сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 49 страниц)
— Клиповый монтаж, — сказал Майкл. — Действие не показывают, а обозначают. Ещё в пятидесятые, — он сделал короткую паузу, смахнул испарину с носа, — действие показывали целиком. Человек подошёл к вешалке, надел пальто, взял чемодан, пошёл к двери, поискал ключи, открыл дверь, вышел... — Он говорил немного медленнее обычного, будто подбирал слова на иностранном языке — но говорил удивительно чисто. — Сейчас делают иначе. Надел пальто, повернулся. Вешалка не нужна. Подхватил чемодан, шагнул вперёд — ключи и дверь срезали.
Джеймс охотно поддержал тему, заговорив об ускорении восприятия информации вообще, не только в кино. Майкл поискал глазами кулер с водой — ни одного не нашёл. Пришлось справляться так.
— У вас интересный акцент, не могу его угадать, — сказал О'Нейл. — Лондонский?
— Германо-ирландский, — внятно сказал Майкл. — Отец немец, а мать из Дублина. Никто не угадывает.
— Чем занимаетесь?..
Майкл небрежно повёл плечом, широким веером оглядел зал.
— Машинами.
— Торгуете?..
— Реставрирую.
Джеймс выдохнул, придвинулся ближе.
— Почему я никогда не видел вас раньше? — с искренним интересом спросил О'Нейл.
— Мы знакомы недавно, — сказал Джеймс.
Они распрощались почти приятелями. Майкл улыбался, как заведённый, но как только О'Нейл с Шейлой скрылись из виду, привычно ссутулился и встряхнул руками, будто они затекли.
— Блять!.. — он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Я думал, сдохну. Чуть не спалился уже.
— Майкл, чего я ещё о тебе не знаю?.. — потрясённо спросил Джеймс. — Как ты это сделал?.. Ты правда наполовину немец, наполовину ирландец?..
— Правда, — тот заговорил в своей обычной манере с явным облегчением. Вытер лоб. — Ну, как сделал... Держал еблище позагадочней и говорил, как по телеку. Я ж тебе это уже показывал.
— Майкл, ты талантливый, ты это знаешь?..
— А, не говори ерунды, — тот отмахнулся и за руку потянул Джеймса за собой. — Тут попить дают?.. Пошли к байкам, на тачки я уже надрочился.
— Сделай серьёзное лицо, — велел Джеймс. — Такое, хмурое. Озабоченное.
— Озабоченное тобой?
— Нет. Такое, как если бы ты потерял очень важную гайку. Крышку от бензобака. Я не знаю, что-нибудь особенное, что для тебя важно.
— Ключи от твоей машины.
— Точно! Ключи от моей машины. Ты их потерял. Думай об этом.
— Ты бы меня убил.
— Даже не сомневайся. Сконцентрируйся.
Они выскользнули из выставочного зала, Джеймс быстро пошёл вперёд по широкому пустому коридору. Мимо мелькали таблички с указателями. Тут было светло и очень тихо. Джеймс завернул за угол, впереди замаячили высокие двери с надписью «HALL 1». Перед ними стоял скучающий охранник с логотипом Конференц-центра на рубашке.
— Извините, — он вежливо преградил дорогу. — Мероприятие уже закончилось.
— Я знаю, — обаятельно улыбнулся Джеймс. — В этом-то и проблема. Видите ли, я секретарь доктора Шермана, он выступал на конференции, но мой помощник, — он кинул на Майкла злобный взгляд, тот виновато потупился, поджав губы, — забыл забрать флэшку с материалами доклада.
— Свяжитесь с техниками, они вам её перешлют, — охранник пожал плечами.
— Я был бы счастлив решить это так просто, — Джеймс поднял брови, — но доктор Шерман улетает в Сан-Франциско сегодня вечером, у него самолет через четыре часа, завтра он выступает на съезде офтальмологов в Москоне. Если материалов у него не будет, головы снимут нам обоим, мне и этому долговязому. Дайте нам десять минут, если у вас есть сердце.
Охранник поколебался, потом кивнул.
— Ладно. Не копайтесь, здесь всё закроется через полчаса.
— Я никогда не забуду вашу доброту, — Джеймс обеими руками потряс его ладонь, явно оставив там сложенную купюру.
Как только за ними закрылась дверь, они переглянулись, едва сдержавшись, чтобы не захихикать сразу же.
— Ну ты убедительно заливаешь, — шепнул Майкл.
— А ты краснеешь, как по заказу. Я бы и сам купился.
Они прокрались по пустому тёмному залу между рядами стульев, залезли на сцену. За кулисами горели тусклые лампы, остальное пространство терялось в полумраке. Майкл развернулся, посмотрел в темноту.
— Интересно, что чувствуют актёры на сцене? — вполголоса спросил он.
Джеймс, уже убежавший вперёд, вернулся, встал за спиной.
— А если бы ты был актёром, что бы ты чувствовал?
Шёпот звучал неожиданно громко, разлетаясь по залу.
— Да какой из меня актёр, кудряшка. Только если в фильмы ужасов.
— А ты представь, — Джеймс обнял его за пояс, ткнулся лбом в лопатки. — Если бы ты только что отыграл спектакль, где у тебя главная роль, тебе все хлопали так, что отбили ладони, и кричали, и вытирали слёзы, но сейчас зрители уже разошлись, и ты стоишь здесь и смотришь в зал, где они только что были... Что бы ты чувствовал?..
Майкл смотрел в темноту и молчал.
Он бы чувствовал... он бы чувствовал что-то. Что-то спокойное и усталое, что-то правильное, безымянное, что-то очень большое и радостное, немного грустное, но очень тёплое.
— Мне было бы хорошо, — севшим голосом сказал он. В горле вдруг страшно запершило, так что пришлось откашляться, прежде чем он смог нормально вдохнуть. — Пыльно здесь, что ли? — пожаловался он, сглатывая свербящую щекотку и вытирая тыльной стороной ладони непроизвольные слёзы.
— Пошли, — Джеймс за руку потянул его за собой. — Я знаю, что нужно сделать!
— Воды найти, — Майкл покашлял в кулак.
Джеймс утянул его за кулисы, безошибочно нашёл двери с табличками «Гримерная». В руках у него был лист бумаги и катушка скотча — откуда только успел стащить?..
— Ручка есть? — спросил Джеймс.
— Я ж не писатель, откуда у меня ручка возьмётся?
— Тогда стой тут, я видел маркеры возле кулис... Прицепи это пока на дверь, — он сунул Майклу бумагу.
— На какую дверь?.. — переспросил Майкл. — И зачем?..
— На любую, какая тебе больше понравится, — на бегу бросил Джеймс.
Майкл задумчиво посмотрел на гримерки — их было три, и они ничем не отличались друг от друга. Поразмыслив, он скотчем приклеил бумагу к двери в центре.
— Я так и думал, что ты выберешь эту, — Джеймс просиял.
— Чё мы тут вообще делаем? — спросил Майкл.
— Слушай, ты можешь в это не верить, но это работает. Просто делай, как я говорю, ладно? — Джеймс сунул ему в руку красный маркер. — Нарисуй звезду.
— Типа, как на гримёрках у всяких знаменитостей?
— Именно.
Майкл скептически хмыкнул, сдернул зубами колпачок и нарисовал. Звезда вышла немного кривоватой, всё-таки практики у него было не много.
— А теперь, — тихо сказал Джеймс, — напиши своё имя.
— Что?.. Зачем?..
— Напиши своё имя, — повторил Джеймс.
Майкл повернулся к двери, поднял руку и остановился.
— Да ну. Это какая-то ерунда.
— Вовсе нет.
— Да у каскадёров не бывает отдельных гримерок, даже у самых крутых.
— А может, ты станешь таким крутым, что у тебя она будет?..
— Я не могу.
Джеймс молчал. Майкл разозлился — что за хернёй они тут страдают? Что за детские игры?.. И... почему внутри всё сжимается от страха?..
— Ты мне веришь? — тихо спросил Джеймс.
Майкл нерешительно протянул руку, написал «М». Потом — «А». Потом — все оставшиеся буквы.
«МАЙКЛ ВИНТЕРХАЛЬТЕР» — красным значилось на двери под красной звездой, будто он был то ли коммунистом, то ли русским шпионом. Попятившись назад, Майкл спиной наткнулся на противоположную стену. Джеймс встал рядом, нашёл его руку. Майкл стиснул его пальцы.
Дурацкая, глупая выходка. Хитростью пробраться в закрытый конференц-зал, намалевать своё имя на чужой — и даже не чужой, а ничьей — гримерной, притвориться, будто весь этот обман имеет значение. Глупость.
Какая-то особенно глупая часть Майкла очень хотела поддаться обману и поверить, но он помотал головой.
— Тебе не кажется, что это как-то... отстойно? — он посмотрел на Джеймса, стараясь не выдать уныния. — Типа, носить в кармане нарисованные деньги и притворяться, что богатый. За хлеб и бензин ими всё равно не расплатишься.
— Ох, Майкл, как бы тебе это объяснить... — Джеймс прошёлся пальцами по волосам. — Ты ведь что-то почувствовал на сцене, правда?.. Что-то хорошее?..
— Ну да. Но это ж всё херня. Фальшивка. Да и не собираюсь я в театре играть, — спохватился он. — Чё я там забыл? Кого я изображать буду — Гамлета, что ли?.. Ты себе это вообще представляешь?.. Я хочу трюки делать! Гонять, чтоб всё ревело вокруг, погони ставить, с крыш прыгать.
— Нет, Майкл, — палец Джеймса уперся ему в грудь. — Ты хочешь славы. Ты сам сказал, помнишь? У меня тоже хорошая память. Ты хочешь уехать из своего района, хочешь увидеть мир. Никто не знает, как зовут этих ребят, которые делают трюки. Я даже не знал, как они называются, пока с тобой не познакомился. Я думал, их уже и не существует, а все спецэффекты рисуют на компьютере. За такую роль даже «Оскара» не дают, пришлось придумывать «Таурус», чтобы не было так обидно!
Майкл тяжело дышал, глядя в пол.
— Чё те от меня надо?.. — спросил он, моргая.
— Я хочу, чтобы ты поверил, что способен на большее, — прошептал Джеймс. — Я в тебя верю.
Майкл молчал, не поднимая глаз, смотрел в сторону. Джеймс прильнул к нему, привалился головой к груди. Повёл пальцем вдоль линии пуговиц на рубашке, прошептал еле слышно:
— Вот если бы ты уже был знаменитым, затащил бы меня сейчас в свою гримёрку и трахнул бы...
— Что? — включился Майкл. Джеймс отпрянул, кончиками пальцев упёрся ему в грудь.
— А раз ты пока не знаменитость, этот шанс упущен, — он зубами ухватил нижнюю губу, медленно выпустил. — Теперь лови следующий.
Майкл попытался схватить его за руку, но Джеймс оказался проворнее, отскочил, игриво поднял бровь.
— Поздно, Майкл.
Майкл догнал его только у самого выхода, швырнул спиной в стену, прижал к ней всем весом — то ли убить хотелось, то ли что-то ещё. Джеймс обхватил его лицо ладонями, нагнул к себе, поцеловал.
— У тебя всё получится, — прошептал он, чуть задыхаясь от быстрого бега — по коридорам, по сцене, вокруг кулис, между рядами стульев. — Это не фальшивка. Это правда работает. Я тебе потом расскажу...
— А почему не сейчас?.. — спросил Майкл, столкнувшись с ним лбом.
— Потому что сейчас я сдохну, если не поем, — серьезно сказал Джеймс. — Я завтракал в девять, а сейчас уже знаешь, сколько?.. Вот то-то.
========== 18 ==========
— Я не умею всем этим пользоваться, — сказал Майкл, разглядывая разложенные по обеим сторонам тарелки разнокалиберные приборы. Хирург бы вот так разглядывал рентгеновский снимок Чужого: с брезгливостью и любопытством.
Руки Майкл держал на коленях, чтоб случайно не своротить со стола набор бокалов. Не то чтоб он был неуклюжим — просто стоит вся эта красота наверняка целое состояние, и если что-нибудь разобьётся, он не расплатится. А позволить платить за себя Джеймсу... Стыдобища. Майкл и так не позволял себе думать о том, во сколько обошлась эта поездка. А тут тебе ещё и ресторан: мягкие стулья, гладкая скатерть, салфетки чуть ли не шёлковые. С высоченного потолка текут стеклянные нити, того и гляди, капнут на рукав.
— Хочешь, я расскажу? — предложил Джеймс.
Майкл дёрнул плечом.
— Да нахер? Чем мне это в жизни поможет?
Блять. Ну, началось. Давай, бери и порть всё. Пацан старался, выбирал, чем тебя удивить — а тебе удобнее бургеры в Макдаке жрать. Давай, обломай себе ещё один шанс потрахаться, раз такой гордый. Молодец.
Майкл почесал за ухом, посмотрел на Джеймса.
— Слушай, когда я тебя к Томми в паб привёл, тебе так же стрёмно было?..
— Ужасно, — признался Джеймс. — Я всё время ждал, что кто-нибудь в кого-нибудь вцепится и начнётся драка. А ещё боялся, что скажу или сделаю что-нибудь такое, что тебя подставит. И все будут думать, что с тобой что-то не так, раз ты меня привёл. И... — Джеймс поёрзал, посмотрел виновато. — Раз уж об этом зашёл разговор... Майкл, мне нужно тебе кое-что сказать. Прости меня, пожалуйста.
Столики в зале стояли далеко друг от друга, разговоры гостей превращались в негромкий гул. Огромные люстры под потолком едва тлели, на освещённой сцене сидела девчонка с копной черных волос чуть не до задницы. Короткое платье поверх майки, чулки в сетку. Глазищи с такими стрелками, что их издаля было видно. Покачиваясь на высоком табурете, напевала какой-то джаз. Голос был низким, хрипловатым.
Молчаливый официант поставил две тарелки на стол и исчез, будто растворился в воздухе.
— За что прощать? Ты кого-то убил? — хмыкнул Майкл, разглядывая оранжевый кремообразный суп. — Чем это едят — ножом и вилкой?
— Подожди, — Джеймс протянул к нему руку через стол, взял пальцами рукав пиджака. — Послушай. Мне очень, очень жаль, это получилось случайно.
Тон у него был такой, что Майкл поднял глаза.
— Что-то случилось?..
— Да, — Джеймс кивнул, вдохнул поглубже. — Я сам виноват, но я не хотел...
— Ты кого-то трахнул, что ли, пока я руки мыл?..
— Томми про нас знает, — выдохнул Джеймс.
Майкл выронил ложку на пол. Джеймс закусил губу, часто моргая.
— Ты сказал ему, что я с тобой сплю?..
— Нет, — Джеймс помотал головой. — Всё было не так.
— А как было?..
Майкл откинулся на спинку стула. Рука у Джеймса осталась лежать на столе, он помедлил, неловко убрал её на колени, сгорбился. Майкл сглотнул — новость застряла в горле. Ну, всё. Можно прямо отсюда мотать в Дублин. Томми, конечно, добрый, но в глаза ему теперь смотреть...
— И когда?.. — сипло спросил Майкл.
— Когда я ему книгу принёс.
Джеймс глотнул вина. Смотреть на него было глазам больно.
— Мы с ним были вдвоём на кухне, готовили пирог. Я расспрашивал его о тебе, о том, о сём... Речь зашла про Эвана.
Майкл помрачнел, стиснул зубы.
— Томми про него упомянул, ещё когда ты не пришел.
— Зачем он про него упомянул? — процедил Майкл.
— Бран опять шутил в своём духе, спрашивал, чем я тебя привлек. Томми его осадил. Напомнил, что ты Брана избил, когда он шутил про Эвана.
Майкл смотрел ему прямо в лицо и молчал, только желваки катались. Джеймс вдохнул ещё глубже.
— Когда мы с Томми ушли на кухню, я спросил, кто такой Эван. Он рассказал, что вы были друзьями. Но он так рассказывал... Что вы были вместе, что он жил с тобой, что ты переживал, когда он уехал. И я подумал... Я подумал, что вы были парой.
Майкл шумно выдохнул, двинул челюстью.
— И я сказал... — Джеймс остановился, глотнул ещё. Вытер глаза. — Я сказал — странно, Майкл мне говорил, что он никогда раньше с парнями...
— О, господи...
Майкл поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Вот кто тебя за язык тянул, кудряшка. Нахер ты в это полез. Томми, блять, тоже хорош — надо было трепаться?.. Да какая блять разница, с кем дружил, с кем не дружил. Других тем поговорить нет?.. Надо обязательно прям в самое нутро влезть и там покопаться?
— Майкл, только не уходи, — Джеймс тронул его за локоть. — Я не знал, как сказать тебе раньше.
Майкл старался глубоко дышать. Только бы не вскочить, не заорать на него и не перевернуть к чертям весь этот столик. Чтоб брызги во все стороны. Не поможет. Томми уже знает. Скоро и все узнают. Давай, пакуй чемоданы. Вот прям щас начал. Встал и пошёл ровно.
— Томми ещё спросил, сколько мне лет. Есть ли мне восемнадцать, — зачем-то добавил Джеймс.
— Что? — Майкл убрал руки. — Сколько лет?.. Ох, блять, ну пиздец теперь... — запрокинул голову, уставился в потолок.
— Мне есть восемнадцать, — удивлённо сказал Джеймс. — Я совершеннолетний, не волнуйся, правда...
— Я с ним говорил про тебя.
У Джеймса округлился рот.
— Без имен, без подробностей, без всего этого, — Майкл взмахнул рукой. — Давно. Очень давно. После премьеры.
Джеймс крутил в руках бокал с вином, подносил ко рту, но не пил, только облизывался.
— Я же давно запал на тебя, — сказал Майкл, глядя в сторону. — Помнишь, подкатывал к тебе с этой Лукрецией, как идиот. СМС-ки писал. Мы с Томми всю жизнь друг друга знаем, ну и хотелось с кем-то поговорить. Разобраться, что ли... А он ещё вечно со своим Гордоном Рамзи носится, так я думал, если чё — скажу, мол, шутка такая была. Ну, я его и спросил...
Майкл прервался, взял со стола салфетку, просто чтоб в пальцах что-то держать.
— Он меня начал расспрашивать, а чё я ему расскажу? Что на парня запал? А он подумал, что я с малолеткой связался. Начал выпытывать — сколько ей, пятнадцать?.. тринадцать?.. Я и ляпнул — «восемнадцать», чтоб он отстал. А он, дурак, запомнил...
Майкл кривенько усмехнулся.
— В общем, мы оба красавцы. А Томми сложил два и два.
— И что теперь делать?.. — беспомощно спросил Джеймс.
— Нам лучше...
«Нам». Нет никаких «нам». Надо закончить всё прямо сейчас, встать, распрощаться и уйти. Переждать ночь на вокзале, первой электричкой вернуться в Лондон, в свою обычную жизнь на Скипворт роуд, забыть про всё, будто ничего не было.
Не было. Наваждение. Со временем пройдёт.
Снова трахать девчонок, ни о чём не думать, откладывать на учёбу и никогда, никогда не вспоминать, как Джеймс смотрит, распахнув мокрые ресницы, и губы у него дрожат.
Хватит. Всё, разбежались.
Официант положил на стол новую ложку.
— Вот что ты со мной делаешь? — горько спросил Майкл. — У меня была нормальная жизнь, всё просто, всё распланировано. А ты пришёл и вывернул это наизнанку. Я даже не знаю теперь, кто я вообще.
