сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 49 страниц)
— Это Джеймс. Тебе... сейчас удобно разговаривать?
— Ага, — болты наконец поддались, он шумно выдохнул, подлез к ним пальцами и скрутил все три, ловя их в ладонь.
— Ты точно не занят? — неуверенно уточнил Джеймс.
— Нормуль, — Майкл выпрямился, отложил крепление в сторону. — Одна девчонка вчера пригнала свою машинку на предмет чё у неё стучит в передке. Ковыряюсь вот.
— Девчонка, — повторил Джеймс.
— Ага, ещё и симпатичная. Было бы ей на триста лет меньше, я бы вдул.
— Прости?..
— Кстати, про тебя как раз думал сегодня, — непринуждённо сообщил Майкл.
Джеймс кашлянул.
— Что-нибудь хорошее, я надеюсь?
Майкл усмехнулся.
— Ну чё, сам как? От предков не влетело, что вчера на бровях вернулся?
— Слушай... Майкл.
— Ага.
— Извини меня, пожалуйста, — быстро заговорил Джеймс. — Я вчера наговорил тебе ужасных вещей. Я выпил, а меня всегда быстро развозит... Это было очень некрасиво, мне очень жаль. Ты совершенно не виноват, что Сара такая... влюбчивая.
— Да ладно, — удивлённо ответил Майкл.
Джеймс вздохнул.
— Просто мне казалось, что у нас с ней всё серьёзно, а тут вдруг ты... Я не должен был на тебя срываться. Мне ужасно стыдно, что я на тебя набросился, что наговорил тебе... всего этого... про внешность, и... про акцент, и... Прости.
— Да чё ты, — смущённо сказал Майкл. — Я уже и забыл.
— Слушай, если я могу для тебя что-нибудь сделать, чтобы все это загладилось, ты только скажи. Что угодно. Хочешь... выпить сходим?..
— Да я не пью, — растерянно отозвался Майкл. — Я ж всегда за рулем. Джаймс, да забей. Ну, спасибо, что звякнул, но мы тут «доброе утро» говорим резче, чем ты наезжаешь.
Джеймс нервно рассмеялся. Сейчас точно решит, что он такой лох, что даже муху обидеть не может.
— Джаймс, забудь, правда, — торопливо сказал Майкл. — Мы вчера всё решили. Я без обид. Не надо ничего заглаживать.
— Майкл, и всё-таки… Мне неловко, что я на тебя набросился.
Тот хмыкнул.
— Ну, если не шутишь, есть у меня одна идея.
— Я не шучу.
— Можно твою тачилку погонять?.. — Майкл чуть не облизнулся, вспомнив обтекаемые ультрамариновые бока, которые так и хотелось полапать.
— Конечно, — легко отозвался Джеймс. — Хочешь прямо сейчас? Куда мне приехать?
— Эй, не шустри, я просто спросил.
— Я согласен. Давай встретимся.
— Сегодня? — осторожно спросил Майкл.
— Хорошо.
— Часов в шесть?..
— Я свободен.
— Пересечёмся у входа в парк? Я помню, где ты живёшь.
— Договорились.
— Майкл! — позвал отец из мастерской. — Что там с цепью?
— Слушай, красотуля, мне пора работать. В шесть у парка. Бывай.
Сара позвонила через час — и тоже с извинениями. Пригласила выпить кофе.
— Ты сегодня нарасхват, герой-любовник, — добродушно хмыкнул отец.
— Это Сара. Помириться хочет.
— А сегодня у тебя кто?
Майкл вдруг замялся и сам не понял, с чего.
— Да так... приятель.
Они встретились у ворот Кенсингтон Гарденс. Майкл издалека заметил синюю Ауди. Блестящая, как облизанный леденец, шустрая, лёгкая. Такую саму трахнуть хотелось.
— Куда поедем? — спросил Джеймс, перебираясь на пассажирское сиденье.
— Есть одно местечко за городом, — Майкл кинул в багажник рюкзак, сел за руль. Тот был обтянут темно-серой кожей, наощупь упругий и твёрдый, как хорошо надроченный член.
Майкл вырулил из парковочного кармана, влился в поток машин. Покосился на Джеймса.
Тот был в светлой рубашке с короткими рукавами и песочного цвета штанах. Грудь наискосок пересекал широкий страховочный ремень, на носу сидели солнечные очки в изящной золотистой оправе. Жалко, глаз было не видно.
— Ты на автомате водишь? — спросил Майкл.
— Да. Так удобнее.
— А я больше на механику западаю, — Майкл опустил ладонь на рычаг переключения передач, погладил шершавую ручку большим пальцем. — Люблю чувствовать, как машина слушается. Не против?..
— Разве можно переключаться на ходу?
— У тебя тут триптроник, с ним всё можно. Он всё равно — одна имитация. Типа, как секс с резинкой — и похоже, и безопасно.
Джеймс пожал плечами.
— Ну, если безопасно...
Майкл оставил на руле одну руку, обхватив рычаг пальцами. Пока они ехали по городу, утыканному светофорами, всё равно приходилось постоянно переключаться.
— Я тя как-нибудь покатаю на машине с нормальной коробкой. Разница — вот такая, — Майкл на мгновение развёл руки, будто рыбак, отхвативший отличную форель.
— Автоматику придумали, чтобы упростить жизнь.
— Знаю, знаю. Посудомойки и холодильники тоже. Я ничо не имею против прогресса, но кое-где котелок на плечах не заменит никакая электроника.
— У электроники выше скорость реакции, — возразил Джеймс.
— Ага, а обсчёт ситуации - херовый. Слишком много факторов. У меня дружбан есть, Браном зовут. Он в искусственном интеллекте шарит, — Майкл покрутил пальцем возле виска. — У мозгов, говорит, вычислительная способность охеренная, даже когда данных мало. Или когда их много, но они все разные, а надо связь найти. Ну вот, например...
Майкл пошарил глазами вокруг, подыскивая подходящий пример. Самый подходящий сидел по левую руку от него и внимательно слушал, покусывая красные губы.
— Ну вот ты, — сказал Майкл. — Вот чтоб я тебя воспринял, нужно же инфу взять, да? А откуда?
— И откуда? — спросил Джеймс.
— От органов чувств. Их у человека пять, так? Первое — это зрение. Я вот смотрю на тебя, вижу твою физию, пальцы, там, ноги. Вон у тебя крокодильчик на рубашке — в мою честь, наверное, — Майкл усмехнулся.
— Что? Нет! — Джеймс глянул себе на грудь. — Это просто логотип, я не имел в виду...
— Расслабься, — Майкл всё ещё улыбался. — Я ж шучу. Короче, я тебя вижу — это раз. Я тебя слышу — это два. Как ты вот эти все слова выговариваешь, интонации туда-сюда гоняешь, какой у тебя голос — с утра вот сипел, похмелюга была, да? Сушняк мучал?
Джеймс кивнул, убрал с лица волосы, которыми играл встречный ветер.
— Когда выпью, всегда кажется, что мир — дерьмо. Вчера отчетливо казалось, особенно когда всё кружилось перед глазами, как... грёбаная карусель.
— Сам похмелье терпеть не могу, — согласился Майкл. — Башка трещит, во рту будто кошки нассали.
Джеймс передёрнулся — видно, утренние воспоминания были ещё свежи.
— А это, кстати, третье чувство, — продолжил Майкл. — Вкус. Тут я без понятия, хер тебя знает, — он небрежно пожал плечами. — Сара бы сказала, но её ж тут нет, так что пропустим. Зато когда ты мне в зубы засветил, это было осязание. Или даже нет, когда я тебя до дома вёз и коленями за жопу держал, чтоб ты на повороте не ёбнулся, оно точняк работало.
Майкл притормозил перед пешеходной дорожкой. Джеймс сидел красный, как светофор, сцепив руки на коленях.
— Уже четыре, — непринужденно продолжил Майкл. — Ну и запах — пятый. Это я тоже про тебя знаю, у тебя шампунь вчера был какой-то прикольный, типа, с цветочками. Тока не разобрал, с какими.
— Белая лилия, — сдавленно отозвался Джеймс.
— Ну один хер. Я это к чему веду, — сказал Майкл, — ни одна электронная хреновина с проводами тебя по этим деталям в одну картину не соберёт. Потому что мало ей данные всунуть, надо ещё, чтоб она их прожевала и не подавилась. А это уже анализ нужен. Причём, Бран говорит, не просто анализ, а на основе прошлого опыта. А какой у железяки опыт? Чтоб его хранить, память нужна. Вот у человека память, если пересчитать, две с половиной тыщи терабайт. И то, говорят, на самом деле больше. Знаешь, скока это? Это фильм длиной триста лет. Или десять библиотек Конгресса США. И работает всё это на двенадцати ваттах.
— Захватывающее объяснение, — после паузы сказал Джеймс. — Не ожидал, что ты разбираешься в проблемах искусственного интеллекта.
— Да хрен я там разбираюсь, — хмыкнул Майкл. — Вот Бран в нём сечёт, а я так, по верхам нахватался. В общем, вроде как, в ближайшем будущем Терминаторы нам не грозят. И на дороге пока человек надёжней автомата — если не бухой в дымину, конечно.
— Ты хорошо разбираешься в машинах? — Джеймс повернул к нему голову.
— У отца автомастерская. Я там с детства тусил, потом подрабатывать начал. Люблю копаться в железе. А ты?
Джеймс хмыкнул.
— А я пока не решил, чем хочу заниматься. Мне нравится история... музыка.
— Ты вчера классно играл, — искренне сказал Майкл. — Все аж заслушались.
Сквозь трещины в бетоне лезла трава. Было тихо, только отдаленный гул магистрали волнами докатывался до аэродрома. Майкл подкатил к началу широкой полосы, под колесами захрустели камешки.
— Даже не знал, что здесь есть заброшенный аэропорт, — Джеймс с любопытством огляделся, снял солнечные очки.
— Я сюда часто езжу. Надо где-то тренироваться перед гонками, — Майкл кивнул на конструкции из проржавевших бочек, досок и кирпичей, выстроенные у края полосы.
— Ты участвуешь в соревнованиях? На своём мотоцикле?
— Не. Участвую — да. Но не на том, который ты видел. У меня есть второй, спортивный.
— А в чём разница?
— Ну, круизер удобнее, тяжелее, седло длинное, чтоб вдвоём сидеть. А мотокроссовый — лёгкий, там считай только рама, движок и руль.
— Ты часто выигрываешь?
— Раз в год точно, — Майкл вышел из машины, открыл багажник и покопался в рюкзаке, вернулся с диском: — Поедем с музыкой, будет веселее.
Оценивающе посмотрел на Джеймса, проверил, хорошо ли тот пристегнут. Предупредил:
— Будет быстро.
«Быстро», конечно, ни разу не передавало ощущение от скорости сто пятьдесят пять миль в час в открытом кабриолете. Они пролетали взлётную полосу из конца в конец за сорок секунд. Майкл резко выкручивал руль, дожимал газ, уходя в управляемый занос, Джеймса кидало на его плечо, кабриолет крутился на месте, как волчок. Майкл выравнивал его — и опять посылал вперёд, вдавливая педаль газа в пол.
Джеймс восторженно вопил, вскидывая руки вверх, из колонок орали басы и электрогитарные рифы. Ветер стеной бил в лицо, выдавливая слезы из уголков глаз, визжали протекторы, стираясь о бетон, оставляя на нём чёрные кольца.
— Хочешь сам?
Джеймс, конечно, хотел. А кому бы не хотелось попробовать скорость на вкус, ощутить телом, как машина летит вперёд, когда стрелка спидометра утыкается в красный предел?
— Жми в пол! — чтобы перекричать рёв мотора, приходилось орать Джеймсу прямо в ухо, привалившись к нему всем весом. — Ещё! Плавнее! Бери вправо! Полоса кончается, отпускай газ — разворот! Доворачивай руль! Педаль в пол, погнали!..
Потом, оглушённые скоростью и пьяные от адреналина, они стояли, прислонившись к машине, и смотрели, как солнце закатывалось за облака. Жевали сэндвичи, заранее упакованные Майклом в рюкзак, передавали друг другу бутылку с холодным чаем, прикладываясь к ней по очереди.
— Обалдеть как покатались, — вздохнул Майкл.
— Ага. Тебя подбросить до дома?
— Спятил? В моём районе противозаконно появляться на такой тачке. Спасибо, конечно, но я на метро.
— Ты же не в Гарлеме живешь.
— Южный Хакни уделает любой Гарлем, просто поверь мне. Ты такой дыры ещё не видал.
— Ты из Хакни?
— А чё, незаметно? — Майкл усмехнулся.
— Давай я тебя хотя бы у парка Виктория высажу.
— Нахер. Если меня увидят с тобой — авторитету пиздец.
— Почему это?..
— Потому что западло тусоваться с золотыми мальчиками. Вот подойдёт ко мне Бран и спросит — хули ты делал с этой кудрявой бабочкой? Что я ему отвечу? На машине катался? И кто мне поверит?
— А почему тебе не поверят?
— Потому что такие, как ты, без веской причины не интересуются такими, как я. И наоборот.
— Что за веские причины?
— Хотя... а подвези, — вдруг согласился Майкл. — Если спросят, скажу, что ты мой клиент.
— В каком смысле... клиент? — опешил Джеймс.
— Да в самом простом, — Майкл посмотрел на него, недоумённо поднял брови: — Чё?
— Ну... мне кажется, это неудачная идея... — Джеймс отвёл глаза, он был пунцовым, прямо как облака, подсвеченные солнцем из-за горизонта.
Через секунду до Майкла дошло, и он заржал, чуть не согнувшись пополам.
— Да я про тачку твою, придурок!..
— Сам придурок... — Джеймс рассмеялся от облегчения.
Майкл фамильярно стукнул его кулаком в плечо — легонько, из дружеских чувств. Не удержался, взъерошил ему волосы. Волнистые пряди скользнули между пальцами, как шёлковые.
— Скажешь тоже, — Майкл пренебрежительно хмыкнул. — Я сексом за деньги не занимаюсь. Тока по любви.
Оторвался от машины, подцепил рюкзак возле колеса и сунул туда целлофан от сэндвичей.
— Ну что, рванули назад?
========== 04 ==========
С Сарой всё вышло легко и непринуждённо. Она вообще была девчонка простая — легко смеялась, легко заводилась, сама тянулась целоваться, и получалось у неё это как-то естественно. Майкл, конечно, сталкивался с напористыми девицами, но те были другими — манерно щурили густо накрашенные глаза, играли запястьем с браслетами, гнусаво тянули слова, думая, что это выглядит томно. Повадки циничной шлюхи у какой-нибудь двадцатилетки выглядели смешно.
Через дом от Майкла жила настоящая шлюха, Талула. У неё была дочка лет пяти, вечно рассекала по улице на своём розовом трёхколёсном велике с блестящим хвостом из фольги. Талула в обычной жизни была скромной, как монашка из начальной школы при церкви Иоанна Иерусалимского. Майкл даже не знал, чем она занимается, пока не встретил её как-то вечером при полном параде. По забавному стечению обстоятельств Талула была единственной, к кому Майкл не собирался подкатывать: бесплатно она бы не дала, а за деньги ему было не нужно.
Сара была другой. Раскованной, но ужасно милой. Они посидели в кофейне, поболтали о какой-то ерунде. В основном трепалась Сара — про свои планы стать актрисой, про многочисленных друзей, про своих бывших. Майкл слушал и кивал. Она была, как прохладный ласковый дождик: вроде и приятно подставить ему лицо, но намочить тебя всерьёз он не сможет.
— А давай ко мне, — предложила она, расплатившись за кофе.
— Чтоб Джаймс опять пришёл мне морду бить?
— Это ты боишься или надеешься?
Майкл напряженно улыбнулся, не найдясь с ответом.
— Ну ты хамло, — Сара засмеялась, явно решив, что это забавная форма флирта. — Я тебя ещё склеить не успела, а ты уже на моего бывшего глаз положил?
— Ты ж сама говорила — хотела втроём попробовать, — отшутился он.
— И точно, — она откинулась, прищурилась, будто оценивала. — Вы бы вместе смотрелись, как картинка.
Майкл ухмыльнулся, но внутри стало как-то ваще не до смеха.
— Да не, — буркнул он. — Я не из этих. Так-то я ничо против не имею, — добавил он. — Пусть себе живут, мне ж конкуренции меньше.
Она хмыкнула, подняла брови.
— Толерантный какой. А я думала, ты гомофоб. С твоим-то окружением.
— Гомофобы — это которые педиков боятся, — пояснил Майкл. — А чё мне бояться? Руки оторву, да и всё.
— Не буквально, надеюсь?
— Не буквально, — вздохнул он. — Буквально — в зубы дам, если полезут.
— Ну я предупрежу своих мальчиков, что ты суровый. А ты постарайся сначала просто «нет» сказать, прежде чем в драку лезть. У меня в компании, знаешь, разный народ встречается, а ты парень заметный, могут и подойти.
Они вышли из кофейни, Сара взялась за его локоть таким естественным жестом, будто они встречались уже пару лет. До заката было ещё далеко, но солнце уже уплывало за крыши домов, улица лежала в глубокой тени. Шелестели платаны, с витрин ювелирных магазинов лился жёсткий белый свет. На узком перекрёстке красный двухэтажный автобус виртуозно разъехался с чёрным фургоном UPC.
— Пока мы с Джеймсом не сошлись, все думали, что он гей, — сказала Сара.
— А похож, — согласился Майкл. — Чистенький такой, тихий, вежливый.
— Знаешь, есть такие правильные мальчики, которые с девочками только дружат. Вот Джеймс был такой. Ни с кем из наших не встречался. Ну, говорили, с кем-то переспал, но я бы на Библии не поклялась — может, врут. Сам он ни в чём не признавался.
— А как ты в него втрескалась?
— Да я не втрескалась, — Сара вздохнула. — В этом-то и беда. Некрасиво вышло... Вот ты спросил, и теперь мне стыдно, — она пихнула Майкла кулаком.
— А чё стыдно?
— Да я развела его, как ребёнка. Ужасно хотелось проверить, правда ли он гей, или просто скромничает. Как я его окручивала — ты себе не представляешь, — она закатила глаза.
— Расскажи, — заинтересовался Майкл.
— Обхаживала, как девственницу. В Канны на кинофестиваль, в Уэмбли на концерт Мадонны, в Британский музей на выставку импрессионистов, в Альберт-холл на концерт классической музыки. Если решишь за ним приударить, учти — он сам не свой до искусства, — она хихикнула.
— Да нужен он мне, — Майкл постарался непринуждённо улыбнуться.
— Он решился меня поцеловать только на третьем свидании. Господи, я думала, он вообще безнадежен! Но знаешь, это уже был вопрос принципа: либо он меня отошьёт, либо я его завалю. Я даже ни с кем другим не встречалась, чтобы он не сорвался.
— А потом что?
— А потом мы месяц гуляли за ручку и целомудренно целовались. Я себя чувствовала прямо растлительницей малолетних. Пока его обхаживала, сама к нему привязалась. Он же хороший парень на самом деле.
Она вздохнула, замедлила шаг.
— Вот зачем ты спросил, а? Теперь я чувствую себя дурой.
