Текст книги "Змеиное варенье (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)
– Уходите отсюда!
Лидия выпрямилась в полный рост, крепко держа мальчишку за здоровую руку, и ядовито улыбнулась противнице:
– Еще раз приблизишься к моему… ребенку, костей в подворотне не соберешь.
Госпожа Бергман вырвалась от меня и вдруг заорала:
– Колдунья! Она колдунья! Она сына моего заколдовала! Он родную мать не узнает! Йо-о-о-оран!
Я похолодел от ужаса, но Лидия презрительно покрутила пальцем у виска и потащила мальчика обратно в аптеку со словами:
– Пошли, хороший мой, не слушай тетю, тетя сумасшедшая… И дядя не лучше…
Я заломил руку госпоже Бергман и процедил:
– Только посмейте еще раз сюда явиться. Отправитесь в тюрьму за нарушение общественного порядка.
Зеваки разочарованно расходились, и я поспешил вслед за Лидией, гадая, каких еще сюрпризов ждать от нее.
Я помедлил возле гостиной, пытаясь собраться с мыслями.
– Ну что вы, не стоит благодарностей, – рассыпалась Лидия в светских любезностях перед госпожой Остенберг. – Премного благодарна за приглашение отужинать, но мы спешим. Ах, он вам не сказал? Господин инквизитор любезно согласился сопроводить меня в одно заведение, как же оно называется… Запамятовала… "Золотая лисица", точно! Нет, что вы, безусловно, такой воспитанный молодой человек… Да, вы правы, сейчас это такая редкость… Ах, вы даже не представляете, а как мне жаль, что он принял обет безбрачия… Нет, ну что вы… Как можно… Конечно, следует уважать его выбор, но… И не говорите, так много работает, всего себя церкви отдает… Что? Ах, ну конечно же, я прослежу, чтобы он обязательно поужинал… Йоран, милый, не вертись… Не надо плакать. Конечно, защитит… Серый Ангел защищает всех маленьких детей…
Я рывком распахнул дверь гостиной и застыл на пороге.
– Какой еще Серый Ангел?!? – рявкнул я. – Вы что несете?
Мальчишка вздрогнул и вжал голову в плечи. Госпожа Остенберг всплеснула руками и засуетилась:
– Кысей, ну что же вы ребенка пугаете? Садитесь, хотя бы чайку попейте, перекусите перед дорогой… Это я дура старая недоглядела его. Да кто ж знал, что она сюда придет? На вид вроде приличная женщина… А госпожа Хризштайн… как вовремя подоспела… Подумать только, мальчик так успел к ней привязаться, прямо удивительно, что он…
Госпожа Остенберг продолжала говорить еще что-то, а Лидия лишь задумчиво гладила ребенка по волосам, разглядывая меня. А потом склонилась к нему ближе и что-то шепнула.
– Госпожа Хризштайн уже уходит, – отрезал я. – Немедленно.
– Конечно, – она легко поднялась с места и подтолкнула мальчика. Тот послушно пожелал всем спокойной ночи и отправился спать, аккуратно прикрыв за собой дверь. На меня он не смотрел.
– Пойдемте, господин инквизитор, – я даже не успел заметить, как безумица оказалась рядом со мной и взяла под руку. – Мы уже опаздываем.
– Боюсь, вынужден вас разочаровать. Заведение "Золотая лисица" закрыто на все время проведения дознания, – я попытался стряхнуть ее руку со своей.
– Тем лучше, – улыбнулась Лидия, еще теснее прижимаясь ко мне. – Нам никто не помешает. Хотя жаль, что мой наряд будет некому оценить. Ну кроме вас, конечно…
Она потупилась в притворном смущении, скрывая похотливый блеск глаз. Госпожа Остенберг смотрела на нас с умилением, а потом пожелала приятного вечера, напомнив непременно поужинать. У меня сложилось странное ощущение, что моих слов вообще никто не слышал. Или не хотел слышать.
Наверное, я слишком устал сопротивляться Лидии, поэтому позволил ей вытащить себя из протопленного дома обратно в уличную сырость и запихнуть в экипаж. Но внутри я уже не сдержался.
– Что вы наговорили мальчику? Вы его зачаровали? Как вообще посмели? И какой мерзкой ложью отравили его душу, что он даже…
– О, я всего лишь по секрету рассказала ему, что его папа вовсе не умер, а превратился в Серого Ангела, который защищает маленьких деток. А еще его маму заколдовала злая колдунья, которая приняла ее обличье, а на самом деле его мама – это я…
Лидия довольно ухмыльнулась, глядя на мое вытянувшееся лицо.
– А еще я сказала, что если дядя инквизитор будет его обижать, то Серый Ангел придет и накажет дядю… по попе…
Чтобы не сорваться, я прикрыл глаза, но с ужасом обнаружил, что напрочь забыл молитву святому Тимофею. Вместо нее на ум приходили одни проклятия.
– Вы знаете, как раздражает эта ваша дурацкая привычка? – Лидия толкнула меня острым локтем в бок.
Я не открыл глаза, не желая видеть это наглое довольное лицо.
– Какое чудовищное вранье… Зачем? Зачем вы причиняете мальчику вред, обманывая так гнусно?
Глаза открывать все-таки пришлось, потому что Лидия придвинулась ближе и обняла меня за плечи.
– Ой, да ладно вам ворчать. Ничего с ним не станется. Поверьте, ребенку гораздо легче поверить в то, что его маму заколдовали, чем в то, что она сама превратилась в монстра. Давайте лучше о деле. Вам интересно знать, что говорят об адмирале Мирчеве?
Я попытался скинуть ее руку, но Лидия только недовольно фыркнула и зашептала мне на ухо:
– Не дергайтесь, господин инквизитор. Дайте хоть здесь с вами пообжиматься, чтобы не позорить вас на людях… А то ведь не сдержусь. Вы же не хотите, чтобы я распускала руки при всех? Так вот, этот ваш адмирал оказался еще тем жуком, однако… По слухам, у него имелись тесные связи с господином Остронегом…
Я дернул плечом, избавляясь от странного контраста ее холодного носа и обжигающе горячего дыхания у себя на щеке, и раздраженно сказал:
– Напоминаю, что вам было поручено раздобыть список ухажеров Марины Остронег, а не самовольничать…
– Да не вопрос. В списке семь имен. Сын мелкого помчика, сын судьи, младший сын княжьего ловчего, пфф… убит старшим, между прочим, ах да, купец из северных земель и два мелких крета.
– Это шесть. Кто седьмой?
Лидия стянула перчатку и взяла меня за руку, словно пытаясь согреть пальцы в моей ладони. Я недовольно поморщился, но сдержался и не оттолкнул ее.
– Знаете, я вот смотрю на вас, господин инквизитор, и гадаю, почему Единый так несправедлив… За что он наградил вас такой смазливой мордашкой? Специально смущать сердца юных прихожанок?
– Не отвлекайтесь. Кто седьмой? – повторил я сквозь зубы.
Лидия больно вцепилась ногтями мне в кисть и насмешливо сказала:
– Виль Лешуа.
– Демон! – я встряхнул в воздухе ладонью, багровеющей царапинами. – Что вы творите?.. Как же я устал от вас… Виль Лешуа погиб от…
– Знаю, но он тоже дрался на дуэли из-за Марины и получил ранение. И раз она внесла его в список, значит, мы тоже можем, верно? Он ведь мертв… Теперь вы понимаете, что надо выяснить о нем все? Надо узнать, с чего все началось. У меня уже имеются некоторые соображения, но мне необходимо попасть во дворец…
– Это исключено, – категорически заявил я и тут же осекся, сообразив, что таким образом лишь еще больше подзадорю ее. – Я хотел сказать, вы правы. Надо заняться первой жертвой. Но отец Лешуа переехал в поместье за городом, поэтому вам незачем во дворец… Да, и что вы там говорили об адмирале Мирчеве?
– Что-то вы темните… – задумчиво протянула Лидия, отстранившись от меня и внимательно разглядывая. – Но вы правы, Лешуа от меня никуда не денется. Сейчас меня больше интересует адмирал. О казначее я скоро узнаю много интересного, и вот тогда…
Смертельная усталость накатила на меня. Наверное, так чувствует себя человек, бегущий от лавины и понимающий, что она все равно его накроет…
– Что с адмиралом? – обреченно спросил я.
– Ваш адмирал оказался бездарным тупицей, – неожиданно заявила Лидия. – Вы знаете, что из-за его глупости в Окорчемском проливе была потеряна половина кераимского флота? Трусливый лизоблюд, давно променявший воинскую честь на высокий чин, так о нем говорят за глаза. Кстати, он пользуется покровительством Святого Престола, и за это ему многое сходит с рук…
– У любого человека найдутся недоброжелатели. Сколько в этих слухах правды?
– А вот сыночек у него был тонкой романтической натурой… – Лидия проигнорировала мой вопрос. – Драган учился в Академии, но тайком от отца бегал брать уроки живописи. Его рисунки были хороши, мне удалось заполучить один. Кстати! Мне нужна вилка.
– Что?
– Серебряная, – уточнила Лидия, как будто бы это что-то объясняло. – Да господи, ну что ж вы такой тупень! Серебряная вилка с головы убитого. Как угодно, но вы должны ее достать.
– И не подумаю. Все улики в дворцовом хранилище под строгим учетом…
– Тогда придется просить Серого Ангела…
– Не смейте! Зачем она вам, что за очередная блажь?
– Надо, – уклончиво ответила Лидия. – Если к завтрашнему дню не достанете, мне придется обратиться к Серому Ангелу. Но вернемся к рисункам… Они милые… Хотите взглянуть на тот, что мне достался?
Я тяжело вздохнул, но послушно взял протянутый лист бумаги.
– Когда вы называете что-либо милым, мне уже нехорошо. И что здесь? – я развернул рисунок и смущенно отвел глаза. Нет, здесь не было слитых в похотливой страсти безумцев, просто изображенная на рисунке девушка была несколько неодета. Талант художника мастерски запечатлел нескромный момент, словно девушка была застигнута врасплох порывом ветра, приподнявшим ей юбку, под которой ничего не было…
– Поверьте, он и вправду милый. Другие несколько… ммм… более откровенны. Но вы опять ничего не заметили на нем, да? Ну и ладно, невинный вы мой…
Лидия вдруг положила руку мне на колено, и я не удержался и позволил себе помечтать… о деревянной линейке, которой учителя в приюте охаживали непослушных мальчишек. Шлепнув нахалюгу по пальцам, я сказал:
– Скажите, вы издеваетесь? Вам нравится издеваться надо мной?
– Нравится, – кивнула Лидия и опять повесилась мне на шею, заглядывая в лицо. – Ну согласитесь, много ли у меня в жизни радостей, чтобы лишать себя такой малости? Когда вы злитесь, у вас румянец проступает на щеках, и глаза темнеют до дрожи, а еще, когда вы хмуритесь, то…
– Хватит уже! Вы на службе! У Святого Престола! И если не будете слушаться, я вас выставлю.
– Ошибаетесь, – отчеканила Лидия, ее лицо сделалось лукавым и злым одновременно. – Как фамилиар, я обещала вам подчиняться, это верно. Вы мне поручили добыть список, вы его получили. А чем я занимаюсь в свободное от обязанностей фамилиара время, исключительно мое личное дело. Так что я сейчас не на службе… – ее голос стал хриплым и опасно ласковым, – поэтому делать буду то, что хочу. И с кем хочу. Говорите, заведение закрыто? Тем лучше, нам никто не помешает…
– У вас нос красный, – ляпнул я первое, что пришло на ум, лишь бы избавиться от ее угрожающей близости. Лидия отпрянула, прикрыв рот и нос ладонью, и я поторопился продолжить, решившись на второй вариант.
– И вы будете меня слушаться, если хотите быть представленной во дворце.
– Что? Можно подумать, что вы… – она неуверенно всмотрелась в меня, потом покачала головой. – А вы можете? Откуда? Или на вас действительно вдруг свалилось наследство и титул от богатых родственничков, как мечтала Софи? Но нет, вы же голь перекатная и…
– Я дружу с Эмилем, если вы забыли. И не только с ним.
– А с кем еще? – быстро спросила Лидия, и с нее моментально слетела внешняя шелуха развязности, глаза жадно заблестели. – Кто он?
Мне подумалось, что безумицей сейчас двигает не только охотничий азарт в погоне за колдуном, но и еще что-то. Слишком уж она рвется попасть во дворец… Знать бы, ради чего она старается… Или ради кого…
– Не он, а она. Мы приехали, госпожа Хризштайн. Ведите себя прилично, если хотите, чтобы вас представила ко двору сама княжна Ярижич.
Прежде чем покинуть экипаж, я позволил себе немного полюбоваться на приоткрытые от изумления пухлые губы и насладиться наступившей тишиной.
Игорный дом «Золотая лисица» был закрыт мною еще вчера. Нас встретил его хозяин, господин Гарсиа Дрозд, необъятный в боках и с маленькой головой на квадратном туловище. Чудовищная тучность, однако, не мешала ему живо и бодро сновать вокруг нас, причитая и умоляя спасти его скромное заведение от разорения.
Это так называемое скромное заведение располагалось в Гостевом квартале, в двухэтажном роскошном особняке, с удобными подъездами для экипажей богатых особ, вышколенными слугами и дорогой обстановкой. Но сейчас здесь было пусто и тихо, кроме небольшой кучки любопытствующих перед входом, а может и просто страждущих продолжения игры. Господин Дрозд семенил рядом и просительно заглядывал мне в глаза, трогал за рукав и трагически заламывал руки, напрочь игнорируя мою спутницу. Но Лидию это, похоже, совсем не смущало. Она величественным жестом сбросила плащ на меху, который подхватил вышколенный слуга, и двинулась вперед, не обращая внимания на мой возмущенный возглас.
– Немедленно прикройтесь! – я догнал ее и остановил. – Если бы я видел, во что вы вырядились…
На Лидии было легкое черное с золотым платье, настолько открытое в груди, что из-под светлой оборки была видна тонкая полоска нежной темной кожи возле… Я отвел глаза и процедил:
– Или вы немедленно приведете себя в божеский вид, или можете забыть о дворце князя.
– Увы, господин инквизитор, я не могу, – без тени улыбки сообщила мне Лидия. – Забыла накидку дома, когда спешила к вам. Но вы можете просто отвести глаза, если мой небожеский вид вас так сильно смущает.
– Остальным мне тоже глаза отводить прикажете? Накиньте на себя что-то!
– Что вам за дело до остальных?
Я скрипнул зубами и заставил себя посмотреть в наглые серые глаза, стараясь не замечать знакомую родинку, предательски выглядывающую из откровенного декольте. Лидия ответила мне уверенным взглядом и торжествующе улыбнулась, празднуя победу. Только рано радовалась.
– Тогда придется использовать подручные средства, – сказал я, отводя упавший локон с ее щеки и отвлекая внимание, чтобы потом быстрым движением вытащить шпильку из ее волос и распустить их.
– Что вы делаете? – возмутилась Лидия, но было уже поздно. Уложенные в высокую прическу волосы легли ей на плечи золотой шалью, и я поправил их, чтобы прикрыть срам. А когда она попыталась собрать волосы, я перехватил ее в запястье и пригрозил:
– Не сметь! Держать так и… и не наклоняться! И не дышать! И вообще!
Лидия задержалась возле одного из столов, провела рукой по зеленому сукну и тяжело вздохнула. Господин Дрозд гордо заметил:
– Лучшее сукно. Еще из Мирстены заказывал. Сейчас такого днем с огнем не найдешь. Госпожа Хризштайн, вы любите играть? У нас собирается лучший цвет столичного общества. Ах, какие ставки, целые состояния, бывает, проигрывают и тут же отыгрывают обратно! А какие страсти кипят! Вы приходите, не пожалеете…
На лице Лидии что-то дрогнуло, и я вдруг с ужасом понял, что она сейчас сделалась до жути похожа на курильщика опиума, вожделеющего свою отраву. А еще вспомнились слова Антона про то, что его сестра – конченный игрок, готовый ради игры поставить на кон даже собственную жизнь.
– Госпожа Хризштайн не играет, – оборвал я вкрадчивые увещевания владельца заведения.
– Почему же? – хрипло пробормотала Лидия и подвинула себе стул. – Я бы сыграла. Жаль, что Гук Чин не может составить мне компанию… Может, тогда вы, господин инквизитор? Сыграем на вашу честь, а?
Брови господина Дрозда удивленно поползли вверх, но сориентировался он мгновенно.
– Я принесу вам карты, госпожа…
– Не надо! – бесполезно, меня сегодня никто не слышал и слышать не хотел. Я подошел к Лидии и рывком поставил ее на ноги. – Я не позволю вам играть. Зачем вы сюда приехали? Чтобы удовлетворить свою низменную страсть и вновь начать играть? Антон упоминал, что вы зависимы… Демон, а я, дурак, забыл!
– Вы действительно дурак, – медленно выговорила Лидия и приложила палец к губам. – Тсс… не мешайте мне…
Глава 7. Хризокола
– А ставкой будет его жизнь, гаш-и-уна, – ухмыльнулся Гук Чин, держа карту с острым, как бритва, краем у горла ничего не подозревающего инквизитора.
Я криво улыбнулась маре и кивнула. Может ли мое видение причинить вред Кысею? Впрочем, какая разница, я не собираюсь проверять. Кроме того, сегодня мара была особенно разговорчивой, если не обращать внимания на раздражающее чавканье. Гук Чин опять жрал яблоко. Я отодвинула Кысея в сторону и вернулась за стол. Надо пользоваться моментом. На кончиках пальцев возникло знакомое тревожное покалывание в предвкушении гладкой или не очень поверхности карт и опасной игры. Я взяла принесенную хозяином колоду карт и стала неспешно их тасовать, лаская и поглаживая.
– Раздавай уже, – Гук Чин выплюнул огрызок на пол и жадно уставился на меня щелочками глаз.
– Не дерзи, – оборвала я молокососа. – Успеешь.
– Что? – переспросил инквизитор и попытался отобрать у меня карты. – Я же сказал, что никакой игры не будет…
– Сядьте и уймитесь, господин инквизитор, – огрызнулась я и выдернула несколько помятые карты. – Так что здесь произошло вчера? Рассказывайте.
Разумеется, я обращалась к маре, но хозяин принял вопрос на свой счет и охотно начал жаловаться.
– Господин Гук Чин к нам частенько захаживал, щедрым он был, даже когда проигрывал. Дорогой клиент, пусть земля ему будет пухом…
– … Жирный бурдюк, чтоб ты лопнул! – Гук Чин скривился и накрыл рукой карты. – Жаль, не успел ему кровь пустить…
– Зато с тебя кто-то успел… кожу спустить… – пробормотала я себе под нос, разглядывая свои карты. Расклад был так себе. – С кем вчера играл?
– А почему вы карты на троих раздали? Я же не играю. А покойный играл вчера с господином Тихим, тот местный завсегдатай. Нет, вы не думайте, он не шулер, просто ему везет обычно…
Слова хозяина меня умилили, потому что подушечки моих пальцев даже спустя год не утратили повышенной чувствительности к едва заметным наколкам на рубашке карт для искусных шулеров. Честная игра, говорите? Ну-ну… Инквизитор дотронулся до моей руки и спросил:
– С вами все хорошо? Или у вас опять…
– Скажи ему, – расхохотался Гук Чин, жадно комкая карты в кулаке. Он на них даже не взглянул. – Расскажи ему, как ты меня изуродовала! Это из-за тебя я стал таким! Это ты меня убила! А я теперь убью его!
Я сбросила руку инквизитора со своей и досадливо повела плечом:
– Не мешайте мне играть. Я повышаю, – и подвинула две карты на смену. – Твоя ставка, мальчик.
– Не смей меня так называть, пусчен! – разозлился юнец. – Ты проиграла!
Он швырнул карты на стол – у него была полная масть. Я медленно положила свои – тройка и пара.
– Я так и знал! Он мой!
– Не торопись, мы еще не видели его карт, – я быстрым движением сгребла карты, лежащие перед носом у ошеломленного инквизитора, и перевернула их. Полный дом. Впрочем, было бы странно, если бы было иначе. Я же раздавала…
– Пусчен! Пус-пус-пус!
Карты взвились в воздух, и я вскочила на ноги.
– Ты проиграл! – крикнула я, но бесполезно. Лицо Гук Чина исказилось от злобы, он взмахнул рукой, и карты со свистом полетели в меня.
Окрик инквизитора у меня над ухом, и я оказалась на полу, придавленная весом его тела. Только вспыхнула болью рассеченная картой щека. На шум примчались слуги и охранник, их хозяин скулил от ужаса, забившись под стол. Мара исчезла, а карты были раскиданы возле нас на полу. И теперь я гадала, насколько они реальны. Инквизитор неловко отстранился, помогая мне встать. Он был бледен и испуган, но на нем не осталось ни царапины.
– Вы в порядке? Господи, у вас кровь на лице… – он вытащил платок и вытер мне щеку. – Надо обработать, подождите, я сейчас…
Он прикрикнул на хозяина, приказал что-то слугам, отправил восвояси охранника, говорил еще что-то, но я не слышала. Мое внимание было приковано к огрызку яблока, который валялся под столом. Тот самый… Я двинулась к нему в нерешительности, пытаясь различить грань между явью и вымыслом… Спелое и сочное яблоко еще даже не успело потемнеть, но когда я подняла его, оно рассыпалось гнилой трухой у меня на ладони…
– Да что с вами такое? – тормошил меня инквизитор уже в экипаже. – Вы хоть понимаете, что хозяин все видел? Вы хотите попасть в божевольню? Или еще хуже?..
Он еще что-то говорил, а я все пыталась оттереть намертво въевшуюся в кожу гниль. Что мне хотела сказать мара? Почему во второй раз Гук Чин появляется с яблоком и обвиняет меня? Что это означит?
– Гук Чин что-нибудь ел в "Золотой лисице"? – оборвала я возмущение инквизитора. Тот осекся, глубоко вздохнул, потом встряхнул меня за плечи:
– Посмотрите на меня. И послушайте, что я вам скажу. Вы опять подставились. Я пригрозил хозяину, но не уверен, что он будет молчать…
– Гук Чин ел яблоко?
– Что? Господи, да вы хоть понимаете, что произошло? Вы сидели за столом и играли в карты с мертвым! Мертвым Гук Чином!
– Откуда вы знаете? – удивилась я, а потом страшная догадка обожгла меня – инквизитор слишком быстро среагировал на взвившиеся в воздух карты. – Вы что… Вы его тоже видели?
– Да, демон раздери, я его видел! И не только я! Хозяин трясся от ужаса и причитал, что покойник пришел за долгом… Но когда господин Дрозд отойдет от пережитого ужаса, то поймет, что тот появился из-за вас… Лидия, ваше безумие заходит слишком далеко! Вам все хуже и хуже… Вы больше не участвуете в дознании, я не могу подвергать вас…
Я отодвинулась и задумалась. Слова Гук Чина не давали мне покоя. Если их слышал инквизитор, то… Холодок ужаса пробежал по спине, и я поежилась. Да нет, он бы уже спросил, что тот имел в виду. Я прикрыла глаза, пытаясь отгородиться от чувств Кысея. Его жалость давила и душила, не давая вздохнуть. Мерзкое чувство… Что угодно, только не жалость… Ладно, завтра у меня будут сведения о княжьем казначее, тогда и сложится полная картинка. А пока нет смысла себя терзать… Пусть Гук Чин злится на меня, но, демон, почему яблоко?.. А если он не мара? Или… Или просто не моя мара?
– Я сама дойду, не надо меня провожать, – я оттолкнула предложенную руку и выбралась из экипажа.
– Нет, я хочу удостовериться, что вы добрались домой без приключений, без мертвых мальчиков и девочек по пути.
Кысей подхватил меня под руку, и мне оставалось лишь последовать за ним, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха из-под душного покрова его жалости и страха.
– Чтобы к завтрашнему вечеру у меня была вилка, – выдавила я. – Иначе…
– Вы больше не занимаетесь дознанием, – отрезал инквизитор.
– Это мы еще посмотрим… – пробормотала я. – Нанять меня может, скажем, и господин Остронег… Или адмирал…
– Хватит уже. Вы завтра же отправитесь в монастырь святой Милагрос. Там прекрасный уход за душевнобольными, а самое главное – покой и храмовые занятия по укреплению души и тела. Очень живописно и…
– Заткнитесь. Сами туда отправляйтесь, – я взялась за трухлявые перила лестницы, ведущие на второй этаж. В окнах горел свет, значит, мерзавка Тень уже объявилась. – И не надо за мной ходить.
Но этот упрямец все равно пошел следом, бесцеремонно ввалившись за мной в комнату. В воздухе вкусно пахло запеканкой, и живот свело от голода, несмотря на стойкий яблочный аромат выпечки. Ко мне, всплеснув руками, бросилась причитающая служанка.
– Госпожа, боже мой, у вас кровь на лице…
Я почувствовала, как бешеный гнев привычно затопляет сознание, избавляя от всех прочих досадных ощущений. Даже собственная служанка вытирает об меня ноги!
– Ты где была целый день? Как посмела уйти без спроса? – я замахнулась, намереваясь влепить ей пощечину, но инквизитор перехватил мою руку, что стало последней каплей. – А вы убирайтесь отсюда!
Мне было все равно, на ком сорвать злость, поэтому я развернулась и врезала ему кулаком свободной руки под дых. Он согнулся в три погибели, но моего запястья не отпустил.
– Пустите! Вон отсюда! Не лезьте в мои дела!
– Госпожа, госпожа… – лепетала Тень, – вы же сами, вы сами меня…
– Лидия, успокойтесь! – Кысей увернулся от второго удара и скрутил меня. – Прекратите! Вы не в себе.
– … Госпожа, я же по вашему распоряжению… Я не нашла их на рынке, но вы же… Вы приказали без них не возвращаться, поэтому я…
Тень выскочила из комнаты в кухню и быстро вернулась с плетеной корзиной в руках, выставив ее перед собой, как щит.
– Вот, я достала, только не гневайтесь… Пришлось ехать за город, чтобы найти… Сейчас же зима… Но я нашла одного змеелова, и вот!
Она боязливо сдвинула крышку с корзины и сунула мне под нос. Внутри лениво шевелились несколько обычных ужей, разбуженных во время зимней спячки. Я потрясенно протянула руку, чтобы достать одного из них, но инквизитор захлопнул крышку и скомандовал Тени:
– Унесите их!
Я тщетно пыталась вспомнить, когда я могла приказать такое служанке и зачем, но… Инквизитор развернул меня к себе и всмотрелся в глаза:
– Зачем вам змеи? Что вы задумали?
Я оттолкнула его и направилась на кухню. Тень сидела в закутке и тихо плакала, на столе остывала яблочная запеканка. Корзина стояла на полу, вместе с другими покупками. Служанка меня обманывает? Я не помнила, чтобы приказывала ей, но с другой стороны…
– Сколько ты за них заплатила?
– Двадцать золотых, – всхлипнула Тень, глядя на меня с испугом. – Дорого, но вы сказали не торговаться и добыть дюжину гадюк… А там всего восемь… Больше не было, госпожа… Не гневайтесь, пожалуйста, вам вредно…
Нет, Тень точно не врала, потому что деньги ей могла дать только я сама, у нее столько не было. Господи, что же такое? Почему не помню?.. А если я не помню не только это? Если Гук Чин не врал?.. Я со злости силы пнула корзину, она перевернулась, и с нее слетела крышка. Тень взвизгнула, с ужасом глядя на расползающихся по кухне гадов.
– Дура ты… Тебе вместо гадюк продали втридорога обычных ужей!..
Инквизитор покосился на меня, потом поднял корзину и осторожно принялся собирать ужей в нее. Я без сил опустилась на стул и уставилась на пляшущий в очаге огонь.
– Угощайтесь, господин инквизитор, – не отрывая взгляда от пламени, кивнула я ему на запеканку. – Я же обещала госпоже Остенберг, что прослежу, чтобы вы поужинали. Я же обещала?.. Значит, должна держать слово…
Кысей присел передо мной на корточки, взял за запястье, словно пытался прощупать пульс, и спросил:
– Вы не помните, как поручили Тени их купить, верно?
Мне стоило больших усилий не вздрогнуть и не выдать себя. Я криво улыбнулась.
– Почему же не помню? Прекрасно помню, только не ожидала, что эта дура провозится так долго и купит не то…
– Врете, – уверенно перебил меня инквизитор. – Вы даже не знаете, зачем они вам. Вы понимаете, что вам все хуже? Вам надо лечиться, иначе…
– Я прекрасно помню и знаю, зачем они мне!
– Зачем же?
– Это у вас память короткая, а не у меня! Я уже говорила, что змеиное мясо вкусное и питательное, поэтому я…
– Что вы? – инквизитор вцепился, словно охотничий пес в подранка, и мне пришлось ляпнуть первое, что взбрело в голову.
– Готовить их буду. На ежегодном изморозном состязании поваров. Я собираюсь его выиграть и получить место ученика княжьего повара. Чтобы попасть ко двору.
Инквизитор удивленно покачал головой, а Тень неосторожно подала голос из своего закутка:
– Госпожа, но вы же не умеете готовить…
– Дурное дело – не хитрое! Научусь.
Кысей вдруг сдавленно прыснул со смеху и поднялся на ноги со словами:
– Вы уж врите да не завирайтесь…
Я вскочила на ноги и толкнула его в грудь:
– Я всегда получаю то, что хочу! Если я сказала, что выиграю, то так и будет! Вон отсюда!
– Угу… конечно… так и вижу вас в переднике и с перепачканным в муке лицом… – он уже не сдерживался и откровенно насмехался. – Хотя ладно… Искренне желаю вам победы… Занимайтесь готовкой, профессор Адриани считает, что она способствует восстановлению душевного равновесия… Это лучше, чем ошиваться в притонах и…
– Пошел вон! – не выдержала я.
– Ухожу, ухожу. Только напоминаю, что от дознания вы отстранены.
– Вас забыла спросить.
– Забыли. И я напоминаю, что вы обещали мне подчиняться.
– Как фамилиар, а не как ваша рабыня!
– Вот именно. Поэтому завтра я поручу вам другое дело, которое займет все ваше время…
Самоуверенное спокойствие инквизитора заставило меня подвинуть к себе тарелку с запеканкой. Еще одна наглая ухмылка – и оно полетит прямо в эту смазливую морду…
– И что же вы мне поручите? Может, заняться таинственным происшествием с Ясной купелью?
Теперь я торжествующе любовалась на его мгновенно побледневшее лицо и хмурую складку между бровей.
– Замолчите! Не смейте ничего предпринимать! – Кысей немного помедлил и добавил, смягчив тон, – пожалуйста, я прошу вас… Если пообещаете больше не вмешиваться в дознание, я попрошу княжну Юлию представить вас ко двору…
Я застыла.
– Юлию? Вы так хорошо знакомы, что называете ее просто по имени?
– … Сегодня же ей напишу, чтобы она…
– Сколько ей лет?
– … чтобы она вас приняла. Но если вы…
– Сколько ей лет?!?
– … посмеете только приблизиться к адмиралу или казначею и надоедать им…
– Она хорошенькая? Вы меня слышите?!? Сколько ей лет?
– … то мигом отправитесь в монастырь. Я не шучу. Спокойной ночи.
Кысей развернулся и ушел, а я стояла, сжав кулаки и кипя от ярости. Просто Юлия?!? Вот так просто? Он издевается?
Сна не было. Я сидела в темной спальне в кресле, закутавшись в теплое одеяло, и пыталась собрать воедино расползающиеся, словно змеи, мысли. Придется опять вести дневник, раз я не помню, что делала. Это уже не в первый раз… Ладно, сосредоточимся. Во-первых, необходимо раздобыть вилку, Яшлик ждать не любит, он и так уже извелся весь. Инквизитор упомянул, что улики хранятся в дворцовом хранилище. Плохо соваться туда без подготовки и предварительной разведки, но выхода особого нет. Другое дело, что идти за одной вилкой – глупо. А чем еще там можно поживиться? Хм… А если не брать, а наоборот, кое-что подложить?..
Во-вторых, завтра же отправлюсь в поместье Лешуа. Я расплылась в довольной улыбке. Нет, конечно же, глупо получилось с этим состязаньем поваров, но теперь им так удобно прикрываться… Именно так. И я его не просто выиграю, у красавчика мой кулинарный шедевр поперек горла встанет… И никакая Юлия меня не остановит. Правда, до Изморозья еще две недели. А рецепт мне нужен раньше… Я припомнила все, что Яшлик рассказал мне о Чжоне Орфуа.
Тот появился в столице год назад, открыл небольшую таверну в Гостевом квартале и скоро обратил на себя внимание. Орфуа победил в том самом состязании поваров, завоевав признание строгих судей новым блюдом "Поцелуй Единого", которое получило одобрение даже верховного каноника Кирилла. После победы Орфуа стал помогать княжьему повару во дворце, причем рецепт "Поцелуя Единого" хранился в строгом секрете. Полукровка быстро обзавелся полезными и влиятельными друзьями, его дела стремительно шли вверх. А через два месяца Виль Лешуа подрался на дуэли с младшим сыном княжьего ловчего. Подробности происшествия получили широкую огласку, и случился первый скандал. Еще через месяц неудачливый влюбленный вскрыл себе грудную клетку, и его отца уже ничто не могло спасти. Он ушел добровольно, назвав Орфуа своим преемником. Что ж, мотив хороший… Даже слишком хороший… Что-то тревожило меня в этой истории, но я так и не смогла понять, что именно. Какая разница… Интересно, сколько стоит таверна в Гостевом квартале? Я достану Орфуа и без попадания во дворец… Но к Лешуа все-таки надо съездить. Серебряная змейка из вилки будет очень милой… Только еще бы найти ювелира.
