Текст книги "Борьба и победы Иосифа Сталина"

Автор книги: Константин Романенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 49 страниц)

Это не бред сумасшедшего – это откровения, прорвавшиеся в публичном выступлении, которые он, конечно, не афишировал в печатных публикациях. Он не просто любил власть – он ею упивался. Раковский уверял: «Троцкий имеет возможность «неприметным образом» оккупировать весь государственный аппарат. Что за странная слепота!»

Да, власть была вдохновением Троцкого. Обретению власти он подчинял все свои мысли, не брезгуя никакими средствами. Британский разведчик Брюс Локкарт, организатор антисоветского заговора в России, вошел в контакт с Троцким сразу после Октябрьского переворота. Встречаясь с наркомом иностранных дел в его кабинете, агент получал «из первых рук информацию о положении в правительстве и его решениях по всем вопросам». Локкарт свидетельствует, что «английская разведка рассчитывала использовать в своих целях разногласия между Троцким и Лениным» и сам он «мечтал устроить с Троцким грандиозный путч».

План Локкарта предусматривал сосредоточение в Мурманске значительных сил белогвардейцев и чехословацкого корпуса, насчитывающего 50 тысяч человек. Одновременно, под руководством британского военно-морского атташе Кроми, англо-французская разведка готовила в Мурманске высадку десанта. То есть мятеж чехословацкого корпуса, вспыхнувший летом 1918 года, должен был начаться не при его проезде в Сибирь, а под Петроградом

«Троцкий, – пишет Локкарт, – показал свою готовность работать с союзниками... он всегда предоставлял нам то, что мы хотели, всячески облегчал сотрудничество с союзниками». В соответствии с планами Локкарта Троцкий согласился на отправку чешских частей в Мурманск и Архангельск. И только категорический запрет Ленина на такую передислокацию сорвал замысел заговорщиков.

Но даже после этого запрета Троцкий сумел повернуть дело в свою пользу; не сумев направить чехословаков в Мурманск, он спровоцировал мятеж при движении их по Транссибирской магистрали. В результате в руки западных предпринимателей попала треть золотого запаса России, хранившаяся в Казани.

Еще одним известным событием того времени стало убийство 6 июля 1918 года посла Германии Мирбаха. Оно имело целью вызвать возобновление боевых действий с Германией. Это убийство стало началом мятежа левых эсеров. На допросе в НКВД 26 января 1938 г. Раковский разложил следователю все по полочкам* «Троцкий организовал при помощи своих друзей покушение Каплан (настоящая фамилия Ройд. – К.Р.) на Ленина. По его приказу Блюмкин убил посла Мирбаха. Государственный переворот, подготовлявшийся Спиридоновой... был согласован с Троцким».

Хорошо информированный А.Б. Мартиросян в книге «Заговор маршалов» указывает, что «приказ об убийстве Мирбаха по согласованию с французской разведкой был отдан представителем британской разведки Дж. Хиллом, являвшимся ближайшим помощником Троцкого в деле организации военной разведки (в России)».

Впоследствии Троцкий и сам не скрывал связей с исполнителем убийства. Блюмкин, писал он, «состоял членом моего секретариата и был лично связан со мной... Он был членом левоэсеровской оппозиции и участвовал в восстании против большевиков. Это он убил немецкого посла Мирбаха... Всегда, когда я нуждался в храбром человеке, Блюмкин был в моем распоряжении».

Впрочем, не все и не всегда удавалось Троцкому осуществить до конца. Молодая Советская республика была переполнена заговорами, как пороховая бочка. Один из них, получивший название «Заговор послов», готовился Савинковым при содействии французского посла Нуланса, чешского националиста Масарика, на деньги разведчиков Локкарта и Рейли.

План «грандиозного путча» по заданию руководства британской разведки разработал резидент англичан Сидней Рейли (Ро-зенблюм). Напомним, что Рейли являлся не только агентом британцев, но также торговым компаньоном дяди Троцкого Абрама Животовского, и Лейба Бронштейн познакомился с ним в январе 1917 года в Нью-Йорке.

План Розенблюма (Рейли) был дерзким и продуманным. 28 августа 1918 года в Большом театре намечалось чрезвычайное заседание ЦК большевиков. Начальник охраны Кремля, подкупленный за два миллиона рублей, обязан был расставить в зале латышских стрелков. Рейли, имевший удостоверение на имя сотрудника ВЧК, во главе особого отряда врывается на сцену; по его сигналу охрана закроет все двери и направит оружие на участников заседания. Одновременно в городе начинают действовать 60 тысяч офицеров, а войска Юденича совершают марш-бросок на Петроград.

Мятеж сорвал Дзержинский, арестовавший заговорщиков. Но Локкарт обиделся не на него, а на Троцкого, проявившего недостаточную решительность, и заявил, что «Троцкий так же был способен равняться с Лениным, как блоха со слоном».

Можно сказать, что в групповом портрете вождей: Ленин, Сталин, Троцкий, двое последних олицетворяли диаметрально противоположные силы – добра и зла. Только отказ Сталина выполнять директивы Троцкого и принятые им меры позволили в 1918 году удержать Царицын.

Впрочем, вопреки позиции Троцкого решались и многие иные вопросы. Когда летом 1919 года Колчак двигался к Центру страны, Троцкий заявил, что Колчак не опасен и надо перебросить часть сил против Деникина. С мнением Троцкого не согласились, а его самого отстранили от руководства операциями на Восточном фронте.

Разгром Деникина и коренной перелом в ходе Гражданской войны был обеспечен лишь благодаря принятию плана Сталина и его категорическим возражениям против предложенного Троцким наступления на Новороссийск. От руководства операциями на Южном фронте Троцкий тоже был отстранен. Характерно, что когда ЦК и Ленин не приняли предложений Сталина и пошли на поводу у Троцкого, то эта «неосторожность» обернулась варшавским крахом.

Несмотря на все откровенные просчеты, едва не граничившие с крахом всей Республики, популярность Троцкого после Гражданской войны не уступала популярности Ленина. И даже те, кто никогда не слышал его выступлений, считали, что Троцкий «хороший» оратор и верили в заслуженность его военного «авторитета».

В этом не было ничего удивительного. Троцкий пользовался беспроигрышной методикой. Главную роль в ней играло то, что собственные промахи он всегда топил в крови других, переваливая свою вину на казненных. Но свои политические и амбициозные пристрастия он совмещал с получением финансовых преимуществ для себя и своих покровителей.

В этих вопросах он никогда не проигрывал. Находясь на любом наркомовском посту, он умел извлечь из этого финансовую пользу для своих зарубежных друзей. В 20-м году Троцкий по совместительству возглавил наркомат путей сообщения, и уже в начале января он представил активу наркомата некоего Ломоносова, приехавшего из Америки.

Прибывший заявил, что России грозит «паровозный голод», и предложил сделать большой заказ за границей. Троцкий активно поддержал эту идею, убедив в ее необходимости правительство. Правда, платить за этот заказ нужно было золотом, причем авансом. Но более странная сторона этого предприятия заключалась в том, что заказ был предназначен для Швеции, которая не имела предприятий по производству паровозов. Поэтому договор предполагал первоначально инвестирование золота для строительства там мощностей, и лишь после этого шведы должны были выполнить заказ.

К этому времени дядяТроцкого Абрам Животовский перебрался в Скандинавию, он и руководил «проектом». Поступавшее в огромных количествах из России золото переплавлялось и отправлялось в Соединенные Штаты Америки. Дешевое русское золото покупал все тот же банк Якова Шиффа и братьев Варбургов «Кун, Леб и К°.», он получал баснословные прибыли. Именно в этот банк после увольнения из разведки поступит Вильям Вайман.

Но, давая возможность своим покровителям прибрать к рукам плохо лежащие российские ценности, Троцкий не терял из виду главный объект собственного вожделения – власть. В это же время он вновь заявил о своих претензиях на роль теоретика и основного лидера партии. Нет, Троцкий не нацеливался на свержение Советской власти как таковой. Он стремился к установлению власти, отвечавшей его пониманию истории и собственному положению в ней. Для этого он и организовал в стране дискуссию о профсоюзах.

Ступенью на его пути к власти должен был стать X съезд партии, прошедший с 8 по 16 марта 1921 года. Однако за шесть дней до открытия съезда в Кронштадте вспыхнул мятеж. Объективно этот взрыв был обусловлен недовольством проводимой экономической политикой, но субъективным поводом стали искусственно созданные за несколько дней до восстания продовольственные трудности в гарнизоне Кронштадта.

В «письме Илье Британу» автор утверждал, что Троцкий «испугался открытой схватки на съезде», понимая, что за Лениным пойдет слишком много делегатов. Но дело скорее в ином, Троцкий немного не рассчитал. Его и Тухачевского Ленин выдворил из Москвы на подавление восстания.

И на съезде Троцкий появился лишь за два дня до его закрытия, когда основные решения уже состоялись. Он попал в цейтнот и просто не имел времени на то, чтобы продолжить дискуссию. Кстати, существует мнение, что Троцкий мог приложить руку и к провоцированию самого мятежа. Оно подтверждается появлением в Кронштадте перед началом восстания известных американских анархистов, «знакомых Троцкого еще с периода пребывания в США».

Положение в стране действительно становилось катастрофическим. На съезде его обрисовал нарком продовольствия А.Д. Цюрупа. Он отмечал: «Везде деморализация, дезорганизация нашего аппарата... Только на украинском продовольственном фронте погибли 1700 заготовителей». Нарком не сгущал краски, говоря, что в Сибири из-за страха перед убийствами и бандами «...технические работники окончательно растерялись ...бегут с работы, и никакими угрозами вплоть до немедленного расстрела не удержать на месте... С одной стороны, повстанцы убивают, а с другой стороны – расстреливают в порядке советском».

Нарком констатировал, что «из-за резкого уменьшения производства хлеба все, что мы должны получить для нужд... пролетарских центров и голодающих районов России, все должно было быть взято из обычной нормы потребления крестьян...», но «никто без сопротивления, активного или пассивного, не даст вырвать у себя кусок изо рта».

Бытовавшее в литературе утверждение, будто замена продразверстки продналогом стала следствием Кронштадтского восстания, в принципе неверно. Продналог был введен в феврале 1921 года, то есть еще за месяц как до начала съезда, так и до Кронштадтского восстания и мятежа в Тамбовской губернии. Однако при любой оценке причин введения продналога такой поворот в крестьянском вопросе назрел. И на съезде Ленин лишь обосновал необходимость перехода к новой экономической политике.

«Мы знаем, – сказал он, – что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах... Мы должны постараться удовлетворить требования крестьян, которые не удовлетворены... и законно недовольны, и не могут быть довольны». Для удовлетворения мелких землевладельцев, говорит он, «во-первых, нужна известная свобода оборота, свобода для частного, мелкого хозяина, во-вторых, нужно достать товары и продукты».

Сталин надолго извлек уроки из происшедших событий, причем в своеобразном аспекте. Позже, говоря о праве критики действий партии со стороны рабочих и крестьян, он указывал:«... вопрос стоит так: либо мы, вся партия, дадим беспартийным крестьянами и рабочим критиковать себя, либо нас пойдут критиковать путем восстаний. Грузинское восстание – это была критика. Тамбовское восстание – тоже была критика. Восстание в Кронштадте – чем это не критика?

Одно из двух: либо мы откажемся от... чиновнического подхода к делу, не будем бояться критики и дадим критиковать себя беспартийным рабочим и крестьянам, которые ведь испытывают на своей собственной спине результаты наших ошибок; либо мы этого не сделаем, недовольство будет накапливаться, нарастать, и тогда пойдет критика путем восстаний...»

Сталин выступил на съезде 10 марта. Темой его доклада были очередные задачи партии в национальном вопросе. Нельзя не обратить внимание, что решение этого щепетильного и, как показала история, не менее взрывчатого вопроса, чем крестьянский, было осуществлено им без ущерба для государства. Еще в конце 1920 года к Советской республике присоединилась Армения, а в июле следующего года – ранее отделившаяся от России Грузия.

Переход к новой экономической политике (нэпу) был воспринят в стране далеко не однозначно: десятки тысяч членов партии вышли из нее в знак протеста против «капитуляции перед буржуазией». Жертвы и лишения, понесенные в ходе революции и Гражданской войны, казались бессмысленными.

В этот период всеобщей сумятицы, когда как внутри партии, так и вне ее стало решительно проступать желание ощутимых перемен, Троцкий понял это. Но на съезде он не успел развернуть лозунг милитаризации профсоюзов и начать активную борьбу за власть. Большинство съезда поддержало ленинскую платформу Ленин переиграл Троцкого не только тем, что оппозиция на X съезде была разгромлена. Более важное значение для последующих событий имела резолюция «О единстве партии». Предусматривающая немедленное исключение из партийных рядов за фракционную деятельность, она была направлена на то, чтобы прекратить внутрипартийные дрязги. В ответ на возникшие возражения Ленин категорически заявил: «Мы не дискуссионный клуб».

После съезда позиции Троцкого ослабли. Его сторонники Крестинский, Преображенский, Серебряков не вошли в состав ЦК; троцкисты потеряли влияние в Секретариате, и большинство в оргбюро. В избранном составе оргбюро единственным членом, сохранившимся с момента его организации, остался Сталин.

Годы ссылок и тюрем, величайшее напряжение Гражданской войны не могли не сказаться на здоровье Сталина. Вскоре после съезда он ушел в продолжительный отпуск; ему предстояла операция. По свидетельству шофера С.К Гиля, Ленин по нескольку раз в день звонил в Боткинскую больницу, ездил к профессору Розанову, справляясь о состоянии здоровья Сталина. Он «просил в любое время дня и ночи вызвать его, если состояние больного ухудшится». Операция пошла успешно. По совету врачей и Ленина в конце мая Сталин отправился для выздоровления в Нальчик. В горы. Однако безделье его угнетало. И спустя месяц он выехал в Тифлис.

Грузия встретила его летним зноем безоблачного неба, будничной суетой на улицах городов и эмоциональной приветливостью темпераментного Серго Орджоникидзе. Он навестил мать. Она не скрывала своей радости. Старалась вкуснее накормить своего похудевшего сына, внимательно слушала его рассказы, улыбаясь его шуткам. В откровенных беседах с Серго он коротко изложил ситуацию в столице, одновременно сам заинтересованно вникал в проблемы региона. Их было много.

Он не желал праздно терять время. Числясь формально в отдыхающих, 6 июля 1921 года Сталин выступил на собрании в Тифлисе с докладом «Об очередных задачах коммунизма в Грузии и Закавказье». Стержнем его речи стало выполнение решений прошедшего съезда в восстановлении народного хозяйства, применительно к условиям закавказских республик.

В выступлении он сделал акцент и на национальных отношениях. Вспоминая солидарность пролетариев в предреволюционные годы, он отмечал: «Теперь, по приезде в Тифлис, я был поражен отсутствием былой солидарности между рабочими национальностей Закавказья. Среди рабочих и крестьян развился национализм, усилилось чувство недоверия к своим национальным товарищам: антиармянского, антитатарского, антигрузинского, антирусского и всякого другого национализма хоть отбавляй... Очевидно, три года существования в Грузии националистических правительств (меньшевики), в Азербайджане (мусаватисты), в Армении (дашнаки) не прошли даром».

Между тем Ленин не переставал следить за состоянием здоровья своего соратника. Накануне, 4 июля, он телеграфировал Орджоникидзе: «Удивлен, что Вы отрываете Сталина от отдыха. Сталину надо бы еще отдохнуть не меньше 4 или 6 недель. Возьмите письменное заключение врачей...» Однако советы не возымели действия, и 7,8,14 июля Сталин участвует в работе пленума ЦК КП(б) Грузии. По его предложению был обсужден вопрос о политике по восстановлению народного хозяйства и укреплению Советской власти в республике.

Внимание Ленина не было выражением формального участия. И 17 июля вновь телеграфирует Орджоникидзе: «Первое: прошу сообщить, как здоровье Сталина, и заключение врачей об этом». Видимо, на этот раз внушение было более радикальным, и Сталин снова отправился в Нальчик. Долечиваться. Он исполнил «предписание» Ленина и выехал в Москву лишь 8 августа.

Гражданская война закончилась. Нужно было поднимать страну из разрухи и хаоса. Что дальше? С чего начать? Эти вопросы не могли не встать пред мыслящими людьми. Более того, возникнув, они должны были быть исчерпаны до логического конца. Следующим звеном в цепи рассуждений должна была оформиться мысль о взаимоотношениях Республики с окружавшим миром.

То, что «голодные и разутые» красноармейцы победили царских генералов и иностранных интервентов, вселяло надежды в умы руководителей правящей партии в России и сторонников Советской власти за пределами страны. Однако никто за рубежом ясно не понимал, что намерено делать большевистское правительство дальше. До конца этого не представляли и сами члены правительства, не исключая и его главу – Ленина.

Вначале все свои надежды большинство членов Политбюро строило на предпосылках грядущей мировой революции. Но эти надежды не оправдывались. И в 1921 году Каменев с унынием признавал: «Наши предположения о быстрой помощи, которая могла бы нам прийти из Западной Европы в виде мировой революции... не осуществляются с той быстротой, которая была бы желательна...»

Тем не менее многие и в последующие годы не теряли надежды на «триумф мирового пролетариата». Уже на следующий год Бухарин видел себя во главе «несметной армии», фаланги «бойцов в рубцах и шрамах». С заученным пафосом он восклицал: «Труба победы зовет призывным зовом рабочий класс всего мира, колониальных рабов и кули на смертный бой с капиталом». По истечении времени эти мечтания Коли Балаболкина, как назвал своего сподвижника Троцкий, могут показаться наивными. Но в те годы и сам Троцкий рассматривал все преобразования в России лишь как сырье для будущей мировой революции.

Несмотря на то, что после отпора троцкистской оппозиции на съезде и принятия новой экономической политики страна приобрела некоторый позитивный импульс в своем развитии, положение оставалось сложным. Сталин тоже обдумывал острые проблемы и искал конструктивные решения.

Круг вопросов, которыми занимается он, как всегда широк и разнообразен. В середине августа 1921 года ЦК поручил ему общее руководство отделом пропаганды и агитации. В первой половине сентября он участвует в работе комиссии по улучшению центрального аппарата железнодорожного транспорта В середине сентября по поручению ЦК работает в комиссии по распределению земли между чеченцами и казаками.

Сталин понимал неустойчивость и сложность положения страны, оказавшейся, по его определению, как «социалистический остров», в непримиримом окружении «более развитых в промышленном отношении, враждебных ей, капиталистических государств».

Страна нуждалась в деньгах, и он стал искать возможности получения валюты.

Он пытается найти пути для улучшения финансового положения государства, и у него возникла мысль об организации промышленной золотодобычи. К ней его привели размышления о старательских удачах, рассказы о которых он слышал еще в ссылках. 18 августа Ленин дал распоряжение Госплану: оказать содействие Сталину в ознакомлении со всеми экономическими материалами. Особенно по золотопромышленности. Кстати, Троцкий, о чем речь пойдет позже, обратился к другим источникам финансирования своих планов.

Заглядывая в будущее, свои мысли Сталин изложил в статье «Партия до и после взятия власти», опубликованной «Правдой» 28 августа 1921 года. Он писал: «Россия в хозяйственном отношении – страна отсталая, ей очень трудно своими собственными силами поставить транспорт, развить индустрию и электрифицировать городскую и сельскую промышленность».

Он в полной мере осознавал необходимость укрепления международного положения Республики, и среди способов достижения этой цели указывает на необходимость использования всех и всяческих противоречий и конфликтов «между окружающими нашу страну капиталистическими группами и правительствами»; самоотверженное оказание «помощи пролетарской революции на Западе»; всемерное укрепление Красной Армии.

Характерно, что уже в это время, в отличие от большинства советских руководителей, устремивших ожидающий взгляд на Запад, он призывает: «Нужно раз и навсегда усвоить ту истину, что кто хочет торжества социализма, тот не может забыть о Востоке».

В противовес политикам, надеявшимся на «мировую революцию», Сталин проявляет исключительный прагматизм и реалистическую дальновидность. Он указывает на необходимость «искать формы и способы хозяйственного кооперирования с враждебными капиталистическими группами Запада для получения необходимой техники... Концессионная форма отношений и внешняя торговля – таковы средства для достижения этой цели».

Сталин глубоко обдумал поворот в тактике возрождения хозяйства страны, и, принимая без оговорок «новую экономическую политику», он исходит из задач «развивать мелкое производство и мелкую промышленность в нашей стране, допустить частичное возрождение капитализма, поставив его в зависимость от государственной власти, привлечь арендаторов и акционеров и т.д.».

Это были взвешенные мысли. Но он не изменил своим убеждениям. Во главу утла он по-прежнему ставит союз «пролетариата и трудового крестьянства». Он призывает к его укреплению через привлечение «к государственной строительной работе наиболее инициативных и хозяйственных элементов из крестьян». Он требует «всемерной помощи крестьянам «сельскохозяйственными знаниями, ремонтом машин и пр.», «развития правильного обмена продуктов между городом и деревней; постепенной электрификации сельского хозяйства».

Однако главный ключ успеха в строительстве нового государства Сталин видит в необходимости индустриализации страны. Он предлагает сосредоточить «максимум сил на овладении основными отраслями индустрии и улучшении снабжения занятых там рабочих»; развить «внешнюю торговлю по линии ввоза машин, оборудования»; привлечь к этому «акционеров, арендаторов»; создать «хотя бы минимальный продовольственный маневренный фонд»; обеспечить «электрификацию транспорта, крупной промышленности».

Очевидно, что в этих его мыслях и соображениях уже выражены наметки его будущего грандиозного плана индустриализации. Решение этих задач станет неотъемлемым делом жизни Иосифа Сталина в будущем, а пока как нарком по делам национальностей он занят едва ли не первостепенной для многонационального Советского государства задачей: приведением межнациональных отношений в стройную систему.

Россия, как бурлящий котел, наполненная кипением национальных старых обид, взаимных противоречий, национального эгоизма и амбициозных клановых претензий, не могла существовать единым сообществом без решения этого вопроса. И роль Сталина в строительстве СССР в этой связи не может быть преувеличена при употреблении любых, самых превосходных эпитетов в оценке его деятельности. Более того, именно неприятие, отвержение ряда его предложений в эти годы привело впоследствии к разрушению заложенного им здания великого государства.

Вторым направлением государственного строительства, вошедшим в полномочия Сталина как члена правительства, стало создание системы государственного контроля. Возглавляемый им с 1919 года наркомат Госконтроля был преобразован в наркомат Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ, или Рабкрин).

Целью деятельности этого органа, по мнению Сталина, являлось создание рабочего аппарата по управлению страной. Уже на I Всероссийском совещании ответственных работников РКИ 15 октября 1920 года он обоснованно указывал, что «страной управляют на деле не те, кто выбирает своих делегатов в парламенты при буржуазном порядке или на съезды Советов при советских порядках. Нет. Страной управляют фактически те (люди), которые овладели на деле исполнительными аппаратами государства, которые руководят этими аппаратами».

Эта сформулированная им аксиома не потеряет смысла до тех пор, пока будет существовать любой аппарат управления. Однако обратим внимание на то, что, по существу, он получил государственную власть уже тогда, когда стал руководить органами Госконтроля, но даже Ленин осознал это лишь спустя некоторое время.

Исключительность Сталина как организатора состояла в том, что он не был администратором в обычном смысле этого понятия. Его отличала способность особым, почти инстинктивным чутьем осуществлять трансформацию административной власти в политическую.

Он являлся личностью с государственным складом ума, с прирожденным даром руководителя, понимавшего и глубоко осознававшего механизм управления любым цивилизованным обществом Если бы существовало мировое правительство, то лучшего его главы, чем Сталин, не нужно было бы желать. Впрочем, в определенный период, когда в годы Второй мировой войны он фактически первенствовал в «большой тройке», он номинально стал и главой ведущих лидеров мировой цивилизации.

То, что в советской системе вершину руководящего механизма олицетворяла большевистская партия, определилось лишь как особенность развития российской истории, но почти объективной закономерностью явилось то, что ведущей фигурой после Ленина оказался Сталин. И, пожалуй, не стань Иосиф Сталин Генеральным секретарем, то, возможно, высшим органом, реально управлявшим Советским государством, могла выступить иная структура. К примеру, та же Рабоче-крестьянская инспекция.

Для обретения власти ему не нужен был «громкий» пост, его положение определялось тем кругом людей, на которых он опирался. А опирался он в первую очередь и главным образом на выходцев из рабочих и крестьян. Превращаясь в профессиональных руководителей в различных сферах деятельности, именно они поддерживали Сталина во всех перипетиях внутрипартийной борьбы. Именно они являлись той движущей и исполнительной силой, которая создала в дальнейшем мощь Советского государства.

Затертое от неразборчивого употребления крылатое сталинское выражение, что «кадры решают все», не было его откровением 30-х годов. Еще в 1920 году он указывал: «Основная задача РКИ состоит в том, чтобы выращивать, подготовлять эти кадры, привлекая к своей работе широкие слои рабочих и крестьян. РКИ должна быть школой для таких кадров из рабочих и крестьян». Кстати, и в оценке Ленина РКИ должна была стать приводным механизмом управления Советского государства.

На что же, по мнению Сталина, должны были направить свою деятельность органы РКИ? Прежде всего он ставит задачу организации учета и контроля, охватывающих все стороны хозяйственной деятельности. Поэтому он призывал свой аппарат помогать «нашим товарищам, стоящим у власти, как в Центре, так и на местах, устанавливать наиболее целесообразные формы отчетности, (которые) помогали бы налаживать аппараты снабжения, аппараты мирного и военного времени, аппараты хозяйствования».

Это были шаги к тому, что впоследствии вылилось в плановость советской экономики. Его логика очевидна, но при этом он отмечает, что «никакая плановая работа немыслима без правильного учета. А учет немыслим без статистики».

Сталин не принадлежал к людям, зашоренным идеологическими догмами. Знаменательно, что он отвергал сложившееся в партийной среде высокомерное мнение о «буржуазных» специалистах. «В буржуазном государстве, – указывает он, – статистик имеет некоторый минимум профессиональной чести. Он не может соврать. Он может быть любого политического убеждения и направления, но, что касается фактов и цифр, то он отдаст себя на заклание, но неправды не скажет. Побольше бы нам таких буржуазных статистиков, людей, уважающих себя...»

Не менее важное значение в системе организации управления он придает и достоверности отчетности. «Никакая хозяйственная работа без отчетности двигаться не может. А наши бухгалтера не всегда, к сожалению, отличаются элементарными свойствами обычного буржуазного, честного бухгалтера.

Я преклоняюсь перед некоторыми из них, среди них есть честные и преданные работники, но имеются и паршивые, которые могут сочинить любой отчет, и некоторые опаснее контрреволюционеров – это факт. Не преодолев этих недочетов, не ликвидировав их, мы не можем двинуть дальше ни хозяйства страны, ни ее торговли».

Да, он знал принципы управления и умел ими пользоваться, и одной из деловых особенностей характера Сталина являлось то, что он сам никогда не сторонился «рутинной» деятельности. Наоборот, он всегда был готов взвалить на себя бремя любой работы, которой избегали другие деятели партии, но он и умел выполнять эту работу. Конечно, предоставление Сталину широких должностных полномочий не могло не привлечь внимания, хотя бы из чувства элементарной зависти.

Очередной XI съезд партии открылся 27 марта. В политическом отчете ЦК, с которым выступил Ленин, прозвучали итоги первого года нэпа и оценки перспектив дальнейшего хозяйственного строительства. Среди наскоро сколоченных оппозиционных группировок было много недовольных проводимой линией. Критикуя некоторые положения доклада Ленина, выступивший в прениях сторонник Троцкого Преображенский сделал выпад и по вопросам кадровой политики.

Он бросил, по его мнению, убийственное замечание: «Или, товарищи, возьмем, например, товарища Сталина, члена Политбюро, который является в то же время наркомом двух наркоматов. Мыслимо ли, чтобы человек был в состоянии отвечать за работу двух комиссариатов и, кроме того, за работу в Политбюро и в Оргбюро и в десятке цекистских комиссий?» Преображенский упрекал Ленина не из деловых соображений. То была зависть рядовой посредственности. Человека, который и сам был не прочь подержаться за «министерский портфель».

В заключительном слове Ленин своеобразно парировал это обвинение: «Вот Преображенский здесь легко бросил, что Сталин в двух комиссариатах. А кто не грешен из нас? Кто не брал бы несколько обязанностей сразу? Да и как можно сделать иначе? Что мы можем сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Наркомнаце, чтобы разобраться со всеми туркестанскими, кавказскими и прочими вопросами?

Ведь это все политические вопросы! А разрешить эти вопросы необходимо, это вопросы, которые сотни лет занимали европейские государства, которые в ничтожной доле разрешены в демократических республиках. Мы их разрешаем, и нам нужно, чтобы был человек, к которому любой из представителей наций мог бы подойти и подробно рассказать, в чем дело.