сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц)
— Вот кстати зря они начали залупаться на Борджиев, — вставил Майкл, дождавшись паузы. — Может, герцогствовали б до сих пор, если б умнее были.
Джеймс замолк, уставился на Майкла. У Честера челюсть отвисла аж до пола — залюбуешься.
— Сочувствую я мужику, — сказал Майкл, закрепляя успех. — Связался с гадюшником, нет чтоб нормальную бабу себе найти вместо козы этой.
— Ты о ком? — озадаченно спросил Честер.
— Так о Сфорце. Ну, который на Лукреции женился. Она потом ещё всю свою семью перетрахала, не слышали, что ли?..
— Откуда ты это взял?.. — тихо спросил Джеймс.
— Прочитал, - небрежно ухмыльнулся Майкл, будто для него было в порядке вещей читать светскую хронику про средневековых знаменитостей. Купидончик, опустил глаза, пошуровал трубочкой в лимонаде. Майкл решил поднажать: — А на портретах она ничё так, симпотная. И не скажешь, что на братьев вешалась.
— Портретов Лукреции не существует, — фыркнул Честер.
— Да не заливай, я же видел, — хмыкнул Майкл. — Прям на обложке был. В полотенце такая, с сиськой и букетиком.
— В полотенце? — заулыбался Робин.
— Ну да, на башке такое намотано, - кивнул Майкл.
— Это предполагаемый портрет, — тихо сказал Джеймс, мешая льдинки в стакане. — Ещё не удалось доказать, что это Лукреция.
— А ты давно историей интересуешься? — спросил Честер, переглядываясь с братом.
— Недавно, — признался Майкл. — Зря раньше не вникал, оказывается — офигенно интересно. Я вот не знал, что Борджии такие кровожадные были. Прям детектив, особенно про кольца с ядами.
— А ты знаешь, — сдержанно улыбаясь, начал Робин, — что эти кольца были выкованы в жерле вулкана?
Майкл заинтересованно поднял брови:
— Чё, правда?
— Три кольца — премудрым Сфорца, для добра их гордого, — подхватил Честер.
— Семь колец — великим Борджа, для труда их доброго.
Джеймс шумно выдохнул, напряжённо посмотрел на Майкла. Тот оскалился в ответ: ну а чё, ну кольца, ну вулкан, всё понятно.
— У Лукреции было очень особенное кольцо. Только она его не на пальце носила, а вставляла, — Честер поиграл бровями, — ну, ты понимаешь, куда. Внутрь.
— Да ладно, — усомнился Майкл.
— Когда ей надо было отправить кого-нибудь на тот свет, она звала его в спальню, а оттуда его выносили ногами вперёд.
Джеймс хмурился всё сильнее, барабаня пальцами по стакану.
— Вот ты думаешь, почему случилось извержение Везувия сто лет назад?..
— Ну, хватит, — тихо и твёрдо сказал Джеймс.
— Не, ты чё, пусть говорит! — Майкл порывисто подался вперёд. Тока бы Купидончик не решил, что у Майкла соображалки не хватит — хрен тебе тогда с маслом, а не разговорчики с ним про древность. — Мне реально интересно! Если я чё не пойму, так я потом другую книжку возьму.
— Не будь снобом, — Честер толкнул Джеймса плечом. — Видишь, человек тянется к знаниям.
— Ну чё там с Везувием, чё он бахнул? — торопливо спросил Майкл, пользуясь внезапной поддержкой.
— Слушай сюда, — Честер наклонился ближе, поставил локти на колени. — Три кольца было у Сфорца, семь — у Борджа, девять — у Медичи. А одно, которому должны были подчиняться все двадцать...
— Девятнадцать, — быстро поправил Майкл.
— Чего?
— Три, семь и девять — девятнадцать.
— Точно, молодец. Следишь за мыслью. Это я тебя так проверял, — он ухмыльнулся. — В общем, последнее кольцо было у Папы Римского...
— Хватит! — Купидончик вскочил на ноги. — Это не смешно!
— Да я не ради смеха спросил, — сказал Майкл, — любопытно же, правда...
Честер заржал.
— Вы, два придурка, — Купидончик от гнева весь как-то вытянулся, чуть ли не выше стал. — Нашли себе развлечение!
— Да остынь, — Робин широко улыбался. — Бесплатный цирк же.
— Не думал, что ты такой мудак, — Купидончик сжал кулаки, вспыхнул румянцем. — Нашёл себе партнера по силам! Эрудит, — он скривил губы. — Давай, расскажи мне что-нибудь про советы Двенадцати Добрых мужей и Шестнадцати знаменосцев. Нечего сказать? Кишка тонка?
— Я не заметил, а когда ты успел стать адвокатом для малограмотных? — Честер продолжал хихикать.
— Так чё, это всё пиздёж был? — догадался Майкл.
— Они над тобой издевались, — Купидончик поднял яростный взгляд.
— Ну бля, — разочарованно протянул Майкл. — Жалко. Так всё зажигательно пёрло... Во я лопух, да? — Он широко улыбнулся, глядя на Джеймса.
— Не бери в голову, а то умный станешь — шлем не налезет, — хмыкнул Честер.
— Многие знания — многие печали, — многозначительно добавил Робин.
— Да? — усмехнулся Майкл. — А чё вы тогда такие весёлые?
— Очевидно, потому что они идиоты, — процедил Джеймс и выпрямился. — Пойдём, Майкл.
В парке за особняком пахло осенью: сырой землей, туманом, горечью жёлтых листьев.
Джеймс почти выбежал из гостиной через распахнутые стеклянные двери, затормозил под облетающим клёном, развернулся на каблуках. Майкл вышел за ним, догнал.
— Извини. Они полные кретины.
— Да не злись, — Майкл пожал плечами. — Сам знаю, что неуч. Надо было в школе учиться, а не херней страдать. Но все равно... спасибо.
Джеймс подобрал из-под ног растопыренный лист, покрутил за черенок.
— Это было мерзко, — сказал он и сжал губы. — Ты этого не заслуживаешь. Наверняка у тебя были... обстоятельства, которые тебе помешали учиться.
— Ага, — сказал Майкл. — Были. Одно называлось — «дурость», а второе — «похуизм».
Джеймс посмотрел на него, неуверенно улыбнулся.
— Пройдёмся? — спросил Майкл.
— Давай.
Фонари на дорожках светили ровно, как нарисованные. Вечерний воздух был ещё тёплым, только иногда просыпался вдруг сентябрьский ветерок, холодком целовал в затылок.
— Слушай, а чё там на самом деле-то было, с этой семейкой? — спросил Майкл.
— Тебе правда интересно? — Джеймс поднял брови.
— Ну.
Они шли по широкой дорожке, задевая друг друга плечами.
— А почему именно Борджа?
— Да просто взял в библиотеке первое, что под руку попалось.
— Как это? Зачем?
— Ну, чтоб с тобой общий интерес был, — хмыкнул Майкл.
— В каком смысле?
Майкл вздохнул.
— Ты понимаешь, мои друганы — они как я. У нас все разговоры про тачки, девчонок и кто кому рыло начистил. А ты как с другой планеты. Один в этой тусне нормальный, кроме Сары. Хотелось, типа, узнать поближе.
— Ясно, — выдохнул Джеймс.
— Ты вот тогда сказал, тебе история и музыка нравятся. В музыке я вообще ни ухом ни рылом. Главное — чтобы погромче было, вот как Апокалиптика. История вроде попроще показалась.
— Тебе нравится симфонический рок? — Джеймс взглянул с интересом.
— Чего?
— У Апокалиптики структурно сложные композиции, живые инструменты —виолончели, по-моему. Плотный звук, много ритмических переходов. А ты говоришь, в музыке не разбираешься.
— Ага. Я вот щас нихрена не разобрал, о чем ты.
Джеймс запнулся, чуть не полетел носом вперед — Майкл еле успел подхватить за локоть. Пальцы будто ужалило, как если в розетку сунуться. Он убрал руку, потер кончики пальцев о бедро. Джеймс нервно улыбнулся.
— То, что Лукреция Борджа спала со своими братьями, и тем более с отцом — это миф, — сказал Джеймс. — Считается, что этот слух распустил её первый муж, Джованни Сфорца.
— Вот говнюк.
— У него был повод. Его вынудили расторгнуть брак и публично признать, что он не был консумирован.
— Чего?.. Консервирован?
— Что Джованни не спал с Лукрецией, потому что был импотентом, — пояснил Джеймс.
— А, ну тогда понятно, чё он так обиделся.
— Он был в бешенстве, что его отодвинули в сторону ради более выгодного для Борджа союза, и начал распускать сплетни, что отец Лукреции, Папа Римский Александр VI, хотел положить её к себе в постель. А потом это уже обросло подробностями. Дело в том, что Борджа происходили из Испании, и до их появления Папы Римские были итальянцами. Так что все были рады про них позлословить.
Джеймс покосился на Майкла, будто проверял, всё ли понятно.
— Почти в то же время Медичи развлекались ничуть не меньше, но они были своими, поэтому им всё прощалось. Современники писали о них чуть ли не с благоговейным трепетом. А к Борджа, как к чужеземцам и узурпаторам, относились с предубеждением.
— Тебе бы книжки писать, — сказал Майкл. — Я пока про Лукрецию читал, чуть не двинулся. А ты так ровно излагаешь...
Джеймс польщённо улыбнулся, свернул к скамейке под старым дубом. Майкл сел рядом, положил руку на спинку. Джеймс глубоко вздохнул, запрокинул голову. Его волосы щекотно легли на запястье.
— Если ты хочешь всерьёз заняться историей, начни с чего-нибудь попроще.
— Типа, с детской энциклопедии?
— Нет, зачем же. Есть научно-популярная литература, она даст общее представление. Какая эпоха тебя больше всего интересует?
На эту удочку Майкл не собирался попадаться дважды.
— А тебя? Чё я буду, как дебил, читать про ту, которая тебе до лампочки? Поговорить даже будет не о чем.
— Я люблю Возрождение.
Джеймс ещё раз вздохнул и поёжился от вечерней прохлады.
— Расскажи что-нибудь о себе, — попросил он.
— Я хочу в кино сниматься, — признался Майкл.
— Хочешь стать актёром?
— Ты морду мою видел? — он засмеялся, обнажив зубы аж до коренных. — Из меня Ди Каприо не выйдет. Не, я хочу каскадёром стать.
— А как ими становятся? Ты учиться пойдёшь?
— Ну, вообще каскадёрского факультета нигде нет, это я уже провентилировал. Но есть американская школа, они здесь вместе с Уорнер Бразерс делают летнюю программу. Экстремальное вождение, трюки, драки, даже фехтование есть. Подкоплю ещё годик — и пойду к ним.
— Значит, это твоя мечта? — Джеймс смотрел на него с улыбкой.
— Какая ж это мечта? Это план. Через год я пойду учиться, — сказал Майкл. — Потом разошлю резюме по студиям. У меня есть награды за мотокросс, это офигенный бонус. Три года уйдёт на то, чтоб набраться опыта. Значит, лет через пять попробую сунуться в Голливуд. Я упрямый, — он пожал плечами. — Должно выгореть.
— С таким планом у тебя точно всё получится, — искренне отозвался Джеймс. — Станешь звездой, буду ходить на твои фильмы и вспоминать, как мы это обсуждали одним осенним вечером...
Майкл смотрел на него, и сердце стучало в горле. У Джеймса в темноте блестели глаза, ключицы светились в распахнутом вороте светлой рубашки. Когда ему на лицо падали волосы, он машинально встряхивал головой.
Джеймс нервно провёл языком по губам, опустил глаза. Сцепил пальцы на коленях.
— Прохладно уже... — пробормотал он. — Давай вернёмся.
— А чё нам там делать? — спросил Майкл. — Если замёрз, я те куртку дам. Расскажи лучше, кого в следующий раз в библиотеке просить.
========== 06 ==========
Майкл зевнул во весь рот и уткнулся лбом в руки. Страшно хотелось спать, голова была тяжеленная, как литой колёсный диск дюймов на двадцать, и такая же звонкая: щёлкни по макушке — загудит.
Начиная с прошлого понедельника в мастерской было ни присесть, ни разогнуться: клиенты шли один за другим, и половине нужно было срочно, а половине — прямо сейчас. Отец уходил домой в десять вечера, Майкл оставался почти до полуночи.
Сегодня был другой понедельник, но Майкл лежал головой на кухонном столе безо всякой надежды, что эта неделя окажется легче. Надо было разлепить глаза и поднять голову, но без домкрата это было ваще нереально.
Кристофер провёл ему рукой по затылку, взъерошив короткие волосы.
— Я не сплю, — пробубнил Майкл. — Ещё пять минут.
— Знаешь, что, — сказал тот.
— Ммммм.
— Давай откроемся в среду.
— Давай, — хрипло отозвался Майкл, глянув из-под руки одним глазом.
— Ты вчера с Пежо возился — его забрали?
— Да. Вечером.
— Значит, сегодня никто не приедет, — сказал Кристофер. — А раз так, отдохнем пару дней.
— Класс, — выдохнул Майкл, опуская плечи.
Гвиневра, конечно, страшно удивилась, увидев его снова. Но и обрадовалась тоже. Она была некрасивой — с этими мышиными косичками, круглыми мультяшными глазами, с нескладной фигурой, завернутой в кардиган. Но у неё были чудесные ямочки на щеках, пахнущие сандалом волосы и милая манера краснеть, стоило Майклу задержать на ней взгляд дольше двух секунд. Не будь он затрахан работой по пятнадцать часов в сутки, он бы в два счета обаял её у этих самых книжных полок, в закутке между иностранной литературой и справочниками по физике. Все равно в библиотеке с утра никого, кроме них, не было.
Но в штанах ничего даже не шевельнулось. Неудивительно после такой недельки. Ну и ладно — значит, в другой раз.
— Понравилась книга? — спросила Гвиневра, нежно розовея под его взглядом.
— Красиво, — ответил Майкл. — Тока врут много. Пишут, что она со своим отцом крутила, а на самом деле это её бывший слухи распустил. А все и повелись, потому что на заграничных чурок готовы любых собак вешать. Вот нихера не поменялось за пятьсот лет, — сказал Майкл и побарабанил пальцами по конторке.
— Подобрать вам что-то ещё?
— Ага. — Майкл вытащил из кармана сложенный тетрадный листок, разгладил его ладонью. — Про Возрождение. Научно-популярное, тока не сильно заковыристое.
Гвиневра отодвинула стул, прошлась между стеллажами.
— «Сто великих загадок Ренессанса». Подойдет?
— Ренессанс — это итальянец какой-то?
Девушка смутилась.
— Это «Возрождение» по-французски.
— Да я по-английски-то не все слова знаю, — улыбнулся Майкл. — А по-французски вообще только «прошу пардону» и «мамзель».
— Книга на английском, — Гвиневра застенчиво улыбнулась в ответ. — Это сборник коротких рассказов.
— Да? Значит, пойдёт.
«Привет», — написал Майкл и тут же стёр. Отложил телефон, уставился в потолок.
Скрипучий диван давным-давно прогнулся бы под его весом, если бы много лет назад они с отцом не укрепили каркас и не переложили бы поролон тонкой фанерой для жёсткости. Был уже полдень, но Майкл всё ещё валялся у себя в комнате. Чтение оказалось не в пример легче прошлого — а может быть, он уже приноровился, и страницы шелестели под пальцами куда быстрее.
«Привет», — написал он ещё раз и остановился. Запустил пятерню в волосы, подёргал, чтобы расшевелить мозги. Как бы так ненавязчиво подкатить к Купидончику, чтобы это выглядело нормально? Нельзя же просто взять и сказать: ты мне нравишься.
«Как дела?»
Майкл вздохнул и стёр сообщение.
«Чё делаешь?»
Да блин. Ещё в кино его позови. Или в музей. Вот почему в детстве всё было так просто? Если тебе кто-то нравится, просто подходишь к нему и говоришь: «Привет. Тебя как зовут? Эван? А я Майкл. Буду с тобой дружить».
С Браном вот тоже всё сразу было понятно. Отмутузили друг друга на школьном дворе в первый же день, потом оба насупленно молчали и зыркали друг на друга, пока сестра Мэри выясняла, что они не поделили. Всё они прекрасно поделили. Майклу — роль лидера, Брану — роль того, кто стоит рядом. Эвану — роль того, кто стоит за спиной. Четвертым был Томми — тот, кто треплется больше всех и никому не даёт перессориться.
«Ты знал, что у Медичи был жираф?» — написал Майкл.
Наверняка Купидончик знал — он же этого Медичи насквозь видел до седьмого колена. Ладно, хуже уже ничего нельзя было придумать. Только в зоопарк позвать. Майкл отправил СМС, сцепил похолодевшие от волнения пальцы, положил телефон на грудь.
Ответа не было целых десять минут. Майкл уже решил, что Купидончик поржал и забил. Наверное, не надо было его доставать, можно же было снова пересечься у Сары...
Телефон встрепенулся от входящего сообщения, Майкл вздрогнул вместе с ним.
«Привет, Майкл. Какая у тебя фамилия?»
«А тебе зачем?» — отбил он.
«У меня в контактах пять Майклов. Надо вас различать.»
«Придумай кличку и не парься.»
«Будешь Майкл из Хакни», — написал Купидончик.
«Добавь, что из гаража, чтоб точно не спутать.»
«И без фамилии.»
«Зато с зубами», — хмыкнул Майкл.
«И с байком.»
«А ты у меня в контактах один Купидончик.»
«Купидончик?..»
Майкл бросил телефон и со стоном закрыл лицо руками. Ну, приплыли. Надо было язык за зубами держать, вот за этими самыми, которые в три ряда. Ты ещё скажи, что подрочил на него случайно, вообще отпад будет.
«Извини. Я помню, что ты Джеймс.»
«Ничего. Это даже мило.»
Майкл отправил в ответ раскаивающийся смайлик.
«Ты давно меня так называешь?» — спросил Купидончик.
«С первого дня», — признался Майкл. Ну а чего, терять-то было уже нечего.
Телефон затих минут на пятнадцать. Потом Джеймс прислал смайлик. Не рассердился?..
«Встретимся у Сары сегодня?» — торопливо написал Майкл.
«Сегодня я занят. После учебы еду в сервис.»
«Что с твоей девочкой?»
«Я про машину.»
«Так и я. Чё случилось?»
«Не знаю. Что-то капает снизу. Я в этом не разбираюсь.»
«Заезжай ко мне, я посмотрю», — взволнованно предложил Майкл. — «Я не занят.»
«Хорошо», — ответил Джеймс через двадцать минут. — «В четыре?»
Майкл послал ему адрес и растянулся на диване, боясь пошевелиться. Потом перевернулся на живот, прижался к матрасу, спрятал идиотскую счастливую улыбку в подушке.
