Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

8

Восточная Река всё ещё текла, но заметно обмелела. Сефт изучал её вместе с Темом. Сефт возглавлял Умельцев со смерти Далло, а Тем был его правой рукой.

Когда Тем много лет назад пришёл с Сефтом в Излучье, он намеревался вскоре вернуться работать к своему дяде, Вуну, на кремнёвую шахту. Но потом он влюбился в подругу Джойи, Вии. Теперь они были парой, у них была своя хижина в Излучье и двое детей.

Сефт и Тем были первыми, к кому обращались с любой проблемой, касавшейся плотницкого дела или ландшафта. Они мало что знали о живых существах, о недугах скота, деревьев или людей, но зато славились умением находить хитроумные решения проблем, связанных с неодушевлёнными предметами, такими как хижины, топоры или плоты.

Они слаженно работали вместе, и обе семьи часто проводили вечера вместе. Сефт иногда думал, что именно таким и должен быть брат.

Общинная жизнь скотоводов была им привычна. Это был коллективный труд, где все работали сообща, получали еду и делили награды, если таковые были, совсем как на кремнёвой шахте.

Сегодня они находились к югу от Излучья, на расстоянии, которое можно было пройти за время, пока закипает горшок. Сюда часто приходил на водопой скот. Но в засуху, когда животные подбирались всё ближе к усыхающему ручейку, они вытоптали берега, и вместо реки образовалось сплошное месиво из грязи. Ниже по течению река превратилась в тонкую струйку.

– Нам нужно восстановить берега, – сказал Тем.

Сефт кивнул.

– Нужно вбить в землю колья вдоль старых берегов, затем укрепить их камнями с внутренней стороны и землёй с внешней. Если в земле позже прорастут кусты, то так будет даже лучше. Их корни укрепят новые берега.

– Новое русло реки необходимо заузить, чтобы вода текла достаточно высоко, и животные могли пить, не заходя в реку, – сказал Тем.

– Мы можем исходить из естественных берегов выше по течению.

Сефт предвидел нечто подобное и взял с собой дюжину Умельцев. Теперь он велел им рубить колья, вбивать их в грязь и насыпать с обеих сторон камни и землю.

С достаточным количеством людей работа шла быстро, но всё равно должна была занять несколько дней. Вскоре все были по уши в грязи, но никто по этому поводу не переживал. Весеннее солнце согревало их, а в конце дня они отмоются в реке.

Сефт размечал линию нового берега на дальней стороне, когда проходивший мимо скотовод остановился, чтобы поговорить с ним.

– Какой-то человек разыскивал тебя, Сефт, – сказал он. – Я не знал, где ты.

– Кто это был?

– Он не назвал своего имени.

– Как он выглядел?

– Здоровяк. Одноглазый, и огромный шрам через всё лицо.

Сердце Сефта ушло в пятки. Это был его брат, Олф.

– Что он сказал?

– Только то, что ищет тебя.

– Спасибо, – сказал Сефт.

Мужчина кивнул и пошёл дальше.

Тем слышал их разговор и теперь сказал:

– Плохие новости.

– Я не видел Олфа десять летних солнцестояний и был бы счастлив не видеть его ещё десять.

Тем кивнул.

– Насколько я помню, в прошлый раз, ты напоследок сказал ему, что если ещё раз его увидишь, то выколешь ему и второй глаз.

Но тогда угрожал совсем другой Сефт. Тот юноша был напуган, но не сломлен. Нынешний Сефт Олфа больше не боялся. Справиться с большими и глупыми мужиками не так уж и трудно, когда за твоей спиной большая, любящая семья и верные соседи.

Но какого дьявола Олфа принесло сюда столько лет спустя?

Сефт вздохнул. Лучше бы прояснить этот вопрос.

Тем прочёл его мысли.

– Иди, – сказал он. – Я справлюсь. Ступай домой и разберись с братом.

– Спасибо.

По дороге домой Сефт размышлял, как изменилась его жизнь. Он мечтал быть с Ниин, его мечта сбылась, и они всё так же любили друг друга и десять зим спустя. Он поклялся создать семью, не похожую на ту, в которой вырос, и эта его мечта тоже сбылась. У них с Ниин было трое детей, они любили их всех, и никто не знал ни насмешек, ни мучений, ни побоев.

И он больше не был забитым заморышем, которого все обижали. Он стал уважаемым человеком среди скотоводов, тем, к кому обращались в беде и за советом. Все его знали, и даже едва знакомые люди приветствовали его с почтением.

Долгое время он считал, что эта счастливая жизнь будет продолжаться без изменений до конца его дней. Но засуха всё изменила. Община скотоводов не была неуязвимой. Плохая погода могла стереть её с лица земли. Сефт ощущал на своих плечах новый груз ответственности за защиту скотоводов и их уклада жизни. Он восхищался Ани, её преданностью своему народу.

После убийства Инки Ани придумала систему распределения еды, чтобы предотвратить расточительство и избежать ссор из-за мяса. Её приняли, хоть и не без труда. Люди восприняли предложение Ани негативно, но такие уважаемые личности, как Кефф, Джойа и Сефт, её поддержали, и в конце концов большинство скотоводов признали разумность предложенной ею системы.

Мир вернулся в общину, и ссор и драк из-за еды больше не случалось. Но если засуха не отступит, беды не миновать.

Олф не был угрозой для всего племени скотоводов, но он мог оказаться нарушителем спокойствия, и его появление несло в себе угрозу. Приближаясь к дому, Сефт чувствовал не страх, а настороженность.

Олф и Кэм сидели на земле у дома и ели заячьи уши. Дичь в систему распределения не входила, а зайца Ниин дал кто-то, кому Сефт чинил дом. Уши нужно было варить целый день, а потом жарить, и даже тогда они оставались жёсткими, но Олф и Кэм рвали и чавкали так, словно не ели достаточно давно. Да и выглядели они изголодавшимися. Олф усох вдвое, а Кэм был худым, как палка. К тому же они были грязными, одежда на них была потрепана. Олф был босым, а туника Кэма порвана. Было ясно, что они в беде. И именно поэтому они пришли сюда.

Он посмотрел на Ниин. Она стояла, скрестив руки на груди, и настороженно глядела на Олфа и Кэма, словно на чужих псов, от которых не знаешь, чего ждать. Вспомнив события десятилетней давности, он понял, что она никогда не встречала его братьев. Но она знала о побоях, которые он перенёс в памятный день, и за эти годы он рассказал ей всё о своём детстве.

Пару раз она спрашивала его о матери. Он редко говорил о ней и не любил вспоминать её смерть, но, когда Ниин задала вопрос, он почувствовал, что должен объяснить. В его воспоминаниях мать была доброй и щедрой, и когда она умерла, не осталось никого, кто бы его любил. Когда он озвучил это Ниин, детское горе и растерянность накатили на него, словно обезумевшее стадо сбило его с ног, и, к собственному изумлению, он разрыдался.

Теперь Ниин с явным облегчением смотрела на Сефта. Её тело расслабилось, она улыбнулась. Старшие дети уставились на оборванных пришельцев. Илиан, старший, девяти лет от роду, казалось, пытался осознать, что эти оборванные существа являются частью его семьи. Денно, старшая девочка, пяти лет, просто пялилась на изуродованное лицо Олфа. Сефт решил не говорить детям, что это он его так изувечил. Впрочем, Олф мог и сам рассказать. Он никогда не отличался тактичностью, и Сефт сомневался, что тот успел научиться такту и манерам.

Годовалая Анина лежала на животе и, размахивая ручками и ножками, пыталась ползти, не обращая внимания на странных гостей.

Сцена явно не походила на воссоединение семьи. В других семьях Сефт неоднократно наблюдал объятия и хлопки по спине, шутки и смех, фонтан воспоминаний и историй. Здесь же атмосфера была напряжённой, никто почти не говорил, и слышно было лишь громкое чавканье.

Сефт не стал садиться. Глядя на Олфа и Кэма, он спросил:

– Что привело вас сюда, десять зим спустя?

Олф ответил, не переставая жевать:

– Отец умер.

Первой реакцией Сефта было непонимание. Что это значит? Как такое может быть? Отец… умер? Затем вернулся здравый смысл. Его отец был стар, пусть Сефт не знал, насколько, и вот теперь он умер.

Миру стало лучше без него, подумал Сефт.

– Он был жестоким и безжалостным человеком, – сказал он. – Я рад, что его не стало.

– А я нет, – сказал Олф.

Кэм проглотил остатки заячьего уха и добавил:

– И я.

– Я его ненавидел, – сказал Сефт. Но в глазу у него неожиданно блеснула слеза. Он нетерпеливо её смахнул. – Да и было за что ненавидеть.

– Но, Сефт, он был твоим отцом, – сказала Ниин.

Вот в чём дело. Злоба и жестокость Кога были не всем. Он занимал в душе Сефта место, отведённое «отцу», и теперь это место опустело и останется пустым навсегда. Сефта охватило чувство утраты. «Вот что такое утрата, – подумал он. – Вот что такое горе».

– Как он умер? – спросил он.

– Он умер за работой, – сказал Олф.

– Верно, – подтвердил Кэм. – Он поднял корзину с кремнями по шесту для лазания наверх, поставил её, потом выпрямился и сказал: «Кажется, мне нужно отдохнуть», – и рухнул на землю. Когда мы к нему подбежали, он уже не дышал.

– Когда это было? – спросил Сефт.

– Около года назад, – ответил Кэм.

«Значит, – подумал Сефт, – вы пришли сюда не для того, чтобы сообщить мне новость. Случилось что-то ещё». Он уже собирался спросить, но Ниин сказала:

– Давайте поедим.

Солнце стояло высоко, самое время обеда.

– Еды у нас, правда, немного, – добавила она.

Илиан принёс миски и ложки. Ниин разложила небольшие порции из котла, стоявшего на огне.

– И это всё? – спросил Олф.

– Да, – твёрдо сказал Сефт.

– Мне этого мало.

– Если не нравится, можешь поискать ужин в другом месте.

– У нас здесь система распределения, – сказала Ниин. – Каждая семья получает ровно столько, сколько нужно. Так что мы делимся с вами нашими порциями.

Олф замолчал и принялся есть. Он управился со своей долей за несколько глотков и насупился.

– Мы не ели нормально уже несколько недель, – объяснил Кэм. – У нас нет ни еды, ни чего-либо на обмен. – Он поскрёб ложкой по своей миске.

– А почему так? – спросил Сефт. – Вы же добытчики, а люди по-прежнему дают еду за нужные им кремни.

Кэм отставил пустую миску.

– После смерти отца мы продолжали работать в шахте, пока жила не кончилась.

– И тогда вы вырыли новую шахту, я полагаю.

– Да, но она оказалась пустой. Никакой кремневой жилы. Тогда мы вырыли ещё одну. Тот же результат.

– Неужели отец так и не показал вам, как находить кремненосную жилу? – спросил Сефт.

Кэм помотал головой.

«А как же я научился? – подумал Сефт. – Кажется, я просто наблюдал, как отец осматривал разные места и выбирал одно, где надо копать. А может быть, прислушивался к тому, что он бормотал себе под нос. В любом случае, понять это было довольно просто. Но эти двое, очевидно, не обращали внимания, пока не стало слишком поздно».

– Вы могли бы работать на другого добытчика, – сказал он, – например, на Вуна.

– Мы просились к нему. Но он нам отказал. Мы и к другим пробовали обращаться, но они, кажется, все были настроены против нас.

«Да они знают, что вы за люди, – подумал Сефт. – Община добытчиков мала, и слухи быстро расходятся».

– Нам нужно, чтобы ты нам помог, – сказал Кэм.

«Вот оно что», – подумал Сефт.

– Во имя богов, с какой стати я должен помогать тем, кто годами меня травил и мучил? – сказал он.

Олф заговорил угрожающе:

– Ты должен нас спасти. Ты наш брат.

Сефт резко ответил:

– Я тебе ничего не должен, Олф, так что лучше смени тон, и немедленно.

Олф отвёл взгляд и замолчал.

Ниин велела детям отнести миски к реке и вымыть их. Сефт встал и сказал Ниин:

– Пойдём поговорим.

Они отошли от Олфа и Кэма и встали так, чтобы их не было слышно.

Сефт сказал:

– Мне просто нужно научить их находить кремневую жилу.

– Я считаю, это возмутительно. Требовать помощь после всего, что они с тобой сделали.

– Ты не думаешь, что я обязан им помочь?

– Конечно, нет! Они даже не извинились.

– Они могут умереть с голоду. Или попытаются украсть одну из наших коров, и тогда какой-нибудь скотовод пристрелит их из лука.

– Тебе будет их жаль?

Сефт замялся, снова ощутив ту же горечь утраты, что и при известии о смерти отца.

– Не знаю, – сказал он. – Они безусловно подлецы, но они все равно остаются моими братьями.

Ниин на несколько мгновений задумалась, потом сказала:

– Я никогда не стану мешать тебе делать то, что ты считаешь своим долгом.

Был ли это его долг? Он ясно осознавал свой долг перед Ниин и детьми, но не перед братьями. Ему нужно было время подумать.

Он вернулся к братьям и сказал:

– Уходите и не возвращайтесь до заката. Мы дадим вам скромный ужин, и сегодня вы сможете переночевать в доме. Своё решение я скажу вам утром.

– И куда нам, по-твоему, идти на весь день? – спросил Олф.

– Мне всё равно, – нетерпеливо ответил Сефт. – Идите посмотрите на Монумент. Только держитесь подальше от моего дома до ужина.

Они недовольно поднялись и ушли.

– Я пойду посмотрю, как идут дела у Тема, – сказал Сефт Ниин.

– Спасибо, что избавился от этих двоих, – сказала она. – Мне не по себе, когда они тут околачиваются.

– Завтра они уйдут, со мной или без меня.

– Хорошо.

Сефт оставил её и пошёл к реке. Умельцы сделали перерыв на обед, но работа у них шла хорошо, и они могли закончить её за два-три дня. Он сел рядом с Темом и сказал:

– Возможно, мне придётся уйти на несколько дней.

– Почему? Куда?

Сефт рассказал ему историю о своих нищих братьях.

– Что ж, – сказал Тем, – не многие были бы столь великодушны на твоем месте. Одна моя половина восхищается тобой, а другая считает тебя глупцом.

– Я ещё не принял решение.

– Нет, я думаю, что ты все решил, – сказал Тем.

*

Им потребовался день, чтобы дойти до северной окраины равнины. На следующее утро Сефт рассказал им принцип поиска кремнёвой жилы.

– Вы ищете три вещи, – сказал он. – Во-первых, крутой холм или утёс. Он не обязательно должен быть высоким, но обязательно крутым. Пологий склон не годится. Во-вторых, ручей, текущий у подножия холма.

– Все ручьи пересохли, – сказал Кэм.

– Если в нём осталась хотя бы струйка воды, этого может хватить, при условии, что есть и третий признак. Несколько свободных кремней в русле.

– Кто-то мог уже давно забрать кремни.

– Возможно. Но опытный добытчик знает, что свободные кремни всегда являются признаком богатой жилы поблизости.

Они наткнулись на почти сухое русло, в котором лишь изредка пробивалась струйка воды. Сефт пошёл вдоль него до невысокого утёса.

– Посмотрите сюда, – сказал он. Вода просачивалась из склона утёса в русло. – Это называется родниковой линией. Вода собирается в любом месте, где встречаются два разных слоя породы. Это могут быть мел и глина, и тогда вам это не годится. Но мы надеемся, что это мел и кремень.

– То есть мы даже не можем быть уверены? – возмущённо спросил Кэм.

– Да. Отец иногда делал такую ошибку, разве вы не помните? Мы неделями копали мел и натыкались на пласт бесполезной глины.

– Но в этом ручье есть кремни. Правда, немного.

– Да, это хороший знак. Начинать копать нужно будет чуть дальше от края утёса. Пойдёмте наверх, посмотрим.

Три брата вскарабкались на холм и перевалили через его вершину.

– Что ж, мы были правы, – сказал Сефт. На этом месте уже была шахта. Он увидел холм выкопанного мела и штабель свежих кремней. Они подошли к краю шахты и заглянули вниз. Там был шест для лазания, и пятеро добытчиков энергично ломали кремневую жилу на дне ямы.

– Ну вот, зря время потратили, – сказал Олф.

– Разве? – спросил Сефт. – Разве вы не научились, на что смотреть, когда решаете, где копать? И разве не этому вы просили меня вас научить?

Олф хмыкнул.

Они пошли вдоль гребня, миновав ещё три шахты, на каждой из которых работала своя семья, прежде чем земля снова пошла под уклон. Они начали с самого освоенного участка, и Сефт понял, что им придётся идти дальше на запад, чтобы найти нетронутые земли. Олф и Кэм, никогда не отличавшиеся терпением, раздражались каждый раз, когда они находили хорошую кремневую местность, которая уже была занята. Но, как отметил про себя Сефт, они всё лучше и лучше определяли перспективные места.

Ближе к середине дня они наткнулись на холм с родниковой линией и не обнаружили никого, кто бы там копал.

– Осмотрите всю длину родника и определите, где середина, – сказал Сефт. – Это должен быть центр жилы. Идите прямо вверх по холму, не сворачивая ни влево, ни вправо.

Он показал им, и они пошли за ним.

– Мы начинаем копать в нескольких шагах от вершины. – Он острой палкой начертил на земле грубый круг.

– Теперь можно и отдохнуть, – сказал Олф.

– Хорошая мысль, – сказал Сефт. – Мы сегодня прошли долгий путь.

Они съели немного еды, что принесли с собой, а затем легли. Погода была тёплой, и дождя не предвиделось, к сожалению, так что они с комфортом уснули под открытым небом.

На следующее утро Сефт попрощался с ними.

– Ты что, не поможешь нам копать? – спросил Олф.

– Нет, – сказал он. – Я возвращаюсь к своей семье.

– А что мы будем есть? – спросил Кэм.

– Не знаю, – сказал Сефт. Он предположил, что они выживут на корнях и листьях, а может, у них получится поймать зайца или белку. В любом случае, он сделал для них всё, что мог.

– Удачи, – сказал он и пошёл прочь.

– Ты нас бросаешь! – жалобно крикнул Кэм.

Сефт растерянно покачал головой и пошёл дальше.

Он никому не говорил, но хотел ещё раз взглянуть на Каменистую Долину.

Многие годы назад Далло очень ясно изложил, почему невозможно перестроить Монумент из камня. Но даже тогда Сефт считал, что Далло сдался слишком рано. У проблем, которые сформулировал Далло, могли найтись решения. Сефт знал, что Джойа, так же как и он, считает, что в тот раз Далло был слишком пессимистичен.

Теперь, когда община переживала глубокий кризис, Сефт знал, что необходимо нечто, что могло бы их объединить. Убийство Инки стало предупреждением о том, что коллективный дух скотоводов угасал. Перестройка Монумента могла бы снова всех сплотить.

Он пересёк Северную Реку и добрался до крутого холма под названием Уступ, затем пошёл вдоль него на восток, пока он не превратился в гряду холмов. Его взгляд на ландшафт обострился после поисков признаков кремневой жилы. В конце концов он узнал местность, через которую проходил, и повернул на север.

Он начал осматривать долину, думая о том, как можно было бы переместить по ней гигантские камни. Беглый осмотр расстроил его. Местность была холмистой, и с этим ничего нельзя было поделать. Он вспомнил, как Далло говорил, как трудно было группе умельцев передвинуть один большой камень через поле. Теперь Сефт думал о том, как тяжело будет тащить ещё бо́льшие камни вверх и вниз по этим холмам, через леса и поля. От сложности задачи и невозможности найти простое решение, он совершенно пал духом.

Он добрался до Каменистой Долины к середине дня и сел, прислонившись спиной к дереву, размышляя о проблеме. Первое, что нужно сделать, решил он, это найти наименее трудный путь.

Овцы, пасущиеся в долине, предположительно, кому-то принадлежали, но за два своих предыдущих визита сюда Сефт ни разу не встречал пастуха. Однако на этот раз появился человек в овечьей тунике. От него очень дурно пахло, и Сефт догадался, что, не живя у реки, тот никогда не мылся.

Пастух дал ему кусок сырой баранины.

Сефт удивился, что с ним поделились едой во время засухи.

– Это очень щедрый дар, – сказал он.

– Это чтобы у тебя не было соблазна убить одну из моих овец себе на ужин.

Это было хитро. Но Сефт сказал:

– И всё же я ценю твою доброту.

– Меня зовут Хол, – сказал пастух.

– А я Сефт, скотовод.

Пастух кивнул и пошёл обратно той же дорогой, что и пришёл.

Сефт развёл костёр и зажарил мясо. Он съел немного, а остальное оставил на завтра. Он проснулся рано и сразу отправился в путь, жуя баранину. Насколько возможно, камни должны следовать по долинам. Но им придётся избегать болот, лесов и каменистой земли. А те, кто будет тащить камни, очень быстро захотят пить, поэтому их путь должен всегда пролегать рядом с водой.

От Каменистой Долины камни придётся тащить на юго-запад, вверх по склону – непростое начало на неровной земле. Но дальше дорога шла в основном под гору. Он увидел, как обойти два крутых холма, пройдя между ними.

Вскоре после этого он спустился в северо-восточный угол Великой Равнины, неровный, но поросшей травой. К этому моменту, по его прикидкам, он прошёл около четверти пути. Равнина не была плоской, а плавно поднималась и опускалась. Большое стадо щипало ту немногочисленную поросль, что ещё оставалась на земле.

Он заговорил с мужчиной по имени Даб и беременной женщиной по имени Рево, оба держали в руках длинные гибкие пастушьи посохи.

– Мы перегнали сюда стадо несколько дней назад, – сказала Рево. – Здесь весной всегда что-то растёт, хотя в этом году и немного. Как долго продлится эта засуха?

Сефт не знал.

Он достиг Восточной Реки вблизи селения Верхоречное и теперь прикинул, что прошёл половину пути домой. У реки раскинулся большой луг, и он сел там отдохнуть и доесть остатки баранины. Жители селения были не то, чтобы враждебны к нему, но никто из них не проявил интереса к тому, что он тут делает и куда идёт. Возможно, они просто привыкли к путешественникам.

Восточная Река текла более или менее прямо от Верхоречного до самого Излучья. Самым простым способом перевезти гигантские камни было бы сплавить их вниз по реке на плотах. Но он сразу увидел, что Восточная Река слишком узка и извилиста. Любой плот, достаточно большой, чтобы выдержать огромный вес камня, оказался бы шире реки на некоторых участках.

Он никогда не проходил весь этот путь пешком, но знал, что вдоль реки тянется тропа. Прибрежная тропа должна быть ровной, и он предположил, что это будет лучший маршрут для второй половины пути.

Двигаясь дальше, он встретил ещё нескольких путников и заключил, что находится на оживлённой дороге.

Однако он видел, что местами тропа сужалась, становясь слишком узкой для гигантского камня. Её придётся расширять, валя деревья и расчищая кусты. Кроме того, возможно, придётся вгрызаться в прилегающие склоны, чтобы расчистить проход.

Это будет большая работа, но он не видел серьезных препятствий, которые нельзя было бы устранить.

Когда он вернулся в Излучье, то чувствовал, что, вероятно, нашёл самый лучший путь для перемещения гигантских камней к Монументу.

Ниин встретила его объятиями и поцелуями.

– Я боялась, что эти двое тебя убьют, – сказала она.

– Я нашёл им шахту, – сказал он. – Это должно занять их на много лет.

– Слава богам за это.

Сефта распирало от того, что он узнал за этот день, и ему не терпелось поделиться.

– Я бы хотел пригласить твою сестру, Джойю, на ужин, – сказал он.

– Я буду очень рада, особенно если она сможет принести с собой что-нибудь в наш котелок.

– Хорошо, – сказал Сефт. – Мне нужно ей многое рассказать.