Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)

Кейт Ивен
Кварталы Нелюдей

Часть первая
Боец Круга Поединков

Слеза – порок, закат нетлен,

И ночь черна, и светел день,

Нет чистоты и грязи нет,

Одно и то же – тьма и свет.

Глава 1

Этот придурок сидел передо мной за столиком и вот уже третий час рассказывал, как ему трудно живётся!

Нет, мы были не знакомы, и как я ни всматривалась в его треугольное лицо, не могла припомнить, чтобы видела эти резкие черты и карие глаза. Моего собеседника, впрочем, это не смущало, и он по третьему кругу начал рассказывать, какие у него сволочные родители. Только это не самое страшное.

Самое страшное знаете, что? Что я, Кейни Лэй Браун, его внимательно слушала, а меня даже не тошнило от его постоянных жалоб. Это было дико, ведь обычно любое проявление чужой слабости меня просто бесит! Но может, дело было в том, что он – молодой оборотень? Нет, наше законодательство никогда не выделяло ни вампиров, ни оборотней, заставляя исправных граждан выслушивать их причитания по поводу несправедливости этого мира. Вовсе нет! Оборотни и вампиры были наоборот – чуть ли не такими же гражданами нашей страны, как я или моя учительница по истории родного края.

Кстати, об училке. Я украдкой осмотрела на себя и в который раз за сегодняшний день пришла в ужас: на мне было розовое платье с кружавчиками. Это на мне-то?!! Нет, мисис Молвен, моя историчка, точно не пережила бы такой радости, если б увидала меня сейчас в таком виде за столиком уютной летней кафешки в компании молодого человека. Разумеется, девяносто девять процентов всех подростков считают, что мой возраст – пятнадцать лет, даже без двух месяцев шестнадцать – и моя внешность: рост окола ста шестидесяти сантиметров, худощавое, но сформировавшееся тельце и большие карие глаза – идеальны для начала всяческих там любовных интрижек, но я так не считала. Для меня культурное свидание – это тот же ужас, что для какой-нибудь леди – хорошая драка. И если леди выбирают первое, то я – последнее.

Каюсь, я совсем не леди.

Но тогда откуда же это чёртово платье и этот болтливый кавалер, который решил закормить меня шоколадным мороженым?!! Я, между прочем, предпочитаю только простой белый пломбир, а ещё лучше – что-то посущественней. Ну вроде тарелки борща…

– Борщ для леди!!! – неожиданно провозгласил усатый официант в белом фартухе и хлопнул передо мной на стол дымящуюся кастрюлю. И не успела я даже челюсть потерять от изумления, как произошло одновременно несколько событий.

Молодой оборотень хлопнулся передо мной на колени и стал уговаривать выйти за него замуж, при этом он что-то бормотал о зарытой в фамильном склепе бочке „Шанель N5“ и о кровавых поминках своего дяди Мореля. И пока я пыталась уловить взаимосвязь, официант зачерпнул розеточкой от мороженого немного борща и плеснул мне его прямо в лицо. Я ойкнула от неожиданности: дымящийся борщ оказался почему-то ледяным, а потом разразилась отборной руганью…

Но на этом феерия не закончилась. Как снег средь на голову с неба внезапно свалилась мисис Молвен и, тормоша меня за плечи, начала не кричать на всю улицу: „Выходи за него!!! Я наконец избавлюсь от тебя!!!“, как я ожидала, а шипеть на ухо: „Рота, подъём!!!“.

– Да, рота подъём!!! – тихо рявкнула она неожиданно голосом моей сестры, и я грохнулась с кровати на пол.

Во чёрт…

Остатки холодной воды были выплеснуты мне просто за шиворот. Встряхнувшись, как мокрый пёс, и выругавшись, я встала на ноги и увидела перед собой себя же. Ну, не совсем себя – Киару, свою близняшку. Она была уже одета и теперь смотрела на меня злыми глазами. Да уж, меня ночью чёрта с два поднимешь.

– Ты идёшь? – саркастично поинтерисовалась моя сестра. – Все девчонки нашей палаты уже давно смылись.

В руках у неё я заметила пустую кружку, а у себя на лбу – испарину. И как плохо ни варит моя голова после сна, кое-что я сообразила. Способы разбудить мою персону разнообразны, а мокрое дело

– не только убийство. Да и кошмары могут быть разными. Нормальным людям снится, что вервольф пожирает их заживо, а вот мне – что он делает предложение руки и сердца.

– Ты чё молчишь-то? – уже куда более спокойным тоном спросила Киара, видимо решила, что перестаралась с купанием. – Что-то случилось?

– Неа, – наконец сонно отозвалась я и вытерла лицо простынёй.

Розовое платье с кружавчиками… Надо же!

1.

Раскатившийся где-то далеко в ночном лесу вой оборотня заставил нас вздрогнуть. И вовсе не от страха – от напряжения. Всё-таки, мы находимся в зоне охоты оборотней, и хотя сейчас ещё не сезон, мало ли что может быть?

Моя сестра невольно поёжилась и оглянулась назад так, словно за нами следили не кровожадные стаи диких комаров, а по-меньшей мере, вожатые летнего лагеря, территорию которого мы покинули минут пятнадцать назад… Не так уж и много времени прошло после пробуждения. У меня невольно вырвался зевок.

– Киара, – произнесла я, раззевая рот до ушей, – идём, никого там нет.

– В прошлый раз тоже никого не было, а нас так посекли… – она, так и не закончив, умолкла и взглянула на меня серьёзными глазами. Да я и сама помнила, что было в прошлый раз, когда вожатым стало известно о массовке, где мы к тому же брали участие… Собственно, что такое массовка – это крупная драка между двумя группами людей. В той, что только собиралась разыграться, мы были только зрителями. И не хотела бы я снова оказаться тем бедолагой, что бросил вызов четверть-оборотню, нашему одногрупнику или однокласснику, если вам так понятней. Мне доводилось драться с ним, и всякий раз я, если говорить на чистоту, проигрывала. Но никогда не произносила вслух той самой заветной фразы: „Сдаюсь, ты – победитель!“. Я слишком горда для этого. Может быть, слишком горда и самонадеянна для своих лет. Может, от того и страдаю…

Да и какая, чёрт возьми, разница? Если спросите меня, я своей жизнью довольна. Пусть я с сестрой абсолютно нестандартная ребятня с небольшой психической травмой после смерти родителей, но меня это, знаете, вполне устраивает! Устраивает, что мы живём в детском приюте с сотнями таких же, как мы, которым посчастливилось в этом месяце отправиться сюда, в летний лагерь, чтобы потом вернуться обратно в город к серым будням. Устраивает, что мы смирились со смертью матери и отца и потеряли надежду найти себе семью. Вполне устраивает! Могло ведь и хуже статься. Не сталось – хорошо. Жизнь продолжается, и даже это ночное странствие со всеми его подлянками – мелочь. Милая такая и крохотная.

С тихой руганью Киара зацепилась за ветку молодой сосенки блестящими от геля волосами, выкрашенными в бело-жёлтый. Сверху на неё моментально свалился целый ворох шишек, сухих веток и трухи. Повезло же сестрёнке… Я остановилась её подождать и тут же получила старым сучком по голове. Ну объясните, за что это хреново дерево пытается выбить мне мозни?!.

А если вас интерисует, почему здесь сосны с шишками, а не какая-нибудь экзотика то поясню. Лес самый что ни на есть обыкновенный, расположен в умеренном климатическом поясе, и пальмы с мартышками в нём не растут. Ночью здесь очень темно и слышны всевозможные шорохи, писки и скрипы, а из-за темноты практически ничего не видно. В данный момент над нашими головами висит неполная луна и, выглядывая из-за мохнатой хвои, придаёт всему не то что-то меланхолическое, не то зловещее. В такт лёгкому ветерку покачиваются ветви деревьев и всего близлежащего кустарника. Изредка на фоне звёзд (тех, что видны отсюда) пролетает несколько летучих мышей… Короче, типичный умеренный климат и его неумеренно голодными комарами.

Наконец мы двинулись дальше, хотя Киара продолжала вытаскивать из волос сосновые иголки, а я – изредка почёсывать свежую шишку на голове. И главное – никого ещё даже пальцем не тронула! Нет, жизнь всё-таки полна гадостей! И большая их часть в данный момент почему-то у нас под ногами.

Отбросив за спину прядь мельчайших косичек, выкрашенных по всей длине (а были они чуть ли не до пояса) в бело-жёлтый, я перешагнула через поваленный ствол дерева. Он солидно оброс какими-то забавными грибами настолько бледного цвета, что они резко выделялись в темноте и служили своеобразным сигналом. За что им и спасибо: хоть что-то позволило мне не налететь на бревно в пятый раз за последние десять минут. Всё-таки, я лучше ориентируюсь в трущобах городских джунглей, чем здесь, хотя не могу сказать, что дорога мне совсем уж незнакома. Там, куда мы направляемся, массовки проводились не единожды, так что тропку я умудрилась запомнить. Но даже если и заблудимся, у Киары есть компас и фонарик. Запасливая моя сестрёнка.

Отбив всё ниже колен в шестой раз (следующее бревно было не таким приметным), я, впрочем, начала сомневаться в правильности нашего направления. Мало ли что? Не у той корявой сосны повернули или чуть сбились с кураса? И стоило мне только подумать об этом, как впереди наконец-то обнаружился спасительный и долгожданный просвет. Кто что, а я готова была на него молиться все те пять минут, в течение которых мы к нему шли.

Где-то в траве этой поляны, залитой холодным лунным светом, спрятались сверчки и теперь пели. При нашем появлении, правда, они брызнули врассыпную, но не успела я даже подумать о том, чтобы поймать хотя бы одного и завербовать в скудные и сильно прореженные ряды своей Совести (ну, вы же помните мультик про Пиноккио?), как перел нами выросла фигура дозорного, высокого и плечистого.

– Пароль, – произнёс он хриплым голосом, при этом за его головой неясной тенью понеслась летучая мышь. Что верно, караульный никак на это не отреагировал, только хлопнул комара на щеке.

– Антихрист, – хором отозвались я и Киара. Судя по хрипотце, на „шухаре“ сегодня Алекс, а с таким лучше не пищать: „Оглянись! Бэтмэн летит! Бэтмэн летит!“. Не то, что я его боюсь – конечно нет – просто у этого парня чувство юмора такое же поганое, как и моя стряпня.

– Проходите, – одной рукой он сделал приглашающий жест, другой хлопнул у себя на лбу комара и снова исчез в темноте под деревьями.

Я поёжилась от ночной промозглости (хотя казалось бы – июнь месяц!) и попыталась найти взглядом Джо. Его здесь просто не может не быть. А как же! Кто у нас при поединках Судья и парламентёр? Конечно, Джо. Иногда я думаю, что если бы не два рассудительных человека в моей жизни: он и моя сестра – я бы уже давно гнила в городской канализации или на свалке. Они оба хватают меня за шиворот в самые подходящие моменты, когда я готова с головой нырнуть в проблемы, и, удерживая за руки – за ноги, рассказывают, чем чреваты мои действия, а так же дают хорошие советы, если меня всё-таки не удаётся удержать. Этим советам я, правда, не всегда следую – факт – но отрицать их разумности не могу. Вот и сегодня, бьюсь об заклад, они удержат меня от какой-нибудь авантюры. А может и нет: когда мы собираемся на массовку, я редко слушаю умные вещи.

Посредине пустующей поляны находилась квадратная арена площадью двадцать пять квадратных метров, огороженная эластичными лентами, столбами к которым служили обыкновенные деревья, специально для таких случаев посаженные лет двести назад. Вместо ковра – нетронутая ничьими стопами трава. Как видите, всё скромненько.

Однако без чего никогда не обходится ни одна драка, так это без аптечки и большого количества воды, которые находятся у нескольких „санитаров“. Сейчас они преспокойно сидят под сенью старой раскидистой сосны и тихо обсуждают последний выпуск „Плейбоя“. Вообще-то, они сегодня заменяют настоящих „санитаров“: последние этой ночью будут драться на арене, словно отчаянные гладиаторы. Будь у этих настоящих „санитаров“, иной противник, я бы хлопнула каждого по плечу и пожелала удачи, но при нынешнем раскладе могла только обозвать их психами. Впрочем, я тоже бываю такая, так что между нами без обид.

Кстати, мне следует покаяться: насчёт массовки я переборщила. Но в последнее время у меня вошло в привычку называть так все драки, и ничего не могу с этим поделать…

– Браун! – весёлый возглас за нашими спинами раздался так неожиданно, что Киара вздрогнула.

Я круто обернулась на звук своей фамилии. К нам шёл чернокожий парень, высокий, худощавый, с коротким ёжиком на голове. Лицо имело форму идеального овала, глаза – пасмурное небо (единственная разница – это пасмурное небо не запустит в тебя молнию или пригорошню града), улыбка – жемчуг Карибского моря. Одежда заядлого хип-хоппера: просторные джинсы карго (т. е. с накладными карманами по бокам – прим. авт), широкая футболка на пару рамеров больше, чем надо, а поверх неё рубашка. На запястье набор металлических цепочек. Профи по всем школьным предметам, а по призванию – генетик. Он уже пытался скрещивать кой-какие цветочки, но выросла пёстрая вонючая уродина, от которой даже мухи шарахались. По моей гениальной идее мы подарили это нашему школьному завучу– мисис Клерк. И знаете, она была „в восторге“. В таком сильном, что в тот же день закатила нам устную аттестацию по физике. Но пока она аттестовывала нас, в её кабинете от „аромата“ нашего „подарка“ завяли все-все цветы. И розы в вазе, и редкие, очень экзотические бегонии в горшках. Завуч, конечно, такого не выдержала и слегла в постель на неделю. Целых семь дней – никакой физики. Кто у нас настоящий гений – козе понятно.

– Я уж думал, вы не явитесь, – произнёс Джо, крепко пожимая сначала мою, а потом Киарину руки.

– Ну да, щас же! – фыркнула моя сестра и, не упустив случая подколоть меня, подмигнула наведённым чёрным карандашом глазом:

– Как-никак – событие века!

Я скривилась, для внушительности сощурив оба накрашенных глаза. Тоже мне, событие! Опять сегодня кое-кому до крови разобьёт морду и переломает кости мой давний враг – разве это событие? Событие – это когда цирк „Шапито“ приезжает: некоторые личности его очень ждут, потому что в прошлый раз он уехал, а они остались. А я всё жду, чтобы четверть-оборотню начистили физиономию – вот это было б настоящим событием!..

Но такого счастья мне не видать. Не могу ни я, ни кто-либо другой из нашего приюта подправить данному субъекту его необычайную фотогеничность. А жаль…

Хм, кажется, у меня появилась навязчивая идея. А у моей фобии – вид розового платьица.

2.

На поляне уже собралось человек пятнадцать-двадцать от силы, и все из нашего лагеря, а значит, из приюта. Стало уже как-то тесно, как в початой банке с кильками. Но только шесть штук здешних „килек“ – избранные бойцы. И я с близняшкой тоже (не смейтесь!!!). В своё время у одной девчонки-китаянки мы очень даже хорошо освоили карате-до и несколько данов кунг-фу. Чтобы прожить, хватает. Умения и мозгов мне, в общем-то, занимать не надо (впрочем, насчёт последнего можем поспорить, хотите?), но чтобы победить Его, всего этого мало…

Кто такой Он? А, потом расскажу…

– Ну как настроение? – к нам подошёл в самом оптимистическом настроении Никита – Бросивший Вызов. Насколько я знаю, его родители погибли в авиакатастрофе, когда ему был год. Родственники зашвырнули его, как ненужную тряпку, в приют, не оставив ему ничего из семейных богатств: ни денег, ни квартиры – ничего. Только имя и фамилию – Никита Сандерс. Когда-то это была весьма известная и почитаемая фамилия. Но только когда-то, не сейчас.

Так же случилось и с Джо. Он, Джошуа Шекли – сын Марианны и Николая Шекли, генетиков, которые бередили умы учёных и профессоров своими открытиями. Генетиков, каких ещё мир не видал. Не видал, и тем не менее почему-то так легко забыл. Почему-то так легко выбросил их талантливого сына двух лет отроду в приют к бездомным детям, когда чета Шекли погибла от лап вышедшего из-под контроля экспериментального объекта. Почему? Пёс его знает… Джо не любит, когда я поднимаю эту тему. Да и вообще никто не любит вспоминать о том, что было до приюта. Даже я.

Просто мне иногда кажется, что кровь моих родителей, которых мы с Киарой нашли мёртвыми Новогодним утром, никогда не смоется с моих ладошек.

Но – не будем об этом.

Собственно, это Ник у нас постоянный „санитар“ и это он сегодня выйдет на арену отстаивать какие-то свои принципы. Я даже не стала уточнять., какие, а на его месте трижды б подумала перед дракой с тем, кто принял вызов к сегодняшнему поединку. Терпеть не могу, когда надо мной, избитой и валяющейся в алой от крови грязи, кто-то потешается, пусть это даже тот самый один-единственный паразит – мой противник.

Но ещё больше я ненавижу, когда этот же паразит размазывает по траве моих друзей или приятелей, а я вынуждена просто смотреть на всё это, уже бессмысленно шепча „Сделай его!!!“, когда абсолютно ясно, что сделать-то как раз и не получится. Точнее, получится, но не тому и не того. Если поверженый имеет для меня значение меньшее, чем имеет, скажем, Джо или Киара, то в драку я, за исключением, если являюсь Подхватом, не встряю. Но если случается наоборот, я не успокаиваюсь до тех пор, пока мой противник – да всё тот же, о ком я расскажу после – не сотрёт меня в порошок в буквальном смысле этих слов просто потому, что он – сильнее, а я – плохо соображаю от ярости.

И знаете, сегодня будет как раз такой случай…

– Ты ещё и радуешься, – оторвавшись от своих мыслей, когда перед моим невидящим взором кто-то щёлкнул пальцами, я покачала головой. – Ник, тебе сегодня всыпят по первое число!

– Может быть, – небрежно встряхнул кудрявой рыжей шевелюрой парень, массируя свои накачанные предплечья. Он был в майке, в просторных брюках карго, и на него было приятно посмотреть.

А кроме того, от него ощутимо попахивало пивом.

– Где ты уже успел надраться? – скептически приподняла бровь моя сестра. Готова биться об заклад, что где-то у неё лежит членский билет Клуба Трезвенников.

– Я ещё не „надрался“, вот этого не надо. А насчёт „где?“ – места знать надо.

Я озадаченно осмотрела тёмный лес и произнесла:

– Ах, ну да! Новая пивнушка за шишечным углом. Называется „В гостях у белочки“.

– Ну почему сразу про белочку? – скривился Ник. – Есть же ещё синдромы раннего похмелья и утреннего бодуна.

– От пива вырастает живот, – я слегка стукнула его по железному прессу. – Скоро не сможешь драться.

– От парней тоже животы вырастают, да ещё какие! – неожиданно – просто не в его стиле были такие шуточки – осклабился Никита и в две глотки захохотал вместе с Джо.

– Мудак! – я почему-то покраснела, хотя в таких сумраках, надеюсь, этого никто не заметил.

Рыжеволосый парень только развёл руками, мол, кому как, кому что и каждый имеет право на собственное мнение. Я очень точно скопировала его движение, так как могла сказать ему то же самое и хотела перекривлять. Тогда он начал пародировать девушку, которая красит глаза карандашом и, разумеется, на пол-лица. Ну, это намёк на меня. На меня, которая в долгу не осталась и изобразила толстого неповоротливого бойца с большим пузом, который лезет в драку и при этом пытается допить своё пиво, хотя оно в него уже не лезет, да и ноги отказывают. Вообще-то, ни с кем из девушек Никита так не шутил – только со мной, потому что я была для него своим парнем. А в эту пантомиму мы по старой традиции могли играть долго. Как-то раз такое дураковаляние затянулось на несколько дней.

– Поставь меня Подхватом! – неожиданно вклинилась между нами Киара, которая этими нашими приколами была сыта, мягко говоря, по горло. Однако Джо живо остудил её азарт:

– Ты была на прошлой массовке. Правила сама знаешь. Тем более, что ты победила.

Подхваты, кстати говоря – это те, кто в случае поражения Бросившего (или Принявшего) вызов становятся на арену и продолжают вместо него бой с его противником. А для этого им необходимо всего-то, что прикоснуться к крови проигравшего, тем самым взяв Право.

– Я буду Подхватом, – мой голос, когда я окончила показывать белочку, душущую одного любителя выпить, прозвучал неожиданно ровно. Он вообще прозвучал неожиданно для меня самой.

Все трое с сомнением посмотрели на меня. За что? Я ж не объявляла себя Жанной д`Арк?

– Ты уверена? – начала моя сестра. – Принявший вызов – это же…

– Знаю! – грубо оборвала я её. – Ну и что теперь?

– Но у меня уже есть Подхват, – улыбнулся Никита и сделал вид, будто мажет помадой губы. А-а-а, это напоминание о празднике по поводу окончания учебного года, помню… Меня за очень тёмную помаду из зала выгнали и заставили умыться. Но когда я умылась простой водой из-под крана, размазав косметику по лицу, стало ещё хуже, и завучи отправили меня домой.

Таким образом я успела пересмотреть в чёрт-зна какой раз фильм „Люди в чёрном“.

– А как же, – на плечо рыжего парня легла дружеская рука Майка (оба с ясель были закадычными приятелями и сегодня оба, опять-таки, воняли пивом). – Побьёмся и пойдём праздновать, я кое-что припас…

– Белочка! – выглянула Киара из-за его плеча и как-то вдруг сразу оказалась рядом со мной, словно никуда не уходила.

– Которая белая и горячая? – хохотнул Джо.

– А как же! – кивнул Майк. – Вы с нами, близняшки?

– Нет, – ответила я, а моя сестра задумчиво покачала головой, представляя, чем обернётся это „празднование“, – ты знаешь, что мы готовимся поступать в военное Училище Наблюдателей Мрака (училище, в котором готовят военных, специализирующихся на ликвидации всех противоестественных существ, враждебно настроенных к человечеству – прим. авт.), а там с этим строго. Курил раньше, пил раньше – пролетаешь.

– Как хотите, – пожал плечами стриженый наголо Майк, с видом, будто ему всё равно. Может и так. Нашему безбашенному Майку Смитту иногда всё бывает либо до лампочки, либо… короче, наоборот. И насколько я знаю, он сын известного в прошлом боксёра и рок-певицы из группы „Ауте“. Его отец скончался после того, как в одном из поединков ему отбили то ли почки, то ли печень. А мать, не вынеся утраты, перерезала себе вены. В результате Майк сейчас с нами. Не сочтите меня шизоидной, но иногда я благодарна его (и другим) погибшим родителям за то, что они умерли. Просто без этого у нас с Киарой не было б ни Джо, ни Никиты, ни Майка. Они, в общем-то, не шибко у нас есть, но это лучше, чем ничего.

Неожиданно бритоголовый парень поглядел куда-то за наши спины и широко улыбнулся:

– Ну чё, Ник, потопали? Труба зовёт.

3.

Судья, который успел незаметно отделиться от нас, и впрямь давал знаки заболтавшимся со зрителями Бросившему и Принявшему сойтись на арене для взаимных приветствий. Глупый обычай. Нужны им приветствия друг друга, как заноза в заднице или мне – миксер…

Болтая с ребятами, я не заметила, как на поляне появилась пятёрка несущих вокруг себя аромат парфумов девчонок при штукатурке на физиономиях, в юбках и декольтированных кофточках. Я, к слову сказать, была одета совсем по-другому. Почти как Джо. Киара – аналогично. Никто из нас двоих не признавал каблуков, платьев и остальных презренных бабьих шмоток. Это ж издевательство над собой! Мазохизм высшей степени! Все эти юбки, кружева, кофточки и особенно розовые платья… Бр-р-р!!! Какая мерзость! Когда-то не носили, но теперь носить ни за что не будем. Точка.

– Группа поддержки, – тихонько хохотнула моя близняшка, глядя, как эта компания ломает ноги на своих шпильках и гвоздиках, тщательно оберегая свои капроновые колготки от веток. Я и сама не сдержала ухмылки. Самая удобная обувь – кроссовки, уверяю вас, они мне не раз шкуру спасали. А эти тоненькие чулки? Их разве что грабителям банков на головы натягивать. И то, если они не кружевные. Впрочем, готова биться об заклад – эти именно что кружевные. Не понимаю я их. Уж если и одевать колготки, то, пардон, нормальные, а не эти… Ладно, промолчу.

Эти болельщики в юбках (коровы на льду, между нами говоря) пришли вовремя: на арене рядом с Судьёй стояли двое. И вот на них-то и сосредоточились взгляды и помыслы всех, кто покинул свои постели этой ночью и пришёл сюда. Всем любопытно, что сейчас за бойня произойдёт…

Никиту я уже описала, в нём ничего такого нет, нормальный, классный парень. Но тот, кто стоял перед ним, пряча лицо от света…

Я обещала о нём рассказать? Пожалуйста.

Его яркие изумрудные глаза горели тихим ровным светом сами по себе. Четверть-оборотень, Эдуард. Тонкими изящными пальцами он поправил длинную белую чёлку, разбившую не одно сердце, прошёлся по аккуратной стрижке, чем-то напоминающей шапочку, словно приглаживая её, и только потом поднял голову. Слабый свет луны осветил совершенное треугольное лицо с точёными чертами, но плавной линией пухлых розоватых губ. Кожа, обычно бледная, сейчас имела красивейший загар (ночью он, правда, едва заметен, но я-то знаю о его наличии). Волосы – снежнее снежного, белой чёлкой обрамляют лицо с двух сторон. Большие миндалевидные глаза по-прежнему горят под изящными бровями. На шее, не худой и не бычьей, серебряная цепочка с кулоном в виде кошачьего глаза. В плечах не очень широк, для шестнадцатилетнего или семнадцатилетнего подростка в самый раз. Мышцы развиты хорошо, но не напоказ. Они есть, однако глаза не мозолят. На левом плече цветная татуировка в виде рогатого черепа какого-то животного. Сложен чудно, пропорционально, фигура бойца. Чем вам не тот самый Принц на белом коне?

Если спросите, чем мне не Принц…

Изумруды, встретившись с моим взглядом, презрительно сощурились. Я ответила тем же. Как по мне, характер у Эдуарда невыносимый. Однако, все говорят, что только я не могу найти с ним общего языка.

Верно, только я.

Все гвороят, что он лучший. Но я никогда этого не призн а ю. И пока не призн а ю, мира между нами не будет. Железный принцип. Только этот у нас общий, а всё остальное абсолютно разное. Надо сознаться, по большей части из-за свинячей кислой вредности. Он на север – я на юг, и наоборот. Не буду я к нему лояльной! Дрянь он из первых дряней! Уже и не помню, с чего всё началось-то, но зато точно помню, чем закончится – смертью одного из нас.

Кстати, его бабка-оборотень, насколько мне известно, никто иная, как чудная белая тигрица, немногочисленный род которой в свое время обитал в заснеженных горах, питаясь архарами. Горцы, блин… Впрочем, какая мне разница, кто там его предки? Хоть козы сельские обыкновенные! Всё, что я знаю, так это то, что родителей Эдуарда (мать

– человек, отец – полу-оборотень) прихлопнул охотник за скальпами во время их ночной прогулки по улицам города. Трёхгодовалого белокурого малыша он почему-то не тронул, оставив его реветь в три ручья возле родительских тел. Видимо, в контракте нанимателя чадо пары о`Тинд (а это фамилия четверть-оборотня) не упоминалось. А жаль. В приют маленького полукровку привёл кто-то из вампиров. Он встретил Эдуарда в одной из подворотень, когда тот бежал, не разбирая дороги, только бы подальше от мёртвых папы и мамы. Ох, лучше бы он его съел, чес-слово!

Футболку беловолосый парень стянул через голову и небрежно швырнул наштукатуренным девчонкам, тут же зашедшимся пронзительным визгом восторга. Мне даже пришлось заткнуть уши и замурлыкать „Smoke on the water“ Deep purple, чтоб не оглохнуть. Эти овцы на каблуках (читай в скобках – извращённых женских орудиях пытки) радуются так, будто он бог. Кто знает, вдруг они и правда на него молятся, а может, просто рады видеть голым до пояса?.. Был бы то не Эдуард, я б тоже порадовалась. Призна ю его красоту, но не призна ю то, что он лучший хотя бы среди мужской половины живого, неживого, мохнатого и немохнатого населения Земли.

Обязан же найтись кто-то покруче, правда?

4.

Холодными глазами Судьи Джо внимательно посмотрел на обоих бойцов, словно проверяя их готовность к поединку, и небрежно бросил на арену между ними какой-то цветок, кажется, маргаритку. Это сигнал к началу боя, который всегда обречён быть растоптанным. Всем желающим мы, бойцы, рассказываем, что этот обычай корнями уходит чуть ли не во времена рыцарских турниров. И знаете, нам верят. Но на самом деле всё гораздо прозаичней и красивей одновременно. Этот обычай действительно стар, но пошёл он от одной невесёлой истории, которую мне рассказал Джо.

Давным-давно (банальное начало, не спорю) жила девушка по имени Марго, то бишь Маргаритка. Не берусь ничего судить о ней самой, но было у неё два ухажёра. Один – оборотень, а другой – вампир, и оба друзья уже добрую сотню лет. Выбрать кого-то одного из них она то ли не могла, то ли просто не хотела. Поэтому её кавалеры решили выбрать сами. Способ простейший и древний, как чёрт – поединок. Марго, конечно, была против, но никто её и слушать не хотел, и тогда она кинула между оборотнем и кровососом маргаритку… Как же она сказала… Что-то вроде того, что этот цветок – черта и никто из них не смеет переступать её. Но для кавалеров это оказалось последней каплей, потому что каждый решил, будто Марго бросила этот цветок для того, чтобы защитить его бывшего друга, а ныне – противника. В общем, оба они сцепились, но, изувечив друг друга до полусмерти, не добились ничего. Просто не поднималась у них рука оторвать голову родному другу. И тогда они пошли на компромисс, заключили соглашение. И если вы думаете, что это розовая сказка, то ошибаетесь.

Марго умерла.

От рук своих кавалеров. Эдакая золотая середина. Почему-то два друга решили, что если они не могут убить вражду в себе, то надо убить причину вражды. Убить вдвоём. Вот такая радужная история. Сейчас, правда, сигнальным цветком, той самой последней каплей, не всегда бывает маргаритка (она не всегда под рукой), но обычай остался. Остался обычай бросать между бойцами благо, которое оборачивается им на зло, толкая обоих в драку.

Судья, отступая назад, покинул арену. Вот сейчас начнётся самое интересное, то – ради чего здесь собралась вся наша бесшабашная компания, ради чего мы нарушили сотни общепринятых запретов, ради чего каждый из нас пожертвовал частью своей человечности. Ради чего я и сестра искорежили себе детство и повернули свою жизнь в иное русло. Каждый здесь обязательно лишился чего-либо драгоценного из своей духовной сокровищницы, но никто об этом не сожалеет.

Никто.

Ни победитель, ни побеждённый.

Оба бойца, с виду ни в чём не уступающих друг другу сошлись в центре арены, вдруг показавшейся мне чертовски маленькой по сравнению с той битвой, что собиралась разыграться. Походка Никиты была тяжёлой и уверенной, как его характер, зато белокурый парень напротив – шёл пружинисто и легко (абсолютно никакой схожести с его норовом), словно по подиуму. Маргаритка печально погибла под его стопой. У нас существует глупое поверье, что тот, кто раздавит сигнальный цветок, выйдет победителем в схватке. Знаете, до сих пор я ему не верила, но сейчас…

А чего загадывать? Сейчас они просто приближаются друг к другу: мой рыжеволосый друг и холодный красавец. Да, одно верно из всех моих вышеперечисленных размышлений – среди фотомоделей быть бы этому красавцу рядом с миссис Кроуфорд. И ему хорошо: деньги, слава, и мне: рожу б его не видела.