Текст книги "Ступени в вечность"

Автор книги: Людмила Минич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

– Да зачем?

Если б не тихая радость, поглощавшая и боль от расставания, и досаду от его расспросов, Маритха давно бы уж обеспокоилась. Но рядом с Дверью она была почти хозяйкой, а Источник давал ей силы справиться даже с Великим. Пока в очередной раз не иссякнет. Вот тогда ей придётся туго.

– Я слышал твои слова. Ты хотела уйти с Сыном Тархи.

– А…

– Она досадливо поморщилась и приняла его слова как вызов. Так это, если бы… вместе. Что мне одной там делать?

Странно, но Сфера ещё на месте. И призрачное видение не погасло. Все, что от негоосталось. Должно быть, и то и другое развеется в несколько дней, как любая сила, что наполняла Маритху. Зато мыслей её Раванга пока не слышит. И то хорошо.

– Зачем ты ему отворила, Маритха?

Она пожала плечами:

– Моё дело. Мне и отвечать перед Бессмертными… если что. Поздно убиваться.

– Как знать.

Маритха снова погладила пальцами мрак, он упруго поддался и возвратил её руку обратно.

– А камень где? Она ещё не затворилась?

Оба взглянули на Дверь.

– Открыть можно только раз, – сказал Великий. – Это бесспорно. И она до сих пор открыта. Но больше никто не войдёт. Единственный, кто смог, – Аркаис. До того, как будет найден ещё один Ключ.

– Это же справедливо, – пробормотала девушка. – Он же искал его. Вот и нашёл.

Только теперь она заметила, как погасло лицо Раванги. Даже светящийся туман вокруг него стал почти совсем прозрачным.

– Признаться, я хотел бы увидеть, как Аркаис вернётся. Ему не место в мире Бессмертных. Он ещё не отдал все долги по эту сторону Двери.

У Маритхи затеплилась надежда. Она сделала все, что могла, она была хорошим Ключом. Но если он не сможет, если он сам потерпит поражение… Девушка с сожалением отмела соблазн. Пускай обретёт. Если уж ей отказано в счастье.

– Я предостерегал, но ты решила иначе. Как ты смогла найти нужное Слово после всего, что случилось?

Маритха снова дёрнула плечами. Чего он добивается?

– И что же за Слово?

Вот оно что. Девушка расхохоталась ему в лицо не хуже Сына Тархи.

– Нет никакого Слова!

– Не стоит играть со мной, Маритха. Это очень важно.

– Васаи тоже говорил: не стоит со мной играть! – продолжала она смеяться.

Внезапно девушка опустилась на каменный пол рядом с Дверью, как будто смех лишил её сил. Тяжело жить в мире, где врут на каждом слове. И не только Сыновья Тархи, которым так положено, а и настоящие Великие.

Раванга ещё раз тронул пальцами стену мрака, словно хотел убедиться, что ничего не изменилось. Потом присел рядом с ней, положил руку на лоб. Раньше он так вливал в неё силы, сразу и много. Теперь же Маритха отстранилась.

– Поверь, эта правда была необходима. Твой выбор…

– Да ну её, эту правду, – девушка вздохнула. – Прошло уже все.

– Никто из людей не простил бы такого.

– Я и не прощала. Само выветрилось.

– Это Источник? – осторожно спросил он.

– Источник, – кивнула она. – И что бы ты ни говорил про Сына Тархи, это он подарил мне Источник! И много ещё чего. А что обвёл… Да кто ещё сделал больше? Из тех, кто мне правду говорил? Может, ты?

– И потому ты нашла в сердце Слово для него?

Ну вот, он опять туда сворачивает. На сей раз Маритхе стало не до смеха.

– Я ещё когда Дверь открывала, подумала: что это Великий Раванга на Сына Тархи не бросается. Почему не препятствует? Чего вдруг передумал? А теперь ты тоже Слова допытываешься… Вот и вся забота о мире нашем. Сколько говорилось! А сделалось! Одна Табала, что вы вдвоём разворотили, чего стоит! А я ведь поверила… про то, что открыть да закрыть сразу, чтобы никто тот мир не тронул. Я ж до того её не видела… – Она указала пальцем на Дверь.

Раванга улыбнулся не так безмятежно, как обычно. Мягко и даже тревожно.

– Ты видишь хорошо, не владея никаким особым даром. Аркаис был прав, как ни скорбно для меня это знание. Любое решение стоит испытывать там, где соблазн достигает наибольшей силы. Видишь ли… Когда-то, очень давно, я встретил в Храме Сына Тархи и понял, куда он метит, на что нацелился. В тот день я решил, что буду присматривать за Дверью. Тогда я и поклялся Бессмертным, что буду беречь их мир от незваных гостей. Если же они когда-нибудь сочтут меня достойным войти в эту Дверь, пусть только позовут, и я приду.

– Но они не позвали, – уронила Маритха.

Он опять улыбнулся. У девушки пропала охота смеяться.

– Не позвали. Они молчат. В ином – всегда направляют, но как только я спрашиваю о Храме – всегда остаются безмолвными. Я несколько раз задавал свой вопрос, потом перестал. Когда же отыскался Ключ, я вновь попробовал к ним обратиться.

– Это когда я в доме у Покровителя сидела? Ты спрашивал, что делать с Ключом? Или чей он?

– Да. – Маритха так и не поняла, что же он спрашивал у Бессмертных. – Но я верил, что Сын Тархи будет остановлен. Верил до самой черты. Когда же он шагнул в междумирье… – Великий словно отдалился, даже голос истаял, потом опять вернулся. – Это можно принять как любой из законов, но понять невозможно! Неужели это доступно каждому, даже Сыну Тархи, что всю свою жизнь помыкал людьми, слабыми и потому беззащитными?

– Но ты же был с ними рядом! Значит, мог бы защитить, – заявила Маритха. – Однако сам сказал, что пять раз ему проиграл!

– Это не игра, это человеческие жизни. Не проиграл, а потерпел поражение. Сокрушительное. И уже не пять раз, а шесть.

– Ты вроде пять говорил… Ну шесть так шесть.

– Шестой – это ты.

Она потеряла дар речи.

– Я? Но я же ничего не потеряла! Нить на месте. Наоборот, ещё и получила!

– Потому шестое – самое сокрушительное. Я сделал все, чтобы Сын Тархи не достиг этой Двери, чтобы она не открылась. Все, что смог себе позволить. Потому что егосредства для меня чужды. Я мог бы больше, но тогда потерял бы своё естество. Я и так чуть его не утратил, балансируя на грани. Но выбор совершается не мною. Выбор всегда принадлежит человеку. Потому я и спрашиваю: почему, Маритха? Почему ты ему доверилась? Из-за того, что обрела в нем больше, чем утратила, так что даже горькая обида не смогла остановить твоей поступи? Или жажда чужой мощи, обычная для человека, сплавила ваши Нити так, что ты не имеешь уже своей воли? Или страсть к Сыну Тархи оказалась настолько сильнее долга, сильнее своей безопасности, сильнее любви к Тангару?

Тангар! Маритха про него забыла. Совсем.

Девушка смущённо оглянулась. Хранитель неподвижно стоял поодаль, держал в руках факел. И мучился. И не осмеливался прервать их, даже подойти поближе. Девушка не смогла посмотреть ему в лицо, отвернулась. Что сказать, когда он видел все своими глазами? Она хотела правды? Вот, получила. Позабыв обо всем, Маритха утратила обоих. Но даже если бы она не позабыла, то не пожертвовала бы своим последним мгновеньем перед Дверью.

– Не тревожься раньше времени. Тангар тебя не бросит, – правильно истолковал её смущение Великий. – Он любит и верит, что Аркаис тебя просто заморочил. Ему так легче, и… не стоит его разуверять. Тангар слишком горд, и рана его не закроется, как твоя, в один день. Ведь он не владеет Источником.

Маритха облегчённо вздохнула. Успокоилась немного. Ещё раз обернулась, улыбнулась посветлее. Не стала дожидаться ответа. Он сбит сейчас с толку, обижен, может быть, ещё и зол. Время все излечит. И немножко силы её Источника. Сын Тархи сказал: «Не жалей отдавать». Не сказал только, как это сделать. Великий, верно, знает. Надо его расспросить. Потом. Но пока ещё Дверь открыта… и потому остаётся надежда.

– Ты думаешь, он вернётся? – вырвалось у неё.

– Я надеюсь. Иначе… – Раванга покачал головой каким-то своим мыслям. – Истинное величие приходит к тем, кто любит и верит. Так говорят священные тексты Ведателей, так написано на стенах этого Храма, так говорят Бессмертные. Но Сын Тархи не то и не другое, всю жизнь он насмехался над людьми и Бессмертными. Однако это ему встретился Ключ к Ступеням, он открыл в тебе Источник, он прошёл сквозь Дверь. Дальше не только воля Бессмертных, но и его собственная сила. Аркаис шёл к своей цели по людским жизням, я же их берег. Что тогда стоит мой путь? Он мог бы быть иным.

– Ты спрашиваешь меня? – робко отозвалась Маритха. – Я не знаю… этого всего.

– Нет, Маритха, – он вновь был ласков, но прежняя улыбка исчезла, – Бессмертных.

– Но, – ещё не закончила девушка, – если теперь ты жалеешь из-за какой-то Двери, то это… был неправильный путь.

– Это не какая-то Дверь, Маритха, – сурово прервал Великий, и силы вокруг неё сжались, стеснили. – Это путь в вечность. Для тех, кто способен достичь.

Как бы её ни теснило, Маритха не станет бояться. Пока дорога ещё не закрыта.

– Ты хотел пройти за ним следом? – спросила она.

– За Аркаисом? Нет. Но соблазн рядом с Дверью очень силен. Сейчас я понимаю, как близко оказался от черты. Это место сильнее меня.

– Зачем тебе тогда Слово? – не перестала подозревать его девушка.

– Если Бессмертные не примут Аркаиса, это знак мне. Мы пришли сюда вдвоём. Вдвоём встали у ворот в тот мир. Судьба привела нас сюда. А в нашем мире судьба – это Бессмертные.

– И если Сын Тархи вернётся, то значит… они, наконец, тебя позвали? – обрадовалась Маритха.

Что, если так на самом деле? Дверь пока не закрыта. Хотя…

А ещё говорил, что не хочет в вечность!

– А ведь Дверь-то больше не пускает, – осенило её.

– Может, надо всего лишь повторить твоё Слово?

– Да нет никакого Слова! Я правду говорю!

– И как же ты преуспела? – не прекращал он расспросы.

– Открыла просто. Как двери открывают. Толкнула. Там и запоров никаких не было.

– Ты что-то позабыла, – уверенно сказал Раванга.

– Ничего не позабыла! Как только дверь увидала вместо камня этого, так и отворила.

– Какую дверь?

– Обычную. Как дома у меня. В Ашанкаре.

– Это образ, не больше. Но, как ни странно, он верен. Подходит, как Ключ.

– И что дальше делать?

– Возможно, вызвать Ключ ещё раз. Представить.

– Ага, – соображала Маритха. – Представить-то я смогу… Но ты сам говорил, что Ключ только раз отворяет!

– Дверь пока не закрыта. А значит, все может случиться, – остановил её Великий. – Подождём. Пойди лучше к Тангару. Ему нелегко.

Маритха медленно поднялась и тут же вспомнила:

– Я не могу! На пару шагов отойти только. Меня что-то держит. Вот…

Девушка попробовала. Пять шагов, шестой уже с трудом. Седьмой еле-еле. Это последний, и на месте тут не устоять, все время упираться нужно.

– Все ясно. Ключ до сих пор в замке.

– И что?

– Дверь не закроется, пока кто-то есть между мирами.

– Путь в оба конца! – вспомнила Маритха. – Это я в Храме услыхала. На озере.

– Значит, или он вернётся сюда, или уйдёт туда. До тех пор Дверь будет открыта.

– Выходит, он ещё не… – Она замерла.

– Именно так.

– А сколько…

– Я не знаю. Возможно, время там тычет иначе.

– Ну, день? Два?

– Я не знаю, Маритха!

– Сколько же мне тут сидеть?

Она облизала пересохшие губы. Только сейчас всплыло, что последний раз она пила перед Горным Храмом. Силы, конечно, силами, но даже они её от жажды не избавят.

– Возможно, долго. Надо поискать что-нибудь об этом в настенных текстах. В том проходе, что говорит о междумирье. Я раньше избегал этих знаний. Что ж, исправлю упущение. С тобой останется Тангар, сейчас позову его. И прошу тебя: если Дверь закроется, жди меня на этом месте, сама не покидай Храма. Моё ви́дение здесь очень ограниченно, и я не смогу оберегать тебя. Около Двери ты пока в безопасности.

– Ладно.

Он нарочно надписи читать придумал, чтобы Тангара с ней наедине оставить. Ладно, это к лучшему. Пока Источник в ней ещё силен. И она ещё держится. Маритха приткнулась у стены рядом с Дверью, оперлась спиною. После ухода Сына Тархи усталость начала брать своё, за все дни навалилась. И жажда. Где ж она воду оставила? У неё же бурдючок был… И очень скоро внутри начнёт голод ворочаться. А это значит, егосила оставляет Маритху. Он уходит, он почти уже там.

Кто-то ткнулся в бок. Девушка поглядела на нарутху. Чего ещё от неё хотят Бессмертные?

Большие круглые глаза… они укоряют? За что? Маритха совсем перестала следить за Равангою и Тангаром и удивлённо воззрилась на посланца Бессмертных. Нарутха вдруг сжалась, почти свернулась, ткнулась девушке в бок, словно потёрлась. Опять уставилась. Вот оно, настоящее сочувствие в огромных глазах. Полное, беспредельное, с Великими не сравнишь.

– Меня жалеть нечего, – прошептала ей девушка. – Раз уж Бессмертные сами сюда привели. Сами судьбу назначили. Вот, я все сделала. Что? Чего ты так смотришь?

Жёлтые глаза такие странные при свете пламени. Мерцают. Маритха пошла за ними вновь. За памятью. Вглубь. Нарутха что-то хотела открыть ей и открывала, но что, Маритхе понять недоступно. Стало нехорошо, заломило в висках, тоска поднималась изнутри и растворялась в свете Источника.

– Я не хочу… – прошептала она.

– А ну! Давай отсюда! – Из глубины её вырвал голос Тангара.

Он даже замахнулся на зверя, и девушка предостерегающе вскрикнула, но хранитель и не собирался трогать посланца Бессмертных. Просто подальше отогнал, и нарутха присела там. Так и не ушла.

– Вот ведь какая уродина, – процедил он сквозь зубы.

Маритха не ответила, хоть и обидно за нарутху. Другое терзало её сильнее слов Тангара, сильнее его присутствия. Она совершила что-то не то. Она ошиблась. Выходит, что Великий прав был? Остерегал её справедливо? Девушка поискала его взглядом. Силуэт в светлом облаке держал путь к одному из самых дальних выходов из огромного зала, оставляя их вдвоём.

– Маритха, – бормотал Тангар, – все тебя мучают, бедная. – Присел, погладил её волосы. – Я не буду…

Он склонил голову, стараясь заглянуть в глаза. Не того она ждала. Наверно, Великий Раванга постарался.

Девушка потянулась к нему.

– Не спрашивай, сейчас не спрашивай ничего. Все потом….

Хранитель легко её поднял, как песчинку, прижал к себе. Нет, он не спокоен, вон как зубами скрипит. Ненавидит. Не её, конечно. Сына Тархи.

– Если хочешь, и вовсе слова не скажу. Никогда! И так знаю, что навеяно. Он может, горакх поганый!

Маритха вздрогнула, но Тангар истолковал это по-своему.

– Не бойся. Ушёл уже, хвала Бессмертным!

Он что-то ещё бормотал. Какие-то слова. Маритха почти не слушала. Не помогли ни руки его, ни объятия, ни губы, скользящие по её обличью. Ужасное беспокойство сжирало силу Источника. Девушка вновь боялась, боялась чего-то ужасного и не могла побороть этот страх. Да ещё нехорошее предчувствие, коснувшееся Маритхи перед входом в Храм, вернулось и жутко досаждало.

– Что такое? – Тангар что-то заметил, насторожен но отстранился. – Ты какая-то…

Что бы Великий ему ни сказал, а он снова впал в подозрения.

– Устала хуже некуда, а так – ничего, – солгала девушка, прижимаясь к нему заново, чтобы лица не видать было. Да и стоять самой тяжко, опоры хочется. – Будто бы целая гора на плечи давит. И сердце уж совсем изнемогло. И жажда ужасно мучает. Дня три капли во рту не было… – еле ворочала языком Маритха.

А вода бы ей сейчас так вовремя…

– Что ж ты до сих пор молчала?

Он обрадовался. Наконец-то можно чем-то услужить ей. Ухватился за пояс, ругнулся, завертел головой по сторонам.

– Погоди-ка, я сейчас. Чуток погоди…

Побежал, схватил факел, принялся носиться туда-сюда. Маритха удивлённо водила за ним глазами, тревога не отпускала, напротив, терзала все больше.

Своды пещеры вновь потрясли проклятия. Теперь-то девушка сообразила, чего он так убивается. Кожаная фляга осталась на том самом месте, где хранитель упал, отброшенный прочь Сыном Тархи. Растёкшаяся лужа… Маритхе казалось, что она напилась бы и из неё, будь та хоть чуть-чуть поглубже. Тангар топнул в ярости, и брызги грязи разлетелись вокруг. Даже после своего исчезновения Аркаис вредил ему.

– Там что-то осталось? Хоть капелька? – с надеждой спросила Маритха, вытягивая шею, точно хотела заглянуть в мешочек в руках у хранителя.

Он только мрачно головой качнул. Потом опять разразился проклятиями.

– Ну что ты… – Маритха бессильно опустилась у стены, язык разбухал прямо с каждым мгновением. – Не нужно. Это же Храм. Как бы не покарали…

Тангар стих, напоследок зашвырнув ненужную больше кожаную тряпку подальше. Медленно побрёл к Двери, возле которой приютилась Маритха, с опаской поглядел на скопище мрака.

– Лопнула. Потерпеть придётся… Потерпишь? Вот Великий придёт, мы его попросим… А там уж отсюда уберёмся. Все хорошо будет, слышишь? – Приобнял её одной рукой, усевшись рядом.

– Телу вода нужна, сколько бы Великий ни суетился, – с горечью ответила девушка. – Это ему хоть жажда, хоть голод – все равно. И неизвестно, когда отсюда выпустят… Я тут как подневольная. А мне уже предел…

Маритха прикусила себе губу, нечаянно вспомнив: «Эта ступень – предел». Что же оно цепляется? Что оно значит?

– Кажется, не напьюсь – умру, – пожаловалась она и вдруг вспомнила: – А ведь у меня бурдючок был… неполный такой, да не пустой, – судорожно вздохнула девушка, кляня себя за глупость. – Только поздно спохватилась. Бросила там, наверху. Валяется, небось… надо мной смеётся.

– А помнишь где? – Тангар вскочил. – Я добуду тебе воду!

– Помнить-то помню, – поёжилась Маритха. – Да что ты, один, что ли, полезешь? И ночь там, наверно. Не найти.

– Я тут столько просидел. – Он уже извлёк из своего мешка ещё один факел и деловито его распаливал. – Не знаю, ночь там или день, а если недалече, то уж найду, никуда от меня не денется. Что гадать, поглядеть надо.

– Я и не гадаю, – силилась она удержать своего хранителя. – Мы же вместе с солнцем спускаться начали. Как раз клонилось!

– Ну! – обрадовался он. – А времени с тех пор набежало – куча! Вы тут столько топтались. – Теперь он помрачнел, видно, вспомнив, что видел совсем недавно, как мучился и скрипел зубами, готовый разорвать злодея.

– Какая куча? Ну да, спускались долго…

– Да спускаться тут – ерунда. Вы перед камнем этим сколько проторчали! – Тангар поглядывал на Дверь с недоверием, точно ждал, что оттуда вылезет горакх или что похуже. – Нет, не выйдет у меня, – помрачнел он. – Вдруг с этой штукой что-то… а ты одна тут.

– Великий сказал, тут как раз меньше всего опасно. Со мной плохого в Храме не случится. Не в этом дело…

– Тогда, – хранитель решительно взмахнул факелом, – будет тебе вода, самая водянистая! Говори, где оставила!

Маритха поддалась соблазну. Если он так уверен, и ничего с ним не случится… Кто из них горец?

– Там такая площадка есть… ровненькая… почти. Неподалёку от входа, от того, где мы сюда опускаться начали. Великий Раванга сказал, там полсотни шагов всего. И скала там такая… на человека похожая… с поднятой рукой. – Она показала как. – Вот так. За ней эта площадка и есть. Я там на камне сидела, вот и бросила, должно быть… где-то рядом.

– А не боишься тут одна? – переступал он от нетерпения.

– Что ты! Тут и Великий Раванга рядом. И не боюсь ни чуточки. Только не знаю, откуда мы пришли. Из какой дырки вылезли.

– Ничего, там факелы мои торчат из щелей. Хоть и выгорели, да найти нетрудно. Поджидай меня вскорости!

Тангар бегом кинулся через залу. Маритха следила за пламенем, пока он метался на том конце в поисках нужного выхода. Потом исчез. Она осталась одна.

Все-таки зябко. Не то чтобы страшно… жутковато. Но пламя горит, хоть Маритхе и не нужно. Ничего, Великий тут… неподалёку. А увидит ли, если что? Сам сказал, что не очень-то силен в этом Храме. Она заскрипела зубами, прогоняя глупые мысли. Да что с ней случиться-то может?

Тревога вновь наползала, вязкая и противная. Чтобы убить её, Маритха принялась мечтать про воду. Представляла, как Тангар уже наверх вылез, как ищет воду, находит, как она в себя живительную влагу вливает. Но беспокойство оказалось сильнее её простых ухищрений.

Девушка старалась не глядеть на нарутху, разлёгшуюся невдалеке. Может, зверь ждал её зова, но Маритха не звала, опасаясь увидеть в её глазах самое страшное. Неужто она ошиблась? Неужто не надо было отворять Сыну Тархи? И что тогда? Что будет с нимв том диковинном междумирье? Что она наделала?

Маритха нехотя подошла к Двери, ещё раз пощупала мрак, и он легко вытолкнул её наружу. За него не проникнуть взглядом. Как Бессмертные непокорных карают? Он хотел вечной жизни… Что, если вместо того его погибель дожидается?

Смерть. Маритха слабо вскрикнула. Вот что было в глазах нарутхи.

«Где ты?» – позвала она.

Ответа не было. Ни следа Сына Тархи. Он далеко.

Девушка стукнула о стену кулаками. Мрак упруго их встретил.

«Вернись! Вернись пока не поздно! Вернись, если слышишь!»

Молчание.

Она сползла по стене рядом с Дверью, уже готовая разрыдаться. Надежда, всегда остаётся надежда. Пока ещё мрак не оделся камнем.

Маритха все-таки заплакала, потом свернулась у Двери клубочком. Как нарутха. Почему же зверь не уходит?

Казалось, прошло не так уж много времени, но вдали опять появилось пламя. Тангар уже вернулся, безучастно подумала Маритха. Когда он уходил, ей почудилось, что вход левее… Но он же не мог вернуться другим путём! Беспокойство стало таким острым, что даже предвкушение прохладной и свежей воды не обрадовало девушку и не отогнало тревоги. Что же там происходит, за стеною мрака, что сердце готово разорваться от страха? Источник давно умолк, придавленный таким непомерным грузом, радость унеслась здешними вихрями. Между тем хранитель быстро приближался к её огню, к нему и шёл. Тащил он, похоже, не только бурдюк с водой, а ещё что-то, целый мешок заплечный. Девушка отвернулась, сделала вид, что ощупывает Дверь. Не хватало ещё, чтобы он сообразил. Чтоб такое лицо увидал, как сейчас. Надо бы прийти в себя хоть немножко, ради него. Надо ему улыбнуться…

– Надо же! Снова ты. Ну и где теперь твой защитник?

Маритха вскочила в ужасе.

– Тангар! – закричала изо всех сил.

Но то ли сил оставалось немного, то ли здешние стены крали звуки, то ли ветры их уносили, – получилось тихо и безнадёжно.

– Что, ещё и Тангар тут ошивается? – удивился её вечный мучитель. – Ну, покричи, заодно и с ним словцом перемолвлюсь.

– А ещё Великий Раванга! – еле выдавила девушка, так силен был испуг.

Она отпустила Такхура в скалах. Аркаис его отпустил. Если б знать наперёд…

– Ну и где он? – Её недруг поглядел по сторонам. – Видать, не торопится.

«Великий! – взмолилась девушка. – Помоги!»

– На помощь! – пискнула вслух. – Уходи, Такхур, а то позову Сына Тархи!

– Могла бы, уже б позвала, – подмигнул он, заставляя Маритху вжаться спиною в Дверь.

Не убежать, не скрыться – она тут привязана, как цепью прикована. Пять шагов туда, пять обратно.

– Он придёт, – собрав всю уверенность, пообещала девушка.

– Подождём? – подмигнул Такхур ещё раз. – Не заливай, выходит у тебя препогано! Как он рядом был, ты, небось, так не дёргалась. Такая важная ходила! Довольная! – впервые злоба прорвалась из-под ухмылки. – Раз так трясёшься, то беречь тебя некому. А к Тангару у меня тоже дельце.

– Ладно уж, подождём, – уронила Маритха как можно спокойнее.

Пускай покуражится, над нею посмеётся… даже изобьёт, а там и Тангар вернётся. И Великий. Не может же он вечно на стенках знаки разбирать. Маритха взывала к нему, не переставая, но тот не слышал. Когда-то её берегли сразу двое сильных, теперь не осталось ни одного.

– Чего вдруг успокоилась? – недобро глянул Такхур. Бросил факел, и девушку передёрнуло. – Что, правда ждёшь кого-то? Не улепётываешь даже? Я-то думал тебя чуток погонять. – Усмешка искажалась все больше, превращаясь в злобную гримасу. – На Тангара не надейся. Чем бы нам тут заняться до его возвращения?

Он скинул заплечную кладь и шагнул к Маритхе. Девушка взвизгнула, забившись спиною в стену, безучастно вытолкнувшую её обратно.

– Слышь… – Бывший хранитель подошёл вплотную. – А куда чудеса все здешние подевались, а? В прошлый раз наведывался, такого навидался… а теперь-то пусто. Камни одни. Что, вы двое уже приложились к сокровищам? – жадно блестели его глаза.

– Ничего и не было, – пролепетала она. – Какие чудеса?

– А такие, чудесные…

Такхур ухватил её за подбородок, не давая повернуть головы. Девушка оперлась в него руками, отчаянно оттолкнула.

– Ишь! – Она тут же свалилась от хлёсткого удара, глаз аж зазвенел. – Ты, тварь, мне всю жизнь перепортила, как в Табалу явилась! И теперь подгадила… – Её пнули ногой, и Маритха скорчилась от новой боли, застонала.

Не дав отплакаться, злодей тут же ухватил её за волосы и вздёрнул девушку на ноги.

– За что… – простонала она. – Я тебя не тронула!.. Отпустила… Он бы с тобой, что хочешь сделал… что попрошу… А я не стала… Наоборот, тебе ещё и лучше сделали! Потерянное возвратили! – взывала к нему Маритха.

Бывший хранитель не только не охладел после её напоминаний – взъярился пуще прежнего. Встряхнул её так, что она язык прикусила.

– Что хочешь, говоришь? – взревел он. – Он и так, что хотел, то и сделал! Уж не забуду, сколько Нить ни намотает! Что ты про это знаешь?! Ничего! И все из-за штучек твоих!

Такхур разразился ужасающей бранью, поминая Маритху и Сына Тархи. Больше Маритху. Того осторожненько так, иногда. Обличье сделалось просто страшным, но девушка в оцепенении не могла отвести от него глаз.

– Потерянное возвратили? Да мне оно как горакхово семя! С тех пор глаза на лоб лезут! От того самого! Никакой мочи нету! Голова отваливается! Провались его благодеянья в Расселину! Узел на его проклятую Нить!

Он буйствовал, встряхивая Маритху, а она вдруг начала успокаиваться. Вот пока он насмехался, было страшно. Пускай ещё покуражится, а там и Тангар подоспеет.

Вдруг её вжало в стену и пронзило такой жгучей болью, которой она ещё не ведала. Пронзило так, что ноги отнялись, и девушка рухнула, булькнув что-то вместо крика. Маритха свалилась прямо перед Дверью, беспомощно колотя руками о камень. Сгоряча она пыталась ползти, убежать от боли, что впилась в неё, но только царапала ногтями дно пещеры, стирая пальцы в кровь. Пыталась звать кого-то, но крики захлёбывались в её судорожных вздохах.

Горячо. Горячо. Каким-то чудом она перевернулась, руками зажимая рану. С ужасом уставилась на Такхура с огромным ножом в ручище, с каким никогда не расстаются хранители. Он что-то говорил, плевался словами, но они проходили сквозь голову цепочкой звуков, без всякого смысла.

Становилось все горячее. Маритха с усилием оторвала руки от огня, рвущего все внутри, поднесла к лицу. Темные и липкие, они расплывались перед глазами. Девушка снова прижала ладони, силясь втолкнуть это все обратно. А Такхур все стоял над ней и смотрел, мрачно, ненавистно.

Вот когда время кажется вечностью. Когда так больно…

Маритха уже давно перестала возиться на каменном полу, она только неровно стонала, все ещё ощупывая своё тело где-то под ребром, сморщившись и не смея закрыть глаза, ведь там злобно щурился Такхур. Ноги вернулись, теперь бесполезные – ей уже не встать. Там, где так болело, все принялось неметь. Все, кроме боли – она пошла дальше, словно рана расползалась. Казалось, что весь живот уже охвачен огнём. Тело начало содрогаться. Маритха все ещё молила сквозь боль о помощи, но мольбы, даже внутренние, слабели.

Раванга так и не пришёл. Тангар… лучше бы он и не приходил.

«Помоги!» – взмолилась она. И не хотела, но не смогла себя пересилить. Дверь все ещё не отливала гладкой поверхностью камня, оставалась сгустком мрака, но никто не ответил.

Маритха стонала недолго, но ей казалось, что вечность. Потом боль начала понемногу слабеть, и она почувствовала облегчение. Наверно, кто-то все-таки помог. Значит, скоро будет тут…

Начали появляться мысли, тугие и неповоротливые. Только вот похолодало. Тёплое пятно расползалось снаружи, наполняло арчах, а внутри стало зябко. Но это ничего, пускай только боль уйдёт.

И боль уходила, таяла на глазах, утекала струйками. Маритху начало морозить всерьёз.

– Ну что… – прошептала девушка, обретая дар речи. – Ты рад?

Такхур осклабился, однако ухмылка тут же сменилась знакомой гримасой. Ненавижу, говорила она.

– Нет, ты скажи, – шелестела Маритха, – ты теперь… рад? Сокровища Бесс… мертных… их нет… Такхур.

Он снова сгрёб её за арчах.

– Врёшь! Говори, куда подевали!

– Это все… виденья.

– Я держал их! Вот этими руками! – совал он в лицо ей свои клешни.

– Это… такие виденья… обман… Кажется, что есть… А там… что придумал…

Её трясло от холода все больше. Зато боль уходила все дальше. Или Маритха от неё уходила.

– И цена им… такая же! – Она зашлась смехом, но её тут же грубо встряхнули, вырвав кучу стонов.

– Что ты мелешь, дура?

– Правду…

Под сводами раздался дикий вопль. Тангар сподобился вернуться. Маритха же не могла беспокоиться ни о чем, кроме того, что делается за чёрной стеною, и потому, когда бывшие хранители сцепились неподалёку от неё, она почти не взволновалась из-за Тангара.

Озноб жестоко сотрясал её, перед глазами принялись мелькать разноцветные пятна. Таких необычайно ярких и чистых цветов тут нет, это она в Храме на озере… несётся над водою. К водопаду. Рука об руку.

Она очнулась. Нарутха стояла над ней и глядела.

– И ты… меня… укоряешь… За что? – Жёлтые глаза не мигали. – Я видела… вечность, – рассказывала она нарутхе. – И ещё… много…

Взгляд зверя стал почти беспощадным, и девушка устало закрыла глаза.

Онвернулся. Он её не бросил. Для его чудесной силы исцелить её – пустяк. Для него все пустяк.

Маритха подошла к нему, чтобы её снова обняли… чтобы искры…

Вот теперь она застонала от другой боли, горше горького, но глаза уже ни единой слезинки не выдавили, не вышло. Никого с нею рядом не было. Только хранители выкрикивали что-то над головою. От них ужасно в ушах звенит, но больно не от этого. Онне вернулся. Это все забытьё. Навеяно…

Нарутха сурово взирала на девушку. А Маритха уже не видела… лишь иногда, урывками. Перед ней кружились обломки её глупой жизни. Мать, что изо дня в день ждала старика Ведателя. Иган, что неловко утешал перед долгой разлукой, а сам так и не собрался возвратиться. Маритха хихикала, глядя на это все откуда-то сверху. Отец, Ниха, муж её… проводники, погонщики, торговцы… дорога в Табалу слилась в одну серую ленту из неотличимых лиц. До одного мига. Встречи. Онспас её. Или нет, не спас… Что-то она позабыла… не важно…

– Спаси её! – услыхала она вопль Тангара сквозь вереницу картинок. Ах да, Тангар ещё, в этих образах, его много, он тут и там. Он любил её.

– Я не могу, – спокойный голос Раванги, тот самый, от которого сердце когда-то плавилось, как жир в жаровнике. Теперь почему-то не тает. Голос другой… или сердце… – Тело повреждено очень сильно. Оно не удержит Нить.

Это чьё тело не удержит?

Это её! Маритху внезапно выбросило из забытья. Какой-то удар. А, это хранители ещё дерутся и хрипло дышат. Уже не кричат.

– Я умираю? – тоненько сказала девушка, даже не прошептала.

– Все мы смертны.

– А Дверь? Она… ещё…

Маритха поворачивала голову, но разглядеть ничего не могла. В глазах темно, от Раванги остался только далёкий голос. Почти не трясло, только подрагивало внутри немного. Тела уже почти нет. Нечему трястись. Нечему болеть.