебе сосватаю: красивую, богатую, послушную, ласковую. Купеческую дочку или даже мелкую аристократку. Ровню. А княжна тебе зачем? Ну подумай сам. Какое у вас будущее? Кто ты? И кто она? Юля ведь княжна и всегда будет смотреть на тебя свысока.
– Хватит, – мальчишка уставился в пол, сцепив ладони. – Даже если она меня не любит, я ее люблю. И я сделаю все, чтобы защитить от вояга.
– Хорош защитник, ничего не скажешь. Свадьба уже послезавтра. Ладно, после поговорим. А от девочек в борделе ты зря отказался. Глядишь, иначе бы заговорил.
Я поднялась на ноги, но Антон удержал меня за запястье.
– Хриз, ты же хотела отомстить воягу. Убей его, защити Юлю…
– Убить вояга… – протянула я. – Помнится, раньше ты меня отговаривал, просил забыть обо всем и просто жить.
– Я сделаю все, что ты захочешь. Женюсь, на ком скажешь. Буду послушным. Только пообещай спасти Юлю!
– Нет. Видишь ли, я не собираюсь убивать вояга. Смерть – слишком милосердное наказание для него. Я хочу, чтобы он проклял жизнь и мечтал о гибели. И жил очень и очень долго…
– А Юля? – синие глаза брата потемнели. – Что будет с ней?
Я пожала плечами.
– Не знаю. Меня это мало волнует. И пусть тебя тоже не беспокоит, – я щелкнула мальчишку по носу, но он внезапно взвился, как укушенный.
– Нет! Если с ней что-нибудь случится, я тебе никогда этого не прощу! У тебя не будет брата, слышишь?
Его слова острыми шипами впились мне в сердце.
– То есть эта девка тебе дороже родной сестры?
– Я люблю ее… – упрямо выговорил Антон, выдерживая мой бешеный взгляд. – И тебя тоже люблю, Хриз.
Какие бы гадости и мерзости ты не творила, я всегда был с тобой рядом, сносил твои выходки, терпел капризы, ухаживал и поддерживал. И впредь буду. И сейчас прошу всего лишь об одной малости.
Выполнить мою просьбу. Ты обещала обо мне позаботиться, помнишь?
– Я и забочусь, как ты не понимаешь…
– Прекрати! Когда ты влюбилась в инквизитора.
– Я?!?
– Не перебивай! Вспомни, как тебя трясло, когда его похитили. А когда на город надвигалась стихия, что ты сделала? Рискуя всем, послала за ним головорезов, чтобы его вывезли в горы. А когда он валялся в горячке после ранения? Ты помнишь, что чувствовала? Так вот и я чувствую тоже самое… Я просто хочу, чтобы Юля жила…
Антон не опустил взгляда, продолжая смотреть на меня с отчаянной надеждой и ждать. Я на мгновение малодушно прикрыла глаза, оценивая расклад сил, а потом покачала головой.
– Нет. Княжна умрет.
– Выпейте, княжна, – я поставила перед Юлей поднос с горячим шоколадом и мятой, как она любила.
Правда, сегодня там было еще кое-что.
Девушка сидела простоволосой перед зеркалом и в тысячный раз перечитывала письмо. То самое, которое я отправила ей от имени Антона. Писать он так и не научился, а корявый почерк Яшлика подделать не составило большого труда. Бедный мой мальчик…
– Я не понимаю, почему, – растерянно прошептала Юля. – Почему все отменилось? Почему Анжи не может забрать меня раньше? Почему я должна дать клятву перед алтарем? Я не хочу замуж за вояга!
Я вздохнула и встала за девушкой, взяв гребень. У нее были красивые густые волосы, нежная кожа, большие прозрачные глаза, точеный носик, приятные формы. Что же из всего этого так зацепило моего брата? Я принялась расчесывать ее локоны.
– Сиятельная княжна, ну откуда ж мне знать, что у него на уме? А знаете, по-моему, это очень романтично.
Похитить невесту прямо из опочивальни во время первой брачной ночи… – я мягко улыбнулась побледневшей княжне в зеркале. – Но я ужасно за вас боюсь. Что с вами будет потом? Куда вам бежать?
Как вы будете жить? Вечное изгнание, нищета, страх быть пойманными… А родные? Вы подумали о вашем отце, сиятельная княжна? О деде?
– Не мучьте меня хоть вы, Лидия! – девушка всхлипнула и закусила губу. – Я просила отца отменить свадьбу, но он!.. Даже слушать меня не захотел. А вояг и вовсе… был так суров и даже зол… Я боюсь его. А вдруг Анжи не успеет? И Густав… Хотя он же не станет меня принуждать, верно?
Я скрыла злую ухмылку. Станет, еще как станет. А дед княжны оказался еще той сволочью, задорого продав свою внучку. Но это и к лучшему, меньше забот.
– Я думаю, что в том флакончике, который прислал вам Анжи, сильное снотворное, и вояг просто не успеет…
– Но мне придется… Господи, как страшно! – девушка взяла чашку с шоколадом и сделала большой глоток.
– Расскажите еще раз, пожалуйста…
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Еще раз? Да про свадебные традиции северян я рассказывала ей уже раз двадцать.
– Вы обвенчаетесь в церкви по южному обряду, как и положено. После свадебного пира матушка-настоятельница во главе с придворными дамами отведет вас в опочивальню. Там вас разденут, осмотрят, расплетут ваши прекрасные волосы… – я провела рукой по ее локонам, наслаждаясь ужасом в глазах девушки, – и переоденут в вышитую рунами свадебную рубашку. Придет вояг со своей свитой. По северному обряду вы должны разделить с мужем огонь, воду и мед. Под пристальными взорами свидетелей вы с воягом войдете в купель и погрузитесь в воду с головой. После Густав зажжет огонь в очаге, а вы должны будете его поддерживать и подогреть священный мед, пока он будет расстилать у ваших ног покрывало из сорока шкурок куниц, его символический выкуп за вашу… ммм… девственность, которую вы и потеряете прямо там… Ну вам это не грозит, так что не берите дурного в голову. Главное, что у вас наконец появится возможность тайком вылить содержимое пузырька в чашу с медом. Не бойтесь, у вас все получится, главное, сами лишь чуть пригубите, чтобы вместе с ним не заснуть.
Я улыбнулась княжне и ободряюще сжала ей плечи, вспомнив свадьбу отца и Ингрид. Как же бабка умилялась девственной крови на куньей сороковке…
– Но как? Я уже столько времени ломаю голову, как пронести этот пузырек… И ничего так и не придумала!
– Всех бы бед, нашли о чем беспокоиться. Он же такой крошечный, спрячете… ммм… в своем лоне.
– Что-о? – ужаснулась Юля так искренне, что я сразу заподозрила неладное.
– Ну вы же уже не девст… – я осеклась, – или?.. Вы же были близки с Анжи? Или нет?
– Да как вы могли поверить в эти гадкие слухи?!? – возмутилась княжна. – Я бы никогда не опозорила честь семьи!
– Да неужели? – зло процедила я сквозь зубы. – А когда вы с ним сбежите, это как будет называться?
Мелкая засранка! Достойная воспитанница Кысеньки! Эта дрянь даже не дала моему братцу, а балбес по ней убивается! Я подавила в себе острое желание немедленно схватить ножницы и вспороть ей живот.
Маленький Николас сидел на трюмо и подзуживал меня, корча рожицы.
– Я отрекусь от свадебных клятв воягу, и мы с Анжи обвенчаемся! – княжна упрямо сжала кулачки. – А вы должны что-то придумать с флаконом!
– Я? Должна? Как интересно! Я могу придумать лишь одно, сиятельная княжна. Вам надо избавиться от девственности, иначе… иначе вам в этом поможет вояг.
– Ни за что. Флакон можно заранее спрятать в спальне. Вы можете пронести его туда. Я попрошу, чтобы вас включили в мою свадебную свиту.
– Не получится, – покачала я головой, с досадой понимая, что опять придется все менять. – Я всего лишь мелкая крета, хоть и княжий повар. Не ровня вашим родственницам и прочим знатным придворным дамам.
– Придумайте же что-нибудь, прошу вас! – княжна соскользнула со стула и упала передо мной на колени. – Вы такая смелая и умная… Пожалуйста!
Я раздраженно разглядывала девчонку, просчитывая варианты. А как хорошо все складывалось! Дурное предчувствие охватило меня. Эх, братик, братик, что ж ты не был более настойчивым…
Мне было даже чуточку жаль юную княжну. Ее свадебный наряд был на редкость дорогим, громоздким и неудобным. Тесный жесткий корсет заковал ее тонкую талию в тяжелую броню, тяжелый горностай укрыл плечи, пышная юбка из сребротканой парчи почти не гнулась, а унизанная бриллиантами прическа представляла собой настоящее произведение парикмахерского искусства, к которому было страшно прикасаться. В свадебный экипаж невесту попросту погрузили, сама она передвигаться едва могла.
Позолоченная карета, которую везла шестерка великолепных белых коней, украшенных еще пышнее невесты, торжественно тронулась к собору святой Софии. За ней следовала процессия из ста с лишним экипажей придворных. Простонародье радовалось, ликовало и жадно ловило мелкие монетки, разбрасываемые от щедрот княжеской семьи. Блеск и нищета человеческого духа…
Я отстраненно разглядывала эту благостную картинку, лениво размышляя над тем, как изменится жизнь после переворота. Великий князь определенно был виноват в трагедии Асада. Как правитель он обязан отвечать за все, что происходит в его стране. Он пригрел на груди корыстолюбивых мерзавцев, которые, не моргнув глазом, погубили ради наживы целую провинцию. И поэтому заплатит своей жизнью. Но после его убийства начнутся смута и кровавая грызня за престол. Поэтому все должно пройти по-тихому. Князь Севастьян займет место брата при щедрой поддержке маш-уна. Я свела этих двоих от лица Серого Ангела, урвав, как посредник, неплохой кусок и себе. А вот с Орденом Пяти так легко уже не получится…
В соборе меня ждал неприятный сюрприз. Когда началась церемония, и невеста пошла к алтарю, среди гостей обнаружилось бледное напряженное лицо инквизитора. Меня словно огнем обожгло. Почему он так рано вернулся из Керекеша? Я лихорадочно соображала, как быть. Во-первых, ни в коем случае нельзя его подпустить к княжне. Эта дуреха и так едва держится, того и гляди, рухнет в обморок от волнения. Или взбрыкнет и скажет "нет" перед алтарем. С нее станется. А во-вторых… Инквизитор с тревогой и невыразимой печалью смотрел на княжну, и меня охватила дикая ярость. Какого демона он на нее так пялится? Низ живота предательски заныл и потеплел. Я вцепилась в шлейф княжны и представила, как дергаю за него, как эта соплячка спотыкается, расквашивает себе нос, как позорно задирается ее жесткая юбка… И чуть сама не споткнулась, потому что инквизитор уставился на меня, мрачно нахмурившись и погрозив кулаком. Он опять поймал мои мысли? А если поймет, что я задумала с воягом, то… Не думать! Я задрала голову, печатая шаг в пышной свите невесты. Но невозможно вообще не думать. Надо думать о благостном. Да! Молитва! Я зашептала молитву, но мысли постоянно возвращались к плану, который грозил пойти коту под хвост… Не думать! Боже Единый, спаси и сохрани, дай мне сил выполнить задуманное… Не думать!
Я стояла среди знатных дам придворной свиты, а инквизитор не сводил глаз уже с меня. Епископ торжественно провозглашал слова венчального обряда, но я ничего не слышала. Чтоб ты провалился, злыдень пысюкатый! Я тебе устрою. Я буду думать о тебе, представляя самое срамное, что вообще можно вообразить.
Инквизитор занервничал, подергал на себе воротник мантии, покраснел, отвел от меня взгляд, уставился в пол, плотно скрестил ноги, сцепил руки, склонил голову и… начал молиться! Засранец! Я тут горячей лужицей перед ним растекаюсь, а эта падлюка из себя праведника корчит! Остаток церемонии прошел, как в тумане. Я воображала то откровенную похабщину, то кровавую расправу над инквизитором, то вообще принималась молиться, не в силах противостоять его влиянию. А потом Кысей куда-то исчез.
Свадебная процессия отправилась во дворец. Инквизитора нигде не было, и я выкинула из головы мысли о нем, сосредоточившись на вояге. Густав шествовал в пышном пурпурном наряде и дорогих мехах, с таким самодовольным и уверенным выражением лица, что у меня заныло в груди. Скорей бы уже, скорей…
Меня схватили за руку и выдернули из процессии, зажав рот. Я оказалась в узком простенке дворцовой ниши, укрытой от посторонних взглядов. Кысей прижал меня к стене и злобно шепнул:
– Что еще вы задумали? Почему думаете о вояге?
Я мгновенно утонула в шоколадном омуте глаз, горьковатом запахе роскошной гривы, тепле его тела…
– Прекратите воображать пошлое! Отвечайте! Почему вы сбежали от меня? Спрятались в монастыре?
Вынудили кардинала отправить меня в Керекеш?
– Потому что мне не нужна ваша любовь… как и ваше спасение. Отпустите меня.
Против ожидания, мои слова не возымели на него никакого действия. Кысей раздраженно отмахнулся от них.
– А вас уже никто не спрашивает. Поздно. Я вас люблю. И не позволю…
– Я вас не люблю! – выкрикнула я. – Так что катитесь отсюда!
– И не подумаю, – он еще сильней прижал меня к стене, и я с ужасом обнаружила его руку на груди, там, где до сих пор горел символ. Фанатик клятый! Я малодушно закрыла глаза и всхлипнула от бессилия, понимая, что еще немного, и наброшусь на него прямо здесь.
– Откройте глаза, – велел Кысей.
Я упрямо покачала головой и зажмурилась еще больше. Тогда мерзавец коснулся моих губ в легком поцелуе, скорее, даже намеке на поцелуй. Я отпрянула и забилась в его объятиях, отчаянно вырываясь.
– Только посмейте! Я закричу! Это насилие!
Мне удалось вывернуться, но Кысей обнял меня сзади и привлек к себе. Его шепот обжигал шею:
– А мне плевать, что это. Вы моя. И я вас не отпущу, – его рука оказалась уже у меня на шее, задирая подбородок и заставляя повернуть к нему голову. – Сегодня ночью после торжества. Придете ко мне. Или я сам приду за вами.
Моя щека горела от соприкосновения с его кожей еще очень долго после того, как он ушел. Я сползла по стене, давясь отчаянным воем и так плотно стиснув колени, что заныли кости. Этой ночью все будет кончено. Безумное пиршество для всех, кроме меня. Даже крошечной толики сладкого мне не достанется…
Зато сладкого безумия с лихвой досталось великому князю. За праздничным столом доза спорыньи в его шоколаде была в пять раз больше обычной. Старик был в ударе. Он необычайно воодушевился, затеял ссору с братом, потом прослезился, глядя на бледную, как полотно, внучатую племянницу и ее надменного жениха, пытался ущипнуть за задницу юную жену вояга Збрунского, а вместо благословения молодым и вовсе принялся ловить воображаемых бабочек. Я шепнула настоятельнице, что уже время.
Поддержка заговорщиков Селестиной была под вопросом, но я не сомневалась в благоразумии матушки.
На рожон она точно не полезет.
Настоятельница встала и торжественно объявила, что молодым пора в опочивальню для завершения брачной церемонии по северному обычаю. Княжна вздрогнула и перестала дышать, затравленно глядя на меня. Я бодро ей улыбнулась, стараясь не смотреть на мрачного инквизитора и настороженно-кислого советника рядом с ним. За столом разгорался скандал, умело поддерживаемый Севастьяном и верными ему людьми. А свадьба внучки – всего лишь предлог…
Мне пришлось приложить все усилия и из кожи вон вылезти, чтобы попасть в свиту невесты. И удалось только благодаря матушке-настоятельнице, которая уверилась в моей святости и неоспоримому доказательству ее полноты. Послушнице Лидии, почти святой-чудотворнице и ее будущей преемнице, настоятельница разрешила нести реликвию заступницы Милагрос.
Резная шкатулка из красного дерева была тяжелой, и я старалась ступать осторожно и медленно, дабы не потревожить спящее в ней зло. Благородные дамы из свиты косились на меня с неприкрытым пренебрежением. Безродная выскочка и голодранка – вот кем я была для них. Мое скромное одеяние, достаточно просторное, чтобы скрыть под ним второй комплект одежды Серого Ангела и пару кинжалов в голенище мягких бесшумных сапог, слишком выделялось на фоне их вычурных роскошных платьев.
Юля дрожала, как лист на ветру. Ее споро раздели, расплели волосы, длинной волной укрывшие белые плечи, и начали осматривать на предмет острых вещей или пузырьков с поддельной кровью. Кунья сороковка с девственной кровью остается в семье невесты и является предметом особой гордости, по крайней мере, у северян. Я искоса разглядывала обнаженную княжну, стараясь отыскать в ней хоть какой-нибудь изъян, и не находила. Упругая девичья грудь с затвердевшими от страха сосками, тонкий стан, крутой изгиб бедер, изящные щиколотки, нежная кожа – одним словом, породистая кобылка, пусть и необъезженная. У брата неожиданно обнаружился хороший вкус, хотя бы в этом мальчик в меня пошел…
Явился вояг со свитой. Княжна посерела от страха и вцепилась в руку Селестины. Под тихую молитву настоятельницы и пристальные взоры присутствующих я погрузила реликвию в воды княжьей купели, незаметно выпустив на дно крохотный пузырек для Юли. После освящения шкатулку с гравюрой водрузили на небольшое возвышение рядом с очагом, где святыня будет охранять молодых во время первой брачной ночи. Какая ирония, если знать, что находится в потайном отделении… Густав взял за руку невесту и повел в купель, вернее, потащил. Девушка еле переставляла ноги. Легкое беспокойство змеей шевельнулось на душе.
Кунья сороковка была расстелена, вояг сидел на ней в нетерпеливом ожидании. Юля нетвердым шагом встала на мягкий мех, держа в руках чашу с медом, и преклонила колени. Княжна так дрожала, что я закусила губу от волнения, что она расплескает драгоценное содержимое. И вздохнула с облегчением только тогда, когда молодые пригубили горячий мед.
– Разделив воду, огонь и мед, вы нарекаетесь мужем и женой перед Единым и людьми. Живите в мире, плодитесь и размножайтесь, – важно изрек сейдонунг, скрепляя брак по обычаям церкви северного обряда.
– Пойдемте, оставим молодых… – матушка-настоятельница уже увлекала меня прочь из опочивальни.
Бросив прощальный взгляд на княжну, я не удержалась и подмигнула несчастной.
От Селестины мне удалось избавиться, шепнув, что у меня случилось прозрение, и я боюсь за жизнь великого князя. Настоятельница мигом припустила вперед, в Коронный зал, где вовсю гремело пиршество, щедро лилась дурманящая выпивка, и кипела кровь, побуждая к сомнительным подвигам. Я приотстала от свиты, ловко скользнув в тень бокового коридора. Здесь быстро переоделась в мужское, натянула маску и двинулась в сторону Гостевого крыла, избегая попадаться страже на глаза. По случаю торжества мне удалось добиться щедрого угощения и для стражников, что повлияло на их бдительность.
У черного входа я отомкнула дверь, впуская во дворец отряд наемников. Самых лучших и оплаченных из собственного кармана, поскольку ни князю Севастьяну, ни маш-уну я не доверяла. Да и не должно им знать мои настоящие планы.
– Дылда, жди наготове, с воягом у меня личные счеты, – шепнула я головорезу.
Схватка была короткая и бесшумная. Охрана Густава была перерезана в считанные минуты, а все щедрые свадебные дары были отданы на откуп наемникам. Я двинулась в сторону опочивальни вояга.
Шум борьбы и истошный девичий вопль. Вот ведь дура, ничего сделать не может!.. Я рванула в спальню.
Длинные волосы, намотанные на кулак. Захлебнувшийся крик. Задранная до плеч рубашка. Девчонка, беспомощно распластанная лицом вниз. Верхом на ней рычащий от возбуждения Густав. Я хватаю шкатулку и бью его по голове. Тихое шипение разбуженных цветочных гадюк. Вояг падает, погребая собой княжну. Она скулит. Змеиное варенье из переплетения человеческих тел и ядовитых укусов. Выуживаю оттуда княжну. Она бросается ко мне на шею, но я слишком зла. Бью ее в лицо. Девчонка валится к моим ногам без сознания.
– Дылда! – кричу я, выскакивая в коридор. – Давай сюда! Планы поменялись!
Головорез пыхтит мне навстречу. Кунья сороковка щедро обагряется кровью. Гадюки собраны в шкатулку.
Обручальный перстень снят. Девка изуродована и завернута в мех. Дылда уходит, унося на плече самое ценное. Я нахожу пузырек в очаге и остаюсь ждать. Ждать, когда вояг придет в себя. Чтобы сполна насладиться местью.
