Текст книги "Змеиное варенье (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)
– Довольно! – лицо маш-уна опасно потемнело от гнева. – За дверьми мои охранники, и вы можете просто не дожить до дознания.
– Вы не боитесь Серого Ангела? – деланно удивилась я. – Ему не понравится, что его женщину кто-то посмел обидеть…
Церковник почти взял себя в руки, только синяя жилка на виске бешено пульсировала. Мне с тоской подумалось, что опять все мои планы полетели коту под хвост.
– Достопочтимый Уль Джен, давайте поговорим без эмоций. Вы могли сдать меня, но не сделали этого, потому что вам от меня что-то нужно. Я готова вас выслушать и подумать над вашим предложением.
– Подумать? – выплюнул церковник. – У вас нет альтернативы.
– Есть, – улыбнулась я и перегнулась к нему через стол. – Чай был вкусным? Или чуть горчил?
После секундного замешательства маш-ун побледнел и схватился за горло, а я расхохоталась, потом резко оборвала смех и жестко сказала:
– Запомните, маш-ун, альтернатива есть всегда. Да успокойтесь уже и прекратите пыхтеть, это медленнодействующий яд. Правда, может вступить в реакцию, если съедите не то… Моя гарантия на случай вашего обмана. Придется вам немного поголодать… – у меня опять начался истеричный смех. – Простите, простите, что-то я сегодня несколько подустала. Я вас внимательно слушаю. Что вы хотели мне предложить?
Церковник тщательно обнюхал чашку, шевеля длинным носом и напомнив мне диковинного жука.
– Таких сложных ядов немного… Вы затеяли рисковую игру…
– Я всегда играю на грани. Или говорите, что вам от меня нужно, или выметайтесь. И кстати, для Серого Ангела не существует замков, а некоторые яды имеют свойство накапливаться в организме и не выводиться со временем. Это если вы надумаете избавиться от него, прочистив желудок.
– Как вы связаны с Серым Ангелом? Только не врите, что вы его любовница.
– Почему же? – с досадой скривилась я. Отчего мне никто не верит? Неужели я так подурнела?
– Потому что я видел, как вы смотрели на инквизитора Тиффано. Это и навело меня на подозрения, что вы не та, за кого себя выдаете. А уж проследить за ним и выйти на вас было несложно.
Я не удержалась и потянулась за крупным яблоком на блюде.
– И как же я на него смотрела?
– Как голодная кошка на мышку.
Я сглотнула горькую слюну и пересела к маш-уну, прильнув к его плечу и заглянув в глаза. Есть хотелось до жути.
– Я могу точно также посмотреть и на вас, достопочтимый Уль Джен. И не только посмотреть… – я приблизилась к нему и почти касалась его губ, когда говорила. – Вы мне тоже нравитесь…
Церковник опять прищурился, а потом подался ближе и сжал железным захватом мне горло. Другой рукой он больно стянул мои волосы на затылке, накрутив хвост на кулак, и дернул, подминая под себя.
Удивление на его лице было таким красноречивым, что я ухмыльнулась, обвила его шею руками и полезла целоваться. Но мужчина брезгливо оттолкнул меня и сел, тяжело дыша.
– Ну что же вы отказываетесь… И вы тоже… Серый Ангел и вправду меня заколдовал, – прохрипела я, сползая на пол и опираясь спиной о диван. – Теперь меня не хочет ни один мужчина… Он колдун, не иначе…
– Мне нужно противоядие. И рецепт. Передайте Серому Ангелу, он знает, какой, – маш-ун замолчал, переводя дух, а потом ткнул меня пальцем в плечо. – Вы меня слышите?
– Слышу, – мрачно ответила я. – А вы не боитесь связываться с колдуном?
– Я щедро заплачу. Пусть встретится с моим человеком. В соборе к завтрашней заутренней. Тот будет его ждать. Но если Серый Ангел не явится, я молчать не стану… Я готов оказать ему любую помощь, даже…
Инквизитор Тиффано ему мешает? Или же вы действовали против своего подельника, когда вывели инквизитора из-под удара?
Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
– Мешает… Если б вы только знали, как он мешает…
– Не понимаю… Тогда какого дшимуна вы его спасли?
– Потому что загнанный в угол он будет мешать еще больше. Или не ваш мудрец сказал, что друзей надо держать рядом, а врагов еще ближе?
Я добрела до кухни и налила себе воды, капнув в нее десять капель полынной настойки и тридцать капель бэмкоя. Увы, когда гаяшимец появился в доме, выбирать мне не пришлось, потому что в доме наличествовала только змеиная отрава, которую я предусмотрительно сцедила, готовя бэмшин. И тысячную долю капли яда я выпила вместе с гаяшимцем, чтобы обмануть его бдительность. Желудок промывать было бесполезно, дрянь уже успела впитаться и отравить кровь. Ничего, мне не привыкать…
Надо просто много пить. Очень много. Много молока…
Я вздрогнула от требовательного стука дверного молотка. Неужели маш-ун что-то забыл? Я зажала себе рот ладонью, чтобы не выблевать горькую гадость, и поплелась к двери. Голова кружилась. Надо бы лечь и поспать, но… Я распахнула дверь и была буквально снесена прочь ворвавшимся юнцом в дорогом безвкусно-пестром камзоле.
– Где он?
– Кто? – сглотнула я подступившую к горлу горечь.
– Мой Луи! Где он?!? – красное то ли от гнева, то ли от мороза лицо незнакомца угрожающе нависло надо мной. Он схватил меня за воротник платья и встряхнул, словно тряпичную куклу. Я пыталась понять, что это или кто. Шутка моего воображения из-за действия змеиного яда или же паскудное чувство юмора Единого?
– Кто вы такой? И по какому праву врываетесь в…
– Ты – Хризштайн? – тонко взревел юнец, отчего у меня заложило уши. Его голос странно искажался, а обрюзгшее лицо плыло перед глазами, колышась вместе с белыми перьями на шляпе. – Узкоглазый мне все выложил! Где? Где мальчишка?
– Крета Лидия Хризштайн, – осадила я наглеца. – А вот вы не потрудились пред…
– Вояжич Арметино! Куда ты дела моего Луи?
– Почему вашего? – мысли путались, словно под черепом вяло шевелился клубок змей.
– Потому что я его купил! – он потряс у меня перед носом какой-то бумажкой и повторил, – теперь он мой!
Или ты возвращаешь его по-хорошему, или я приду со стражей.
– Ивер Арметино? – отупело поинтересовалась я, подавившись истеричным смешком. – Сладкий мальчик профессора Камилли и сам теперь бегает за мальчиками?..
Холодное лезвие уперлось мне в горло, прочертив болезненную царапину. Я тяжело сглотнула и прошептала:
– Он в комнате наверху. Я покажу, только убери…
Меня грубо схватили за шкирку и потащили по лестнице. В конце концов, невольник мне больше не нужен, а маш-ун не осмелится ничего предпринять, пока у него нет противоядия…
Мальчишка забился в угол комнаты, затравленно глядя на незваного гостя. Тот сразу двинулся к нему, грубо отшвырнув меня в сторону, схватил заскулившего невольника за волосы и вздернул на ноги. Резкий удар наотмашь по лицу, и голова невольника дернулась, роняя россыпь кровавых капель на пол.
– Милейший, не портите мне ковер. Кровь плохо смывается, – запротестовала я, поднимаясь на ноги.
Он обернулся ко мне с перекошенным от бешенства лицом.
– Заткнись, воровка! Ты свое тоже получишь!
Улучив момент, мальчишка вывернулся из рук мучителя и рванул от него, упав к моим ногам.
– Госпожа, пожалуйста, пожалуйста, спасите меня, – отчаянно зашептал он, прижимаясь ко мне и утыкаясь лицом в платье. – Вы обещали, там, в посольстве, пожалуйста, пожалуйста…
Я брезгливо выдернула подол платья, безнадежно испачканный кровавыми соплями, и хотела отпихнуть мальчишку, но не успела. Сокрушительный удар в челюсть сбил меня с ног. Я упала на колени и получила еще ногой в живот. Зато боль в разбитой губе отрезвила меня от пьяного равнодушия змеиной отравы.
Горечь яда затопила сознание. Невольник кинулся на зарвавшегося мерзавца и вцепился зубами ему в ногу, словно волчонок. Тот охнул и отшвырнул его пинком, отвлекаясь от меня, и мне этого хватило. Я нашарила на прикроватном столике подсвечник и стукнула благородного Ивера Арметино по голове. Он рухнул на пол с выражением запоздалого удивления на лице. Но мальчишка даже на бездыханную тушу смотрел с ужасом, обняв себя за колени, раскачиваясь и тонко поскуливая:
– Пожалуйста, госпожа, пожалуйста, не отдавайте меня ему, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Я утерла тыльной стороной ладони кровь с лица, мучительно соображая, что теперь делать. По слухам, Ивер был незаконнорожденным внуком великого князя, отданным в семью бездетного вояга Арметино.
Пощупала пульс на шее – засранец был жив, но без сознания, на его шляпе расплывалось пятно крови.
Сильно я его приложила. Мальчишка подполз ко мне и опять вцепился в подол платья:
– Не отдавайте меня, пожалуйста, пожалуйста… Я все для вас буду делать, госпожа, я не хочу боль-ик-ше… – он начал задыхаться и икать.
– Не хочешь чего? Раздевай его.
– Он сумасшед-ик-ший. Бьет и из-ик-девается…
– Раздевай его!
Я принялась стягивать с себя платье, но запуталась и не смогла расстегнуть пуговицы из-за поврежденного запястья.
– Помоги мне! Живей!
Луи продолжал поскуливать, возясь с платьем:
– Другие и-ик подарки да-ик-рят, и ласковые, а он… толь-ик-ко бьет и топит…
– Топит? – в памяти мелькнули записи профессора Камилли. – Вот как… Да шевелись быстрее. И его раздевай…
Я не успела договорить, как в комнату постучала Тень:
– Луи, что там у тебя за шум? Все в порядке?
Я метнулась к двери и закрыла ее на замок как раз вовремя. Настырная служанка дернула за ручку, начиная волноваться.
– Луи, открой, слышишь? Почему ты закрылся?
– Пошла вон! – рявкнула я через дверь, делая знак мальчишке спрятать тело за кровать.
– Госпожа! – ужаснулась Тень, услышав мой голос. – Что вы там делаете? Откройте дверь, умоляю вас!
– Шляпа! – зашипела я мальчишке. – Спрячь ее, быстрей же!
Тень продолжала стучать, и я знала, что она не угомонится и может пойти за ключом. Поэтому рывком распахнула дверь и вылезла вперед, прикрывая разбитую губу ладонью.
– Чего тебе надо?
– Госпожа… – она сначала отшатнулась, увидев меня в одной сорочке, а потом подалась вперед и попыталась заглянуть в комнату. – Где Луи? Что вы сделали с мальчиком?
– Тебя не касается! Пошла вон! – я оттолкнула ее, но она ухитрилась проскользнуть у меня под рукой.
– Луи! Господи, что же это!..
Мальчишка как раз успел заткнуть шляпу вельможи под кровать и сидел на полу с несчастным видом и измазанным кровью лицом. Тень бросилась к нему, охая и причитая, но я успела схватить ее за шкирку.
– Пошла вон отсюда! Еще одно слово – и вылетишь из этого дома за милую душу! Его тебе жаль?!? – я подскочила к мальчишке и схватила его за волосы, задрав ему голову. – Ты себя пожалей. И дочку свою!
Не мешай мне развлекаться! Вон!!!
Я дала пощечину Тени, смотрящей на меня с ужасом и каким-то беспомощным разочарованием, и выпихнула ее за дверь. После защелкнула дверной замок и повернулась к икающему мальчишке.
– … Ты меня понял? – я встряхнула Луи за шкирку, потом подумала, что следует добавить убедительности словам, разодрала на нем рубашку и прочертила красноречивые царапины на его тощей груди. – Сейчас отправишься к Тени, поплачешься ей на хозяйку похотливую. И смотри, чтоб она тебе поверила и носа сюда не сунула! Иначе…
Я выразительно кивнула на связанного по рукам и ногам вояжича с кляпом во рту и добавила:
– Скажешь ей, что я отдыхаю после утех, но потом потребую омовения, поэтому поможешь Тени подогреть для меня воду. И молоко. Пусть приготовит мне горячее молоко. Займи ее чем-нибудь, пока я не вернусь.
Невольник продолжал смотреть на вояжича расширенными от ужаса глазами и икать. Я влепила ему затрещину.
– Ты, мальчик, не его бойся, а меня, понял? Потому что если что, я тебя вместе с ним живьем закопаю, слышишь?
Его взгляд наконец-то стал осмысленным.
– Госпожа, а вы ик-куда? Не оставляйте меня с ним-ик, пожалуйста!
– Буду через час. Или два. Ты все понял? Да прекрати уже икать!
Я сунула ему в руки стакан с водой и поморщилась на свое нелепое отражение в зеркале. Молодой вояжич был грузным, и его одежда на мне свободно болталась. Пришлось подкладывать под камзол подушку. Я повернула шляпу другим боком, чтобы под перьями не было видно кровавого пятна, и подняла воротник, скрывая лицо с разбитой губой. Надеюсь, Арметино приехал без охраны с одним извозчиком.
К моей удаче, мост через реку так и не успели починить, поэтому извозчик даже не знал, к кому приехал его господин. Выдать себя за вояжича в темноте не составило труда. Пара резких окриков и грубых слов не вызвали удивления у извозчика, который, ничего не подозревая, послушно направил экипаж к соседней церквушке. Здесь я с ним расплатилась и отослала прочь, посетовав про себя, но достаточно громко, чтобы быть услышанной, что в поместье Альвернутти никого не оказалось дома. В случае поисков вояжича и допроса извозчика, тот вспомнит всего два места – давным-давно заброшенное поместье Альвернутти и церковь святого Тимофея. Одно было плохо – назад я возвращалась пешком по лютому морозу. Душившая меня ярость постепенно сменялась тупым равнодушием, обрывки мыслей вяло кружились вместе с ночной поземкой. Я не представляла, что делать с Арметино. Узкоглазый все выложил… Почему церковник?.. Или это не он?.. Он будет молчать… пока я… пока ему нужен Серый Ангел… Поцелуй Единого… Ему нужен рецепт, а мне нужны деньги… И Густав… Церковника все равно надо будет убрать… Но пока можно не торопиться… Арметино… Убить и повесить на гаяшимца? Вместе с мальчишкой? Я споткнулась на скользких перекладинах моста и чуть не свалилась, ободрав в кровь руки на промерзших деревянных перилах. До поместья оставалось совсем немного, но силы оставили меня. А еще где-то на свободе гуляет сорвавшийся с цепи колдун, убивающий направо и налево… Меня тошнило от крови, своей и чужой. Все мои планы путались, словно кружево, из которого выдергивали одну нить за другой. Клятый инквизитор!.. Это он, все из-за него… Я чувствовала себя загнанным в угол зверем, которого обложили со всех сторон и тыкают в бока. Какого демона! Бессильная злость затуманила зрение, и я опять поскользнулась и упала в снег, всего в десятке шагов от дома.
В сугробе было так мягко и покойно, что в нем хотелось и остаться. Ночное небо мерцало равнодушными звездами, узор которых поплыл перед глазами. Где там эта Бешеная Медведица? Княжна бы ее сразу нашла… Эта красивая добродетельная дурочка мужественно выйдет замуж за вояга Густава, вздыхая по инквизитору, а он будет тосковать по ней, не менее мужественно храня ей верность в своем обете безбрачия. Почти как в том слащавом романе, которым меня истязала Пиона во время простуды… У меня даже расхохотаться не получилось, разрыдаться, впрочем, тоже Я выпростала руку и вяло очертила контур созвездия, проведя линию в сторону, к Северной звезде. Время словно застыло. Кун-вояг избирается после вознесения Северной звезды, примерно через месяц после Изморозья… Совсем скоро.
Почему же его помолвка держится в секрете? Ведь это сильный козырь против соперников… Или? Я загребла немного снега и вытерла им лицо, пытаясь стряхнуть дурман отравы. Или Густав собирается объявить о помолвке прямо перед выборами, лишив других воягов времени что-либо предпринять?
Поддержка великого князя дорогого стоит, поэтому многие из северных воягов, услышав о помолвке, отдадут за Густава свой голос. Вот так просто… Еще посмотрим, кто кого загонит в угол… Чего мне. в сущности, бояться? Разве мне есть что терять, кроме этой жалкой жизни? Хотя обидно будет ее лишиться, замерзнув в сугробе или сдохнув от змеиного яда… А вот вам, господа хорошие, потерять придется многое… Я выбью почву из-под ног у Густава, расстроив его помолвку, а инквизитор мне в этом поможет. Мне все помогут… И гаяшимский церковник, и Арметино, и княжна, и Лешуа, и тайный сыск вместе со Святым Престолом под мою дудку спляшут… Правды нет, есть лишь шепот в слухах и домыслах, который творит иную реальность, иной узор судеб. Я подавилась смехом, когда надо мной возникло испуганное лицо Луи.
– Госпожа, вставайте, пожалуйста, пожалуйста…
Он помог мне выбраться из сугроба, продолжая скулить. Вояжича засуну в подвал, Дерека отошлю подальше, а сама отлежусь после яда… Но нет, не получится, завтра надо явиться на встречу с маш-уном.
Я выпрямилась, бросив взгляд на темные окна поместья, и застыла от ужаса.
– Там… В северном крыле… – я указал пальцем на окна второго этажа. – Кто там?
Неясный силуэт приблизился к окну и сложился в женское лицо с длинными светлыми волосами.
– Госпожа, там никого нет. Пойдемте, вы же замерзли…
Ледяное отчаяние сковало меня, выветрив все мысли из головы. То крыло стояло закрытым, там никто не жил, и в доме не было светловолосых женщин, кроме меня. Мальчишка никого не видел и упрямо тянул меня к дому, а я беспомощно наблюдала, как неизвестная открыла окно, высунулась в него и… Глухой стук упавшего тела. Какого демона? Почему опять? Что не так?
– Вода горячая и молоко, как вы хотели, госпожа, пойдемте… Я все для вас сделал. Тень хотела пожаловаться господину Лешуа, а я ее отговорил. Сказал, что вы хорошая и добрая, что я сам виноват…
Госпожа, только не оставляйте меня с этим в комнате, пожалуйста, я все для вас делать буду… Все-все, что скажете!
– Заткнись, – не выдержала я, подавив желание свернуть с дорожки и взглянуть на место, куда упала женщина. Нет, я не буду туда смотреть, не буду, не буду… Там никого нет, мне только кажется…
Что там было в записях? Завтра с утра отправлю Дерека за кошачьей травой, красавкой, корнем вознесения и вытяжкой из змеиной крови. А вот опиум придется доставать самой. И хорошо, что я прихватила из хранилища две вилочки. Я вымучено улыбнулась, представив эту картину, но улыбка мгновенно сползла с лица, потому что меня опять затошнило. Клятый сон с ребенком преследовал меня каждую ночь, становясь все дольше и реальней. Сегодня я уже ничего не смогла съесть, хотя отчаянный голод выворачивал нутро. Этот сладковатый привкус чудился мне повсюду, и никакие приправы не могли его перебить, сколько их не сыпь… Сладковатый вкус человеческого мяса…
Глава 10. Инквизитор Тиффано
Я тяжело сглотнул и отвел глаза.
– Когда это пришло?
– Сегодня днем… – глухо ответила Нишка.
Профессор Адриани удрученно покачал головой и попытался взять девушку за руку, но она выдернула ладонь и сжалась в кресле. Мы сидели в кабинете у кардинала Яжинского, который пока хранил гробовое молчание.
– Это точно его?
– Да, – кивнул профессор. – Перстень с фамильной печаткой.
– Но почему Нишке?
– Потому что… он… он обещал вернуться за мной. И закончить то, что не успел.
– Госпожа Чорек, – мягко сказал профессор и все-таки взял ее за руку. – Я настаиваю, чтобы вы переехали.
Он не посмеет…
– Он уже посмел! – Нишка вскочила на ноги. – Уже посмел! Вы что, вы не видите?.. Да что вы можете!
Никого вы не защитите!
– А ну сядь! – монсеньор стукнул кулаком по столу, и Нишка, вздрогнув и поджав губы, опустилась обратно в кресло. – Вы идиоты? Или вы не понимаете, что сейчас будет? Это уже не ограбление дворцового хранилища, а похищение! Тайный сыск на уши встанет, когда узнает!
– Уже знает. Уже стоит.
Двери кабинета распахнулись, и в комнату вошли тайный советник Сипицкий и магистр Лоренц. Я прикрыл глаза, не желая видеть ни их мрачные лица, ни страшную посылку, полученную Нишкой. На столе лежала бархатная коробочка, в которой обычно дарят драгоценности, а в ней… отрубленный палец с фамильным перстнем семьи Арметино. Палец насадили на серебряную вилку, ту самую, из хранилища, вместе с запиской: "Любимая, я дарю тебе его руку, по частям, не обессудь. Надеюсь, ты примешь мое предложение, иначе я буду вынужден подарить и его сердце… Навеки твой. Серый Ангел"
– Требование выкупа прислано великому князю, поэтому похищением вояжича Арметино займется тайный сыск, – отрезал советник. Господин Сипицкий был очень маленького роста, даже ниже, чем Нишка, лысоват и добродушен, но только на первый взгляд. Стоило заглянуть в его холодные голубые глаза, и сразу становилось понятно, почему этот нелепый человечек руководит тайной канцелярией самого могущественного княжества. В огромном кабинете неожиданно сделалось тесно, как будто советник занял собой все пространство.
– Я поддерживаю, – заявил магистр, – это будет разумно, особенно в свете…
– Серый Ангел объявлен вероотступником за ряд преступлений, совершенных в Кльечи, поэтому Святая Инквизиция имеет первоочередное право на ведение дознания, – возразил кардинал.
– Кажется, вы не справляетесь даже с текущими дознаниями… – ехидно отметил магистр.
– Это не обсуждается. Великий князь уже знает о происшествии, поэтому его воля такова, что заниматься поисками вояжича будет тайный сыск, – советник задумчиво крутил в руках коробочку. – Вилка та самая?
Из хранилища?
– Это улика по нашему текущему дознанию, – кардинал не на шутку разозлился, – которую выкрали из дворцового хранилища при попустительстве вашей охраны! Несмотря на требования передать все улики нам!
– При участии и ваших людей, – равнодушный кивок в сторону Нишки.
– Инквизитор Чорек сделала все возможное в той ситуации, а капитан дворцовой охраны проигнорировал предупреждение о готовящемся ограблении и не предоставил ей никакой поддержки! Ваша служба уже проявила себя не лучшим образом, и Святой Престол будет настаивать на…
– Требования Серого Ангела касаются секретов двора, поэтому…
– Какие именно требования?
– Вас это не касается. Я изымаю улики и…
– Мне придется обратиться в Орден Пяти! Не заставляйте меня…
– В таком случае, я напомню им о реликвии святой Милагрос, которую вы просрали. Себе же хуже сделаете.
– Да как вы смеете!..
Они были готовы сцепиться друг с другом: тщедушный кардинал и маленький советник, застывшие в обманчиво спокойных позах. Мне сделалось так горько и противно, что я не выдержал:
– А вам не кажется, что Серый Ангел намеренно стравливает вас друг с другом?
Они оба уставились на меня со злостью.
– Инквизитор Тиффано, ваши замечания неуместны…
– Да полноте вам! Зачем присылать посылку инквизитору Чорек с недвусмысленным содержанием, а выкуп требовать у князя? Зачем привлекать к себе внимание сразу двух сторон? Пока вы будете решать, кому заниматься поисками, он успеет провернуть свои дела и оставить вас всех с носом!
Кардинал открыл рот, чтобы осадить меня, но советник неожиданно остановил его.
– Подождите. Господин Тиффано, какое еще недвусмысленное содержание?
Я молча протянул ему записку, стараясь не смотреть на разъяренного монсеньора.
– Интересно. Учитывая то, что инквизитор Чорек подверглась нападению и попытке изнасилования со стороны Серого Ангела, а также то, что он потребовал от князя выкуп в виде рецепта "Поцелуя Единого" для своей возлюбленной…
Я вздрогнул.
– … можно предположить, что она…
Все взоры обратились к несчастной, которая съежилась в кресле.
– … представляет для преступника определенный интерес, чем можно воспользоваться…
Советник с сомнением окинул девушку взглядом и покачал головой.
– Странный у него вкус… – съязвил магистр, презрительно покосившись на Нишку.
– Магистр Лоренц, – резко осадил его всегда тактичный профессор, – ваши замечания неуместны и оскорбительны.
– Госпожа Чорек, – обратился к Нишке советник, – о каком предложении идет речь в записке?
Нишка набычилась и покраснела, поджав губы. Я ответил вместо нее:
– Полагаю, о предложении руки и сердца, разумеется, в извращенном понимании этого мерзавца. Нам надо объединить усилия, чтобы поймать его, а не спорить, кто важнее.
– И это говорит человек, которому делается плохо от вида крови… – вылез вперед магистр. – Не понимаю, как он вообще сдал экзамены и получил…
– Господин Тиффано был моим лучшим учеником, – опять осадил его профессор Адриани. – Не чета сыночкам некоторых…
– Довольно! – повысил голос советник, не сводя глаз с кардинала. – Монсеньор, я знаю, что вы были против назначения господина Тиффано. В отличие от меня. Что скажете?
Я в изумлении воззрился на коротышку. Вот уж не думал, что он меня поддерживал…
– У меня пока нет других кандидатур, увы, – вздохнул кардинал. – Не выставлять же в дознание госпожу Чорек…
– Вот значит как! – взвилась на ноги Нишка, ее голос позорно дрожал. – Я недостаточно хороша для дознания? Потому что не писаю стоя?!? Я сама его поймаю, слышите! Без вас! У меня получится!
– Госпожа Чорек, я думаю, что монсеньор просто хотел сказать, что вы… – начал профессор, – нуждаетесь в охране, и поэтому не можете продолжать дознание. Он вовсе не хотел задеть ваши чувства…
– Да идите вы все! – рявкнула Нишка и, не обращая внимания на оклики, выскочила из кабинета, хлопнув дверью.
– Пусть к ней приставят охрану, – рассеяно обронил советник, перечитывая в который раз записку. – Почерк странный… Где-то я уже видел похожий…
– Я предложил госпоже Чорек пожить пока в моем доме, раз она не хочет оставаться в церковном госпитале, – поднялся с кресла профессор. – И думаю, что смогу ее образумить, а пока она слишком взволнована, чтобы мыслить разумно…
– Да-да, – кивнул советник. – Господин Тиффано, вы же кажется уже знакомы с офицером Матием? Будете вести дознание вместе с ним. Надеюсь, мне не надо напоминать о сохранении данного происшествия в тайне? А пока не смею больше вас задерживать, господа. Нам с монсеньором надо еще кое-что обсудить…
В коридоре профессор придержал меня за рукав и отвел в сторону.
– Кысей, я подумал, ты должен знать. Когда пришла эта ужасная посылка, Нишка обронила странную фразу. Про Лидию. Я думаю, что про Лидию…
– Что именно?
– Она прошептала: "Бедная крета, как же она смогла жить после такого…" Я думаю, что речь была именно о Лидии, поскольку вряд ли Нишка знакома с другой благородной кретой.
– После такого? После чего такого?
Профессор пожал плечами.
– Я пытался расспросить Нишку, но, увы… Та замкнулась, только повторяла, что сможет себя защитить, что с ней такого не произойдет, что живой она не дастся. Думаю, речь шла о насилии. У госпожи Чорек сейчас типичная реакция жертвы, отрицающей саму возможность такого насилия…
Мне сделалось нехорошо. Если предположить, что Серый Ангел мог… Нет, этого не может быть!
– Лидия не… В смысле, она бы так просто не далась, вы ее не знаете. Да она бы сама приложила кого угодно… Или все-таки?..
Профессор сочувственно похлопал меня по плечу и ушел, оставив после себя тысячу вопросов. Я пытался вспомнить, как себя вела Лидия. После приема у помчика Овьедо она сильно изменилась. С нее слетела обычная заносчивая уверенность, на меня она почти не смотрела, легко отказалась от своих притязаний… Господи, неужели этот мерзавец и в самом деле ее обесчестил? Теперь становилось понятным ее отчаянное желание сбежать из города… Но почему она ничего мне не сказала? Неужели не верила, что я смогу ее защитить? Бессильная злость и отчаяние накрыли меня. Поймаю ублюдка и убью…
– Господин Тиффано? – я вздрогнул от неожиданности, увидев перед собой знакомое конопатое лицо офицера Матия. – Пока вы тут мечтаете, Серый Ангел замышляет очередную каверзу. Пойдемте, нас ждут великие дела…
Я тяжело вздохнул и поплелся за долговязым мучителем, еще вчера истязавшим меня несколько часов на допросе.
Остаток дня, проведенный в компании рыжего офицера, окончательно выбил меня из колеи. У господина Матия была неприятная особенность по десять раз переспрашивать одно и то же, бурно жестикулируя и вставляя крепкие словечки. Он кого угодно мог заморочить и сбить с толку, карауля оговорки жертвы и вцепляясь в неверное слово, как бешеный лис. Единый видит, чего мне стоил вчерашний допрос. Офицер Матий допытывался, откуда я узнал о готовящемся ограблении и планах Серого Ангела. Я решил поступать, как на допросе у мятежников в Асаде, попросту повторяя одно и то же, слово в слово, игнорируя любые провокации и подколки. Мне было ясно, что если этот хитрый лис доберется до Лидии, то беды не миновать. Более всего мне хотелось удрать от него и увидеть Лидию. Я отказывался верить в то, что такое могло произойти, несмотря на упрямые факты, свидетельствующие об обратном… А еще я не был уверен, что у меня достанет мужества задать ей этот вопрос…
Мы уже успели побывать в борделе "Храм наслаждений", куда вчера наведывался благородный вояжич.
Там ретивого офицера ждала неудача. У хозяйки борделя были слишком высокие покровители, поэтому та нахально и наотрез отказалась обсуждать дела своего клиента. Однако удалось установить, что вояжич взял из отчего дома крупную сумму золотом, что наводило на определенные размышления.
Расторопная стража по поручению Матия обошла всех извозчиков и нашла того, который возил вояжича вчера вечером.
– Посольство узкоглазых, поместье Альвернутти и церковь святого Тимофея, – сверился с записями офицер и ткнул меня в бок острым локтем. – Господин Тиффано, вы ведь уже бывали у этих хитрожопых?
– Не понимаю, о чем вы, – поморщился я. – Давайте соблюдать правила приличия даже в нашем узком кругу, поскольку вы и я находимся при исполнении…
– Да ладно вам! Любитель мальчиков будет рассказывать мне о приличиях… Кстати, забыл поинтересоваться, вы уже успели стать завсегдатаем "Храма наслаждений"?
– Нет, и не собираюсь. Вы меня уже спрашивали. Офицер, может у вас что-то с памятью?
– Титька тараканья! Старею, наверное… – картинно хлопнул он себя по лбу. – Кстати, напомните мне, откуда у вас деньги на малолетнего раба?
– Это подарок.
– Надо же! Познакомите? С дарителем. Вдруг и мне чего перепадет…
– Обойдетесь.
В посольстве нам в приеме отказали, отчего офицер сделался еще более словоохотливым и невыносимым. Поместье было за городом, и дорога до него показалась мне бесконечной. Офицер Матий в очередной, наверное, двадцатый раз по счету, попросил меня рассказать все, что я знаю о Сером Ангеле.
– Чего вы добиваетесь? Я не скажу вам ничего нового. Серый Ангел опасный еретик и вероотступник, я хочу поймать его не меньше вашего. За ним числятся несколько ограблений и поджогов, подозрение в убийстве кардинала Ветре и вояга Наварро, разрушение святыни в Академии города Кльечи и бог знает что еще…
– Зачем он полез в хранилище? Откуда узнал о тайном ходе?
– Понятия не имею про тайный ход, а хранилище… Повторяю еще раз, надеюсь, последний раз. Это было озарение свыше. Все. Точка.
– Как удобно… – офицер воздел руки вверх и закатил глаза. – Боже Единый, яви милость этому праведнику, открой ему, где держат вояжича Арметино…
– Прекратите паясничать.
– Нет? Не явил? Что же я делаю не так, маразум кошачий? Как это работает? Давайте, молитесь или что вы там делаете… Иначе зачем вы мне здесь такой пушистый нужны?
Я скрипнул зубами и отвернулся, уставившись в окно. Пейзаж за окном был однообразным и печальным.
Солнце успело скрыться за горизонтом, и заснеженные поля погрузились в вечерний сумрак. Однако покосившийся мост через реку показался мне знакомым. Мы остановились перед ним, а дальше пришлось выбираться из теплого экипажа и идти пешком по плохо утоптанной дороге. Поместье Альвернутти оказалось заброшенным, что было видно даже издалека. Но дотошный Матий не поленился полностью обойти его, постучать в трухлявые двери и заглянуть в заколоченные окна, бесцеремонно отодрав одну из планок.
