Текст книги "Созвездие близнецов"
Автор книги: М. Гуминенко
Соавторы: А. Возлядовская
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 52 страниц)
Рек вывел машину на свободную полосу и прибавил скорости. Каменные плиты летного поля были не чета текстуратовым. От горячих выхлопов двигателей и больших нагрузок они крошились и изобиловали выбоинами. Рек обругал местных жадин за то, что экономят в ущерб безопасности. От взбесившегося цистерновоза все, что могло двигаться, кидалось врассыпную. Дважды пришлось резко тормозить и сворачивать с риском перевернуться, когда невесть откуда на дорогу выкатывали тележки погрузчиков. Рек не волновался за погрузчики, но очень не хотел оставить за собой кучу раздавленных талповцев. Хотя бы из чувства благодарности: хочешь – не хочешь, а они освободили его от Влада. Наконец грузовик оказался в нужном секторе и впереди вырос кадийский малый крейсер. Рек затормозил, успев удивиться, каким огромным кажется новый корабль Ха-Лан.
Погоня наверняка отстала не на много, поэтому вся троица кинулась по пандусу внутрь на предельной скорости.
– Ха-Лан! Можно лететь! – крикнул Рек, не оборачиваясь.
Кадийка махнула Алексу, оставила недоумевать двух таможенников и ринулась следом.
– Быстро вы! – заметила она, пробегая мимо и без лишних уточнений устремляясь в кокпит.
– Ха-Лан! Ты – чудо!! – признался Рек, падая в координаторское кресло, предназначенное на кадийских военных кораблях для случайного начальства, которое потребовалось куда-нибудь отвезти. Датч с Гвидо заняли запасные места за его спиной.
– Взлетаем! – скомандовала кадийка, улыбнувшись комплементу. – Мне нравится твоя оценка моих способностей, – добавила она Реку.
– Если хочешь, напишу тебе любые благодарности в любых количествах. Или самолично слетаю к твоему отцу и расскажу, как кстати ты всегда появляешься.
Ха-Лан отмахнулась.
– Погоди. О форме и количестве благодарности поговорим чуть позже.
– Может, мне взять управление огнем на себя? – ту же предложил Рек, срываясь с места.
– Сиди! Сами справимся, – осадила его Ха-Лан.
– Осторожнее! – предупредил Датч. – У них две зенитки в охранении космопорта.
– Что могут сделать их дурацкие пушчонки с моим боевым кораблем? – пренебрежительно бросила кадийка, поднимая крейсер на репульсорах. – Давай, Алекс! Сматываемся!
– Одна из таких "дурацких пушчонок" разворотила "Медузе" все двигатели, – напомнил Датч.
Ха-Лан пожала плечами и изрекла:
– Так не надо задницу подставлять.
Гвидо с интересом посмотрел на пятнистый затылок и решил, что общение с военными еще не украсило манеры ни одной дамы.
– Мы тебя едва узнали, – признался Рек. – Опять новый корабль! Ты меняешь их – как перчатки.
Ха-Лан поглядела на свои толстые, грубые коричнево-пятнистые перчатки, простроченные и проклепанные железом, подумала и убежденно ответила:
– Нет. Перчатки я меняю реже.
– Погони нет, – доложил Алекс.
– Жаль, – посетовала кадийка. – А то поиграли бы в "догоняшки". Ладно, парни, я тоже рада вас видеть!
– А мы-то как рады! – честно признался Датч. Он не столь бурно, как Рек, выражал свой восторг, но судя по голосу испытывал настоящую радость от того, что им не пришлось участвовать в революции на Талпо.
Гвидо решил, что самое время вмешаться в разговор.
– Простите! Если у вас работает дальняя связь, надо срочно послать сообщение на Илуо. Мы не успеваем вернуться к сроку, – пояснил он.
– Не вопрос, – бросила Ха-Лан, переключая что-то на пульте. – Говорите, что и куда отправлять.
Гвидо объяснил.
Корабль Ха-Лан не был оборудован гиперпространственным передатчиком. Поэтому Ха-Лан прикинула, что ей придется послать сигнал на ближайшую транзитную станцию и отправить сообщение по спутниковой связи. Дороговато, конечно. Но для друзей, тем более, если дело срочное, она не стала мелочиться. Тем более, что звонок можно оплатить через военное ведомство. Ха-Лан решила, что и так уже слишком много себе позволяет и надо вести себя поскромнее. Поэтому прежде чем отправлять послание, она скурпулезно вычислила по секундам, что и как нужно сказать. Только представиться – говорит капитан Да-Лан-Хакау – уйдет не меньше двух секунд. Еще две-три секунды – передать адрес назначения – Рмаркритский приют и имя жены Гвидо. При этом тараторить нельзя иначе приём сигнала может быть искажен, придётся повторять снова и драгоценные секунды пойдут насмарку. Значит, сама фраза должна быть как можно короче, слова три – четыре. В результате Ха-Лан составила сообщение так, что это сделало бы честь любому военному рапорту. Уложилась в десять секунд.
– Готово, – объявила кадийка. – Алекс! Как там у нас с выходом в гипер?
– Прыжок рассчитан, – отрапортовал ее напарник.
– Кстати, мне пришлось слить воду. – Ха-Лан подкорректировала курс и повернулась к Алексу. – Включай ускорители.
– Есть, капитан!
Новый корабль Ха-Лан чуть дрогнул, когда включились на разгон гиперпространственные двигатели. Через несколько минут о Талпо можно было забыть по настоящему. "Плоокани" вышел на сверхсветовую скорость. Датч только сейчас позволил себе вздох облегчения.
Рек поинтересовался:
– А вода тут причем?
– Мне нужен был повод чтобы сесть, – весело пояснила кадийка. – Пришлось слить воду. Кстати, нас не успели заправить.
– Так ты вспомни, где ее слила, – посоветовал Рек. – Вернемся – всосем обратно.
– Кем будем всасывать? Тобой? – подхватила Ха-Лан. – Не беспокойся! Питьевую я оставила. Но ее мало, так что мыть вас нечем.
Рек откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову. Приятно было оказаться на корабле, пусть даже не на своем.
– Тебе нас нюхать, – философским тоном ответил он Ха-Лан.
– Потерплю, – оскалилась капитан Да-Лан-Хакау, переводя корабль в режим автопилота.
Глава 20. Илуо
– Мы, вообще-то, торопимся, – пробросила Ха-Лан через несколько часов, высаживая близнецов и Гвидо на «Орхидею-15».
– Срочное дело? – переспросил Рек.
Ха-Лан почему-то не спешила ответить.
– Ее папаша на гауптвахту отправляет, – пояснил Алекс.
Кадийка тут же повернулась к своему второму пилоту.
– Между прочим, нас туда двоих приглашали! – напомнила она, весело оскалившись. – Так что не надейся отсидеться на корабле или куда-нибудь слинять.
– А что случилось-то? – вклинился в их перебранку Рек. – По какому поводу?
– Да мы на маневры опоздали, – отмахнулась Ха-Лан.
– Точнее, вообще забыли прилететь, – закончил за нее Алекс.
– Ага! Понятно, – кивнул младший Дагвард. – И что вы там делать будете? На гауптвахте. Картошку чистить или другой местный корнеплод?
– Нет, – ответил за своего капитана Алекс. – Кадийцы считают, что для деятельного человека нет хуже наказания, чем безделье.
– Хоть отоспимся, – серьезно решила Ха-Лан. – А что? Пока техники наш корабль "вылизывают" – самое время отдохнуть. А вы куда?
Датч с Реком приняли приглашение Гвидо отдохнуть у него в поместье. Поэтому "Медуза" вылетела почти сразу вслед за "Плоокани" и взяла курс на Илуо.
* * *
Первое, что сделал Гвидо, выйдя вечером на террасу своего дома – поднял голову и пересчитал спутники. Сегодня их было девять. То есть, из девятнадцати спутников Илуо почти все, видные в этом полушарии. Еще один чуть выйдет из-за горизонта перед рассветом.
Девятнадцать спутников Илуо, разумеется, не были такими крупными, как земная Луна. Хотя некоторые из них и напоминали (для человека с хорошим зрением) Луну в миниатюре. А большинство выглядели как просто очень большие и яркие звезды. Ученые-астрономы утверждали, что удивительный природный баланс на Илуо поддерживается не без помощи этих девятнадцати "лун". И что исчезни хоть одна из них – это пагубно повлияет на планету.
Гвидо от души пожелал спутникам находиться всегда там, где положено. После чего не менее придирчиво обежал глазами освещенный разноцветными фонариками сад. Заботливые слуги успели вернуть на место все клумбы и декоративные решетки.
Когда этим утром наемное такси привезло его и Дагвардов из космопорта, мистер Паверс был неприятно удивлен: с ворот сняли декоративный "щит" из вьющихся по тонкому каркасу воздушных растений, вроде земных орхидей. На Илуо цветы – не только украшение, но и выражение чувств. Если в доме скорбное событие – убирают с видных мест все растущее и цветущее, что можно убрать. Первое, что пришло в голову Гвидо: что-то случилось с Елеань. Но навстречу выбежали слуги, окружили горячо любимого хозяина и сразу же рассеяли его заблуждение: погибшим сочли самого Гвидо.
Получив лаконичное послание с военного корабля Кади (слишком тщательно укомплектованное кадийкой, чтобы не напрашивался сам собой вывод: Гвидо либо тяжело ранен, раз не послал сообщение сам, либо вообще его нет в живых), Елеань известила о результатах принца, а сама послала распоряжение управляющему. Тот в свою очередь подготовил дом к возможному трауру.
На Илуо не предаются панике и не делают поспешных выводов. Поэтому настоящий траур не объявили до выяснения обстоятельств. Но Гвидо Большеносого собственная оплошность очень расстроила. Он оставил братьев и На-Лу на попечение слуг, забрал из гаража личный флаер и помчался в Тихое Пристанище. При этом успел порадоваться, что на "Медузе", в отличие от корабля Ха-Лан, вода была и он успел привести себя в относительный порядок.
Каким-то чудом Елеань увидела его, когда он поднимался к воротам Тихого Пристанища. Гивдо даже подумал: может, она сидела у окна все время после того, как получила послание. Ворота открылись, едва он одолел последние ступени.
Елеань, разумеется, не нарушила обычаев своего народа и из-за тканой загородки не вышла. Но она сказала достаточно, чтобы Гвидо Паверс почувствовал, как много на самом деле значит для этой женщины. А заодно с новой силой помучился совестью за то, что заставил ее страдать в неведении.
Потом Гвидо помчался во дворец. Надо было передать наследнику вещественное доказательство удачно оконченной операции (в виде обрывка документа с его подписью). Простая формальность – как склонен был думать мистер Паверс. Пришлось удивляться во второй раз. Конечно, рмаркритский наследник был рад, что спасена его честь. Но едва увидев Гвидо, он увел его в свой личный кабинет и сказал:
– Я поступил глупо, рискуя вашей жизнью. Если бы вы не вернулись – моя часть так и осталась бы запятнанной. Хотя никто кроме меня не знал бы этого.
– Вам нужна была помощь и я сделал все, что мог, – возразил Гвидо. Подумал и добавил (смирившись с пафосом фразы): – Разве это не долг подданного?
Аолий Рмаркритский смотрел печально.
– Увы, я не смог понять раньше, что одна единственная ошибка может привести к непоправимым последствиям, – сказал он. – Я благодарен вам за то, что вы не дали себя убить и вернулись. Благодарен не меньше, чем за все остальное, что вы сделали.
Гвидо подумал, что понять рмаркрита может только рмаркрит. С этой неутешительной мыслью он кратко пересказал, что и как произошло на Талпо. Покидая дворец, Гвидо в очередной раз возблагодарил то стечение обстоятельств, которое привело его когда-то на незнакомую улицу и позволило вступиться за совершенно незнакомую женщину, оказавшуюся рмаркриткой. Пусть он не понимает рмаркритов, но он очень рад тому, что стал своим на этой планете.
Через несколько часов Гвидо вернулся домой и присоединился к гостям, успевшим облюбовать один из его бассейнов с регенерационными водорослями. К слову сказать, то количество синяков и ссадин, которое все участники экспедиции (за исключением На-Лы) получили на Талпо, заслуживало внимания. А вода бассейнов излечивала и возвращала силы.
Теперь, стоя на террасе, Гвидо Паверс разглядывал поочередно то небо, то сад и размышлял. О своих гостях. И о том образе жизни, который они ведут. Космос никогда не привлекал Гвидо. Ему в голову не приходило, как можно неделями и месяцами созерцать только внутренность своего корабля. При этом спать на узкой, как доска, койке и дышать сто раз очищенным воздухом с привкусом металла. Все равно, что пить воду из ржавого крана. Можно. Но зачем?
Гвидо нужен был этот сад, эта планета с ее странными жителями, с ее девятнадцатью спутниками, когда они где-то в небе, над головой, с этими бассейнами наполненными удивительными водорослями и многим-многим другим…
Жить в обманчиво защищенном тесном мирке космического корабля он никогда бы не смог. А Рек может. Рек вообще много чего может, особенно если вспомнить их первую встречу, на Маиси. Тогда молоденький полицейский лейтенант Ричард Дагвард, полный максималистических идей, яростно встал на защиту свергаемого правительства. Пострадал сам, но сделал все, что только пришло в его русоволосую голову, чтобы выбраться самому и выручить умудренных жизнью дядь, тайны которых были от него так же далеки, как та планета, с которой он явился. Сейчас Река уже не обвинишь в юношеском максимализме. А уж тем более, не обвинишь в этом Датча. Капитан Дагвард – серьезный человек. И вообще, терпеть не может Братство. Но Гвидо попросил – и они оба пришли на помощь.
Размышления о Дагвардах прервались, когда они сами вышли на террасу и присоединились к хозяину.
Пока Гвидо ездил сперва к жене, а потом в столицу, младший Дагвард успел подружиться со всеми, кого только нашел в доме. Начал с камердинера Гвидо (оставленного ухаживать за гостями), продолжил на кухне, а закончил в окружении садовников и служителей бассейнов. Датча и На-Лу накормили и всячески обустроили. Но ни Датч, ни На-Ла в похождениях Река участия не принимали, предоставив тому развлекаться так, как он хочет. Естественно, к Реку отнеслись с большой симпатией, потому что он только и делал, что расхваливал Гвидо и пересказывал в красках талповское приключение (само собой, без упоминания причины, по которой Гвидо умчался на Талпо). В результате Реку удалось пообедать минимум трижды, а все местные илуоанки прониклись к нему нежными материнскими чувствами.
– Вас здесь очень любят, – высказал Рек Большеносому, поделившись таким образом своими впечатлениями, приобретенными в течение дня.
Гвидо улыбнулся, от чего его своеобразное лицо не стало краше. Особенно в свете всех еще не до конца сошедших царапин.
– Теперь и вас здесь любят, – сказал он.
Старший Дагвард только кивнул, думая о своем. Из всех "политиканов" Гвидо всегда казался ему самым основательным и достойным уважения. Вот, он занимается серьезным делом, содержит дом, принимает гостей, помогает своему правительству… Интересно, он действительно принял илуоанское гражданство? Датчу показалось, что спрашивать об этом будет нескромно.
– Я еще не сказал вам, – повернувшись к обоим Дагвардам, произнес Гвидо. – Император Аолий Рмаркритский ждет вас завтра во дворце.
Фраза прозвучала так просто, как можно было сказать: "Моя тетя хочет с вами познакомиться. Как насчет завтра?".
– Император? – переспросил Рек.
– Коронование было сегодня утром, – с готовностью ответил Гвидо. – Мы немного опоздали на церемонию.
– Здорово, – согласился Рек. – Но неожиданно. А как император объяснит, зачем он нас позвал?
– Мы, разумеется, принимаем приглашение, – несколько официально ответил Датч мистеру Паверсу.
Гвидо, тоже немного официально, поклонился Датчу.
– Это хорошо, – сказал он. После чего повернулся к Реку и объяснил: – император объявил, что вы оказали ему очень большую услугу. А у рмаркритов не принято переспрашивать: "Что это за услуга?". Достаточно слов императора.
– Ну, тогда другое дело, – милостиво согласился Рек.
Гвидо кивнул, вполне удовлетворенный.
* * *
Дворец императора Рмаркритского поразил Река не роскошью, и не необычностью архитектуры. Самое удивительное было в людях, которые в нем обитали.
– А какие они, эти рмаркриты? – принялась выспрашивать На-Ла, когда братья вернулись с приема.
– Пошла бы с нами – увидела бы сама, – заметил Рек.
– Вот еще! – На-Ла не снизошла до пояснений, почему она не захотела идти. – И вообще, здесь кругом илуоанцы. Они ведь должны быть такие же, как рмаркриты.
Рек задумался, как бы так пообразнее объяснить, чем таким особенным ему запомнились рмаркриты и в чем разница между ними и остальными жителями планеты.
– Они отличаются от простых илуоанцев так же сильно, как… лебедь от гуся, стекло от хрусталя, облако от… – Рек помахал рукой, подыскивая сравнения, подходящего не нашел и сдался: – От грозовой тучи. Но и это все не то.
– А что? – На-Ла смотрела на него, раскрывши рот. – Ну что? Скажи.
Рек чуть улыбнулся, стараясь отчетливей представить себе то, что видел.
– Это трудно определить, – признался он. – Они совсем не так смотрят на людей, друг на друга, на все, что их окружает. Они… Жизнь для них – настоящее чудо. Каждое создание – целый мир, с которым они готовы общаться, слушать, понимать.
– А почему ты сказал, что они похожи на птиц? У них перья?
Рек рассмеялся досадливо. Ну как ей объяснить?
– Нет у них перьев. Ну, представь, что ты встретила очень честного и хорошего вега и очень честного и хорошего эльдорианина. Между ними будет разница?
На-Ла задумалась.
– Что-то не могу я представить хорошего вега. Но разница, наверное, будет. И что?
Они сидели на берегу пруда. Рек оторвал веточку мха и кинул в воду.
– Видишь? Она плывет, потому что легкая. А если кинуть камень – он утонет. Никто же не говорит, что камень хуже ветки. Каждый хорош на своем месте.
На-Ла озадачилась еще больше, но не отстала.
– Так они по другому относятся к жизни?
Рек кивнул.
– Они видят в каждом его уникальность. И относятся ко всем, как к чему-то хрупкому и очень ценному. Хотя, это все не то. Вряд ли я смогу объяснить.
На-Ла принялась плескаться ногами в воде.
– Эльдориане говорят, что человек – это как если кинуть что-то в воду – и пойдут круги, – изрекла вдруг она. – Эти круги сталкиваются с другими кругами. Гасят друг друга, или усиливают. Это – главное. А что бросили в воду – не важно.
Рек посмотрел на нее внимательно.
– Где это ты набралась такой философии? – спросил он, удивленный этим неожиданным монологом.
– Не помню, – пожала плечами На-Ла. – А разве не так? Я – камень, который бросили во вселенную, – торжественным голосом проговорила она. – От меня идут круги и это меняет то, что вокруг.
Кадийка рассмеялась и принялась баламутить воду с еще большим воодушевлением. Рек отодвинулся.
– Ну да, – решил он. – Сидишь ты за своим пультом и баламутишь компьютерную сеть. Тут много кому мало не покажется. Но наверное, что-то в этих твоих эльдорианах есть. В их философии.
Рек подумал, что вряд ли смог бы объяснить На-Ле, чем таким ему показались особенными рмаркриты.
* * *
Фармацевтическая компания, которой руководил Гвидо, специализировалась на получении способствующего регенерации клеток вещества из местной водоросли. Огромные плантации этой самой водоросли располагались во множестве естественных подземных водоемов, в не менее огромных пещерах. Получение вещества из водоросли было очень сложным процессом. Для этого требовалось вручную выбирать созревшие до определенной консистенции листья и перерабатывать не позднее, чем через пол часа после сбора. Поэтому сам фармацевтический завод располагался почти напротив дома Гвидо. По счастью, при обработке водоросли не использовалось никаких сильно пахучих химикатов и все производство отличалось исключительной чистотой.
Водоросль, как водится, имела очень сложное и длинносоставное название, знать которое считали своей обязанностью большинство медиков галактики. На некоторых планетах пробовали разводить подобную водоросль. Илуоанцы неохотно, но все же могли продать побеги, которыми она размножалась. Но предупреждали, что из затеи скорее всего ничего не выйдет. Так оно и было. Водоросль не хотела жить в искусственно созданных водоемах, как бы ни подгонялись к естественным условия содержания, состав воды, воздуха и прочее. А если и жила – активного вещества в ней накапливалось слишком мало. По этой причине Илуо оставалась самой крупной и известной планетой, производящей регенерационные пленки и прочие подобные средства для медицинских и косметических нужд. А завод Гвидо на Илуо оставался одним из самых крупных заводов по выращиванию и переработке сырья.
В естественных условиях буроватая, мясистая водоросль оставалась на столько неприхотливой, что достаточно было оставить в воде частички стеблей, чтобы через несколько месяцев дно водоема покрывалось сплошным пружинящим "ковром". Более того, водоросль энергично выделяла в воду то самое активное вещество, за которое она ценилась. Поэтому использовали и воду. Правда, ее нельзя было разлить в бутылки. Вещество разрушалось, а консервировать его до сих пор не нашли способа. Зато процветали курорты, на которых можно было поплавать в водоемах, полных целебной водоросли. Или пить воду, зачерпывая ее прямо из бассейна.
Для курортов бассейны устраивались особым образом. Плантации Гвидо для этого не подходили. Поэтому работали только на получение регенерационного вещества. Хотя сам Гвидо, естественно, бассейнами пользовался. И предоставлял такую возможность гостям и родственникам. Но это – совсем другое дело. Гостеприимство на Илуо считалось чем-то неотделимым от жизни. Таким же, как необходимость дышать или принимать пищу. Гостеприимный хозяин не станет скрывать от гостей лучшее, что у него есть.
– В естественной среде любое растение неприхотливо, – объяснял Гвидо, демонстрируя Датчу Дагварду необозримо огромный цех по первичной переработке сырья. – Каждый день сюда поступает около двух тонн сырых листьев. Это не только не обедняет бассейны, а напротив, им помогает. Водоросль растет очень бурно и сильно мельчает, если вовремя не прореживать.
Датч с интересом наблюдал за тем, как одетые в белую униформу илуоанцы распределяют листья по длинным стойкам.
– Сколько готового вещества получается из тонны сырья? – поинтересовался он.
Гвидо кивнул, одобряя профессиональный подход к информации.
– Примерно пятая часть, – ответил он. – Почти четыреста килограмм. Прибавь две трети вспомогательных веществ и получишь шестьсот-шестьсот пятьдесят килограмм готовой продукции.
– И так круглый год?
Гвидо кивнул.
– Больше двухсот тонн готовых препаратов в год поступают в торговлю только с этого завода, – разъяснил он.
Датч прикинул в уме, что всю годовую продукцию плантаций Гвидо можно единовременно упихать в трюм "Медузы".
– Не слишком впечатляет, да? – с чуть заметной улыбкой спросил Гвидо, наблюдая за сосредоточенным лицом капитана Дагварда.
– Зато понятно, почему регенерационная пленка Илуоанского производства считается таким дефицитом, – признался Датч.
Гвидо сделал приглашающий жест – и они направились по подвесному мостику над цехом.
– Существует немало аналогов, – заметил Гвидо. Ему нравился искренний интерес Дагварда к своему бизнесу. – Но все они существенно уступают оригиналу. К сожалению, удовлетворить спрос в полном объеме Илуо не может.
Датч, которому за последние годы привычно стало вникать в тонкости товаров и дефицитов, цен и налоговых сборов, охотно поддерживал беседу, которую Рек наверняка счел бы скучной и малопонятной. Прикинув в уме оптовую стоимость регенерационной пленки производства Илуо на фармацевтическом рынке Земли, Датч тут же углядел несоответствие между закупочными и продажными ценами.
– Вы отдаете свою продукцию за бесценок, – уверенно заявил он.
Гвидо погладил переносицу и степенно кивнул.
– Это так, – признал он. – Но илуоанцы не считают возможным заламывать цены на продукт, себестоимость которого на планете ниже, чем себестоимость, скажем, мяса или молока. Хотя, – честно признался мистер Паверс, – я не считаю это правильным. Тем более, что оптовики-перекупщики сбывают ту же самую продукцию по гораздо более высоким ценам и не стесняются того, что закупают ее в несколько раз дешевле. Это – не илуоанский рынок.
– На месте илуоанцев я бы обиделся, – честно сказал Датч.
Они перешли в следующий цех. Гвидо остановился.
– Илуоанцы – не мы, – констатировал он. – Они считают, что их обязанность поступать честно. А то, как поступают другие – личная беда других. Но даже если перекупщики с других планет будут поступать честно и завышать цену в разумных пределах, дефицит не пропадет. Скорее всего, будет только хуже.
Датч кивнул.
– Понимаю, – согласился он с Гвидо Большеносым.
Мистер Паверс готов был объяснить капитану Дагварду, почему, с его точки зрения, будет хуже. Но решил промолчать. Его очень заинтересовало, как понимает это Датч.
– Если оптовиками регенерационная пленка будет продаваться дешево, – медленно начал тот, постепенно укладывая пришедшую ему мысль в слова, – ее начнут перекупать мелкие предприятия типа косметических фирм и салонов. Тех, которые по разным причинам не могут сами закупать пленку оптом и довольствуются тем, что своим ходом привозят пару чемоданов пленки непосредственно с Илуо. А поскольку пленка производится в ограниченных количествах, ее начнет не хватать крупным медицинским ассоциациям и самому главному потребителю – армии. С современным бластерным оружием противоожоговый эффект пленки очень нужен именно военным. А кроме них – спасательным службам, которые находятся в ведомстве крупных медицинских ассоциаций. Вот и получается, что оптовики поступают мудро, набавляя цену. В принципе, если бы Илуо сама брала за пленку дороже, было бы то же самое.
– Они не станут этого делать, – убежденно сказал Гвидо. – За двенадцать лет на Илуо я так и не научился понимать илуоанцев, – признался он. – Но в этом уверен абсолютно.
* * *
Рек поднял послушную машину чуть выше и прибавлял скорость до тех пор, пока указатель не дотянулся до максимальной отметки. Хорошо. Ни малейшей вибрации на ускорении. Разработанные илуоанцами воздухозаборники придавали флаеру идеальный баланс. Рек бросил машину в крутой вираж, огибая холм.
– Хорошо, крошка, – похвалил он своего нового "металлического друга". – А что ты еще можешь?
Флаер им подарил император Аолий Рмаркритский. Предложил на выбор любой из императорского гаража. Там стояло десятка два машин самого различного производства и марок. Принц признался, что в юности увлекался машинами. Особенно флаерами, потому что в отличие от мобилей они не зависели от наличия или отсутствия ухоженных дорог.
У Река, разумеется, глаза тут же "разбежались" и он, как восторженный школьник, не думая выпалил:
– А можно два?..
– Конечно, – просто ответил император Рмаркритский, которому не жалко было отдать всю свою коллекцию за спасение жизни и чести.
Рек, разумеется, воодушевился.
– А можно… – начал он.
– Хватит! – осадил его Датч. – Больше двух не поместится в транспортном отсеке. Или его придется поместить в твоей личной каюте. По диагонали.
Рек сдался. И быстро выбрал две машины, заслужив уважение императора еще и потому, что хорошо разбирался в скоростных транспортных средствах: он забрал самое лучшее. Кстати, на "Медузе" изначально полагалось иметь два флаера. Но один по какой-то уже забытой причине отсутствовал с самого начала, а второй они потеряли безвозвратно. Так что немного перестроив палубные захваты, Рек торжественно поставил два новеньких аппарата на как специально для них предназначенные места.
Потерянный станнер и прочие мелочи император им так же компенсировал. Единственное, что не мог возместить Аолий Рмаркритский – это утерянный на Талпо адрес красотки в розовых чулках. Но с этим братья готовы были примириться.
Естественно, Рек не удержался от соблазна испытать обе илуоанские машины в действии. Он изучил карты местности и выбрал, по совету Гвидо, живописную дорогу на Озерные пустоши.
– Эта дорога достаточно пустынна, чтобы никто не мешал, – заметил Гвидо. – Так что можешь не стесняться.
– Не говори Реку, чтобы он не стеснялся, – попросил Датч самым серьезным тоном. – Иначе он от радости устроит такой "высший пилотаж", что от нового аппарата ничего не останется.
Рек высокомерно глянул на брата.
– Если я и бью машины, то не потому, что не справился с управлением, – напомнил он.
– Может, мне лучше поехать с тобой? – невзначай предложил старший Дагвард. – На всякий случай.
– Нет! – решительно отказался младший. – Ты испортишь мне все удовольствие. Успеешь еще покататься.
Дорога действительно оказалась довольно пустынной. Пару раз Рек перегонял чьи-то мобили, ползущие (в сравнении с ним) со скоростью улитки между покрытых серебристой травой холмов. Это было совсем не похоже на марсианские полигоны – каменистые, усыпанные бурым гравием и серыми глыбами льда. Но петляя и закладывая виражи на скорости 400 миль в час, Рек невольно ощущал себя мальчишкой, которого допустили-таки наконец до испытательных полетов. А он уже не мальчишка. И сидит не в экспериментальной модели, от которой не знаешь чего ожидать, а в новейшем скоростном илуоанском флаере, отлаженном, доведенном до совершенства. В машине, о какой он тогда, на Марсе, в 23 года, не смел и мечтать.
Как тут удержаться от соблазна? С очередного виража Рек заставил машину крутануть "бочку". Потом надавил штурвал вперед, нырнул к земле и помчался над самой поверхностью. Чуткий указатель высоты предупредил об опасности. Рек и без него видел, точнее чувствовал, что брюхо флаера разметывает траву. Он чуть приподнял послушную машину, завалил на бок, проскальзывая между двух небольших холмов. И вырвался на абсолютно ровную долину. Взлетел, сбросив скорость и разворачивая флаер. На сколько хватало взгляда – впереди, слева, справа – тянулась серебристая трава. И вода. Озера. Дорога извивалась и ветвилась, словно тот, кто ее прокладывал, не знал, какому озеру и с какого боку отдать предпочтение. Может, так оно и было. Рек взлетел еще чуть выше, расслабившись и правя одной рукой. Приятно было просто лететь, без определенной цели, не встречая препятствий. И мельком видеть отражение неба, облаков и своего флаера в идеально гладких, как исполинские зеркала, водоемах.
Ему захотелось пролететь всю Озерную пустошь. Неподходящее название. Когда говорят "пустошь" – хочется увидеть что-нибудь вроде однообразных полей без единого деревца. Хотя деревьев и здесь не было. Рек снова набрал скорость, надеясь, что успеет вернуться до темноты. Озера и трава внизу слились в единое размытое нечто, а горизонт по прежнему оставался пуст.
"Как в космосе", – подумал Рек, наблюдая за приборами и вычисляя, что бы такое сделать, чтобы заставить машину лететь еще быстрее. "Включить автопилот и поспать, – сказал он себе. – Или включить передатчик и поболтать с кем-нибудь. Жаль, что какой-нибудь эффект Перемещения здесь не действует. Хотя, для начала надо изобрести гипердвигатель для флаера". Рек фыркнул.
Горизонт слегка поменял конфигурацию. Рек сбросил скорость и опустился ниже. Как раз вовремя, чтобы заметить людей на берегу одного из озер. Рек сделал круг, опустившись еще ниже. И понял, что люди внизу могут быть только землянами. Пятеро в военной форме. Почти у самой воды стояли два флаера. Рек наметанным глазом определил марку и даже примерный год выпуска. Такие он испытывал шесть лет назад, на Марсе. Универсальная модель. Ее охотно брали и военные.