Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)

Глаза Эдуарда полыхнули на меня из мрака коридора, и я ощутила знакомый холодок Силы. Кажется, где-то палка перегнулась…

– Это большой соблазн – слишком просто сейчас убить тебя, – медленно и внятно произнёс четверть-оборотень, – но я не сделаю этого… Мажуа, если ты так по ней соскучилась, у подруги, должничок. Жаниль на коленях умоляла меня позволить тебе сегодня переночевать здесь, поэтому, если будешь много ляпать – вылетишь из моего дома под дождь.

– Класс! Заболею и умру.

– Доставишь мне такое удовольствие? – саркастично спросил Эдуард. Допекла я его, кажется.

– Нет, – мотнув головой, я ещё сильнее раскрутила комнату-карусель. А ещё говорят: всё, что ни делается – к лучшему…

– И ещё, – не сводя с меня глаз, медленно процедил белокурый парень, – не испачкай диван с креслами.

– Ты просто генератор умных идей! – бросила я ему вслед и успокоилась: последнее слово осталось за мной.

Это конечно, хорошо – замазать светлую мебель, но как туда добраться? Правильно: ползком, ползком…

Минут через пять я вытянулась на диване, даже не сняв грязную рубашку, и провалилась в тревожно шепчущую тьму…

Глава 6

27.

… В моих снах было много крови, пахнущей розами, и много роз, пахнущих кровью. А ещё голос, напевающий колыбельную.

Вспомнить приснившееся я не могла. Ни лиц, ни событий – ничего. Но знаю точно, что сон мне не понравился. Абсолютно не понравился. А ещё знаю, что это был не мой сон: мне такие сны никогда не снятся. Что ж, всё когда-нибудь случается в первый раз.

… Я приоткрыла глаза и увидела безукоризненно чистый потолок. Дьявол! Кто успел уже содрать с него плакать «Linkin Park»?!. Хотя, нет, стоп. Это же не мой потолок!.. Интересно, где это я проснулась? Чёрт, ещё небось просто сплю! Надо повернуться на другой бок и…

Ой нет, не сплю!!! Не сплю!!! Голова моя, голова!..

Боль зазвенела тревожными колокольчиками и стала перекатываться в пустой черепной коробке при малейшем движении.

… Господи, да ведь это хуже, чем похмелье… Знать бы ещё, что оно такое… Или нет, лучше не знать… Да, наверное, именно так: не знать. Как говорит Майк, незнание – благо. А мне и нынешнего моего «улётного» состояния хватает аж вот так (представьте, что я провела ребром ладони по горлу)…

Минуту спустя мысли несколько прояснились. По-крайнеё мере, в голову перестала лезть всякая чушь. Зато полезло многое другое…

Под тиканье часов я пялилась в белый потолок и вспоминала свои приключения за сегодняшнюю ночь. Уж лучше бы я ничего не помнила: с каждой секундой в душе становилось всё паршивей и паршивей. Мягко говоря, то, что я сумела вспомнить, впечатляло и одновременно затягивало петлю на моей шее всё туже и туже.

Короче говоря, мисс Кейни Лэй Браун, Вы по уши в дерьме. С чем Вас и поздравляем!!!

А если серьёзно, то одна лишь я в целом мире могла так увязнуть. Чёрт возьми, и вампирша, и долг перед Эдуардом… Что же мне теперь со всем этим делать?! Я выписала кредит, оплата которого мне и близко не по карманам!!!

Уткнувшись лицом в белую подушечку, я глубоко задумалась, благо что было, над чем. Диренидрол – сыворотка, конечно, безотказная, так что насчёт комариной девочки на побегушках можно, в принципе, не волноваться. Но вот сама вампирша… Что-то в ней было не такое. Я плохо знаю вампиров, но всё равно она показалась мне, мягко говоря, странной. И даже не потому, что нарушила закон и укусила меня. Даже не поэтому…

Где-то в глубине души заворочались подозрения, что прошлой ночью я не в последний раз я видела это треугольное лицо с тёмными кудрями. Далеко не в последний раз…

Я побыстрее затолкала свою подозрительность поглубже. Надо бросать эту вредную привычку усложнять себе жизнь.

Так, теперь мой долг…

О-о-ох… Здесь ещё хуже… Потому что, чёрт возьми, быть должницей самог о Лэйда – проблема б о льшая, чем быть должницей просто Эдуарда, ведь отныне он перестал быть для меня просто Эдуардом.

И тут я серьёзно призадумалась над собственными мыслями.

Эдуард – Принц Клана Белых Тигров?

Я отрицательно помотала головой, не отрывая её от подушки.

Не верю. Пустой звук. Этот полукровка не может быть Принцем.

Перед глазами как нарочно поплыли картины поединка между Сингом и Лэйдом. Ощущение холодного густого ветра, который шарил по углам. Ким, склоняющаяся перед белокурым парнем, и тигры, мурлыкающие у его ног… Рана и оскал, а потом удар Силой, ставший смертельным для Короля Рыжих…

И всё-таки, Эдуард является Лэйдом.

Ладно, эта проблема тоже должна обдумываться не на пустую голову. Сейчас вообще самая глобальная проблема – поднять себя на ноги и добрести домой. А там ещё и Круг Поединков… Мама родная, ну почему все чёрные полосы моей жизни такие беспросветные?!.

Я тихонько завыла, не отрывая лица от подушки. Господи, пристрелите меня хоть кто-нибудь!!! Что же мне теперь со всем эти делать?!! Слишком много сложных проблем для меня!!! Слишком!!! Тройной паёк!!!

Сдавленный вой не прекращался. А что я ещё могла поделать? Я же по уши в дерьме!!!

Ладно, ладно, Кейни, хватит. Как-нибудь разберёмся. Лучше глянь, сколько сейчас натикало… Блин! Надо же! Запястье пустое! Кукарекалка где-то потерялась. Жаль, что не моя черепушка: толку от неё, как от козла молока.

Я осторожно повернула больную голову и посмотрела на настенные часы, всё время монотонно тикающие. Восемь ровно. Отлично! Я проспала максимум четыре часа! У-у-у!!! Дрянь!.. Убила бы…

Итак, встаём осторожно. Почти как вчера. Ни о чём не думаем, словно всё хорошо…

Ноги держат. Стоять-ходить вроде бы могу… Так, а теперь дайте мне ванную и воду, ледяную воду…

Я шагала медленно и неуверенно, пытаясь сохранять пустоту в мыслях и только фиксировать всё происходящее, словно какая-нибудь мёртвая машина. Просто так легче жить…

Поворот на девяносто градусов. Дверь, мать твою так, открывается на себя, поэтому шаг назад… Щёлкнул выключатель. А вот и кран над раковиной. Плеск воды – единственный шум в утренней тишине – бодрит. Мажуа не обидится, если я возьму её гель для умывания? Даже смотреть не хочу, что стало с моей подводкой на глазах. Пол-лица в ней, чес-слово…

Ледяная водичка, хорошо…

В голове начала действительно воцаряться пустота. Неподвижная, холодная. И это было чудесно, потому как если я не хочу сойти с ума, надо думать о чём-то совершенно левом. Боюсь, вчерашней ночью досталось не столько моему телу – хотя и ему тоже – сколько психике. До сегодняшнего утра меня никогда не волновало моё моральное здоровье, но теперь, когда под грузом воспоминаний ощущаешь, как уже просто сейчас сходишь с ума… Нет, лучше об этом не думать, лучше не думать вообще ни о чём!!!

… С зеркала на меня посмотрели уставшие впалые глаза, красные от бессонной ночи и нервотрёпки.

Матерь Божья!!!

Точнее, это не она, а я.

Нет, правда я?!!

Волосы заляпаны кровью, сама как чёрт из старой табакерки, но зато лицо чистое, хоть и в ссадинах… В общем, как выгляжу, так себя и чувствую. Кажется, это вполне справедливо. Интересно, мне после прошедшего кошмара что-то ещё может и казаться?..

Ладно, к чему эти пустые препирательства с собой же? Заглянем-ка лучше в комнату душки Мэж…

Это оказалось не так уж и далеко. Пришлось сделать всего лишь десять шагов на воющих ногах и толкнуть дверь.

Белые обои в цветочек, нежнейших бело-розовых тонов двуспальная кровать (зачем? хозяйка-то всё равно в чужой спит), белый шкаф-купе, огромное зеркало в полный рост и в полную ширь (это значит, что в нём четыре меня поместятся), туалетный столик, груда косметики… А вот он и мой карандашик для глаз от AVON, дорогущий, зараза…

Ещё один столик с уймой мягких игрушек, окно, на подоконнике домашний жасмин. Возле кровати тумбочка, а на ней ночник с кружевным абажуром…

Я в изнеможении вытянулась на бледно-розовом покрывале. Надеюсь, Мэж не обидится, если я оставлю тут пару кровавых пятен со своей рубашки? Хотя, объясняться всё равно будет Эдуард. Интересно, что он ей скажет? Что у него ночевала я, Кейни Лэй Браун?.. Плевать, впрочем, хотелось мне на то, что он скажет. Мне надо немного полежать: слишком уж ноют кости… И почему голова опять начала кружиться? Это несправедливо! Мне надоело уже быть старой развалюхой! Я хочу быть такой, как раньше!!!

О-о-о, детка, для этого нужно сначала думать, а потом делать. И не наоборот, как ты привыкла. Твоя проблема в том, Кейни, что ты слишком часто плюёшь на своё здоровье, подставляя его то под удары Эдуарда, то под ментальную Силу всяких там вампирш. Такие, как ты, долго не живут.

И слава богу! Меня это головокружение уже доконало. Минус двадцать по шкале доконаловости.

Я потянулась и неожиданно заметила на ночном столике красивую серебристую рамку, украшенную зелёными камушками. В ней стояла фотография… сами знаете, кого. Интересно, а Мэж знает, кто он на самом деле? Вряд ли.

Ладно, хватит размышлять на отвлечённые темы: я не для этого здесь. Надо бы перед уходом заглянуть к этому «сами поняли кого». Неохота, а надо.

Я тяжело села на кровати, и комната стремительно полетела куда-то за мою спину, откидывая меня назад. Тошнить меня начало в ту же секунду, да так, что я чуть не послала всё к чёртовой матери и не свернулась на постели в клубочек. Остановила меня молнией мелькнувшее воспоминание…

… О дьяво-о-ол…

Эдуард… Я же поспорила с Эдуардом, кто кого закадрит!!!

… А чёрт!!!

Резко вскочив с кровати, я пулей вылетела из комнаты и на лету больно задела дверной косяк. В плече истошно завизжала боль, но я едва ли заметила её. Мир летел вокруг меня пёстрой каруселью, норовя сбить с ног.

Туалет, мать вашу!!! Да где же он или ещё хоть что-нибудь?!!

Споткнувшись о порог, я полетела вперёд и приложилась губой прямо о край ванны. Потекла густая кровь, и в ту же секунду меня вырвало. Следом вырвался почти что вздох облегчения и очередная порция желчи.

С нижней губы по белоснежной стене ванны побежала карминовая струйка крови. Я с трудом сплюнула и открыла воду.

Казалось, моя больная башка только и хотела, чтобы меня вывернуло наизнанку, потому что после того, как желудок трижды подпрыгнул, бья в диафрагму и доказывая, что он пуст, головокружение начало замедляться. И на том, чёрт возьми, спасибо.

Сглотнув, я уставилась на бледно-красную воду, водоворотом убегающую в сток…

Хорошо же я поспорила… Поверить не могу: это я-то заявила, что как простая кукла могу очаровать парня?! Да не просто парня, а Э-ду-ар-да?!! С ума сойти… Да ведь я уже… ну, теперь уж точно уже.

Умывшись и прижав к разбитой губе бледно-розовое полотенце, я выпрямилась и закрыла воду. Ноги основательно затекли, но теперь хоть голова не вертится, как глобус. Быть может, чёрная полоса жизни всё-таки сменяется серой.

По привычке сунув руку в карман, я наткнулась на что-то непонятное… Хм, залитый кровью медальон. Красивый. Кошачье око с вертикальным зрачком…

… Безжизненно закатившееся среди алых струек…

Я вздрогнула и картинка исчезла, а в моём сердце затрепетал холодный могильный страх…

Свидетели долго не живут.

Что мне сделает Эдуард? Наверное, ничего. В Киндервуде, то есть, ничего. Но кто сказал, что я всю оставшуюся жизнь собираюсь проторчать в приюте? Никто, значит…

Значит, этот вопрос надо решить прямо сейчас.

Я приблизилась к белой двери, сейчас плотно прикрытой. Планировка этого дома была точно такая же, как и у моего, поэтому я твёрдо знала, что передо мной – вторая спальня.

Во чёрт! Мне ведь совсем не хочется заходить туда и разговаривать с четверть-оборотнем о том, что он на самом деле Принц! Хм, было б странно, если бы мне хотелось, но речь не о том.

Не хочу я туда идти и всё!

Ладно, трусливая Кейни Браун, поступим так. Ты зайдёшь, а действовать будешь согласно обстоятельствам.

Толкнув дверь, я тихонько шагнула в комнату.

Эдуард мирно спал ко мне спиной, украшенной свежим шрамом. Я почти вздохнула от облегчения и осмотрелась.

Обои в его комнате были белые в серебряный рисунок, шторы серые и сейчас почему-то раздвинутые. Справа от входа – шкаф. Слева, возле другой стены – письменный стол, тумба с большим аквариумом и стул, на котором аккуратно висит одежда. В противоположной стене окно. Параллельно ему стоит кровать, возле неё тумбочка, а на ней ночник, статуэтка чёрной древнеегипетской кошечки и снова-таки рамка.

Думаете, там Мажуа? Сейчас посмотрим…

Любопытство сгубило кошку. Да, но я не кошка – я боец Круга Поединков. И нас губит не любопытство, а неосторожность.

Не дыша, я на цыпочках сделала пару шагов вперёд и, тихонько взяв рамку, вернулась к дверному проёму.

С фотографии на меня смотрели Тим, Эдуард и Кимберли. Парни стояли бок о бок и дружески обнимались, а девушка выглядывала из-за их соприкасающихся плеч и обвивала шеи обоих изящными руками. Все трое смеялись. Так искренне, так радостно, так беззаботно, что в моём сердце шевельнулось что-то, похожее на зависть. Мне неожиданно вспомнилось, как белые тигры, мурлыча, тёрлись о тела Жаниль, Итима, Лэйда, и как мило это всё выглядело… Быть может, на языке оборотней Клан обозначает Семью? Быть может. Но в моём словарном запасе нет такого слова: я не понимаю его до конца.

Поставив рамку на место, я обошла двуспальную кровать по периметру. Забыла упомянуть: над ней висит огромная картина с красивым горным пейзажем и белым зеленоглазым тигром. Это уже не входит в комплект того, что прилагается к летнему домику, но, зная, что директор Киндервуда любит живопись, несложно догадаться, как сюда попал это холст.

Ну что ж, выглядит тигр как настоящий, только я пришла не для того, чтобы им любоваться. Я пришла сюда поговорить с тем, кто такими тиграми правит.

Белокурый парень безмятежно спал, подложив руку под голову, и тихонько посапывал. Так может спать либо очень наивное, либо очень опасное существо. Эдуард, сколько я его помню, всегда относился только к первой категории. Я внимательно посмотрела на его мирное лицо и впервые осознала правдивость поговорки: все дети хороши, когда спят. И ведь правда: пока четверть-оборотень спит, я могу чувствовать себя в относительной безопасности. То, что он уже давно не детё, не считается.

На потолке от трёх колец в ухе спящего играли солнечные зайчики. Чего не хватает этой картине – медальона. Привыкла я что-то видеть Эдуарда с медальоном… Странно, что я его вообще привыкла видеть.

Бесшумно сев на пол, я прислонилась спиной к тумбочке, на которой стоял аквариум. Сейчас надо было хорошенько подумать. В этом существует просто нестерпимая физическая потребность.

Сжав медальон в руке, я взглянула в лицо белокурого парня.

Итак, я поспорила, что завоюю его сердце. Да, но ведь я ненавижу его. Почему? И почему он ненавидит меня? И кто из нас двоих раньше начал ненавидеть? Что послужило тому причиной?

Не знаю. Не помню. Не понимаю. Я только смотрю на это красивое лицо и чувствую ненависть, такую сильную, что появляется чувство отчаянья. Есть люди, которые боятся до отчаянья или любят до отчаянья. А я до отчаянья ненавижу. И ненавижу я белокурого парня. За что?

Теперь-то сказать просто: за то, что он ненавидит меня. Но если я действительно взялась покорять его, мне нужно знать, почему. Почему получилось так, что мы стали вечно враждующим Севером и Югом? Он – холодным в своей едкой неприязни, я – горячей в своей острой ненависти?

Почему я постоянно хочу наброситься на него с кулаками? Потому что он лучше меня дерётся? Да, это так, и я постоянно хочу доказать ему то, что на самом деле правдой не является. Не могу я победить четверть-оборотня. Просто не могу.

Но дело даже не в его физическом превосходстве. Мы не любили – но не ненавидели – друг друга ещё до Круга Поединков. Почему?

Господи, мне может кто-то ответить, почему?!! Почему я от ненависти готова плакать и вопить?!! Почему я так его ненавижу?!!

Откинув голову назад, я сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя успокоиться. Вот так сидя и размышляя, я ничего не пойму. Надо спрашивать у него, но… Но я не стану. Ненависть строит свои грани, через которые не переступишь, и свои законы, которые не нарушишь.

Я ещё раз посмотрела на четверть-оборотня. Чтобы его покорить, надо научиться терпеть его и признавать, что где-то он всё-таки лучше…

Например, как парень, он куда лучше и красивее меня. Особенно, когда спит и не пытается припечатать меня башкой к чему-нибудь тяжёлому. Спокойное, даже мягкое выражение лица, загорелая кожа темнее волос, которые рассыпались по щеке – вернее, рассыпалась чёлка – пухлые приоткрытые губы розоватого цвета… и некрасивый бледный шрам через всё лицо, шрамы на шее и на груди. Но такие, что скоро затянутся, не оставив и следа.

А ещё я у него в долгу. Глубоком и, как говорится, неоплатном. Потому что жизнь – штука не из дешёвых. И расплачиваться за неё придётся тоже чем-нибудь дорогим. Вопрос только в одном: чем?.. Уж лучше бы это были деньги: их я хоть и в малых суммах, да умею доставать, но жизнь…

Я посмотрела на Эдуарда, как внезапно одеяло возле его груди зашевелилось, и из-под него выглянула мордочка дымчатого котёнка. Это было так неожиданно, что я удивлённо приоткрыла рот. Домашний зверёк – у Эдуарда?!!

Котёнок взглянул на меня громадными голубыми глазами и смешно зевнул, показав розовый язычок. После этого с хозяйским видом начал по левой руке карабкаться на бок белокурого парня. Тот поморщился, что-то неясно пробормотал и резко перевернулся на спину. Обескураженный зверёк оказался на его животе.

Я тупо моргнула, не отрывая от этой зверюшки глаз. Она была такой милой, забавной… и жила у Эдуарда. Такая миляга – у сволочного Эдуарда?!!

Котёнок тем временем поднялся на маленькие лапки и уверенно пошагал к лицу четверть-оборотня, на ходу обнюхивая его кожу.

– … М-м-м… мать твою, Нефертити, брысь отсюда!.. – парень небрежно смахнул котёнка на постель и, перевернувшись на живот, уткнулся лицом в светло-серую подушку.

– Что, обижают? – сочувственно обратилась я к дымчатому зверьку, и тот пискляво мяукнул. – Ага, значит обижают. Бедненький!

Котёнок задумчиво почесал за ухом, будто не соглашаясь со мной до конца.

– Жрать охота, значит? – я приподняла бровь и повернулась к аквариуму, где плавала большая и красивая золотая рыбка, описывая круги вокруг замка. М-да, денег, небось, у Принца – не пересчитать, раз он балуется такими дорогими чешуйчатыми крошками.

– Эту хочешь? – я постучала по стеклу, и блестящая fish-ка подплыла к поверхности, выпрашивая корм. Сейчас она у меня сама кормом станет.

– Кис-кис-кис, – поманила я к себе Нефертити, но тут взлохмаченный Эдуард сонно приподнял голову и тупо уставился на меня.

… Идиотско-истерический смех пришлось заталкивать обратно в глотку. Нехорошо было бы сейчас сидеть на полу в доме четверть-оборотня и ржать с него, как лошадь на водопое. Но хорошо – не хорошо, а вот только настроение у меня немного приподнялось, и голова перестала кружиться окончательно. И пока я прижималась губами к коленкам, чтоб не рассмеяться, белокурый парень пытался сообразить, кто я такая и что здесь делаю. В последнем я решила ему помочь:

– Я скормлю киске эту золотую рыбку, она отъестся, вырастет большой пребольшой и тогда съест тебя. О`k?

– Отойди от Клео… – эти слова дались Эдуарду с трудом и, кажется, не с первого раза. – … Какого… лешего ты тут делаешь?..

– Не помнишь? – исподлобья взглянула я ему в глаза, как внезапно эти блестящие изумруды с узенькими зрачками крепко ухватили моё сознание и резко сдёрнули в бездну.

… Это была тёплая бездна, пушистая, мягкая. Она сладко и загадочно мяукнула, словно говоря, что коль хочешь разгадать её тайну

– отдайся ей, стань щепкой в бурном потоке её естества. Ведь самый преданный раб знает о своём властелине всё…

А вокруг кружил аромат роз и крови, удерживая меня над этой пропастью. Я отчаянно хотела избавиться от него и от этой мурлыкающей тьмы – вообще от всего этого, поэтому рванулась и завопила одно-единственное «Нет!!!»…

… Моргнув, я поняла, что сижу на полу, привалившись спиной к тумбочке и жадно заглатываю ртом воздух. По моей шее и груди катится холодный пот, а тело бьёт лихорадочная дрожь. Всё ещё пахло розами, а после тёплой бездны воздух в комнате казался ледяным – мне было холодно.

Подняв голову, я увидела, что белокурый парень с изумлением таращится на меня, и поспешно опустила взгляд. Что-то мне больше не хочется смотреть не только ему в глаза, но и вообще на него. В принципе, и раньше не хотелось, но не так, как сейчас. Я испугалась, а значит, разозлилась. Все мои мысли насчёт того, почему мы ненавидим друг друга, и того, что надо учиться его терпеть, казались теперь бредом сумасшедшего, слабостью, безумием – как хотите, так и называйте. Мне плевать, за что и почему. Я ненавижу его и так, без видимых причин, почти по привычке. А сейчас – за то, что он меня зд о рово напугал.

– Ты ублюдок! Совсем уже охренел? Ты что творишь? – процедила я, с трудом поднимаясь на соломенные ноги. – Ещё раз, и…

– … и что? – спокойно подхватил четверть-оборотень.

Я схватилась за стол, чтобы не упасть, подождала, пока не перестанут подкашиваться ноги, и, выпрямившись, продемонстрировала ему цепочку, на которой покачивался заляпанный медальон.

– Знаешь, в канализацию нынче можно смыть всё, что угодно, – заметила я. – И спорим, я добегу до унитаза первая?

Эдуард перестал дышать. Куда только делись его лень, сонливость и чувство собственного превосходства? Я с удовольствием наблюдала, как изумрудные глаза расширились от изумления, а зрачки наоборот, сузились и стали неотрывно следить за покачивающимся медальоном. Мне даже вспомнились гипнотизёры. Интересно, а смогу ли я загипнотизировать белокурого парня, если буду махать перед его носом этой штуковиной? Хм, вряд ли. Да четверть-оборотню и без того хорошо: на смазливой физиономии сквозь маску обычного спокойствия выступили изумление, страх, растерянность и облегчение одновременно – весьма любопытный коктейль.

Впрочем, Эдуард всегда остаётся Эдуардом. Ему удалось взять себя в руки буквально минуту спустя. Ну, как взять… относительно. Закрыв глаза и шумно сглотнув, он откинулся обратно на подушки и голосом, простым, как вода, произнёс:

– Давай сюда немедленно.

– Неа. За него полагается выкуп. Не так ли, – я немного понизила голос, – Лэйд?

Белокурый парень в абсолютно кошачьей манере приоткрыл один глаз.

– Давай сюда по-хорошему. А иначе я возьму сам. И если ты думаешь, что пока я буду натягивать штаны, тебе посчастливится унести ноги, ты крупно ошибаешься. Ради медальона я могу этим пренебречь.

Меня всю перекосило от отвращения. Увидеть четверть-оборотня голым?!! Да упаси меня Господь Бог от этого!!! Я лучше на десять обнажённых борцов сумо полюбуюсь, чем на этого!!! Да я лучше сама разденусь, но смотреть на него не буду!!!

С трудом удержавшись, чтобы не сплюнуть от отвращения в аквариум, я скривилась и произнесла:

– Всегда можно договориться, Тэд! Ну зачем же сразу угрожать смертью?!

Эдуард улыбнулся, но не насмешливо, а так, как он улыбается Мажуа или другим девушкам. Кажется, это называется соблазнительно… Чёрт возьми, и ещё как! Может, он не понял, что перед ним я, Кейни Лэй Браун?!. И ладно бы ещё улыбка! Но он одним плавным текучим движением сел в постели – одеяло сползло с его груди до самого живота.

Признаться, у меня вспыхнули щёки. М-да, сейчас будет катастрофа. И вообще, разве можно шантажировать такую извращённую тварь, как четверть-оборотень? Что-то я смотрю на него и сомневаюсь…

– На, подавись!!! – надолго меня не хватило, только до остановившегося на пупке покрывала. – Только не вылезай из-под одеяла голый!!!

Медальон пронёсся через полкомнаты в ярких лучах солнца. Пальцы четверть-оборотня ловко поймали его и, как есть в запёкшейся крови, водворили на шею.

– Семейная реликвия? – поинтересовалась я, пытаясь справиться с залившей меня, наверное, до пят краской. Смущение было таким сильным, что горло перехватывало. Смешно? Посмотрела бы я на вас в такой ситуации!

– Отнюдь, – Эдуард уже с прежним сонным лицом откинулся на подушку, взял на руки Нефертити и нежно потёрся носом об её носик, после чего посадил себе на грудь и стал ласково почёсывать за ухом. Вот так-так! Оказывается, наш грубый холодный мальчик – нежная натура, любящая кошек! Надо будет запомнить на всякий пожарный.

А разговор наш, кажется, на сегодня окончен. Что бы я ни собиралась сегодня выяснять, это подождёт. Не хочется мне болтать с Эдуардом в его доме, когда он голяком валяется под одеялом и в таком же виде может броситься в драку. Бой с голым четверть-оборотнем заранее обречён на проигрыш. А проигрывать только из-за того, что твой противник забыл одеть штаны, чертовски обидно. Значит, пора отсюда линять и поскорее.

– Ладно, оставлю вас наедине. Мне всё равно пора, – я было уже развернулась и торопливо пошла в коридор, как белокурый парень тихонько хохотнул мне вслед:

– … Должничок!..

Ну разве он не сволочь?!!

28.

Домой я пошла не сразу. Сначала забросила в домик Джо и Алекса свою очень вонючую ношу, благо что окно в их кухню оказалось приоткрытым. Воображаю, какой «зверский» у них будет за завтраком аппетит, когда аромат кофе смешается с запахом гулиных лап… Ха-ха.

Заглядывать внутрь мне не хотелось, поэтому я, подняв воротник грязной рубашки, чтобы скрыть немного болящие ранки, устало пошаркала к себе.

От свежего воздуха и утренней сырости у меня разболелась голова. Кроссовки и штанины, пока я петляла прямо по укрытой росою траве, промокли, отчего настроение у меня испортилось к чёртовой матери. Не очень-то приятно начинать белый день именно так!

Вокруг царила мёртвая тишина, и только высоко в небе с громкими криками носились стрижи. Значит, дождя не будет, и то хорошо. Не особо люблю сырость: от неё все кости, которые мне когда-либо случалось ломать больше двух раз, начинают тихонько ныть. Противное ощущение.

Но стоило мне подойти к своему дому, серенькому, одноэтажному, с тёмной крышей и милыми окошками, как стало ещё противней: в щель двери было засунуто два листка бумаги, что уже само по себе пахнет плохо. Ну что там в приюте задумали на летних каникулах?! Выпускные экзамены сданы в конце мая, вступительные только в августе, что может стрястись в июле-то?!!

Я развернула одну из ярких бумажек…

Чё-о-орт!!!

Совсем забыла!!! День двухсотлетия Киндервуда!!! Через неделю будет бал-маскарад в честь этой «знаменательной» даты – явка обязательна! А я ненавижу маскарады! В детстве меня одевали феей, хоть я настойчиво просила костюм ведьмы, а на последнем Дне рожденья приюта я пришла в облике смерти и до смерти, извините за каламбур, перепугала все младшие классы. Потом месяц за ними посуду в столовой мыла… Фу! Гадость!!! Не пойду я туда! Лучше завалюсь к Ким журналы полистать или побросаться подушками. Киара – она пойдёт, я знаю. Оденет какой-нибудь костюм типа «мёртвая графиня» и пойдёт. А я – пас! Спасибо, что окончательно испортили настроение!!!

Осторожно приоткрыв дверь, я юркнула внутрь и прислушалась. Дом спал. Вот и отлично! Не хватало мне ещё напороться на кого-нибудь из тех, что остались у нас ночевать после вчерашней пирушки, и объяснять, с какого переляку я вся в крови и грязи! Так ведь можно поднять на уши всю округу, потому что я намерена ничего рассказывать, а вот именно рассказа о моих приключениях требовать и будут.

Тихонько скрипя половицами, я прокралась по коридору мимо прикрытой двери в зал и шмыгнула в свою комнату. Дверь захлопнулась, и замок повернулся на два оборота: так надёжней. Правда, окно осталось открытым… Впрочем, если сегодня оно не будет забаррикадировано на целый шпингалет, никто, думаю, не умрёт.

Глянув на себя в зеркало, я в который раз за сегодняшний день ужаснулась в адрес своего внешнего вида, но потом… Знаете, потом стало как-то всё равно. Как всё равно, что солнце скорее жёлтое, чем зелёное.

… Странно, и никаких эмоций по поводу того, что я видела убийство…

И Эдуард почему-то не спросил меня, откуда я взяла его медальон. Жди беды, жди беды… Неужто ль он убьёт меня? Не знаю. Но точно уверенна, что будет тяжёлый-тяжёлый разговор, и причём очень скоро, стоит только ему проснуться, выпить чашечку кофе и составить план работы на сегодня. Бьюсь об заклад, что разборки со мной будут первым пунктом этого плана. А я так устала… Я такая разбитая… И шея болит так, словно меня укусили совсем недавно, ну минуту назад от силы… Блин…

Внезапно я выпрямилась.

К чёрту это всё!!! К собачьей матери!!! Кому какое дело?! Ну их нахрен, эти все мои принципы!!!

Подойдя к шкафу, я распахнула его и присела. Самый нижний ящик – обувной. Выдвинув его, я достала плотный свёрток и села на грубый ало-зелёный ковёр неподалёку от прямоугольника серого света, падающего из окна. То, что я искала, у меня, но почему-то именно в этот момент я задумалась… Оставить, как есть, или?..

Нет, пальцы и ладони грязные… но я осторожно.

Жёсткая чёрная ткань легла на пол рядом с кроватью. А в моих дрожащих исцарапанных руках оказался серый затрёпанный медвежонок. Такой, оказывается, небольшой…

Нет, это я выросла. Только я и ничего больше.

Выцветшее красное пятно на ухе – кровь родителей – так и не отстиралось, сколько не потели над ним наши прачки. Быть может, это судьба, вечное напоминание о том, что жизнь всё-таки дерьмо? Наверное. Только я в этом напоминании не нуждаюсь. Теперь точно не нуждаюсь.

Прижав медвежонка Тэдди к себе, я вздохнула и начала тихо покачиваться, прикрыв отчего-то слезящиеся глаза. Мне, наверное, должно было стать легче, но не стало.

Этот укус – как позор, как лишение невинности. Больно, стыдно… страшно. Диренидрол – вещь хорошая, только вдруг не поможет? И я стану её марионеткой?

… Наверное, надо сообщить КВД об этой одичавшей вампирше? Надо, надо…

Мысли плавно и бессвязно парили в голове, а я, покачиваясь, тихо шептала их вслух и невидяще смотрела вперёд. По щеке покатилась горячая слеза и упала на Тэдди.

– Господи, за что? – хрипло прошептали мои губы. – Прости меня… За что ты так издеваешься надо мной?.. За что?!.

Вторая слеза скользнула вдоль носа уже уверенней, а за ней третья, четвёртая, пятая…

29.

Впрочем, слезам я быстро предпочла горячий душ. Перебежек из комнаты в ванную оказалось две: туда и обратно. И обе, слава Богу, успешные.

Вернувшись через полчаса, я свернулась калачиком на кровати, и мелодичная «Don`t cry», которую исполняла «Guns`n`roses», начала погружать меня в кошмарный сон, где витал аромат роз и смеялся чей-то до боли знакомый голос. Но в тот момент, когда я уже готова была сорваться во всепоглощающую алую бездну, в комнату, постучавшись, вошла Саноте. Правда, она тут же решила уйти, но я приоткрыла глаза, улыбнулась и подвинулась на своей двуспалке, приглашая устроиться рядом.