Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)

– В летнем лагере торчали, – рядом на высокий стул (пьяные леди, шатаясь, почему-то улизнули) взобралась моя близняшка и широким жестом сдвинула в сторону пустые стаканы. – А так – всё по-прежнему. А у вас?

– Что может измениться за месяц? – пожал плечами Джек, протирая блестящий стакан. – Разве что… Ну, ходят слухи, что в Роман-Сити появилось новое братство вампиров. Какое именно, кто его глава, откуда они – черт знает.

– И всё же, – доверительно наклонился к нам пыхтящий сигаретой Джонсон, перебросив полотенце через плечо, – поговаривают, что они энергетические. КДВ пытается наладить с ними контакт, но пока ничего не выходит. И на улицах для людей стало не так безопасно, как раньше… Но это так! Слухи! – он махнул рукой. – Больше ничего нового, если вы хотели знать.

Новое братство вампиров, значит… Наверное, Винсент говорил об этом, так как упомянутая им тварь, жрущая людей, наверняка из новых. На меня, впрочем, это почему-то не произвело никакого впечатления. Может потому, что в Кварталах Нелюдей постоянно появляются какие-то бяки и буки, и их постоянно шинкуют в корейскую капусточку. А может потому, что меня ждали наказание и поединки. Впрочем, возможны оба варианта сразу.

Что же подумала Киара, я понять не смогла. Она всего лишь несколько секунд задумчиво анализировала известие в себе, а потом её симпатичное личико вновь стало обманчиво беспечным и весёлым. Вот почему в моей сестрёнке женственности больше, чем у меня – в ней всегда есть какая-то тайна, что-то скрытое. Это не в смысле, что спать она ложится в сапогах, как сказал когда-то один мужик, а в смысле, что её никогда не понимаешь до конца. Выгода из этого получается нам обоим. Как именно?.. Ну… долго рассказывать.

Кстати, КДВ – это Комиссия по делам вампиров.

– У нас здесь стрелка. Наших видели? – поинтересовалась Киара, любуясь своим отражением в надраенных до блеска стаканах, которые оба бармена расставили на стойке и протирали без необходимости, наверное, уже в сотый раз.

– Видели, конечно, – фыркнул Ли, беспечно жонглируя рюмками, – заграбастали себе два столика в правом, самом тёмном углу, утянули все пивные запасы и сидят там уже второй час.

Он выпустил колечко дыма, и сверкающая гранями рюмка пролетела прямо через него. Да. Тут было на что посмотреть. За несколько лет работы оба вампира стали мастерами своего дела. Жонглировать, конечно, они умели и раньше, но никогда – так виртуозно.

А Круг здесь уже второй час… Ну да, всё правильно, ему ж надо решить, на какую каторгу меня отправить. То ли в Сибирь, то ли в Тмутаракань, то ли на кладбище… Всё, пора отчаливать.

– О' кей, спасибо! – кивнула я и, оттолкнувшись от стойки, вошла в сумраки «Ночного оплота». Найти Круг Поединков оказалось не так сложно, хотя обычно прячется он от чужих глаз – лучше не придумаешь, но вот укрыться от него – почти невозможно. Братство смотрело прямо на нас, и не почувствовать этот пристальный взгляд было нельзя. Он упирается в тебя как раскалённый прут. Особенно неприятно, если упирается он между лопаток – а как правило, так и происходит. Это вообще караул. Но зато и проигнорировать такой взгляд – выше человеческих сил.

Я подошла к двум сдвинутым столам и заняла одно из нескольких свободных мест, на втором устроилась сестра, и окружающий мир: полупьяная веселящаяся ночь, люди, песни, смех – всё ушло за невидимую стену.

Здесь был свой мир. Живущий своей жизнью. И имя этой жизни – поединок.

– Итак, – Джо поднял серьёзные глаза (вернее, в темноте я могла только догадываться, что они серьёзные) от бокала с пивом, – мы в сборе. Не так ли?.. Русский воин.

– Тур.

– Варвар.

– Тень.

– Тигр.

– Вэмпи.

– Пума.

Когда-то нас было больше. В прошлом году ушло две трети общего состава: Еретик, Агония, Антихрист, Падший Ангел, Химера, Реквием и прочие – у них началась своя жизнь. Мы про них забыли, как велел Закон, и больше не вспоминали в пределах братства. Для нас их никогда не было. На самом деле просто потому, что никто из них ни разу со времени своего ухода не заявился к нам и не хлопнул каждого из нас дружески по плечу как раньше, когда мы ещё жили… кхм, под одной крышей. Бьюсь об заклад собственной башкой, мы бы в таком случае этот Закон послали куда подальше. Да, «мы бы…», если бы они вспомнил о нас и пришли.

А в Ночь Выбора в позапрошлом, прошлом и этом году никто не сдал экзамен. Не сумел. Не захотел. Правда, остаётся ещё августовская Ночь, и надеюсь, что наш состав пополнится, ведь нас так мало и мы попросту… вырождаемся.

Итак, старшие бойцы ушли. Но вот перекличка осталась. Это что-то вроде вступления. Точнее, единственное вступление, которое допускает нынешний Судья. В его манере говорить сразу и по делу. Вполне простительная черта – горошить людей, правда? Зато вы знаете, как у меня самообладание закалилось в дружбе с ним? Я теперь настоящий морж!

– Великолепно, – откинувшись на спинку стула, продолжал тем временем темнокожий парень, умудряясь не кричать, и в то же время быть слышимым. – Вопрос, по которому мы собрались – что делать с одним из нас, нарушившим пункт Кодекса, а именно: «Никто не имеет право менять правила Подхватства по собственной воле». Вэмпи!

– Да! – спокойно подняла я руку, будто показывая, что всё ещё присутствую. Не было страха или волнения. Только лихорадочный интерес. Любопытство. Что же такое произойдёт? Что они решили? Это не первое наказание в моей жизни, поэтому я, в принципе, готова ко всему. А иногда наказание вовсе и не наказание для меня. Так, развлекалово. Очередное приключение.

– Ты признаёшь свою вину? – холодно спросил Судья, не сводя с меня пристального взгляда.

Я на мгновение замешкалась, взвесив «да» и «нет» – причём «да» получилось тяжелее – а затем покорно ответила:

– Признаю.

С Кругом ведь и впрямь лучше не спорить. На собственной шкуре, правда, не пробовала, но и пытаться не хочу.

– Чудно. Мы знаем, что твой проступок – не первый в своём роде. Так бывало и раньше: ты выступала Подхватом вместо других, – продолжал Русский воин. – Следовательно, наказание будет гораздо строже, чем все предыдущие. Как Судья, я имею право вынести первый приговор, – серые глаза впились в мою душу когтями, словно кошка, и никакой полумрак не помешал им сделать это. – Итак, ты…

Он словно специально тянул слова, желая насладиться моей реакцией. Но это не так! Это же Джо! Ему так же тяжело, как и мне! Но почему он медлит? Зачем?!.

Моё сердце забилось чуть быстрее. Что же они всё-таки придумали?

– … лишаешься права…

Я нервно сглотнута и облизнула пересохшие губы.

– … бросать…

Моё дыхание пересеклось от шока. Секундное замешательство…

– … и принимать вызов.

– Что?!! – я вскочила и с грохотом опрокинула стул.

– Ты лишаешься права бросать и принимать вызов на… две недели, – холодно повторил Джо, и его глаза при этом смотрели бесстрастно: если ты Судья, позабудь о дружбе. – За эти две недели, мы выберем тебе второе наказание. Пока что ты, – его губы скривила невесёлая усмешка,

– свободна.

Минут пять я молчала, в изумлении глядя на всех, и судорожно пыталась проглотить ком, застрявший в моём горле.

– Д… Д-две недели? – как-то жалобно пролепетала я. – А… Как же… А сегодняшние два поединка?..

– Совет дал тебе на них разрешение, – спокойно проронил Тигр, выискивая что-то в своём стакане с пивом. – Но это последнее, что тебе позволено…

Он, замявшись, посмотрел на меня – в его глазах на мгновенье исчезла твёрдость бойца – и проронил:

– … Извини…

Некоторое время я стояла, переваривая известие – ведро льда за шиворот…

Какой позор… Какой позор!!!

Боже мой… В братствах нет более унизительной кары, чем лишение Права поединка. Не знаю, почему, это же не так уж и страшно, но так унизительно… Неужели это постигло и меня… Не-ет, быть того не может… Не может!!!

Но, глядя в глаза Кругу, я вдруг с отчаяньем поняла, что очень даже может. Очень даже.

– Скоро полночь… – тихим, неуверенным – не своим голосом произнесла я. – Тур, Тень, на мосту Грешников у нас…

– Конечно, – легко кивнул Майк и с готовностью, будто не желая ещё сильнее усложнять мне жизнь, поднялся. Я развернулась и побрела к выходу, ничего не видя перед собой и то и дело натыкаясь на посетителей.

… Вот так-так, а Варвар говорил, что Совет не умеет наказывать… Умеет и ещё как. Сегодняшнее наказание меня огорошило. Что-что, а вот Право поединка у меня ещё никогда не отбирали и никогда не унижали до такой степени. Я должна была выстоять пять массовок подряд (и выдерживала!), должна была достать денег или прогулять всю ночь на кладбище, не умерев и не убив ни одного охотника за моей шкурой, но это!..

Хотя… с другой стороны, Джо… прав, и нечего на него обижаться. Я часто плюю на Кодекс, некоторые положения которого, если говорить по совести, мне непонятны. Например, «… никогда не изменять себе». Не знаю, кто всё это придумал, но мне очень хотелось бы у него спросить: как я могу изменить себе и с кем?

А самое отстойное правило – никаких тайн от Круга. Знаете, когда вы девушка и вам приходится вдалбливать в куполы пацанов, что ты просишь отложить поединок на неделю по причине своей женской проблемы, а в ответ поступает гениальнейший вопрос «Какой?», хочется утопить весь этот пацанячий сброд в их пиве. И, право, один раз я так и сделала. А после того, как Эдуард однажды мило поинтересовался у Киары (цитирую дословно): «А кто папа ребёнка?», и все ржали с неё на протяжении вечера, нам вдвоём пришлось успокаивать их кулаками. Даже четверть-оборотню умудрились разбить нос и пообещали всё припомнить. Впрочем, я уклонилась от темы. Скажу одно: что бы Вы ни думали, Круг Поединков безжалостен. Он защищает своих, но не даёт им поблажек. Когда-нибудь я покажу Вам его самую чёрную сторону.

Прохладный ночной воздух, густо-синий от висящей над головой неоновой вывески, несколько вправил мне мозги. Перед поединком надо иметь трезвый рассудок. Сделав пару шумных вдохов, я обернулась. Рядом стоял Тур и понимающе смотрел на меня.

– Ну как ты, Кейн? – проронил он, когда наши взгляды встретились. Я лишь безнадёжно махнула рукой, и мы молча направились по улицам, тонувшим в разноцветных огнях и пёстрых прохожих, а потом вышли в более спокойные районы города, где не слонялись разношёрстные компании, не было хохота и криков. Либо одиночки, либо парочки, которые не обращали на нас внимания.

17.

Наконец улицу далеко впереди перервала иссиня-черная ширь (именно что ширь), укрытая бликами луны. Через неё шёл крепкий мост, освещённый яркими фонарями – мост через канал Грешников. На другой его стороне раскинулся чёрный город, словно ночное небо горящий тревожными огоньками, что, угасая, вспыхивали в других местах или наоборот отличались постоянством местопребывания. Но меня волновало не это.

На мосту уже собрался весь Круг, разделившийся на две части. Пространство между ними было нашей жёсткой пыльной ареной. Царила тишина, только где-то далеко стрекотали сверчки, и шумел в кронах клёнов, которыми были обсажены улицы, ветер. Ну, иногда рыбка плеснёт внизу, в воде.

Отдав рубашку и рюкзак сестре, я вышла на поле битвы и замерла перед Туром, который почему-то оттряхивал от пыли свои чёрные джинсы-карго. За какие-то полчаса я устала или нет… наверное, приуныла. Руки для битвы у меня не поднимались – очень тревожный признак. Запомните: если вы не в настроении, то биться с кем-то, кто превосходит вас в весовой категории, не рекомендуется. Даже если Вы владеете мастерством боя гораздо лучше него. Без настроения, но со знаниями Вам дорога к слабому противнику. Это мой маленький личный опыт.

Джо, который задумчиво прохаживался вдоль каменных перил моста, наконец посмотрел на меня холодными серыми глазами и произнёс:

– Вэмпи, Тур, называйте Подхватов.

– Мой подхват – Тигр, – бритоголовый парень был поразительно спокоен. Неспроста это…

Я обернулась. Киара едва заметно кивнула и показала два поднятых вверх больших пальца, мол, «Я – это я, но у тебя всё получится!».

– Мой Подхват – Пума, – повернулась я к Судье. Тот кивнул и, отдав команду к началу поединка, отошёл, усевшись на холодных перилах.

Майк в ожидании смотрел на меня, и я устало проворочала языком, глядя на валяющийся на асфальте цветок (сегодня – маленькая георгина):

– Чё стоишь-то? Нападай…

Быстро, но очень сомнительно, он последовал этому совету. Двумя резкими ударами заставил меня попятиться и ударил пяткой, под которой я без свойственной мне грации проскользнула ему за спину. Делать нечего: стукнула носком кроссовка в сгиб ноги, повергла его на колени и, заломив руку за спину, второй поймала бритую голову. Чёрт возьми, как-то оно всё просто вышло – жди подвоха.

И внезапно Тур подмигнул мне озорным васильковым глазом:

– Вэмпи, а Вэмпи! Если пойдёшь сегодня со мной и Тигром на концерт «Ауте»… челюсть не раздави, и вообще – с башкой полегче… я сдамся!

Ничего не понимая, я ошалело посмотрела сначала на него, потом на Ника. Тот весело помахал чёрно-красными билетами и жестами посоветовал мне выкрутить голову Тура из патрона… И как я ни старалась, но не всхлипнуть от идиотского смеха не смогла. Чёрт бы их подрал!!! Никогда бы не подумала, что они прибегнут к таким ухищрениям, чтобы пригласить меня куда-нибудь. Хотя, если бы это был не концерт рок-группы, а ресторан, я б отказалась. Что-что, а жертвовать нашей дружбой ради… без понятия чего я не намерена.

– Козёл!!! – выпустив его, я согнулась от истерического хохота и опустилась рядом с ним на колени.

– Господу помолимся!.. – в чисто поповской манере провыл тот. – Да, Вэмпи?

Вот так мы на глазах всего Круга Поединков и ржали, точно сумасшедшие. До слёз. До колик в животе. До полной ненависти к миру. До полного обожания к нему же.

– Тур он! Не Козёл, а Тур! Но всё равно рогатый! – крикнул Никита.

– Ну что?! Пойдём на «Ауте»?!

– Согласна, – кивнула я, осторожно вытирая смешливые слёзы. – Вашу мать, тоже мне – черти!!!

– Конечно, – парень поднялся с колен и с хрустом помассировал шею.

– Всё, сдаюсь, сдаюсь, сдаю-у-ау-с-с-с, м-ть перем-ть, а больно же… Ну ты, блин, даёшь… Снова чуть голову не выкрутила. Она же не перегоревшая лампочка, в самом-то деле!

Вокруг раскатился весёлый шепоток.

С виноватой улыбкой я, тоже встав на ноги, развела руками, мол, ничего не могу поделать: бой есть бой, а за поблажки тоже можно схлопотать. Точнее, за жалость. Но ведь ни одно положение Кодекса не запрещает сдаваться. Даже таким образом. Надо полагать, скоро всё это исправят, так как правила несколько… устарели для нашего поколения и не вполне могут контролировать нас.

– Поздравляю с победой, девочка Браун, – произнёс холодный вежливый голос, и к нам, сунув руки в карманы, неспешно подошёл Эдуард. – Это было… интересно. Надеюсь, ты не забыла о нашем поединке?

– Нет, – я немного повеселела. – А знаешь, салат из креветок хорошо смотрелся на твоей футболке. Кстати, на ней что-нибудь осталось?

– Как видишь, никаких отметин, – тонко улыбнувшись, белоголовый парень выскользнул из чёрной рубашки с закатанными рукавами (вернее, она как-то водой слилась с него – таким красивым и нечеловеческим было движение), под ней была… сами догадались. – Вот только сегодня могут остаться пятна твоей крови.

– Не знала, что ты любишь сочетать красное с белым. Экстравагантно, но к цвету глаз не подходит – усмехнулась я. – Ладно, сколько можно болтать?

Четверть-оборотень бросил рубашку раннее не замеченной мною Мажуа. Почему-то я тупо подумала о том, что ей очень идёт это короткое голубое платье в обтяжку и белые босоножки на высокой шпильке. Фигурка у неё – лучше не придумаешь, а во взгляде – целая Антарктика. И только когда она смотрит на белокурого парня – африканская жара. И тем не менее, она всё равно как чёрт из табакерки! Вечно появляется как снег на голову там, где её в принципе быть не должно.

– Какого лешего она здесь делает?! – я не удержалась, чтобы не выразить своё… недовольство. – Ты что, без группы поддержки прожить не можешь?!

– В пол-первого у нас свидание, – пожал плечами Эдуард, а потом лукаво, словно маленький бесёнок… извините, как большой Сатана, улыбнулся и загадочно двинул бровями:

– Свидание втроём.

Из-за спины Мэж виновато показалась Люси, одетая в короткую мини-юбку (читай в скобках – макси-пояс) из голубой джинсы и белую кофточку в рюшах. Я потеряла дар речи.

Вот те на!!! Значит, эта соплячка всё же каким-то образом добилась своего. Но скорее всего, Эдуард приласкал её мне назло. Что ж, пусть так и будет. Не идол ты младшим девочкам, Кейни Браун. Мальчикам – возможно, а девочкам – нет. И её ты, как когда-то тебя – Саноте, не воспитаешь… Да и в самом-то деле, какой из неё боец? Так, одна тряпка… в рюшах.

Кислое выражение моего лица вызвало кривую (едва сдерживаемый истерический смех) улыбку на губах белокурого парня. Ну, он же у нас Мистер Железные Нервы.

Вздохнув, я отвернулась от Элен, отчаянно прятавшей от меня глаза, и бросила со всем возможным безразличием:

– Живи, как хочешь.

– Начнём? – деликатно поинтересовался четверть-оборотень. Я подавленно кивнула.

Да, ночка сегодня воистину весёлая.

18.

Все разошлись, давая нам побольше места. Бьюсь об заклад, на наши с Тэдом поединки скоро будут ходить, прихватывая стаканы попкорна. Угу, со стороны, небось, увлекательнейшее зрелище, а мне приходится ой как несладко. Но честь всегда надо защищать. Даже ценой собственной жизни… Ну, допустим, помирать я не готова, но быть избитой – да. Нужно все время глядеть правде в глаза. Реалистичная я.

Покрепче затянув хвост на затылке (с этим котом нельзя рисковать), я подошла к Эдуарду. По команде мы с нескрываемым отвращением пожали друг другу руки, и Судья нейтральным голосом произнёс:

– Вэмпи, Тень Тигра, называйте Подхватов.

– Без Подхвата, – спокойно отозвался четверть-оборотень.

Мой взгляд встретился с его прищуренными, обещающими очень много боли, глазами и тоже пообещал кое-что неприятное.

Я покачала головой и ответила:

– Теперь, как и всегда с Тенью, никаких Подхватов.

За моей спиной пронёсся удивлённый шепоток, и я – уже в который раз! – почувствовала осуждение, с которым на меня смотрела Киара. В серых глазах Русского Воина тоже мелькнул укор… хотя нет, это было скорее сочувствие. Оно мелькнуло и исчезло, зная, как я его ненавижу. Конечно, приятно знать, что за ледяной маской Судьи, Тигра и Тура кроются добрые дружеские чувства, иногда, хоть и неумело, да проявляющиеся, но избавьте меня от созерцания оных!!!

– Мадемуазель, прошу, нападайте, – развёл руками белоголовый парень, показывая свою иллюзорную беззащитность. С Первым апреля: это большая нехорошая шутка! Как раз беззащитным Эдуард отроду не был и вряд ли когда-нибудь будет, но втайне я всё-таки надеюсь дожить до этого. Но это как раз потом, а сейчас я осторожно (глупо звучит, как думаете?) ударила, стараясь не попасться на одну из уловок богатейшей коллекции четверть-оборотня. Однако тот пока просто уклонялся. Значит, и мы будем капельку несерьёзными? Неа, не дождётся.

– У меня нет сегодня времени играть в игры, детка, – холодно произнёс он, – так что давай уже, нападай по-человечески.

Слегка прищурившись, я посмотрела в его глаза и презрительно бросила:

– А почему бы тебе не напасть? Тем более что ты Бросивший… Тэд…

Хлоп! Пятка чёрного кроссовка просвистела у меня перед самым носом. Как увернулась – без понятия. Однако сразу же последовал второй удар. Я присела, уклоняясь, а после отпрыгнула назад от подсечки, не успевая не то, что дышать – заглатывать воздух. Мир вокруг меня исчез в нахлынывающей эйфории боя.

Черпая инерцию в крутом повороте, Эдуард снова ударил ногой – через мгновенье моя спина врезалась в остывающий после дневного жара асфальт, счесавший шкуру отгадайте кому. По счастью, изворотливость, присущая мне от рождения, смягчила удар, и я лёгким кувырком очутилась на ногах, абсолютно не кривясь от боли. Может, нет большой силы, и воля не железная, но что-что, а сила воли воспитана Крысами на пять с плюсом.

– Рискнёшь снова назвать меня Тэдом? – ледяным голосом осведомился у меня белокурый парень, замирая в боевой позиции недалеко от меня.

Мир вокруг снова обрёл чёткость. Поразительную чёткость. С радужными контурами.

– А чем тебе имя не нравится? – спросила я, чтобы потянуть время для восстановки дыхания. Очень болели рёбра, но, кажется, ничего не сломано – отличное начало дня. Просто замечательное!

– Так зовут плюшевых медвежат, – четверть-оборотень убрал с глаз мешающую чёлку.

– Медвежат-уродцев, наверное… Прости папа, ведь тебя звали так же… – тихо (а он всё равно услышит: это же натуральный кот) пробормотала я и, сделав обманные шаг влево – шаг вправо, ударила кулаком в его незащищённый живот. И мир неожиданно перевернулся – размытой картиной пронеслось небо и неожиданно сменилось серой гладью… асфальта. Но ещё до настоящего момента где-то на лице вспыхнула яркая боль.

… Лёжа на спине, я не сразу осознала произошедшее. Из носа обильно текла горячая кровь, и мне пришлось повернуть голову чуть набок, чтобы не захлебнуться ею… Эдуард перебросил меня через себя и ещё коленом по лицу съездил – возможно, всё было именно так… Сверху глядели звёзды. Вокруг изумлённо шептался Круг Поединков…

Ночное небо внезапно заслонило сухое лицо белокурого парня. Я взглянула на него из-под прикрытых век, а потом резко подсекла его обеими ногами и вскочила. Четверть-оборотень хлопнулся на спину. Мой удар не заставил себя ждать, однако пятка кроссовка лишь бесполезно черканула по пыли: Эдуарда на том месте уже не было. Он стоял в двух метрах от меня. Я повернулась к нему, и тело ответило нытьём. Надолго не хватит. Хорошо же он меня пригрел, однако…

Мягкой походкой мы неспешно прошлись по кругу. Из моего носа упорно продолжала течь кровь, и мне то и дело приходилось сплёвывать на асфальт бурую слюну. Во чёрт, это же так отвлекает от поединка! И либо я сегодня не в форме, либо Эдуард стал лучше драться – одно из двух. Как по мне – лучше первое. Просто потому, что оно поправимо.

Неожиданно белокурый парень посмотрел на часы, и его красивые брови удивлённо взметнулись вверх. Неужели натикало пять часов и пришло время пить чай?

– Извини, но у меня больше нет времени, – спокойно произнёс четверть-оборотень и направился ко мне. Я невольно напряглась: не по душе мне его слова.

… И не зря…

Череду молниеносных ударов я парировала только благодаря добрым пятилетним рефлексам, и всё равно на предплечьях будут страшнющие зелёные синяки. Но, ладонью ловя кулак четверть-оборотня для того, чтобы заломить руку или перекинуть его через себя, я пропустила немыслимый удар в солнечное сплетение. Не передать, с какой силой меня отшвырнуло на каменные перила моста и припечатало к ним. В пояснице вспыхнула адская боль. Чёрт бы тебя подрал!..

Глотая воздух сухими губами, словно выброшенная на берег рыбёшка, я без сил сползла на асфальт тряпкой и только тогда смогла как следует вдохнуть. В мутном поле зрения возникли шагающие ко мне чёрные кроссовки белокурого парня. Пошевелив пальцами на ногах, я с райским облегчением поняла, что позвоночник цел. Господи, я в тебя не верю, но всё равно спасибо тебе!

Четверть-оборотень задумчиво остановился рядом со мной, легонько пнул меня в бок, и неожиданно я, на время забыв и о забитом кровью носе, и о бешеной боли в рёбрах, вывернула что-то вроде сальто – не сальто… не знаю. Упор на руках – переворот и обеими ногами в грудь Эдуарду. Обычно мне никогда не удавалось удачно проделать этот фокус. А на сей раз повезло – Эдуард кубарем живописно покатился по асфальту.

Пошатываясь от боли, я выпрямилась и, превозмогая всё: нытьё тела, усталость, плохое настроение – как заправская вэмпи ринулась на поверженного противника. На счастье, белокурый парень только поднимался, однако подняться не успел: удар носком кроссовка по животу, короткая цепь ударов кулаками в эту смазливую физиономию, а напоследок – хороший и проверенный удар ногой в солнечное сплетение. Так, не успев встать, четверть-оборотень опять пребывал на спине в трёх метрах от моего беззвучно плачущего тела и жадно ловил ртом воздух.

Круг Поединков восторжённо заголосил, подбадривая меня дружным свистом. Ага, может, у меня и пессимистическое настроение, но вы, ей-богу, рано радуетесь, господа.

Сейчас самое время напасть и добить, однако мои запасы прочности истощились.

Эдуард вскочил почти так же легко, как и раньше. Почти. Из его носа тянулась струйка алой (не красной, как у людей, а алой) крови. Изумрудные глаза ясно сказали мне: ты – труп, когда к ним, вытерев лицо, поднеслась изящная ладонь.

Почему-то я поверила. Поверила в тот самый момент, когда белокурый парень коршуном… не-е-ет, тигром прыгнул ко мне. Всё, что я успела – устало взглянуть в горящие зелёные глаза и почему-то вдруг понять, что они тоже способны как трясина затягивать, топить в себе, обещать сладкий покой…

… Мир мелькнул неясной картиной, которую словно размыло водой, и на теле цветками распустилась ярко-острая боль, которая, отцветя за мгновенье, сменилась плодом – монотонно-ноющей истерией во всём теле.

… Очнувшись, я поняла, что вся в крови лежу на животе и судорожно пытаясь дышать серой пылью. Как же мне хреново!.. Противно заныв, тело объявило бойкот – я не смогла не то, что встать на ноги, но и приподняться на локтях. Вместо этого меня несколько раз мучительно, со спазмовой болью в горле вырвало. Кашляя и задыхаясь, я перевернулась на спину и неясно увидела тихую победную улыбку, украшавшую губы четверть-оборотня… Впрочем, это было последнее, что я смогла увидеть, прежде чем всё вокруг медленно уплыло во тьму, прихватив с собой и боль, и взволнованные голоса Круга…

… Хотя нет, враньё…

… Чёрт, а ведь хорошо он меня приутюжил, правда?..

Мне показалось, что я видела лицо Саноте, склонившееся надо мной, слышала её взволнованный голос… Нет, это мне кажется… Голове, видимо, здорово досталось…

Да, наверное…