Текст книги "Ступени в вечность"

Автор книги: Людмила Минич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Глава 4
Пожиратель Нитей

Маритхе показалось, что она спала всего мгновение. Не в силах открыть глаза, девушка цеплялась за руку, разбудившую её.

– За тобой уже идут, – услышала она знакомый голос. – Скоро будут здесь. Проснись хорошенько, чтобы глупостей не наговорить со сна.

Она недоуменно хлопала глазами. Горьковатый аромат старого дерева и ещё чего-то, резные подставки, свечи повсюду… и фигурки эти, на которые смотреть не хочется. Ведатель! Девушка в испуге разжала пальцы, выпуская руку, нарушившую её покой.

Он был близко-близко. Так, что аж страшно.

Склонился, несильно сжал её плечо. Так низко, что Маритху накрыло пологом его силы. Так, что она разглядела множество мелких складок, на лбу из-за вечно поднятых в усмешке бровей и ледяное спокойствие глаз. Плясавшие в них огненные блики, казалось, совсем из другого мира. Потому, – наверное, и страшно.

Маритха приподнялась на локте. Ведатель примостился на коленях рядом с нею, и это… было так непривычно, так дико.

«Только нищие и осуждённые встают на колени», – подумала она.

Он легко поднялся, глядя на девушку сверху вниз.

– Здесь все осуждённые. И нищие.

– Где?..

Маритха невольно огляделась.

– И для тебя, Маритха, ничего не изменится, даже если встанешь на руки и пойдёшь. Как и для меня, даже если денно и нощно придётся стоять на коленях.

Она сглотнула. Надо глупые мысли при себе держать. Завозилась, вставая. Только сейчас сообразила, что до сих пор валялась на тех самых шкурах, где просидела полночи, ведя странный разговор с незнакомцем. Подобрала свой арчах, встала посреди комнаты, не представляя, что делать дальше.

Скрестив руки на груди, Ведатель, казалось, любовался её потерянностью.

– Они скоро? – пробормотала Маритха.

– Скоро.

Опять молчание.

– Это… Великий?

Он кивнул.

– И с ним Тангар со своими людьми. Покровитель заботится о тебе. – Опять зазвенела насмешка.

Маритха повела плечом, нежась в тепле, из которого её скоро выдернут. До крика, до слез не хотелось возвращаться в стылый каменный мешок, откуда сама она даже выхода не найдёт, случись ей бежать. Пока она тут, Ведатель сможет её защитить, не отдаст Раванге, но как только она отсюда выйдет…

– И что будешь делать? – бросил он язвительно. – Сидеть здесь вечно?

Наваждение рассеялось. Он ей не друг и не покровитель. Сам по себе. И она сама. И нужно от неё – только службу сослужить. Двери какие-то там отворить. Не станет он ей помогать! Просто так не станет. А Великий, он станет? Разве он хоть раз помог, один-единственный? Что она от него видела, кроме Тангара, Такхура да тюрьмы своей?

– И… что мне делать? – прошептала девушка.

Тем временем Ведатель удобно расположился на подушках.

– Одно и то же, – скука в его голосе покоробила Маритху. – Всегда одно и то же. Разложишь все по своим местам, растолкуешь, объяснишь… А дальше всего лишь думай. Думай! Делай выбор! Плети Нить своей судьбы! А в ответ вновь и вновь: «что мне делать», «скажи», «посоветуй»! – Он вдруг сделался мрачным, и все вокруг потускнело, будто свечи притухли. – Не дождёшься, женщина, – отчеканил Ведатель. – Твоя Нить – тебе и плести.

Маритха оторопела. Потом и вовсе расстроилась.

– Я же… всего только совета прошу… Злой ты! – всхлипнула девушка.

– Не реви!

Он резко поднялся, и осевшее пламя вновь полыхнуло ярче. Теперь уже светлее сделалось. Скрестив руки на груди, он опять стоял перед ней. Невысокий Ведатель в странном длинном, почти до пят, одеянии. Должно быть, Нить его прямая, как стрела, подумала Маритха. Он всегда знает, что делать. Все видит, все слышит. У него есть сила. А у неё… ни золота, ни сил не осталось, помогите ей, Бессмертные.

Да, у него есть сила… И за крупицу, песчинку, за малую малость этой мощи она бы все отдала… Даже Игана и отцовский дом. Это ничего, что она всего только женщина, ей бы тоже пригодилось. И тогда все они…

– Ты забыла законы Бессмертных, Маритха? – ворвался в её мысли голос Ведателя. – Жадность застит глаза? За все надо платить. А знаешь, что стоит дороже всего?

Она переминалась с ноги на ногу, уже зная ответ и досадуя на себя. Опять занесло. Как будто она не хозяйка своим мыслям.

– Не «как будто». Ты не хозяйка.

Маритха только зубами скрипнула.

– Но угадала правильно, – продолжал Ведатель, точно можно было неправильно угадать. – Сила. Сила достаётся дороже всего. Мощь. Но это, женщина, не для тебя – ты не готова потратиться даже ради собственного спасения. Даже ради Игана своего и спокойной жизни в родном Ашанкаре. Все ждёшь, что придёт тот, кто знает, как спасти бедную, несчастную Маритху. – Насмешка уже давно высохла, и слова падали тяжело, как молот на наковальню. – А с чего бы он торопился? Что ты за ценность? Вижу, ты обижена, потому что я и пальцем не шевельну для тебя просто так. И что из этого? Радуйся, Маритха, – у меня хоть нужда в тебе есть! А сейчас сюда спешат те, кому твоя судьба безразличнее некуда. Им нет от неё никакой корысти, одни только неприятности. И если ты не готова потрудиться для себя, а будешь только плакать, уцепившись за руку Раванги, я не стану тебе мешать. Плачь! Скули! Цепляйся и беги за ним послушно… опять в мешок, откуда тебя извлёк Такхур… так некстати для Раванги. Или борись! За счастье своё, за жизнь да за богатство будущее. От тебя всего-то малость нужна – из Табалы выбраться.

– Малость!.. – уронила Маритха.

Ничего себе малость! А он что тогда будет делать?

– Неужели ты думаешь, с Равангой так легко совладать? Даже вне стен Табалы?

Девушка вздрогнула. Столько стараний, а все может зря оказаться.

– Может, и зря, И тогда ты сгниёшь в храмовых подвалах. Ради тех людей, о которых совсем ничего не знаешь. А что тебе сделали люди, все без исключения, что принесли, кроме горя?

– Ты точно знаешь, что так будет? – Маритха почти не дрожала, уже решилась.

Ведатель покачал головой:

– Нет. Это всего лишь самый вероятный исход.

– Ты видишь?

– Я знаю.

Да, она решилась. Ещё как решилась.

– А что взамен? Какая мне с тебя корысть?

Он рассмеялся. Странно, непохоже на прежний свой смех. И не хорошо, и не плохо.

– Что угодно! Захочешь Игана – получишь. Договор ещё не заключён, Маритха, так что думай хорошенько! Выбирай! – улыбался он, слегка поднимая брови. – Чтобы жалеть потом не пришлось. Зачем тебе половина старой мастерской в позабытом Бессмертными Ашанкаре? Да ещё мужчина, что тебя боится? Убежал от тебя на край света! Позаботься о себе, да получше, пока я сам тебе предлагаю. Зачем тебе этот неудачник? Зачем старые облезлые стены? Неужели ты не хочешь покровителя из богатых… – Он глядел на Маритху, в её широко открытые глаза. – А может, тебе из знатных лучше? Из сильных? Что тебе в мужчинах ценнее, Маритха? Какого ты хочешь? На твоём месте я бы выбрал богатого. Очень богатого. Роди ему сына и до конца дней будешь в золоте купаться. И тогда… зачем тебе старый родительский дом, что скоро станет грудой мусора? Но если пожелаешь, – пожал плечами Ведатель, – он будет твоим. Все будет твоим.

Девушка сама не заметила, как опустилась обратно на шкуры. Голова сладко кружилась.

А можно? Это можно? Как это? Так и не отважилась она спросить, даже прошептать не получилось.

– Легче не бывает. – Ведатель кивал, показывая, что вовсе не шутит.

– А откуда… он… покровитель… такой человек возьмётся?

– Не твоя забота, женщина. Только выбери, и он сам будет тебя добиваться.

Маритха вздохнула, а выдохнуть боялась. Неужто так бывает? Нежданно ей вспомнился Тангар со своими дурацкими словами против неё. Вот если бы этот мрачный хранитель, от которого и слова доброго не добьёшься, за неё готов был… Ух!

– Можно и так, – уронил Ведатель, и она с головы до пят налилась жаром. Придёт же такое в голову! – Главное, чтобы потом не жалеть. Потому хорошенько думай. Но прежде дело!

– Ага… – соображала Маритха. – А как его сделать? Может, хоть указку дашь? Ма-аленькую…

– Ма-аленькую, – фыркнул он. – Не выйдет. Не видно ничего впереди, не знаю, какой случай тебе подвернётся. Сама ищи. А главное – не упусти.

– Не упусти, – пробормотала она. – Что оно, само, что ли, сделается… Тут думай не думай… Ну подумай, куда бедной женщине самого Великого обвести? Да ещё, чтобы он не заметил. – Девушка безнадёжно махнула рукой.

– Главное не думать попусту. Главное – хотеть того, Маритха. Тогда и случай подвернётся. И не один. Только лови.

Хотеть? И случай подвернётся? Да ничего глупее она в жизни не слыхала!

– Сколько всего я хотела-перехотела… а мне – только узлы на Нить. Да бед всяких куча…

– Значит, того и хотела! – жёстко, с напором бросил незнакомец.

Развернулся, прошёлся по комнате. Его лёгкое длинное одеяние заволновалось вместе с пламенем свечей.

– Значит, не научена хотеть того, что тебе надо! Учись теперь! Учись быстрее, потому что твои тюремщики уже на лестнице.

Маритха прислушалась. И правда, в отдалении почудился какой-то шум. Девушка неуверенно поглядела на дверь, потом опять на Ведателя. Он безмолвствовал, не трогаясь с места, все так же скрестив руки на груди.

Нет, ей никак нельзя в подземелье здешнего Храма. Чтобы там навсегда оборвалась её Нить. Однако боязно… Боязно! Маритха с упрёком взывала к незнакомцу.

– Когда придётся совсем тяжело – зови. Я помогу, если это будет в моей власти. Постараюсь помочь, – неожиданно мягко напутствовал он.

Маритхе впервые почудилось в нем участие. Далёкое, мягкое, плавное, непохожее на него. Даже внутри защемило. Ведатель глядел сквозь неё, точно читал сейчас судьбу Маритхи, и судьба эта смягчила его жёсткий насмешливый разум.

Все-таки человек, с облегчением вздохнула Маритха. Все-таки человек. Живёт там внутри, далеко-далеко под толстой кожей. Почти не достать.

Раздался настойчивый стук.

– Входи, Раванга, – негромко пригласил Ведатель. – Один.

Дверь отворилась, Маритха невольно подалась в сторону. После всего, что наговорил ей Аркаис… Она поперхнулась, впервые позволив себе вспомнить его имя. Щеки снова налились жаром.

Раванга уверенно шагнул внутрь. За его спиной торчал мрачный, как ночной сон, Тангар. Ещё кто-то. Ног, что топали к жилищу Ведателя, было немало. Наверно, там народу набилось меж узких стен. И все за Маритхой пришли.

Первый Хранитель решительно двинулся вперёд вместе с Равангой, так что Великому даже пришлось удержать его за плечо.

– Он здесь хозяин. Это его земля.

Тангар только оскалился.

– Как бы не так! Тут все под рукой Покровителя Табалы! – прорычал он. – Ты, тварь, ещё ответишь за Самаха! Ты ещё…

Маритху едва успело кольнуть за сердце от его последних слов, от обиды за Ведателя, но Тангар вдруг смолк, словно остановленный невидимой рукой. Его нога, ставшая на «землю Ведателя» по эту сторону двери, словно приросла к месту. Хранитель нелепо дёргался, как будто в зыбучих песках застрял. Точно у него внезапные корчи сделались, а он хотел на ногах устоять.

Один из его людей едва руку протянул и тут же отдёрнул, так и не решился прикоснуться. Мало ли что. Вломиться через дверь вслед за Тангаром не осмелился никто.

Маритха со злорадством глянула на своего тюремщика. Не суйся, куда не просят. Нечего на всех, кого ни попадя, наговаривать. То она какая-то нелюдь, то ему Ведатель не глянулся… Только сам себе, видно, молодец. Что ж, теперь-то всем заметно, какой он молодец.

И все-таки девушка не удержалась:

– Это Самах твой тварь! Слышишь! Подлая тварь! Кабы не Ведатель, мне бы Самах с Такхуром вместе Нить укоротили! Да ещё с превеликим удовольствием! Слышишь? Хранитель из тебя…

Она презрительно отвернулась, краешком глаза, однако, продолжая следить за тем, что в дверях делается. А вдруг Ведатель передумает и тут её оставит. Вот было бы!.. Здорово было бы. А вдруг Великий уступит её спасителю? Ведь он ей не муж, не Покровитель, значит, власти особой у него над Маритхою нету… вроде бы.

– Вот как. – Раванга спокойно шагнул вперёд, навстречу Ведателю.

Внутри закопошились знакомые мурашки. Опять туда же, снова внутри копаться без её дозволения, ворчала про себя Маритха, однако сердилась недолго. Показалось, она давно не видела Великого. Годы. Уже успела позабыть, что тепло бывает не только от жаровника, а свет не только от свечей. И солнце иногда восходит над миром. Просто затянулась ночь над Табалою. Слишком холодно в этом городе, вот Раванга тут и поселился. А то, что Ведателям проще внутрь залезть да все самим разглядеть, чем полдня расспрашивать, – так это племя их такое. Не с них спрос, а с Бессмертных, что их такими сделали.

– Да, вот так, – уже без вызова сказала девушка.

Она уже немного остыла.

– А вот он, – Маритха указала на неподвижную фигуру позади, – меня от смерти спас. Из-под ножа мою Нить выдернул. Второй раз уже.

Раванга слишком велик, чтобы не расслышать её немого упрёка.

В дверях все ещё корчился Тангар, силясь выбраться из непонятной ловушки.

– Отпусти его, Саис.

– Если ты сам не можешь совладать со своими людьми… мне остаётся сделать это за тебя, – насмешливо уронил Ведатель. – Я не столь терпим к человеческой глупости.

– Это не мои люди.

Маритха опять со злорадством поглядела в круглые от удивления глаза Первого хранителя.

– Тем более, – услышала Ведателя. – Я их не звал. Выходит, и ты тоже.

– Отпусти его, и он не будет рваться внутрь. Обещаю тебе.

Раванга обернулся к Тангару.

Ведатель слегка пожал плечами. Хранитель тут же рухнул наземь, остервенело потирая ногу, беззвучно что-то бормоча. Его сразу подхватили под руки, вытащили наружу. Дунул ветер, растрепал свечное пламя. Дверь оглушительно захлопнулась.

Маритха, наконец, выдохнула. Дух захватило, когда Тангар шмякнулся на пол безвольным тюком. Вот это мощь! Вот это сила! Ей бы хоть кусочек, никто бы тогда не отважился… Хоть кусочек!

Да, а почему Раванга даже пальцем не шевельнул, чтобы врагу своему помешать? Почему за Тангара своего разлюбезного не вступился? Неужто правду говорил Такхур про Великого, что он только за убогих горой стоит, а обычному человеку от него…

Девушка испуганно зажала рот, не зная, как ещё остановить непослушные мысли. Вроде помогло.

– Он слишком горяч, Маритха. – Раванга улыбнулся ей, и сразу стало спокойнее. – Хороший урок никогда не помешает. И неважно, кто его преподаст.

Ведатель хмыкнул. Раванга улыбнулся в ответ, едва-едва, неуловимо.

– Уроки недругов помнятся дольше.

– И гораздо лучше, – усмехнулся Ведатель. – Ты лучше других знаешь, Раванга, что сюда можно войти лишь с моего соизволения. Это мой оплот, моя твердь посреди Табалы, подаренная Бессмертными. Зачем ты привёл их за собой во второй раз? Для того, чтобы твой любимчик получил урок?

Маритхе почему-то стало больно от его насмешки. Ты снова тащишь за собой хранителей, говорил Ведатель. Ты боишься меня, говорил он Раванге. Всегда побеждает мощь, сила вроде той, что за Ведателем стоит. А Нить… Нить хочет сиять и радоваться… так же, как все вокруг Великого. Нить хочет купаться в его лучах. Отчего же Маритхе так не повезло, отчего нужда в ней оказалась как раз у того, кто слова не скажет, чтобы не обидеть, не уязвить больнее некуда. А другому, совсем не похожему на этот мир, она и не нужна вовсе, даже… Нет! Наплёл этот злой наушник! Не может Великий Раванга о смерти её мечтать! Только раз на него глянуть – и сразу ясно, как обвёл её хитрый Ведатель!

– Вот как, – ещё раз повторил Раванга, и девушка даже не поняла, к чему это было сказано.

Повисло молчание. Противники больше не вымолвили ни слова. С места не двинулись. Маритха неловко переминалась с ноги на ногу, раздёргивая бахрому на своём поясе, не зная, что сказать, что сделать. От беспокойства даже задышала тяжелее, мечтая, чтобы у кого-нибудь, наконец, хоть словечко вырвалось. Однако они все возвышались друг против друга, накрывая её своим безмолвием, давя тишиной. Казалось, даже свечи перестали трещать.

Девушка бессильно опустилась наземь. Ноги налились ужасной тяжестью и больше её не держали. Голову распирало во все стороны неведомой силой, грозившей снести макушку напрочь. Воздух слишком медленно втягивался в стиснутую со всех сторон грудь. Сейчас она, как бедняга Тангар, барахталась в тягучем вареве, и оно вовсю пригибало девушку к полу, вливалось внутрь вместо воздуха, набивало тяжестью нутро.

Маритха вздохнула в последний раз и откинулась на шкуры, не слыша и не видя ничего вокруг.

– Вернуться можно всегда. Даже если нет пути обратно, – сказал пришедший.

– Всегда можно вернуться, – то ли повторил, то ли подхватил хозяин. – Хорошие слова, Раванга. Но сказаны не тобою.

– Однако я не устаю их повторять.

– Тем паломникам, что кишат у твоего порога. Вот им и повторяй. Я знаю их и так.

– Ты ничем от них не отличаешься, Саис, от паломников. Когда раздаются эти слова, ты глохнешь, сколько ни повторяй…

– Нет, Раванга. Я слышу, и слышу хорошо. Но их пора прошла, и прошла давно. Однако я помню эти слова. И чту, – отрывисто бросал Ведатель, не сводя глаз с противника.

– Не потому ли чтишь, что они выбиты над входом в Храм Ступеней?

– Не потому.

Снова повисло молчание. Никто из Ведателей даже не глянул на девушку, без чувств распростёртую на шкурах.

В небольшой комнатке посреди Табалы, затерянной в пустошах у Пограничной Расселины, бродили незнакомые медлительные ветры. Точно чьё-то мощное дыхание лениво перекатывалось из угла в угол, мимоходом окутывая противников. Раванга вытянулся, казалось, даже вырос, Ведатель же, назвавшийся Аркаисом, напротив, прирос к полу цельным монолитом. Даже пламя свечей вокруг него стелилось в сторону, пригибаясь к земле, в то время как огни рядом с Равангой тянулись вверх, свиваясь в узкие нити.

Извечную насмешку хозяина жилища, наверно, тоже унесло ветрами. Черты обострились ещё больше, глаза запали. Остановившийся взгляд смотрел в другое пространство.

Раванга, основательно вытянувшись вверх, тоже застыл, уставившись взглядом в никуда. Но видел он, должно быть, кое-что поприятнее – прозрачная улыбка то и дело всплывала, трогая почти окаменевший лик, потом уходила опять, унося подобие жизни.

Похоже было, что в комнате спал не один человек, а сразу трое. Только двоим удалось устоять на ногах, когда их окутало оцепенение.

Тонкий жалобный звук тронул густой, как рыбий клей, воздух. Потом ещё один в тон, и ещё. Потом муштары на стенах застонали все разом. Струны дрожали сами по себе, рождая немыслимо жуткий звук. Точно чья-то Нить рвалась, сопротивляясь каждым своим волокном, и никак не могла порваться. Шум нарастал. Все струны разом звенели в ужасающем вопле, наверняка перебудив уже полгорода, а двое Ведателей все мерили друг друга невидящими взглядами. Внезапно почти все пришло в движение. Фигурки на своих подставках задрожали, зашатались, вторя сумасшедшим муштарам. Казалось, началось одно из тех землетрясений, что нередко случаются в окрестностях Пограничной Расселины.

Достигнув поистине пугающей мощи, пиршество звука неожиданно пошло на спад. Первыми сдались самые низкие ноты, как раз те, что и вступили-то последними. Потом начали затихать и остальные. Несколько порванных струн – вот что осталось от светопреставления.

Противники разом осмысленно взглянули друг на друга.

– Мы давно не говорили с тобой, – задумчиво уронил Раванга.

– Очень давно, – подтвердил Аркаис.

Его щеки, и без того впалые, обрезались ещё больше, и это все, чем закончилось никому не видное противостояние. Даже тени под глазами куда-то исчезли. А Великий, тот не изменился вовсе.

– И я не вижу необходимости тратить время на разговоры, – добавил Ведатель спокойно, словно не было вокруг недавнего кошмара. – Забирай её и уходи. Я помню договор и не собираюсь чинить препятствия.

Раванга скользнул беглым взглядом по фигурке Маритхи, приютившейся на шкурах.

– Я пришёл не за этим. Не только за ней.

Ведатель едко усмехнулся.

– Я заметил. Ты пришёл зря. Забирай и уходи.

– Я не хочу мучить тебя, Саис. Я хочу понять. Ты достоин этого. Зачем рисковать всем… рисковать целым миром ради бесплодной мечты?

– Достоин? – Аркаис расхохотался, и Маритха содрогнулась бы, если б довелось услышать этот смех. – Кем ты себя вообразил? Одним из Бессмертных?

Раванга кротко улыбнулся.

– Твоя насмешка – это всего лишь боль.

– Все на свете – боль, Раванга. И самая сладчайшая из твоих улыбок тоже.

– Пусть так, – согласился Великий. – Тогда раздели её со мной. Выйди из Сферы и…

– Вот чего ты хочешь!

Казалось, Ведатель даже не удивился.

– Я хочу говорить с тобой. Не с оболочкой, которую вижу.

Он ждал ответа, но его не было, и Раванга продолжал, убеждая:

– Я готов сделать то же. Ты прав – слова лишь искажают. На них не стоит тратить силы и время. Но нам необходимо прийти к соглашению!

Аркаис уже качал головой.

– Ведатель не должен покидать свою Сферу.

– Ты не Ведатель, Саис. Ты не связан нашими законами.

– Зато ты Ведатель, Раванга. Самый добропорядочный из всех, кого я знал.

– Я открою свои мысли без страха. Я готов.

– Ты готов даже на это, чтобы выманить меня из Сферы. Но я силен не только в защите. Не испытывай мои силы и терпение.

– Я всего лишь хочу понять…

– Ты хочешь только одного: понять, как меня остановить, – жёстко бросил Ведатель, перебив своего противника.

– Хочу, – согласно кивнул Великий. – И это тоже.

– Оставь. Теперь меня не удержать.

Аркаис опустился в то же самое кресло, Раванга остался на месте. Даже шага не сделал. Как навечно врос.

– Почему теперь?

– Потому что теперь я знаю – это возможно. Близко. По силам. Необходим лишь Ключ. – Он с вызовом взглянул на противника, одиноко высившегося посреди комнаты. – Тебе меня не остановить!

– Я заберу твой Ключ. – Раванга обернулся в сторону Маритхи.

– Это не первый Ключ и не последний.

– Из найденных тобой это первый. Долгие годы поисков… Подарки Бессмертных небесконечны.

Ведатель ничего не ответил, и через некоторое время голос опять подал Раванга:

– А ты уверен, что именно она и есть этот Ключ?

Его собеседник вновь промолчал. Он не был уверен.

– Не потому ли ты отдаёшь женщину так легко?

– Это моё дело, – нехотя разлепил губы Ведатель.

– Ты надеешься вернуть её. – Великий покачал головой, утверждая обречённость этой затеи.

– Не так уж это сложно.

– Один раз тебе удалось. Но больше я не допущу такой ошибки. Не покину её одну, не буду излишне полагаться на Тангара. Отступи, Саис. Пожалей несчастную женщину.

– Такой ошибки… пожалуй, нет, – пробормотал Ведатель. – Но будут другие. И Великим приходится ошибаться. И не так уж редко. Иначе моя жатва была бы гораздо меньше.

Прозрачная улыбка, придававшая неповторимое сияние обличью Раванги, мгновенно стёрлась.

– Я пришёл с добром, Не надо бросать мне вызов. Ты и так балансируешь на грани, нарушая договор.

– Она звала меня сама. Добровольно.

– Это мне известно.

– Не откликнись я на зов, девчонка была бы уже мертва.

– Это я тоже знаю. Слишком просто читать её мысли.

– А ты зря пренебрегаешь давним знанием. Примитивно, да, до дрожи в костях. Но порой и это приносит нежданную пользу. Одна несложная пара – и ты слеп и глух, как самый обычный Ведатель из Храма. Вся твоя сила ничто, когда не видишь направления.

– Нельзя охватить всего в тот срок, что отведён нам Бессмертными. Знание бесконечно, и потому я иду вглубь, а не вширь. Ты выбираешь иной путь.

– Я лишил тебя покоя. Умри она – и Ключ бы исчез, как не бывало.

– У Маритхи черные мысли, и я знаю, кто отравил её разум. Ты постарался на славу.

– У бедной женщины от одного только слова «Великий» вообще всякий разум исчезает. Я открыл ей глаза, вот и все.

– Я знал, что ты захочешь получить её обратно.

– Неужели! – Ведатель жутко расхохотался. – Откуда такое прозрение? Я всего лишь возвращаю то, что нашёл. То, что теперь по праву моё. После многолетних трудов, Раванга! Разве не Бессмертные дают нам случай? Я первый нашёл Ключ от Храма – и он мой.

– Она не ключ, она живой человек.

– Я не собираюсь причинять ей вред.

– Она не предназначена для твоего собрания, Саис, – неожиданно жёстко бросил Раванга, мрачно окидывая взглядом фигурки, что так удивили Маритху. – Более того. Твоя жатва в Табале окончена навсегда. Я больше не допущу её продолжения.

Аркаис лукаво взглянул на своего противника. Даже глаза заблестели.

– Ты объявляешь мне войну? Сам нарушишь наш договор? Попробуй – и моя власть здесь возрастёт многократно! Этого ты хочешь? Ввергнуть Табалу в смуту? Давай лучше заключим договор… бесконечно щедрый с моей стороны… Я предлагаю тебе все. – Он обвёл рукой комнату, показывая, очевидно, на фигурки. – Все в обмен на Маритху. Просто не мешай мне, отстранись, и они получат свободу, – говорил он, посматривая в сторону, но следил за противником внимательнее некуда. – Никто не принесёт более щедрого дара за бесплодную мечту… как ты её называешь.

На этот раз молчание затянулось надолго. Наконец Великий заговорил:

– Даже меня ты заставил… задуматься. Искуситель.

– Не вижу ни одной причины для отказа. Дар велик. Все они получат свободу. Ты ведь хочешь этого. Ты знаешь их боль. Ты чувствуешь. Что может с ней сравниться? Подумай!

– Тот, кто торгуется с тобой, Саис, уже проиграл.

– Проигрывает тот, кто не умеет со мной торговаться, – насмешливо поправил Ведатель. – Подвох существует далеко не всегда. С ней, – он непонятно взглянул на спящую девушку, – я заключил обычную сделку. Хотя Нить её поинтереснее многих других, я свой соблазн преодолел. И если бы ты не попался на дороге…

– Я хорошо знаю твои деяния, – перебил Раванга, – и не принимаю твоего дара. Тебе не стать Бессмертным! Нашему миру придётся бесконечно расплачиваться за твоё бессмертие, и это гораздо больше, чем все Нити, которыми ты владеешь.

– Мои деяния… – Ведатель опять усмехнулся, бродя взглядом от фигурки к фигурке. – Если бы эти люди были подобны тебе, их Нити никогда не стали бы моими. Не питали бы мою силу.

– Они были людьми. А стали… топливом, – сказал Раванга, очень спокойно.

– Они были топливом. И лишь заняли своё место.

Великий покачал головой:

– Благодаря им ты и сейчас почти бессмертен. И сила твоя велика. Но твоя ли она? Твоя ли, Аркаис?

Ведатель встал. Мрак пополз из всех щелей, задувая свечи. Только рядом с Великим все оставалось по-прежнему.

– Зачем ты пришёл, Раванга?

– Вернуться можно всегда. Даже если нет пути обратно. Всегда можно вернуться. Таковы слова над той самой дверью, что ты жаждешь открыть. Неспроста.

Ведатель опустился обратно на подушки, мягко обнял подлокотники.

– Для этого незачем было ломиться сквозь Сферу.

– Я хотел увидеть, что осталось от Саиса. Я знал его… давно.

– Оставь проникновенные речи для своих паломников. Для страждущих. И обдумай моё предложение. Я все равно поднимусь по Ступеням. Не лучше ли взять с меня за это все возможное?

– Если ты поднимешься в Храм, то не вернёшься. Они и так обретут свободу. Если немного поразмыслить, твой дар – ничто.

– Обретут, – слабо кивнул Ведатель. – Но когда? Я же предлагаю тебе освободить их тотчас. Всего лишь в обмен на девушку, с которой ты сам не знаешь, что делать. Я хорошо помню, что ты сказал в тот день, когда мы встретились у храмовых дверей. Когда вместе разбирали надписи над аркой. Ты будешь искать потерянный Ключ, чтобы вернуть его в Храм. Чтобы двери закрылись навсегда. Я помню. – Он пожал плечами. – Что будешь делать теперь? С такимКлючом? Я не собираюсь прекращать свою охоту за ней. И не только я, как оказалось. Что ты сделаешь, если завтра правдивый слух о ключах к бессмертию побежит по Табале?

– Ты настолько не хочешь терять этот Ключ, что угрожаешь? Мне? Ты сам меньше всех желаешь, чтобы истина пожаром прошлась по Табале.

– Ты думаешь, я боюсь их жалкого соперничества? Наоборот, игра станет лишь интереснее. Они накинутся на тебя, забыв о страхе перед Великим Равангой, перед Бессмертными, забыв все, даже самих себя. Они будут рвать эту женщину из когтей друг у друга. Ты увидишь, что такое настоящая охота! И что ты сделаешь? Против Васаи, против Ведателей из Храма, против Покровителя и других здешних горакхов помельче? Против каждого? Как спрячешь Ключ, как сохранишь? Запрёшь её в самом глубоком подземелье и сам при ней будешь неотлучно? Тебе придётся их наказывать, Раванга. Наказывать охотников. Понимаешь, что это значит? Не разъяснять, не растолковывать, не менять худые волокна в их Нитях на целые! Наказывать! Он глухо рассмеялся.

– Иногда приходится делать и это, – пробились сквозь этот смех слова Раванги.

– От всех спрячешь, скроешь? А от меня? —Язвительная ухмылка окрасила последние слова. – На твоих охранников надежды мало, сам видишь. А что твои паломники? Кто их поддержит, направит, если ты исчезнешь? Что будет со всей этой кучей людишек? И ещё – подумай о Маритхе. «Пожалей бедную женщину» – так ты, кажется, сказал? Она не виновата, что Бессмертные сыграли с ней такую шутку. И что ты будешь делать?

Раванга помолчал немного.

– Ещё не знаю. Но верное решение найдётся, как всегда. Надо лишь выждать. Я не сделаю ей зла. Ты же – наверняка. Молчи! – с неожиданной силой остановил он Ведателя. – Молчи! Что надо для того, чтобы открыть Дверь, кроме Слова? Ты знаешь? Нет! Не больше моего. Быть может, она и есть первая жертва твоего величия? Кто будет первым платить за то, чтобы ты мог подняться по Ступеням, к своему бессмертию? Ты же видел образы в сплетении её волокон! Не хуже меня ты видел это,перед тем как её Нить укрылась в неясности. Храмовое подземелье, – чётко, но спокойно рассказывал он Ведателю, – и её тело. Прямо перед дверью, что должна открыть Маритха. Ты это видел? Ты не мог его пропустить!

Аркаис кивнул.

– Его больше нет.

– После нашей встречи, – добавил Раванга.

– Его больше нет, и это все, что тебе нужно. Меня же не волнует её судьба после того, как наши Нити разойдутся.

– Ты упрям. Неужели стоило потратить столько трудов и остаться обычным упрямцем? Зачем тебе становиться Бессмертным, Аркаис? У тебя есть все в этом мире! Твоя мощь не сравнима почти ни с чем! В их мире ты будешь малым из малых.

– Зачем? Это единственное, чего в нашем мире нет и не будет. Вот и все. Мне надоел этот мир, Раванга, его неизменные законы, так грубо, словно наспех, изваянные из камня. Законы для обречённых. Я вырос из него, как горакх из старого панциря, и что с ним станется после моего ухода – уже твои заботы. Гораздо занимательнее вот что… Почему тыне хочешь бессмертия? И почему противишься мне всеми силами?

– Тебе не понять, Аркаис.

Опять повисло молчание.

– Подумай вот о чем, – снова начал Ведатель. – При помощи Ключа Дверь можно открыть только раз, это правда. Но ведь нигде не говорится о том, что по Ступеням не могут взойти двое… Что скажешь? Нет, не сейчас. – Он отмахнулся от слов, уже готовых сорваться у его противника. – Не отвечай теперь. Подумай, поразмысли. Каждый миг, когда будешь стеречь своё сокровище. Думай, от чего отказываешься, удерживая Ключ в своих руках. Смотри вокруг и думай. Смотри на них, хитрых и простоватых, убогих и сильных… на своих паломников, что приходят со своими надоевшими до оскомины глупостями, одними и теми же изо дня в день, на Ведателей из Храма… На неё посматривай тоже, – небрежно скользнул он взглядом к Маритхе. – Да почаще, и придёт тот миг, когда внутри всплывёт: а почему бы и нет?