Текст книги "Кварталы Нелюдей"

Автор книги: Кейт Ивен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

Глава 13

10.

Я лежала на кожаном сиденье и не ощущала саму себя. Точнее, ощущение было, но какое-то эфирное, призрачное, быть может, на грани бессознательности, точно сделай я неверное движение – и лететь мне во тьму, где нет и никогда не было дна. Вот только мне почему-то казалось, что отправься я туда, и мне уже будет всё равно, я уже не почувствую ни полёта, ни времени.

Но, так или иначе, какое-то ощущение тела у меня было и его хватило для понимания того, что из моего носа медленно сочится кровь, а пульс рвёт мою голову на куски. Рвёт с болью, да, очень сильной болью, однако эта боль означает лишь то, что я освободилась от зелёного то ли льда, то ли пламени и нахожусь в мире.

Реальном мире.

Я вернулась, я жива, я могу…

И в этот же миг, словно протестуя, моё тело резко выгнулось от болевого спазма, а рот распахнулся в беззвучном вопле.

Но ведь я всего лишь попыталась вдохнуть!!!

… Больно! Больно!!! Господи, помоги!! Как же мне больно-о-о-о!!!

… Я кричала, но крик звучал лишь в моей голове, потому что горло будто атрофировалось – я не могла ни вдохнуть, ни что-либо сказать. А боль жёстко била в глаза яркими цветастыми пятнами, шумела в ушах томным голосом океана то громче, то тише, и каждый её удар совпадал с ударом моего пульса.

Сипя и царапая ногтями всё, что только попадалось мне под руку, я жадно пыталась заглотнуть воздуха. Хотя бы чуть-чуть, хотя бы самую малость…

Ну пожалуйста!!!

Чьи-то тёплые уверенные руки взяли мою голову, и жёлтые пятна перед глазами, смиловавшись, немного расступились, чтобы показать лицо Итима и его синие глаза.

Синие как птица…

Нет! Это уже где-то было… Это было до того, как я… Чёрт, что же произошло? Я только что побывала… Нет. Я только что была не собой… Кажется, я утонула в глазах и разуме оборотня… Но… что же было потом? Синяя бездна, танцующее пламя, исходящее от изумрудного льда, резкий ветер и рыжий огонь… Что это?

Однако из-за недостатка кислорода цветные пятна сомкнули свои вальсирующие ряды, и больше я не видела ничего. Мне казалось, что я медленно падаю куда-то в глубокую пропасть, куда-то движусь…

… Или это меня несли на руках?..

– Дыши медленно, слышишь?! – чей-то знакомый голос слабо донёсся до меня сквозь океанский шум боли. – Вдох-выдох, но медленно, слышишь?!!

– Да… – шепнула я в пульсирующую болью пустоту, и мне вдруг стало холодно. Отчаянно, дьявольски холодно. Понимаю, это звучит смешно, особенно если учесть, что я, скорее всего, нечто нематериальное, но тем не менее, так оно и есть. Меня затрясло от холода, всё моё сознание свело немилосердной судорогой, как будто я оказалась завалена снегом…

… А потом я ощутила касание воды и тишину. Такую, что бывает только в сердце моря. Шум прибоя исчез – только тишина, ненавязчиво давящая в уши.

Я видела эту воду. Тёмная, синяя, кристально чистая, спокойная и холодная. А над ней был свет. Не такой ласковый, как солнце, и не такой холодный, как луна, но всё-таки свет…

… Поначалу вода держала моё сознание в своей толще, заставляя забываться от холода, подводя к самой грани сознания, а потом начала поднимать вверх. Я бы сказала, на поверхность, если бы была уверена, что она там есть.

… Медленно и неуклонно я поднималась, наслаждаясь покоем и в то же время чувствуя, что больше не могу терпеть этот сводящий с ума холод. Что-то в нём было зимнее. Я не могу объяснить, что именно, знаю лишь одно: это не просто низкая температура, это что-то, принадлежащее зиме. Быть может, была здесь какая-то… свежесть. Извините за глупость, но это, кажется, именно то слово.

Свежесть.

… Свет был всё ближе и ближе. Я мысленно протянула к нему руку и мягко влилась в тёплый летний воздух, в своё тело, в чьи-то объятья…

… Открывать глаза не хотелось. Не хотелось рушить иллюзию покоя, тишину…

Пустую тишину, без шума боли.

… Но одно только пение сверчков и шёпот листвы беспощадно топтали идиллию, втаптывали её в пыль. От неё оставалось одно только чувство, такое, словно я увидела, может быть, не самый прекрасный, но уж точно самый загадочный и самый приятный сон.

В душе остался странный сладковатый осадок, и вэмпи, довольно мыча, с упоением облизывала его, как маленькие дети облизывают большущие леденцы на палочках.

Прислушавшись к себе и к ней ещё раз, я со вздохом открыла глаза.

Да, я действительно была в объятьях, которые нельзя спутать ни с чем на свете, потому что это объятья Итима. Может быть, именно из-за них мне вдруг захотелось посмотреть в его глаза, по-детски задать ему тысячу вопросов, а потом увидеть, как он с улыбкой – да пусть даже без

– отвечает на них.

О-о-о! Как мне хочется, чтобы он ответил!.. Как мне хочется спросить!..

Но вместо всего этого я, как любой нормальный – ха-ха – человек, только что пришедший в себя, огляделась.

Мы сидели под иссиня-чёрным небом на деревянной скамейке, расположенной рядом с одним из подъездов дома Ким. Фонари горели на удивление ярко, а позади меня и впереди, через асфальтированную дорожку, пестрели клумбы цветов. Мальвы, ноготки, флоксии, маттиолы – это всё, что я могла припомнить. Будь здесь Джо, он бы назвал все присутствующие здесь цветы и даже припомнил их латинские названия вкупе с названиями порхающих здесь ночных бабочек.

Джо – он ботанику любит, не то, что я. Я вообще мало что люблю, потому что всё, что я когда-то любила, у меня забрали. Этого больше нет…

И Джо здесь тоже нет. Есть я, Итим, сидящий рядом со мной, Эдуард, устроившийся на каменном крыльце подъезда, и Жаниль, что в таких же, как у меня, джинсовых шортах и чёрной футболке сидит просто на асфальте.

… Плеск… Вода. Где-то бежит ручей…

Это здесь-то?!

Я не без труда обернулась и увидела чёрный поливной шланг, который заливал одну несчастную мальву. Вода давно уже выбралась за пределы клумбы и теперь расползалась по асфальту лужами. От одной из них отходили поспешные следы в сторону дома. Видимо, мы спугнули какую-то ночную бабку-огородницу. Чудаков на свете много.

Но какое мне до них дело? Я же так хотела…

Губы Итима ласково коснулись моего виска, отбивая у меня желание что-либо спрашивать. Просто из этого прикосновения я поняла, что слова приведут к ссоре, а мне не хотелось ругаться и уходить из объятий черноволосого оборотня.

Как-нибудь потом, когда уже нечего будет терять. Потом… Страшно подумать, что будут времена, когда я останусь без ничего и смогу задать вопрос…

Но и это будет потом. Не раньше.

Прильнув к Итиму как можно теснее, я встретила насмешливый взгляд белокурого парня. Излишним будет говорить, что это полностью привело меня в чувства, и что я напряглась, приготовившись отвоёвывать право на итимовы объятья…

Но Эдуард, встряхнув отмытыми от геля волосами, произнёс совсем другое:

– Вот это денёк сегодня! Ты меня поражаешь с каждым днём всё больше и больше, детка Браун. Мы же драться собрались, а не предаваться этим весьма интересным играм.

Я его слов не поняла, а хотелось. Дьявольски хотелось. Но я не успела и рта открыть, как заговорила Ким.

– Вот Король Рыжих-то удивился, – заметила она и отмахнулась от какой-то бурой ночной бабочки.

– Верно, – сосредоточенно произнёс белоголовый парень, рассматривая рваные дыры на своих старых и изрядно потёртых голубых джинсах. – Вроде всё нормально, едем драться…

И вдруг трое оборотней взорвались громким, весёлым, не лишённым истеричной нотки хохотом. Так внезапно, что я вздрогнула от неожиданности.

Но, по крайней мере, они знали, над чем хохочут. Не знала я, поэтому у меня возникло ощущение… отчуждённости что ли. Я почувствовала себя не в своей тарелке без особо видимых причин, да ещё и никто не собирался мне объяснять, что произошло. А в школе мы такого не проходили. Увы.

Первым перестал смеяться Эдуард. Даже скорее не перестал: его смех резко пресёкся, а беззаботная улыбка на красивом лице разбилась вдребезги и из-под её осколков выступила нездоровая бледность.

– Ты что, собственную смерть увидел? – ядовито осведомилась я, но тут перестали смеяться и Ким, и Итим. Непонятно только, то ли из-за своего Принца, то ли я что-то не то ляпнула…

– Ребят, да что вообще стряслось-то? – глядя на их серьёзные лица, я не выдержала. – Вы чего как один побледнели?!

– Это… – договорить белокурый парень не успел: его вырвало на флоксии.

– Началось… – еле слышно выдохнул Итим, но я, не обратив на это внимания, тупо уставилась на Эдуарда. И если раньше я ещё хоть что-то понимала или догадывалась, то сейчас – нет. Понимала я одно: просто так плохо не становится. Не становится плохо и вот с такой вот скоростью, особенно если учесть, что минуту назад человек – ну ладно, не совсем – хохотал во всю глотку.

… Однако на этом дело, как оказалось, не закончилось… Впрочем, по порядку…

Я ещё сильнее вжалась в Итима, и он обнял меня. Внутри меня всё беззвучно кричало, а может, это страх напополам с изумлением оказывал на меня такое действие?

Не знаю. И в данный момент совсем не это хочу знать.

Эдуарда всё ещё рвало. Сначала остатками еды, которую он, видимо, съел на банкете. Потом желчью. А после его тело выгнулось в мучительном спазме, и изо рта и носа у него сплошным потоком хлынула алая кровь.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы не отвернуться: зрелище было далеко не из приятных. Я его видела – да, но по-прежнему не понимала, что происходит.

Как это может быть?! Как?! Как?! КАК?!!

Мозг лихорадочно работал, ища ответы, по-крайней мере, так мне казалось. Но даже так я не могла найти даже мало-мальски правдоподобного объяснения тому, что здесь творится. Теперь это приводило меня больше в ужас, чем в изумление, ведь никогда и нигде я не читала, не слышала ни о чём подобном.

Я не знала, что это. А оттого – боялась.

Ведь справедливо бояться того, чего не знаешь, правда?

Подтянув к себе ноги и устроив их на шероховатых досках скамейки, я, всё ещё не отрывая глаз от Эдуарда, прошептала:

– Итим, что происходит?

Голос прозвучал как у испуганной первоклассницы, но я едва ли это заметила. Я заметила только то, что черноволосый оборотень уклонился от ответа, только поцеловал меня в уголок губ и ответил:

– Не бойся, всё будет хорошо.

Он хотел меня подбодрить, и у него не вышло: в его простых, на первый взгляд, словах я услышала какой-то другой смысл. Словно то, чего не надо бояться, только впереди. Очень походило на случай, когда успокаивают ребёнка перед визитом к стоматологу.

Значит, и здесь стоматолог только впереди?

Боюсь, что так.

Поцелуй оборотня тлел на моей коже, а я, не чувствуя этого, во все глаза смотрела на Эдуарда. Кровь, густая, чёрная в ночи кровь текла у него по подбородку, а он всё стоял на четвереньках, пытаясь отдышаться. Воздух быстро, громко, с пронзительным свистом входил в его лёгкие и так же выходил наружу, спина вздымалась и опускалась, а глаза…

Впервые в жизни я ощутила по отношению к Эдуарду что-то, отдалённо похожее на жалость.

Глаза белокурого парня были покрыты белой мутью, и в них угадывалась БОЛЬ. Слишком сильная, слишком адская, чтобы называться просто болью.

Я ощутила, как Итим напрягся и посмотрел на бледно-зелёную Ким.

– Сиди, – пробормотала та. – Я сама дам ему кровь.

Что-о-о?!!

Я уставилась на подругу пятикопеечными глазами. Да что же здесь, чёрт подери, происходит?!!

Смотри, и увидишь.

Очень смешно, шизофрения!

Шатаясь, русоволосая девушка с трудом поднялась на ноги и тут же в бессилье рухнула на асфальт, разбив колени. Почти бессознательно я рванулась было помочь ей, но Итим удержал меня на месте и шепнул только: «Не вмешивайся!». Сложно было ему подчиниться – да и не подчиниться тоже – но я заставила себя сидеть и просто, бездумно смотреть.

Первая неудача не отчаяла Ким. Откинув заплетённые французской косой волосы за спину, она грациозно, точно кошка, поползла к своему Принцу, и я с тихим вздохом заметила, как её изящные ноготки переросли в когти. Она должна дать ему кровь. Зачем?.. Господи, я надеюсь, она не будет резать себе жилы…

И она не стала.

Изящно стянув с себя футболку, под которой, к слову, ничего не было, девушка полоснула когтями кожу над левой грудью, там, где сердце. Кровь, огибая остренький сосок, чёрными ручейками побежала вниз, по животу и стала впитываться в шорты.

Шумно выдохнув, я пробормотала какое-то ругательство, но по-прежнему не отрывала глаз от своей подруги. Было во всём происходящем что-то… завораживающее.

Жаниль двумя руками взяла голову Лэйда и пристально взглянула в его подёрнутые мутью боли глаза. На губах четверть-оборотня блестела густая кровь, но она стёрла её тыльной стороной ладони и одними губами что-то произнесла. Что именно – я не знала и даже догадываться не могла. Возможно даже, не хотела.

– Что она делает? – тихо спросила я.

– Делится Силой через кровь.

– Я думала, так делают только вампиры.

– Нам тоже иногда не хватает жизненных сил.

– Ты мне расскажешь, что за хрень тут творится?

– Как-нибудь потом, бэйба.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но вместо этого захлопнула его и как загипнотизированная продолжила пялиться вперёд, туда, где Ким и Эдуард смотрели друг другу в глаза. Между ними возникла невидимая, но вполне ощутимая Сила. Она трещала, сыпала невидимыми же искрами, словно статическое электричество, и могла больно ударить каждого, кто рискнул бы войти в её поле. Эта Сила была велика, и я каким-то шестым чувством догадывалась, что это – не предел. Если Принц и его Придворная дама захотят, то вызовут мощь гораздо большую, чем сейчас. Но – если захотят. Сейчас в этом не было нужды.

Сейчас или пока?

Всего несколько секунд Жаниль и Лэйд смотрели друг другу в глаза, а потом белокурый парень неуверенно провёл розовым кошачьим языком по её животу, слизывая кровь. Он походил на измученного странника, который брёл по пустыне и, наконец-то найдя воду, боялся, что вот сейчас она окажется миражом или её заберут. Он боялся напороться на отказ, но, не встретив, его прижался ртом к ране на груди Ким и начал жадно пить. Девушка же только закрыла глаза и уткнулась лицом в волосы четверть-оборотня. Непонятно было, плохо ей или хорошо – тут подойдут оба варианта.

Я встряхнулась, отгоняя подступившее было оцепенение.

Невероятно.

Всё, что тут происходит, невероятно.

Я не понимаю этого, просто не понимаю, не могу понять, мне рассудок в этом отказывает! Да, я вижу, но не осознаю, не понимаю, не признаю! Это – Ким и Эдуард? Бред какой-то! Бред!!! Что здесь происходит?!!

Эти вопросы завертелись в голове каруселью, а на меня набросилось что-то вроде легчайшей паники. Со мной бывает такое, если я чего-то ну совершенно не понимаю, как правило, такое иногда случалось в школе на уроках. Но тогда я сломя голову неслась к Джо, и он всё мне объяснял. Кто знает, возможно, и на этот раз он доходчиво растолковал бы ситуацию, но его здесь нет. Увы, увы!

Где же ты, всезнающий Джо?!

– Послушай, Итим… – начала было я, но черноволосый парень оборвал меня тихим, усталым голосом:

– Не надо, Кейн. Не говори ничего.

– Да, но..! – возмутилась я, и тут палец оборотня лёг мне поперёк губ. Я послушно умолкла и посмотрела в его сапфировые глаза, чуть светящиеся на бледном лице.

– Глупая и маленькая неугомонная девчонка! – измученно рассмеялся он, и это было так на него непохоже! Я коснулась его щеки и спросила:

– Как ты?

– Поцелуй меня, и буду лучше всех.

Знаете, я частенько делаю что-то бездумно, просто по наитию, и в этот раз я, встав на лавке на колени, без слов и задних мыслей поцеловала розово-фиолетовые губы оборотня. Его руки мгновенно скользнули мне под одежду, а сам он поторопился выпить мой поцелуй, словно это было в последний раз. Быть может, и впрямь – последний… Кто знает, когда я ещё раз коснусь его вот так?

Мои руки невольно полезли ему под футболку, по рельефным мышцам тела, которые горели и мелко дрожали. Но это были нездоровый жар и нездоровая дрожь, такие, что бывают у тяжелобольных. И от этого во мне поселилось отчаянье, словно я ничего не могла поделать с этой болезнью. Впрочем, и правда ведь не могла?

С другой стороны, это же я, я во всём виновата! Я посмотрела в глаза Итима, и с этого вся эта хрень и началась!

Брось корить себя, Кейни Браун. Ты не знала, во что лезешь. Мало того, ты вообще не знала, что во что-то лезешь…

И внезапно я ощутила призрачный сладковато-металлический вкус.

Кровь?..

Кровь…

Но откуда? Почему?

Резко оторвавшись от губ оборотня, я растерянно посмотрела ему в глаза, но он грубо швырнул меня в цветы и рухнул с лавки на асфальт.

Приземляться было не больно, отнюдь, зато стебли цветов подо мной так и хрустнули. Мне ещё повезло, что эту часть клумбы неизвестная бабка-огородница полить не успела, иначе бы я вымазалась в грязи. Однако, вымазалась или не вымазалась – меня волновало не это. Путаясь в длинных волосах, я выползла из рощицы мальв и, опираясь на лавку, встала на колени…

Картина оказалась не лучше предыдущих.

Буквально секунду Итим, скорчившись, неподвижно лежал на асфальте, а потом вдруг из его рта хлынул поток чёрной крови. Один её вид больно стегнул меня, и я, вскочив, бросилась было к оборотню, но что-то меня остановило. Не знаю, может, это был вид выползающих из пальцев черноволосого парня острых когтей, которые заскрежетали по асфальту…

– Итим… – я протянула руку и тут же отдёрнула её. Я не знала, как его коснуться и как он отреагирует на моё прикосновение.

… Может быть, и никак…

Хрипло кашляя кровью, Итим отчаянно царапал асфальт и метался в агонии, безуспешно пытаясь заглотнуть хоть немного воздуха. Он задыхался, и его сапфировые глаза откатились назад, показывая сероватые с красной сеточкой белки. Я не могла приблизиться к нему, не заработав удар этой когтистой руки. Князь Клана Белых Тигров не отвечал за себя, а я не знала, как это исправить.

– Итим! – я надеялась, что он меня услышит, этот мой жалкий, дрожащий голос, но он не слышал. И тогда я оказалась близка к тому, что у простых людей носит название «впасть в истерику» от бессилия и страха, в панику, которую уже никак не унять. В горле у меня стоял ком, в глазах – слёзы.

И я хотела кричать. Кричать громко, отчаянно, так, чтобы весь этот мир с его болью, подлостью, тревогами разбился на осколки и канул в ничто, оставив после себя успокоительную пустоту, где можно будет забыться навсегда…

Но я молчала.

Ещё никогда и ни из-за кого мне не приходилось впадать в такое состояние беспомощности. Это было ново, и я не знала, что мне с этим делать, что мне делать со всем этим! Я всё видела, видела, как плохо Итиму, но ничем не могла помочь. Чёрт возьми, я даже коснуться его не могла!

Вэмпи внутри меня, запрокинув голову назад, кричала.

Дура, дура, дура! Посмотри, что ты натворила!! Зачем ты смотрела ему в глаза?

Встряхнув спутанными волосами, я шагнула назад.

Я же не хотела! Откуда мне было знать?!

Асфальт чернел от крови.

Это ты виновата! Ты и только ты! Ты! Ты!! Ты!!!

Но я же не хотела!..

Ты всегда не хочешь, а получается!

Присев на корточки, я закрыла лицо ладонями и стала качать головой.

Я не хотела, чтобы так случилось, не хотела, не хотела!!! Бог мне свидетель, я не хотела!

Бог? Теперь ты веришь в Бога? Ты, которая называла себя атеисткой?! От чего ты ещё отреклась на последний месяц? Что ты ещё потеряла?! Посмотри на себя, жалкое ты отродье! Ты готова реветь в три ручья из-за какого-то самца!

Но я…

Заткнись! Ты во всём виновата! Ты сама во всё это ввязалась, во всё, из-за чего теперь страдаешь!

Я ощутила, как кожа под глазами потеплела от слёз, а вэмпи внутри меня всё выкрикивала и выкрикивала обвинения, и возразить ей я не могла. Я была согласна с ней. Это всё из-за меня, и ничего теперь не исправишь…

… В голове звенело…

… Это ты виновата!!! Ты!!! И только ты!!.

… – Итим!

Вэмпи резко умолкла: так неожиданно и так властно прозвучал этот голос. И всё же была в нём ещё хрипотца, остаток прошедшей боли.

Я осмелилась поднять лицо.

Пощёчины, хоть я её почти ожидала – от кого? – не последовало.

Черноволосый парень трясся в лихорадке, но его глаза были закрыты, словно он давно потерял сознание от боли.

– Итим! – уже чуть мягче повторил Лэйд.

И неожиданно оборотень замер. Его синие глаза приоткрылись, и он, вывернув шею, посмотрел на своего Принца словно заинтересованный чем-то кот.

По-крайней мере, движение было такое.

Я подняла взгляд и встретилась с глазами белокурого парня.

… Дьявол и преисподня…

Вряд ли я когда-нибудь смогу передать всю завораживающую своей дикостью красоту увиденного. Вряд ли смогу описать её нечеловечность…

Но я попробую.

Принц Клана Белых Тигров преспокойно сидел на крыльце и, казалось, совсем не ощущал холод, источаемый камнем. Снежно-багровые пряди чёлки прилипли к покрытым бурыми разводами лбу и щекам, а на их тёмном фоне горели два светлых, но холодных изумруда.

Они смотрели на меня с безразличием.

Но я не могла ответить тем же.

… Совсем…

Губы, шея, обнажённый торс Лэйда – всё было в запёкшейся крови. Потемневшая от неё грудь мерно вздымалось в такт дыханию, и в такт ему же тускло поблёскивал медальон Клана.

Я знала, что он тёплый от крови. Я даже знала, насколько, потому что когда-то сжимала его в руках и кожей впитывала жар королевской крови о'Тинд.

А она на редкость горяча…

Жаниль свернулась клубочком рядом с Лэйдом, для удобства положив растрёпанную голову ему на бедро.

Принц и Придворная дама.

Он небрежно скользил пальцами по её бархатной коже, а она смотрела на мир серыми, томными глазами уставшей кошки, и губы её были почти чёрными.

И я знала, что отнюдь не от помады.

– Иди ко мне, Итим, – Лэйд небрежно провёл пальцем по шее, и с неё на грудь пополз неторопливый, а оттого более завораживающий ручеёк свежей крови. – Моя кровь – твоя кровь, моя Сила – твоя!

Я не успела даже моргнуть, а Итим уже оказался рядом с Лэйдом и уткнулся лицом ему в шею. Мокрые чмокающие звуки объяснили, что он жадно глотает кровь, но меня это ни смутило, ни вообще как-либо затронуло. Может быть именно сейчас, именно в этот момент меня ничто в целом мире не могло затронуть. А может быть, и нет.

Обагрённая рука белоголового парня мягко легла на затылок оборотню и погладила, ласково почёсывая за ухом, как котёнка, а потом привлекла его поближе. Не отрываясь от раны, Итим оплёл руками торс Принца, и Жаниль ласково поскребла его коготками.

Горящие изумрудным огнём глаза преспокойно взглянули на меня, и Лэйд улыбнулся чёрными от крови губами, обнажив острые кошачьи клыки, но ничего не произнёс.

И не надо было.

Я медленно хлопнулась задницей на асфальт, ошалело пялясь на всех троих. Отчаянье отступало под натиском мысли, что синеглазый парень теперь вне опасности. И эта же мысль приносила страх от того, они спокойно пьют кровь друг друга. Это было для меня ново, странно… дико.

Но наряду со страхом было удивительное ощущение, как в ту ночь, когда белые тигры, мурлыкая, тёрлись о ноги Жаниль и Итима. Как и тогда, я видела перед собой семью, узы которой были куда более крепкие, чем в человеческих семьях. Я видела перед собой неполный, но всё же чётко обозначенный Клан оборотней. Я видела Принца, и мне почему-то на ум пришла аналогия тигра, возле которого в летний зной дремлют его тигрята. Да, конечно, Лэйд был ровесником и Жаниль, и Итиму, но он был так же за них в ответе. Если им требовалась защита, он защищал их, если им нужна была Сила и кровь, он делился Силой и кровью, если они хотели в полнолуние есть, он вёл их на охоту. И ведь он ещё только Принц. Какова же тогда Королева?

Лэйд неотрывно смотрел на меня сверху вниз, и этот взгляд ему удавался. Я сидела на асфальте, положив руки на согнутые в коленях ноги и молча пялилась на Клан. Мне больше ничего не оставалась делать. Да, я дружу с Ким и общаюсь с Итимом и даже Эдуардом, но для Клана я абсолютно чужда. Я вне Клана, я для него никто. Впрочем, я и не претендую. Для этого надо быть оборотнем, а мне и нынешней вэмпи хватает.

Лэйд осторожно оттянул черноволосого парня от раны на своей шее и положил его голову себе на колено. Итим послушно вытянулся на холодном камне и словно маленький котёнок перевернулся на бок. Я увидела на его лице, перемазанном тёмной кровью, невиданное дотоле блаженство. Изящные пальцы Принца погладили его по плечу, как гладят обычно котов или кошек, и оборотень довольно потёрся щекой об его ногу. Его синие глаза были просто пьяны или… даже не знаю. Как у наркомана, который находится на самом гребне своих иллюзорных удовольствий.

Только вот удовольствия всех этих троих из Клана Белых Тигров были отнюдь не иллюзорными. Это читалось по их глазам, которые не были ни человеческими, ни кошачьими – нечто среднее: кошачий разрез, кошачьи же огромные зрачки, а вот радужки ещё оставалась кольцами и не расплылись на весь белок, как у кошек.

Я смотрела в глаза тех, кто стоял между людьми и животными – глаза оборотней. Они видели оба мира, они жили в обоих мирах и умирали тоже в обоих.

Один из них – мой мир, но не было в нём никого, кто бы мог передать и объяснить все мои ощущения. В моей душе хранилось тепло, какое я ощущала только при виде сворки играющих котят, было умиление, которое я иногда испытывала, когда видела храброго и подающего надежды ребёнка. Странно, я смотрела на Клан оборотней, но ощущала только приятные эмоции. Они грели, как солнце, но до них нельзя было дотянуться, нельзя было стать их частью, и я знала, почему.

У меня нет дома. Нет семьи.

– Почему с ней всё хорошо? – лениво спросила Ким, словно я была чужая. Наверное, в том мире, из которого она на меня смотрела, так оно и было.

– Из всех нас она самая слабая, – ответил Эдуард и намотал на палец выбившуюся прядь её волос. Только тогда я увидела на его запястье свежие следы похожего на человеческий укуса, словно кто-то недавно пил кровь…

Наверное, Жаниль.

– Да она и не оборотень, – Итим улыбнулся чуть островатыми зубами.

– Интересно, а как её прихватит-то?

Я невольно нахмурилась. Мне не понравилось ни то, что он говорил обо мне, ни то, как он говорил. И даже то, как он на меня смотрел… Я словно была для него едой, но несколько иного рода. Того, который парни предпочитают после ужина при свечах и после выпитого вина. Романтично? Ага. Была бы хоть капля романтики в сапфировых глазах оборотня, я бы так не напрягалась. Но романтики там не было, был обыкновенный голод. Неужели я так похожа на розеточку с клубничкой?

Ну да, в их мире – возможно. Но я не в их мире, поэтому мог бы проявить хоть капельку уважения…

Впрочем, каких глупостей я требую?

Под горящим взглядом Итима уходили и отчаянье, и тепло, навеянное видом Клана. Под этим взглядом я начала смущаться своих коротких шорт и голых от беты (я всё же в кроссовках) до омеги ног. Впрочем, это нормальная реакция. Слава богу, я не принадлежу к тем девушкам – кхем, девушкам – которые, не краснея, могут смотреть в эти синие глаза. Но и эти синие глаза – совсем не то, что я привыкла видеть в оборотне.

Да, конечно, он одаривал меня взглядами, от которых я краснела, но тогда он смотрел на меня как на желанную девушку, а не еду. Хотела бы я знать, сколько в этом черноволосом парне осталось от прежнего Князя Клана Белых Тигров?

Наверное, что-то из этих мыслей отразилось в моих глазах, так как оборотень одним грациозным движением поднялся на ноги и неспеша направился ко мне. И на этот раз я была не рада этому.

– Итим, назад! – спокойно, почти небрежно бросил Лэйд, и черноволосый парень послушно замер. Но не более. Он стоял и всё так же смотрел на меня, словно я была не более, чем самкой… Что ж, если хорошенько подумать, то так оно и есть: я же всё-таки девушка, но вот только меня не устраивает перспектива быть для Итима просто самкой.

После нашей прогулки, начиная с моста через Канал Грешников и заканчивая площадью перед кинотеатром «Сезарр», я думала, что уже могу не бояться его, что он для меня безвреден. Как бы не так! Синеглазый оборотень опасен всегда и для всех. Дикого тигра не приручить, природу не обмануть. Хотя Эйнштейн сказал, что с ней всегда можно договориться…

Итим сделал ещё один шаг ко мне. Я встала на ноги и попятилась. Наверное, слишком испуганно…

А потом мне вдруг стало не до этого. Ощущение было такое, словно у меня из-под ног кто-то резко выдернул землю, и я потеряла равновесие. Мир закружился вокруг меня, словно в каком-то актрационе, а я никогда такого не любила, мне всегда становилось от этого плохо. Но ком тошноты на этот раз даже не успел застрять в горле – он вырвался наружу едкой горячей рвотой. А вслед за ей по венам хлынула острая высокая боль. Хлынула из ниоткуда и окутала плотной сетью каждую клеточку моего тела.

Но её невозможно было терпеть. Она была всем, а я – нет.

Пронзительно завопив, я начала молотить кулаками по асфальту и, перекатившись, оказалась среди сладкопахнущих цветов. Только легче от этого не становилось. Боль ослепляла рассудок, как яркий солнечный свет – глаза. И в порыве этой боли невозможно было ни понять что-либо, ни придумать. Боль хотела, чтобы я как безумная металась в агонии, и я выполняла её желание.

Выхода у меня не было. Была возможность кричать, и я кричала, кричала, кричала…

Надо мной склонился крайне заинтерисованный Итим. Я, ощутив его частое горячее дыхание у себя на коже, посмотрела на него и почему-то уже знала, что помощи ждать неоткуда…

Неоткуда…

Внезапно я почувствовала окружающий меня мир, такой огромный, бескрайний – ведь у него действительно нет края. И от одной только мысли, что никто, абсолютно никто мне не поможет, что боль будет вечной, горло разорвал на части крик. И только бог ведает, сколько в нём было отчаянья, сколько – одиночества, а сколько – злобы… нет, озлобленности.

Боль сжигала меня в себе, и её нельзя было ни уговорить, ни победить – ничего. Сквозь рваные жёлтые пятна я посмотрела на Итима, а тот – на меня… и неожиданно резко полоснул себя по шее когтями.

Пламя боли взмыло до небес, и мой крик сгорел в нём без следа…

Черноволосый оборотень наклонился ко мне и, схватив за волосы, подтянул меня поближе к ранкам. От боли её контуры размылись.

– Пей! – голос оборотня прозвучал требовательно и очень серьёзно. Я, трясясь в лихорадке, упрямо замотала головой: от одного вида крови мне хотелось облевать всю клумбу. И кажется, уже не едой и не желчью: желудок пуст, а собственными внутренностями.

– Пей, иначе будет хуже! – парень встряхнул меня за плечи.

Боль слегка опала.

Я посмотрела в очень человеческие глаза Итима и судорожно мотнула головой. Говорить я была не в состоянии, но даже это не заставит меня окончательно стать тем, во что меня превратила Лал.

Я не хочу быть нелюдью, я не хочу быть вэмпи!

Ты уже вэмпи.

– Послушай его, крошка Браун, – рядом оказался спокойный как айсберг Эдуард. – Любая кровь: его, моя, Ким – пойдёт тебе на благо.