Текст книги "Змеиное варенье (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
– Подлая интриганка! – возмущенно пробормотал советник, комкая салфетку в руке. – Я этого так не оставлю…
– Я вам говорил… – голос предательски сел. – Остановите праздник, пока не поздно, пока Лидия…
– Старая калоша! – прорычал советник, и я сообразил, что он не сводит взгляда с ложи великого князя. – Удумала играть за моей спиной… Полюбуйтесь, она собственноручно поднесла кубок князю!
Матушка-настоятельница подала шоколад великому князю Ярижичу, торжествующе улыбнувшись и сотворив священный символ, потом придвинулась ближе и что-то зашептала князю на ухо. Тот благосклонно ей кивал и прихлебывал горькую отраву.
– Кажется, напиток ему понравился… – проскрипел сквозь зубы советник и, прежде чем я успел его остановить, залпом опрокинул в себя поднесенный послушницей шоколад. – Демон!.. – он закашлялся, крякнул и встал из-за стола. – Придется показать ей, кто здесь главный.
Советник промокнул губы салфеткой и похлопал меня по плечу.
– Кстати, напрасно отказались. Всегда надо знать, с чем имеешь дело. Ух и забористое… – с этими словами он поспешил к князю, ловко пробираясь между гостями.
Темная лужица шоколада растекалась по столу, словно пролитая густая кровь. Распорядитель объявил перерыв до оглашения исхода состязания, но можно было даже не сомневаться, кого верховный каноник объявит победителем. Церковник не сводил похотливых глаз с Лидии, которая откровенно вертела перед ним хвостом. Но когда он потянулся вытереть с ее лица застывший шоколад, я не выдержал и встал из-за стола. Пора прекратить это порочное безумие.
У купели уже толпились страждущие испить сладкого благословения заступницы. Две послушницы охотно разливали шоколад гостям, а рядом маячили суровые стражники, охраняющие реликвию. В толпе гостей мелькали и сыскари, переодетые в богатые одежды вельмож, но выдаваемые настороженным выражением лиц и оценивающими взглядами. На душе было гадко и тревожно. Советника просить было бесполезно, он соперничал с настоятельницей за внимание князя, потягивая вторую порцию горькой гадости. Оставался кардинал, который не сдвинулся с места и брезгливо вертел кубок в руках.
– Монсеньор, надо остановить праздник, иначе…
– Пошел вон, – процедил он. – Ты отстранен. Можешь катиться к своему новому заступнику.
– О чем вы? – оторопел я. – Верховный каноник в опасности, а реликвия…
– Реликвия?!? – взорвался кардинал Яжинский. – Как у тебя еще язык поворачивается? Спелся с советником и этой старой перечницей? Ловко все обставили! Демоноборец, тьфу! Даже девку свою не постыдился вырядить в монашку!
– Все не так. Я ни с кем не…
– Пошел вон! – рявкнул старик.
Я в растерянности огляделся. Гости словно сошли с ума, торопясь испробовать шоколад. Послушницы подносили его всем желающим, но не успевали, многие требовали еще порций. От дрожащей в воздухе песни сумасшедшего барда, от слов, вдруг обретающих порочное звучание, от горького аромата, смешанного со знакомыми запахами корицы, имбиря, тыквы и еще чего-то пряно-сладкого, путались мысли. Мне отчаянно хотелось закричать, чтобы никто не пил эту гадость, чтобы все немедленно убирались по домам, что колдун среди них готов пролить кровь… Но нет… Шоколад уже успели попробовать почти все, даже великий князь. Лидия не посмела бы добавить туда что-то опасное… Или посмела?.. Мой взгляд остановился на столе князя Тимофея, и я с ужасом увидел на лице Юлии шоколадные усы, которые она, смеясь, утирала платком.
– Офицер! Княжна! Я же запретил что-то пробовать! – я гневно навис над их столом.
– Кысей, – девушка чуть растерянно улыбнулась. – Это же целебный шоколад. Зачем ты отказался? Он вкусный… Госпожа Хризштайн добавила в него имбирь и…
– Госпожа Хризштайн – мерзкая и подлая др… – я осекся и глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. – Немедленно отправляйтесь домой! Больше ничего здесь не ешьте и не пейте!
– Посмотрите только, как этому выскочке слава демоноборца в голову ударила, – мне на плечо легла тяжелая рука Фабиана. – Он уже сиятельной княжне приказы раздает…
Я обернулся и увидел рядом с ним еще двоих прихвостней, которые глумливо ухмылялись и загораживали проход. Фабиан грубо толкнул меня, оттесняя от стола.
– Господин Лоренц, – мой голос уже звенел от злости, – я и вам приказываю немедленно отправиться восвояси!
– Да ты кто такой, чтобы…
Кровь ударила в голову, я полез за пазуху и вытащил разрешительные грамоты.
– Именем ордена Пяти вы немедленно уберетесь у меня с пути, господин Лоренц! – он отшатнулся и покраснел от злости. – Офицер Матий! Проследите за тем, чтобы княжна добралась домой в безопасности.
Рыжий сыскарь отставил полупустую чашку с шоколадом и утвердительно кивнул, чуть покосившись в сторону князя Тимофея.
– Но, Кысей, я хочу посмотреть на фейерверки и дождаться, кого назовут победителем… И потанцевать…
– Можете не волноваться за госпожу Хризштайн, сиятельная княжна, – я уже успел справиться с гневом и говорил тихо. – Или у вас еще остались сомнения, кто победит? Пожалуйста, отправляйтесь домой.
– Моя дочь останется и будет наслаждаться праздником, – спокойно заявил князь. – Ваши полномочия, господин инквизитор, касаются исключительно дознания, к которому княжна не имеет никакого касательства. Подите прочь.
Темнота за окном озарилась разноцветными сполохами огня – в парке уже начали запускать фейерверки.
Юлия радостно встрепенулась и поднялась из-за стола, вопросительно взглянув на отца. Тот благосклонно кивнул. Я поймал за рукав офицера:
– Не сводите глаз с княжны, прошу вас.
– Да не боись, пушистик, – развязно улыбнулся Матий. – Что с твоей зазнобой сделается, если Серому Ангелу подсунули такую цацу, как реликвия…
Я беспомощно смотрел им вслед, а мне в спину летели злобные насмешки Фабиана и похабный хохот его дружков.
Я пробирался против людского потока, стремящего вынести меня наружу, где уже вовсю гремели фейерверки. Лидия беззастенчиво кокетничала с верховным каноником, поэтому я не стал особо церемониться.
– Простите, каноник Кирилл, – я дернул ее за локоть к себе, – но вынужден украсть у вас ненадолго послушницу.
– Хм… – он пожевал губами, не сводя с нее масляного взгляда. – Ну разве что ненадолго… Потому что скоро объявление исхода состязания, милое создание… – похотливый намек в голосе был настолько очевиден, что у меня потемнело в глазах от гнева.
– Подлая дрянь! – я крепко держал ее за локоть. – Что вы задумали? Отвечайте!
Лидия пьяно улыбнулась и вдруг прильнула ко мне, заглядывая в лицо.
– Я задумала… выиграть, господин инквизитор, – ее дыхание пахло горьким шоколадом, а на подбородке застыла пара темных капель.
– Строя глазки канонику? Это мерзко и гадко!
– Ну почему же только глазки? Знаете, там, на верхних этажах есть комнаты для гостей, где можно уединиться и…
– Прекратите! Я запрещаю, – у меня перехватило дыхание от возмущения и ее близости. – Пока змеиный колдун выбирает новую жертву, у вас хватает наглости кокетничать…
– Колдун уже выбрал жертву, которую я всего лишь пытаюсь защитить… Тем более, что каноник совсем не против. Пустите!
Она попыталась освободить руку из моей хватки, но я лишь крепче сжал ее локоть.
– Поразительное лицемерие! Зачем вы подставили меня с реликвией? Зачем устроили этот спектакль?
Откуда, демон раздери, вы взяли сумасшедшего барда?
– Вам понравилось? – она расплылась в довольной улыбке. – Йожеф так поет, что устоять перед ним невозможно… А вместе с пикантным шоколадом… ммм…
Пикантным? Имбирь, корица, щепотка перца и… Что еще она тогда болтала? Травку для пикантности…
Какую травку? Я похолодел и оглянулся на разгоряченную толпу, неспешно собирающуюся для лицезрения фейерверков. Взгляд выхватывал отдельные детали: слишком фривольное объятие, рука на талии спутницы, опущенная чуть ниже дозволенного приличиями, нездоровое возбуждение на лице высокого хлыща, похотливый блеск глаз дородного господина, алеющие от лживого смущения щеки дамы в черном…
– Вы добавили в шоколад кошачьей травы?!?
– Чуть-чуть, вот столечко… – Лидия сложила вместе большой и указательный пальцы и поднесла ко рту в притворном поцелуе. – Ах, как сладко… Жаль, что вы так и не попробовали.
– Ненормальная идиотка! – я встряхнул ее, чуть не плача от собственного бессилия. – Что же вы натворили? А если кому-нибудь станет плохо с сердцем?..
Она пожала плечами.
– Что ж… Зато бедняга умрет счастливым, не то что неко… – она вдруг запнулась на полуслове и изумленно уставилась на что-то позади меня.
Я оглянулся, пытаясь понять, что привело ее в замешательство, но пестрая мешанина из лиц и нарядов текла мимо нас, не возмущенная ничем, кроме витающего над толпой духа похотливого желания.
– Что вы там увидели?.. – я осекся, потому что Лидия уже успела ловко освободить руку. – Стойте!
Черное одеяние и змеящееся золото косы мелькнули в толпе, грозя в любую секунду исчезнуть из вида. Я бросился следом, не спуская глаз с безумицы. Она шустро лавировала среди гостей и уже добралась до лестницы на второй этаж. Оглянувшись и встретившись со мной взглядом, Лидия ухмыльнулась, подобрала длинные полы одеяния и поспешила по ступенькам наверх.
Я догнал ее только на втором этаже. Лидия торопливо шла по коридору, деловито распахивая двери с правой стороны и заглядывая внутрь.
– Стойте, я сказал!
Пробормотав извинения, она захлопнула дверь и, не оглядываясь, поспешила к следующей. В два прыжка я оказался рядом и попытался схватить ее за локоть, но она увернулась и заглянула в комнату.
– Простите, извините, продолжайте, ничего-ничего, – скороговоркой выпалила она и поспешила дальше.
Моему взгляду представилась отвратительная сцена – вельможа со спущенными штанами, запутавшийся в ворохе юбок распластанной под ним дамы… Я возмущенно отшатнулся и захлопнул дверь, пытаясь угнаться за Лидией. Она грязно выругалась, закрыв еще одну дверь.
– Демон раздери, да что ж такое! Ну где же…
– Кого вы ищете? – я ухватил ее за плечо и развернул к себе.
– Не мешайте! – она вывернулась и толкнула следующую дверь. – Нашла! Полюбуйтесь!
Не успел я заглянуть, как Лидия оказалась у меня за спиной, толкнула внутрь и захлопнула дверь.
– Что вы нашли? – я огляделся – в комнате никого не было. – Что за глупые шутки?
– Нашла свободную комнату… – плотоядно ухмыльнулась она и жадно облизнула губы. – Для нас. Нам никто не помешает.
– Что? – оторопел я, а потом меня обожгло осознание того, что Лидия тоже пила шоколад, отравленный кошачьей травой. – Прекратите!
Она обняла меня за шею и попыталась поцеловать, я уклонился и оказался прижат к двери. Надо же было так глупо попасться на ее уловку… Потерять здесь время, пока колдун и Серый Ангел на свободе.
– Вы просто не мешайте мне… – горячий шепот обжег шею, и Лидия потянулась к ремню брюк. – Я сама все сделаю…
– Прекратите это безумие! – я оттолкнул ее от себя. – Я думал, что вы что-то узнали, а вы… Для чего вы меня сюда заманили? Отойдите! – попытка отодвинуть ее в сторону привела к тому, что Лидия перегородила дорогу, опираясь одной рукой о косяк двери, а другой воинственно подбоченившись. Это выглядело бы смешно, если бы не безумный блеск в ее глазах.
– Вы не выйдете отсюда, господин инквизитор, – хрипло заявила она. – Или я отымею вас здесь и сейчас…
Я отпихнул ее в сторону и дернул за дверную ручку. Дверь оказалась закрыта на ключ.
– … или мне придется довольствоваться старьем в лице каноника…
Она небрежным жестом распустила косу, золотом рассыпавшуюся по плечам, потом дернула на себе ворот монашеского одеяния и уселась на диван. Дыхание перехватило.
– Остановитесь, – попытался я воззвать к голосу ее разума. – Пожалуйста. Там среди гостей колдун, мы должны его поймать.
– Знаете, когда я сообщила канонику, что под рясой у меня ничего нет, его чуть удар не хватил, – Лидия склонила голову и опять облизнулась.
На лицо были признаки кошачьей отравы: ускоренное сердцебиение, жажда, повышенная возбудимость.
– Где ключ? Куда вы его дели? – я двинулся к ней, понимая, что разговаривать бесполезно.
– А вы обыщите меня, – она призывно провела рукой по груди и расхохоталась.
Я схватил ее, прижав к дивану, и обшарил, едва справляясь с собственным сердцем, готовым выпрыгнуть из груди. Ключа не было. Да и быть не могло, его просто негде было спрятать в надетой на голое тело рясе.
Куда она могла его деть? Диван? Я забарахтался в липких от шоколада объятиях, а потом спихнул ее с дивана и стал методично обшаривать подушки и простенки между спинкой и боковыми стенками, даже заглянул под диван. Злость на глупую выходку спасала от греховных мыслей и плотских соблазнов, но ключ найти не помогла. Я гневно уставился на Лидию, сидящую в неподобающей позе прямо на полу и сверкающую голыми коленками.
– Дура! Вставайте, еще простудитесь! – я рывком поставил ее на ноги и встряхнул. – Где ключ? Говорите, или придушу!
– А вы поцелуйте меня… И я скажу…
– Я не собираюсь вас целовать! Ключ! Если, не дай бог, по вашей милости что-то произойдет в мое отсутствие…
– Вы поцелуете меня… Я отдам вам ключ… И вы побежите спасать свою драгоценную княжну… – Лидия закусила губу и погладила меня по щеке. – А я займусь блудом с каноником, он хотя бы меня не оттолкнет… Надо же выиграть…
– Нет, – процедил я. – Никаких каноников. Я выломаю дверь, а вас запру в первой попавшейся комнате.
Она горько рассмеялась и направилась к окну.
– Что вы задумали? – я не на шутку встревожился из-за того, что еще может придти в ее воспаленное похотью сознание.
– А нет свободных комнат, – Лидия пожала плечами и открыла окно. – И дверь крепкая, но вы попробуйте…
Так жарко…
Холодный ветер ворвался в комнату, растрепав ей волосы. Я на всякий случай подошел ближе и встал у нее за спиной, придерживая за плечо и вдыхая ее горький аромат.
– Лидия, пожалуйста, не упрямьтесь. Вы сейчас не в состоянии трезво оценивать ситуацию…
– Звезды такие яркие… – она запрокинула голову. – Ваша княжна знает их все, верно? Вы ее хорошо обучили…
– Ну к чему эта глупая ревность? – я едва сдерживался. Время утекало сквозь пальцы, пока я уговариваю ее, словно дите малое. – Отдайте ключ, пожалуйста.
Фейерверки уже утихли, лишь в дальнем углу парка занималось яркое пламя костра. Должно быть, знать решила потешить себя простолюдинскими забавами и попрыгать через костер. Сердце мучительно сжалось при мысли, что Серый Ангел может быть там, среди гостей, в опасной близости от Юли.
– А знаете, Юлия очень похожа на свою родственницу… Княжну Федору… Кстати, та тоже много знает о звездах… Даже слишком много… Она, конечно, безумна, но ее бредни такие забавные…
– Какая еще княжна Федора? Что вы несете? Отдайте ключ, последний раз прошу! – я сжал ее плечо.
– Младшая дочь великого князя, которая опозорила его, родив вне брака. Кстати, поговаривают, что она сошла с ума, потому что слишком долго смотрела на реликвию заступницы Милагрос…
– Что? – мне вдруг сделалось очень тревожно.
– Мы с ней подружились… Она утверждает, что если пристально вглядываться, то можно увидеть, как святая указывает путь… по звездам… к Источнику…
Я похолодел, вспомнив строчки примечания к записям в старом фолианте. Лидия обернулась и уставилась на меня с холодным прищуром. Шелуха похоти слетела с нее, обнажив хищный оскал.
– Я найду Источник, даже если для этого мне придется выучить все звездные атласы. Найду и уничтожу Святой Престол, который питается его силой…
Я отшатнулся от нее, слова застряли в горле.
– Ключ у вас в кармане… – я замешкался на секунду, потом сунул руку в карман и действительно обнаружил там ключ. Должно быть, она подсунула его мне, когда лезла целоваться. Я бросился к двери.
– Но если вы сейчас отсюда уйдете, то для вас тоже все будет кончено. Потому что вместе с Престолом я уничтожу и вас, и вашу княжну… Всех.
Я вставил ключ в замок, провернул его и распахнул дверь.
– Смотрите не надорвитесь, уничтожительница…
Я захлопнул дверь и закрыл Лидию в комнате. Никаких каноников, никаких Источников, никакого шоколада. Пусть посидит и остынет.
Глава 13. Хризокола
Захлопнувшаяся за ним дверь. Приглушенный гомон праздника снаружи. Затихающие отзвуки фейерверков. Неровное биение собственного сердца. Назад пути нет. Я обхватила себя за плечи, наблюдая за дрожащим пламенем костра в дальнем углу парка. Знак того, что у Антона все получилось.
Княжна похищена Серым Ангелом в то время, как я обжималась с инквизитором. Лучшего прикрытия сложно и желать, так почему же так холодно и мертво на душе? Сиятельную мечтательницу никогда не найдут, даже если перевернут вверх дном всю столицу. Да что там, даже если все княжество… Я задрала голову и отыскала на небосклоне созвездие Источника. Иногда Единый все же подыгрывает мне… Глупое пристрастие княжны, образец почерка инквизитора, попавшего мне в руки вместе с сопроводительным письмом, и… братик, так вовремя появившийся в столице вместе с Дылдой… А уж на мышиную возню вокруг реликвии, ставшей камнем преткновения между тайным советником и настоятельницей, вообще грех жаловаться.
Я поежилась и закрыла окно. Пора спускаться в зал, гости уже потянулись обратно во дворец. И нельзя упустить каноника, этот похотливый козел еще может взбрыкнуть. На мгновение я замешкалась, припоминая мелькнувшее в толпе лицо, но потом встряхнула головой. Да нет, мне почудилось, этого просто не может быть… Я толкнула дверь и выругалась сквозь зубы. Придурок запер ее на ключ. Можно подумать, меня это остановит, только время отнимет. Я заметалась по комнате в поисках подручных средств, потому что шпильки вместе со всеми украшениями остались в доме Лешуа. Надо велеть Тени принести их, пригодятся и в монастыре. Я хищно оскалилась, припоминая общение с сумасшедшей княжной Федорой и заливая в замочную скважину расплавленный воск с подсвечника. Поддев застывший воск отломанной от дивана деревянной щепкой, я легко провернула простенький засов и выскользнула наружу.
По лестнице уже поднимался тучный каноник, пыхтя и задыхаясь. Завидев меня, он дернул на себе ворот и возмущенно просипел:
– Милое создание… ну где же вы ходите… Я же могу и обидеться…
Я вымучено ему улыбнулась и бросилась навстречу, подхватывая под руку.
– Простите, меня задержал инквизитор… Насилу избавилась. Теперь я вся ваша…
Он хрюкнул от возбуждения и зажал меня в углу, норовя запустить руку под рясу. Я хищно мурлыкнула ему, обнимая за шею, и уточнила:
– Прямо здесь? А то там комната есть свободная…
Я раздраженно пнула ногой бездыханное тело. До дивана мы так и не добрались. Стоило мне залезть канонику в штаны, как он захрипел, схватился за сердце и рухнул, как подкошенный. Сколько же чашек шоколада успела вылакать эта жадная скотина? Что ж мне так не везет! В пору самой объявлять обет целомудрия…
Поймав за рукав пробегающего слугу, я сообщила, что верховному канонику стало плохо с сердцем. Кто теперь объявит исход состязания? Неужели все напрасно… Холодная ярость затопила меня. Стоя на лестнице, я разглядывала заполняющийся гостями зал. Зажравшиеся, самодовольные ублюдки… Змеиная колдунья в своем праве удавить вас всех… Сожрать и выплюнуть… Потому что вы – лишь мешки дерьма… паразитирующие на других… не заслуживающие большего… Горечь во рту стала нестерпимой, я тяжело сглотнула и начала спускаться вниз. Мне было все сложнее защититься от холодной змеиной ненависти, вымораживающей разум и чувства…
Спешащий вниз стражник чуть не сбил меня с ног. В зале начался переполох, чему я удивилась. Неужели княжны так быстро хватились? Инквизитор стоял с бледным напряженным лицом, кардинал грозно потрясал сжатым кулаком у него перед носом, смешно притопывая ногой. Смешавшись с толпой, я выяснила, что пропала реликвия святой Милагрос. Все только об этом и судачили. Самое пикантное в этой ситуации было то, что я к этому никакого отношения не имела. Неужели происки тайного советника?
Он использовал исключительные полномочия, чтобы выставить реликвию на состязании в качестве приманки для Серого Ангела, впрочем, удачно мне этим подыграв. Но я подозревала, что Сипицкий просто узнал о том, что Ангел именует себя учеником Цветочка, поэтому и пытался поймать сразу двоих…
В свое время я ему здорово насолила. Но настоятельница с моей подачи подпортила планы советника.
Вот уж и вправду – змеиный клубок. На всякий случай выбрав себе местечко поукромней, я приготовилась наблюдать за происходящим.
В толпе мелькнула лысая макушка Нишки. Мне ее стало почти жаль. Опять на нее свалят всю вину за исчезновение реликвии, кажется, кардинал именно ей поручил охрану святыни. Но нет… Я опять не угадала. Нишка с победным видом тащила за шиворот Йожефа, который вцепился в гравюру с безумным отчаянием. Демон! Куда его понесло? Наверняка, наслушался бредней о том, что реликвия дарует исцеление разума, хотя, судя по княжне Федоре, она только отнимает последние его крохи…
Я со злорадным удовлетворением смотрела, как заметался распорядитель, узнав, что каноника хватил удар, как он дрожащим голосом объявил о том, что оглашение исхода состязания откладывается, как побледнел инквизитор и начал пробираться сквозь толпу к лестнице. Неужели вспомнил о моей скромной персоне?..
– Не думал, ваша светлость, что еще когда-нибудь увижу вас… – раздался тихий голос у меня за плечом.
Я вздрогнула и повернула голову. Мне не показалось, это действительно был он. Тот самый безымянный повар из монастыря, который научил юную вояжну ненавидеть и обращать свой гнев против врагов. Он сильно постарел и сдал, но этот отрешенный взгляд исподлобья невозможно было не узнать.
– Вы обознались, – холодно ответила я и отвернулась.
– Вы забыли, как я учил вас резать лук, а представлять своих обидчиков? – прошелестел он, становясь рядом. – Жаль… А я не забыл… Я вас сразу узнал… До сих пор помню, как горел монастырь, и визжали церковники… которых вы казнили… Ваши глаза… Их сложно забыть…
Холодная пустота разъедала внутренности, поднимаясь к горлу кровавой изжогой. Я уставилась на этот призрак из прошлого, гадая, говорю ли сама с собой, или же с человеком из плоти и крови, и не зная, что из этого хуже.
– Светлая вояжна Ланстикун была в своем праве… – я оскалилась, схватила повара за воротник и притянула к себе, – творить суд на собственной земле… карать и миловать… Глаза, говоришь, помнишь?
Так посмотри в глаза той, в руках которой твоя жизнь и… смерть!..
Он не отвел взгляда и не изменился в лице.
– Ваша светлость, вы можете убить меня… Но тогда я не смогу объявить вас… победительницей…
Что? – отпрянула я, уже почти не сомневаясь в том, что это очередной подлый выверт моего сознания.
– Чжон Орфуа к вашим услугам, ваша светлость.
Я оторопело смотрела на княжьего повара, на безумный блеск в его чуть раскосых глазах и припорошенную пеплом седины голову, склоненную передо мной.
– Вот как… – пробормотала я, силясь собрать воедино разлетевшиеся осколки воспоминаний.
От монастыря осталось лишь безобразное пепелище, чадящее смрадом горелой плоти. Я казнила всех продажных церковников… всех, на ком видела ненавистные черные мантии… Обслуга и послушники в ужасе разбежались, побросав нехитрый скарб. Какое-то время я еще бродила по догорающему пожарищу босиком, зарывая руки в тлеющие угли и стремясь согреть стынущую в венах кровь, но тщетно. Ледяной ветер сковывал движения, замораживая последние искры сознания пригоршнями золы в лицо. Ничего не осталось в душе… души тоже не осталось… Я легла в еще теплый пепел и начала бесконечное падение в равнодушную звездную тьму северного неба. Но меня не пустили.
Горячая детская ладошка схватила за плечо и стала тормошить, обжигая слух жалобным плачем.
Настырный мальчишка таскался за мной везде, путаясь под ногами и цепляясь за юбку. Я не могла смотреть в эти до боли знакомые синие глаза, я гнала его и била, но он продолжал ходить за мной.
– Ты обещала, обещала!.. Не бросай… Не умирай… Вставай, ну пожалуйста…
Он пытался поднять меня, а потом стал колотить по груди, заливаясь слезами и развозя их отвратительными потеками сажи по лицу
– Никогда не сдавайся… – прошептала я, повторив за его сестрой. – Никогда… Как тебя зовут?
– Антон… Ты забыла? Я говорил! Вставай, а то замерзнешь!
– Не замерзну…
– Что?
– Княжий повар, говоришь… Хорошо устроился…
– Я не выдам вас, ваша светлость.
– Не смей меня так называть. Нет вояжества, нет вояжны, и меня нет. Есть лишь послушница Лидия, которая победила в состязании. Запомнил?
Он сверкнул глазами и кивнул.
– А жаль… Жаль, что нет.
– Жалеешь, что не сгорел там?
– Жалею, что больше никто не сгорит. Жалею, что вы забыли… и простили… Жалею, что сами стали одной из этих… церковных крыс…
В его темных глазах стыла горькая пустота. Повинуясь мгновенному наитию, я небрежно поинтересовалась:
– А ты жалеешь, когда готовишь для всех этих ублюдков? Жалеешь, что не можешь накормить их мясом собственных детей?
Он едва заметно вздрогнул и прищурился. Безумие исказило его неподвижные черты.
– А вы и впрямь колдунья, ваша светлость…
– Нет, – покачала я головой, – я хуже… много хуже… Последняя из проклятого рода ничего не забыла… и не простила. А ты?
– А я тоже… в своем праве. Праве мстить.
– Нет. У колдуна нет прав.
– Я помню ту свадьбу… Вояг Мирстены выдавал дочь за гаяшимского сановника. Я готовил изысканные яства, а моя жена доедала последнюю краюху хлеба. Церковники жировали и бросали объедки собакам, а моя новорожденная дочь пухла от голода. Одного из слуг высекли до смерти за то, что он посмел украсть требуху на кухне. Другой отчаявшийся посмел кинуть воягу обвинения, за что его предали жестокой казни, на потеху упившимся гостям. От голода люди теряли человеческое обличье, превращались в жестоких безумцев, но никому до этого не было и дела. А потом Святой Престол швырнул милостыню… черное сгнившее зерно…
– Почему же ты не уничтожил их? Зачем превращаешь в колдунов их детей?
– А почему вы, ваша светлость, сбежали и бросили свою землю и людей на растерзание северному выродку? Вы знаете, какие зверства творил вояг Густав? Живые позавидовали мертвым, когда он пришел за вами и не нашел…
Слова запутались и утонули в глазах, полных боли, отчаяния и ненависти. Мне нечего было ему возразить. Я бежала… бежала, как крыса, трусливо спасая собственную шкуру… Я не имела права называться вояжной.
– Не оправдывайтесь, ваша светлость, – вдруг горько усмехнулся он. – Все мы совершаем ошибки.
Пойдемте их исправлять.
Он двинулся вперед, а я запоздало сказала ему в спину:
– Вояг Густав скоро будет в столице.
– Правда? – Орфуа склонил голову, разглядывая меня исподлобья, а потом тускло улыбнулся. – Надеюсь, я смогу для него что-нибудь приготовить.
– Я тоже… надеюсь.
Я не видела лиц и не слышала звуков, меня словно укутала серая пелена отчуждения. Прошлое догнало меня раньше, чем я думала. Орфуа… Он не колдун. Его эмоции – боль и отчаяние – слишком горькие и настоящие, это чувства еще живого душой человека. Змеиная ненависть, отравившая меня, была порождением мертвой души колдуньи… Жена Орфуа? Похоже, слухи о ее смерти немного преувеличены.
Где она? А с другой стороны, зачем она мне? Имею ли я право ему мешать? Но нет, колдовство должно быть остановлено, иначе… Иначе я стану одной из них. Орфуа может выдать меня в любой момент, а я никак не могу ему помешать, разве что убить. Да, убить… И ее тоже. Всех убить.
Плечо обожгло жестокой болью. Меня резко дернули и развернули.
– Вы!.. Это вы довели каноника до приступа! – взбешенное лицо инквизитора плыло и искажалось в тумане. – Отвечайте! Где вы были?
Черная мантия на его плечах. Ненавижу!.. Боже, как же я их всех ненавижу… Словно тихий омут всколыхнулся донной грязью, поднимая на поверхность грехи прошлого… Лицемерные святоши… Убить…
Спалить… Всех до единого… И этого тоже… Всего лишь пешка на моем пути… Никто… Пепел… Грязь под ногами… Он сам выбрал свою участь…
Инквизитор запнулся на полуслове и спросил:
– Вам нехорошо?
– Главное, чтоб ей… чтоб сиятельной княжне было хорошо…
– Что? О чем вы?.. – он отпрянул и застыл, шаря взглядом по лицам гостей и не находя свою драгоценность.
– Послушница! – резкий окрик настоятельницы. – Где же вы ходите? Давайте быстрей, уже объявляют результаты.
Это было похоже на дурной кошмар, от которого силишься очнуться, но не можешь. Орфуа заменил каноника и после недолго совещания с остальными судьями провозгласил шоколад лучшим блюдом года, а меня – победительницей. Наградную грамоту торжественно вручил сам великий князь, перед которым пришлось преклонять негнущиеся колени. Рядом стояла матушка-настоятельница с довольным видом, свысока поглядывая на хмурого советника. Мне вдруг смертельно захотелось лечь прямо на пол, свернуться в клубок, как змея, и уснуть. Почему я должна досматривать этот скучный спектакль? Княжну уже искали, однако все еще не поднимая тревоги, ведь никому и в голову не приходило, что Юлия могла сама уйти с похитителем.
– Ваша светлость, – едва слышно прошептал Орфуа, склоняя голову, – берегите себя…
– И ты береги… жену.
Он улыбнулся едва заметным движением тонких губ, потом кивнул в толпу.
– Инквизитор, которому вы поднесли кубок, довольно хорош собой… Будет жаль, если с ним что-то случится.
– Кому жаль? – я повернулась и уставилась на Орфуа. – Тебе? Мне лишь жаль, что он отказался от кубка.
Потому что тогда бы удар хватил его, а не этого старого козла. И прости… я, кажется, испортила тебе задумку с каноником… Перестаралась с шоколадом…
– Да, жаль. Жаль, что он не увидит…
– Не увидит чего? – нахмурилась я. – У него же нет… Или есть? Внебрачные дети? Есть?
Орфуа пожал плечами и растворился в толпе. Сонливость сняло, как рукой. Идиотская мысль засела в сознании раскаленной иглой. Я же ничего толком не знала о родителях Кысея. Ну а вдруг… Вдруг его матушка сходила налево, и каноник… Нет, это сумасшедший бред! А даже если и так. Пусть. Мне все равно. Так даже лучше. Не будет путаться под ногами. Пусть сдохнет. Пальцем не пошевелю. А потом…
Он же наверняка здесь ничего не ел и не пил. А если отрава попала к нему еще раньше?.. Вызвать у него рвоту? Или уже поздно?..
Испуганные возгласы и дикий гогот резанули по ушам. Целое мгновение я простояла, пытаясь унять сердцебиение, а потом нырнула в толпу, проталкиваясь и орудуя локтями. Среди гостей началась паника, задние напирали, стремясь увидеть происходящее, а передние в ужасе пытались оказаться от увиденного подальше.
– Что? Что там? – я толкалась и пыталась увидеть инквизитора поверх голов.
– С ума сошел… Хохочет и плюется ядом!
– Кто? Кто? – я стучала кулаками по каменным спинам и пиналась, не получая ответа, но тут толпа вдруг резко подалась назад, грозя опрокинуть и растоптать, и меня, словно щепку в мутном потоке, вынесло вперед.
