сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 49 страниц)
Ко встрече он подготовился основательно — вымыл голову, надел свежую футболку и джинсы. В половину четвёртого открыл мастерскую, но табличку «Закрыто» не снял. В гараже остро пахло резиновыми покрышками, бензином, ацетоном, промасленной ветошью. Майкл пошатался от стены к стене, поколупал краску на верстаке, разложил гаечные ключи по размеру, смахнул пыль со стеллажа, пощупал колёса спортивного байка, который стоял у задней стены рядом с круизером.
Джеймс приехал в десять минут пятого с двумя стаканчиками кофе.
— Я не знаю, какой ты любишь, так что взял, что пришло в голову, — сказал он.
Майкл покрутил стаканчик в руках, заметил своё имя, небрежно выведенное чёрным маркером.
— Это ты сам подписал, чтоб не перепутать?
Джеймс улыбнулся.
— В Старбаксе всегда спрашивают имя, когда делаешь заказ.
Майкл невольно представил, как Купидончик заказывает кофе «для Джеймса и Майкла», и кончики ушей вспыхнули. Хоть и мелкий, а всё равно подарок. Что бы ему такое в ответ сделать? Ну, кроме как спасибо сказать?
— Попробуй, — предложил Джеймс. — Тебе нравится?
Майкл сделал глоток, прищурился:
— С бухлом, что ли?
— Там немного виски, это кофе по-ирландски.
— Ты гляди, осторожней, а то я буйный, когда пьяный, — Майкл почесал нос запястьем, всё ещё улыбаясь. — А сам чё пьешь?
— Латте с корицей. Хочешь попробовать? — Джеймс протянул ему свой стаканчик.
— Давай, — хрипло ответил Майкл.
Протянул руку, даже не вздрогнул, когда пальцы соприкоснулись — а чё вздрагивать, подумаешь, событие какое. Прижался губами к белой пластиковой крышке. Джеймс стоял, прислонившись задом к своей машинке, смотрел с любопытством.
— Вкусно, — вежливо сказал Майкл и машинально слизал каплю с губ. Честно говоря, вкуса он не запомнил. Не керосин, и ладно. — Ладно, давай посмотрим, что с твоей красотулей. Я только переоденусь.
Он зашёл в мастерскую, достал из шкафчика драные рабочие джинсы и майку. Повернулся к Джеймсу спиной, спустил штаны. Ну ёбаный в рот — в трусах стояло колом. Нашел время!.. Нет чтоб на пару часов раньше проснуться, когда ещё Гвиневра под рукой была. Майкл переложил член так, чтоб тот не сильно топорщился, надеясь, что Купидончик не заметит.
Сложив чистое на полку, вернулся к машине, заглянул под днище. Посветил фонариком. Под капотом образовалась маленькая лужица масла.
Просвет у кабриолета был низкий, так что пришлось лезть под него без роликовой доски. В передней части обнаружилась небольшая трещина, сквозь которую тягучими каплями сочилось вязкое масло.
— Бордюр передком словил? — спросил Майкл, выглядывая между колесами.
— Кажется, да, — Джеймс присел на корточки рядом с его головой. — Что-то серьёзное?
— По-хорошему тебе надо картер менять, там дырка. Но у меня для твоего движка нового не найдется. Могу заварить или заклеить.
— Ты специалист, тебе решать, — Джеймс улыбнулся. — Сколько это стоит?
— Нисколько, — буркнул Майкл. — Я ж по дружбе.
— Хорошо.
Майкл выполз из-под капота и занялся делом. Притащил домкраты, приподнял переднюю часть машины, снял кожух. Джеймс крутился рядом, трепался, рассказывал анекдоты. Майкл хохотал, отплевываясь от сыпавшихся на лицо чешуек грязи из-под двигателя.
— ...он на самом деле был горбуном, но Микеланджело изваял его настоящим красавцем. И говорил, мол — да кто вспомнит об этом через пятьсот лет!..
— ... испанцы в своих отчётах с ума сходили: «О, ужас! Разорены! Мерзавец Дрейк напал на наши колонии, награбил серебра на двести тонн!». А у Дрейка «Пеликан» поднимал всего восемьдесят, ну, максимум — сто тонн, и то если всё остальное из трюма выкинуть. Если бы на него загрузили двести тонн серебра, он бы затонул прямо в разграбленном порту.
— ...а они приняли это за останки ангелов, восставших против бога и низвергнутых с небес. Заказали художнику фантастическую картину, изображавшую исполинские существа, поместили её в общественном месте в назидание, дабы пробуждать в людях набожные мысли и чувство сострадания. Собрали всё по косточкам, с огромными почестями пронесли по всему городу и торжественно похоронили. А это был просто скелет мамонта...
Майкл ржал, как ненормальный, аж живот сводило. В ответ сыпал бесконечными шутками про англичан, ирландцев, шотландцев, монахинь, проституток, виски и святого Патрика.
На то, чтобы снять пробитый картер, обезжирить, зашкурить, залатать и вернуть всё на место, ушло несколько часов. К финалу Майкл был чумазым, потным и таким счастливым, будто поимел лучший секс в своей жизни. От него несло машинным маслом и горячим железом.
А Купидончик был весёлым и азартным, как шампанское — встряхивал головой так, что волосы взлетали вокруг лица, облизывал красные губы, морщил лоб, хохотал, складываясь пополам, смотрел в упор, а когда потягивался, закидывая руки за голову, под тонкой рубашкой проступали торчащие соски. Майклу то и дело приходилось одергивать себя, чтобы не пялиться на него, открыв рот. Ну, не виноват же был парень, что такой красоткой родился. Майклу вот тоже с физиономией не свезло, только в другую сторону.
— Готово, — Майкл оперся бедром о машину, достал из кармана зубочистку, чтобы вычистить грязь из-под коротких ногтей. — Года два гарантированно продержится, а потом лучше поменяй картер.
— Спасибо тебе, — Джеймс достал бумажник из заднего кармана и протянул Майклу три сотенные купюры.
— Это ещё что? — тот нахмурился.
— Ты провозился со мной весь день. У тебя же выходной, — он кивнул на табличку «Закрыто». — Я не могу не заплатить за работу.
— Да не надо мне платить, я сам предложил помочь, — заупрямился Майкл. — И вообще мы никогда за такое больше сотни не брали.
— Я позвонил в свой салон, и они сказали, что такой ремонт стоит триста фунтов.
Майкл пренебрежительно фыркнул.
— Возьми.
— Не возьму, — Майкл набычился.
Джеймс шагнул к нему вплотную, свернул деньги и сунул в передний карман джинсов. Их лица оказались совсем рядом. Майкла бросило в жар. Он замер, растерянно окунувшись в голубой взгляд. Купидончик одним пальцем протолкнул деньги глубже и вытянул руку из кармана, убрал за спину.
— Майкл? — позвали откуда-то сзади.
Он очнулся, шатнулся назад. К мастерской от дома шла мать с пластиковым контейнером в руках.
— Я тебе поесть принесла, — она подошла к ним, настороженно улыбнулась Джеймсу: — Здравствуйте.
— Спасибо, — Майкл забрал ужин, хмуро поцеловал её в щеку. — Это моя мама. Это Джаймс.
— Очень приятно. Я Эмма, — она протянула руку.
Она в любое время суток выглядела так, словно вела урок в начальной школе: светлые волосы собраны на затылке, глаза ищут, кто же поднимет руку и ответит на вопрос, возле рта даже первые тонкие морщинки складываются в улыбку.
— Как тут у вас дела? Майкл, я думала, ты сегодня отдыхаешь.
— Я и отдыхаю, — Майкл пожал плечами, привалился к столбу у железных рольставней, скрестил руки на груди. — Ща к Томми пойду.
У Эммы как-то посветлело лицо, она радостно улыбнулась.
— Вот и хорошо. Не буду мешать.
— Ты никогда не мешаешь, — сдержанно сказал Майкл. Когда она ушла, спрятал ужин в верстак. — Может, и правда к Томми? — спросил он, глядя на Джеймса. — Это рядом.
========== 07 ==========
Томми держал паб на углу Виктория Парк роуд, в трех шагах от дома Майкла. Изначально «Корова, корона, ворона» принадлежала его родителям, но когда Томми было восемь, они разбились в пьяной аварии. Его вырастила бабушка, несгибаемая шотландская ведьма из тех, что умрут, но не выдадут рецепт верескового мёда. Она стояла за стойкой до тех пор, пока не отдала богу душу. Теперь Томми сам разливал пиво, платил налоги и держал в меню удивительно обширный для паба раздел десертов.
Томми был улыбчивым, ясноглазым и таким губастым, будто его мамаша согрешила с каким-нибудь эфиопом. Хотя Майкл, честно говоря, поставил бы не на мать, а на бабку. Коренастый от природы, Томми всё время стремился раздаться вширь, и даже тягание железа не помогало ему избавиться от лёгкого жирка под кожей. Он бредил высокой кухней, Провансом и Тосканой. Они с Майклом были похожи в своём упрямом стремлении вырваться из трущоб.
Паб был маленьким, только для своих. Стены до середины закрывали чёрные деревянные панели, поверх в рамках под стеклом вразнобой висели фотографии, картинки, журнальные обложки, открытки и прочая дребедень, которая была мила сердцу Томми. Самую длинную стену, напротив окон, забранных частым переплётом, занимала барная стойка.
— Садись, — Майкл взял Купидончика за плечо.
—«Зарезервировано», — тот тронул пальцем в табличку, намертво прикрученную к столу.
— Ага, — кивнул Майкл. — Для меня. Садись, я ща.
Он зашел к Томми за стойку, обнял, хлопнул по затылку.
— Накормишь нас?
— Ну, — тот кивнул, с любопытством глянул на Джеймса. — Это кто?
— Приятель Сарин. Заехал машину проверить.
— Вы ж сёдня закрыты, — удивился Томми
— У него Ауди А3, — тихо, со значением сказал Майкл. — Не удержался.
Томми картинно закатил глаза, мол, ну ты ещё чужие тачки трахать начни, — и скрылся за дверью кухни. Оттуда на мгновение пахнуло ванилью и апельсинами. Майкл повёл носом в ту сторону, заколебался.
Томми любую съедобную вещь преображал до неузнаваемости, прям как Питер Пэн, который собирал беспризорников и делал из них пиратов, индейцев и мушкетёров. Майкл давно подозревал, что Томми втихаря пользует волшебную пыльцу — и не ту, которую продавал Зак Ублюдок в трёх кварталах отсюда, у канала Хертфорд Юнион.
Его перловый суп с бараниной мог воскрешать мёртвых. Овсяное печенье изгоняло злых духов и лечило депрессию. Мармелад был таким нежным, что к нему стыдно было подойти с ножом и все время хотелось просить прощения за беспокойство.
Элли помахала ему от дальнего столика у окна, Майкл подошёл поздороваться, получил звонкий поцелуй в щёку.
— Ну что, поступила? — спросил он.
— А то, — Элли взмахнула крашеной чёлкой, кивнула на подругу: — Это Тиса, мы с ней в общаге вместе живём. Не вздумай её обижать, — она ткнула его пальцем в живот.
— Ваще не собираюсь, — ответил Майкл.
Купидончик сидел на прежнем месте, сложив руки перед собой, и разглядывал фотографии на стенах.
— Здесь очень уютно, — улыбнулся он. — Ты тут часто бываешь?
— Не каждый день, — Майкл опёрся руками о стол, протискиваясь на диванчик, затянутый грубой порыжевшей кожей. Устроился напротив, положил локти на край. — Иногда с отцом играем, — он кивнул на бильярдный стол. — Иногда просто сидим.
— Тебя тут все знают?
— А ты как думаешь, — Майкл улыбнулся. — Машины-то у всех есть.
— И правда, — тот смущённо зарделся, опустил глаза. — Я не подумал...
Хлопнула дверь — Бран всегда влетал в паб, как пушечное ядро.
— Ты задрал! — крикнул Майкл с места. — Дверь с петель снимешь.
Бран брил круглую голову налысо и ходил в чёрной коже, увешанный цепями, как привидение из дешевого фильма ужасов. Его затылок и макушку покрывали шрамы различной свежести. При одном взгляде на них ему сразу хотелось отдать часы, бумажник и выгрести всю мелочь из карманов.
— Я сниму — я и назад повешу, — Бран оказался рядом, навис над столом, прошёлся по Джеймсу цепким взглядом. — Это твоя новенькая? Как зовут?
— Сегодня её зовут Бранвен, — невозмутимо сказал Майкл, глядя на него исподлобья. — Иди запишись у Томми на через полчаса. Пусть он тебе номерок на лбу нарисует, чтоб я не спутал.
— Да ты берега потерял, — враждебно отозвался Бран. — Хули тут делает эта кудрявая бабочка?
— Ты, энтомолог херов, а ну достань свою булавку, я посмеюсь.
Джеймс медленно опустил руку с телефоном под стол. Майкл поймал его взгляд, качнул головой: не надо. Бран ухмыльнулся Купидончику:
— Так это твоя тачила у его гаража светится, как Вифлеемская звезда?
Майкл схватил Брана за ворот, развернул лицом к себе.
— Тока тронь тачку, — внятно выговорил он, — я тя на ней перееду сначала передом, потом задом. Будешь лежать посередь дороги, пробуждать в людях набожные мысли и чувство сострадания.
Купидончик раскрыл глаза ещё шире.
— Я у тя вот какую мысль хочу пробудить, — хмыкнул Бран, — плохая примета — с мажорами тусить.
Джеймс хотел что-то сказать, но Майкл под столом наступил ему на ногу, призывая к молчанию.
— Плохая примета — зубы с пола собирать, — сказал он. — Оцени ракурс: я разговариваю — а ты мне мешаешь.
— Те на разговор товар ебённого потребления одолжить? — спросил Бран.
— Да тебя, гондона, тут и одного хватит.
Бран не выдержал, фыркнул, заржал, показывая зубы.
— Ну, ты сволочь, Штопор, — он упал на диванчик рядом с Майклом, утёр повлажневшие от смеха глаза. — Ты дождешься, я тя сделаю однажды.
Майкл широко улыбнулся и убрал ботинок с ноги Купидончика. Тот медленно выдохнул, неуверенно вернул телефон на стол.
— Извиняйся давай, — Майкл толкнул плечом Брана.
— За что?.. — удивился тот.
— За то, что нехер людей пугать, — серьезно сказал Майкл. — Остряк хуев.
— Да я ж в шутку! — возмутился Бран.
Майкл молча смотрел на него, прищурившись, и постукивал пальцами по столу.
— Ладно, ладно, — тот виновато глянул на Джеймса. — В общем, это... мы тут люди грубые.
— Я заметил, — выдохнул Джеймс.
— И всё? — терпеливо спросил Майкл.
— Извиняй, — добавил тот. — Я Бран. Или Ядро.
— Джеймс, — тот пожал протянутую руку.
Майкл кивнул и беззлобно пихнул Брана локтем:
— А теперь вали. Я занят.
Народу в пабе было немного: несколько работяг в форменных спецовках, пара броско заштукатуренных девчонок в коротких юбках и высоких сапогах с каблучищами, три пацана в спортивных куртках с логотипом футбольного клуба Тоттенхэм. Бран прошёлся по столикам, раздавая рукопожатия, поцелуи и шлепки по заду. Мужчины привставали, когда он подходил, девчонки висли на шее и хихикали.
— Значит, у вас так доброго вечера желают? — спросил Джеймс. К нему постепенно возвращался обычный цвет лица.
— Бран жить не может, если ни на кого не залупается, — сказал Майкл. — Но не злой. Это он в искусственном интеллекте шарит. Его в детстве током шарахнуло, с тех пор электроникой увлекается.
Томми ударил ладонью по звонку и поставил на стойку две тарелки.
— Это нам, — Майкл поднялся. — Не знаю, что там, но должно быть вкусно.
Джеймс качнулся на запах, вытянул шею.
— Я угощаю, — предупредил Майкл и поставил перед ним тарелку.
Стейк выглядел, как на фотографии из ресторанного буклета: сочный, нежный, красиво уложен рядом с ломтиками запеченной картошки, украшен пучком травы, по кругу обведен тонкой струйкой соуса. Майкл принес приборы, поставил на стол салфетницу, глянул на Купидончика и взял нож в правую руку.
— Откуда у тебя столько шрамов? — спросил Джеймс, нарезая мясо тонкими ломтиками.
— Бился часто, — коротко ответил Майкл, пальцем собирая соус с края тарелки.
— То есть — это из-за драк?
— Нет. Из-за драк всего два или три. Остальные с соревнований привёз. Думаешь, почему я такой неуч? — он лизнул палец. — В гипсе много валялся.
— И совсем нельзя было договориться, чтобы с тобой отдельно занимались?
— Джеймс, кому я нахрен сдался, — неожиданно резко и ясно, как диктор новостей, выговорил Майкл. — Обычный гопник с улицы. У таких, как мы, выбор карьеры маленький: наркота, грабежи, угоны.
— Но ты же не такой...
— Да ну, — буркнул Майкл, возвращаясь к своему обычному выговору.
— Ты можешь говорить без акцента? — запоздало удивился тот.
— Нет, — мрачно сказал Майкл. — Просто тебя наслушался и повторил.
Джеймс смотрел на него во все глаза.
— Майкл, ты не обычный гопник с улицы. Ты же мечтаешь о кино...
— Я мечтаю о славе, — поправил Майкл. — И чтоб ради неё не пришлось полжизни провести за решёткой. Если я в банду сунусь — меня возьмут. Хоть завтра. Авторитет подниму, бабло заведется. Тока потратить не успею, потому что внезапно присяду на двадцать лет. Или меня грохнут в чужой разборке. А я хочу жить. Хочу мир посмотреть. Хочу уехать отсюда. А пока я — никто. Лох педальный.
Майкл бросил нож и вилку, потёр лоб пальцами.
— У тебя есть мечта, — тихо сказал Джеймс, не поднимая глаз. — План. Друзья, любимое дело. А у меня — только деньги, и те отцовские. Я даже не знаю, где учиться хочу. Что в жизни делать. Езжу к Саре, чтобы дома не оставаться. Отец всё время в работе, я его последний раз видел неделю назад. Мать шампанское пьёт, как воду, а потом скандалит. У меня ничего своего нет, даже планов на будущее.
Он помолчал немного, добавил:
— Ты, наверное, думаешь, что я просто с жиру бешусь.
— Есть чуток, — признался Майкл. Вздохнул: — Мне жаль, что у тебя так невесело. Если хочешь, приезжай к нам. Тебя тут никто не тронет.
— Спасибо, — Джеймс улыбнулся одними глазами. — А почему у тебя такое прозвище — Штопор?
— Много девок перепортил, — хмыкнул Майкл. — Ну чё, вкусно?
— Очень!.. Как в мишленовском ресторане.
Майкл довольно улыбнулся, будто сам жарил стейк. Развернулся к стойке, сунул два пальца в рот, свистнул.
— Томми! Поди сюда.
Тот пригладил волосы, подошёл. Майкл дёрнул его за ремень, чтоб сел рядом.
— Понравилось?.. — с робкой улыбкой спросил Томми, глядя на Джеймса.
— Джаймс говорит — охуенно, как у твоего блядского Гордона Рамзи, — сказал Майкл, обнимая его за плечи.
— Правда?.. — у Томми зажглись глаза.
