Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)

Странное, идиотское, бредовое ощущение.

Я была словно на сцене театра, и меня окружали… декорации и актёры. Глупое, но очень чёткое и твёрдое ощущение лжи и иллюзии.

Но если это – ложь и иллюзия, то их правдоподобность равносильна самой правде.

Да, так оно и есть, но всё же они отдают… запахом древесины, клея, масляных красок и затхлостью хранилищ, где пылились до поры до времени. Едва уловимый аромат – почти призрак, но именно благодаря ему ты всё знаешь.

Кейни Лэй, ты окончательно сошла с ума.

Нет, это не безумие!!! Посмотри вокруг! Это не фальшь, но что-то ей подобное, выдающее игру! Нет, я не спорю, что здесь и сейчас все они действительно искренне веселятся! Но веселятся, увлёкшись ролью!

Ты точно ненормальная.

Я чуть не уронила карты и украдкой осмотрела сидящих со мной за столиком женщин, самозабвенно играющих в вист и с визгом хлопающих в ладоши при каждом удачном ходе.

Вот оно и есть, это ощущение, не покидающее меня с того самого дня, как я появилась в доме Даладье. Я не просто здесь чужачка или гостья, я… актриса на сцене. Актёры могут играть родственные связи, но на самом-то деле они и близко не родственники.

Все ли?

О нет, кроме Виктора, разумеется.

Бросив быстрый взгляд влево, я встретилась глазами с Марсо, которая пристально наблюдала за мной, легонько касаясь губ бокалом красного вина. Вот она уж точно ревнует.

Ну ладно, умница-безумница, если вокруг тебя декорации и актёры, то где же зрительский зал, в который можно прыгнуть со сцены и оказаться в реальной жизни?

Не знаю.

Не знаешь, так? А откуда у тебя вообще эти бредовые мысли?! Посмотри, ты уже третий раз проиграла!

Я украдкой посмотрела на Ким, но она как раз заразилась общим весельем и, залпом допив красное вино, начала по новой раздавать карты. А я сидела и не могла пропитаться здешней атмосферой, как сделала это вместе с Мел в самом начале приёма. Быть может, мне надо было просто напиться, но… Я чувствовала игру, театр, и не могла понять, ни откуда они исходят, ни как от них сбежать.

Впрочем, Мишель…

Я ещё раз посмотрела во внимательные и абсолютно трезвые глаза Наблюдательницы Мрака.

Мишель – что?

Такое впечатление, что она всё знает. И она, и Баст.

Просто потому, что они обе трезвые? Да ты и впрямь чокнулась!!!

Может, и да.

Я опять прямо посмотрела на Мишель, и она улыбнулась мне одними уголками накрашенных губ, улыбнулась по-настоящему.

А может, и нет.

43.

Знаете, я бы с удовольствием рассказала вам и о танцевальной программе этого вечера, если б там было ну хоть что-то мало-мальски интересное. Все именно танцевали, просто танцевали – мягко кружили под музыку в свете огромной хрустальной люстры. За время небольшой «передышки» мужчины изрядно задобрились коньяком (как я могла не выпить с ними на брудершафт?!!) и дорогими кубинскими сигарами. Даже глаза Лэйда искрились чуть ярче обычного, и он, очаровательно улыбнувшись, пригласил Ким на танец. Она, хихикнув, разумеется согласилась: вист и красное вино с крыжовником подняли её, как, впрочем, и многих других дам, до самой грани между чистым весельем и пьяным безумством. Мгновенье – и искрящийся алмазами шёлк платья мягко взвился вокруг её ножек, когда она плавно заскользила со своим Принцем в вальсе. И эта их плавность завораживала. Вы видели когда-нибудь, как падают листья клёна в солнечный октябрьский день вниз, на землю? Вы помните размерённость и правильность, с которой они кружатся на ветру? Вот так же кружили Жаниль и Лэйд, а за ними, словно по принципу домино, в танец влились и другие пары. Конечно, танцевали они и вполовину не так хорошо, как оборотни, но всё же.

Слуги за то время, пока я мужественно проигрывала в карты, успели скомуниздить из залы ковёр и мебель, а может, просто выкинули из окна, поэтому танцующим не мешало ничего и единственное, что осталось из мебели – площадка с довольно-таки роскошным оркестром. Чёрные фраки, сверкающие инструменты, лихорадочно перелистываемые ноты и красные то ли от усердия, то ли от спиртного лица и развесёлый седеющие дирижер, приплясывающий в такт музыке. Надо же, какая тёплая компания сегодня собралась!

Кто не танцевал, тот пил шампанское, и если на самом деле что-то и было не так, как выглядело, никто этого больше не выдал. Баст и Мишель почти беспрестанно кружили в вальсах или как там это зовётся, а остальные не вызывали у меня тревог и сомнений хотя бы потому, что были основательно под градусом.

Танцевала Ким, танцевала Мадлен, танцевала Мел. Укромно скрывшись за тяжёлой портьерой, что скрывала чёрное от ночи окно, я наблюдала, как они плавно кружат по надраенному слугами до блеска паркету, сверкая бриллиантами украшений почти так же ярко и чисто, как улыбками. Наблюдала почти что с тоской и грустью. Мне хотелось хотя бы на пять минут стать такими же, как они, и не хотелось одновременно. Не хотелось опять уходить от настоящей себя, и в то же время надоело заморачиваться на каких-то иллюзиях. Надоело видеть то, чего нет и… просто быть белой вороной, которая одна не хочет веселиться.

Между прочим, на празднике, устроенном в её честь.

Тем более.

Я сама не помнила, как улизнула в этот узкий зазор между тяжёлой алой тканью и окном. Кажется, это было ещё до того, как все гости вошли в эту комнату. Но их не волновало моё отсутствие, их вообще не волновало то, что хоть как-то связано со мной!

Ты сильно огорчена?

Кажется, не огорчена вообще. Думаю, если я сейчас улизну к себе, никто не обратит на это внимания.

Придерживая юбку платья, я осторожно повернула голову и посмотрела в окно. Разобрать получилось только небо и черноту земли, уходящую в горизонт. День сегодня был пасмурный, поэтому пейзаж превратился в две тёмные горизонтальные полосы с неравномерным распределением цветов: синих и чёрных. Фонари включили б уже…

Мой взгляд скользнул ниже, и я с непонятным восторгом поняла, что это не просто окно, а двери на изящный полукруглый балкончик, способный без особых проблем уместить человек десять.

Как плохо, оказывается, ты знаешь свой собственный дом!

Это не мой дом, и вообще, ты так хорошо молчала! Помолчи и сейчас!

Одной рукой придерживая юбку, чтоб она не касалась бархата штор, я другой потянулась к ручке…

Дверь подалась назад легко и без малейшего скрипа. Быстренько юркнув на балкон, я осторожно прикрыла её, чтоб никто не догадался, что тут вообще что-то открывалось.

Ночь была ледяная. С тихим злорадным воем огромная ладонь холодного ветра плашмя ударила мне в лицо и почти заставила меня ломануться обратно, но… всё-таки не заставила, и я, шурша юбками, подошла к изящным мраморным перилам.

Особняк за моей спиной горел жёлтыми окнами. Приглушённо-жёлыми там, где был бальный зал, и ярко-жёлтыми – где были слуги. Каменная кладка почти слилась с плющом и мраком ночи, и только местами можно было разобрать облицовку дома да украшающее её растение. Ну, ещё и очертания крыши на фоне иссиня-чёрного неба

Пряничный домик, блин.

Я отвернулась и посмотрела в сад. Не знаю, что я ожидала там увидеть кроме чёрного неподвижного моря, протяжно шумящего то тише, то громче. Ну и погодка ж, блин, сегодня! Ни на звёзды посмотреть, ни на зелень! Из уважения к гостям фонари б хоть включили!

Поёжившись на ветру, я обняла себя и прислушалась к пронзительному, но абсолютно безрадостному сверчковому пению. Приятно знать, что не одной мне сегодняшняя ночь кажется собачьей. И что это за идиотский принцип: плохо мне – пусть будет плохо остальным?

Это же так не гуманно!

Ага, надо внести соответствующие поправки Женевскую конвенцию.

Его я ощутила ещё раньше, чем ветер колыхнул складки кожаного плаща.

– Привет, Виктор, – обернулась я навстречу Наблюдателю. Меня совсем не удивляло, что нашёл меня здесь. На самом приёме я его не видела, хотя, долго ли я на нём была? Вэмпи – она да, но не я.

– Что ты здесь делаешь? – спросил светловолосый мужчина и, остановившись рядом со мной, тоже посмотрел вдаль. В это тёмное, незнакомое никуда.

– Пейзажем любуюсь! – фыркнула я. – Было б ещё, правда, чем.

– Да, ночь сегодня ни к чёрту, хотя для охоты… – мужчина слегка пожал плечами и наигранно-недоумённо посмотрел на меня. – Ты как хамелеон умеешь менять цвета или просто замёрзла?

– Хи-хи, – мрачно отозвалась я, смерив его выразительным взглядом исподлобья. – Умный, сам стоит в кожаном плаще да ещё и дразнится. Конечно мне холодно!

Прыснув, Виктор без труда, почти одним быстрым движением расстегнул плащ, вытащил правую руку из рукава и притянул меня к себе. Я без возражений прижалась к нему и под тёплой рукой, укрытая кожей плаща, ощутила себя маленьким цыплёнком под крылом курицы-наседки.

Цыплёнок! Ой, не могу! Цып-цып-цып!

Ну и цыплёнок! Зато в тепле и безопасности – а это главное! Особенно в пруду аллигаторов, которые сейчас вальсируют в особняке за моей спиной.

Тигров и аллигаторов, ты хотела сказать.

Изрядно подвыпивших, к тому же.

Ой, нашла, кого бояться!

– Виктор, – я посмотрела в чёрный холодный горизонт, – а что оно такое вообще – вэмпи? Что это: энергия, магия, душа?..

– Ты хочешь, – его рука ласково погладила меня по щеке, – чтобы я объяснял тебе то, что у нас учат на втором, если не на третьем курсе? У тебя нет азов, маленькая мисс, что толку тебе вслушиваться в сложные термины?

– Но почему, – я на мгновенье ткнулась носиком в шёлк его чёрной рубашки и уловила запах крови, тела и терпко-сладкого одеколона, – я ощущаю её внутри себя как зверя, постоянно пытающегося поменяться со мной местами?

– Потому что Лал, хоть и молодя, но очень сильная вампирша. То, что она передала тебе, тоже сильн о, поэтому не может раствориться в тебе, твоей душе – понимай как хочешь – оно не может мирно сосуществовать с тобой. Только над тобой или под тобой. Про сильных вампиров говорят, что когда они создают вэмпа, то передают ему дьявола. Души у вампиров, как ты знаешь, нет, значит, то, что даёт им нежизнь – аналог души.

– И моя вэмпи, – щурясь на ветру, я продолжала смотреть вдаль, – тоже какой-то аналог души?

– Да. Она может затолкать тебя на самое дно тебя самой и прожить в твоём теле твою жизнь. Если бы Лал была менее сильной, такого б не было, и её подарок проявлялся бы сильными эмоциями, возможно, аффектами.

– Значит, – я продолжала скрипеть мозгами, – я не вэмпи, а человек с вэмпи внутри?

– Не совсем. Твоё тело – тело вэмпи, точнее, постепенно становится им. Но твоя душа – человеческая, существующая бок о бок с подарком Лал, – он взял мою руку в свою и ощутимо напрягся. – Что случилось? Тебя трясёт, и не говори, что это от холода.

Я покачала головой:

– Не от холода. Точнее, не только от холода.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет.

Странно, но я не хотела, чтобы он знал о шрамах Лэйда, о нашем с ним разговоре и прочем, прочем, прочем… Может, мне казалось, что он не поверит мне, а может, ему просто лучше не знать ничего этого.

Но ты сама можешь сказать, почему? Почему ты вдруг не доверяешь ему?

Не знаю.

Это опять твои игры в театр и декорации?

Нет, вовсе нет.

– Что случилось, девочка моя? – прошептал Виктор, наклонившись ко мне. – Тебя даже не трясёт – дёргает.

Я посмотрела в его глаза и ответила:

– Наверное, я боюсь. Саму себя.

Он нежно улыбнулся и щёлкнул меня по носу:

– Не бойся. С твоим упрямством она вряд ли возьмёт над тобой вверх. Если, конечно, ты сама ей не позволишь.

– Хочется в это верить, – проворчала я и неожиданно ляпнула. – А ты помнишь своего отца?

Снизу вверх я могла наблюдать, как брови Наблюдателя изумлённо поползли вверх. Но он моргнул, посмотрел куда-то далеко-далеко, дальше горизонта и времени, а потом задумчиво ответил:

– Нет, не помню. Абсолютно. А что?

Я неопределённо пожала плечами. Я сама толком не могла понять, почему я задала этот вопрос и что хотела этим самым вопросом сказать Виктору. Это знаете, неосознанно: брякнула и всё, расхлёбывай.

– А ты своего помнишь?

Прикрыв глаза, я задумалась.

– Нет, не помню. Слова, поступки – ещё смутно помню, но внешность и интонацию голоса – нет, как будто их стёрли из моей памяти, – ответила я.

Но почему-то мои собственные слова меня не пугали и не удивляли. Память о папе… да, это хорошо, но если Виктор рядом, зачем она мне?

– Ладно, – вздохнул он, – а теперь возвращайся в зал к своим гостям.

– Зачем? – протестующе посмотрела я ему в глаза. – Что мне делать среди этих вальсирующих аллигаторов?

На мгновенье его брови образовали идеальные дуги под светлой чёлкой, а глаза изумлённо округлились, но он тут же справился с собой и довольно расхохотался:

– Аллигаторы? Да нет же, маленькая, как раз сегодня у Даладье собрались золотые рыбки: самые близкие, самые лучшие друзья и знакомые

– иначе б никто не позволил себе напиваться до такого свинского состояния. Львиному обществу Роман-Сити и прессе тебя представят только потом.

Припомнив сливки из голливудских фильмов, насчёт свинского состояния я согласилась.

– И всё равно не хочу! – упрямо мотнула я головой и буквально повисла у него на руках, умоляще глядя в эти родные глаза. – Пошли лучше погуляем в парк, ну пожа-алуйста!

– Маленькая непослушная девчонка! – внезапно его руки оказались на моей талии, и он легко подбросил меня в воздух, как подбрасывают маленьких детей, а потом так же легко поймал. Я не успела даже испугаться, только в груди ёкнуло сердце и растеклось тягучее, карамельно-сладкое счастье.

Глядя на него сверху вниз, я неожиданно рассмеялась так, как смеются дети и как сама не смеялась уже лет четырнадцать: громко, неприкрыто и с оттенком радостного визга. Меня не волновало то, что нас может услышать кто-то из «аллигаторов», меня вообще ничего не волновало: ни холодный ветер, ни мои ощущения во время игры в вист.

Наблюдатель закружил меня, словно я была двухлетней девочкой, а не пятнадцатилетней пигалицей, и я смеялась, как малое дитя, ещё не умеющее толком говорить и выражающее радость одним только смехом.

– Видишь Москву? – он безо всяких усилий поднял меня так высоко, как позволял его рост, и я, болтая ногами, со смехом кивнула:

– Вижу! Москву и Красную Площадь!

Только тогда он поставил меня на ноги и опять укутал плащом. Как птенец нахохлившись в его объятьях, я счастливо рассмеялась. А он улыбался мне, и эта улыбка сияла в полумраке как моя Счастливая звезда, одна-единственная, но самая лучшая. И эта холодная ночь была самая лучшая, потому что только холод лучше всего в мире позволяет осознать тепло.

– Иногда мне кажется, – шепнул Наблюдатель, – что если бы моя Энджи была жива, она была бы именно такой весёлой и взбаломошенной, как ты, а я был бы для неё самым лучшим отцом в мире.

– Если бы мой отец был жив, – уткнувшись лбом в его тёплую грудь, тихонько ответила я, – то я была бы для него самой лучшей в мире дочерью.

«Но мой отец мёртв» -

«И моя дочь – тоже» -

«Значит, я буду для тебя самой лучшей в мире дочерью» -

«А я для тебя – самым лучшим в мире отцом» – эти слова, так и не произнесённые вслух, всё-таки были сказаны и услышаны.

– А сейчас иди танцевать вместе с остальными. Иди, веселись, ведь сегодня твой день, – произнёс Виктор и погладил меня по щеке.

– А как же наставления, типа: много не пей, с мальчиками шашни не води? – весело прищурилась я.

– Много не пей и не води шашни с мальчиками, – с наигранной строгостью произнёс Виктор, глядя на меня с лицом ну почти что Крыс-сестёр, – а то видал я, как на тебя косится Князь Клана Белых Тигров.

С восторгом рассмеявшись, я переплела пальцы рук с его пальцами и, привстав на носочки, заглянула в его щурящиеся от смеха глаза с наивностью ребёнка.

– А если бы ты мог, ты бы танцевал сегодня со мной? – спросила я.

– Конечно, девочка моя, ведь ты сегодня самая красивая дама на этом балу. Самая-самая, – он коснулся лбом моего лба и подтолкнул меня в сторону двери. – А теперь иди, танцуй. Я хочу видеть, как ты улыбаешься.

И я пошла, и я танцевала. А он видел мою улыбку и беззвучный крик моих глаз:

– Смотри! Я танцую – для тебя! Смотри! Я живу! Для тебя!

44.

 
– F*ck your money! F*ck your position!
F*ck your obsession! I don't need that shit!
 

– хрипловато орал мой старенький магнитофончик, удобно развалившись в кресле. Почти развалившись: думаю, полгода он ещё проработает, а потом… потом в Академии Наблюдателей Мрака мне он будет не нужен.

– Тур, левую руку на третий красный кружок! – бодренько скомандовала Киара со своего насеста (подушки на подлокотнике дивана).

БАБАХ!!!

Майк и Никита лоб ко лбу стукнулись прямо у меня перед носом. Не выдержав, я захохотала во всю глотку и, потеряв равновесие, спиной шлёпнулась на коврик для твистера. Сверху на меня тут же ухнули сцепившиеся в извечном «Это ты виноват!!!» Тигр и Тур.

– Сво-о-о-оло-о-очи!!! – завопила я, не прекращая нагло ржать, и попыталась столкнуть со своего тела-блинчика эту дерущуюся парочку, но не тут-то было. – Караул! Убивают!!!

В комнату влетел Джо с куском колбасы в зубах. До этого я слышала, как в прихожей опять опрокинулась тумбочка (вечно так!!!), и кто-то невнятно выругался.

– Ты же обещал бутерброды приготовить!!! – возмутилась моя сестра, восседая на своей подушке и поигрывая рулеткой.

– Чип и Дейл, на помощь!!! – взвыла я, трясясь от смеха, и чудом только локоть Майка не угодил мне в нос.

Русский Воин ловко перемахнул через диван и схватил меня за одну руку, Киара, решившая всё-таки не оставаться в стороне – за другую и… наша куча мала верхом на коврике для твистера поползла по полу.

– Олени тяговые!!! Вы меня вытащите, а катать будете потом и на санках!!! – истошно завопила я, и тут Джо с Киарой, захохотав во всю глотку, тоже хлопнулись на пол, едва не придавив мою левую руку.

– Эй! – кто-то ощутимо ткнул меня в бок и…

… я проснулась.

– Лэй, – повторил, пробиваясь сквозь тернии моего сна, девичий голос. – Уже полтретьего! Сколько можно спать?!

С мычанием натянув одеяло на голову, я повернулась на другой бок и невнятно пробурчала:

– Киар, приготовь мне, пожа-а-алуйста, кофе!

Левая рука привычно дёрнулась вверх-встронону за будильником, но…

– Какая я тебе Киара? Я – Мелани! – кто-то сорвал с моей башки одеяло, а моя рука, нащупав пустоту, безвольно упала на простынь. Приоткрыв один глаз и скосившись назад, я действительно увидела Мелани Джафф, сидящую на моей постели в кружевной розовой ночнушке. Поймав мой взгляд, она рассмеялась и, склонив голову набок, произнесла:

– Доброе утро!

– Доброе утро, – слегка разочарованно пробормотала я и потёрла глаза. Спать хотелось – до чёртиков! И дёрнуло же Мадлен оставить половину гостей у нас на ночлег! Сейчас бы я спала себе и спала, сон досматривала… Хороший был сон, до чёртиков хороший.

– Кто такая Киара? – Мел вытянулась рядом со мной на залитой солнцем постели и с интересом уставилась на Скарлетт, которую я перед сном усадила на столик рядом с ночником.

– Девчонка, которая точно так же как ты будила меня по утрам, – зевнув, я села, держа одеяло на груди. Сегодня, едва выбравшись из душа, я сбросила с себя полотенце и в чём мать родила забралась в постель, после чего мгновенно вырубилась. Надо было хоть нижнее бельё натянуть.

Ага, ну хотя бы кальсоны!

Встряхнув головой, я заставила волосы укрыть мою спину тёплым шёлком и широко зевнула. Глаза слипались как два куска пластилина. Кофе мне! Кофе!

– Надеюсь, ты помнишь, что мы сегодня с ребятами идём в театр на мюзикл «Призрак оперы»? – легко рассмеялась Мелани. Я сначала удивлённо, чуть щурясь, посмотрела на неё, потом закатила глаза, пытаясь вспомнить, когда же это я подписалась на такое гадство? Я помнила многое, в особенности разговор с Виктором на балконе. Но вот про мюзикл…

– Не помню, – наконец призналась я. – Но дела это не меняет, верно?

Это прозвучало как «Я не помню, за что меня казнят, но вы ведь всё равно отрубите мне голову, правда?». Жалко, не спорю, но меня это не смущало. Господи, меня сегодня вообще ничего не смущало! Более того, после вчерашнего приёма я чувствовала некоторый прилив сил, и у меня возникла острая потребность что-нибудь сделать. Хотя бы что-нибудь! Главное – не сидеть, сложа руки. Хочется… просто кому-нибудь сделать пакость! Может, подложить Марсо жабу? Она ведь боится жаб, правда? Это будет веселее, чем поселить очередного лягурминатора в бокале Алекса Ди.

– Как тебе вчерашний приём? – спросила я, чтобы не затягивать молчание и не засыпать.

– Отлично, если не считать, что половины гостей я никогда в глаза не видела, – лениво зевнула Мел.

– То есть? – насторожилась я, невольно припоминая свои ощущения во время игры в вист.

– Без «то есть», – пожала плечиками светловолосая девушка. – Я знаю почти всех, кто входит в круг знакомых моих и твоих родителей, я могу сходу зачитать список приглашённых на любое торжество твоей или моей семьи, но вчера… – она недовольно скривила носик. – Вчера знаешь, как глупо получилось? Называют нам с тобой кого-то, говорят, что он известный бизнесмен в такой-то сфере, а я понимаю, что никогда о нём вообще не слышала! И вокруг все с такими лицами, будто я должна их знать дольше, чем живу.

У меня в голове щёлкнуло. Действительно, как это я не обратила внимания, что с новыми людьми вчера знакомилась не только я, но и Мелани? И… чёрт возьми! Ведь Эдуард… как же он сказал?..

… – Верно, – как ни в чём ни бывало моргнул он. – Неужели ты думаешь, что там, среди остальных приглашённых ты будешь в безопасности?..

Это всё ведь как-то связано, правда? Его слова, мои ощущения и то, что мне рассказала Мел?

– Что-то случилось? Ты вдруг стала такая серьёзная, – произнесла светловолосая девушка, глядя на меня.

– Нет, ничего, просто я не могу припомнить ни одного имени тех, с кем вчера познакомилась, – призналась я, напряжённо копаясь в памяти.

– Мы же вчера не очень много пили, правда?

– Ага, – Мелани села и чуть испуганно посмотрела на меня. – И ты тоже? Я даже лица их с трудом могу воспроизвести в памяти. А ведь они все вчера были такие разные, индивидуальные… Они же не были одномастной толпой!

– Не были, – кивнула я. Её страх как тонкий аромат духов начал медленно доходить и до меня. Я великолепно помнила родителей Мел и ещё людей, с которыми она меня знакомила, которых она сама знала, помнила дам, игравших со мной в вист, но остальные… Как в тумане.

– Ну ничего, – вздохнула Мелани, – думаю, за завтраком… или уже обедом, мы всё равно увидим их.

– Знаешь, – медленно произнесла я, глядя ей в глаза, – мне почему-то кажется, что на ночлег остались только те, кого ты знаешь, и именно с ними мы будем сидеть за столом.

45.

Так оно и вышло. Не было даже Мишель и семейства о`Тинд. С одной стороны, это хорошо, а с другой – без Ким я опять приуныла. За «дружным» и весёлым завтраком, правда, я слабо развлеклась тем, что запомнила имена всех гостей и параллельно придумала им прозвища. Впрочем, я и так помню многих со вчерашнего вечера и сегодня только освежила память. Что касается Мел, то она, казалось, уже позабыла обо всём и сполна наслаждается светской братией.

Но я ею насладиться не могла. Несмотря на придумывание погонял для гостей и вчерашнее веселье, я опять ощущала себя девочкой, заблудившейся на сцене среди театральных декораций. А в груди у меня всё сильней и сильней сжимался ком волнения. Ощущение было такое, что… что-то грядёт. Что-то нехорошее. Непонятное, чёрное ощущение грозы повисло этим солнечным днём в особняке. Да, люди улыбались и шутили по-прежнему, даже Алекс Ди был в приподнятом настроении, но…

Но глядя в окно, я почти явственно видела ползущие из-за горизонта чёрные тучи. И мои натянутые нервы, дрожащие руки и плохой аппетит твердили только одно: что-то будет. Дьявольское, плохое.

Первое плохое стряслось, когда Мелани потащила меня по магазинам, купить «новенькое на вечер, чтобы порадовать мальчиков». Второе: вышеупомянутые «мальчики» – Князь и Принц Белых.

Но даже после этого, когда я сидела рядом с Мел на заднем сиденье «Феррари», волнение как дятел продолжало долбить мои внутренности.

46.

– Пробки! Почему в девять вечера на улицах Роман-Сити всегда пробки?! – возмутилась Мелани и досадливо топнула ножкой.

Я спокойно посмотрела на неё со своего сиденья, а потом опять уставилась в окно. В отличие от Мел, я была расслаблена как талое масло. Со стороны. Но внутри… Внутри меня все нервы были завязаны на узел по десять раз. Всё было на иголках, всё горело волнением, как лихорадкой, и я не знала, почему. Возможно, это вопила моя интуиция, а я просто не понимала её. А может, это просто Лал сейчас где-то нервничает, а я готова по потолку бегать вместо неё.

Не знаю.

Сейчас мы вчетвером застряли в пробке. Ну, не мы, а наш чёрный лимузин. Слава Богу, мы уговорили Мадлен и миссис Джафф не посылать с нами толпу Наблюдателей. Точнее, уговорили Эдуард и Итим, пообещав, что защитят нас лучше каменной стены. Ага, кто б из грабителей хотел наехать на Князя и Принца оборотней? Никто. Другое дело, что есть Клан Огненных и… и Лал, в конце-то концов. Да, Тимка, Лэйд и Одарк, сидящий впереди рядом с водителем – это хорошо, но боюсь, мало.

Думаешь, сегодня кто-нибудь позарится на ваши шкурки?

Не знаю. Но не просто же так меня изнутри от волнения просто разрывает?

Шумно вздохнув, Мел села поудобней и чопорно расправила складки своего длинного платья из жёлто-золотого атласа. Мы это платье сегодня три часа искали, и не дай бог мне ещё хоть раз пойти с этой принцесской по магазинам и перемерять столько вещей!!! Лично я без особых раздумий купила себе чёрные лодочки (повторить предыдущие подвиги на каблуках я уже не могу физически) и чёрное платье с гипюровыми плечиками, которые должны быть спущены с плеч. Я бы делала наоборот, но иначе верх платья топорщится. Вообще не люблю, когда плечики/бретельки с плеч сползают, а сегодня сама обрекла себя на такое издевательство. Что ж, придётся потерпеть. Ещё один минус этого платья в том, что оно длинное. А плюс – оно без нижних юбок. Господи, как хорошо, что оно без нижних юбок! Я так намучалась вчера со своим тем платьем!

А сегодня будешь мучаться с перчатками.

Верно, буду. Ну не виновата я, что к этому дурацкому платью ещё и перчатки полагаются, а Марсо почти силком натянула их на меня! Не могла ж я дать ей по морде, чтоб она от меня отстала! Меня б тогда Алекс Дэ на кусочки порвал.

Не могла – вот и мучайся теперь!

За окном горела миллионами огней Майгод-стрит, как её обычно называют. Улица роскошных казино и ночных клубов. Я смотрела на их огромные, яркие, мигающие вывески и почти слепла. К тому же в глазах от них рябь такая, что аж тошнит. Тошнит и от улиц, и от надрывных звуков клаксонов, взрывающихся то тут, то там в этой железной реке автомобилей. Тошнит даже от запаха собственных духов и ощущения кружев нижнего белья на теле.

– Мы либо простоим здесь до утра, либо пойдём пешком и успеем, – заметил Итим, глядя в окно.

Он был прав. Мы и так выехали на час раньше с расчётом, что попадём в пробку. Но мы попали не просто в пробку, а в Пробищу с большой буквы. Стоял весь центр Роман-Сити, и нам и впрямь не было смысла здесь сидеть.

– Пешком? – глаза Мел округлились. – Но это же далеко!

– Можно попробовать метро, но, думаю, там сильная давка, – заметил Эдуард.

И тут я поняла, что он смотрит на меня в упор. Меня это взбесило хотя бы потому, что из-за мучающего меня волнения мне очень хотелось что-нибудь учудить. В случае с четверть-оборотнем – просто подраться. Прямо аж зудело. Вэмпи, правда, как спала летаргическим сном, так и спит, но да это ничего. Без неё обойдусь, Виктор ведь сказал, что тело у меня – тело вэмпи. Попробую как-нибудь его использовать и без подарочка Лал.

Виктор… Как же я хочу, чтобы он сегодня был с нами вместо Одарка! Но Мадлен, ещё час назад уехавшая в гости к Баст, отправила его с каким-то поручением к Мишель, о которой я, кстати, так и забыла что-либо разузнать. Никогда ещё не было у меня повода не любить миссис Даладье, но сегодня она мне его дала. Считайте, что это ревность, чёрт возьми! Но когда внутри меня узел нервов, больше всего на свете я хочу, чтобы Виктор был рядом.

Особенно если белокурый ублюдок таращится на меня в упор.

Я упёрла свой самый лучший взгляд бешеной собаки в изумрудные глаза Эдуарда, и тут он, лениво моргнув, посмотрел в окно. Я как-то рефлекторно сделала то же самое и поняла, к чему он пытался привлечь моё внимание.

Толпа на Майгод-стрит была пёстрой, блестящей, но всё-таки какой-то одномастной, поэтому не заметить среди них простенько одетую Люси было невозможно. Я узнала её мгновенно, хоть она брела, глядя себе под ноги. Тёмные волосы и синее мелирование – такой ненормальной причёски я больше ни у кого не вcтречала.

И всё же я чуть с ума не сошла от радости. Элен была ниточкой из прошлого, она была сиротой из моего приюта, знакомая, несуразная и почти родная. Настолько, что с ней не нужно играть или выглядеть чем-то большим, чем ты есть на самом деле. Безо всяких раздумий дёрнув дверцу, я выскочила из машины и, обогнув надрывно сигналящую «Audi», быстрым шагом направилась к Люси. Мигающий свет вывесок почти слепил меня, но я таки догнала девчонку и легонько хлопнула её по плечу.

С непонятным возгласом она дёрнулась и, отпрыгнув в сторону, обернулась. Я её напугала.

Странно.

Но когда я взглянула в её заплаканное лицо, обезображенное глубокой царапиной, когда я увидела её огромные, широко распахнутые глаза с подрагивающими веками и чересчур широкими зрачками, в которых не было ничего, кроме ужаса, когда увидела кровь на её шее… Моё волнение достигло своей вершины и вытолкнуло в горло ком тошноты.

– Кейни… – шевельнулись почти белые губы Элен, и в её глазах появился смысл, – Кейни…

Она бросилась ко мне, как бросается заблудившийся в пустыне пингвинёнок к воде. С рыданьями уткнула в меня мокрое от слёз лицо и, впившись дрожащими пальчиками в моё тело, начала что-то невнятно лепетать. Как выразился бы Виктор, её не трясло, а судорожно дёргало. Никогда я ещё не видела человека, а тем более ребёнка в таком состоянии и уж подавно не знала, что к такому могло привести. Оборотни

– да, было, но их мученья были сугубо физическими. А что делать, когда травмирована психика человека?

– Что случилось, Элен? – я насильно оторвала лицо девчонки от себя и посмотрела в её испуганные глаза. – Что страслось?

Но она не могла говорить, только плакать и плакать, плакать, плакать… Я пару раз встряхнула её, но это ни к чему не привело. Она была так напугана, так… шокирована, что, наверное, не помнила даже собственного имени.

Отведя в сторону чёрные с синим волосы, я увидела на её бледной худой шейке неаккуратный след укуса. Вампиры… Чёрт бы их всех подрал!!! Я знаю только одно Братство, которое жрёт людей просто на улицах.