Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

– Ага, – кивнула я. – Они же, небось, не знают, что такое кола, минералка, простые бутерброды с колбасой и тяжёлый рок.

– Только не говори, что ты одними бутербродами питаешься, – покосился на меня Грановски. – У тебя Киара прекрасно готовит.

Я помрачнела:

– И это проблема номер один. Я остаюсь без сестры.

– Но эта проблема вполне решаема, – заметил Дольф. Я недоумённо посмотрела на него и, подавив желание покрутить пальцем у виска, спросила:

– Как?

– А кому, как не тебе знать это? – загадочно улыбнулся охранник и погладил чёрную бородку. – Доброй тебе ночи, бесовка.

С этими словами он уверенным шагом направился к башенке, оставив ошарашенную меня стоять посреди усыпанной гравием площадки.

Что он имел в виду под фразой «А кому, как не тебе знать это»?

– И тебе тоже… доброй ночи, Дольф! – растерянно крикнула я ему вслед. Он обернулся и сказал фразу, которая потрясла меня ещё больше:

– У кого, у кого, а вот у нас с ребятами все ночи добрые.

И всё.

Я моргнула и посмотрела в серо-синее небо.

А ведь он прав, Вэмпи. Он прав и именно из этого следует то, что он всё знает. Всё-всё.

Откуда?

Хороший вопрос.

2.

Однако, пожелание доброй ночи пожеланием, а спать я, разумеется, не пошла. Куда там спать, если мне нужно серьёзно поговорить с Киарой! Поговорить очень серьёзно и о многом серьёзном.

Раньше мне как-то из-за усталости не приходило в голову, но теперь я сообразила, что если Лал – проклятие нашего рода, то за моей сестрой она тоже будет охотиться. А если так, то мне надо её предупредить, рассказать, покаяться за то, что молчала раньше. Мы ведь всегда всё друг другу рассказывали!

Всегда? Ой ли?

Ну да, почти всегда. А точнее, до Лал. Кажется, теперь вся моя жизнь будет делиться на периоды до и после Лал, хочу я этого или нет. Есть у каждого человека такие события, что делят его жизнь на неравные, но различные отрезочки. Совсем другое дело, что я теперь нечеловек, и черноволосая вампирша стала не переходным пунктом, а открытым шлагбаумом в новую, совсем не желанную и незнакомую для меня жизнь. Жизнь нелюди, жизнь вэмпи.

И нет смысла жалеть об этом, гадать или сокрушаться. Нет смысла делать вообще хоть что-то, касающееся прошлого. Сейчас надо спасать то, что идёт рядом с тобой сквозь прошлое, настоящее и будущее. Если, конечно, у меня осталось хоть что-то в этом маленьком чуланчике в доме, который разрушила Лал.

Или Кейни?

Нет, Кейни его строила. Одна. Но помогала Лал его рушить. Так будет правильней.

Что-то я ударилась в английские стишки.

Встряхнув головой, я ступила на траву и пошла прямиком к ограде Киндервуда, смеясь этой мысли. Вот дом, который построил Жук. А это Девица, которая в тёмном чулане хранится, в доме, который построил Жук. А это…

Извините, это Льюис Кэрролл. Алиса, знакомься, это окорок! Окорок, это Алиса!

Кейни, знакомься, это маразм! Маразм, это Кейни!

Будем знакомы.

Ладно, хватит заниматься самоутешением: надо отыскать Киару и серьёзно поговорить с ней.

Мысли, что сестры может и не быть в «Ночном оплоте», я даже не допускала. И без того всё плохо.

Люси, как мы и договаривались, ждала меня возле ограды. Точнее, она сидела под деревом на траве неподалёку от кущерей, где эта самая ограда пряталась и делала вид, что поправляет макияж. И знаете, я даже надулась от гордости, когда увидела её, потому что внешне Элен не навлекала ровно никаких подозрений, так как напоминала среднестатистическую девчонку, которая по уши влюблена и ждёт объект своего воздыхания, ведь свидание намечено именно здесь и именно на это время. А что? Десятый час, тёплый вечер…

Впрочем, откуда мне знать? Может, самые романтические свидания получаются как раз при холодной дождливой погоде? Я ведь, как выразился Итим, не сплю и не встречаюсь с парнями – закон. А поэтому знать не знаю.

– Я уж думала, ты не придёшь, – Люси поднялась на ноги и рассовала косметику по карманам, а потом небрежно оттряхнула джинсы.

– Размечталась! – фыркнула я и первая направилась к кустам. – Ну что, не передумала?

Элен отрицательно покачала головой. Выглядела она всё ещё так, будто с минуты на минуту за ней должен прийти мальчик. Но мальчика не было – была я. И собирались мы не в кино на просмотр фильма ужасов, а в этот самый ужас – реальную жизнь, в Кварталы.

С каких это пор ты стала такого плохого мнения о нормальной жизни?

С тех пор, как стала забывать её вкус.

3.

«Ночной оплот» – это одно из тех немногих мест, где всё всегда как обычно. Что вчера, что год назад. Поэтому, если вы хотите забыть о настоящем, то лучшего места не найти. На худой конец, здесь, как поговаривают, отличная выпивка. Сама я не пробовала, потому что Училище Наблюдателей Мрака и тэ дэ и тэ пэ, но слышала эту мысль от людей, скажем так, знающих.

Тысячи раз я и Киара приходили сюда не вместе с Кругом, а к нему. Тысячи раз мы предварительно здоровались с Ли Джонсоном и Джеком Лаоре, брали по стакану сока, а уж потом подходили к ребятам. И тысячи раз те выбирали одни и те же два столика, можно сказать, эти столы навечно были забронированы за Кругом Поединков.

Сегодня я так же легко прошмыгнула внутрь мимо пары бобиков, только теперь со мной была Элен, за всю дорогу не проронившая ни слова. Я так же поздоровалась с обоими вампирами-барменами, но только издалека – кивком головы. Я так же собралась промочить чем-нибудь горло, только теперь послала Люси не за фруктовым соком, а за кофе.

И точно так же Круг сидел в дальнем углу зала, но лишь подойдя поближе, я поняла, что здесь тоже что-то не так.

Столики в «Ночном оплоте» не круглые, а квадратные, на одной толстой расширяющейся вниз ножке, которая крепится к середине крышки стола. Таким образом, сдвинув два столика вместе, мы, семеро бойцов, очень свободно умещаемся за ними. Настолько свободно, что каждый фривольно устраивается на стуле, не рискуя вписать локоть кому-то в бок. Что было не так сегодня?

А вот что.

Джо, Ник, Майк, Алекс, Эдуард и Киара тесно, плечом к плечу, бок к боку умещались за одним столиком, по-волчьи глядя на того, кто занял второй, всё так же тесно придвинутый к первому. Выглядел Круг чертовски серьёзно, так, будто сейчас в кого-то вцепится и перегрызёт горло. По-крайней мере, это читалось по лицам каждого из бойцов. И я, не дойдя трёх метров до них, поняла, в чём дело.

За вторым столиком в пол-оборота к залу, непринуждённо закинув ногу на ногу, сидела Лал. Она была в чёрных брюках, красной блузке и красных же туфлях с круглым носком. Каштановые кудри свободно рассыпались по плечам, обрамляя бледное лицо, которое теперь оказалось повёрнуто ко мне. Губы вампирши были ярко-красные и довольно улыбающиеся. Чёрт возьми, похоже, кошка добралась до сметаны. А самое обидное то, что эта сметана не может стать ей поперёк горла. Увы.

Киара напряжённо смотрела на Лал. Без страха, просто напряжённо, не моргая, и я не могла её в этом упрекнуть, так как сама перестала дышать и напряглась всеми мышцами, которые необходимы для самозащиты. Умом я понимала, что здесь, в таком… людном и цивилизованном месте вампирша никогда ни на кого не бросится, разве что кто-то накормит её хмелем… Но попробуйте убедить моё тело! Убедите его, что драки не будет!

Впрочем, даже так Лал могла принести вред. Не физический, о нет – такой нанести, пожалуй, проще, а потому неинтересней всего – а совсем иной.

И я, глядя на её улыбающееся лицо со слабым румянцем, которого нет у вампиров, но который может дать косметика, понимала, что здесь Лал уже наломала дров. Только почему расхлёбывать эти дрова придётся мне и как дрова можно вообще расхлебать?!!

Не знаю. Господи, не знаю!

Я не шелохнулась, не дёрнулась – вообще ничего до тех пор, пока вампирша не поднялась на ноги и, покачивая бёдрами, не выплыла из полутёмного зала. Она по-прежнему двигалась так, будто состояла только из одной воды. Но в то же время она из неё не состояла. Я ощутила это, когда Лал прошла совсем рядом, будто бы нечаянно коснувшись рукой моей руки.

Никакая она не вода. Просто мертвец. Один из тех, которые, вопреки утверждению капитана Флинта, всё же кусаются.

Лал ушла, а по моим ушам барабанил частый пульс. Нет, я не боялась, точнее, боялась совсем не вампирши, а того, что она, мать её так, натворила. И, как оказалось, не напрасно.

Киара просто поднялась на ноги, поманила меня за собой и направилась к выходу. Я, разумеется, последовала за ней. А что мне ещё оставалось делать? Избежать серьёзного разговора никак нельзя, уклоняться от него – глупо, особенно если он касается тебя и твоей родной сестры. Мы с близняшкой всегда говорили начистоту, правда, никогда ещё не занимались разборкой полётов между собой. Такой, что предстояла нам сейчас.

Люси осталась внутри. На это у неё мозгов хватило. Не хватило, правда, на то, чтобы не приближаться к Эдуарду, ну да ладно, переживу. Меня сейчас не это должно волновать. Отнюдь не это.

Ночь показалась отчего-то ледяной. И не удивительно. От такого мандража, который внезапно напал на меня, ещё не такое почувствуешь. Впрочем, сегодня я почувствовала только холод. Свет от неоновой вывески был такой же синий, улица была такой же шумной и людной… В общем, всё как обычно в этой жизни. Внешне.

Обычно Киара делает хоть какое-нибудь вступление к разговору, но сегодня… Чёрт возьми, я не могу её за это упрекнуть. Я же сама виновата! Виновата в том, что моя сестра не стесняясь, обложила меня трёхэтажным матом и трёхэтажным же матом спросила, какого хрена я ни черта не сказала ей про Лал и как вообще умудрилась вляпаться во всё это дерьмо.

Я молчала. Она кричала на меня, выплёскивая накопившуюся за сегодняшнюю ночь злость, а я молчала, дожидаясь того момента, когда близняшка выдохнется, умолкнет, вздохнёт и посмотрит на меня, ожидая ответа.

Но Киара не умолкала и даже не выдыхалась – наоборот. Злость её, казалось, росла с каждым выкрикнутым словом, словно она осознавала всё произошедшее ещё раз, до мозга костей, полностью.

А я не возражала. Просто слушала и иногда кивала.

– … Чего молчишь?! – неожиданно рявкнула на меня Киара. Её глаза блестели от слёз, и я поняла, что все эти крики, вагоны ругани – только чтобы не расплакаться. От чего? От страха? От злости? Но когда моя сестра последний раз боялась или злилась по-настоящему? Господи, когда?!

Не помню. Не знаю.

– … Что ты хочешь от меня услышать? – развела я руками, и мой голос мне самой показался до омерзения жалким. А Киара так вообще взорвалась. Нет, она не набросилась на меня с кулаками и даже не стала орать. Просто в её прищуренных от злости глазах на доли секунды огнём полыхнул этот взрыв, и её голос, дрожащий, вибрирующий от ярости, произнёс:

– Ничего. Теперь – ничего! – моя сестра шмыгнула носом и, выпрямившись так, словно я оскорбила её до глубин души – а так оно, скорее всего, и было – добавила. – Мало того, я не только не хочу слышать что-либо от тебя, я и тебя саму видеть не хочу!!!

Я оцепенела.

Круто развернувшись, Киара вихрем влетела обратно в «Ночной оплот», едва не сбив с ног какую-то дамочку.

Она – что?!! Господи, что она сказала?!!

Тряся головой, я попыталась сделать глубокий вдох и собрать свои мысли, нервно мечущиеся из одного, извините за парадокс, угла головы в другой.

Киара сказала, что…

Да нет, быть того не может!!! Не может!!! Попросту не может!!!

Воздух показался тягучим, как кисель или даже мёд. Вдыхать было тяжело-тяжело.

Киара не могла такого сказать. Не могла, потому что… Почему? Я ведь сама сделала то, что, по её мнению, никогда не смогла бы сделать. Так почему бы ей…

Господи…

Я тупо и растерянно посмотрела по сторонам, словно надеясь найти там помощь, поддержку или, на худой конец, ответы на свои вопросы, но взгляд у меня наверняка был невидящий, отрешённый.

Я падала, падала куда-то в пропасть апатии, отстранённости, погружалась в те трясины своего сознания, из которых вряд ли хоть кто-нибудь самостоятельно выбирался…

– Вот это сценка! Чем же ты её так припекла? – знакомый до боли в зубах голос оказался по своему действию пощёчиной, ведром холодной воды за шиворот. Но таким, как выяснилось потом, нужным…

Вздрогнув, я вылетела в реальный мир, как пробка из бутылки шампанского, и встретилась взглядом с изумрудными глазами Эдуарда.

– Вас мало что внутри не было слышно, деточка Браун, – насмешливо добавил он, глядя с неприкрытым холодным презрением на меня. – Что ты ей такого сказала?

– Ничего такого, что касалось бы тебя, – процедила сквозь стиснутые зубы я, но тут он оборвал меня:

– Так значит, ты не рассказала ей о том, что было после твоей встречи с Лал? Знаешь, вампирша как-то не распространялась на эту тему.

– Иди и сам расскажи! – зло прорычала я, огибая его и собираясь уходить, как вдруг Эдуард снова возник передо мной, явно забавляясь ситуацией.

– А про то, что ты теперь удочерённая вэмпи, Пума тоже не знает? – насмешливо поинтересовался он.

– Нет. И пошёл ты на…! – резко бросила я.

Это были последние мои слова до того момента, как я позволила сумасшедшей жизни Чёрных Кварталов унести меня в ночь.

4.

Медленно скатившись с моей щеки, слеза капнула в чёрный-чёрный кофе, от которого вместе с паром поднимался аромат крепкого коньяка.

Нет, нет! Я не плакала. Просто у меня почему-то текли слёзы, а в голове болтался странный кисель пустоты. Но что-то такое, наверное, было в моём лице, потому как желающих поболтать со мной не нашлось. Ни среди пьяных, ни среди подвыпивших, ни среди трезвых. И хорошо.

Почему?

Не знаю. Просто хорошо.

Единственный, кто приблизился ко мне за всё время моего пребывания здесь, в дешёвой забегаловке «Граф Ди», это одетый в какой-то пошлый костюм из чёрной кожи официант, которому я заказала кофе. Больше, как я сказала, ко мне никто не подошёл, хотя, надо отметить, половина всех нелицеприятных посетителей с любопытством косилось в мою сторону. Неряшливые, обкуренные и небритые – вот общая их характеристика.

Я сидела здесь за старым, исцарапанным и грязным столиком уже третий час и никак не могла прийти в себя, взять себя в руки. Это было такое странное оцепенение, в котором не хотелось делать что-либо или даже думать. Этому желанию я, впрочем, и следовала, наплевав на свои собственные принципы и приличия. Слёзы постоянно застилали мне глаза, катились по щекам и падали в кофе, но мне было как-то всё равно.

И в то же время какой-то голос внутри меня кричал: «Господи, надо собраться, не быть слабачкой! Я же сильна! Я сильна!!! Я же Вэмпи! Я Кейни Браун! Кейни, про которую говорят не иначе как „та самая“!!!», только до меня доносилось лишь эхо слов. Да, я воспринимала их, я понимала, что надо им следовать, но – не более.

Сегодня я была размазнёй. Самой элементарной размазнёй!

И это тоже утомляло, это тоже вызывало усталость, противную, давящую, ноющую усталость.

– Ну же! Возьми себя в руки, дрянь ты эдакая!!! – прошипела я сама себе, до крови впиваясь в руку ногтями. До острой-острой боли, что резко встряхнула моё сознание, сверкнула в нём молнией, взбудоражила всё…

Я подняла голову и внезапно не без удивления заметила за одним из столиков Никиту.

И не знаю, может, дело было в саднящей ладони, а может, совсем в другом, только слёзы мои высохли, а туман в голове вместе с болью как-то вдруг отошёл на задний план.

Рыжие волосы парень непостижимым образом завязал в короткий хвост и был одет в медово-золотистую рубашку(!) со стоячим воротничком, поверх неё – в лёгкую чёрную ветровку. А ещё он, сидя ко мне спиной, сосредоточенно тянул пиво, не замечая ничего и никого. Даже меня.

… Хм-м-м, Тигр в рубашке. Это может означать только одно, но… но плевать мне на то, что означает. Я с внезапным удивлением поняла, что мне хочется подойти и хлопнуться рядом с Никитой на кожаный диванчик-уголок. Устроиться плечом к плечу и потеснее. А потом – проболтать ночь напролёт. Смотреть в его глаза с озорными искорками, слушать его приятный голос. Или завалиться с ним куда-нибудь ещё. А куда – поверьте, совсем уже неважно. Куда-нибудь с кем-нибудь… Главное – не одной.

Не одной, не одной… Господи, как же это хорошо звучит: не одна.

Наверное, в жизни это ещё лучше…

И я, бросив официанту купюру (деньги нашлись, к моему удивлению, в карманах шорт) со словами «Сдачи не надо!», поднялась с места и хотела было подойти к Нику, когда в «Граф Ди» впорхнула какая-то смазливая брюнетка в золотистом платье и на высоких каблуках. Она помедлила у дверей одно лишь только мгновенье, после чего уверенной и безукоризненной походкой направилась к Тигру. А тот, позабыв о пиве, улыбнулся ей, и, мать его так, это была моя улыбка. Та, которую он всегда дарил только мне. Та, значение которой я поняла почему-то только сейчас, теряя её навсегда: «Ты лучше всех в мире!».

Так вот она, девушка Тигра, о которой сообщала в записке Киара…

Сердце ёкнуло и неприятно, болезненно сжалось. Внутри стало вдруг так мерзко-мерзко то ли от воспоминаний о ссоре с сестрой, то ли оттого, что эта брюнетка, такая красивая и ослепительная, как котёнок свернулась клубочком в крепких и надёжных объятьях Никиты. И оба они выглядели такими… счастливыми.

Как будто ты знаешь, что такое счастье, и как оно выглядит!

Я ещё немного помню, не волнуйся.

Несколько секунд я в упор зло смотрела на нежно воркующую парочку, пока брюнетка, почувствовав мой взгляд, не обернулась. В её глазах читалось плохо скрытое презрение, касающееся только моей персоны.

Ярость обожгла мне душу, и первым порывом у меня было размазать эту пигалицу на месте. Вот в этом же золотистом платье вот по этому же грязному полу.

За что?

Не знаю. Просто чтобы ей было так же больно, как и мне сейчас. Пусть не морально, а физически. Какое-то убийственно короткое мгновенье мне даже хотелось залить всё вокруг кровью этой девушки, искупаться в ней. Я чётко представила себе эту картину и…

И, моргнув, просто прошла к бару под десятками восхищённых взглядов полупьяных мужчин – женщин, впрочем, тоже. Но ни на одного и ни на одну моё внимание не обратилось. Я вообще не смотрела ни на кого: мне было очень тяжело где-то там, в душе. Только встретилась глазами с бледным барменом, когда покупала бутылку персикового слабоалкогольного напитка.

А потом вышла из «Графа Ди» и не оглянулась. Мне и так было понятно, что Ник вряд ли меня заметил.

5.

Чёрный город горел тревожными огоньками. А над ним – звёздное небо, такое спокойное и всесильное этой ночью. Такое жестокое.

Огни Роман-Сити отражались в воде Канала Грешников рядом со звёздами, и это было прекрасное зрелище. В воздухе разливался пьянящий аромат свежести, который я никак не могла заглотнуть и оставить в себе. Которым я никак не могла насладиться.

Внутри меня висела всё та же свинцовая тяжесть, и весь сегодняшний день начинал казаться ночным кошмаром, от которого почему-то не просыпаешься и не просыпаешься… Я даже устала размышлять обо всём том, что так сильно меня ранило. Я ругала себя и пыталась думать о чём-то совершенно другом, не таком… приносящем боль.

Например, о том, что вода внизу тихонько колышется, и огоньки на её тёмной рябой поверхности весело пляшут и мелькают, то исчезая, то появляясь… а потом опять исчезая. О том, что они обрываются в непроглядной тени моста и в свете его тусклых фонарей.

… Город был прекрасен, и ночь была прекрасна. Всё было прекрасным. До такой степени, что даже своей горечью и болью я начала наслаждаться, как хорошим крепким вином, проверенным временем.

Только я никогда не знала вина и теперь сомневалась, а правильно ли это? Говорят, вино лучше всяких зыбучих песков топит в себе боль и тоску. Или наоборот – во много раз усиляет их.

Так что, какая разница, правильно или неправильно?

Болтая ногами, я сидела на каменных перилах моста и тянула сладкий напиток глоток за глотком. Но осушила пока что только половину своей бутылки и только четверть – душевных терзаний и ревности.

От одной этой мысли я как-то нервно рассмеялась.

Но – да, чёрт возьми, именно ревности! Кто бы мог подумать, что я

– я!!! Кейрини Лэй Браун – буду ревновать? Да ещё кого-никого, а Ника к какой-то левой пигалице! Смешно подумать. Просто смешно.

И я опять рассмеялась, всё так же бездушно и невесело.

Ещё раз взглянув на огни Роман-Сити, пляшущие по поверхности Канала Грешников, я обернулась длинными волосами как плащом. Несмотря на то, что завитые Ким локоны распрямились и был смыт душем наложенный ею же макияж, я, как показали зеркальные витрины города, всё ещё немножко прекрасна.

Что ж, быть может. Но не так, как понравилось бы Тигру. Ему больше нравилась боевая Вэмпи, чем тонкая Лэй. Впрочем, завтра не будет ни той, ни этой. Завтра Кейни Лэй Браун официально перестанет существовать. Вместо неё будет купающаяся в роскоши Кейрини Лэй Даладье.

Мгновенно перемахнув на асфальт, я зло швырнула об него бутылку.

Завтра меня не будет! Не будет!!!

С громким звоном брызги напитка и стекла разлетелись в разные стороны. Несколько до крови полоснули меня по ногам, однако, не успела я обнаружить все эти царапины, как они живо затянулись.

– Как на собаке, – невесело хмыкнула я и, выпрямившись, неожиданно увидела Итима.

Он неподвижно стоял на том конце моста, что вёл в самые чёрные недра Кварталов Нелюдей и, по всей видимости, тоже не ожидал увидеть меня здесь, так как его брови удивлённо приподнялись, причём правая выше левой – то, что мне всегда нравилось во всех парнях. Кроме, разумеется, Эдуарда.

Скользнув рассеянным взглядом по узким чёрным джинсам темноволосого парня, синей футболке и чёрной же ветровке с закатанными рукавами, я вернулась к его необыкновенным сапфировым глазам. Всё таким же глубоким, всё таким же бездонным. Всё так же можно утопить в них как Атлантиду целый мир, чтобы спастись, но всё равно в них останется тёмный омут для тебя одной. Омут без дна и поверхности…

Оборотни, как мне известно, не умеют подчинять взглядом сознание так же, как это делают вампиры, но утонуть в их глазах можно. Я как-то почти утонула в глазах Эдуарда – невольно, правда. В глазах Итима я собиралась утонуть вполне осознанно и насовсем. Надо только подойти поближе…

Некоторое время мы стояли на расстоянии двадцати метров, а потом двинулись навстречу друг другу. Я – опасливо, черноволосый парень, как всегда – небрежно.

– Привет, Итим.

– Привет, бэйба, – оборотень внимательно посмотрел на меня, а потом сверкнул жемчужной улыбкой чеширского кота и протянул мне руки, приглашая.

… Невозможно передать, с какой охотой я подалась в эти объятья и вжалась в них, спрятав лицо у парня на груди. Я словно хотела спрятаться в нём самом от всего мира, от всех взглядов и слов. И не «словно», а действительно хотела. Как-то по-новому, по-взрослому, по-чудному. Хотела.

Сердце металось бешенным зверем в пустой клетке рёбер, и каждый удар тяжко отдавался в моей голове. А я глубоко и прерывисто дышала густым и терпким запахом одеколона и кожи Итима, впуская их в себя вместо всех мыслей и воспоминаний о сегодняшнем дне.

И это было хорошо. Это было даже больше, чем хорошо – это было утешительно.

Да, я искала утешения в объятьях и сапфировых глазах самого Князя Клана Белых Тигров, любимчика девушек и женщин Роман-Сити, быть может так же небрежно, как и Эдуард, относящегося к слабому полу, но меня это не пугало. Меня вообще больше ничего не пугало и не могло запугать. Сегодня, только сегодня. И было ли дело в Итиме, а может, то хмель апельсинового напитка наконец-то разливался по моим венам – не знаю. Да и какая мне разница? Зачем думать о чём-то, когда мне так хорошо?

Словно угадывая мои мысли, Итим осторожно поцеловал мой лоб, а потом, не получив возражений, нос, губы, щёки…

– Что случилось? – неожиданно прошептал в тёплом мире его объятий голос. – У тебя щёки солёные, будто ты в море купалась или плакала.

Довольно зажмурившись, как жмурятся от весеннего солнышка кошки на крышах, я улыбнулась тому, что ещё какой-то час назад истекала слезами за столиком «Графа Ди». Отвечать было ох как лень, ох как не хотелось прерывать это тёплое интимное молчание ночи, которое приятно дополнял шёпот оборотня, но я собрала несколько силёнок и ответила:

– … Да так… Ничего особенного… Просто я поругалась с сестрой… А ещё меня удочерили. И всё.

Ничего себе «всё»! Ещё полчаса назад ты, Кейрини Лэй Браун, по этому поводу чуть ли не ревела!

Но полчаса назад я была очень, очень далеко от Него, от Его объятий.

Вай, а ещё с большой буквы… Влипла ты…

– А-а-ага, тогда понятно, – протянул Итим.

Преклоняюсь пред его деликатностью: он больше ничего не сказал. Не сказал как раз тогда, когда слова мне от него были нужны только в самую последнюю очередь. Только поцеловал меня. Это был мой далеко не первый поцелуй, но я ответила так, как отвечают только на самый первый и самый долгожданный поцелуй: жадно, ненасытно, отчаянно.

… -… Ну ты даёшь! – оборотень заглотнул воздуха, в его глазах я видела неподдельный восторг, а желанней него на свете не было ничего. – Тебя словно три месяца не кормили!

Я ощутила приятный жар на щеках и, привстав на цыпочки, уткнулась носиком в ямочку у основания шеи Итима, шепнув:

– Так оно и есть. Пошли побродим по Кварталам?

6.

… – А вот оборотни у них хреновые получились, – заметила я, рассматривая пёструю афишу кинотеатра «Сезарр». – Неубедительные какие-то, абсолютно тупые и некрасивые.

– Ага, не то, что в жизни, – согласился Итим и провёл рукой по волосам, поправляя симпатичный бардак. – Совсем не похожи!

Я рассмеялась в знак согласия и заслуженно получила, наверное, сотый поцелуй за прошедший час. Губы оборотня уже знала каждая клеточка моего лица, шеи и плеч, но меня это не смущало. Ведь если задуматься, то в пятнадцать, почти шестнадцать лет – это нормально. А ведь может же быть у меня хоть что-то нормально? Может, конечно может. Я даже выгляжу сегодня, по чужим меркам, нормально: джинсовые шорты, обтягивающая кофточка, белые носки и белые же кроссовки. И если это то, что нравится Итиму, то у меня нет возражений.

Совсем?

Совсем.

Кейрини Лэй Браун, она же Вэмпи Вторая, ты – чокнутая.

Знаю.

– Ладно, пошли отсюда, – наконец произнесла я, зевнув. – Где здесь ближайшие лавки?

– Что, ноги больше не держат? – лукаво улыбнулся черноволосый парень и запустил руку в задний левый карман моих тесных-тесных шорт.

– ЦЫЦ!!! – я перехватила его за запястье. – У меня же там ключи и деньги!

– Вот как? – рассмеявшись, Итим притянул меня к себе. – А если бы их не было?

– Вот когда не будет, вот тогда посмотрим, – я ноготком выудила у него из-под футболки медальон Клана Белых Тигров, и не знаю почему, но ему это прикосновение понравилось: объятья стали ещё более тесные.

Я взглянула в его пылающие сапфировые глаза, а они слегка прищурились, словно улыбаясь. Было в них что-то… невообразимо приятное. И я поняла, что пропадаю. Просто пропадаю. Впервые в жизни. Потому что впервые в жизни я видела парня, без которого, как мне казалось, не смогу жить. Впервые я видела парня, который был от альфы до омеги не такой, как все, и принимал меня, не такую как все, целиком. Впервые в жизни я была без ума от кого-то, от того, кто сейчас держал меня в своих объятьях, утешал, но не требовал ничего взамен, потому что моё утешение было его же наградой.

Обвив руками шею Итима, я просто поцеловала его.

Ну да, знаю, в центре Чёрных Кварталов, на широкой площади перед кинотеатром, в ярком свете фонарей, на виду у всего города – просто у него на ладони… Но к чёрту приличия! Здесь, в Роман-Сити, сотни таких, как мы. Так почему бы и нет? Когда ночь прекрасна, когда вокруг тревожные огни подлунной жизни, когда сам воздух пьян собою, почему нет? Почему нельзя упиваться тем приятным ощущением, что свернулось в твоей душе сладко мурлычущим котёнком? Почему нельзя утонуть в нём и забыть о тревогах ненавистного «завтра»?

Можно, черт меня подери.

Можно.

– … Кхем… Не хочется вас… э-э-э-э… отрывать друг от друга…

Я и черноволосый парень как по команде глянули влево, и из нас двоих только я смутилась. Почему?

Да потому, что там в чёрном брючном костюме на высоких каблуках и в шляпке набок, с собранными на затылке волосами стояла лукаво улыбающаяся Ким. Такое впечатление, что она вот только что с какого-то приёма или банкета… Но что она!

– Мать его так!!! – тихонько, но выразительно произнесла я.

В десяти метрах от Кимберли стоял абсолютно спокойный Эдуард в безупречной чёрной двойке, безупречно же сидящей на нём. Он словно не замечал нас, рассматривая «Сезарр» скучающим взглядом, и о чудо! Его белые волосы были зачёсаны назад и скреплены гелем, как у крёстного отца мафии. Блин, с первого раза и не узнаешь ублюдка!

Чёрт возьми, ну и на кой хрен он тут появился?! Да что там! Я люблю, конечно, как подругу Ким, но лучше бы и её сейчас тут не было!!!

Девушка виновато смотрела на меня из-под полей чёрной шляпки, и по её глазам было видно, что ей хочется оказаться где-нибудь подальше от нас вместе с белокурым парнем, но – не судьба.

– Принц желает поговорить с тобой, Князь, – произнесла извиняющимся тоном Ким, пряча руки за спиной, что выдавало, как ей неловко. Я с ненавистью посмотрела за её спину, и только ощутив мой взгляд, Лэйд посмотрел на нас яркими зелёными глазами, пустыми как у куклы. Хм, не знала, что ему свойственны тактичность и деликатность.

– Во чёрт… – выдохнул Итим и, поймав мой взгляд, добавил. – Кейн, я сейчас…

Неохотно, конечно, но я отпустила его и проводила тоскливым взглядом. Последний раз обернувшись, черноволосый оборотень скользящей походкой приблизился к Эдуарду, и оба о чём-то заговорили. О чём-то, судя по выражению их лиц, малоприятном…

Тут ко мне подкатилась Ким. Щекотливый момент прошёл, и теперь глаза девушки возбуждённо блестели, а саму её так и распирало от восторга и любопытства. Увы, я этих чувств разделить не могла.

– Он действительно назвал тебя Кейн?!! – выпалила девушка, глядя на меня круглыми глазами.

– Да, а что? – я удивлённо посмотрела на неё. – Меня многие так называют.

– Эх ты, подружка! – Кимберли приблизилась ко мне и еле слышно шепнула на ухо. – Если Итим зовёт девушку по имени, то она ему далеко небезразлична.

– О-о-о, – рассеянно протянула я, то и дело косясь в сторону Князя и Принца и пытаясь понять, о чём они разговаривают. Тут Ким несколько раз щёлкнула пальцами у моего лица и поинтересовалась:

– Алё, ты здесь? Ребята и без твоих кулаков разберутся.

– Да здесь, здесь! – отмахнулась я от её назойливых щелчков и осмотрела её с ног до головы. – Ты откуда явилась в этом дурацком наряде?

– Ха, наряд действительно дурацкий, – согласилась русоволосая девушка, глядя на свои брючки. – Да мы тут с Лэйдом были на званном вечере у каких-то там бизнесменов, – она подняла на меня развесёлые от, как я догадалась, вина и чего-то ещё глаза. – Домой решили пройтись пешком, ну и видим – вы тут… зажимаетесь.