Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Пусть обижается. На обиженых воду возят.

11.

Автобус шёл плавно, особо не подпрыгивая на кочках. Если б ещё в салоне кто-нибудь починил кондиционер, стало бы совсем хорошо. Я задремала, сама того не заметив, но мне можно найти оправдание: ночь будет – и была – тяжёлая, а пейзаж за окном (я сидела именно что возле окна): бурая пыль и тощие деревья вдоль шоссе – унылый, до боли знакомый и последние полчаса не меняющийся.

Только какое оправдание у Киары, растолкавшей меня за полчаса до приезда?

Никакого.

– … Чего тебе надобно, старче? – пробурчала я, приоткрывая глаза и глядя на свои говорящие (а так же кукарекающие и пищащие) наручные часы с секундомером и будильником – подарок директора приюта на последний День варенья.

– Ты почему не сказала, что получила два вызова подряд? – услышала я откуда-то сверху голос Судьи, то бишь Джо.

– А чё, Бросившие языки попроглатывали? – сонно пробормотала я, пытаясь осторожно протереть глаза так, чтобы не размазать карандаш на пол физиономии. – Наверное, вместе с креветками…

– Нет, не проглотили. Но ты тоже обязана сообщать об этом, – возразил Русский Воин и пристроился на краю сиденья, приобняв мою сестру за плечи. Та вполне охотно прижалась к нему. Тоже мне, сладкая парочка – Twix.

– Хорошо! Я сообщаю: мне бросили вызов Тур и Тень тигра! Сегодня на мосту через канал Грешников будут два поединка! Доволен?! – раздражённо бросила я как можно тише, чтоб не дай боже Крысы не услышали, и уселась поудобней. – Не было времени сказать раньше – каюсь! Но что мне теперь, повеситься на твоих чулках?!

– Я не ношу чулок! – возмутился Джо.

Киара тоже хотела что-то сказать, но тут из-за спинки переднего кресла, на котором я уже успела накорябать имя Алекса, выглянул Никита:

– Эй, Вэмпи, – ухмыльнулся он, подпирая кулаком подбородок, – потише! Что-то у тебя с нервами плохо в этом месяце. Подправить их?

Так как нервы поправляются только одним, весьма… интересным способом, я нелепо покраснела и, не найдя, что ответить на это чисто «дружеское» предложение помощи, просто отвела взгляд. А ведь с нервами и впрямь худо. Совсем не могу сдерживать себя – ору на всех подряд. На это должна быть причина… Нет, Причина – с большой буквы.

Тигр, видя, что натолкнул меня на размышления, скрылся.

Но вместо того, чтобы действительно покопаться в себе с видом умного психоаналитика, я глянула в окно. Автобус пополз словно улитка

– въехали в город. Пёстрые до ряби в глазах витрины, обилие рекламных щитов и толпы разношерстных прохожих – всё как всегда. Спокойные или весёлые лица, иные сосредоточенные какой-то радостной сосредоточенностью (будто ищут что-то желанное, на что вдруг появились деньги, а может, подарок кому-то)… У всех всё как всегда – хорошо. Только я умудряюсь вечно напарываться на проблемы, как на грабли. Может, характер пора менять? Одеть юбку? Говорят, помогает…

Тпру-у-у!.. Какая, к чёрту, юбка, если я собираюсь поступать в военное училище?! Что-то голова совсем не варит!!!

Ник снова выглянул из-за спинки кресла.

– Успокоилась? – улыбнулся он.

– Ага, – я улыбнулась в ответ. Скажу вам по секрету: в первом классе Тигр считался моим… кхм-м-м-м… женихом… так сказать… таскал от школы до общаги и обратно мой портфель. Симпатия сохранилась, но мы оставались просто друзьями. Я не говорила, что никогда не влюблялась? Ну так вот: я никогда не влюблялась, а то было просто… лёгкое увлечение. Попробовали мы года два назад сходить на свидание, я одела, представьте себе, платье, а Ник – обыкновенные чёрные джинсы и белую рубашку. Но в результате мы поссорились, бросили друг другу вызова, подрались, всё окончилось ничьей, и мы помирились. Здорово, правда?

– Ты не обижайся на Тура, – начал Никита, обмахиваясь кепкой, которую он если носил, то не иначе как козырьком назад, – его обидело не совсем то, что ты пошла Подхватом, а то, что ты… э-э-э… дэвушка, – рыжий парень очень точно скопировал грузинский акцент. – Он уже сейчас готов забрать вызов назад, но ты сама знаешь Кодекс…

– Брехня!!! – донеслось из-за переднего кресла, и Тигр, получив увесистый пинок по боку, скатился назад выяснять отношения с Майком, который спустя минут пять возник над кожаной оббивкой, почему-то потирая нос.

– Не верь ему, Браун!.. – начал он было, как тут взлохмаченный, словно чёрт из табакерки, Никита обвил рукой его шею и, сжав её в локтевом сгибе, выдавил:

– А ну извинись перед девушкой, лысая башка!

И они опять покатились на свои кресла драться. Козе понятно, кто из них врёт. Я усмехнулась и, взглянув в окно, поняла, что скоро будем дома.

Дома. Хорошо это звучит.

12.

Не хочу ничего плохого сказать о Роман-сити, но приюты у нас, хоть и огромнейшие, всё равно забиты. Наш Киндервуд представлял из себя что-то вроде… посадки – не посадки… Короче, он был окружён высокой страшной оградой, в центре располагались жиляк (та же общага), школа и маленькая больница, которые неоднократно ремонтировали и перестраивали. Чуть дальше, за дубами, была прачечная и кухня. Всё это окружали деревья, деревья, деревья… Что-то вроде большущего парка. А ещё в нём были разбросаны одноэтажные домики, которые звались летними. Тех, кому от тринадцати и больше, на конец весны, лето и начало осени парами поселяли в эти домики. Что-то вроде практики: сами готовите, убираете, стираете – учитесь самостоятельной жизни, проще говоря. Кто придумал эту блестящую затею – без понятия, но я его боготворю. По ночам можно убегать, и никто из воспитателей не узнает. Красота…

Я жила, разумеется, вместе с Киарой, Джо – с Алексом (его, кстати, позади нас в три глотки Крысы и водитель автобуса отчитывают за то, что он якобы накарябал своё имя на дорогой кожаной оббивке салона), Майк – с Ником и так далее. Нет смысла всех перечислять, равно как и закатывать сегодня уборку.

Таща свои сумки от автобуса к дому, затерявшемуся далеко среди деревьев, я решила просто завалиться спать до полуночи. Киара, шагавшая рядом, имела несколько нездоровый цвет лица и явно была одного мнения со мной. Ну, её маленько укачивает в автотранспорте, с кем не бывает? Я вот, почему-то, не выношу американских горок: меня на них шиворот-навыворот выворачивает. Как на последнем Дне рождении, когда директор Киндервуда отправился со мной и близняшкой в парк. Что там было – не передать. Но я как мыслю: хочешь экстрима – айда ночью на кладбище мертвяков гонять, но не носиться же по рельсам вверх тормашками? Вечно у меня всё не как у людей.

Впрочем, не у одной меня.

Мимо нас в обнимку прошли Эдуард, несущий безо всякого труда пару сумок, и Мажуа, голубоглазая светловолосая и довольно смазливая француженка, единогласно признанная пацанами самой красивой девчонкой в городе. Она обожала всякую нечисть и была соседкой белоголового парня. Бьюсь об заклад, они и спят вместе. Это, впрочем, ни для кого не было секретом, но если бы кому-то сказали об этом, он бы удивился. А сказавший получил по морде. От четверть-оборотня, разумеется. Каждая из фавориток этого бога находится под защитой. Впрочем, все они предпочитают обходить меня стороной. Они-то не знают, что я штатских и пальцем тронуть не могу. Интересно, а если б узнали, что сделали?

Я почему-то вспомнила, что у Мэж мой чёрный карандаш для глаз, но откликать её, когда рядом с ней Эдуард, неохота. Переживу.

Дом встретил привычной тишиной и полумраком. А так же толщей пыли на полу, полках и паутиной под потолком. Побросав сумки в тёмной прихожей, я раздвинула шторы во всех комнатах и сощурилась от яркого солнечного света. Знаете, как ни крути, а нет ничего лучше дома. Я часто пыталась ответить себе самой, что для меня, сироты, есть этот самый дом. И остановилась на том, что дом – это такое место, где ты чувствуешь себя абсолютно в безопасности. Где тебе спокойно, хорошо, уютно, где тебя не мучает тоска и где тебе всегда рады. Где ты можешь быть сколь угодно долго, не ввергая никого в неловкость. Вот это, по-моему, называется домом. Может, я и ошибаюсь, но не хотелось бы. Вот эта уютная хатка, из окон которой я смотрю на окружающий меня мир, является моей крепостью. И никто, никто меня в ней не тронет.

Правда, до поры до времени. Но – забудем об этом.

Киара ушла в столовую получить причитающийся нам паёк полуфабрикатов, из которых надлежало приготовить ужин. За ней – кухня, а за мной – уборка. Равное распределение обязанностей, не так ли? Особенно если принять во внимание тот факт, что готовлю я… хм-м… не очень, мягко говоря. С голодухи не помру, но любой гурман от моей стряпни просто отравится. Что я могу поделать, если кулинария не входит в число тех дел, которым я хотела бы научиться? Знаю-знаю, в жизни мне ох как пригодилось бы это дело, но… Именно что «но». Не хочу я и всё тут.

Не став дожидаться сестры, я приняла еле тёплый душ и завалилась спать.

Глава 3

13.

Противнейший писк, разрывая пласты сладкого сна, дорвался до моего сознания и как следует встряхнул его. Попытка скрыться от назойливого шума под одеялом закончилась полным провалом, поэтому в мозгу вспыхнуло острое раздражение и злость. Вот только писк от этого не прекратился.

Оставалось только одно.

Моя рука, высунувшись из-под пледа, схватила будильник и выключила его путём стуканья различными местами об стенку. Кнопка там очень маленькая и незаметная, что я виновата, что не могу попасть на неё её с первого раза?

Прижав злосчастные часы к груди, я некоторое время полежала, собираясь с мыслями, а потом сонно уставилась на расплывающийся во все стороны циферблат.

Ничё не понимаю! Что это за лабуда и где моё время?

… Через несколько секунд я всё-таки сообразила, что ничего не вижу, так как на дворе ночь, а с луны много света не возьмёшь, и с трёх попыток включила маленький светильник, обитавший рядом на ночном столике.

Будильник показал без пятнадцати одиннадцать. Разумеется, без пятнадцати одиннадцать ночи. Днём тут явно не пахнет.

В соседней комнате, что принадлежит Киаре, царила полная сонная тишина. Удивительно. Что, сегодня только я собираюсь в Круг Поединков на разбирательство? А мой верный и вечный (равно как и я) Подхват? Как я без него отправлюсь получать положенное мне число поджо… затыльников?

Однако стоило мне только об этом подумать, как где-то тишину прорезал звон другого будильника. Старого и громыхающего, как нажравшийся до поросячьего визгу слон в посудной лавке. Значит, всё в порядке. Киара проснулась. Уж кто-кто, а она меня никогда не бросит, равно как и я её. Даже не помню, чтобы мы серьёзно ссорились хоть раз в жизни. Ни шмотки, ни парни, ни чьё-то внимание – ничто не может пересилить нашу сестринскую любовь. Ничто.

Даже Круг Поединков махнул рукой на то, что мы делали руг другу поблажки. Даже он. Его Кодекс предусмотрел всё, кроме близняшеской преданности.

Аккуратно застелив постель (есть большая и нехорошая вероятность, что после поединков могу оказаться и не дома), я приблизилась к гардеробу и предалась размышлениям: что бы такое одеть… Сложный вопрос: тряпок – прорва. Откуда беру? Покупаю в ночных магазинах. Откуда беру деньги? Ну… Когда как. Когда нахожу (правда, всё больше мелочь), когда ворую, когда в лотерее повезёт… Впрочем, это всё неважно, так как в этом вопросе моя совесть давно заткнулась, а мне его не хочется обсуждать. Просто мир – дерьмо, но жить в нём как-то надо. И если не ты кого-то, то кто-то – тебя. Негласный закон каменных джунглей. Там, где я провожу ночи напролёт, он очень хорошо действует.

Я вытянула серые карго, доходящие мне до середины икр, белую майку и рубашку с длинными рукавами цвета мыши-полёвки. Откуда-то на голову свалилась пара белых носков, а подбирая их, я заметила на нижней полке серые кроссовки. С одеждой всё ясно. Оно всегда вот так просто решается.

Наведя чёрным глаза и завязав копну тонких косичек в высокий хвост (сегодня в меню – таскание за патлы, хоть Майк и бритоголовый), я вышла в коридор. Возле входной двери, рисуя на пыльной поверхности тумбочки цветы, меня поджидала сестра, одетая аналогично, только в другой цветовой гамме и рубашка у неё была завязана на бёдрах.

Вот вам и эффект близнецов. Один из многих.

Проверив запертые окна-двери, мы вышли в прохладную тьму Киндервуда. Недалеко мелькнул луч света и погас – бдительные сторожа, блин. Светят со своих башен прожекторами куда угодно, но, к счастью, не куда надо. Иногда мне их даже жалко: мы, такие самонадеянные, вот уже сколько лет водим их за нос. Остаётся неразгаданным только один факт: неужели ни с кем из наших за пределами Киндервуда ещё ни разу не случилось что-то такое, что открыло бы тайну наших «диверсионных» вылазок? Приюту три сотни лет, и три сотни лет поколение за поколением водит взрослых за носы? Хорошо, предположим, что вылезают только те, кто старше тринадцати лет, то есть, кто живёт в своих домах, так как из жиляка ночью так просто не выберешься. Сколько таких? Несколько сотен? И ни с кем ничего ни разу не приключилось?

Я давно перестала беспокоиться по этому вопросу, но твёрдо помнила слова Саноте о том, что в этом факте что-то есть.

Пока мы шли по аллейкам, старательно обходя те из них, на которых горели фонари, что мы ещё не успели перебить. Просто на свету нам появляться не следует, потому как если дети ночью шляются по приюту, у сторожей возникает зуд, и они начинают нас разгонять, нимало не интересуясь правдивостью всяких отговорок насчёт «хочется погулять перед сном».

Что ж, пойдём в тени по грядкам. Там, знаете ли, тоже неплохо. Поют себе сверчки, шумят кроны деревьев, а где-то далеко-далеко на луну воет одинокий и наверняка бездомный пёс. Если не оборотень. Такое, впрочем, тоже возможно. Только нахрена ему надо было перекидываться в городе? Тут тебе ни дичи, ни свободы, да и правоохранительные органы наедут ещё. Будем надеяться, что эта самая картина их разбирательств нам не попадётся: там обычно много крови, когда этого несчастного волколака пытаются поймать. Конечно, если за дело не берутся содружества.

14.

Когда я говорила о высокой и страшной ограде Киндервуда, то немного переборщила. Да, действительно, её просто так не перелезешь, да и охраняется она по периметру с трёх сторон башнями-сторожками (а там ещё прожекторы… прямо тюрьма какая-то). Почему с трёх? Четвёртая выходит на обрыв, хоть и не лишена ограждения. А далеко внизу лежат «свои» дома, простирающиеся почти до горизонта, которым служит лента реки, голубая днём и незаметная ночью.

Взрослые почему-то решили, что какой-то там обрывчик сможет нас остановить.

Итак, возле этой четвёртой стороны есть густые заросли всевозможных колючих кустов (идеальное укрытие, надо сказать), за ними

– пара раздвинутых прутьев. Взрослый, пожалуй, не пролезет, но подросток – ещё как. После этого необходимо всего лишь спуститься по стометровому – а может, и больше – склону, где вырублены неплохие ступени (полезнейшая вещь, правда, после каждого доброго ливня их надо обновлять). Лестница оканчивается за тридцать метров до земли, и тут уж своими силами по проложенным «ухабам» надо спуститься в кущери, за которыми тебя ждёт воля. Если кто-то из жителей «свояков», глядя на склон обрыва, и понял, что там всё-таки ступени, то уж явно не сообразил, что по ним убегают и возвращаются дети. Просто добрые наивные горожане по ночам беспробудно спят, к тому же им плевать на факт нашего существования, главное, чтобы огороды не трогали. Мы и не трогаем. «Нас и тут неплохо кормят».

Короче говоря, ступени – строжайшая тайна. Кто их сделал лет двести назад – без понятия, но это был титанический труд. Нам всего лишь нужно обновлять их время от времени, а это, согласитесь, полегче. Сидит ночью такая себе бригада с совками и вёдрами, в пасочки играет.

Правда, зимой никуда ходить не получается: всё завалено снегом и следы наши видны как на ладони, особенно с башен – я смотрела. Только если оттепель и всё тает, или уж совсем невтерпёж – можно отключить электропитание башен (знаю я, где там есть один такой симпатишный рубильничек) и кущерями побыстрее выбраться наружу, пока наши бедные охранники ищут причину отсутствия света. А обратно – это надо, чтобы кто-то в заранее намеченный час повторил финт с рубильником или устроил ещё чего-нибудь далеко из ряда вон выходящее. Такой себе отвлекающий манёвр.

В общем, сложный процесс.

Не буду утомлять вас рассказами о том, как я и Киара спускались вниз, вылезли из зарослей, кишащих комарьём, прошли по тёмным улицам спящих «свояков» и, пройдя центр города, оказались у границы Кварталов Нелюдей.

15.

Когда-то давно (по моим меркам) законодательство нашей страны признало оборотней, ликантропов и вампиров существами… кхм… живыми и дало им право сосуществования с нами. Это позволило уменьшить количество человеческих смертей чуть ли не в сто раз, а то и больше – что само по себе, согласитесь, немалый плюс – но не решило проблему полностью. Ежу понятно, что когда-нибудь вопрос «Либо мы, либо они» встанет ребром, и про Соглашение Мира позабудут.

Надеюсь, я до того времени не доживу.

В общем-то, нелюди считаются почти что гражданами нашей страны, находятся под её защитой и получили (читай в скобках – получили формально) свои права. Впрочем, и обязанности тоже. Свободу их действий значительно урезали, однако же, и запретили на них охотиться как на дикого зверя. Нелюдям было дано право торговли, частной собственности, своего бизнеса, они могут устроиться на работу, как простые люди. Если их примут, конечно. Оборотням и другим зверолюдям была отведена территория леса, где они могут охотиться в полнолуние. А вампиры – Вы, конечно, будете смеяться – получили право пить кровь человека с его разрешения (представьте, находятся толпы мазохистов…), а так же смогли покупать пакеты крови в спецточках. Правда, кровь эта не человека, а животных: коров, свиней или овец.

Кроме всего вышеперечисленного, нелюдям была отведена пара-тройка северных кварталов города, в прошлом самых мрачных. Вот как знаете, есть китайские кварталы, так и это – Кварталы Нелюдей. Выходить за их пределы, конечно, разрешается, но сами оборотни, ликантропы не хотят этого. Люди по сей день шарахаются от них (если узнают – ну не каждый же может сойти за нормального), а тут тебе хорошо: соседи такие же, на работе те же (целые мини-фирмы из оборотней и кровососов, правда, люди там тоже есть), и дети твои играют с такими же детьми – красота, одним словом.

И, тем не менее, две четверти простых людей Роман-Сити каждую ночь посещает все горячие точки: магазины, кафе, бары, дискотеки, клубы – Чёрных кварталов в поисках удовольствий. И не боятся. А зачем трусить? Чуть что – закон всегда на их стороне. Правда, кто-то по доброй воле становится нечеловеком, но это уже его проблемы и желания.

Маразматические, надо заметить.

Вот на кого всё ещё охотятся – на энергососов. Эти вампы вне закона. Правда, по Соглашению Мира учёные до сих ломают головы, стараясь найти ключ к получению энергии для этих комариков, но пока всё тщетно. В девяноста девяти процентах людей убивают именно энергетические вампиры. Что поделаешь, их трапезы редко когда не оканчиваются летальным исходом для пищи.

М-да, понимаю, послушать меня, так у нас, у людей, не было иного выхода, как пойти с нелюдями на компромисс. Но поверьте, мы тоже не так беззащитны, как кажется. Взять хотя бы то самое Училище Наблюдателей Мрака. Подобные ему школы существуют едва ли не со времён неандертальцев. Там учат убивать врагов рода человеческого, и там же изучают этих самых врагов. Учениками могут быть просто люди и люди, наделённые способностями телекинеза, телепаты, полу– и четверть-оборотни, полувампиры, вэмпы – в общем, все те, кто принял сторону обыкновенных Homo sapiens. Говорят, что выпускник этого училища, будь он по происхождению просто человек, вполне может управиться с главой вампирьего братства или просто очень сильным кровососом – Мастером вампиров. Не знаю – как, и не знаю – почему. Уверена только в одном: я буду кадетом Училища Наблюдателей Мрака и пройду всю тамошнюю муштру до конца.

Это так, лирическое отступление.

16.

В жёлтом свете фонарей мы стояли на пустой улице Жанны д'Арк и смотрели вперёд, где начиналась улица им. Дракулы, тонущая в полумраке. Улица героини французского народа словно грань отделяла мир людей от мира нечисти. Я и Киара, переглянувшись, бесстрашно ступили по ту её сторону.

Свет в Кварталах Нелюдей создавали тусклые-тусклые фонари и ярко-красные (проще говоря – кровавые) неоновые вывески. В остальном всё как обычно. Многоэтажные дома, гастрономы, универмаги, детские сады, несколько школ, кафе, рестораны, забегаловки, клубы, и клёны, растущие вдоль обочин шоссе. Правда, здешние обитатели предпочитают весьма своеобразную диковатую одежду: кожа, все оттенки алого, всё броское и экстравагантное. Поначалу это меня раздражало и пугало одновременно, а к четырнадцати годам привыкла. И знаете, это даже весело, потому что прикиды иной раз бывают – закачаешься! Единственное что: в здешних магазинах трудно найти нормальную одежду.

«Ночной оплот» – местное бар-кафе – находится в десяти минутах пути. К полдвенадцатому будем там, а к полуночи – на мосту через канал Грешников, впадающий в речку, которую видно из Киндервуда (помните, она у горизонта обрывает «свояки»?). Всё, как видите, уже распланировано. Эх, весёлая будет ночка! Было бы отнюдь не лишним знать, как она для меня закончиться. Ну, допустим, окончится она поединком с Эдуардом – это да, но что будет после? Реанимация или родной дом? Не знаю. Не будем загадывать – это вредная привычка. Лучший план – это всё-таки его отсутствие.

Наверное, то, что я так спокойна перед двумя драками, кажется вам странным. Да, быть может, так оно и есть, но поверьте моему плачевному опыту: навинчивание себя перед побоищем – первый шаг к поражению. По жизни приходится учиться плевать на некоторые вещи, а иначе никаких нервов не хватит. А ещё лучше делать так, чтобы поводов для волнений не было. Правда, это не всегда получается.

Несмотря на то, что в Чёрных кварталах мы бывали уже миллионы раз, наши головы вертелись из стороны в сторону, словно мы впервые видели эту улицу. Почему-то каждый раз здесь что-нибудь по-другому, каждый раз что-нибудь не так, как раньше. Вот, например, эта алая неоновая вывеска бара «Олимп» раньше была розовой. Может, её просто разбили, и пришлось повесить новую, алого цвета? Может, и так. Не знаю. Мы просто шли и рассеянными взглядами скользили по витринам, домам и прохожим. Вот два панка, одетых в кожу и увешанных серебряными цепями. Явно, что нелюди, явно, что мазохисты в высшей степени. Никак не скажешь, что они испытывают боль даже от толстых серебряных браслетах на запястьях. А вот семилетняя девчушка с пышным бантом на затылке. Встретившись со мной взглядом, она просияла жемчужными клыками и помахала пластиковым пакетом с чёрной кровью не то коровы, не то козы. В общем, вот такой народ бродил сейчас по улицам Чёрных кварталов, и мы с Киарой совсем было увлеклись осмотром «местных достопримечательностей», как внезапно…

– Браун?

Мы, резко остановившись, переглянулись, растерянно хлопнув накрашенными ресницами, и глянули назад. Что бы вы думали?

Угу, вампир. Внешне – лет двадцать-тридцать, симпатичный. Овальное лицо, глаза цвета замерзшего серебра, длинные белые волосы завязаны в хвост, кожаная одежда типичного рокера. И Сила. Много Силы. Крепкой, терпкой на вкус и пьянящей. Она крылась в этом, казалось бы, слабом теле и одними только намёками поражала всякое воображение. Один её аромат – или нет, это скорее был ещё и звук: она, вибрируя, звучала, как мелодия вальса – пугал, ибо она была поистине велика, велика настолько, что запросто могла размазать любого человека, вставшего у неё на пути. Но сейчас она была в прочной узде и, свернувшись клубочком, спала в своём обладателе, негромко мурлыкая. Вампир крепко держал её, а вовсе не она его. И это было хорошо.

А ещё было хорошо то, что это – Винсент. Старый приятель ещё нашего прадедушки. И как по мне, вполне безобидное существо. Если, конечно, он в настроении быть им, и если его не гладить против шерсти.

Стараясь смотреть ему на нос, хоть он был выше наших метр шестьдесят с копейками на полторы головы, я и Киара осторожно приблизились к нему. Никогда не смотрите в глаза кровососу, особенно Мастеру и второму после Главы в Братстве: зачарует, что удав кролика. Кто какую играет роль, пояснять не буду.

– Сто лет вас не видел, – чуть сипловатым, но очень сильным, приятным голосом произнёс вампир, и его розоватые губы вытянулись в улыбке, не обнажающей клыков. – Сколько ни мучайся, вы всё ещё боитесь смотреть мне в глаза. Кажется, эта тема обговаривалась тысячи раз. С моей стороны была когда-нибудь ложь?

Ну, вот как раз с его стороны не было ни лжи, ни зла. Наоборот – у Винсента всегда можно было попросить помощи. Возможно, это была какая-то дань нашим погибшим родителям. Возможно, у этого вампира были элементарные понятия о чести, очень близкие к рыцарским – не знаю, никогда не задумывалась над этим. Зачем? Надо быть довольной тем благом, что у тебя есть, и не размышлять над вопросом «Почему оно у меня есть?», так как в таких случаях благо почему-то вечно уходит «налево».

Быть может, мы слишком ветрены, но этому вампиру доверяем.

Я несмело подняла взгляд к блестящему серебру, которое вопреки всем ожиданиям и страхам не затягивало, не звало утонуть и где-то там далеко в глубине себя найти покой. Просто блестело от лёгкой радости и веселья. Редко, но бывает. Обычно даже этот вампир играл с нами в кошки-мышки. Безобидные, конечно, вроде салочек – дотронулся, и всё.

– Салют, – произнесла рядом Киара, легко пожимая протянутую Винсентом руку. Когда она была предложена мне, я протянула свою и с интересом уставилась на серебряный браслет, охватывающий запястье вампира.

– Рад тебя видеть, – произнёс тот.

– И мы тебя! – бодро отрапортовала я. – Браслетик-то не жжётся?

– Чуть-чуть, – признался Винсент. – Что вы здесь делаете?

– Да как обычно, – пожала плечами Киара.

– То есть, ищете, кому б по рогам надавать, – подытожил вампир, и мы с готовностью, словно малые дети – для Винсента, кстати, мы всегда оставались ими – закивали, а потом хором поинтересовались:

– А ты?

– Да на улицах стало неспокойно, – он осмотрелся по сторонам, словно это «неспокойно» уже занесло над его головой сковородку. – Какая-то клыкастая тварь людей жрёт, а какая – даже содружества пока не разобрались. Надеюсь, вы не собираетесь сегодня куда-нибудь в глушь города?

Мы с сестрой призадумались и, обменявшись взглядами, вполне честно ответили:

– Нет, не собираемся.

– Вот и хорошо, – осклабился вампир, на этот раз сверкнув клыками.

– Я так понимаю, вы в «Ночной оплот»? Советую поспешить: ваши уже там. Только вы что-то возитесь.

– Ладно, тогда пока. Может, ещё увидимся, – я потянула сестру дальше по улице – нам и впрямь надо было спешить – и она только успела возмутиться:

– Неужели кто-то завязывает шнурки быстрее нас?!

17.

Кафе-бар встретило нас неоновой вывеской ярко-синего цвета. Под ней стояло два плечистых мужика в белых майках и кожаных куртках – бобики. Вервольфы то бишь. Ну, охрана иным словом. Сейчас такие времена, такие нравы, что без стражи никуда. Правда, эти в основном вышвыривают на улицу чересчур разбуянившихся постояльцев. На наше счастье, они не предъявляют никаких возрастных цензов, как это делается в других увеселительных заведения.

В борделях, например.

Где-то с месяц назад Ник и Майк рассказывали нам, как пытались погулять на улице Красных фонарей, и как их оттуда раз за разом выдворяли. В основном потому, что, во-первых, они после изрядного количества спиртного начали ломиться в публичный дом, куда не пускали несовершеннолетних, а во-вторых, повсюду искали эти самые красные фонари и дотошно расспрашивали об их местонахождении каждого прохожего и каждую шлюху. Я думала, грыжу себе от смеха заработаю – такие возмущённые у них были лица, когда они рассказывали про тамошних блюстителей порядка в неприличных кожаных костюмах, но с во-о-о-от-такенными дубинами.

У здешних бобиков тоже были дубинки у пояса, и мы с Киарой одновременно подавились смехом. Видать, она тоже вспомнила про бордель. «Сторожа» подозрительно так посмотрели на нас, но смолчали. И правильно. Нечего к детям цепляться. Да и нам нарываться не стоит, потому что, как бы хорошо Саноте ни научила нас махать кулаками, с парой обученных бобиков мы, пожалуй, никак не справимся.

Поднявшись по ступеням, мы, хихикая, прошли в «Ночной оплот», а там уже заржали в две глотки. Ведь действительно, где же на улице Красных фонарей эти самые красные фонари?

Внутри кафе царил полумрак, смешанный с тихим гулом, хохотом, запахом пива, дешёвых сигарет и экзотических коктейлей. В общем, как всегда. Это запах весёлой клубной ночи, родной и знакомый до того, что может навеять самые разнообразные воспоминания. Если долго его не ощущать – приятные, а в иной раз – не очень. Всё-таки, это зависит и от настроения. Что мне сейчас вспомнилось?.. Хм-м-м, как я впервые пришла сюда с Саноте. Может, потому, что тогда звучала точно такая же песня? Или это не она? Нет, не она. Ту песню пела Кимберли о`Нилл – тигрица из Клана Белых Тигров. В тот вечер, кстати, я с ней и познакомилась. Ким – веселая классная девчонка шестнадцати лет. Тоже, кстати, сирота, только живёт с бабкой и дедкой. Мы с ней, откровенно говоря, полная противоположность друг другу. Но не разноимённые ли заряды притягиваются? Именно разноимённые, вроде меня с сестрой.

Вдоволь нахохотавшись, мы пробрались мимо забитых столиков, и оказались возле ярко освещённого бара, где в белых рубашках, чёрных жилетах и бабочках суетилась пара барменов, смешивая какие-то напитки, ловко подбрасывая и ловя стаканы, наполняя их пивом. Один, пухленький, круглолицый и узкоглазый, с короткой чёрной стрижкой и сигаретой в зубах – Ли Джонсон. А второй – бритый наголо негр, худощавый, с широкой жемчужной улыбкой – Джек Лаоре. Наши старые друзья-вампиры. Точнее, вампиры они от силы год, но знали мы их ещё в пору их… кхм… человечества. Они были поварами у нас в столовой и готовили такие спагетти с тефтелями – закачаешься.

– Наше вам с кисточкой, ребята, как дела?! – весело крикнула я и нахально протиснулась меж двух подвыпивших дамочек к стойке. Чёрт возьми, сто лет не видела этих ребят! Соскучилась – дико. Ведь эти два взрослых дядьки вполне охотно делятся житейскими мудростями. Разумеется, когда попросишь. Я прошу редко, моя сестра – чуть чаще.

– Гей! Это же Кейни Браун! А вон и Киара! – весело отозвался Ли, сверкая клыками. – Что-то давно вас не было!