Текст книги "Змеиное варенье (СИ)"

Автор книги: Маргарита Дорогожицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

Высокий хлыщ в дорогой одежде. Хохочет, хватаясь за горло. Черная мантия инквизитора. Выставленная в успокаивающем жесте рука. Еле уловимое глазу движение раздвоенного языка. Хохот и ядовитый плевок. Отпрянувший Кысей. Вопль дамы, хватающейся за обожженное лицо. Рывок вперед. Безумец повален инквизитором. Хрипит и задыхается. Синеет. Его бьет судорога. Дама рыдает от боли. Гневные выкрики. Толпа в ярости. Запоздавшие стражники. У них оружие. Теперь вопит и умоляет магистр. Его сын корчится под их ударами. Я отступаю обратно. Мне уже неинтересно. Скучно. Хочу в монастырь. Там тепло и уютно.

Спокойный немигающий взгляд Орфуа. Он все видел, стоя поодаль и смотря на меня с едва заметной насмешкой. Как же глупо и досадно…

– Почему этот мальчишка? – я говорила шепотом, хотя до нас никому не было дела. – Разве магистр Лоренц как-то причастен к голоду в Мирстене?

– Магистр женат на Татьяне Калембо.

– Она?.. Кто она канонику? Сестра? Но почему? Он же племянник, а не сын! Зачем ты убиваешь невиновных? Зачем плодишь колдовство?

– Невиновных? Ваша светлость, вам ли не знать, что невиновных нет… Пожалуйста, не мешайте мне, и с ним, – кивок в сторону сгрудившихся стражников и инквизитора, оттирающего дымящееся пятно с мантии, – ничего не случится.

– Не мешать? Разве каноник не последний?

Он ничего не ответил, только склонился в прощальном жесте.

– А твою жену? Как ее зовут?

– Вам это интересно? Интересно, как звали жену презренного холопа? Ее звали Миасса, ваша светлость.

– Миасса… – повторила я, взвешивая каждое слово, словно ступая по топкой зыби, где любой неверный шаг может стать последним. – Красиво… Словно шипение гремучей змеи… Как она переносит сырые южные зимы? От холода не страдает?

– Ее уже больше ничто не может заставить страдать. Но спасибо, что спросили. Кстати… Победителю состязания полагается место при дворцовой кухне. Ваша светлость, вы пойдете ко мне помощником? Или это недостойно светлой вояжны?

– Недостойно. Недостойно вояжны, но для послушницы Лидии в самый раз.

Он вдруг покачал головой и сказал:

– Господи, как же вы сейчас похожи на вашу бабку, воягиню Талму…

У меня пересохло в горле. Пришло горькое осознание того, что передо мной стоит единственный человек, помнящий, кто я, и называющий мой титул и род.

– Скажи… – я с трудом справилась с дрожью в голосе, – как думаешь, вояг Густав тоже узнает меня?

Орфуа шагнул ко мне и вгляделся в лицо, потом покачал головой.

– Не узнает, если глаз не будете поднимать. Как и положено послушнице…

Он ушел, а я отыскала большое, во всю стену, зеркало и застыла, разглядывая себя. Неужели я так сильно похожа на бабушку? Иной цвет волос, но предательская рыжина проглядывает у корней, а лицо и вовсе не похоже, хотя вот эта едва заметная горбинка на носу… Но это если очень приглядываться. А вот глаза… Я приблизилась, разглядывая мертвенную бесцветность собственных глаз. Слишком большие, слишком светлые, слишком мертвые… Узнает… Вот если бы, как Яшлик, можно было вставить стеклянные да цветные… Синенькие, как у Густава…

– Где княжна? – прогремело у меня за плечом. В отражении зеркала возник злобный инквизитор. Мне вдруг представилось, как я выцарапываю его шоколадные очи и забираю себе. Светлые локоны и темные глаза будут смотреться пикантно… Хотя нет, слишком привлекать внимание тоже не следует.

– Если она не найдется… Если Серый Ангел… Если этот мерзавец только посмел…

Или зеленые, как у княжны? У нее слишком светлый оттенок… Лучше насыщенный изумрудный… Хотя тоже будет слишком заметен…

– Посмотрите на меня и поклянитесь, что вы ни при чем!

Инквизитор крепко держал меня за запястье и смотрел в глаза. Что же мне делать с глазами?

– Что вы молчите? – побледнел он и тяжело сглотнул. – Вы специально отвлекали мое внимание? Чтобы он мог ее похитить? Говорите!

Нет, все-таки синие. Как у Антона. И очки. Точно.

– Господин инквизитор, – равнодушно ответила я, – смею напомнить, что я была заперта вами в комнате.

Где меня нашел каноник. Пытался обесчестить, но слишком перевозбудился. Его хватил удар. Мне жаль, что он не увидел… как его дражайший племянник превратился в змееныша и оплевал ядом почтенных гостей… Было забавно.

– Племянник?.. – растерялся Кысей. – Фабиан – племянник каноника? Откуда вы знаете?

Я освободила запястье из его пальцев и растерла покрасневшие следы.

– И еще… Вы мечтали избавиться от меня, так радуйтесь. Больше я вам мешать не буду. Я собираюсь тихо-мирно сидеть в монастыре, читать жизнеописание святой Милагрос и… смотреть на звезды. Может быть, даже займусь изучением астрономии. А вы ловите… Ловите Серого Ангела, колдуна, еретиков…

Спасайте кровавые реликвии, спасайте ублюдочных отпрысков тех, кто обрек Асад на страшную смерть, спасайте свою княжну, да кого угодно спасайте… Только без меня. Прощайте.

Матушка-настоятельница была чрезвычайно довольна победой на состязании и потребовала от меня подробный рецепт сладкого шоколада. Я прекрасно понимала, что после этого стану для нее ненужной и даже опасной, ведь могу разгласить рецептуру еще кому-нибудь, лишив тем самым монастырь привилегии единолично ублажать кулинарные прихоти князя и его окружения. И гнить мне тогда в монастыре до скончания дней своих, как несчастной Федоре… Но я спокойно поведала ей рецепт, не упоминая, конечно же, про щепотку сушеной кошачьей травы в составе.

– Простите меня, матушка, неловко говорить об этом, но…

– Что еще? – она торжествовала победу, а лед в ее голосе свидетельствовал, что меня она уже со счетов списала. Демон, как мне надоела благочестивая маска послушницы…

– Но вы не сможете больше приготовить ни одной порции шоколада…

– Какая глупость! Это еще почему?

– Потому что концессия на торговлю какао-бобами на ближайшие двадцать лет принадлежит… моему брату.

– Что?!?

– Да… – я ухмыльнулась и обвела пальцем в воздухе воображаемые контуры береговой линии южного княжества. – И никто на всем побережье не может купить или продать вам сырье без его разрешения.

– Когда он успел?

– А сразу же после прибытия. Концессия дорого ему обошлась, но я убедила Антона, что это выгодное вложение денег. И, кажется, я не прогадала… Как думаете?

Настоятельница прищурилась, разглядывая меня, потом выругалась.

– Прав был инквизитор, ох и прав… Вы понимаете, что я могу вас здесь сгноить?

– Понимаю… – я грустно улыбнулась. – А еще я понимаю, что если великий князь не получит к столу понравившегося лакомства, то сгноят здесь вас… Правда?

Она поджала губы.

– Ну мне гнить недолго, а вы еще молоды…

– Матушка-настоятельница, – мне опять стало скучно и захотелось спать, – вы еще не поняли? Я вовсе не хочу отсюда уходить, здесь так… тепло и уютно гнить…

– Что вы хотите? – не выдержала Селестина, враз постарев.

– Не так много… Я хочу остаться здесь. Оградите меня от инквизитора.

– Не понимаю… – она действительно растерялась. – Сколько вы хотите за саму концессию?

– Я не могу ее продать. А брат уже уехал обратно в Кльечи. Ему не нравится здешний климат, знаете ли.

Но я могу распоряжаться от его имени. Не волнуйтесь, следующая партия какао-бобов будет продана исключительно в монастырь заступницы Милагрос.

– Ловко… – она смерила меня гневным взглядом. – Чего вы добиваетесь?

– Не злитесь на меня, матушка, – пожала я плечами и подошла к ней ближе, – пожалуйста…

Я встала перед ней на колени и склонила голову.

– Я вам не враг, а союзница. Поверьте, очень полезная союзница. Чжон Орфуа предложил мне место помощника при дворе. Если пожелаете, я могу согласиться и быть вашими глазами и ушами. Взамен прошу вашей защиты.

– Какая странность… – она провела рукой по моим волосам. – Кого вы боитесь? Инквизитора?

– Я боюсь себя… – прошептала я. – Инквизитор украл мое сердце и…

– Встаньте, Лидия, – настоятельница даже назвала меня по имени. – Вы можете остаться. Обещаю, что инквизитор больше вас не потревожит. Ступайте, мне еще надо подумать.

В дверях я вспомнила еще кое о чем.

– Могу я просить об одолжении? Достать для меня звездные атласы? Когда я смотрю на небо, мне становится спокойней и… Я не думаю о греховном, не думаю об инквизиторе.

Настоятельница нахмурилась, но потом рассеянно кивнула, погружаясь в раздумья и не видя торжествующей ухмылки на моем лице.

Глава 14. Инквизитор Тиффано

– Пожалуйста… – я склонил голову перед матушкой-настоятельницей в последней отчаянной надежде. – Просто передайте ей мои слова. Мне нужно ее видеть.

Все уговоры и доводы оказались бесполезны. От дознания меня отстранили, а настоятельница Селестина еще и специально просила великого князя оградить монастырь от моих визитов. За дверью уже стояли княжьи стрельцы, готовые выкинуть меня по ее приказу в любую секунду.

– Послушница не хочет с вами встречаться, – настоятельница встала и указала на дверь. – Покиньте святую обитель, или мне придется…

– Похищена княжна Юлия, убит сын магистра Лоренца, верховный каноник при смерти… Неужели вы думаете, что я здесь по собственной прихоти? Мне нужно встретиться со своим фамилияром.

– Послушница Лидия готовится принять постриг. Не надо тревожить ее душу мирскими соблазнами.

– Хотя бы ради княжны Юлии, которая помогала вашему приюту и больнице, вы можете это сделать?

Просто передайте Лидии, что я… хочу ее видеть.

Настоятельница какое-то время разглядывала меня в раздумьях, потом покачала головой и укоризненно произнесла:

– Какая бессовестность… Ладно, ждите.

Она ушла, оставив меня одного. За окном догорал кровавый закат. Догорал вместе с надеждами найти княжну по горячим следам. Прошло уже два дня с того злосчастного бала. По тревоге были подняты все: дворцовая стража, городское ополчение и княжье войско. Все выезды из города были перекрыты, суда и экипажи досматривали с особой тщательностью, портреты княжны развесили на каждом столбу, обшарили все притоны и злачные места, но все было бесполезно. Юлия как в воду канула. Во время запуска фейерверков она отлучилась всего на минуту в туалетную комнату, отослав офицера и охрану, и не вернулась. А из-за несчастья с каноником ее слишком поздно хватились… Клятая Лидия! Я стукнул кулаком по стене в бессильной злости на подлую дрянь и на самого себя. Она наверняка была заодно с преступником, удачно подгадав время и заманив меня в ловушку. А сейчас Лидия засела в монастыре, как лиса в норе, и попробуй ее выкури отсюда, когда она так нужна!.. При мысли о том, что Юля уже столько времени находится в полной власти кровожадного мерзавца, у меня темнело в глазах.

Зашелестело одеяние, и холодный голос настоятельницы вынес приговор:

– Послушница Лидия просила вам передать, чтобы вы оставили ее в покое. Она избавилась от греховного наваждения и простила вам обиды.

Я задохнулся от возмущения, а матушка уже позвала стрельцов, которые молчаливым конвоем окружили меня.

– Я вернусь, – бросил я напоследок. – И мы еще посмотрим, кто от кого избавился.

Я толкнул двери заведения и огляделся. Странный выбор, но офицер Матий действительно сидел за дальним столиком и, судя по всему, успел уже наклюкаться до безобразия. Ко мне подскочил вышколенный слуга и предложил пройти за свободный стол, но я покачал головой и указал на офицера.

– Давно сидит?

– С обеда… – скривился слуга. – Проходите, святой отец.

Я подсел к Матию и отобрал у него бокал.

– Офицер, хватит пить, тем более, здесь…

– А что? – он пьяно ухмыльнулся и подмигнул мне. – А вдруг я колдуна на живца поймаю…

Мы сидели в печально известной ресторации "Пять колосков", укутанные ароматами вкусной еды и уютным гомоном тихих затрапезных бесед.

– Не говорите глупостей. Мне нужна ваша помощь.

– Я отстранен, пушистик… – он обиженно хрюкнул. – Представляешь, маразум кошачий, впервые за двадцать, клятых двадцать лет безупречной службы… Собачья работа…

– Не пейте, – я отобрал бутылку, когда он пытался хлебнуть из горла. – И хватит себя жалеть.

– А что жалеть… Пойду в простые стражники, буду стены подпирать…

– Мы должны спасти княжну, слышите? Возьмите себя в руки.

– Ты тоже отстранен, пушистик. Серым Ангелом другие заниматься будут… Не чета нам, еще бы… И что я тебя не послушался?.. Ну а кто знал-то? Она ж сама меня отослала, говорит, значит, до ветру ей сходить надо… Ну а я что? Что я? Да дай хоть закусить, изверг!

На всякий случай я отодвинул от него еще и тарелку. Пробовать что-либо в этом заведении я не стал бы, даже если бы умирал от голода. Перед глазами все еще стоял посиневший Фабиан, давящийся собственном раздвоенным языком, и помертвевшее лицо магистра Лоренца.

– Офицер, вспомните, кто говорил с княжной? Кто крутился возле нее? Я думаю, что Серый Ангел увел ее оттуда обманом, а значит, он был среди гостей. Вспоминайте, хватит сопли жевать!

– Ишь какой дерзкий стал… – прогундосил офицер обиженно. – Да много кого было. Тот же змееныш крутился постоянно возле нее, еще парочка хлыщей ухаживать пытались, с подружками княжна болтала…

А так с ней я да князь Тимофей все время были.

– Среди ухажеров были… зеленоглазые?

– Не было… Да князь Тимофей их всех знал, из богатеньких да знатных они. Или думаешь, что Серый Ангел из таких?

– Не знаю… Юля хотела мне что-то рассказать, но не успела… – я растер гудящие виски. – И теперь я думаю, что Серый Ангел заранее все спланировал.

– Вчера этот сучонок требование прислал. Доставили прямо князю Тимофею.

У меня остановилось сердце.

– Что… там?

– Да не трусись так, пушистик. Локон там ее и записка. А требует гаденыш все то же. Рецепт ему подавай.

Гаяшимцы точно при делах, помяни мое слово! Этот маш-ун мне сразу не понравился! – офицер стукнул кулаком по столу и попытался утянуть бутылку у меня из-под носа.

– Офицер Матий, соберитесь! – рявкнул я. – Думайте еще. Если гаяшимцы наняли Серого Ангела, то можно потянуть за эту ниточку. Что еще? Вспомните, как было сформулировано послание.

– Дай выпить, а?

– Не дам. Вам нельзя.

– К жениху он ейному обращался.

– К воягу Густаву? – подобрался я, вспомнив, как болезненно реагировала Лидия на упоминание этого имени. – Подробности, живей.

– Чтоб вместе с рецептом "Поцелуя Единого" жених ему и северное сияние отдал, или через три дня княжну нам начнут присылать по кусочкам. Затейник, кошкину мать!

– Не понимаю… Какое еще сияние?

– Северное, пушистик, северное… Так сапфир называется в фамильном перстне вояга… Редкой и незамутненной красоты… – офицер уронил голову на руки и захрапел, оставив меня в полной растерянности.

Я пытался понять мотивы Серого Ангела, но все больше запутывался. Мерзавцем движет выгода, в этом сомневаться не приходилось. Рецепт он может выгодно продать гаяшимцам, но что он будет делать с драгоценностью? Или на нее тоже есть заказчик? Кто? Попробовать узнать или сосредоточиться на оставшихся двух следах, ведущих к преступнику? Гаяшимцы и… Лидия. И что-то мне подсказывало, что встретиться с послом или маш-уном будет не в пример легче, чем с безумицей, решившей поиграть в добродетельную затворницу…

– Инквизитор Тиффано? – я вздрогнул и поднял голову, задумавшись и не услышав, как рядом со мной возник человек. – Рад вас видеть здесь… вновь…

Я недоуменно разглядывал высокого и какого-то высушенного годами мужчину с раскосыми глазами и высоким лбом, плавно переходящим в залысину.

– Простите?..

– Чжон Орфуа, хозяин этого заведения, – он обвел рукой просторный зал и щелчком пальцев подозвал подавальщика. – Простите моих нерадивых слуг. Я узнал, что в прошлый раз вы ушли от меня голодным, поэтому позвольте в качестве извинения угостить вас…

Мальчишка поставил поднос на стол и снял крышку. На тарелке был выложен священный символ, извивающийся мясом змеи и перекрестными мазками украшенный соусом. Живой цветок из засахаренных лепестков хризантемы расцветал в центре этого странного блюда.

– Настоящий бэмшин, как вы и заказывали в прошлый раз… – Орфуа почтительно склонился и добавил, – всегда приятно готовить для истинных ценителей гаяшимской кухни. Поэтому не откажите мне в этой чести и попробуйте…

– Спасибо, я не голоден, – отодвинул я от себя эту гадость. – Но вы можете оказать мне иную честь, если присядете и уделите немного времени… Мой товарищ, как видите, уже не в состоянии поддерживать беседу…

– Только при условии, что вы не уйдете отсюда голодным, – улыбнулся ресторатор и сел за стол. – Для меня, как для повара, ничего не может быть страшнее…

– Да… Голод – это всегда страшно… – протянул я, обдумывая. – Доводилось ли вам бывать в Асаде?

– Доводилось, – совершенно спокойно ответил Орфуа, не сводя с меня тусклого взгляда темных глаз. – Свадьба достопочтимого Оки Чена. Баранина в луково-пивном бульоне, куриные крылышки, запеченные в меду, и целый бык, зажаренный на медленном огне, нашпигованный травами и рисом, и нежный, словно перепела. Это на мясное. А для постящихся церковников была каша из…

– Откуда вы родом? – оборвал я его, смутно ощущая странную неправильность.

– Северные провинции…

Мне сделалось еще тревожней, и я покачал головой. Орфуа был удивительно непохожим ни на северянина, ни на повара. Он казался изможденным, как будто, готовя каждый день аппетитные блюда, сам к ним не притрагивался и морил себя голодом. А может, так оно и было…

– А ваша жена?

– Моя жена? – чуть удивленно переспросил Орфуа и покачал головой. – Уже больше года, как она покинула меня.

– Соболезную. Откуда она родом?

– Из Фирдула.

– Где это?

– Небольшая деревушка на севере Мирстены.

– Интересно… Вы даже не скрываете… – прищурился я. – У нас есть серьезные подозрения, что случаи странных смертей вызваны богопротивным колдовством, проистекающим из голодного безумия в Асаде.

И все указывает на то, что несчастных отравили спорыньей… как и то зерно, которое подменили и отправили в Мирстену…

Орфуа грустно улыбнулся и пожал плечами.

– Мне нечего скрывать, господин инквизитор. Вы хотели еще что-то узнать?

– Спорынью ведь достать в городе непросто? Хотя некоторые аптеки продают ее в ничтожно малых дозах для… – я замялся, делая вид, что припоминаю, чтобы Орфуа мог подсказать и выдать себя.

Но он спокойно продолжал молчать и смотреть на меня. Уверенность, что Орфуа имеет прямое отношение к колдовству, окрепла, но доказательств катастрофически не хватало.

– … кажется, для остановки внутренних кровотечений, так?

– Понятия не имею, – и опять хладнокровное молчание.

– Опросить аптекарей на предмет, кому они продавали спорынью – дело лишь времени. Кстати, ваш рецепт "Поцелуя Единого"… Надеюсь, в его составе нет ничего подобного?

– Рецепт не подлежит разглашению, как вы сами понимаете.

– Похищена княжна Юлия, и за ее возвращение преступник требует…

– Да, я знаю, – казалось, его вообще ничто не могло смутить. – Князь Тимофей уже приходил ко мне. И я отказал ему, как откажу любому… как отказал великому князю. Это дело принципа, простите.

– Вас не волнует, что княжна может… погибнуть из-за этого? – у меня перехватило дыхание от одной мысли, что из-за его рецепта Юлия…

– Смерть – неотъемлемая часть бытия. На кухне быстро осознаешь эту простую истину, – Орфуа подвинул ко мне остывшую тарелку офицера. – Например, чтобы вы могли полакомиться этой аппетитной отбивной, должен был умереть теленок, который еще утром сосал теплое вымя мамки. Кто-то должен умереть, чтобы остальные могли жить…

– Да вы философ… – поморщился я. – И ради чего, по-вашему, умирали от голода в Асаде?

Его глаза на мгновение помертвели, а в следующую секунду он опустил взгляд, встал вслед за мной из-за стола и поклонился в раздражающе вежливой манере гаяшимцев.

– Полагаю, это известно лишь господу Единому… Но уверен, ради чего-то очень… важного…

Под его немигающим взглядом я кое-как растолкал пьяного офицера и поволок к выходу. Не знаю, от чего меня мутило больше – от запахов еды или от страшного осознания, что рецепта Серый Ангел не получит.

Увы, узнать, где живет офицер Матий, мне не удалось, он и лыка не вязал, только пьяно мычал. Пришлось везти его к себе. Свалив бесчувственное тело на кровать в пустующей комнате Йорана, я спустился на кухню. Есть не хотелось совершенно, но надо было. Давясь всухомятку сыром и черствым хлебом, я разглядывал прихваченную из погреба бутылку вина, борясь с желанием напиться. Не просто выпить, а наклюкаться, как офицер, до поросячьего визга и полного отупения всех чувств. И чуть не подавился из-за резкого стука во входную дверь.

На пороге стоял профессор Адриани, в его руках была плетеная корзина, надежно укутанная от холода.

– Прости за поздний визит, Кысей. Надеюсь, не прогонишь?

Мы сидели за столом, а снаружи бессильно выла метель. Бутылка вина давно была выпита, за ней и вторая, которую принес профессор вместе с щедрым изморозным угощеньем – горячей похлебкой из кролика и пирогом из лука и сыра. К профессору приехала дочь, приготовившая все это богатство, которым Адриани счел необходимым угостить и меня.

– Профессор… – язык слегка заплетался. – Вы идите домой. Дочку давно не видели. А вы со мной тут сидте… сидите.

– Сариэн на всю неделю приехала, – вздохнул профессор. – А дома… там еще и Нишка. Они уже успели спеться. Не, не пойду. А ты не пей больше. Ты ж вообще не пьешь.

– Нишку вместо меня на дознание назначили? – вино казалось кислым, но я упрямо сделал еще глоток. – И как продвижа… продвигается?

– Даже вспоминать не хочу. Она решила Серого Ангела на живца ловить, то есть, на себя. Или на меня?

– О чем вы?

– Записка ей пришла от Серого Ангела. Хвастался, что скоро одарит ее щедро, все бросит к ее ногам. А еще требовал, чтобы она от меня съехала, иначе… В общем, угрожал, что соперников не потерпит. Так она теперь нарочно… А!.. – профессор махнул рукой и вылил себе в бокал остаток вина из последней, третьей бутылки.

Я зажмурился и встряхнул головой. Хмельной дурман туманил разум. Надо собраться.

– Угрожал? Нет, это обманка… Для отвода глаз. Ему нужен рецепт, чтобы продать гаямимцам… тьфу, гаяшимцам. Но "Поцелуя" он не плучит… не получит, как и "Северного сияния". Три дня… А завтра уже Изморозье. Нет, пока воягу сообщат, пока он сюда доберется… Не успеет… Из Норвштей… Норвштайна неделя пути, это в лучшем случае. Демон! Если мерзавец хоть пальцем тронет Юлю… – стакан в моей руке лопнул, обжигая кожу осколками.

– Эй-эй, не горячись ты так, – остановил меня профессор. – Нет ему резона ее убивать. Она живая ему нужна, чтобы обменять на рецепт.

– Не будет никакого рецепта, Орфуа… он не отдаст. А сапфир… Ради невесты вояг же не пожалеет перстня? Мне нужно его найти! – стукнул я кулаком по столу.

– Что найти? Перстень? Или вояга?

– Да нет же, Ангела этого клятого! Я должен его поймать… – я глубоко вдохнул и перевел дух. – Мне нужна Лидия.

– Погоди, Кысей, я не успеваю за твоей мыслью. Зачем тебя Лидия? Ты же радовался, что спрятал ее в монастыре, где за ней присмотрят и…

– Да уж! Сам отправил, а теперь ломаю голову, как ее оттуда выкопы… тьфу, выковырять! Она окрутила настоятельницу… А та и князю успела нажаловаться… Меня даже на порог не пускают, вы подумайте! – отчего-то стало смешно, но хохотом я подавился и закашлялся.

Профессор легонько похлопал меня по спине и налил стакан воды.

– Ну ведь можно же договориться? На, запей… Я знаю матушку Селестину, она вполне разумная женщина.

– Лидия затеяла какую-то грязную игру… Вы ее не знаете, профессор! Она страшный человек… Она не понимает, что разрушает все, до чего дотягивается… Я пытался ее остановить, но она все равно… Она же и себя уничтожает… А сейчас она – единственная, кто может вывести меня на Серого Ангела…

– Так, Кысей, не раскисай. Лучше подумай, как можно убедить настоятельницу. Кстати, а попробуй обратиться к советнику? Или к кардиналу…

– Меня отстранили. Монсеньор видеть меня не хочет, а советник… Из-за реликвии они все друг с другом переругались… И я уверен, что без Лидии здесь тоже не обошлось…

– Кысей, по-моему, ты несколько преувеличиваешь способности своей… гм… подопечной.

– Скорее преуменьшаю, – я встал, недоумевая, почему пол ходит под ногами, как при качке. – Я вот прямо сейчас отправлюсь в монастырь и буду сидеть там, караулить, пока эта змея не выползет из норы… А тут я ее за хвост и!..

– Да ты на ногах еле стоишь! – профессор подхватил меня под руку. – Не стоило тебе пить… С непривычки хуже всего… Кысей, иди спать. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю. Достанем твою Лидию. Из-за реликвии, говоришь, переругались?..

Голова трещала так, как будто кто-то бил по ней молотом. Каждый удар отдавался в висках, туманя зрение. Во рту словно ежик сдох… шишканутый. Больше никогда даже капли, даже нюхать не буду!..

Помятый офицер Матий тоже выглядел паршиво и был неразговорчив, но помочь не отказался. Бредовая на первый взгляд идея профессора на свежую голову казалась единственно возможной. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь на такое пойду… И в канун светлого Изморозья да с жуткого похмелья я отправился нарушать все мыслимые правила. Хотя именно в праздник это оказалось проще всего. Меня никто даже не остановил.

– Инквизитор Тиффано, вы не понимаете слова "нет"? – матушка-настоятельница разглядывала меня с брезгливым презрением. – Мне опять позвать стрельцов, чтобы они выставили вас с позором?

– Я готов обменять послушницу Лидию на реликвию, – у меня настолько сильно болела голова, что я отказался от словесных игр и говорил без обиняков.

Матушка осеклась на полуслове и села на место, сцепив руки в замок и разглядывая меня.

– Реликвию заступницы Милагрос, – глупо уточнил я. – Меня отстранили от дознания по змеиному колдуну, но дознание по факту осквернения могилы преподобного Переграя все еще в моей компетенции. Я закрою его, и реликвия вернется в эти стены в полном соответствии с законом.

– Какая прелесть… – протянула настоятельница, жадно сверкнув глазами. – А монсеньор Яжинский об этом знает?

– Нет, – не стал хитрить я. – И пока он не вспомнил об этой лазейке, у вас есть возможность получить святыню обратно.

– Кардинал не прощает предательство… Или вы действуете с его ведома?

– Господи… – не выдержал я и встал. – Мне плевать на ваши интриги! Мне нужна Лидия! Если вы отказываетесь, я пойду к советнику. Думаю, он найдет способ…

– Нет, подождите! – она явно колебалась между жадностью и осторожностью. – Я всего лишь хочу понять.

Что между вами происходит? Ваша Лидия – слишком незаурядная личность для обычной шпионки. И я до сих пор понять не могу, как вам вообще удалось заставить ее работать на себя… Я хочу быть уверенной, что… что приобрету больше, чем потеряю. Ведь я обещала ей защиту от вас… не просто так, как вы сами понимаете…

– Разве есть что-то важнее реликвии? О каких торгах может идти речь?

Я поставил подпись под заключением о закрытии дознания и кивнул офицеру Матию. Тот вытащил укутанную в грубое полотно реликвию и положил на стол перед настоятельницей. Селестина с таким благоговением взяла в руки гравюру со святой, что мне сделалось стыдно. Господи, до чего я докатился!

Хитрю и изворачиваюсь в юридических тонкостях церковного права, торгую реликвией, словно дешевой разменной монетой, нарушаю прямой приказ кардинала, а еще и собираюсь…

– Я выполнил свою часть уговора, – нарушил я тишину. – И хочу наконец увидеть Лидию.

Матушка даже очей не подняла, любовно поглаживая реликвию и что-то шепча.

– Вы меня слышите? – я отбросил в сторону деликатность и потянул из ее рук гравюру. – Немедленно приведите послушницу. Или я уничтожу заключение и заберу реликвию!

– Отдайте… – она забрала у меня из рук свою драгоценность и прижала ее к груди, укачивая и баюкая, словно любимое дитя. – А вашей Лидии здесь нет.

– Что? – оторопел я. – Как нет?

– Послушница Лидия теперь прислуживает на дворцовой кухне, – настоятельница довольно улыбнулась, – в качестве помощника княжьего повара. Она же выиграла в состязании, если вы забыли… И я не могла ее не отпустить…

– Вы меня обманули!

– Нет. Я всего лишь обещала, что не стану вам мешать. И вы можете ее увидеть. Там, во дворце…

Ступайте…

Я в бессильной злости хлопнул за собой дверью так, что офицер Матий вздрогнул и схватился за виски:

– Титька тараканья, ну что же ты так шумишь…

Попасть во дворец тоже оказалось непросто. Хорошо, что капитан дворцовой охраны был давним приятелем Матия, и после его вмешательства мне разрешили пройти. Кухонный корпус представлял собой большое двухэтажное здание, на нижнем этаже которого находились служебные помещения: пекарни, хлебные, кондитерская, погреба, кладовые, поварня и сервизная. А на втором этаже жили собственно сами повара и челядь.

Я пытался узнать, где искать Лидию, но до меня никому и дела не было. Дым стоял коромыслом. С десяток поварят что-то мыли, резали, жарили и парили, драили котлы и сковородки, носились мимо, ловко лавировали на поворотах и удерживали равновесие с полными подносами. Обеденное время… Я стал методично осматривать все помещения, а в глазах рябило от одинаковых белых колпаков и фартуков. Но наконец мне повезло. Взгляд выхватил из череды лиц знакомый тонкий профиль, склоненный над разделочной доской. С совершенно зверским выражением лица Лидия… резала лук.

– Надо же! Нашли достойное применение своим способностям?

Она вздрогнула, и лезвие неловко соскользнуло с блестящей луковицы, оставляя кровавый штрих на пальце. Лидия злобно зашипела и закусила порезанный палец во рту, разглядывая меня и сжимая нож. Но я не стал дожидаться, отобрал опасное орудие кухонного труда и потащил ее на свежий воздух.

– Эй! А кто лук резать будет? – возмутился какой-то толстяк, перегораживая нам дорогу.

– Дела дознания! Прочь с дороги! – рявкнул я, и в кухне стало тихо, только скворчали да плевались жиром сковородки. Сопровождаемый этой странной тишиной и любопытными взглядами, я подтолкнул Лидию к выходу и захлопнул за нами дверь.

Глаза болели и слезились от ярко блестящего на солнце снега, но я упрямо тащил Лидию дальше, прочь от посторонних взглядов. Она даже не пыталась сопротивляться.

– Мне интересно, вы решили сделать круг почета вокруг дворца? – насмешливо спросила она, когда я наугад свернул по парковой дорожке.

– Вы!.. – я остановился, на мгновение испугавшись, что не справлюсь с собой и придушу ее прямо здесь. – Мерзкая подлая интриганка! Преступница! Княжна похищена. Вы знали. Знали о планах своего любовника? Знали! Подсыпали кошачьей травы канонику и спровоцировали у него приступ! Отвлекли мое внимание гадкой выходкой! Этим клятым шоколадом! Где Юля? Где Серый Ангел? Отвечайте!

Моя гневная обвинительная речь ее ни капли не тронула, она разглядывала меня с каким-то странным выражением, а потом спросила:

– У вас похмелье?

– Это не ваше дело! – вызверился я.

– И бриться бравому спасителю сиятельной княжны тоже недосуг, да? – она попыталась провести ладонью по моей щеке, и у меня потемнело в глазах. Я схватил ее за горло.