сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)
— Я тебе, скотине, хрен оторву и морковку приставлю, раз не знаешь, куда его деть!.. В морозилке будешь хранить, как сувенир! Сядь там, чтоб я тебя видела! — Сара пихнула его к Джеймсу, подошла к притихшим девчонкам и нависла над столом. — Значит, так, красотули. Этого, — она ткнула пальцем в Майкла, — ебу я. Если есть претензии — все вопросы к моему адвокату. Вот телефончик, — она порылась в сумочке и шлепнула на стол визитку.
— Вы кто? — оторопела Элли.
Сара выпрямилась, подняла подбородок.
— Леди Сара Фредерика Кланкарти, дочь восьмого графа Маскерри, — раздельно сказала она и бросила на стол еще две визитки. — А это — мои дантист и косметолог. Перепишите в тетрадочки и другим передайте, что если я хоть одну суку застану в штанах у Винтерхальтера — выдеру волосы и выбью зубы. Ладненько? — она улыбнулась по-акульи и отошла от стола.
Встретила взгляд Томми, рявкнула по инерции:
— А ты что уставился?
— Чего налить?.. — прошептал тот.
— Чаю! Я за рулём.
Бран, потирая щёку, с опаской подобрался к Майклу:
— Ты трахаешь графиню?..
— Ты графиня?.. — Майкл стоял столбом и смотрел на неё, хмуря брови.
— Для тебя, козла, — она обняла его за шею и поцеловала в обе щёки, — просто Сара.
— Ты — графиня!..
— Вообще-то — нет. Титул наследует мой старший брат, — Сара подобрала пальто, сунула Майклу в руки: — Повесь, будь другом.
— Ты ужасно вовремя, — тихо сказал Джеймс. — Я так рад тебя видеть... Спасибо.
— Всегда можешь на меня положиться, — она улыбнулась в ответ, глянула на Брана, который так и стоял на месте, наставила на него палец: — Так, ты. Как зовут?
— Бран...
— Оставь телефончик на стойке, я потом позвоню.
Джеймс подвинулся, она села рядом с ним, ласково отпихнув морду Бобби от своих коленей.
— А я Томми, — тот поставил перед ней чашку чая и блюдце с нарезанным лимоном. — У меня тоже есть телефон.
Сара окинула его цепким взглядом.
— Томми — это от Томаса? Томас, будь любезен, изобрази мне сэндвич. Я весь день на ногах — голодная, как собака.
Тот дёрнулся было отойти, но она поймала его за рукав, посмотрела в лицо и дёрнула молнию ширинки вверх.
— Ты, конечно, котик, — сказала она, — но не торопи события.
Томми покраснел, как помидор, попятился.
— Да это он не вам намекал, — Бран решил вступиться, — это он мне грозил.
— Серьёзно?.. — Сара высоко подняла брови и посмотрела на Майкла. — А вот теперь мне здесь нравится!..
— Ну ты губу не раскатывай, — сказал тот. — Томми просто Брана пугал, что пиво испортит.
— И кого ж ты обидел, чтоб тебя таким пугали?.. — спросила Сара.
— Кого же он может обидеть, — улыбнулся Джеймс. — Он ведь наша богиня любви. Он только благословляет.
— Так, ты вообще молчи! - Бран зарделся. Значение полного имени до сих пор вызывало у него острую неконтролируемую печаль. — Ты хотел картонки вырезать — вот щас возьмёшь ножницы в зубы и заткнёшься!
— Я тоже хочу вырезать картонки, — решительно сказала Сара, глядя на Брана. — Не знаю, что это у вас за обычай, но поди раздобудь два раза.
— А чё ты тут командуешь?.. — насупился Бран. — Иди графиньствуй в другом месте, тут все свои.
— А я тоже своя, — Сара расстегнула пуговку на шёлковой блузке и расправила ворот. Кокетливо улыбнулась, когда у Брана застыл взгляд. — Ну, спроси меня, почему?..
— Что почему?.. — повторил Бран, с трудом подняв глаза к её лицу.
— Спроси меня, почему я своя, — Сара была терпелива: она знала силу воздействия своего полноценного третьего размера.
— И чё ты своя?..
— Потому что меня Майкл трахает, — объяснила она и хлопнула глазами. — А теперь пошёл и принёс ножницы.
Как Бран и боялся, засиделись они до утра. Томми принёс старые коробки из-под овощей, которые ещё не успел выкинуть. Бран притащил из офиса наверху разнокалиберные ножницы — четыре штуки. Сара сначала надулась, что её обижают, потом вспомнила, что у неё есть маникюрные.
Разложив волнистый картон по столу, она размашисто и чётко рисовала фломастером силуэты пряничных человечков, снежинок, ёлок, белых медведей с длинными мордами. Бран резал картон на куски самыми большими ножницами, Томми и Джеймс сидели на полу, накидав туда старых подушек, найденных в дальнем углу мансарды, и вырезали по контуру. Бобби бегал по лестницам туда-сюда каждый раз, как кто-то с грохотом топотал туда или обратно.
Сара извлекла из сумки россыпь декоративной косметики, даже приволокла чемоданчик из Хаммера, в котором у неё всегда был дорожный набор на случай, если куда-то вдруг захочется сорваться на пару дней. Карандашами и цветным лаком для ногтей раскрашивали пряничные лица, золотили рога оленям. Джеймс забрал себе чёрный лак и капал на бумажных медведей: эта точка — нос, эта — глаз.
— Настоящий хэндмейд! — сказал он, сверкая глазами.
Досверкался до того, что Майкл под каким-то предлогом утащил его за собой в офис Томми на десять минут и не выпустил, пока не исцеловал во все места. Вернулись оба румяные, взъерошенные. Никто не заметил.
Бран раскладывал игрушки по группам, чтобы собрать в гирлянды. Майклу достался большой моток проволоки.
— Пенетрируй, — коротко велела Сара. Майкл слова не понял, но смысл уловил. Нанизывал готовые, вместе с Джеймсом развешивал над столами.
Томми бегал на кухню, таскал сэндвичи на всех. Бобби цеплял на хвост бумажные обрезки, прыгал вокруг, щёлкал зубами. Сара спорила с Браном: «Это не композиция, это говно! Смотри, как надо!»
Джеймс обнимался с Бобби, тот лизал его в нос и щёки.
— Это с чем ты так делаешь?.. — спрашивала Сара, держа в руке сэндвич. — Охренительно вкусно!..
Томми польщённо краснел и убегал в кухню.
Бран пялился в вырез блузки и косился на Майкла.
Майкл смотрел на Джеймса и улыбался.
Рождество приближалось.
========== 25 ==========
Джеймс вздохнул в трубку:
— Я с ними поговорил...
— И чего, нахер послали?.. — спросил Майкл.
Мог бы и не спрашивать. По унылому голосу и так было ясно, что Сазерленды не пришли в восторг от идеи пригласить Майкла на Рождество.
— Отец сказал, что это семейный праздник, и будет неуместно, если я приглашу кого-то из друзей... — объяснил Джеймс. — А мама сказала, что бабушка и дедушка меня не поймут. Что они пожилые консервативные люди, и не надо создавать им неудобств...
Джеймс опять вздохнул и добавил:
— Прости. Мне так жаль...
— Да ладно тебе, — Майкл лёг на свой диван, пристроил пятки на подоконник. — Я знал, что они не согласятся.
— Это несправедливо, — сказал Джеймс. — Там будет куча людей, которые видят друг друга раз в год. И называются семьёй только потому, что у них одинаковая фамилия. Половина из них даже не помнит, сколько мне лет. А ты... — он замолчал.
— Наверное, они думают, что я — как Бобби, — сказал Майкл. — Мебель погрызу или нассу в угол.
Джеймс непроизвольно хихикнул, потом снова стал серьёзным.
— Они не против, что я общаюсь с тобой. Просто...
— Просто не тащи в дом всякий мусор, — сказал Майкл. — Я понимаю, кудряшка.
— Ты — не мусор! Перестань так о себе говорить! — возмутился Джеймс.
— Ладно, ладно, — примирительно сказал Майкл. — Привези мне какой-нибудь сувенир из Шотландии.
Он не обижался. Он и не ждал, что Джеймс уломает родителей — с первого раза всё было ясно, с премьеры. Типа — ты, конечно, развлекайся как хочешь, сыночка дорогая, но как приходишь с улицы — вытирай ноги и мой руки с мылом.
Кажется, они были вместе целую вечность. А обернись назад, посчитай — месяца два с хвостиком. Майкл заглядывал в себя, как в колодец: ну, что там?.. Не отпустило?.. Не разонравилось?.. Вопросы рикошетили, как эхо, сталкивались, перекидывались по-новому: что будет дальше?.. Как долго ещё прятаться?.. Сколько всё это продлится?.. Наверное, ведь люди как-то планируют — повстречаемся месяц-другой и разойдёмся. Поживём вместе годик и айда.
А если не годик?.. А вдруг — навсегда?.. И что? Как это понять?..
Майкл твёрдо знал, что отношения всегда кончаются. Любовники расстанутся, друзья уйдут — это жизнь, она вот такая штука. Некоторым везёт, конечно, но это удача, её не просчитаешь. Или неудача. Как в гонках: даже если ты собран и сосредоточен, кто-то рядом вывернет руль в тебя — и вперёд, лети, держись за песок зубами.
Вопрос только во времени — когда...
— Что тебе привезти?.. — оживился Джеймс.
— А что хочешь, — беспечно отозвался Майкл. — Хоть кружку с чертополохом. Ну, бывают такие, сувенирные.
— Хорошо... — Джеймс явно задумался. — А ты не хочешь чего-нибудь особенного?..
— Так она и будет особенная, — отозвался Майкл. Он смотрел в потолок, на потянувшуюся от окна старую трещину в побелке. — У меня ещё нет ничего из Шотландии.
Джеймс хмыкнул, будто хотел что-то сказать, но сдержался.
Отношения всегда кончаются, и это всегда больно. Пока не кончились — Майкл торопился жить. Они с Джеймсом виделись каждый день. Занимались сексом во всех удобных и неудобных местах. На парковке в кабриолете, подняв крышу и откинув сиденья. В пустой университетской аудитории, намотав на ручки двери велосипедный замок — незаменимая, кстати, вещь, можно закрыться везде, где захочется. В кабинке примерочной — очень быстро и очень тихо. Джеймс кусал себя за ладонь, чтобы молчать, а у Майкла и так рот был занят. В отеле, когда Джеймс снимал им обычный скромный номер где-нибудь на окраине. В кинотеатре на последнем сеансе. Однажды оказалось, что они не одни такие умные — через несколько рядов впереди сидела другая парочка. Пацаны были младше Джеймса. Сползли на пол, ещё когда реклама перед сеансом не кончилась. Майкл сразу почувствовал себя страшно взрослым и сдержанным. Послушали чужую возню минут пять и сами оказались на полу. Пять минут ушло на то, чтобы убедить Джеймса не скромничать — но тот всё равно больше прислушивался и хихикал, чем целовался. В конце концов Майкл просто утащил его гулять дальше.
Они ели в кафе из одной тарелки, покупали в МакДональдсе две большие картошки-фри и два разных соуса, чтобы перекусить на ходу. Оказалось, Джеймс сам иногда балуется фаст-фудом — с тех пор, как мать потребовала, чтобы он никогда к нему не прикасался. Они таскали друг у друга картошку и хохотали, как ненормальные. Часами бродили по городу, счастливые, потерянные, молчаливые.
— А что делаешь на Новый год?.. — спросил Майкл.
— Сара зовёт нас к себе, — сказал Джеймс. — У неё будет вечеринка человек на пятьсот.
— И Томми приглашал. Но у нас все перепьются, как обычно — ещё до полуночи.
Джеймс фыркнул:
— У Сары будет то же самое, не сомневайся.
— Слушай, — сказал Майкл. — А давай не так?..
— А как?.. — растерянно переспросил Джеймс.
— Мы с тобой и там, и там будем два трезвенника. Знаешь, как это уныло, когда все нажрались, а ты сидишь, как стекло, и вообще не в теме?..
— Знаю, — вздохнул Джеймс.
— Короче, — Майкл скинул ноги с подоконника, сел. — У нас есть дом под Дорчестером. На берегу. Не прям на пляже, конечно, но недалеко от моря. Развалюха, но крепкая. Давай поедем туда?..
Джеймс замолчал, потом тихо спросил:
— Встречать Новый год?..
— Ну да. Ты когда возвращаешься в Лондон?
— Двадцать девятого, вечером, — сказал Джеймс.
— Вот я тебя подберу тридцатого утром, и рванём.
Джеймс замолчал. Майкл тоже молчал, ждал ответа.
Они умели сидеть в тишине. Каждый занимался чем-то своим, иногда поднимали глаза, обменивались взглядами. Научились заканчивать фразы друг за друга, а потом и заканчивать стало не нужно. «А знаешь...» — задумчиво говорил Джеймс. «А давай», — отвечал Майкл.
Иногда посреди молчания Майклу страшно хотелось что-то сказать. Иногда он открывал глаза в ночи с какой-то мыслью, которая ему приснилась. Но он никак не мог распознать, что это были за слова, что за мысли.
Это было что-то простое, будто короткая строчка из песни, застрявшая в голове. Или случайно подобранная фраза, которую уронил турист: слова незнакомые, но звучит гладко. Майкл повторял их про себя, как случайный набор звуков. Как леденец, перекатывал на языке, хмурясь и вслушиваясь: а смысл-то в этом какой-то есть?..
— Хорошо, — сказал Джеймс. — Давай. А кто ещё будет?
— Да никого не будет, — удивился Майкл. — Вдвоём поедем.
— Вдвоём?..
— А ты с собой кого-то позвать хочешь?..
— Не хочу, — сказал Джеймс и, кажется, улыбнулся.
— Вот и я не хочу. Мне тебя хватает. Ты, главное, соберись заранее, — велел Майкл. — Ехать часа четыре, лучше бы добраться, пока светло.
— Ладно, — Джеймс заговорил собранно, как всегда, когда начинал что-то планировать. — Что мне с собой брать?.. Что понадобится?..
— Что-нибудь тёплое. Ботинки нормальные — там снег лежит, — сказал Майкл. — Книжку возьми — почитаешь, если скучно станет. Что ты с собой вообще берёшь, когда путешествуешь?.. Шампунь, расчёску, носки, там...
— Трусы, — серьёзно сказал Джеймс.
— Ты ж со мной едешь, — так же серьёзно отозвался Майкл. — Какие нахрен трусы.
— Точно, — согласился тот. — Вычёркиваю.
— Зубную щётку. Футболку, чтоб спать.
— Я сплю в пижаме, — сказал Джеймс.
— Тогда её бери. По дороге заглянем в Лидл, закупимся жратвой. Чтоб никуда не дёргаться.
— А мы надолго туда?..
— Дней на пять. Третьего января уедем.
— Слушай, Майкл... — нерешительно начал Джеймс. — А мы можем взять с собой Бобби?..
— Да не вопрос! Возьмём, конечно. Купим ему деликатесных консервов, чтобы тоже порадовался.
— Если бы я был рядом, я бы тебя сейчас обнял, — сдавленно прошептал Джеймс. Он опять улыбался.
— Лучше знаешь, что?.. — сказал Майкл. — Перезвони мне вечером. Когда в пижаме будешь. Расскажешь, какая она у тебя.
В конце декабря в доме всегда была суматоха: чемоданы, сборы, упаковка подарков. Рождество Майкл каждый год встречал в Ирландии, с огромной рыжеволосой семьёй. Джеймса там приняли бы, как родного, потому что друг нашего Майкла — наш друг, но Сазерленды упёрлись: никакого отступления от традиций. Майкл, в общем, не переживал на их счёт. Грустно было только, что с Джеймсом не увидишься до самого конца декабря...
— Тёплые вещи. Бельё. Мои туфли. Твой коричневый пиджак. Фен.
— Фен-то зачем? — спросил Кристофер.
Эмма оторвалась от списка, посмотрела на него поверх очков.
— А у них есть?.. Я не помню.
— Ты каждый год это спрашиваешь. Всё у них есть.
По всей гостиной лежали вещи, два старых чемодана с разбитыми колёсиками терпеливо ждали сборов, раскрыв пасти. Пузатый телевизор негромко рассказывал о погоде. Эмма ставила галочки: аптечка, зонтики, дополнительный свитер, коробочка с золотыми серёжками — подарок Кристофера на юбилей. Майкл сгрузил на диван пару фланелевых рубашек и стопку футболок.
— Ты так мало берёшь?.. — удивилась Эмма. — Мы ведь на две недели едем!
— Я вот как раз сказать хотел, — Майкл неловко вздохнул. — Я пораньше вернусь. На Новый год не останусь.
— Майкл, ну что ты говоришь, — с укором сказал Эмма. — Бабушка с дедушкой тебя целый год не видели.
— И чего, за неделю не насмотрятся?.. Мам, что мне там делать столько времени?.. Телевизор смотреть?
— Отдыхать, — строго сказала Эмма. — Отвлечься от работы. Тебя дома не застанешь, пропадаешь до ночи.
— А что ему, до старости с нами жить? — вдруг спросил Кристофер.
Эмма подняла брови. Сняв очки, потёрла глаза, села в кресло.
— Мы же всегда вместе ездили, — удивлённо сказала она.
— Так мы и едем вместе, — Кристофер подошёл к ней сзади, положил руки на плечи. — А на Новый год можно, как раньше — пойти шляться по кабакам. Без детей, — негромко сказал он, нагнувшись к её уху.
— Ой, какие тебе ещё кабаки, — она хлопнула его по плечу скатанным в рулон полотенцем и улыбнулась. — Мы же в этом году к озёрам хотели... — вспомнила она.
— А это с самого начала дурацкая затея была, — сказал Кристофер, выпрямляясь. — Что там делать зимой, скажи мне? Купаться?
Она сложила руки на коленях, как школьница. Сосредоточенно нахмурилась. Кристофер легонько покачал её из стороны в сторону, как куклу:
— Ну вот ты глянь, — он кивнул на Майкла, у которого плечи занимали весь дверной проём. — Этого лося на привязи держать?..
— На какой ещё привязи, — Эмма вздохнула. — Что ты несёшь.
— Мам, я тут справлюсь, — сказал Майкл. — Дом не спалю, с голоду не помру.
— С плитой обращаться умеет, я свидетель, — Кристофер кивнул. — Как пылесос включается, тоже знает. И дорогу до Теско найдёт, не заблудится. Парню двадцать лет, можно в жизнь выпускать.
— Ой, ну что вы меня за дурочку держите, — Эмма махнула рукой и улыбнулась. — Хорошо, хорошо.
Майкл шагнул к ней, нагнулся, чтобы обнять. Она обхватила его руками за шею, прижалась губами к щеке, вдруг прослезилась и убежала в спальню — искать запасные очки.
Майкл встретился взглядом с Кристофером. Тот смотрел хмуро, будто сердился на что-то.
— Спасибо, — тихо сказал Майкл.
— Пожалуйста, — ответил тот, глядя в упор. Смотрел, будто ждал чего-то.
Майкл покрутился по гостиной, зачем-то трогая разложенные вещи, потом спросил:
— Слушай... А ты не помнишь, где ключи от дома в Чидеоке?..
— У меня, — сказал Кристофер. — А что?..
— Да я думаю... приглашу туда кого-нибудь пожить пару дней. Ты не против?
Кристофер взял с телевизора вчерашнюю газету, развернул.
— Зови, кого хочешь, — сказал он очень спокойным голосом.
— Я вот думаю... — тихо сказал Майкл, — Джаймсу там понравится.
Кристофер кашлянул, будто ему что-то попало в горло, внимательно изучил вчерашний прогноз погоды.
— А что, — сказал он. — Хороший мальчишка. Вы прям сдружились.
