сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)
— А я в тебя сразу, — вздохнул Майкл. — Наверное. Ты ещё тогда сидел, ногой качал... У костоправа сариного. Я думал — это у меня на неё встал. А оказалось — ты...
Джеймс тихо засмеялся, потёрся щекой о колкую шерсть свитера.
— Видишь — никакой у меня, блять, романтики, — виновато сказал Майкл. — Только секс на уме.
— Не нужна мне романтика, — Джеймс поднял голову, глаза у него светились. — Мне нужен ты.
На пол ложились закатные полосы, ползали по нему, как котята, ощупывая крашеные доски, сбившееся клетчатое одеяло, брошенное перед камином, смятые подушки, ножку кухонного стола, под которую был подложен кусок деревяшки, серые носки Джеймса, босые ноги Майкла в подвернутых джинсах. Солнечный свет вскарабкался на стены, потемнел, стал оранжевым, как сигнал светофора.
Майкл вытянул руку, подставил пальцы под умирающие лучи.
— У тебя красивые руки... — Джеймс лежал, привалившись головой к его плечу.
— Правда?.. — Майкл развернул ладонь. Джеймс притянул её к губам, прижался к ней:
— Очень...
Майкл смутился, убрал руку. Перекатился на живот, поднял сброшенную на пол книгу.
— Лучше скажи, как ты в этом разбираешься? Это ж стихи.
— Что с ними не так? — Джеймс улыбался, глядя на него, будто узнал какую-то тайну.
— Их же понять невозможно! Пишут в столбик, выражаются, как пиздец. Вот что это, нахрен, такое... — Майкл наугад раскрыл книгу. — «Трудами изнурен, хочу уснуть...»
— Давай я тебе расскажу! — Джеймс приподнялся на локте.
— Не-не, погоди. Тут вроде всё просто. — Майкл сосредоточенно нахмурился, как на экзамене. — Трудами изнурен, хочу уснуть, — негромко прочел он, — блаженный отдых обрести в постели.
Он глубоко вдохнул, прикрыл глаза. Он, чёрт возьми, хорошо помнил, что такое бессонница, когда после тяжелого дня ноет все тело, гудят ноги, глаза не могут открыться — а мысли скачут и скачут, как ненормальные, и у каждой, как консервная банка на хвосте, брякает имя — Джеймс, Джеймс, Джеймс.
— Но только лягу, вновь пускаюсь в путь — в своих мечтах — к одной и той же цели, — тихо сказал Майкл.
Было так — лунный свет бил в окно с такой силой, что стекло опасно потрескивало. Взгляд скользил по стенам, по обрывкам журналов и фотографиям, но не видел ни одного лица — потому что среди них не было Джеймса.
— Мои мечты и чувства в сотый раз идут к тебе дорогой пилигрима, и, не смыкая утомлённых глаз, я вижу тьму, что и слепому зрима, — прочёл Майкл.
Было так — комната казалась чёрно-белой. Он лежал, закинув руку за голову. В стаканчике с подписью «Джеймс» стояли карандаши. Было так?.. Или приснилось?..
— Усердным взором сердца и ума во тьме тебя ищу, лишённый зренья...
Шелест одежды, треск статики, голая спина в темноте, скрип половиц, чёрные волосы на белой подушке.
— И кажется великолепной тьма, когда в неё ты входишь светлой тенью, — сказал Майкл. Покусал губу, качнул головой. — Мне от любви покоя не найти, — добавил он и сам понял — правда. — И днем и ночью — я всегда в пути.
— Майкл... — выдохнул Джеймс. Он прижимал пальцы ко рту, смотрел огромными глазами, будто сейчас заплачет.
— Чего? — удивлённо спросил тот. — Клёвые стихи у твоего Шекспира. Но вот нет чтоб сразу сказать — думаю о тебе, аж спать не могу.
Он снова лёг на спину, подложил руки под голову.
— Ты даже не представляешь, какой ты талантливый, — прошептал Джеймс.
— Я-то?.. Не говори ерунды, — фыркнул Майкл. — Меня даже из школьного театрального кружка выперли.
— За что?!.
— На каждой репетиции пугал девчонок до визга, — улыбнулся Майкл. — Я волка играл, а они как меня видели, все слова забывали.
— Могу себе представить, — Джеймс провёл по щекам ладонью. — Я тоже иногда всё забываю, когда тебя вижу.
Майкл сгрёб его в охапку, завалил на себя. От камина шло ровное мягкое тепло, комната прогрелась так, что под пледом было жарко. А может, жарко было от тёмных синих глаз и мягких губ, искусанных до красноты.
Под столом от глухих вздохов проснулся Бобби. Встревожено заскулил, подполз ближе, ткнулся холодным носом в щеку Майкла.
— Отвали, — прошипел тот, рукой отталкивая собачью морду.
Бобби лизнул Джеймса в ухо, коротко тявкнул.
— Пошёл прочь, — велел Майкл, глядя псу в глаза. Тот жалобно свел брови и не двинулся с места. — Джаймс. Скажи ему, чтоб свалил.
— Бобби! Место!..
Тот пристроил голову на подушку и раскрыл улыбающуюся пасть.
— Бобби! Ты мешаешь!.. Иди спать!
Пёс снова тявкнул, сунулся между ними и пристроил голову на груди Майкла.
— Я уже жалею, что взял тебя с собой, — сердито сказал тот. — Хренов извращенец. Вали отсюда, не на что тут смотреть.
— Наверное, ему нужно на улицу, — сказал Джеймс.
— Ну, блять!.. Я тебе это припомню, — Майкл сунул кулак под нос Бобби, и тот радостно облизал ему пальцы.
Маленький рыбацкий посёлок вытянулся вдоль берега, разбросал по холму домишки с ржавыми крышами и стенами, выбеленными, как китовые кости. Море шумно слизывало снег с пляжа, ворочалось на холодных чёрных камнях. Бобби с радостным лаем гонялся за чайками, лакал соленые волны, фыркал, чихал, уносился вперед, возвращался, тыкался носом в колени, снова срывался с места. Море темнело. Фиолетовые облака на горизонте перетекали в черноту, среди звёзд мерцали красно-зелёные маячки самолетов. Майкл держал Джеймса за руку, вёл по обледенелой дороге над пляжем. Тёплый влажный ветер игрался в голых ветвях.
— Может, ты прав был, — сказал Майкл. — Насчёт меня. Я в девчонок никогда не влюблялся.
— Так бывает, — сказал Джеймс. Он цепко держался за его руку, чтобы не соскользнуть в снег на обочине дороги.
— И что, значит, я — педик?.. — Майкл вздохнул.
— Гомосексуал. И это не болезнь, давно уже доказано.
— Да знаю я. Мне привыкнуть надо, — он пожал плечами. — У меня столько девчонок было — до тебя вообще ничего не шевелилось. Да мы с Браном и Томми столько раз вместе ночевали — и вот вообще ничего, понимаешь? Как это может быть?.. Я всегда думал — если ты... ну... по этой части, так на любую задницу встанет.
— Совсем не обязательно, — тихо сказал Джеймс. — Я ведь говорил, может быть, ты не стопроцентно... Так часто бывает.
— А ты?.. Сколько в тебе процентов?
Джеймс засмеялся.
— У меня, кроме Сары, всего одна девушка была. Я пытался встречаться с парнями, но ничего толком не вышло. А так, как с тобой, вообще никогда не было.
— Вот мы вляпались, — усмехнулся Майкл. — Поверить не могу.
Он отыскал взглядом Бобби в густых сумерках, посвистел.
— Давай назад, темно уже.
Джеймс прицепил поводок к ошейнику, Майкл протянул ладонь.
— А тебе самому нормально, что ты... ну, со мной?
— Да, — просто ответил Джеймс, снова ухватившись за его руку. — Я же говорил, у меня толерантная семья. По крайней мере — в этом вопросе... — он вздохнул, покосился. — А ты...
Майкл подождал, но тот никак не решался.
— Да спрашивай, какие тут секреты теперь.
— У тебя кто-нибудь был, когда мы с тобой уже... — тихо спросил Джеймс.
— А ты с какого момента «уже» считаешь?..
Джеймс заметно напрягся, ответил не сразу.
— Со дня рождения Сары.
— Нет. Мне потом и некогда было... и не хотелось.
— А до?..
— А до я с Сарой спал, будто ты не знаешь.
— И кроме неё, ни с кем?
— Эй, Отелло, — Майкл шутливо пихнул его плечом. — Я ради разнообразия уже всё, что хотел — всё попробовал. Нахер мне теперь такие развлечения? Чё я там не видел?..
— Я очень ревнивый, — едва слышно сказал Джеймс. — Я с ума сойду, если...
Майкл стиснул его руку, остановился.
— Стой тут. И придержи Бобби, — приказал он.
— Что случилось?..
Майкл рванулся вперёд.
— Руки убрал! Нахер пошёл от машины! — гаркнул он.
В чернильных сумерках возле дома кто-то копошился. От окрика тени вздрогнули. Майкл на бегу дёрнул вниз молнию, распахивая куртку.
— Съебались мимо, — бросил он, встав у дороги.
— Пиздуй отсюда, — вальяжно процедила одна из теней, высовываясь под лунный свет.
Их было трое. Один щуплый, навскидку ровесник Майкла, и двое постарше, помассивней, с матёрыми лицами, в вязаных шапках по самые брови.
Майкл сунул руки в карманы, зажал в кулаке горсть мелочи.
— Я сказал — нахер от моей машины.
— А то что?.. Расстроишься?.. — спросил тот, что постарше, с моржовыми усами. Из рукава в его ладонь упал нож. Майкл потянул куртку с плеч:
— Я два раза сигналить не буду, обмудок.
— Ты где таких слов нахватался? — второй мужик, в кожаной куртке с аляповатой нашивкой на плече, двинулся вперёд. — Иди домой, сынок, и дверь изнутри закрой.
Сзади зарычал Бобби, Майкл оглянулся.
— Я сказал тебе — ждать там!
Джеймс стоял бледный и решительный.
— Я звоню в полицию, — твёрдо сказал он, доставая телефон.
Угонщики хором рассмеялись.
— Звони, ласточка, — сказал Моржовый. — Пока доедут, как раз успеешь зубы собрать.
— Иди в дом, — через плечо приказал Майкл и перебросил Джеймсу связку ключей. — Я разберусь.
— Никуда не пойду, — упёрся тот.
— Я покурю, пока вы договоритесь, — сказал Щуплый и щёлкнул зажигалкой.
Майкл швырнул ему в лицо горсть мелочи, прыгнул вперед и локтем ударил в нос. Тот вскрикнул, прижимая руки к лицу, опрокинулся на спину. Майкл взмахом намотал куртку на руку, повернулся к Моржовому. Тот перехватил нож, шагнул вбок.
— Зря ты это, малыш, — сказал мужик с нашивкой и хрустнул костяшками пальцев. — Не связывался бы.
Майкл следил за обоими, поворачиваясь, не давая зайти за спину. Джеймс застыл с рычащим Бобби на поводке — умница, не лез под руку.
Убивать не станут, это Майклу было понятно сразу: связываться с трупами из-за машины — себе дороже. Наркоши бы стали, но эти работают не за дозу. Глаза ясные, движения не плывут. Крепкие мужики.
Зеркало у машины с хрустом смялось, когда Майкл влетел в него спиной. Ударил Моржового под челюсть снизу вверх. Ноги разъезжались на обледенелой земле, искали опору. Щуплый сидел в стороне, размазывал по лицу снег. Из-под пальцев капало красным.
Майкл поймал нож на руку, обернутую курткой. Ударил лбом в зубы, что-то острое проехалось по виску, стало горячо. Моржовый перекинул нож в левую руку, замахнулся, но лёд под ногами подвёл — лезвие прошло вскользь по ребрам. Майкл заломил ему руку, от души врезал коленом в живот. Ещё, и ещё, пока сзади не рванули за ворот, опрокидывая в снег. Майкл упал мягко, перекатился, уходя от удара, вскочил. Моржовый стоял, уперевшись руками в колени, отфыркивался сквозь разбитые губы. Майкл утёр подбородок, у самого на пальцах осталась кровь.
Второй, с нашивками, ещё не сдавался. Подбирался, пригнувшись — молча, время пустых угроз прошло. Майкл не стал ждать — прыгнул первым, врезался плечом в грудь, сбил с ног, навалился сверху. Ударил левой — правая, обмотанная курткой, теперь только мешала.
Сбоку со злым лаем подлетел Бобби, Майкл вскинулся, не нашел Джеймса. Обернулся — и от прямого удара снизу в челюсть в глазах потемнело, на мгновение мышцы ослабли. Земля бросилась в спину. Майкл моргнул, увидел над собой мрачную рожу, занесённый кулак. Бобби дёрнулся вперёд — челюсти сомкнулись на чужом запястье.
Где Джеймс?..
Джеймс стоял у машины с лопатой в руках, Моржовый упал на колени, как подрубленный. Тяжесть с Майкла исчезла, над лицом оказался серый мохнатый живот, дрожащий от рычания, и стройные собачьи лапы.
— Валим, валим. Нахер это дерьмо...
Щуплый с разбитой рожей тянул Моржового за руку. Джеймс стоял, прямой, как фонарный столб, держа лопату для уборки снега, лицо было холодным и твёрдым. Мужик с нашивками держался за прокушенную руку, пятился назад.
— Я тебя запомню, сучонок... — пробормотал Моржовый, вставая с колен.
— Запомни, ублюдок, — невнятно ответил Майкл. Поднялся на четвереньки, прежде чем встать. Земля под ногами дрожала, но он выпрямился. Шевельнул челюстью — вроде бы не сломал. — Как следует, блядь, запомни.
Он шагнул к Джеймсу, подобрал поводок Бобби. Подождал, пока угонщики не свалят в темноту без фонарей.
— А ты хорошо бьёшь, — Майкл утёр мокрый подбородок, усмехнулся. — Сообразил же лопату взять.
— Что?.. — Джеймс очнулся, взглянул на свои руки. — А, да. Я же в теннис играю. Ты весь в крови.
— Херня, — Майкл улыбнулся. — А ты молодец.
— Аптечка есть в доме?..
— Не знаю. Ты в порядке?
— Я в порядке, — твёрдо сказал Джеймс. — А ты выглядишь жутко.
— Заживёт, — Майкл разжал ему пальцы, воткнул лопату в истоптанный снег. — Зеркалу хана, жалко... Пойдём домой.
— Что ты улыбаешься? — сухо спросил Джеймс. Приложил к его лицу тёплое влажное полотенце. Руки у него почти не дрожали.
— Красивый... — сказал Майкл.
Он сидел у кухонного стола в одних джинсах, подставляя лицо. Губы саднило, из рассечённой брови сочилась кровь, тонкой дорожкой ползла по скуле. Распоротый ножом свитер и футболка грудой лежали у ног. На ребрах ныла длинная царапина с бисеринками крови — неглубокая, как от пореза бумагой. Повезло.
Джеймс сосредоточенно хмурился, на полотенце оставались красные пятна.
— А ты — дебил. Тебя же могли...
— Да нет, — Майкл вздохнул, расслабляя плечи. — Они просто хотели машину вскрыть. Убивать бы не стали.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и всё. Я рядом с такими живу. На психов лезть бы не стал.
Он потрогал языком губы, слизнул кровь. Джеймс прополоскал полотенце в раковине, вернулся.
— Всё равно это было глупо.
— А что было не глупо? Дать им тачку забрать?
— Да. И позвонить в полицию. Её бы нашли и вернули.
— Ага, года через два, — Майкл поморщился. — Если бы вообще нашли. Она не моя, я у Брана одолжил.
— Всё равно, — упрямо сказал Джеймс. — Йод есть?
— Спирт есть. В холодильнике.
Бобби, ворча, поглядывал на дверь, лежа перед камином.
— Ты тоже герой, парень, — сказал ему Майкл. — Вот теперь вовремя влез.
Пёс шумно вздохнул, хвост метнулся по полу туда-сюда. Джеймс вернулся с бутылкой, скрутил крышку.
— Тебе к врачу надо. Швы на бровь наложить. У тебя может быть сотрясение.
— Не может, — уверенно отозвался Майкл. — Я бился башкой, знаю, как это бывает. Не тошнит, вижу нормально. Без швов обойдусь, пластырь есть.
Джеймс недовольно вздохнул, плеснул из бутылки на ватный диск и приложил к ссадине. Майкл поморщился.
— Больно?..
— Переживу.
— Что ты улыбаешься?..
Майкл взял его за ремень, подтянул ближе, зажал между коленями. Джеймс хмурился, избегая взгляда. Промокнул ему губы, оставив на них резкий спиртовой запах.
— Всегда любил эти сцены в кино, — тихо сказал Майкл, глядя на него снизу вверх.— Когда побитого героя штопает красивая девчонка. — Джеймс нахмурился ещё сильнее. Майкл положил ему руки на задницу, повёл вверх по спине. — Красивый мальчишка даже лучше.
— Не мешай, — буркнул Джеймс.
— Не могу. Видишь, у нас всё по плану — ночь, заброшенный дом, огонь в камине. Теперь мы просто обязаны заняться сексом.
— Каким ещё сексом, — хрипло сказал Джеймс, убирая дрогнувшую руку. — Ты едва жив остался.
— Каким хочешь. Можно страстным, — Майкл потянул его рубашку из джинсов. — Или нежным.
— Ты спятил?.. Майкл, это не кино!.. — тот отшатнулся. - Тебя ранили! А могли вообще убить! Ты что, передо мной покрасоваться захотел? У них был нож!.. Это не игра, как ты не понимаешь!
Майкл опять потрогал языком разбитую губу, пожал плечами. Он не любил оправдываться, да и объяснять тут было нечего. Он жил на самом краю, шагни не в ту сторону — и тебя затянет.
На школьной парковке тусил Индри, приторговывал травкой. Кокс продавали на пятачке у канала, в недостроенной многоэтажке варили винт. Первая проба — бесплатно. А потом ты будешь готов воровать что попало, лишь бы достать на новую дозу. Футбольные фанаты лезли стенка на стенку после каждого матча, громили машины. Талула, проститутка из соседнего дома, вечером с подругами отлавливала клиентов в пабах, а утром отводила дочь в школу. На всех окнах окрестных домов стояли решётки. Из одноклассников на свободе гуляли лишь пятеро, считая Майкла, Томми и Брана. Кто сторчался, кого грохнули, кто мотался по тюрьмам — кражи, разбой, изнасилования... В рейтинге опасности уличная драка занимала последние строчки.
Он не стал ничего объяснять. Поднял из-под ног футболку, растянул в пальцах. Зашить бы. Жалко, почти новая. Тёмно-синяя, хлопковая, без синтетики. Останется шов, как шрам.
— Я испугался за тебя, — тихо сказал Джеймс.
Майкл поднял глаза.
— Такая у меня жизнь, — спокойно сказал он. — Я не ты. Если на меня наезжают, я даю в морду. У нас иначе никак.
— Это опасно...
— Ну, расскажи мне, — предложил Майкл, зло усмехнувшись, так что Джеймс невольно попятился. — Что ты об этом знаешь. Что ты знаешь о жизни на улице. Об опасности.
— Ты не понимаешь...
— Так это ты у нас умный, а не я.
— Я не хочу тебя потерять! — громко сказал Джеймс. — Я боюсь! С тобой может что-то случиться! Теперь понятно?
Майкл вздохнул.
— Иди сюда...
— Не хочу, — буркнул Джеймс.
— Иди, не дуйся.
— Я не дуюсь.
Майкл встал сам, голова слегка закружилась. Поймал Джеймса за руку, подтянул к себе. Обнял.
— Я выберусь, — он ткнулся губами в макушку. — Вот увидишь...
Тот тихо всхлипнул, прижался горячей щекой к голой груди.
