Текст книги "Чингисхан. Пенталогия (ЛП)"

Автор книги: Конн Иггульден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 133 страниц)

– Зачем приехали в Баотоу?

Возница сбивчиво пробормотал что-то в ответ. Сердце Тэмуге заколотилось сильнее, но в этот миг Чен И посмотрел в сторону города. Сразу за воротами раскинулась рыночная площадь, уже ожившая с первыми лучами солнца. Коротышка незаметно кивнул, и среди прилавков раздался грохот, заставивший стражника обернуться.

Площадь вдруг заполнилась детьми, которые, казалось, выскакивали отовсюду и бегали с криками, увертываясь от торговцев. Ошеломленный Тэмуге увидел, что кое-где поднимаются густые клубы дыма. Выругавшись, стражник рявкнул на своих сонных товарищей. Меж тем суматоха усиливалась, уже кричали: «Держи вора!», а в нескольких местах рухнули торговые палатки – кто-то сбил шесты, на которых держались навесы.

Стражник у ворот хлопнул ладонью по повозке, хотя никто не понял, разрешил ли он двигаться дальше или приказал стоять на месте, а затем вместе с остальными пятью воинами побежал к рынку – наводить порядок. Тэмуге украдкой бросил взгляд вверх, на помост. Арбалетчиков нигде не было видно. Надеясь, что им сейчас не до повозки, Тэмуге заставил себя смотреть вперед. Возница щелкнул языком, и путники въехали в город.

На маленькой площади бушевал огонь. Он охватывал одну палатку за другой, трещал, заглушая вопли торговцев. На пожар сбегались стражники, но юркие ребятишки уже исчезли в переулках, унося с собой украденные товары.

Обе повозки свернули на тихую улицу, Чен И словно не видел происходящего на рынке. Шум понемногу стихал, и Тэмуге вновь откинулся на тюки, вытирая пот со лба.

Это не могло быть простым совпадением. Чен И подал сигнал. Тэмуге вновь задумался о случайном знакомом, встреченном на реке. Наверняка коротышка не нуждался в нескольких жалких монетах, учитывая, что трюм его джонки был забит драгоценным грузом. Похоже, ему просто требовались люди, чтобы охранять товар.

Они ехали по лабиринту дорог, сворачивая то и дело в узенькие переулки. Тэмуге и Хасару казалось, что на них давят здания, построенные так тесно, что в тень между ними никогда не проникали лучи солнца. Раза три другим возчикам приходилось откатывать телеги в переулки и тупики, чтобы пропустить Чена И. Уже полностью рассвело, улицы заполнились народом. Тэмуге и Хасар никогда не видели столько людей в одном месте. Повсюду стояли десятки лавчонок, где торговали горячей едой из глиняных горшков. Раньше Тэмуге даже не представлял, что можно найти пищу, едва проголодаешься, и вовсе не обязательно самому охотиться или резать скот. Крестьяне и ремесленники подходили к лоткам, жадно ели руками, тряпками вытирали рты и снова возвращались в толпу. У многих были связки бронзовых монет, нанизанных на шнурок. Хотя Тэмуге знал о ценности серебра, он никогда не видел, как деньги меняют на товары. С открытым от удивления ртом юноша глазел на все новые и новые чудеса, которые открывались его взору. Он видел стариков-писцов, за плату составляющих послания; кудахчущих кур; людей, которые точили ножи на камнях, вращающихся между ног. Тэмуге смотрел на красильщиков с ладонями, испачканными синим или зеленым, нищих и торговцев амулетами от всевозможных недугов. На каждой улице кипела жизнь, громкая и яркая. К своему удивлению, Тэмуге вдруг понял, что ему здесь нравится.

– Как хорошо! – тихо произнес он.

Хасар возразил, бросив на Тэмуге сердитый взгляд:

– Воняет и слишком много людей.

Злясь на глупого брата, который словно не замечал царившего вокруг оживления, Тэмуге отвернулся. На время он забыл о своей тревоге, хотя ему мерещилось, что стражники бросились за ними в погоню по лабиринту Баотоу и вот-вот за спиной раздастся грубый окрик. К счастью, все обошлось. Тэмуге видел, что Чен И тоже успокоился. Повозки кружили по улочкам, с каждой минутой отдаляясь от городских стен и приближаясь к трепещущему сердцу города.

ГЛАВА 13

Обе повозки громыхали по вымощенным булыжником улицам, пока не подъехали к массивным воротам из литого железа. Ворота открылись и, пропустив повозки, тут же закрылись. Тэмуге оглянулся и закусил губу, увидев, что перед металлическими прутьями опустили деревянные створки, прячущие двор от посторонних взглядов.

После уличного шума и толкотни здесь было бы хорошо и спокойно, если бы не ощущение несвободы, подумал Тэмуге. Город ошеломил его, потряс до глубины души своей сложной и запутанной жизнью. Юноша восхищался Баотоу, одновременно мечтая оказаться в безлюдной степи, глотнуть воздуха и вновь погрузиться в городскую сутолоку. Он встряхнул головой – что бы ни случилось, нужна ясность мыслей.

Повозки дернулись и заскрипели, когда путники, подчиняясь приказу Чена И, спрыгнули на землю. Тэмуге встал рядом с Хасаром, чувствуя, как возвращается тревога. Коротышка капитан, казалось, не замечал пассажиров, пока выбежавшие люди разгружали бесценный груз. Разбившись на пары, они в считаные минуты перетаскали рулоны шелка в дом, и Тэмуге еще раз подивился паутине связей Чена И.

Одноэтажный дом с мощеным внутренним двориком явно принадлежал человеку состоятельному. Он не походил на лачуги, которые его окружали. Возможно, поблизости имелись другие богатые дома, так же хорошо спрятанные. Тэмуге залюбовался островерхой крышей с тысячами одинаковых глазурованных черепиц красного цвета и невольно сравнил жилище оборотистого цзиньца с войлочными юртами, в которых вырос сам. Больно кольнула зависть. Народ Тэмуге никогда не знал роскоши.

Дом по периметру окружала крытая галерея, поддерживаемая красными деревянными столбами высотой в два этажа. По углам стояли вооруженные люди, и Тэмуге понял, что просто так отсюда не выйдешь. Все будет зависеть от Чена И.

Возчики откатили пустые повозки, и Тэмуге, Хасар и Хо Са остались стоять посреди двора под любопытными взглядами. Хасар сунул руку под тряпки, в которые был замотан лук.

– Мы не сможем пробиться к выходу, – прошептал Тэмуге.

Хасар вздрогнул – брат озвучил его собственные мысли.

– Никто не собирается открывать нам ворота, – тихо ответил он.

Чен И зашел в дом и вскоре вернулся в черном халате с длинными рукавами и кожаных сандалиях. Тэмуге заметил на боку цзиньца изогнутый меч. Видно, коротышка был привычен к оружию.

– Добро пожаловать в мой дом, – произнес он, к удивлению Тэмуге. – Разделите со мной трапезу.

– У нас дела в городе, – сказал Хо Са, показывая на ворота.

Чен И нахмурился. Он больше не походил на отчаянного лодочника, роль которого он так успешно сыграл. Он стоял с серьезным лицом, заложив руки за спину.

– Я настаиваю. Нам нужно кое-что обсудить.

Не дожидаясь ответа, Чен И вошел в дом. Путники последовали за ним. Оказавшись в тени галереи, Тэмуге бросил долгий взгляд на ворота и едва сдержал дрожь при мысли о тяжелой черепичной крыше. Казалось, Хо Са нисколько не обеспокоен, а вот Тэмуге ясно представил, как ломаются массивные балки, рушится потолок, погребая всех под обломками. Он вновь забормотал заклинания Кокэчу, тщетно пытаясь успокоиться.

В хозяйские покои вела деревянная дверь, отделанная изысканной бронзовой чеканкой. Тэмуге увидел выбитые на металле силуэты летучих мышей, но не понял, что они означают. Он не успел спросить – хозяин и гости вошли в богато украшенную комнату. Тэмуге еще никогда не встречал подобного великолепия! Хасар принял равнодушный вид, а его брат не мог надивиться на роскошное убранство, незнакомое людям, рожденным в юртах. Всюду курились благовония. Однако кочевникам, привыкшим к горным ветрам, воздух показался несколько затхлым. Тэмуге по-прежнему поглядывал наверх, ни на миг не забывая об огромной тяжести, нависшей над головой. Хасару тоже было не по себе, он молча хрустел суставами пальцев.

Стулья и скамьи стояли за ширмами из черного дерева и шелка, пропускавшими свет из других комнат. На первый взгляд казалось, что вся мебель сделана из ценных пород дерева, тщательно подобранных по цвету. Полированные деревянные колонны поднимались к потолку. Натертый до блеска узорчатый пол из тысяч кусочков почти сиял. После зловонных грязных улиц комната была чистой и гостеприимной, а от позолоты казалась теплой и уютной. Заметив, что Чен И на пороге сменил сандалии на чистую обувь, Тэмуге покраснел и вернулся к двери. Едва он скинул гутулы, к нему подошел слуга и опустился на колени – помочь юноше переобуться в белые войлочные туфли.

На резном столике у дальней стены стояло несколько бронзовых чаш, над ними курился белый дым. Чен И подошел к маленькому алтарю, склонил голову и поблагодарил богов. Правда, Тэмуге не понял, за благополучное возвращение или за что-то еще.

– Ты живешь в красоте и роскоши, – обратился он к хозяину дома, тщательно выговаривая трудные звуки чужого языка.

Чен И привычно склонил голову набок. Единственный жест, оставшийся от пройдохи лодочника.

– Благодарю за любезные слова, – сказал он. – Хотя порой я с грустью вспоминаю молодость – я тогда перевозил товары по Желтой реке. У меня ничего не было, зато жизнь казалась проще.

– Откуда у тебя такое богатство? Чем ты сейчас занимаешься? – спросил Хо Са.

Чен И слегка наклонил голову, однако отвечать не стал.

– Вы, наверное, хотите помыться перед трапезой, – произнес он. – От всех нас воняет рекой.

Чен И направился в другой внутренний двор, прямо за первым, жестом велев путникам следовать за ним. Едва выйдя из-под тяжелой крыши на солнцепек, Тэмуге и Хасар расправили плечи. Откуда-то доносился плеск воды, Хасар осмотрелся и увидел бассейн с толстыми ленивыми рыбками, которые заметались, когда на них упала тень монгола.

Чен И не сразу заметил, что Хасар отстал. Он оглянулся, увидел, что тот раздевается, и весело расхохотался.

– Ты убьешь моих рыбок! – воскликнул он. – Идите сюда, к бане.

Хасар сердито дернул плечами, вновь накинул халат и пошел за Тэмуге и Хо Са, не обращая внимания на ухмылку тангутского воина.

В дальнем конце второго двора гости увидели открытую дверь, из которой вырывались клубы пара. Чен И пригласил их войти.

– Делайте то же, что и я, – сказал хозяин. – Вам понравится.

Он торопливо разделся, обнажив жилистое, покрытое шрамами тело. Увидев два бассейна, от одного из которых поднимался пар, Тэмуге направился было к ним, но Чен И покачал головой. К нему подошли двое невольников, и он поднял руки. К огромному удивлению Тэмуге, рабы окатили хозяина водой из ведер, а затем, обернув ладони тряпками, натерли его тело чем-то пенистым, от чего оно стало скользким и белым. Еще несколько ведер воды, и только после этого Чен И шагнул в бассейн, крякнув от удовольствия.

Тэмуге сбросил халат и взволнованно сглотнул. Каким бы грязным он ни был, ему совсем не нравилось, что его будут касаться посторонние люди. Юноша зажмурился, когда его облили водой, и не открывал глаз, пока сильные руки мяли и терли его тело, поворачивая из стороны в сторону. Вода в последних ведрах была ледяной, и он ахнул от неожиданности.

Осторожно ступая, Тэмуге вошел в горячую воду, нащупал каменную лавку и сел, чувствуя, как расслабляются мышцы спины. Потрясающее ощущение, подумал Тэмуге. Вот так нужно жить! Рабы хотели вымыть Хасара, тот сердито отмахнулся от их рук. Слуги замерли, затем один попробовал продолжить – и в тот же миг получил кулаком в висок и покатился по плиточному полу.

Чен И расхохотался, что-то приказал рабам, и они послушно отошли. Упавший не без труда встал и с поклоном протянул тряпицу Хасару, который обтирался до тех пор, пока ткань не почернела от грязи. Тэмуге отвернулся, увидев, что брат поставил ногу на каменную скамью у стены и моет гениталии. Закончив, Хасар вылил на себя ведро воды, не переставая бросать злобные взгляды на человека, которого ударил.

Четверо мужчин молча сидели в горячей воде, затем Чен И встал и плюхнулся в соседний бассейн. Остальные последовали его примеру, уставшие и измученные тревогами и тяготами дальнего пути. Хасар выдохнул, с головой погрузился в холодную воду и вынырнул, шумно отплевываясь и чувствуя прилив энергии. Монголы не знали горячих ванн, окунуться же в холодную купель было ничуть не сложнее, чем прыгнуть в горную реку. Тэмуге с тоской посмотрел на исходящий паром бассейн с горячей водой, но не стал туда возвращаться.

Пока гости плескались, Чен И вышел из воды, и рабы полотенцами осушили его тело. Хасар и Тэмуге не мешкая вылезли вслед за ним. Хасар хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Невольники не рискнули подойти к нему еще раз, а просто вручили большой кусок грубой ткани. Хасар растирался, пока кожа не запылала. Он развязал шнурок, который удерживал волосы, и те рассыпались длинными черными прядями.

Тэмуге с отвращением взглянул на жалкое заношенное тряпье – свой халат, хотел было его поднять, но Чен И хлопнул в ладоши, и слуги принесли чистую одежду. Как приятно избавиться от лодочной вони, подумал Тэмуге, поглаживая мягкую ткань. Он мог только предполагать, что задумал Чен И.

Угощение было обильное и изысканное, хотя Хасар и Тэмуге тщетно искали баранину.

– Что это? – спросил Хасар, взяв пальцами кусочек светлого мяса.

– Змея с имбирем, – пояснил хозяин и показал на другое кушанье. – Думаю, вы пробовали собачатину.

Хасар кивнул.

– В голодные времена, – ответил он и сунул руку в суп за очередным куском.

Не выказывая ни малейших признаков отвращения, Чен И взял деревянные палочки и показал монголам, как захватывать ими пищу. Только Хо Са умел есть палочками, и Чен И слегка покраснел, заметив, что оба брата уронили мясо и рис на скатерть. Чен И вновь показал монголам, как правильно пользоваться приборами, но в этот раз поставил тарелки с едой перед гостями, чтобы те могли есть руками.

Хасар едва сдерживал гнев. Его заставили помыться, нырнуть в холодную воду и вырядиться в одежду, от которой зудит все тело. А сейчас он сидит в незнакомой комнате в окружении странных предметов и чувствует, что вот-вот взорвется. Отказавшись от попыток ухватить что-либо палочками, Хасар сердито воткнул их в чашку с рисом. Чен И недовольно хмыкнул и быстрым движением вытащил палочки.

– Так их втыкают, когда хотят нанести оскорбление, – сказал он Хасару. – Хотя вряд ли ты об этом знал.

Хасар увидел поднос с жареными сверчками и набил ими рот, радуясь, что нашел блюдо, с которым можно справиться без особого труда.

– Вот так-то лучше, – сообщил он, смачно пережевывая насекомых.

Тэмуге, который старательно повторял действия Чена И, ел жареные пампушки, окуная их в соленую воду. Когда сверчки закончились, Хасар взял из вазы с фруктами два апельсина. Надкусил один, выплюнул кожуру и, очистив плод руками, вгрызся в сочную мякоть. Как и его брат, Хасар с видимым нетерпением ждал, что скажет Чен И.

Покончив с едой, хозяин дома с интересом посмотрел на Хасара, расправляющегося с апельсином, затем положил палочки на стол и молча стал следить за тем, как слуги убирают остатки трапезы. Вскоре они ушли. Чен И остался наедине с гостями. Он откинулся на спинку скамьи и посмотрел на монголов. Из его взгляда исчезло напускное равнодушие, и коротышка вновь стал похож на ушлого лодочника, которого они знали.

– Зачем вы приехали в Баотоу? – спросил он Тэмуге.

– За товаром, – не задумываясь, ответил тот. – Мы торговцы.

Чен И покачал головой.

– Торговцы не носят с собой монгольский лук и не стреляют так метко, как твой брат. Вы из кочевников. Что вам нужно на земле императора?

Тэмуге тяжело сглотнул, пытаясь собраться с мыслями. Похоже, Чен И давно обо всем догадался, но не выдал их. Тем не менее юноша никак не мог решить, стоит ли ему доверять. Слишком много в нем странного и непонятного.

– Да, мы из племен великого хана, – сказал он. – И хотим торговать с вашим народом.

– Я тоже торговец и готов выслушать ваше предложение.

Чен И говорил с невозмутимым видом. Впрочем, Тэмуге чувствовал, что коротышка сгорает от любопытства.

– Хо Са спросил, откуда у тебя это богатство, – медленно произнес он, подбирая слова. – Ты владеешь роскошным домом, слугами – и в то же время незаконно перевозишь товары, подкупаешь стражников и устраиваешь переполох у городских ворот. Кто ты такой и почему мы должны тебе доверять?

Чен И смерил гостей холодным взглядом.

– Я человек, которому не по себе от одной мысли, что вы бродите по городу и болтаете лишнее. Сколько времени потребуется императорским воинам, чтобы вас поймать? И как быстро вы расскажете им все, что видели?

Чен И подождал, пока Тэмуге переведет его слова брату.

– Скажи ему, что, если нас убьют или возьмут в плен, Баотоу сгорит дотла, – произнес Хасар, разламывая второй апельсин пополам и высасывая сок из одной половинки. – Чингис знает, где мы, и придет сюда в следующем году. Тогда коротышка увидит, как пылает его драгоценное жилище. Так ему и передай.

– Ты бы лучше помолчал, брат, если хочешь выбраться отсюда живым.

– Пусть говорит, – вмешался Чен И. – Почему это мой город сгорит, если вас убьют?

К ужасу Тэмуге, Чен И знал их язык. Говорил с сильным акцентом, но вполне понятно. У Тэмуге сжалось сердце, когда он представил, что лодочник мог подслушать на пути в Баотоу.

– Кто научил тебя нашему языку? – с напором спросил он, на миг позабыв о своих страхах.

Чен И тоненько рассмеялся, его пронзительный смех звучал совсем не успокаивающе.

– Неужели вы думаете, что никто из чужеземцев не бывал в Цзинь до вас? Уйгуры давно приезжают сюда за шелком, а некоторые остаются.

Чен И хлопнул в ладоши, и в комнату вошел еще один человек. Он был чисто вымыт, в простой цзиньской одежде, но с монгольским лицом и широкими плечами, которые выдавали хорошего лучника. Хасар встал, чтобы поздороваться, схватил его за руку и хлопнул по спине. Незнакомец радостно улыбнулся в ответ.

– Как приятно увидеть в этом городе хоть одно нормальное лицо! – воскликнул Хасар.

Похоже, незнакомец не мог больше сдерживаться.

– И мне тоже, – сказал он, бросив украдкой взгляд на Чена И. – Как там, в степях? Я уже много лет не был дома.

– Степь все такая же, – ответил Хасар.

Внезапно его озарила догадка, и он потянулся к бедру, туда, где обычно висел меч.

– Этот человек – твой раб?

Чен И без тени смущения взглянул на Хасара.

– Конечно. Квишан был торговцем, пока не сыграл со мной на деньги.

Квишан пожал плечами.

– Верно. Еще несколько лет, и я рассчитаюсь с долгом, вернусь в степи и найду себе жену.

– Первым делом найди меня – я тебе помогу, – пообещал Хасар.

Квишан поклонился, и Хасар принял этот жест как нечто само собой разумеющееся. Чен И нахмурил брови, его взгляд посуровел.

– Все-таки ответьте, почему мой город должен сгореть? – обратился он к гостям.

Тэмуге открыл было рот, но Чен И поднял руку.

– Нет, я тебе не доверяю. Твой брат говорил правду, когда думал, что я не понимаю. Пусть отвечает он.

Хасар взглянул на брата, наслаждаясь его смятением. Немного помедлил, подыскивая нужные слова. Кто знает, вдруг Чен И прикажет их убить? Монгол передвинул руку поближе к спрятанному в складках одежды ножу.

– Когда-то мы были племенем Волков, – начал Хасар. – Мой брат объединил все племена. Западное Ся стало первым государством, которое платит нам дань. Скоро таких государств будет больше.

Хо Са недовольно заерзал. Никто не обращал на него внимания. Хасар сидел, словно каменное изваяние, глядя Чену И в глаза.

– Возможно, я сегодня умру, но, если это случится, мой народ двинется войной на Цзинь и разрушит ваши города, не оставив камня на камне.

Чен И слушал с серьезным лицом. Он не слишком хорошо знал язык чужеземцев – лишь в пределах, необходимых для торговли, – и предпочел бы говорить на родном, но решил, что гости воспримут это как слабость.

– По реке новости разносятся быстро, – сказал он, делая вид, что не замечает настойчивого взгляда Хасара. – Я слышал о войне в Си Ся, но не знал, что победили кочевники. Повелитель тангутов погиб?

– Был жив, когда я уезжал, – произнес Хасар. – Выплатил дань и отдал Чингису в жены свою дочь. Красивая девушка!

– Я так и не услышал ответа на свой вопрос, только угрозы, – напомнил Чен И. – Зачем вы пожаловали сюда, в мой город?

Хасар заметил, что Чен И сделал ударение на слове «мой». Монгол был не силен в переговорах, ему не хватало коварства, чтобы сплести убедительную ложь, и потому не стал лукавить.

– Нам нужны каменщики, – признался Хасар. Не обращая внимания на встревоженный вздох Тэмуге, он продолжил: – Хотим узнать секреты ваших городов. Нас послал великий хан. Для него Баотоу всего лишь место на карте, ничем не отличающееся от других.

– Это мой дом, – в раздумье пробормотал Чен И.

– Ты можешь его спасти, – сказал Хасар, чувствуя, что сейчас самое время обратиться к цзиньцу с просьбой. – Никто не тронет Баотоу, если мы вернемся и расскажем о твоей помощи.

Монгол не торопил Чена И с решением, ждал, хотя его самого бросило в пот. Всего один возглас, и комната наполнится вооруженными людьми. Конечно, Чингис отомстит за братьев и уничтожит город, но откуда это знать Чену И? Вполне возможно, он считает их хвастунами и лжецами.

Квишан нарушил молчание. Побледнев, он спросил низким от волнения голосом:

– Неужели племена объединились? И уйгуры тоже с ними?

Хасар кивнул, не сводя глаз с Чена И.

– Синий уйгурский туг стал частью девятибунчужного знамени великого хана. Мы долго страдали под пятой Цзинь. Это время прошло. Мы готовы к войне, брат.

Чен И вгляделся в лицо Квишана, озарившееся надеждой.

– Я согласен на сделку, – неожиданно произнес он. – Вы получите от меня все, что нужно. Когда вернетесь к своему хану, передадите ему, что здесь есть человек, которому можно довериться.

– А что нам за польза от перевозчика краденого? – осведомился Хасар, и Тэмуге чуть не застонал вслух, когда брат продолжил: – Какое ты имеешь право решать судьбу города?

– Даже если вы лжете или вас постигнет неудача, я ничего не потеряю. А коли вы говорите правду, вам нужны будут союзники, верно? Я влиятельный человек.

– И ты предашь своего императора? – спросил Хасар, проверяя Чена И.

К удивлению монгола, коротышка сплюнул на узорчатый пол.

– Это мой город. Мне докладывают обо всем, что здесь происходит. И я не люблю вельмож, которые считают простых людей грязью под колесами повозок. Императорские воины убили мою семью и друзей. Я видел, как вешали моих близких за то, что они отказались меня выдать. Какое мне дело до императора и его приближенных?

Он поднялся на ноги, за ним встал и Хасар.

– Мое слово крепче железа, – сказал он Чену И. – Раз я пообещал отдать тебе город, ты будешь им править, когда мы придем сюда.

– Ты говоришь за хана? – удивился Чен И.

– Он мой брат. Я могу говорить за него, – ответил Хасар.

Чен И с Хасаром обменялись взглядами. Тэмуге и Хо Са молча следили за ними.

– Я еще на лодке понял, что ты воин. Шпион из тебя никудышный, – усмехнулся Чен И.

– А я знал, что ты вор, причем хороший, – не остался в долгу Хасар.

Оба весело расхохотались и крепко пожали друг другу руки.

– Здесь много людей, которые мне обязаны. Я найду все, что вам нужно, и позабочусь, чтобы вы благополучно добрались домой, – пообещал Чен И.

Он снова сел, приказал принести вина и стал разговаривать с Тэмуге. Юноша никак не мог понять, почему коротышка поверил Хасару. Впрочем, это не имело значения. Главное – у них появился союзник в Баотоу.

Наступил вечер. Хасар, Хо Са и Тэмуге согласились немного поспать перед долгой ночью и ушли в комнаты за вторым внутренним двориком. Чен И легко обходился несколькими часами сна – еще с тех давних пор, когда скрывался в закоулках Баотоу от стражников. Сейчас он сидел с Квишаном и двумя телохранителями. Они тихо беседовали и играли в маджонг фишками из слоновой кости. Квишан долго молчал, лишь гремел зажатыми в кулаке костяшками. Он знал Чена И почти десять лет и видел, что тот любой ценой стремится к власти. Коротышка уже уничтожил главарей трех других тонгов, крупных уличных банд, и нисколько не преувеличивал, когда сказал Хасару, что ему известно обо всем, что происходит в городе.

Квишан сбросил одну костяшку и увидел, как над ней замерла рука Чена И. Судя по всему, человек, которого Квишан мог бы назвать другом, думал о чем угодно, только не об игре. Может, поднять ставки, чтобы списать еще немного со своего долга? Пожалуй, не стоит, решил Квишан: слишком свежи были воспоминания о том, как когда-то Чен И ввел его в заблуждение отсутствующим видом, а потом обыграл вчистую.

Чен И взял еще одну фишку, игра пошла дальше, пока один из охранников не воскликнул: «Панг!» Квишан тихо выругался.

Телохранитель показал три одинаковых костяшки, и Чен И положил руку на доску.

– На сегодня хватит. Ты, Хань, стал играть лучше, только вам пора к воротам.

Оба охранника встали и поклонились. Они служили Чену И верой и правдой, ведь он вытащил их из омерзительных трущоб. Квишан остался, чувствуя, что Чен И хочет с ним поговорить.

– Ты думаешь о чужеземцах, – сказал Квишан, собирая со стола фишки.

Чен И кивнул, глядя сквозь дверь-ширму в темноту. Вечер стал прохладным, и коротышка невольно задумался о том, что принесет ночь.

– Я уже говорил тебе, Квишан, что они странные. Когда трое из моих людей заболели, мне пришлось взять в лодку попутчиков – охранять шелк. Как знать, может, этих троих мне послали духи предков.

Он вздохнул и устало потер глаза.

– Заметил, как Хасар следил за охранниками? Ни на миг не расслаблялся. Пока мы плыли, он все время был настороже. И ты ведешь себя точно так же. Наверное, вы все одинаковые.

– Жизнь – борьба, хозяин, – пожал плечами Квишан. – Разве последователи Будды в это не верят? На моей родине, в степях, слабые умирают первыми. Так было всегда.

– Никогда не видел, чтобы кто-то стрелял из лука как Хасар. Почти в полной темноте, на качающейся джонке он убил шестерых. Неужели у вас все такие хорошие лучники?

Квишан аккуратно складывал костяшки маджонга в кожаный сундучок.

– Не все. Я, например, не силен в стрельбе из лука, ведь уйгуры ценят ученость и торговлю больше прочих степняков. А племя Волков всегда славилось жестокостью. – На какое-то время он застыл, опустив руки, а потом продолжил: – Не могу поверить, что один хан объединил все племена. Он, должно быть, великий воин.

Квишан захлопнул крышку кожаного сундучка и выпрямился. Ему хотелось выпить, чтобы успокоить желудок, но Чен И запретил прикасаться к крепким напиткам, когда нужна была ясная голова.

– Обрадуешься ли ты моим людям, когда они придут под стены Баотоу? – тихо произнес Квишан.

Он чувствовал взгляд Чена И, хотя не смотрел в его сторону.

– Думаешь, я предал свой город? – спросил Чен И.

Квишан взглянул на него и увидел, что глаза человека, которому он научился доверять, горят ненавистью.

– Пока ничего не известно, Чен И. Может, императорские войска разобьют новоявленного хана, и всех его союзников постигнет та же участь. Ты об этом не думал?

Чен И фыркнул:

– Конечно, думал, Квишан. Да только я слишком долго жил под пятой врага. Все, что у меня есть, – дом, слуги, даже те, кто поддерживает меня, – существует только благодаря лени и продажности императорских министров. Мы для них словно крысы в кладовых, они нас не замечают. Порой власти посылают какого-нибудь чиновника, чтобы навести порядок, и он вешает несколько сотен человек. Иногда – людей, полезных для меня, или тех, кого я люблю.

Чен И говорил с каменным лицом. Впрочем, Квишан знал, что он думает о своем сыне, почти мальчике, которого стражники схватили два года назад во время облавы в доках. Чен И сам снял его тело с виселицы, где оно висело, раскачиваясь под порывами речного ветра.

– Пожар не ведает, кого сжигает, – заметил Квишан. – Ты призываешь огонь в свой дом, в свой город. Кто знает, чем это закончится?

Чен И замолчал, прекрасно понимая, что может легко избавиться от чужеземцев. В Желтой реке часто находили голые раздувшиеся трупы. Никто бы не догадался о его причастности к смерти трех путников. И все же что-то в манере Хасара пробудило в сердце Чена И жажду мести – чувство, которое он таил с того самого утра, когда обнимал неподвижное тело сына.

– Пусть сюда придут твои воины, на конях и с луками. Я сужу о них по тебе, а не по обещаниям чужеземцев. Сколько лет ты работаешь на меня?

– Уже девять, хозяин, – ответил Квишан.

– И ты честно держишь слово, отрабатываешь долг. А сколько раз тебе выпадал случай сбежать и вернуться домой?

– Три, – признался Квишан. – Думаю, я мог бы скрыться без твоего ведома трижды.

– Я все знал, – сказал Чен И. – И о том лодочнике, что предложил тебе бежать в первый раз. Он был из моих людей. Ты бы не успел далеко уйти – тебе бы перерезали глотку.

– Значит, ты меня проверял, – нахмурился Квишан.

– Конечно, я же не глупец. И никогда им не был. Пусть пламя охватит Баотоу. Когда пожар закончится, я останусь живым среди пепла. Огонь обожжет императорских воинов. Может, тогда я наконец успокоюсь и познаю радость.

Чен И встал и потянулся, в его спине что-то громко щелкнуло.

– Ты, Квишан, игрок, и потому тебе приходится столько лет работать на меня. А я не позволял азарту завладеть собой. Я стал хозяином этого города, но всякий раз вынужден склонять голову, когда мимо проезжают заносчивые фавориты императора. Они горделиво гарцуют по улицам, а я уступаю им дорогу и иду по зловонным сточным канавам. – Коротышка уставился в темноту, его глаза словно помертвели. – Теперь я встану на их пути, и будь что будет.

ГЛАВА 14

После полуночи начался ливень. Тяжелые струи с шумом падали на улицы Баотоу, стучали по черепичным крышам – казалось, вдалеке рокочет гром. Чен И, похоже, радовался дождю, когда раздавал мечи своим людям. Меньше любопытных глаз – даже нищие забились подальше в подворотни. Перемена погоды была добрым знаком.

Шагнув на темную улицу, Хасар и Хо Са внимательно осмотрелись, проверяя, нет ли поблизости соглядатаев. Луны не было видно, ее свет лишь изредка пробивался сквозь бегущие облака. Тэмуге предполагал, что потоки воды смоют городское зловоние, но ошибся. Наоборот, оно словно повисло во влажном воздухе, запах гнили и отбросов проникал в легкие, вызывая тошноту. Сточные канавы были переполнены, и Тэмуге увидел, как бурное течение уносит что-то омерзительное, черное и мокрое. Юноша вздрогнул, внезапно ощутив присутствие огромного количества людей. Если бы не Чен И, он бы и не знал, с чего начинать поиски в бесконечном лабиринте домов и лавок, громоздившихся друг на друга.

У ворот к вышедшим из дома людям присоединились еще двое. Обычно в Баотоу не запрещалось ходить по улицам ночью, но десять человек наверняка привлекли бы внимание стражников. Чен И отправил одного вперед – осматривать перекрестки, а двум другим велел держаться поодаль и наблюдать, нет ли слежки. Тэмуге не мог избавиться от предчувствия, что вот-вот начнется бой. Он потрогал мокрую рукоять меча, который ему дал Чен И, надеясь, что вытаскивать оружие не придется. Юноша вздрогнул, когда вся компания почти бегом пустилась в путь. Сзади с громким стуком захлопнулись ворота. Никто не оглянулся.