сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)
— Ну да, погонял и вернул. Это намного... эмм... доступнее.
— Нет, — твёрдо сказал он. — Мне нужен насовсем. Чтоб не отдавать.
— Так. Давай с другой стороны. Прости за вопрос — сколько у тебя есть?
Нисколько.
У него было нисколько, если говорить откровенно.
Денег всегда не хватало, такая была жизнь, и другой Майкл не знал. За осенью приходит зима, камни падают вниз, кровь на вкус отдаёт железом, а в кармане больше десятки никогда не бывает. Его скромный заработок делился так. Первая часть — матери: вклад в семейный бюджет на еду, газ, воду и все домашние расходы. Вторая — на бензин. Третья, вот уже больше двух лет — в копилку на оплату летней школы. Что оставалось — на кино, на пинту пива у Томми и ещё какую-нибудь мелочь.
Обучение стоило восемь тысяч фунтов. Майкл собрал уже пять с половиной. Если очень постараться, до мая можно наскрести оставшиеся две с хвостом. Это если перестать почти каждый день мотаться к Купидончику в университет, не шляться с ним пить кофе и не висеть у Томми. Откладывать каждый месяц хотя бы триста пятьдесят фунтов.
— Я перезвоню, — сказал Майкл.
Он бросил трубку на застеленный диван, сел, уставился в окно. Дождь лупил по стеклу. Краска на подоконнике вздулась от сырости, пошла волнами. Майкл отколупал от неё кусок, раскрошил в пальцах.
Вот честно — лучше бы отказаться. Не доставать Сару тупыми вопросами, а позвонить сейчас Джеймсу и сказать: кудряшка, ты извини, но на премьеру к твоей маман я с тобой не пойду. Нет, ничем я не занят, просто шмотья на выгул нет.
Майкл глубоко вздохнул, пялясь за окно. Небо было ровным, белым, будто его выгладили утюгом. Майкл покусал губу, глядя на него, сгрыз чешуйку сухой кожи.
Так, ну ладно, а если представить себе... Скока, блять, может стоит нормальный прикид? Сто фунтов? Вот пусть будет сто фунтов. Это серьёзные деньги, быть не может, чтоб за них нигде ничего не нашлось. Тогда до мая останется собрать не две с половиной, а две шестьсот. Туда-сюда — это лишние пятнадцать фунтов в месяц, если разбить на весь срок. И чё, не получится заработать или зажать лишний пятнарик в месяц?
Стопка потрепанных купюр — триста фунтов — равнодушно лежала на столе, прижатая золочёным кубком за весенний мотокросс в Винчестере. Им было всё равно, что он решит. Хоть в банк отнесёт и на учёбу отложит. Хоть гамбургеров на месяц вперёд купит, хоть цепь золотую.
Так, ладно. Сотка. Один раз.
По-хорошему, конечно, надо было снова Брана напрячь. В прошлый раз тот расстарался, чтоб удружить. Но к нему идти — значит, опять на расспросы напарываться. Майкл объясняться не хотел. А врать — не мог. Бран — это не Томми, ему не расскажешь.
В общем, и Томми-то рассказывать не пришлось, сам уже знал. Когда они увиделись после Бирмингема, Майкл хотел как-то слова подобрать, сказать что-то... А тот и без слов понял. Сказал только: «Я всегда знал, что ты на всю голову ёбнутый». И покраснел.
Майкл взялся за телефон. У Сары всё также звенели стеклянные колокольчики и кто-то чирикал.
— Это опять я. Ты там в клетке с канарейками, что ли, ногти красишь?
— Это аутентичный таиландский спа-салон, — внятно сказала она. — Гоблин ты необразованный. Хоть спроси, что на мне надето, а то я со скуки помру.
— Хрень на тебе надета, чтоб буфера выпрыгивали, — сказал Майкл. — А то я тебя не видел. Ладно, просто скажи, куда мне пойти, чтоб отхватить не позорный прикид.
— В жопу, — сказала Сара. — Майкл, если ты думаешь, что я пущу тебя одного, то ты ошибаешься. Тебе впарят китайское говно, а ты даже не узнаешь. Я поеду с тобой.
— Да чё там сложного? — хмыкнул Майкл. — Чё я, рукав от штанины не отличу?
— Я заеду за тобой завтра в пять, — спорить с ней было бессмысленно. Точно, их с Браном явно разлучили в детстве, даже интонации те же.
— Тока давай без Брионей, — торопливо сказал Майкл. — Я их не потяну, так и знай.
— Я знаю, — сказала она после паузы. — Прости.
Сара водила тёмно-серый тюнингованный Хаммер с литыми дисками в двадцать два дюйма. Машина была, как хозяйка — глянцевая, агрессивная, заметная. Она шныряла по узким улочкам, как акула.
Сара не спрашивала, зачем Майклу понадобился костюм, только косилась на него и хмурилась. Может, и надо было бы послушаться совета и взять напрокат, но Майкла от этой мысли тошнило. Жизнь напрокат. Да ну нахуй. Может он позволить себе хоть что-то приличное? Ну хоть одну нормальную вещь, которая останется с ним, его собственная, настоящая.
Он пойдет в этот грёбаный театр в собственном грёбаном костюме. Не вернёт потом настоящему хозяину, а повесит в своей комнате, как... Как вещь из приличной жизни. Это тебе не звезда маркером на двери чужой гримёрки. Хоть ночью просыпайся и щупай за рукав: висит, сволочь. Никуда не делся.
Можно будет надеть в любое место. Вот если, например, Купидончик вдруг пригласит к себе домой, да хотя бы на ужин, скажет так мимоходом: «Майкл, а давай сегодня ко мне» — не придется бегать и переворачивать тонну футболок, чтобы найти поновее, а можно будет небрежно так бросить: «Давай, только заскочу переоденусь» — и заскочить, и переодеться, и выглядеть нормальным парнем, у которого есть свой собственный приличный костюм.
— Вылезай, — сказала Сара. — Приехали.
Из подземной парковки они поднялись на лифте. В Селфиджиз было светло и празднично, пахло духами, хвоей, яблоками. Ноябрь ещё не кончился, а всё уже завернулось в гирлянды. Между этажами висели золотые звёзды и гроздья огромных красных шаров на широких лентах. Витрины чуть ли наизнанку не выворачивались, заманивая к себе скидками и распродажами. На каждой были налеплены то снежинки, то олени, то ангелы. Вокруг высоченной ёлки, усыпанной бантами, носились хохочущие дети.
Сара гоняла девчонок-консультантов, как Дева Мария — бесенят. Девчонки робели, смотрели ей в рот. Мальчиков-консультантов Сара к себе даже не подпускала.
Майкл одним глазом незаметно косил на ценники, выбирая, как она выразилась, доступное. Сара на его попытки выражений не выбирала.
— Это ужас, повесь назад, — она забирала у него вешалки и совала обратно в ряды одинаковых пиджаков, между которыми Майкл не видел никакой разницы. — Это тебе не пойдет. Это ад. Это не твой фасон. Это мнётся даже на вешалке, на тебе вообще соберется в гармошку. Это синтетика. Это сшито слепыми безрукими обезьянами. Это... а вот это накинь.
Сара гоняла его в примерочную, не слушая никаких возражений, и обещала, что выглядеть он будет — шикардос, надо просто иметь терпение. Терпения Майкл не имел, но отрастил чуток смирения и послушно прикидывал всё, на что падал её взгляд. Падал он в основном на чёрное, раз уж повод был официальный — Сара не утерпела, расспросила, куда он идёт.
— А может, тёмно-синий?.. — предложил Майкл, заглядевшись на манекен.
Сара за плечо развернула его к себе, прошлась взглядом, как линейкой.
— Хорошо, но банально. Хотя, знаешь, что?.. Давай попробуем тёмно-серый, к глазам. Такой, в пепел...
И она понеслась — антрацит, графит, грифель, маренго — Майкл даже не пытался догадываться, что она имела в виду.
— Угольный, — сказала Сара. — Идеально!
Пиджак и брюки на вешалке, которую она держала в руках, были чёрными.
— Ты ж говорила — тёмно-серый.
— Это он и есть.
— Это чёрный.
— Майкл, — с нажимом сказала она, — я различаю на глаз восемьсот оттенков палитры Пантон. Если я говорю, что это тёмно-серый, просто не спорь.
Майкл стоически выдержал подбор рубашки, которая, оказывается, должна была хитро сочетаться с костюмом. После этого необходимость купить ещё и ботинки его уже не расстроила. — И носки, — сказала Сара.
— А трусы особенными не должны быть? — напряжённо спросил он, прикидывая расходы в уме.
— Это уж как захочешь. Да, и галстук, — она пропустила меж пальцев скользкую шёлковую ленту стального цвета. — Дай повяжу.
Майкл поднял подбородок. Сара связала узел у него на шее, расправила воротник, разгладила плечи, отошла. Майкл чувствовал себя так, будто на нём нарастала новая кожа. Как после ожога. Она уже начала чесаться во всех местах, но её не сковырнешь, будто корку подсохшей крови — она растёт из тебя, она и есть ты.
— Вот дьявол, — прошептала Сара. — Вот паршивец! И как только разглядел...
— Ты про что?..
— Я про то, что надо было хватать тебя за член и вести в церковь, пока возможность была, — сказала Сара.
— Не было у тебя такой возможности, — отозвался Майкл.
— Это ещё почему?.. — Сара сделала вид, что обиделась. — Тебе принцессу подавай, что ли?
— Принцессу ты мне уже подогнала, — он усмехнулся.
— Хамло, — сказала Сара. — Хватит скалиться, иди к зеркалу. Будешь брать?..
Джеймс опять не узнает, подумал Майкл. Да его бы никто не узнал, даже Бран с Томми прошли бы мимо, если бы случайно тут шлялись. Чёрная припыленная ткань облила широкие плечи, развернула их, выпрямила спину. Ворот белой рубашки заставил поднять голову. Узкий серый галстук, строгий, с шальным отблеском, прятался под пиджак и как будто на что-то намекал, зараза. А вот брюки даже не намекали, это были ребята строгие и молчаливые. Им достаточно было только пошевелиться, чтобы обозначить выпуклость члена, лежавшего по бедру.
Сто пятьдесят, не больше, подумал Майкл. На всё. И чёрт с ним. Можно же вечером работать, закрываться позднее. Клиентов хватает, справится. Отец вон в последнее время устаёт быстро, можно перехватывать у него, что потяжелее. Обоим польза: одному деньги, второму отдых.
Майкл посмотрел на Сару.
— И сколько?..
— Триста шестьдесят.
Майкл отвернулся от зеркала, уставился на витрину с рубашками. Не, ну а чё ждал-то. Костюм-то хороший. Лучше тебя, идиота. Он дёрнулся расстегнуть пиджак.
— Ясно, — коротко сказал Майкл, глядя себе на пальцы. Пуговица никак не лезла из петли, соскальзывала. — Не моё, короче. Цвет какой-то... странный.
Сара отловила загнанную девчонку в униформе.
— У меня есть ваша скидочная карта, — быстро сказала она. — А эти ботинки вы сняли с витрины. Последняя пара за полную стоимость?.. Вы за кого меня держите?
— Да чё ты, не суетись, — сказал Майкл, всё ещё пытаясь расстегнуться.
Ну а чё, правда. Некоторым лучше не пытаться прикидываться лучше, чем они есть. Надо взять свои жалкие сто фунтов, пойти купить первое, на что глаз упадёт, и тогда он будет смотреться собой — нелепым выскочкой из трущоб. А не этим неведомым хером с обложки, который стоял в зеркале.
— Двести восемьдесят пять, — сказала Сара. — Майкл?.. Что думаешь?..
Она смотрела тревожно, покусывая пухлую губу, теребила в руках сумочку на золоченой цепочке. Майкл перестал дёргать пуговицы, опустил руки. Покосился на своё отражение и неуверенно спросил:
— А мож я так и пойду?..
У него в кармане осталось всего пятнадцать фунтов из трёхсот, но он об этом уже не думал. Он слонялся за Сарой по Бонд-стрит, пил халявное шампанское, которое предлагали в магазинах с затенёнными витринами, и всеми порами кожи впитывал другую жизнь — свободную, лёгкую, звонкую, как заливистый смех Сары.
— Ой, смотри, — она схватила его за руку. — Узнаёшь перекрёсток?..
— Я ж тебя тут сбил.
— Всего-то три месяца прошло. Даже не верится...
— Пошли, кофе хлопнем, — он кивнул на деревянную веранду, где под инфракрасными излучателями стояли крошечные столики. — Угощу. За знакомство.
— Майкл, — она вдруг напряжённо вздохнула. — Я тебя прошу, только не делай глупостей. Мне уже кажется, что я зря...
— Да ладно, — он пихнул её плечом и весело улыбнулся. — Не разорюсь я из-за двух чашек кофе. Не золотые же они там.
— Ладно, но десерт куплю я.
Они взяли кофе и два куска торта. Сидели до темноты — смеялись, вспоминали первую встречу, трепались о Джеймсе, о Париже, опять о Джеймсе, о родителях, о любовниках Сары, о машинах, о дворцовых приёмах.
Всё сложится, думал Майкл. Посмотри, это же твоя жизнь. Тебе двадцать лет, ты пригласил на кофе богатую девчонку, которая живьём видела Королеву. На тебе шмоток на триста фунтов, и они твои, не чужие. У тебя Купидончик. У тебя голова на плечах. У тебя всё получится.
— Кстати о Джеймсе, — мимоходом сказала Сара. — Услуга за услугу. Сделай для меня кое-что...
— Так, — сказал Джеймс. Сказал тихо, сухо, даже с угрозой. Аккуратно положил ложечку на блюдце, поднял взгляд с лица Майкла на Сару. Пирог с ягодами остался нетронутым. — И что это значит?..
— Я присяду, — сказала она и отодвинула стул.
Любимая кофейня у Джеймса была на территории университета. Они с Майклом часто заглядывали сюда, если надо было переждать дождь или если Джеймс хотел сначала вытрясти из головы дифтонги и Теннесси.
Все хитрые и многосоставные планы, которые предлагала Сара, Майкл отверг. Сказал просто: сброшу тебе СМС, как мы там засядем с кофе, а дальше уже сама.
— Джеймс, пожалуйста, — сказала Сара. — Пожалуйста, выслушай меня. Не сердись на Майкла, это я его уговорила.
— Так, — повторил Джеймс и убрал руки под стол. Сосредоточился, подобрался, будто щас рванёт стометровку с места.
— Сначала я был против, — сказал Майкл. — Но мы с Сарой перетёрли как следует, и я решил, что стоит попробовать.
— Попробовать, — повторил Джеймс, медленно бледнея, будто кто-то ластиком стирал краску с его лица: остались только веснушки, синющие глаза да губы.
— Ну давай уже, не тяни, — Майкл пихнул Сару локтем.
Тут было тепло, над столиками плавали обрывки чужих разговоров, за стойкой громко и отрывисто шипели кофемашины.
— Минутку, — тихо сказал Джеймс. — Один вопрос, прежде чем ты начнёшь. Речь пойдет, — он покрутил пальцем в воздухе, — чтобы мы попробовали втроём?..
— Ты охренел вообще, — Майкл перестал улыбаться. — Какое втроём?.. Да я даже не думал...
— А я думала! — Сара неловко засмеялась и осеклась. — Нет. Джеймс, я хотела поговорить о другом.
Тот пристально смотрел на Майкла, бледный, как салфетка.
— Вы встречаетесь? — спросил Джеймс.
— Да не спит он со мной, — ответила Сара. — Мы виделись пару раз — надо ж мне у кого-то рыдать на плече. Но это всё.
Джеймс смотрел на неё предельно серьёзно.
— Дорогой, — тихо сказала она. — Я дура. Я страшно, страшно виновата. Мне стыдно, мне плохо, что у нас всё так кончилось. Вы теперь вместе, и у меня нет ни тебя, ни его.
— А ты хочешь, чтобы были?.. — тихо спросил Джеймс.
— Я страшно сожалею, что с тобой так вышло, — сказала она. — Я не думала, когда крутила с тобой, что для тебя это станет серьёзно. Я не думала, что я тебя так обижу. Я, в общем, ни о чём не думала, кроме того, что ты мне нравишься. Ты мне и правда нравишься! — тоскливо сказала она. — Я просто не поняла, что это было не про секс. Вот ты исчез — и всё стало другим.
Она беспомощно вздохнула, опустила голову.
— Ты в моей жизни был — не место на парковке для машины и мятный коктейль в баре. Ты отовсюду исчез. Я только сейчас вижу. Я так скучаю, — тихо добавила она. — Прости меня, дуру. Я только это хотела сказать.
Джеймс помолчал, опустив глаза.
— Мне тоже жаль, что так сложилось, — сказал он, трогая ложечкой смородину на пироге.
— Я всегда думала, что хорошей дружбе секс не помеха, но ты же исключение из правил, — Сара грустно улыбнулась. — Я вряд ли остепенюсь. Мне с тобой было хорошо как с любовником, но как друг ты для меня намного ценнее.
— Ты просто к нему подход не нашла, — решил вставить Майкл. — Он башню сносит.
Джеймс вспыхнул, щёки у него загорелись.
— Давай сразу — у меня просто нет члена, — сказала Сара. — У меня был ноль шансов найти подход.
— Пожалуй, ты права, — сказал Джеймс, ложечкой разделяя пирог на кусочки. — Хотя, может быть, опыт Майкла тоже влияет.
— У меня опыт не меньше, — Сара будто обиделась. — Я ничего не хочу сказать, Майк, ты пацан талантливый, но огонька в тебе нет.
— Ты к нему просто подход не нашла, — сказал Джеймс, улыбаясь ямочками на щеках. — Ты знала, что если связать ему руки...
— Щас допрыгаешься, — перебил Майкл, кровь бросилась ему в лицо.
— Тебе можно меня обсуждать, а мне тебя — нет?.. — Джеймс поднял бровь.
— Я не обсуждал, — виновато буркнул Майкл. — Я хвалил.
— Я тоже хотел похвалить твой... голосовой диапазон.
— Мальчики, мне точно нельзя посмотреть?.. — жалобно спросила Сара. — Одним глазком?..
— Нельзя. Я ужасно стесняюсь, — мстительно сказал Джеймс, глядя на Майкла, который никак не мог перестать краснеть.
Сара достала из сумочки какую-то листовку и начала обмахиваться, румянец у неё был на все щёки.
— Ладно... Замнём, — она выдохнула. — А что насчёт меня?..
Джеймс пожал плечами.
— Знаешь, Майкл познакомил меня со своими, так что у меня теперь другая компания. Отличные ребята. Если хочешь— заглядывай, конечно, но тебе у нас вряд ли понравится.
— Джеймс, — жалобно попросила Сара. — Я всё поняла. Не надо. Пожалуйста, выключи стерву, я сейчас разревусь.
Тот поднял глаза и тихо сказал:
— Хорошо, что пришла. Я тоже скучал.
========== 22 ==========
