Текст книги "Созвездие близнецов"

Автор книги: М. Гуминенко

Соавторы: А. Возлядовская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

– Нет!

– А ты уверен?!

– Я не подумал, что они понадобятся, – честно признался Эйле, покашливая и поежившись от предчувствия того, что сейчас его снова будут душить и угрожать сломать ему шею. Но как ни странно, ему поверили.

* * *

Рек врубил скоростной двигатель, полагаясь на свое чутье и на отсутствие прохожих, которые к середине ночи наконец-то разбрелись по домам. Он чувствовал себя – примерно, как озорник, который позвонил в чужую дверь и удирает, ожидая услышать вслед возмущенные крики хозяев. Разница была в том, что хозяева дворца вместо криков вслед, могли выслать вслед вооруженные наряды полиции.

– Есть погоня? – не оборачиваясь, крикнул он брату.

– Пока не вижу.

Рек все равно вдавил рычаг скорости, игнорируя проносящиеся мимо столбы и углы домов. Датч на всякий случай вцепился в ремень безопасности. Он доверял реакции брата, но темнота и извилистые улицы делали их бегство похожим на аттракцион "долети и не разбейся".

Хуже всего было то, что эффектно кувыркаясь в покоях диктатора, Датч сломал затвор станнера. Упирая в грудь диктатора оружие, Датч уповал на то, что разглядеть этот факт тот не сможет. По причине поломки обездвижить Влада напоследок они не смогли. На ремонт затвора потребовалось бы минут двадцать. Охрана могла проснуться быстрее. Поэтому эльдорианина просто связали и заткнули ему рот. Датч не признавал этот способ фиксации особенно надежным. Эльдорианская гибкость была ему хорошо известна. Но другого способа в тот момент не было.

Пока Рек демонстрировал свое умение управлять флаером, а Датч гадал, успеют ли они добраться до космопорта (если вообще до него доберутся) до объявления общей тревоги, Гвидо при свете фонарика еще раз рассмотрел бумагу.

– Сожги лучше, – посоветовал Датч, – вдруг нас все-таки схватят.

– Или съешь, – предложил Рек, в стиле идей На-Лы.

Младший Дагвард засомневался было в уместности такого совета. Но Гвидо не обратил внимания: он был занят. Оторвав от бумаги угол, он сунул его во внутренний карман. Оставшуюся часть вместе с другими, прихваченными "на всякий случай" поджег, укрывая пламя от сквозняка и держа его подальше от воспламеняющихся частей флаера.

– А уголок – в качестве сувенира?

– Подпись, – пояснил Гвидо. – Верну ее наследнику. Это доказательство, что бумага действительно у нас была.

Вылетев на открытое пространство, Рек неожиданно дал такой разворот, что едва не выбросил всех из флаера.

– Что?!. – Крикнул было Датч, но было и без слов понятно.

Рек дал задний ход и вломился в придорожные кусты прежде, чем кто-то вообще заметил их флаер. В космопорту было – как днем. Прожекторов не меньше, чем людей, а людей не меньше нескольких сотен. По всему периметру сновали патрульные машины.

Датч выскочил из флаера, прихватив бинокль. Но и без бинокля было видно, что они не успели.

– Солдаты! Их там – как грязи, – возмутился Рек.

– Что будем делать? – Гвидо выпрыгнул из машины вслед за Датчем.

Рек не выключал двигатель, до дрожи вцепившись в рычаг скорости. Хотелось ринуться вперед, проскочить… Сделать что угодно, но не стоять тут, в кустах.

Датч внимательно наблюдал в бинокль за тем, что происходит.

– Похоже, они решили арестовать все земные корабли. Их кроме нашего еще три. Влад не знает, на каком прилетели мы.

– Попробуем прорваться? – предложил Рек, горя нетерпением.

– Не прорвемся, – качнул головой Датч, оценив безнадежность такой попытки. – Они заметят нас, как только выйдем из тени. На освещенном поле их зенитки не оставят от флаера даже пыли.

Датч выдернул из кармана передатчик.

Несколько машин с вооруженной охраной окружили "Медузу". На-Ла стойко выполняла приказ "никого не впускать" и не реагировала на требования открыть входной люк. Датч набрал код и связался с кораблем по прямой связи.

– Где вы болтаетесь?! – тут же негодующе завопила На-Ла.

– На-Ла! Быстро сматывайся!

– ?!!!

– Это приказ! Ты что хочешь, чтобы корабль арестовали?!!

– А вы?..

– Мы не успеваем. Свяжешься с кем-нибудь из наших, скажешь, чтоб нас забрали отсюда.

– Не…

– На-Ла!! Это приказ! Сейчас ты потеряешь корабль и мы все пропадем!!

Вместо ответа они увидели, как "Медуза" высветила двигатели ускоренным (экстренным) прогревом. Каждый думал только об одном: "Быстрее, быстрее!"

Вокруг безмолвной "Медузы" сновали фигурки солдат. Потом вдруг все побежали в разные стороны, а через секунду донесся грохот. Корабль несколько раз дрогнул, оторвался от земли и круто пошел вверх. На-Ла врубила экстренный взлет, мало заботясь о тех, кто не успел отбежать на достаточное расстояние. На счастье талповцев, они вовремя сообразили попадать на землю, уворачиваясь от ударной волны новеньких двигателей "Медузы".

Близнецы искренне порадовались картине своего, уходящего без них и оставляющего их на враждебной планете, корабля. Зенитный огонь беспорядочно прорезал черноту, но даже зенитчикам было понятно, что корабль выходит из зоны досягаемости быстрее, чем летят ему вслед заряды установок. На летном поле суетились и бегали толпы солдат. Никто не догадывался, что совсем рядом, в полукилометре от освещенного пространства, в кустах стоят трое возмутителей спокойствия и смотрят вслед своему исчезнувшему спасителю.

– Может быть они решат, что мы улетели?

– На-Ла найдет кого-нибудь. Надо только продержаться, – успокоил всех Датч.

– Ага, – подхватил Рек. – Если будем хорошо прятаться, нас отсюда снимут. – Может завтра. Может через месяц. Или через год. Если вообще снимут…

Гвидо молчал.

– Что-то не так? – быстро спросил Рек.

Гвидо кивнул.

– Не так. – Потом помедлил и добавил, все еще смотря вслед исчезнувшему кораблю: – Если наследник не получит вестей до конца месяца – он покончит с собой.

– Что?!!

– Если наследник не узнает наверняка, что бумага уничтожена, он не станет рисковать. Он уйдет из жизни и не станет императором, чтобы Влад не смог предъявить документ. На Илуо не будет возмущения. – Гвидо перестал смотреть в небо. Ничего, кроме звезд, на нем все равно не было видно.

Датч опустил бинокль и уставился на Большеносого. До него как-то не сразу дошел смысл слов бывшего консультанта маисийского президента.

– Хочешь сказать, что мы зря старались? – настороженно переспросил Рек, опередив брата.

Гвидо ничего не ответил.

Датчу вдруг очень сильно захотелось схватить Большеносого за шкирку и как следует потрясти. Или дать ему в морду. Старший Дагвард со всей силы сжал в руке бинокль, борясь с совершенно несвойственным ему желанием.

"Если бы я знал!.. Можно было сказать На-Ле, чтобы связалась с женой Гвидо. Теперь – поздно". На-Ла уже вне досягаемости их маломощного передатчика на флаере. Все бесполезно. Орать на Гвидо и бить его – может и полезно… для самого Гвидо… Чтоб в другой раз думал, прежде чем в конспирацию играться!..

Капитан, плюнул, сел на борт флаера и высказал вслух только одно слово, которое подвело итог всем его мыслям и чувствам:

– Политиканы!

Глава 18. Прячемся и размышляем

У На-Лы никогда не было надобности задумываться над тем, как она живет. Сперва за нее думали эльдорианские хозяева, потом (временно) – лорд Хазар, а теперь – стали думать Дагварды. Кадийка никогда не беспокоилась о том, во что ей одеться или что она будет есть. И никакая призрачная и непонятная «свобода» не отягощала ее мысли. Зачем? Разве она, Наала-Дала, специалист по астронавигации, гениальный компьютерный хакер, в чем-то нуждается?

Однако, таких, как Дагварды, На-Ла не встречала никогда. Попав на "Медузу", она с первого взгляда оценила обстановку и решила, что непременно здесь останется. Для этого всего лишь нужно убедить близнецов в своей нужности. Она готова была на все, лишь бы понравиться. Дагвардам необходим хороший астронавигатор? На-Ла очень быстро освоилась с этой профессией. С ее талантом к точной технике и теми основами астронавигации, которые она успела изучить на Эльдории, ей было нетрудно восполнить то, чего не хватает. Она прекрасно ладила с любыми программами и увлеченно занималась их созданием и усовершенствованием. Она не просто так просиживала часы и дни у монитора. Она постоянно делала что-то важное, не на данный момент, так на ближайшее будущее. Ради своих предыдущих хозяев она так не старалась. Хотя и на Эльдории она была нужна. Но кроме нее у хозяев была куча народу, каждый из которых был чем-то нужен. И лорду Хазару она была нужна, потому что с ее помощью лорд Хазар мог поправить свои изрядно пошатнувшиеся финансовые дела. Но лорд Хазар, в отличие от Дагвардов не был склонен бегать за ней с тарелкой, беспокоясь о том, что На-Ла еще не обедала.

И вот теперь На-Ла сидела в пилотском кресле Датча, завернувшись в его капитанский китель. Вовсе не для того, чтобы почувствовать себя капитаном "Медузы". Так было менее страшно. Привычная одежда старшего Дагварда, с которой тот не расставался, в крайнем случае мог бросить на спинку кресла за своей спиной, сейчас для На-Лы олицетворяла то, что корабль не совсем пустой и хоть какое-то "присутствие" братьев на нем сохранилось.

Мало кто из непривычных к космосу долго выдерживает вид абсолютной пустоты за иллюминатором при сверх световой скорости. На-Лу это зрелище никогда не беспокоило. Беспокоиться по ее мнению, должны были другие, те кто взял на себя ответственность за ее жизнь. Она олицетворяла собой какое-то абсолютное, незыблемое доверие. Впервые со времен своего первого полета в космосе, еще с эльдорианским хозяином, На-Ла увидела пустоту за обзорным стеклом. Но ее это никогда не волновало. Потому, что никогда она не оставалась одна. А сейчас вдруг осталась. И все страхи перед космическим пространством, которые так любят изучать психологи и которые совершенно неведомы были маленькой кадийке, вдруг стали реальными и понятным. Она – одна. Вокруг – огромный пустой корабль – и малюсенькое обжитое пространство одновременно. А вокруг корабля – тьма гиперпространства, ничто, абстрактно-необозримая вечность, о которой можно сколько угодно спорить, но которую никто никогда не поймет.

На-Ла съежилась и обхватила руками худые плечи. Неужели то, что она сейчас чувствует – происходит только потому, что нет рядом Датча с Реком? А другой причины нет. И дело не только в их отсутствии в данный момент. На-Ла вдруг поняла (а она вообще много чего в этом самостоятельном полете поняла вдруг и впервые), что может больше никогда не увидеть Дагвардов. Они могут погибнуть, их убьют талповцы, прикажет уничтожить Влад или случится что-нибудь подобное, о чем она, На-Ла даже не узнает. И тогда она действительно останется одна. Совсем одна. И нет во всей вселенной никого и ничего, способного восполнить эту потерю.

На-Ла в сотый раз проверила таймер выхода из гиперпространства. Лететь до намеченной точки оставалось пару часов, но кадийка уже извелась донельзя и готова была выпрыгнуть из корабля и подталкивать его сзади, чтобы летел быстрее. По крайней мере, когда она окажется в обычном пространстве, можно будет попробовать найти кого-то из своих.

Несмотря на то, что произошло на Талпо, она была вполне в состоянии вычислить, куда лучше всего идти. Транзитная станция, к которой полным ходом шла "Медуза" находилась в ближайшей нейтральной точке от Талпо и на ней были усилители сигналов, с помощью которых можно связаться с отдаленными секторами прямой связью. Другая причина – подсознательная: станции такого типа строит тот смешной родственник близнецов, кажется дядя, который, по утверждению Река, "любит читать морали, но в строительстве станций разбирается хорошо".

На-Ле нужен был кто-то из совсем своих: Ха-Лан или лорд Хазар. А может быть, рыжий Динко. Она бы связалась и с оставшимися "политиканами", но к сожалению, ни у кого из "политиканов" не было своего корабля. С остальными кадийка надеялась связаться с помощью станционного усилителя. Но до станции оставалось… полтора часа. Точнее, час и тридцать восемь минут. На-Ла отвернулась от таймера, чтобы не пялиться на медленно ползущие цифры. Но за обзорным стеклом все поглощала тьма – и это было совсем страшно. А никакой компьютер и никакие программы, разбираясь с которыми, можно было скоротать время, не лезли в голову. Поэтому На-Ла еще раз просчитала, как будет связываться со станцией и посылать сигналы (потратила еще шесть минут), а потом уткнулась носом в капитанский китель и стала тихо злиться на время, которое никак не хотело двигаться быстрее и на корабль, который никак не хотел быстрее лететь.

* * *

Любое Руководство по выживанию на незнакомых планетах (в том числе и то, которое преподавалось в Академии) особенно подробно останавливалось на вопросе питания. Первый постулат гласил: «Если у вас есть запас провизии, постарайтесь пользоваться только им». Далее шли инструкции, как конкретно распределять припасы, чтобы их хватило на большее время, но чтобы это не вредило здоровью и не приводило к истощению сил. К сожалению, запасов продовольствия у братьев в катере не оказалось вовсе. Так что первую часть инструкции пришлось похерить.

Далее в инструкции шли еще более подробные описания, чем же нужно питаться, когда собственные запасы кончатся. Прежде всего, категорически воспрещалось использовать в пищу растения, плоды и тому подобное, какими бы знакомыми и аппетитными они ни казались. Даже если они растут в огороде местного жителя. Объяснялся запрет просто: даже на родной планете Земля, в соседней климатической зоне растет масса вроде бы знакомых, но на самом деле очень ядовитых представителей флоры. А на чужих планетах и подавно. Разве можно быть уверенным, что красивые на вид плоды не выращивают для получения сильнодействующего яда для уничтожения насекомых (или врагов), или для покраски тканей?

Следующая группа риска – рыбы и пресмыкающиеся. Тут все понятно: ядовитых рыб и в земных океанах полно, а пресмыкающиеся вообще бывают весьма зловредные во всех отношениях.

Птицы рекомендовались в пищу с осторожностью. При чем, только мясо, никаких яиц. Сами знаете, даже яйца обычной утки могут оказаться небезопасными для желудка.

Оставались млекопитающие. Не то, чтобы они совсем уж гарантированно не представляют угрозы. Но если будете питаться ими, шансов выжить будет больше. Вот только всегда ли можно понять по представителю чуждой фауны, к какому классу он относится? На эту тему в инструкции не давали четких разъяснений. Поэтому Рек пытался решить задачу сам.

Животное походило на средних размеров собаку. Слегка походило, особенно если напрячь воображение. Оно копалось в куче мусора на окраине города. Главным достоинством зверя было то, что оно выбрало пустынное место для своих поисков. Рек решил, что с близкого расстояния классифицировать зверя будет проще – и пристрелил его одним единственным точным выстрелом из бластера.

Морда зверя походила на рыло. Жесткая шерсть постепенно, к крупу, превращалась в длинные иглы. Тощие когтистые ноги покрывала морщинистая безволосая кожа. В общем, Рек предложил условно считать существо собакой и быстренько освежевал, выбросив (по инструкции) все внутренности. Нельзя сказать, что Реку часто приходилось свежевать животных. Он с детства предпочитал мясо разделанное и разложенное по упаковками в соответствии с категориями. Но плох тот мужчина, который не может прокормить себя в условиях дикой природы, или хотя бы окраины города на незнакомой планете.

Укромное место, которое братья отыскали для лагеря, находилось не больше чем в километре от космопорта, в перелеске, закрывавшем столицу от его шума и выхлопов. Для флаера нашли удобную ямку и тщательно закрыли машину ветками. Наблюдательный пост устроили так, чтобы в бинокль обозревать, какие корабли садятся на летное поле. Спать решили по одному, чтобы второй наблюдал за кораблями, а третий – за тем, чтобы их случайно не обнаружили.

Поначалу долго обсуждался вопрос, что теперь делать. Датч настоял на том, что время еще есть, почти две недели. За это время На-Ла может отыскать помощь и прислать за ними. Если же этого не случится, надо будет прорваться на менее охраняемый пункт связи и отправить сообщение на Илуо. Разумеется, их после этого неминуемо схватят, но если уж пропадать, так не зря.

– После передачи сразу свяжемся с Владом и скажем, что мы сдаемся, – предложил Рек.

– Мы и так к нему попадем, – заметил Гвидо.

– Если успеем. Талповцы – народ горячий. Представь, как они озвереют, когда обнаружат, что у них по городу спокойно ходят три диверсанта. Каждый по разу пнет – и всё. Владу ничего не останется, как только объявить благодарность местной полиции.

Перспектива была не слишком обнадеживающей, но другой Гвидо предложить не мог. Он сидел и угрызается совестью, что он так глупо лопухнулся ("ошибся", если сказать культурно), затащил их сюда, без каких либо гарантий, никому ничего не сообщив, пусть даже тому же Златову, да еще и не сказал сразу Датчу всего, скрыл обстоятельства непонятно зачем. Но Гвидо считал, что весьма глупо бегать кругами и рвать на себе несуществующие волосы. Публично просить прощения он тоже посчитал излишним в данных обстоятельствах и потому просто помалкивал. Теперь может получиться, что они все погибнут, а в довершении всего погибнет и рмаркритский наследник, который просто не узнает, что бумага уничтожена.

Датч был не злопамятен и перестал злиться на Гвидо уже минут через двадцать после того, как На-Ла увела "Медузу" из талповского космопорта. Это было бессмысленно и не помогло бы делу. Что касается того, кто втянул их в историю, так тут братья однозначно обвинили бы диктатора Эйле Влада, а не Гвидо. И то, что Гвидо "влип", сунувшись в покои Влада, тоже не было в глазах Дагвардов поводом для обвинений Гвидо. Стоит ли обвинять человека в том, что у него нет опыта в лазании по чужим домам. Поэтому то, что теперь Большеносый помалкивал и держался скромно, братья истолковали по своему: Гвидо – бывший консультант маисийского правительства, матерый политик, человек аристократического рмаркритского общества, особа, приближенная к наследнику престола Илуо. Неудивительно, что он держится особняком, "как король в изгнании: скромно, но с сознанием собственного достоинства" – охарактеризовал Гвидо Рек, будучи наедине с Датчем.

В общем, они друг друга слегка не поняли, но это было и не важно. Важно было то, что теперь им приходилось делить на троих все тяготы и проблемы, которые должны были расти по мере их пребывания на Талпо.

Первые сутки удалось прожить на случайно завалявшемся в багажнике сухом пайке. Некогда было искать что-то лучшее. Нужно было изучить местность, найти укрытие, прослушать все переговоры, какие только можно будет прослушать и так далее. Была безумная надежда на то, что удастся проскользнуть на один из трех земных кораблей. Но после того, как Влад убедился, что экипажи кораблей – совсем не те люди, которые напали на него, всех землян под конвоем рассажали по их звездолетам и выпроводили с Талпо.

– Может, захватить чей-нибудь корабль? – предложил было Рек, но сам себя перебил: – Еще не факт, что справимся с чужой системой, а знакомого, как на зло, ничего нет.

На вторые сутки остро стала проблема с водой. Местные речки были основательно загажены, как и подобает речкам, протекающим в густо населенной местности. Оставались наружные водопроводы, которые у талповцев строились как маленькие крепости, но по счастью, не запирались. И хорошо еще, что они вообще были. Подобраться к ним можно было только ночью. Поэтому Рек извлек из кустов флаер, дождался самого темного часа и слетал вместе с Гвидо к намеченному днем водопроводу. В багажнике флаера всегда лежали две канистры, как раз на подобный случай. Поэтому водой удалось запастись минимум на несколько суток.

Настал черед подумать о еде. Вот тут Реку и попалась местная "дворняжка", больше похожая на тощего дикобраза.

Костер разводили в ямке, под прикрытием из камней и дерна. Заниматься этим пришлось днем, потому что ночью случайный огонек могли заметить. Рек занимался мясом, которое, если честно, воняло, как некастрированный хряк и старый кобель одновременно. Некоторое время Датч косился на всю эту стряпню, а потом убежденно заявил:

– Я это есть не стану.

Рек перевернул кусок мяса на камушке и невинно спросил:

– Многоножки на Стамтоне были лучше?

– Они так не воняли! – категорично отрезал капитан.

Рек не стал спорить и продолжил свое занятие. Гвидо, наблюдавший эту коротенькую сценку, решил не чиниться и когда мясо (по утверждению Река) было готово, с благодарностью принял свою долю. Крепкие зубы и мощные челюсти помогли ему справиться с обедом.

Часа через два Датч перестал воротить нос, молча вытащил уже остывший кусок мяса и принялся есть.

– Лучшая приправа к блюду – отсутствие альтернативы, – прокомментировал Рек.

Брат покосился на него нехорошим взглядом, но спорить не стал.

* * *

Едва «Медуза» приблизилась на достаточное расстояние к станции, На-Ла вошла в местную компьютерную систему и подключилась к усилителю передающей антенны. Можно было официально попросить экстренный канал связи. Объяснить, что от этого зависит жизнь трех людей. Но На-Ла подумала: вдруг не поверят. А если ей не поверят и откажут – сложно будет «взять без спросу», потому что на станции могут ожидать, что она попытается воспользоваться передающей антенной без разрешения. Придется тащиться к другой станции. Слишком много проблем. Поэтому На-Ла никого не стала ни о чем просить, а всё сделала сама.

Первый сеанс связи прошел без результатов. Ха-Лан, которую попыталась "вызвонить" На-Ла, либо находилась в гиперпространстве, либо вообще отсутствовала в Кадийском секторе. На всякий случай На-Ла разослала во все стороны кодированный сигнал вызова, который могли принять и Ха-Лан, и Хазар и Динко. Но вероятность того, что они случайно окажутся в зоне досягаемости сигнала "Медузы" была слишком мала.

Пришлось ждать, когда усилитель станции накопит энергии для нового вызова.

Осуществлять связь через гиперпространство – не такое уж новое изобретение. Эльдориане, к примеру, использовали его еще до того периода, когда Земля связалась с первыми своими ближайшими соседями по галактике. Но научно-технический прогресс не раз находил тупики в своем развитии. Последние лет триста усовершенствовать гиперпространственную связь и сделать ее дешевой и доступной пытались многие. Не вышло. Расход энергии при сеансе связи оставался так велик, что позволить себе подобную роскошь могли в основном только военные. Хотя одиночные импульсы, несущие короткие кодированные послания, могли позволить себе даже более крупные транспортные корабли. Но говорить об устойчивой прямой связи, когда в твоем распоряжении только передающая антенна не очень крупного корабля, не приходилось. А передающие спутники, через которые осуществляли прямую связь между некоторыми планетами коммерческие компании, На-Ле подходили еще меньше, потому что ей надо было "дозвониться" до кораблей, летающих где-то в космосе, неизвестно где.

Расходовать станционную энергию На-Ла посовестилась. Тем более, что такое радикальное вмешательство в чужие энергетические запасы не осталось бы незамеченным. С другой стороны, попроси На-Ла об этом официально, ей все равно предоставили бы только энергию солнечных накопителей. А это – всего два полноценных пятиминутных сеанса за полтора часа. Остальное время необходимо для подзарядки солнечных батарей. Так тем более, зачем просить то, что и так можно взять без спросу? Обнаружат нехватку только в том случае, если со станции захотят срочно выйти на гиперпространственную связь. А это делают нечасто.

На-Ла подобрала ноги и натянула капитанский китель до самых ступней, изобразив из себя маленький аккуратный клубочек в кресле. И стала ждать нового сеанса.

Ей одиноко было даже здесь, рядом с огромной станцией, вращающейся на орбите непригодной для жизни планеты. На станции много людей, но состыковаться с ней На-Ла была не в состоянии. Она могла поднять "Медузу", вывести в космос и задать нужное направление. Взлетать – мимо неба не промахнешься. Но сложные маневры для четырехпилотного корабля, когда на борту всего один пилот, были невозможны. Грузовоз не был на это, рассчитан. В открытом космосе На-Ла справлялась с управлением. Но посадку, тем более стыковку с движущимся объектом, На-Ла осуществить не могла. Да ей бы никто этого и не позволил. Вопиющее нарушение техники безопасности представляло реальную угрозу для обитателей станции. Поэтому На-Ле, как только она объяснила, что осталась на корабле одна, предложили выслать аварийный экипаж. Но Кадийка еще не дошла до того, чтобы пускать на корабль посторонних людей. Поэтому отказалась и отговорилась тем, что ждет помощи своих знакомых.

Это было правдой, хотя не сильно обнадеживало. Тем более, что вокруг станции постоянно сновали приходящие и уходящие корабли, на орбите разгружались тяжелые транспортники, неспособные не только пристыковаться, но даже сесть на планету. Присутствие "Медузы" нервировало диспетчеров станции, но на время кадийку оставили в покое. Прогнать ее тоже не могли. Тем более, что по ее словам она терпела бедствие.

На-Ла зло оскалилась на развернутые в пяти направлениях причальные отсеки станции, из-за которых такой тип станций получил романтическое название "Орхидея", и подумала, что "уродская железка" больше похожа на жадного паука. Жадного и глупого! И пусть себе сидит, воображая, что к нему не подобраться другим путем.

Мысли все время возвращались к Дагвардам, оставленным на Талпо и На-Ла перестала скалиться на станцию, забыв о ней до ближайшего сеанса связи.

Мысли рассеянно блуждали по воспоминаниям. На-Лу всегда беспокоила периодически возникающая идея братьев "вернуть ей свободу", под которой На-Ла понимала то, что ее отвезут на Кади и бросят там, в чуждом для нее мире на произвол судьбы. На-Лу очень редко могло что-то огорчить или разозлить, но если только она улавливала хоть малейший намек на то, что ее хотят "выпустить на свободу", в ее понимании – бросить, она тут же зверела, заводясь "с пол-оборота".

На самом деле, она не верила в серьезность этих намерений. Она знала, что ее присутствие на корабле частично решает их проблему с укомплектованием экипажа, была уверена в своих способностях и понимала, что найти ей замену не так-то просто. А все эти разговоры Дагвардов о Кади воспринимала как их личную идею-фикс.

К каждому из близнецов На-Ла относилась по разному.

Датч был капитан, хозяин. Он позволял ей кокетничать, терпел очень многие ее выходки. На-Ла понимала, что забавляет его этим, но иногда чувствовала, что нужно прекратить. С Реком наоборот, можно было пререкаться и зубоскалить до бесконечности. На-Ла по опыту знала, что самый серьезный вид младший Дагвард принимает тогда, когда выдает особенно крутое зубоскальство или шуточку. С ним было просто. Он был свой.

На-Ла попала в их компанию почти в самом начале их полетов на "Медузе". Рек едва успел получить летную лицензию. Он был тогда тощий как вешалка и одежда болталась на нем гораздо сильнее, чем сейчас. Он плохо спал и часто приходил в дежурство На-Лы в кокпит, валялся в кресле и рассказывал смешные байки из своей прошлой жизни. Или дремал, утверждая, что под легкое пощелкивание, которое производит человек, работающий на компьютере, лучше спится, особенно если плохо себя чувствуешь. Но даже личные проблемы у него проходили как-то легко. Он ими не мучился. Наверное поэтому никакие проблемы его не брали. В худшем случае он говорил: "Это пройдет" – и это проходило. Прошла и бессонница, хотя про себя На-Ла иногда даже жалела об этом. Потому что Рек перестал появляться не в свое дежурство в кокпите.

В капитана На-Ла была даже немного влюблена. Не так, как влюбляются женщины (хотя На-Ла была без понятия – как влюбляются женщины). Просто Датч был олицетворением серьезного, делового командира, сильного и надежного. В представлении На-Лы Датч был идеалом хозяина, ради которого выполнишь любой, даже самый абсурдный его приказ. Хотя он никогда не отдавал абсурдных приказов.

Пульт ожил, сигнализируя, что станционные накопители энергии готовы к работе. На-Ла мгновенно выпрямилась, послав заранее подготовленный сигнал, на этот раз в сектор Эльдории. Потянулись пять минут ожидания, во время которых станционная антенна выдавала прямой гиперпространственный сигнал. На-Ла стучала пальцами по краю пульта и шипела, будто это могло что-то добавить к передаче. Но никто не отозвался. Индикатор показал, что батареи разряжены и ближайшие сорок три минуты от них не будет толку.

Опять безрезультатно! Корабли Динко, Ха-Лан и Лорда Хазара – все как один не в зоне досягаемости. Где они – кто знает? Она может просидеть так целый месяц и не досидеться ни до чего. Нужно лететь. Но куда? В сектор Кади и вызывать там Ха-Лан? Или в сектор Эльдории и разыскивать там Лорда Хазара? Динко говорил, что ему надо в Лпкуути. Может нужно полететь туда и пытаться связаться с ним? Это хотя бы конкретный пункт. Однако, если на Талпо временно ограничили посадку кораблям Земного Содружества, Динко может и не решить ее проблем. Лучше найти Ха-Лан или Хазара. И На-Ла снова и снова вызывала их. Она уже не задумывалась над тем, что рано или поздно на станции могут заметить, что кто-то использует их антенны и энергию. И скорее всего быстро заподозрят "Медузу". На-Ле были важны другие проблемы. Если что – разогнаться и удрать она успеет.

* * *

Талповец появился слишком неожиданно. Рек едва закрыл аккумуляторный отсек флаера после того, как удачно подзарядил аккумуляторы от никем не охраняемой (вроде бы) подстанции. Талповец мог быть кем угодно: возвращавшимся с попойки отцом чьего-то семейства или сторожем, наконец вспомнившим о своих обязанностях, или любителем поживиться собственностью другого талповца под покровом темноты. В любом случае, он был не виноват, что серенький предрассветный туман скрывал его до последнего момента. Да и не ожидал, что кого-то встретит. Поэтому остановился как вкопанный и уставился на чужаков.

Рек моментально сунулся внутрь флаера и выдернул с заднего сидения уже починенный станнер. Талповец осел на землю раньше, чем успел испугаться. Рек выпрямился, прислушиваясь, но более ни один звук не нарушал тишины. Только внутри подстанции равномерно и очень тихо, на пределе слышимости, гудел трансформатор.

Гвидо с другой стороны флаера очень старался не шевелиться. Моментальная реакция Река его впечатлила. Гвидо всю жизнь считал себя очень быстрым. Это действительно было так. Но действия Река отличались, если так выразиться, абсолютной рациональностью. Ровно столько движений, сколько нужно. Даже приклад громоздкого станнера ни обо что не задел. Единственный звук – звук выпущенного заряда, больше похожий на то, как если бы из ствола поршнем выдавили воду. А общий результат их неосторожности – бесчувственный талповец посреди дороги.