Текст книги "Змеиное варенье (СИ)"

Автор книги: Маргарита Дорогожицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

Глава 17. Хризокола

Готовка уже сидела у меня в печенках, особенно возня с горячим шоколадом. Великий князь к нему быстро пристрастился и требовал напиток каждый вечер. Снежка суетилась рядом, выбалтывая последние новости.

– … Ужас-то какой! Сначала господин Витор, пусть Единый смилостивится над ним, а теперь и жена его… – повариха понизила голос, и теперь в нем уже четко различались нотки затаенного злорадства. – Говорят, живьем сгорела. Вместе со служанкой.

– От чего пожар? – небрежно поинтересовалась я, добавляя в шоколад щепотку перца и мелко натертый корень имбиря.

– Грабитель к ним в дом забрался, его тело тоже нашли. Только так говорят, что грабитель, а мне думается, что хахаль то ейный был, – с готовностью отрапортовала Снежка, в последнее время ставшая для меня бесценным источником дворцовых новостей и сплетен.

Я процедила шоколад в украшенную княжескими вензелями чашку, украсила свежими листиками мяты и поставила на поднос. Все это было странно. Сначала казначей, потом внезапная отставка адмирала, потом недвусмысленный визит маш-уна с известием о том, что посол заболел, и странными намеками.

Если кто-то целенаправленно подчищал следы за Святым Престолом, то зачем убирать госпожу Витор?

Или она не захотела молчать?

– Княжна нашлась! – неистово заорал влетевший на кухню поваренок, и поднос выскользнул у меня из рук.

– Боженьки! Живая хоть?

– Живая, живая! Инквизитор ее нашел на сгоревшем корабле!

На кухне поднялся нетерпеливый галдеж из расспросов и причитаний. А я стояла, оторопело уставившись на разбитую чашку из княжьего сервиза и растекающийся темным пятном шоколад. Какого демона происходит? "Маковей" должен быть в семидесяти милях отсюда, ждать посылки, а уж после… Как он мог сгореть? А где Антон? Что с ним случилось?

– А ну тихо! – гаркнула я, и на кухне мгновенно воцарилась тишина. – Снежка, убери здесь все. Где сейчас княжна?

Поваренок пожал плечами, испуганно вытаращив на меня круглые глаза. Я шагнула ближе, схватила его за грудки и пару раз встряхнула, аж зубы клацнули.

– От кого услышал, что княжну нашли? Говори!

– От стражников. – полузадушено выдавил мальчишка.

Я вылетела из кухни, сжимая кулаки. Если с Антоном что-нибудь случилось, убью. Всех убью. Живьем сожгу этот клятый гадюшник, а фанатика паскудного на куски разорву.

Руки почти не дрожали. Я уперлась подносом в грудь капитана, каменной стеной ставшего перед дверьми.

– Никого пускать не велено.

– Мне можно, – процедила я. – Горячее лекарство для княжны. Распоряжение великого князя.

Капитан охраны растерялся, прекрасно зная, что князь лично с моих рук принимает сладкий напиток.

– Но советник… – пробормотал он, – не велел…

– Отлично! – я гневно уставилась на вояку. – Так и скажу великому князю, что его слово ничего не значит!

Что его смеют не выполнять!

– Так я ж… Но советник… А, ладно, заходите… – капитан нехотя отступил в сторону.

Княжна сидела на кровати, уставившись в одну точку. Я тихо зашла и поставила поднос на столик. Мне отчаянно хотелось придушить мерзавку прямо на месте, но приходилось сдерживаться. Надо узнать, что произошло.

– Горячий шоколад, сиятельная княжна, вам надо поправить силы, – сказала я, но никакой реакции не последовало.

Девушка продолжала смотреть в пустоту и что-то беззвучно бормотать. Да какого демона? Я подошла к ней и влепила пощечину, а потом, не сдержавшись, еще одну. Голова княжны дернулась, а взгляд на мгновение стал осмысленным и сфокусировался на мне.

– Он придет… – прошептала Юля, и я затрясла ее за плечи.

– Что случилось? Говори!

Она приложила ладонь к алеющей щеке и всхлипнула.

– Буря… Я не знала… Я не думала, что Анжи…

Юля опять замолчала и принялась раскачиваться. Она была в глубоком потрясении, и мне самой сделалось нехорошо. Если "Маковей" попал в бурю и разбился, то Антон мог… Нет! Я принялась внимательно осматривать княжну. На лице ссадин или синяков не было, а вот на руках имелись ожоги, на правом плече сильный ушиб, колени разбиты. И самое ужасное, что Юля опять ушла в себя, бормоча под нос какую-то бессмыслицу. Ну что ж… Я стиснула руки на ее шее и принялась душить девушку. Она захрипела и стала отбиваться, а я так увлеклась, что чуть было и не прикончила ее.

– Пу…сти…те! Что… вы… де…лаете? – она зашлась в кашле, но зато глаза сделались вполне осмысленными. Инстинкт выживания победил глухоту разума.

– Простите меня, сиятельная княжна, но я не видела другого способа привести вас в чувство, – я поклонилась и подтянула к себе поднос. – Выпейте горячего шоколада, прошу вас. Вам надо восстановить силы.

Но Юля оттолкнула мою руку с чашкой и разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку. Я с досадой поставила обратно остывающий шоколад и после секундного колебания погладила девушку по голове.

– Княжна, не держите все в себе. Поговорите со мной, вам станет легче…

– Не станет! Из-за меня!.. Он!.. – Юля захлебывалась слезами и соплями, чуть ли не воя в подушку.

Так никуда не годилось, нас мог услышать капитан и помешать. Я оторвала девушку от подушки и обняла, прижав к себе, продолжая поглаживать по голове и мрачно созерцая картину на стене напротив.

Целомудренная дева на полотне склонила прелестную головку над вышивкой в ожидании своего рыцаря, а в тенях за ее спиной мне чудились отвратительные демоны, шепчущие: 'Убей, убей!" Но еще не время и не место устраивать кровавую бойню, не сейчас…

– Сиятельная княжна, помните, что вам говорил Кысей? Надо верить, и все обязательно образуется. Что случилось? Расскажите мне. Может, я смогу чем-то помочь?

– Вы ничего не понимаете! Из-за меня Анжи попал в бурю… Я бежала с острова… На шхуне… А у них осталась лишь та, разбитая… На нас напали, еще раньше, но мы смогли их победить. Это было ужасно и… так прекрасно… Я впервые сама вела корабль… Пусть и крошечную шхуну, но… А еще мы нашли сокровища… Там, на острове… У тех была карта… И я ее разгадала! Это было настоящее приключение!..

Вы никогда не поймете!..

– А дальше что? – мне каким-то чудом пока удавалось сохранять самообладание.

– Анжи был ранен… Он не хотел меня отпускать… Вы не понимаете! Он вовсе не преступник! Он такой… настоящий… Но я должна была… – княжна всхлипнула, и мне пришлось ее встряхнуть, чтобы она опять не скатилась в истерику. – Должна была бежать! Я увела "Маковея"… А они все равно погнались следом… На этом разбитом корыте… Там даже оснастки толком не было, понимаете? Зачем? Ведь надвигалась страшная буря…

Юля замолчала, и я отстранила ее от себя, вглядываясь в глаза. Их зелень стремительно выцветала, словно поглощаемая ужасом воспоминаний. У меня в голове словно бил набатный колокол: "Антон ранен, ранен, ранен…"

– Юля, – мягко позвала я девушку. – Анжи жив. Помните? Надо верить. Что произошло в бурю?

– Да, надо верить, – зачарованно повторила за мной княжна. – Я… "Маковей" выбросило на берег. Было очень темно и… Я подожгла его. Паруса хорошо горели, даже в грозу…

– Зачем вы подожгли корабль?

– Ну как же… – удивилась она моей недогадливости. – В Устьмарской бухте нет маяка. А горящий корабль хорошо видно издалека, даже в такую бурю… Анжи должен был найти путь… Я ждала… Но он почему-то так и не появился… Мне надо туда!

Внезапно она вскочила на ноги, и мне пришлось усаживать ее обратно силой, хотя у самой подкашивались ноги.

– Сиятельная княжна! – встряхнула я девушку. – Слушайте меня внимательно. Серый Ангел… Анжи… ваш Анжи… Он – преступник. Его ищут. Если вы не возьмете себя в руки, то его поймают. Слышите? И казнят!

– Нет! – она испуганно уставилась на меня. – Я этого не допущу. Он был вынужден… У него не было выхода, понимаете?

– Я-то понимаю, а вот остальные не поймут. Особенно господин Тиффано. Поэтому вы сейчас успокоитесь и ляжете спать. На все вопросы вам надо отвечать, что вы ничего не помните. Любое ваше слово может его погубить. Молчите, просто молчите!

– Но… Я должна быть там… В бухте. Дождаться его.

– Вы сказали, он ранен? – с замиранием сердца переспросила я. – Серьезно ранен?

– Нет, то есть… – княжна нахмурилась. – Когда на нас напали, он защищал меня и… Ему рассекли плечо, и было столько крови, и рука плохо слушалась, но тот высокий сказал, что ничего страшного…

– Вот и хорошо. А в бухте вам делать нечего. Там ведь уже рыскают стражники. Сами подумайте, что будет, если Анжи туда сунется…

Девушка в отчаянии заломила руки, но я ловко сунула ей остывший шоколад.

– Выпейте и ложитесь спать. Ждите. Он обязательно даст о себе знать.

Резко распахнулась дверь, и на пороге возник инквизитор.

– Что здесь происходит?

От его резкого окрика княжна вздрогнула и упустила чашку, расплескав шоколад на одеяло. Скрывая раздражение, я сжала ее ладонь и прошептала едва слышно:

– Ни слова об Анжи. Вы все забыли…

– Сиятельная княжна, простите, – Кысей с тревогой вгляделся в девушку, потом подошел и подхватил меня под локоть. – Она вас больше не побеспокоит. А ну пойдемте!

И он поволок меня к выходу, невзирая на слабые протесты Юли.

На меня нашло какое-то странное оцепенение. Инквизитор сквозь зубы ругался с капитаном из-за того, что тот посмел пустить постороннего к княжне, а все мои мысли были заняты братом. Буря случилась три дня назад. Ледяное штормящее море, дырявое корыто, раненый Антон… Вывод напрашивался очевидный, но я не хотела даже думать о таком. Какого демона он вообще погнался за этой дурой? Надо организовать поиски. Я найду брата.

Инквизитор щелкнул пальцами у меня перед носом.

– Я с вами разговариваю! Что вы делали у княжны? Какие еще интриги плетете?

– Зашла справиться о ее самочувствии… – медленно выговорила я. – Принесла горячий шоколад для поправления здоровья…

– Юля не в себе, по милости вашего подельника! Какой к демону кошачьему шоколад? Что вы вынюхивали?

Надо обыскать побережье и окрестные воды. Юля говорила про какой-то остров. А вдруг они повернули назад? Вдруг сейчас ждут помощи на острове? Надежда вспыхнула, словно маяк в ночи, и я резко развернулась обратно. Надо узнать точно.

– Куда вы собрались? Вам мало? – инквизитор перехватил меня за локоть и потащил прочь от комнаты княжны. – Сидите тихо и не высовывайтесь!

– Пустите!

– Я запрещаю вам к ней приближаться. Довольно. Вы хоть представляете, что она пережила? Юля три дня сидела на берегу, в разбитом корабле, ожидая этого урода, задурившего ей голову. Без еды, воды и на лютом морозе! Надеюсь, он погиб, потому что иначе…

– Не смейте! – рявкнула я и влепила ему пощечину, дрожа от бешенства. – Он жив!

Инквизитор отпрянул, в изумлении уставившись на меня.

– Что? И вы тоже?.. Вы до сих пор за него переживаете?.. После всего, что он совершил?..

– Идите в задницу! – я оттолкнула его с дороги, но Кысей удержал меня за плечи.

– Так он все-таки ваш любовник? – в его голосе была горечь. – И вы ему помогали… Помогали похитить Юлю…

– Идите в задницу вместе с вашей Юлей! – меня душила отчаянная злость из-за того, что я теряю драгоценное время.

Кысей отступил в сторону, и я поспешила прочь, не обращая внимания на тихие слова вслед:

– Для вас же будет лучше, если он погиб. Потому что иначе все вскроется, и вам придется отвечать вместе с ним… Его уже ищут по всему побережью.

Теперь к княжне мне вряд ли удастся попасть. Значит, надо обыскать все острова. Нужно судно. Нужна команда. Нужен лекарь. Контрабандисты исключались сразу. Эта дура успела сболтнуть инквизитору лишнее, и неизвестно, что еще может ляпнуть. А где же достать корабль, как не у судовладельца? Что ж, придется вспомнить былое, нанести визит Остронегу и напомнить ему о старых долгах перед Цветочком и бандой Безумных бардов.

Я выскользнула из дворца, переодевшись в мужское и напялив парик с очками. Но привратник в доме Остронегов наотрез отказался меня впускать, повторяя, как заведенный, что его господин никого не принимает. Он даже не захотел передать хозяину послание. Огороженный высоким забором дом не выглядел неприступным, под покровом ночи можно было пробраться внутрь, однако так долго ждать мне не улыбалось. Поэтому, завладев вниманием привратника, я погрузила его в гипноз и приказала открыть ворота.

– Не могу, – пустой взгляд мимо меня.

Я остолбенела от удивления.

– Почему?

– Хозяин заперся изнутри. Никого не пускает.

Я нахмурилась, припомнив странную смерть казначея. Возможно, Остронег опасается, что станет следующим?

– Чего он боится?

Глаза привратника расширились от ужаса.

– Не могу. Не могу. Не могу…

– Прекрати! – я хлопнула у него перед лицом в ладоши. – Можешь. Разрешаю. Скажи мне. Что случилось?

– Марина вернулась…

Было глубоко за полночь, когда лопата наконец уперлась в крышку гроба. Я распрямилась, чувствуя, как ноет спина, и отваливаются руки. Поддев крышку ломом, я поднатужилась и с треском открыла гроб.

Отвратительный запах разложения ударил в лицо. Тело Марины было на месте. Я без сил опустилась прямо на промерзлую землю, задыхаясь от вони. Какого демона происходит? Провалившаяся впадина носа, пустые глазницы и оскал беззубого рта, казалось, насмехались надо мной. Я с силой вогнала острие лопаты в голову этой шлюхи, а потом еще раз, и еще раз… И застыла. Раскуроченный череп развалился на несколько частей, словно переспевшее яблоко, а внутри… Мне чудится? Крошечные позвонки змеиных остовов… Я достала платок и подцепила один из змеиных скелетиков. Хороший подарочек для Яшлика, он обрадуется. А потом меня вырвало…

Теплые воды подземного озера приняли меня в свои объятия, очищая и согревая. Не хотелось думать, хотелось просто свернуться на этом горячем камне и уснуть… Так покойно и тихо… Только что-то тревожило и все никак не давало сомкнуть глаза… Скорлупа… Мои детки… Они такие хорошие…

Мариночка, девочка моя… Настоящая красавица… И мальчики такие взрослые… Тревожно за них… как они без меня?.. Только они? Есть же еще кто-то… Шум воды убаюкивал… Так хорошо… Имя пришло из ниоткуда… Антон? Кто это? Я недовольно потянулась, вытягиваясь на камне. Почему это имя меня так тревожит? Он не из моего выводка… Чужой… Забыть… В нем нет моей крови… Но он все равно родной…

Родной?.. Я резко села на камне, стряхивая ядовитый дурман. Демон змеиной колдуньи продолжал тихо нашептывать и усыплять сознание. Прочь отсюда!.. Надо убираться, пока не заснула… навсегда…

На поверхности было холодно. Очень холодно. Кровь застывала в жилах. Я даже не помнила, как оказалась под землей. Занимался багровый рассвет. Сколько времени я провела в подземном озере?

Меня вдруг охватил дикий ужас, что я проспала целую вечность… Проспала жизнь брата… Придется рискнуть и наведаться в Корабельный квартал.

Таверна "Пьяный пират" давно стала излюбленным местом контрабандистов и нечистых на руку купцов, однако с виду все было довольно благочинно. Заведение занимало крохотную часть древнего громадного корабля, нашедшего здесь последний приют и вросшего в скалы. Я подошла к трактирщику, положила перед ним золотой и сказала:

– Два для меня и один для тетушки Акомби.

Тетушкой называли выжившую из ума старуху, которая жила на верхней палубе таверны и держала почтовых голубей. Ее птичками иногда пользовались местные, когда надо было срочно передать послание или небольшой груз. Если голубь долетел до Льемма, то его ношу уже должна была принять Грета. Принять и доставить сюда. Трактирщик хмуро кивнул и предупредил:

– Облава вчера была. Всех забрали.

– Птиц? – напряглась я.

– Нет, их не нашли. Старуха как нутром чуяла, пташек в скале перепрятала. Плохо дело, сыскари лютуют.

Последний раз так бесились, когда Цветочек с бардами чудила, мир ее праху…

Трактирщик вздохнул и продолжил полировать стол грязной тряпкой. Я поправила парик и отправилась наверх, отчаянно отгоняя от себя запах табачного дыма и звенящую в воздухе насмешку атамана. Это благодаря Шушье здесь появилась тетушка Акомби. Атаман нежно заботился о старухе и баловал ее птичек настоящим кераимским горохом, а после его смерти о ней все забыли…

Старуха чистила клетки, напевая бессмысленную песенку, больше похожую на голубиное клокотание.

Юркая и опрятная, тетушка могла бы сойти за девочку, если бы не седые косички, заплетенные как попало, и сморщенное от старости лицо.

– Я за Гретой, тетушка. Она вернулась? – тихо спросила я.

Старуха оторвалась от клетки, взглянула на меня темными пронзительными глазами и всплеснула руками.

– Цветик! Ну что же ты! Почему так долго не заглядывала! А где Шушик? Я его так жду, все жду и жду…

Я проглотила ком в горле. Особенностью старухи было то, что она видела сквозь людей. Я стояла перед ней в очках и мужской одежде, а она все равно узнала во мне Цветочка, тогда бывшую темноволосой и короткостриженной девчонкой.

– Атаман… Ты не волнуйся за него, тетушка. Ему сейчас уже… хорошо. Он тебя помнит. Грета, она вернулась?

– Моя девочка, – заворковала старуха, улыбаясь и доставая из клетки сизую голубку. – Умница, хорошая, сильная… Вот, держи…

Акомби протянула мне записку и мешочек, а я застыла, повторяя про себя: "Моя девочка, Мариночка, моя девочка…" Не глядя, сунула посылку в карман и пошла прочь. Марина вернулась. А мальчики? Они тоже вернулись?

– Цветик! – закричала мне старуха, догнав уже на лестнице. – А тебя второй братик спрашивал!

– Кто? Что ты несешь? – не поверила я ушам, но сердце уже кровоточило отчаянной надеждой.

– Долговязый и смурной такой…

Неужели Дылда? Господи Единый, прошу, пусть это будет Дылда! Пусть Антон окажется жив! Господи Единый, я тебе все прощу! Даже слуг твоих не трону! Ну одного из них так точно в живых оставлю…

– Где он? Говори! – встряхнула я тщедушную птичницу.

– Вот, держи…

Я вырвала у нее из рук записку. Буквы запрыгали перед глазами, не желая складываться в слова. "Пташка сбежала. Не догнали. У господина горячка, но он жив. Сняли конуру у Мясника. Псы спущены" Я полетела прочь, а старуха все надрывалась мне в спину:

– Ты передай Шушику, что я жду его… И птички мои ждут…

Больше всего я опасалась, что облава накрыла и конуру Мясника. Старый чучельник был еще одним давним знакомым атамана, жил неподалеку в нижних ярусах Корабельного квартала и частенько давал приют беглецам.

Яростно тарабаня в дверь, я прождала бесконечные минуты, пока на пороге наконец не появился бледный Дылда с оружием наизготове. Снеся с пути головореза, я рванула в дальнюю комнату. Пусто.

– Где Антон? Где?!?

– Пошел вон отсюда! – Дылда попытался схватить меня за шкирку и выставить за дверь, и я сообразила, что моя маскировка обманула и его. Я наподдала ему под дых и сдернула с себя парик.

– Госпожа, это вы?.

– Где Антон, придурок?!?

– Я ж не знал, что это вы… В погребе спрятал.

Бледное лицо брата маячило в темноте над ворохом одеял. Я бросилась к нему и прижала к себе, что есть силы стиснув в объятиях. Живой!

– Хриз, ну больно же… – он слабо попытался отстраниться.

– Больно? Да я тебя сама прибью! – я замахнулась, но рука не поднялась. Меня душила злость пополам с рыданиями. – Какого демона ты натворил? А если бы с тобой что-то случилось?

Я трясла его за плечи, содрогаясь от пережитого ужаса, а потом дернула на нем рубашку, чтобы осмотреть. Горячечный румянец в полщеки, рассеченный висок, правая рука висит плетью с плохо зашитой рваной раной, которая еще и начала нагнаиваться. У меня потемнело в глазах от злости.

Придурок! Антон жадно облизнул запекшиеся губы и прошептал:

– Скажи, Юля… жива?

Я помертвела.

– А тебя только это волнует? Какого рожна ты полез защищать эту девку? Зачем погнался за ней в бурю?

Анжи, какая милота… тьфу! А если бы ты погиб?!? Ты обо мне подумал?!?

– Анжи? Откуда ты знаешь?.. Ты с ней говорила? – он возбужденно привстал на кровати и неожиданно сильно вцепился в мою руку. – Она жива? Скажи!

– Да что с этой дрянью сделается! Как вы вообще могли ее упустить?

Антон с облегчением откинулся на подушку и закрыл глаза. А мявшийся рядом Дылда поспешил оправдаться:

– Так это все он, госпожа. Это ваш брат ее отпустил. А еще она видела его лицо.

– Что? Антон, это правда? – я стукнула его по раненной руке, и он застонал от боли. – Оставь нас, Дылда.

Мне придется серьезно поговорить с братом.

– Ну вы это… госпожа, не серчайте сильно на него. Дело-то молодое, кумекаете? Девка красивая, вот он и…

– Выйди! – процедила я ледяным тоном, и головорез мгновенно заткнулся и исчез.

Я склонилась над братом и щелкнула его по носу.

– Глаза открыл! На меня смотри. Что у тебя было с этой девкой?

– Она не девка, – буркнул Антон и повернулся к стене.

– Что значит "не девка"? – оторопела я. – Когда это ты успел?

– Господи, Хриз, отстань! Я не это имел в виду.

– Так ты успел с ней покувыркаться или нет? Антон! Да говори же! Меня инквизитор живьем сожрет, если узнает, что его драгоценная Юлечка потеряла невинность…

Он возмущенно обернулся и передразнил меня:

– А тебя только это волнует? Твой драгоценный Кысенька?

– Меня волнует, что эта… не девка видела твое лицо. Зачем ты его открыл? Зачем позволил ей сбежать? – я все-таки не удержалась и дала брату подзатыльник.

– А ты не понимаешь? О чем ты вообще думала, собрав этот бандитский сброд на шхуне и отдав им красавицу княжну? Что они будут вести себя благородно, словно монахи-отшельники?

– Не дерзи мне, – поджала я губы. – Ее никто не должен был видеть. Они вообще не должны были знать, какой груз везут.

– Да неужели? Только в первом бою все обнаружилось! Капитана ранили, а Юлю чуть не убили! А мне пришлось… Мы с Дылдой по очереди дежурили у ее каюты. А потом еще и эта клятая карта, сокровища на острове, убийства… Господи, да у меня не было выхода! Я должен был ее отпустить, иначе все закончилось бы плохо…

Мальчишка разволновался и дышал часто и со свистом.

– Ладно, успокойся, – погладила я его по руке. – Отпустил, и бог с ней. Вечером принесу грибной эликсир, выпьешь и…

– Я не буду пить эту колдовскую гадость! – возмутился Антон и подавился кашлем.

– Тебя никто не спрашивает. Выпьешь, как миленький. Здесь оставаться опасно. Идут облавы. Благодаря этой мерзавке, между прочим. Ну ничего, она у меня еще попляшет…

– Подожди, Хриз! – брат удержал меня за руку, просительно заглядывая в глаза. – Не трогай ее, пожалуйста. Юля не должна выйти замуж за Густава, пожалуйста. Обещай мне.

– Еще чего, – ухмыльнулась я. – Он ради нее перстня не пожалел, как же я могу его лишить такой радости…

Вот, кстати, – я полезла в карман и достала мешочек с княжеской печатью, – полюбуйся…

Слова застряли в горле. У меня на ладони лежала фальшивка. Не редчайший сапфир чистой воды, а дешевая подделка из гарлегского стекла. Я лихорадочно развернула записку. Почерк был не Кысея.

Рецепт тоже оказался подправленным. Какого демона?!?

– Хриз, пожалуйста! Я прошу тебя. Зачем тебе Юля? Ты хочешь отомстить Густаву, но она здесь при чем?

Не отдавай ее этому уроду, пожалуйста!

– Заткнись, – прошипела я. – Идиот. Святоша непуганый. Козлина кошачья. Ничего доверить нельзя.

Подменили. Ну ведь специально его назвала! Даже проследить не смог. Обманули, как последнего дурака! Это советник, точно он. Старый плут! Я вам устрою… свадьбу… пир на весь мир!

Брат побледнел и в отчаянии добавил:

– Ради меня, пожалуйста! Спаси Юлю. Я люблю ее!

– Господи, Антон, ну развлекся ты с девчонкой, ну и пес ты с ней. Какая любовь, угомонись! И без тебя тошно, – я встала и направилась к двери, но мальчишка вскочил с кровати и заступил мне путь. Выглядел он паршиво, но решительно.

– Хриз, я никогда ни о чем тебя не просил. А сейчас прошу. Всего лишь прошу спасти Юлю от этого живодера.

– Свадьба состоится, так надо, – отрезала я. – Все, возвращайся в постель.

– Нет. Я этого не допущу. Если ты не пообещаешь, я… я все расскажу инквизитору. Пойду и сдамся. И пусть меня сожгут, как Серого Ангела!

– Антон, что за мальчишество? – устало спросила я. – Далась тебе эта Юля. Да я тебе пучок таких смазливых дурочек найду…

Оттолкнув задыхающегося брата с дороги, я закрыла за собой дверь и подозвала Дылду.

– Никуда его не выпускать, следи за ним. Вечером заберешь у старухи Акомби лекарство, я отправлю с птичкой. Смотри, чтоб он его принял. Если надо, не церемонься. А завтра переберетесь в поместье Лешуа. Антон должен быть все время под замком, понял? Сбежит – голову тебе оторву.

– Но, госпожа… – растерялся громила. – А как же?..

– Что с остальной командой?

– Дык осталось всего трое… Нас с острова подобрал рыбацкий баркас, а уж после… Разбежались, кто куда. Да вы не волнуйтесь, молчать они будут. Шутка ли, княжну похитили… – Дылда поежился и передернул плечами. – Лицо она его видела, вот что плохо.

– Это моя забота. Княжна тоже будет молчать, не волнуйся, – я направилась к двери, а потом вспомнила. – Да, кстати. Как Антон очухается, сводишь его в "Храм наслаждений", подберешь ему парочку шлюх поопытней да посмазливей, но смотри, чтоб чистые были и не заразные. И проследи, чтоб они свое отработали. Не скупись.

– Дык… госпожа, мне это… над ними со свечкой стоять, что ли?

– Можно и со свечкой. Главное – выбить из Антона эту блажь… Тоже мне, любовь развел…

Холодная ярость удивительным образом прочистила разум. Советник вздумал поиграть? Он еще об этом пожалеет. Я мстительно печатала шаг, направляясь к гаяшимскому посольству. Сколько их? Пять плюс одна. Шесть. Лешуа не в счет, в этом я была уверена. Кто они? Колдуны? Порождения змеиного демона?

Люди? Нет, точно не люди. У них не может быть души… Интересно, а меня вообще можно назвать человеком? Далее все слилось в сплошной калейдоскоп лиц и событий.

Маш-уна я приперла к стенке, намекнув, что кое-кто видел восставшего из мертвых Гук Чина, однако церковник не смутился.

– Больше не увидят, – заявил он. – Очистительный огонь скрывает все.

– Все? Даже источник колдовства? – я полюбовалась смятенным лицом Уль Джена. – У меня мало времени, достопочтимый. Серый Ангел погиб, но рецепт у меня. Кроме того, только я могу помочь вам избавиться от досадного недоразумения в лице ожившего сына посла. Или вы каждый раз собираетесь убивать и сжигать змееныша?

Церковник содрогнулся, а сквозь смуглую кожу проступила болезненная бледность. Я поняла, что попала в точку. От змеиной копии Гук Чина здесь уже успели избавиться.

– Что вы хотите?

– Денег. Много. Это за рецепт. И небольшую услугу. Мне нужно подчистить следы.

Казначея можно было сразу вычеркивать, так называемый грабитель в его доме наверняка был змеиным выкормышем. Адмирал Мирчев успел не только подать в отставку, но и отплыть в родной Керекеш. Что он сделал, увидев на пороге восставшего сына? Поспешил избавиться, как это сделал Сыч? Или принял и спрятал ото всех, как Остронег? Ладно, потом с ним разберусь. Судовладельца я решила оставить на десерт, тем более, что мне понадобятся пути к отступлению. Семейства Арметино в столице не было, они уехали в собственное поместье, на восточных границах. Куда мог отправиться только вылупившийся вояжич? К приемным родителям, зимой и через все княжество, или он все-таки пополз навестить свою настоящую мамочку, сумасшедшую княжну Федору? Я кровожадно потерла руки, представив, какого шороха тот наведет в святой обители, и велела извозчику направляться в монастырь заступницы Милагрос.

К моей досаде, здесь все было тихо. Разговор с настоятельницей вышел коротким и деловым. Будучи духовной наставницей княжны Юлии, матушка Селестина могла в особом порядке дать разрешение на скорый брак своей подопечной, несмотря на то, что той не исполнилось восемнадцати лет. Всего лишь ответная услуга в обмен на рецепт "Поцелуя Единого". И неважно, что я успела уже пообещать его маш-уну.

Наглухо запертые ворота дома магистра Лоренца и невнятные отговорки слуг подсказали мне, что последний из шести змеенышей тоже вернулся в семью. Можно было натравить на магистра Святую Инквизицию, но я предпочитала для верности сделать все самой. Последние события наглядно убедили меня, как опасно думать о других хорошо… Да и доступ в закрытые архивы Академии будет не лишним.

Нездоровое оживление во дворце, встревоженные слуги, ярко освещенный парк, стражники на каждом шагу – похоже, что-то произошло. Я ускорила шаг, а потом и вовсе перешла на бег, насмерть перепугавшись, что змеиный вояжич мог приползти за мной, а найти инквизитора.

– Что случилось? – влетела я на кухню.

Снежка вздрогнула и бросилась ко мне, обнимая и причитая.

– Госпожа, вы живы! А мы уж решили, что вы… что вас… этот паскудник… как и княжну… прямо из дворца…

Боженьки! – и она разрыдалась.

– Тьфу! – раздраженно сплюнула я на пол. – Не дождетесь!

– Где вы были, госпожа Хризштайн? – раздался вкрадчивый голос у меня за спиной. Советник Сипицкий.

Только его не хватало.

Я повернулась к нему, не скрывая досады.

– Как это где? Где я могла быть, когда сиятельная княжна при смерти? Разумеется, уединилась в монастыре и молилась о ее здоровье.

– А как вы вышли из дворца, что вас никто не заметил? – спросил советник и сделал знак, чтобы нас оставили одних. Всхлипывающая Снежка и остальные повара послушно покинули кухню. Я проводила их рассеянным взглядом, попутно разглядывая остатки готовки на столе, и пожала плечами:

– Откуда ж мне знать, почему ваши стражники не замечают простую послушницу…

Старый плут скривился, словно проглотил жабу, и едко уточнил:

– Простую ли? Вы дали неточный рецепт, госпожа Хризштайн. Вы поставили под угрозу жизнь сиятельной княжны. Знаете, как это называется?

Вот мерзавец! И главное, не возразишь, что подсунутая им фальшивка вместо перстня вояга поставила бы жизнь княжны в еще большую опасность. Все бы списали на меня… Я улыбнулась и мягко спросила:

– А что, Серый Ангел уже успел пожаловаться на неточность рецептуры? Или это вы, господин тайный советник, не преуспели в искусстве приготовления "Поцелуя"? – и я кивнула на стол, где стояло несколько порций сладкого десерта.

– Будьте уверены, что великому князю сообщат обо всех ваших вольностях. Госпожа Хризштайн. вы же не глупая женщина, и не можете не понимать, что вам не выстоять в одиночку. Чего вы добиваетесь?

Я подошла к советнику поближе и тяжело вздохнула.

– Господин Сипицкий, вам этого не понять… Я хочу… обычного женского счастья… Да, – кивнула я, глядя на его удивленное лицо. – Сиятельная княжна – замечательная девушка, но… Господин Тиффано… он так тепло к ней относится… и эти слухи… Я всего лишь хочу, чтобы она… исчезла! Пусть выйдет поскорей замуж за вояга Густава и уедет с ним в далекие северные земли… А мне достанется Кы… господин Тиффано. Я готова подарить ей на свадьбу и рецепт "Поцелуя", и рецепт шоколада, да что угодно!..

Я в притворном отчаянии замолчала, закусив губу, потупив глаза и отчаянно вспоминая едкий запах лука.

Советник рассмеялся с явным облегчением.