Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

– Мне жаль, что её больше нет. Она была смелой.

– Смелость женщине на Ферме не очень-то помогает.

Яна задумалась.

– Мы отдадим корову Даффу. Его ферма на Полосе. Он, должно быть, всё потерял.

– Он, скорее всего, поделится с соседями, которые в таком же положении.

– Хорошо. Интересно, что будет завтра.

На этот вопрос у Пии был ответ.

– Старейшины скотоводов должны быть здесь до заката. Зед послал быстронога.

– Надеюсь, среди них будет мать Хана, – сказала Яна. – Может, она вправит людям мозги.

*

На следующий день Ани пересекала Великую Равнину вместе с Кеффом, Сефтом и Скаггой. Её зловеще поразило, как мало скота она видела. Джойа пыталась сосчитать их и, поскольку Ани не понимала чисел, упростила результат, сказав: «Там, где раньше у нас было четыре коровы, теперь одна». Ани была потрясена.

Только самые выносливые коровы телились, и число телят не покрывало даже числа тех, что забивали просто для прокорма скотоводов. В какой-то момент скота не останется вовсе.

Стадо на западе пострадало от того, что Трун распахал Полосу. Коровы теряли в весе, идя длинным обходным путём к реке. В хорошие времена с этим можно было мириться, но теперь это стало критически важно. Старейшины должны были найти решение.

Сначала они отправились к Старому Дубу. Зед ушёл, как сказала им Бидди, уводя стадо подальше от земледельцев, которые хотели захватить скот в качестве компенсации за свои потерянные посевы.

– Нелепая затея! – сказал Кефф. – Вор крадёт твой лук, а когда тот трескается, требует, чтобы ты дал ему новый!

Бидди пошла с ними к Полосе.

– Здесь была пшеница вам по бедро, – сказала она. – А теперь посмотрите.

Не осталось ничего, кроме вытоптанной земли.

Пиа и Яна встретили их, когда те пересекали Полосу. Пиа несла Олина, которому было уже почти полгода. Ани была в восторге, увидев своего младшего внука. Она взяла его у Пии, и он сказал: «Ба-ба-ба-ба», и попытался схватить её за нос.

– Он вылитый Хан в младенчестве, – сказала Ани.

Они подошли к дому Труна. Он ждал снаружи с Шеном, своим приспешником, и полудюжиной Молодых Псов. Ани это не испугало. Большинство земледельцев стояли вокруг, сгорая от любопытства, что же будет дальше.

Трун не предложил им воды. Он с ходу начал обвинять:

– Вы уничтожили посевы, и вы должны за это заплатить!

– Нам нужно найти способ, чтобы это не повторилось, – спокойно сказала Ани.

С этим Трун не мог не согласиться.

– Сефт придумал план, – сказала она.

На самом деле они с Сефтом разработали его вместе, но она знала, что Трун скорее примет предложение, исходящее от мужчины. Она возлагала большие надежды на этот компромисс, но Трун должен был его одобрить.

Трун ожидал спора о том, кто виноват, и не был готов к такому повороту разговора. Он лишь кивнул.

Ани посмотрела на Сефта. Она помнила, как он впервые появился в Излучье, красивый, но забитый юноша, покоривший сердце её дочери Ниин. Теперь он стал уважаемым человеком, одной из ведущих фигур среди скотоводов.

Сефт заговорил со спокойной уверенностью:

– Вам нужно возделывать Полосу, а нам нужно поить наш скот. Возможно, есть способ, чтобы мы оба получили то, что нам требуется. – Он сделал паузу. Земледельцы выглядели заинтересованными. – Скоту не нужна вся ширина Полосы, чтобы добраться до реки. Всё, что им нужно, – это тропа шириной около двадцати шагов.

– Чепуха, – сказал Трун. – Они сойдут с тропы, чтобы пожрать посевы.

– Совершенно верно, – спокойно сказал Сефт. – Именно поэтому нам нужно будет построить преграду из рва и насыпи между тропой и возделанными полями.

Трун по-прежнему выглядел угрюмым, но Ани видела, как некоторые земледельцы кивают.

Сефт продолжил:

– Ров должен быть достаточно глубоким, а насыпь – достаточно высокой, чтобы коровы не смогли преодолеть преграду.

Трун посмотрел на Полосу, словно представляя себе эту тропу.

– Это огромный проект, – сказал он.

– Если вся община земледельцев примет участие в работе под моим руководством, мы, вероятно, сможем управиться дней за пятнадцать, – сказал Сефт.

Трун думал не о времени, которое это займёт.

– Двадцать шагов в ширину, плюс ров и насыпь, которые добавят ещё как минимум десять шагов. Это полоса плодородной земли в тридцать шагов шириной, протянувшаяся от равнины до реки. – Он покачал головой. – Это огромная площадь, достаточная для фермы, которая кормит одну семью.

– Это крошечная часть всей земли земледельцев, – сказал Сефт.

Трун покачал головой.

– Нам нужно больше земли, а не меньше. Я не могу отдать столько драгоценной плодородной почвы под дорогу для коров.

Ани охватили досада и уныние. Они с Сефтом были уверены, что Трун ухватится за это решение проблемы. Но Трун был слишком жаден. Сколько бы земли у них ни было, земледельцам всегда нужно было больше, чтобы прокормить свои растущие семьи.

Скагга вскипел.

– Ты спятил, Трун, – сказал он. – Ты сам злейший враг земледельцев. Тебе делают честное предложение, которое даёт тебе почти всё, что ты хочешь, а ты говоришь «нет».

– Я правлю этой землёй. Скотоводам принадлежит вся Великая Равнина. А это принадлежит мне, и я тут решаю.

Скагга взмахнул рукой, указывая на разорённую Полосу.

– Ты что, не понимаешь? Тут решает скот, а не ты. Если ты сейчас засеешь землю, они, скорее всего, снова растопчут её в это же время в следующем году.

Некоторые земледельцы согласно забормотали, но Трун был непреклонен.

– В следующем году мы будем готовы. Мы перебьём ваш скот, прежде чем он приблизится к нашим полям. Я вас предупреждаю. Мы вырежем его, и любого скотовода, кто попытается нам помешать.

Ани отчаялась. Всё обернулось полной противоположностью тому, на что она надеялась. Вместо совместного пути вперёд они зашли в тупик, полный злобы.

Она видела, что некоторые земледельцы недовольны. Они предпочли бы безопасность защищённых полей. Но она также видела, что они не смеют перечить своему вождю.

Конфликт продолжался.

Ей придётся придумать что-то ещё.

18

Ани и Сефт шли через Излучье. Сефт объяснял Ани устройство саней и как с их помощью можно будет передвигать гигантские камни гораздо быстрее. Внезапно Ани положила руку на плечо Сефта, прерывая его.

– Посмотри-ка, – сказала она.

Она указала на Касса, брата Вии, который нёс на плече связку свежесрубленных веток. Все заготовки были примерно одного размера, в рост самого Касса. Некоторые были целыми стволами молодых саженцев, а другие представляли собой расколотые стволы деревьев чуть постарше.

– Это тис, – сказал Сефт.

– И правда, – сказала Ани. – Здравствуй, Касс. Похоже на заготовки для луков.

– Да, – сказал он. – Это для войны.

Ани подавила желание спросить: «Какой ещё войны?» Старейшины обсуждали войну с земледельцами и высказались против, по крайней мере, на данный момент. Но что-то происходило за её спиной, и она выведает у Касса больше, если притворится, что в курсе дела.

– Ну и как продвигается работа? – спросила она.

– Очень хорошо. К делу подключилось много молодёжи, больше, чем я могу сосчитать. Я едва успеваю обеспечивать их деревом.

Вот это был сюрприз. Кого собирались убивать этим оружием? Заинтригованная и встревоженная, она сказала:

– Мы пройдёмся с тобой и посмотрим.

Касс привёл их на поляну к югу от деревни. На ней и в самом деле было полно юношей и девушек, занятых изготовлением оружия. Ани огляделась, потрясённая и разгневанная. Одни свивали тетиву из сухожилий коровьих ног. Другие строгали древки для стрел из орешника или затачивали кремни, придавая им форму треугольных наконечников. Кто-то выжигал кору берёзы в закрытой яме без доступа воздуха, превращая её в липкий берёзовый дёготь. Люди постарше занимались самой ответственной работой, заключавшейся в том, чтобы вставить каждый наконечник в расщеп на древке и склеить их дёгтем. Рядом лежали две груды готового оружия. В одной лежали луки, другая была полна стрел.

На поляне царила весёлая и оживленная атмосфера. Толпа людей, увлечённых общим делом и получающих от этого удовольствие. «Дураки, – горько подумала Ани. – Война – это отнюдь не веселье. Это проломленные черепа, кровопролитие и скорбящие семьи».

– Смотри, кто тут главный, – сказала она Сефту.

– Скагга.

– Ну разумеется.

– Он готовится к войне.

– И мы должны его остановить.

Она подняла готовую стрелу. Держа её в руках, она подошла к Скагге.

– Ты ожидаешь войну? – спросила она.

Он выглядел одновременно виноватым и вызывающим.

– Ожидаю? Нет, не ожидаю. Я собираюсь сделать так, чтобы она случилась.

– И кто же будет твоим врагом?

– Трун и земледельцы, конечно.

– Я припоминаю, что ты присутствовал на том совете, где старейшины высказались против войны.

Скагга усмехнулся.

– Старейшины не решают. Они советуют. Если я захочу собрать отряд храбрых юношей, чтобы проучить земледельцев, я могу это сделать. И, будь уверена, сделаю.

К несчастью, это была правда, с горечью подумала Ани. У старейшин не было власти принуждать к исполнению своих решений. Они полагались на уважение людей к их мудрости. В основном это работало. Но такому бойкому задире, как Скагга, было нетрудно разжечь воинственный пыл среди молодых скотоводов.

– Ты мог хотя бы из вежливости сообщить другим старейшинам, что собираешься пойти против их решения, бросить вызов совету и подорвать его авторитет, – сказала Ани.

– Старейшины? – Скагга повысил голос, чтобы его слышали окружающие. – Старейшины пошли на уступки земледельцам одиннадцать летних солнцестояний назад, когда Трун распахал Полосу.

Ани услышала одобрительный ропот. Тот случай не забыли. В то время Ани и другие старейшины поступили наилучшим образом, избежав войны. Но некоторые считали, что скотоводов унизили.

– Вот когда мы должны были начать войну, – продолжал Скагга. – С тех пор земледельцы стали только наглее.

– Согласна, они стали более заносчивыми. – Ани осторожно коснулась острого кремневого наконечника. – Но не думаю, что это достаточная причина, чтобы подвергать нашу молодёжь смертельному риску того, что их плоть будут рвать вот такие стрелы.

– Трун сказал, что земледельцы перебьют любой наш скот, который снова перейдёт Полосу. – Скагга ещё больше повысил голос, и Ани поняла, что теперь он говорит в основном для собравшейся вокруг публики. – Но нашему скоту нужна вода, даже если за неё придётся сражаться.

– Если бы драки могли вызвать дождь…

Один из слушателей рассмеялся.

Смех разозлил Скаггу, и он стал ещё воинственнее.

– Нас больше, чем земледельцев. На каждого из них приходится десять наших. Мы не можем проиграть.

Раздались одобрительные возгласы.

– А когда мы победим, сколько из этих юнцов, – Ани сурово оглядела их, заглядывая каждому в глаза, – сколько из них истекут кровью на поле боя, крича от боли и зовя своих матерей?

Её слова застали их врасплох. О войне с такой стороны они не думали.

Скагга понял, что Ани набрала очки, и быстро сказал:

– Такими вопросами задаются только трусы.

– Я задаюсь этим вопросом как мать.

– Матери тоже бывают трусихами.

Подобные оскорбления не задевали Ани. Она рассудительно сказала:

– Мы лишь считаем, что к насилию следует прибегать в самую последнюю очередь, а никак не в первую.

– А я считаю, что мы должны перебить земледельцев! – прокричал Скагга, и молодёжь восторженно взревела. – Перебить их всех, сжечь их дома и вернуть захваченную ими землю под пастбища для нашего стада!

Присутствующие взревели ещё громче.

Ани хотелось выть от досады. Скагга отказывался даже задуматься о последствиях своих предложений, а его сторонники, казалось, не замечали его глупости. Но она потерпела поражение. Удручённая, она решила больше не спорить. Любое её слово лишь дало бы Скагге повод для новых тирад. Она утешила себя мыслью, что этот вопрос будут решать не Скагга и не эта горстка юнцов. Большинство скотоводов не будут так рваться в бой и могут отказаться от войны.

Она уже собиралась уходить, когда заговорил Сефт. Он слушал спор с задумчивым видом, а теперь сказал:

– Путь стада к воде преграждают леса. В лесах есть проход, Полоса, но Трун теперь считает её своей пашней, так что мы не можем ею пользоваться. Но нам не нужна война. Нам просто нужна новая Полоса.

Скагга решил, что выиграл спор, и потому смягчился.

– Слушай, я и сам был за мирное решение, но мы уже пробовали, а земледельцы отказались сотрудничать.

Сефт покачал головой.

– Я говорю о другом решении. Мы можем сделать новый проход в другом месте. Мы могли бы расчистить кусок земли на краю Западного Леса. Вырубить подлесок, кусты и саженцы, но оставить большие деревья – коровы их обойдут. Это позволит сделать тропу шириной в двадцать шагов, а также ров и насыпь, чтобы скот не лез на посевы. И Трун вряд ли сможет возразить. Мы ведь не отнимаем его землю.

– Нет, – сказала Ани. – Но так мы отнимем землю у лесовиков.

– Лес большой. Они вряд ли заметят.

– Ошибаешься. Лес составляет часть их жизни. Они заметят, если у них отнимут полосу земли. Они будут в ярости.

– Полагаю, что да, – уступил Сефт. Он нахмурился. – А мы можем дать им что-то взамен? Ты могла бы договориться с Бейзом.

Ани кивнула.

– Перспектива получить, скажем, несколько коров была бы для них большим подспорьем в эту засуху. – В идее Сефта намечалось решение, и её надежды возродились. – И, возможно, племя сможет позволить себе потерять узкую полоску леса.

– Вы двое совсем не о том думаете, – сказал Скагга. – Вы говорите о вырубке целой массы растительности, от равнины до самого берега реки. Вырубить-то её достаточно трудно, но расчистить всё это – огромная работа. Кто, по-вашему, будет это делать?

Ани огляделась.

– Здесь сейчас собралась большая группа сильных молодых людей. – Она сказала с вызовом: – Ты говорил, что поддержишь мирное решение, Скагга. Насколько серьёзно ты это говорил? Сможешь ли ты организовать всю эту молодёжь и направить их энергию на работу по расчистке новой Полосы? Насколько тебе это по силам?

Он замялся, поняв, что попал в ловушку, и сказал:

– Конечно, смогу. Мы управимся за несколько дней.

– Вот этим можно было бы гордиться и похваляться в будущем. Ты мог бы разрешить спор между племенами без единой смерти среди этих юнцов.

Скагга неохотно кивнул.

– Возможно, и смог бы, – сказал он.

На том и порешили.

*

Западный Лес занимал большую территорию, и Ани гадала, сможет ли она найти деревню лесовиков. Продираясь сквозь заросли, она искала любые признаки человеческого поселения.

Она отчаянно надеялась, что новый план Сефта сработает. Стаду нужен был доступ к реке, особенно сейчас, в разгар засухи. Но в качестве первого и главного шага в реализации этого плана было необходимо получить согласие лесовиков. И именно эта задача стояла перед ней сегодня.

Она миновала пруд, в котором ещё была вода, и предположила, что лесовики должны были поселиться где-то рядом. И точно, немного погодя она вышла к селению, состоящим из всего полдюжины хижин вокруг центральной поляны. Она остановилась на краю, глубоко вздохнула и вошла.

Бейз радушно приветствовал её как мать Хана и Джойи, но держался настороже. Рядом с ним была Гида, и они все сели на землю. Лесовики собрались поблизости, хотя и не понимали языка. Как всегда в тёплую погоду, женщины и дети были наги, мужчины в одних лишь набедренных повязках.

Задача Ани была деликатной. Лесовики были дружелюбны, но думали они не так, как скотоводы, и никогда нельзя было быть уверенным, чего от них ждать. Нужно было действовать осторожно.

Она начала с вопроса, видел ли Бейз паническое бегство скота. Да, сказал он, всё племя наблюдало за ним с опушки леса.

– Животные должны пить, – сказал он. – Как и люди.

Ани кивнула.

– Именно поэтому я здесь. Нам нужно дать нашему стаду новую тропу к реке.

– Но как вы это сделаете? – спросил Бейз. – Где будет лежать новая тропа?

– Она не обязательно должна быть такой же широкой, как Полоса, – сказала Ани, уклоняясь пока от прямого ответа. – Всего около тридцати шагов в ширину. – Она вспомнила, что лесовики не умеют считать. – Отсюда и до пруда, – уточнила она. – Не больше.

Бейз настойчиво повторил свой вопрос:

– Но где будет проложена эта тропа?

– Сефт как раз сейчас решает.

– Мы видели его. Он пришёл вскоре после рассвета.

Лесовики, казалось, всегда знали, что происходит в любой части леса.

Ани решила говорить начистоту.

– Нам нужно использовать полосу на восточной окраине вашего леса, рядом с Полосой.

Бейз что-то сказал на языке лесовиков, и сидевшие вокруг люди сердито зашумели. Ани догадалась, что он перевёл. Вернувшись к языку скотоводов, он сказал:

– Там много орешника. Мы годами подрезали и формировали эти кусты.

– Я знаю. Поэтому я и пришла предложить вам кое-что взамен за вашу жертву.

– И что же вы можете нам дать?

– Скот. Мы могли бы дать вам коров, которых вы бы забили на мясо. Вы бы хорошо поели сейчас и закоптили мясо на зиму.

Бейз снова перевёл. Лесовики оживились. Для них говядина была лакомством.

Гида что-то сказала, и Бейз произнёс:

– Сколько коров вы нам дадите?

Ани ободрилась. Тот факт, что они спрашивали об условиях, означал, что они не собираются отказывать наотрез.

– А что, по-вашему, будет справедливо? – спросила она.

– По одной корове за каждый куст орешника, – сказал Бейз.

– В корове гораздо больше еды, чем в кусте.

– Да, но орешник кормит тебя регулярно каждый год на протяжении всей жизни. А съешь корову и её уже нет.

В этом был резон, подумала Ани. Но она была рада, что они так близки к соглашению. Речь шла о выживании стада. Это стоило нескольких коров.

– Пойдёмте посмотрим на то место и посчитаем, сколько кустов орешника мы потеряем, – сказала она.

– Да, – сказал Бейз и встал.

Считать он, конечно, не умел, но, решила Ани, мог по крайней мере проследить, чтобы ни один куст не упустили.

Ани и Бейз пошли вперёд. Оглянувшись, она увидела, что за ними следует вся деревня. Это будет всеобщее решение.

Они нашли Сефта и Тема, которые размечали границу расчищаемой территории. Сефт вбивал в землю колья, а Тем прокапывал между ними неглубокую борозду, чтобы чётко обозначить линию. Они работали быстро и почти достигли реки.

Когда они подошли, с противоположной стороны появился Трун, а за ним, как тень, следовал Шен.

– Что ты тут задумал? – крикнул он Сефту.

– Не твоё дело, – сказал Сефт и продолжил работу.

– Я не давал на это разрешения.

– И не нужно. Твоё разрешение не требуется.

– Ещё как требуется. То, что ты делаешь, может затронуть земли земледельцев.

– Не затронет.

– Я тебе не верю.

– Подожди и увидишь.

Пока Трун пытался придумать ответ, к нему обратился Бейз.

– Это моё разрешение им нужно, а не твоё, – сказал он. – Теперь ты на земле лесовиков. И кстати, смотри под ноги. Тут повсюду гадюки.

Трун тревожно посмотрел вниз, и Бейз рассмеялся.

– Лучше тебе вообще в лес не соваться, – сказал он.

Трун пробормотал ругательство, развернулся и ушёл.

Бейз расставил лесовиков по всей полосе у самой реки и велел им медленно идти на север, не выходя за размеченную Сефтом границу и высматривая кусты орешника. Каждый раз, заметив куст, они должны были звать Бейза и Ани.

Когда они дошли до края леса, Ани насчитала двенадцать кустов орешника. Она показала Бейзу число на пальцах рук и ног.

– Мы должны получить коров, прежде чем вы начнёте копать, – сказал Бейз.

– Хорошо, – сказала Ани.

Поблизости коров не было, но, оглядев равнину, она увидела стадо на среднем расстоянии.

– Подождите здесь, если не трудно, – сказала она.

Лесовики сели на землю, а Ани отправилась в путь. Дойдя до стада, она с радостью увидела там Зеда. Она объяснила ему свою задачу.

– Они лишаются двенадцати кустов орешника, так что нам нужно отдать им двенадцать коров.

Зед был этим недоволен.

– Это очень щедро! – сказал он.

– Не совсем. – Некоторые скотоводы не разделяли её уважения к правам лесовиков. – Они практически круглый год живут за счёт орехов, регулярно подрезают и формируют кусты, чтобы те давали как можно больше плодов. Они жертвуют чем-то очень ценным.

– Полагаю, да, – сказал Зед.

– Отбей от стада двенадцать голов. И не вздумай подсунуть мне больных или немощных животных. Лесовики не дураки, они всё поймут и поднимут шум.

– Хорошо.

С помощью собаки Зед отделил от стада двенадцать коров.

– Тебе лучше пойти со мной, – сказала Ани. – Нужно убедиться, что коровы дойдут до деревни. А дальше это уже дело лесовиков, как не дать им разбрестись.

Они пригнали коров туда, где ждали лесовики, а затем двинулись дальше всем племенем. Лесовики громко болтали, взбудораженные таким призом по пути домой, возможно, уже предвкушая жареную говядину.

Они остановились в том месте, где, по-видимому, Бейз знал, что они уже близко к деревне.

– Им не нужна трава, – сказал Зед Безу. – Они объедают ветки, едят листья, травы, мелкие растения и даже кору деревьев. В лесу им будет хорошо. Но если они услышат стадо, то могут попытаться вернуться, так что на ночь их лучше привязывать.

– Спасибо, – сказал Бейз.

Лесовики угнали скот в лес. Зед со своей собакой вернулся к большому стаду. Ани с облегчением вздохнула. Ей удалось достигнуть соглашения.

Она направилась обратно к новой Полосе, чтобы посмотреть, как продвигаются дела у Сефта и Тема.

Насыпь и ров были уже размечены. Трун больше не появлялся. Возможно, он понял, что новая Полоса не причинит ему вреда, и решил, что можно оставить скотоводов в покое.

К концу дня прибыл Скагга со своей юной армией.

Все сообща сели перекусить едой, которую принесли с собой. Завтра они зажарят корову.

Ани крепко спала и проснулась, когда лагерь зашевелился. Молодёжь с энтузиазмом принялась за работу над насыпью и рвом. Сефт и Тем сделали своё дело и отправились обратно в Излучье. Ани пошла с ними. Она испытывала глубокое удовлетворение результатом. Они с Сефтом разработали план и довели его до конца, и новая Полоса будет создана без ссор и насилия.

*

Земледельцы сжали пшеницу и убрали зерно на хранение. Они вспахали стерню. Теперь не было нужды носить воду от реки к полям, ведь сеять они будут только весной. Спина у Пии больше не болела.

Но дел всё равно хватало. Они собирали орехи и лесные ягоды и запасали их на зиму. Яна наделала много сыра, смешивая козье молоко с листьями мальвы, чтобы получился твёрдый продукт, который долго хранится.

Молодым земледельцам было любопытно, что делают скотоводы на краю Западного Леса. Одним утром Пиа, неся Олина, прогулялась туда посмотреть и обнаружила там с полдюжины других, включая Даффа, которые тоже наблюдали. Дул холодный восточный ветер, и Олин был укутан в овечью шкуру.

Работа была почти закончена. Они построили насыпь и ров и теперь расчищали пространство на западной стороне полосы, переворачивая землю и создавая тёмную тропу в пару шагов шириной.

Пиа указала на тёмную тропу и спросила Даффа:

– А эта полоса для чего?

– Не знаю, – сказал он. – Я спросил одного скотовода, и он тоже не знал. Сказал, Скагга просто так захотел.

Между насыпью со рвом и тёмной тропой лежала гора растительного мусора высотой в половину роста Пии и шириной около двадцати шагов. Её нужно было убрать, прежде чем скот сможет пользоваться тропой. Эта работа займёт много дней, предположила она.

Скагга выстраивал своих работников вдоль полосы, лицом к новому проходу и спиной к лесу. Пиа заметила, что у каждого из них был при себе какой-то инструмент. У кого-то в руках была плоская лопата, у кого-то широкий кусок дерева, кто-то держал старую потёртую кожаную подстилку.

Затем подошли ещё несколько человек с пылающими факелами и подожгли кучу срубленной зелени посередине.

– О! – сказала Пиа. – Я и не догадывалась, что они собираются это сделать!

Это будет гораздо быстрее, чем выносить мусор, поняла она.

– Тёмная тропа выступает в качестве противопожарной полосы, чтобы пламя не перекинулось на остальной лес, – сказал Дафф.

Пиа нахмурилась.

– Хотелось бы, чтобы она была пошире.

– Люди, стоящие там с лопатами и прочим, должны сбивать огонь, если он будет угрожать распространиться, – сказал Дафф.

Пиа немного успокоилась.

Мусор быстро занялся и вспыхнул. Всё в лесу было сухое после трёх лет засухи. Огонь был на удивление яростным, и Пиа с другими наблюдателями-земледельцами отошла подальше и встала за линией тех, кто должен был сбивать пламя, для безопасности.

Огонь ревел. В воздух поднимался дым, и Пиа чувствовала жар. Пламя вздымалось всё выше, и искры летели над головами людей в нетронутый лес. Те быстро бросались тушить небольшие очаги возгорания. Пиа и другие земледельцы отошли ещё дальше.

Пиа заметила, что появились какие-то лесовики и с испуганными лицами наблюдают из-за кустов.

Она пожалела, что взяла с собой Олина. Она решила уйти от огня и просто пойти домой. Она повернулась к реке.

Подул порыв ветра. Внезапно вокруг Пии вспыхнули сразу десятки небольших костров. Люди не могли потушить их все, а те, до которых они не успевали добраться, быстро разрастались. Путь Пии к реке был преграждён пламенем, и она, повернув на запад, побежала, углубляясь в лес. Олин тут же почувствовал её напряжение и заплакал.

Огонь разрастался с ужасающей скоростью. Загорелись деревья, их ветви и листья пылали. Кусты и саженцы трещали и дымились, сухая коричневая трава сгорала. Люди бросили свои попытки и побежали вместе с земледельцами, вокруг воцарилась паника. Пию охватил леденящий ужас, что они с Олином окажутся в огне и сгорят заживо. От страха у неё перехватило дыхание.

В густом лесу было трудно бежать. В спешке она споткнулась и упала на колени, но никто не остановился, чтобы помочь ей подняться. Она с трудом встала и, пошатываясь, побрела дальше.

Лесные звери выбегали из укрытий и проносились мимо неё. Сначала пара косуль, потом лисье семейство с лисятами, дюжина зайцев. Бесчисленные мелкие полёвки, сони, белки и ежи сновали у неё под ногами.

Другие земледельцы обгоняли её, потому что она ей приходилось нести Олина и не могла бежать так же быстро. Но тут один из них вернулся, чтобы помочь ей. Это был Дафф. Он взял у неё Олина, чтобы она могла двигаться быстрее. Она видела, что он держит ребёнка надёжно, прижимая маленькое тельце к своей груди, посадив Олина на одну руку, а другой придерживая его голову. Вместе они, спотыкаясь и уворачиваясь, пробирались сквозь заросли. Жар за спиной Пии ослабел, и она поняла, что отдаляется от наступающего пламени. Возможно, помощь Даффа спасла ей жизнь.

Он свернул на юго-запад, к реке, и она последовала за ним. Они бежали прямо перед стеной огня. Внезапно Пиа почувствовала мучительную боль на макушке и поняла, что у неё загорелись волосы. Она закричала. В этот момент они вырвались из леса на берег реки. Дафф обнял её, и все трое упали в воду. Голова Пии ушла под воду, и мучительная боль сменилась жжением. Она вынырнула и стала искать Олина.

Дафф плыл на спине, держа Олина перед собой, чтобы ребёнок мог дышать, и направлялся к другому берегу. Пиа могла бы разрыдаться от облегчения, если бы у неё были на это силы. Пловчиха из неё была неважная, но немного проплыть по-собачьи она могла, и они оба выбрались на сушу.

Растительность здесь была низкой. Искры от пожара сюда не долетали, да и ветер дул не в ту сторону. И всё же Пиа и Дафф отошли от реки до самого подножия холма, прежде чем сесть, измученные.

Пиа взяла Олина у Даффа. Она сняла с него промокшую овечью шкуру и вытерла насухо листьями с куста. Только когда он замолчал, она поняла, что он плакал с тех самых пор, как она побежала.

Она спустила тунику с плеч, прижала Олина к обнажённой груди и дала ему пососать. Тепло её тела и тёплое молоко успокоили его.

Она посмотрела через реку. Весь Западный Лес пылал. Она чувствовала жар даже отсюда. Огонь, гонимый восточным ветром, быстро двигался на запад. Неужели, думала она, возможно, чтобы сгорел весь лес? Где тогда будут жить Бейз и его племя?

Она посмотрела на Даффа.

– Ты вернулся за мной, – сказала она ему. – Никто другой мне не помог, а ты побежал обратно в огонь.

– Я видел, что ты не можешь бежать достаточно быстро, неся малыша, – сказал он. – Огонь вот-вот должен был тебя догнать.

– Ты рисковал собственной жизнью.

– Я об этом не думал.

Она пристально на него посмотрела. Почему он так переживал за неё, что бросился в огонь? Это было почти, как если бы…

Она спросит у матери.

Ветер внезапно стих, и это сразу же сказалось на пожаре. Он стал менее интенсивным, и рёв уменьшился. Дафф тоже это заметил.

– Возможно, часть Западного Леса уцелеет, – сказал он.

Пиа на это надеялась.

Они сидели, глядя на уничтожение Западного Леса. Рёв пламени был предсмертным хрипом леса. Пиа посмотрела вверх по течению и увидела небольшую группу лесовиков, стоявших на берегу реки, обнимавших друг друга и рыдавших.

Ей и самой хотелось плакать. Было уничтожено что-то драгоценное. И как теперь эти лесовики прокормят своих детей?

Ветер сменился на западный, довольно сильный. Возможно, это остановит продвижение огня на восток.

Олин перестал сосать. Пиа натянула тунику на одно плечо и встала, всё ещё крепко прижимая его к себе.

– Пойдём обратно на Ферму, – сказала она.

Они пошли вдоль берега реки. На другой стороне, в поле пепла, виднелось несколько почерневших деревьев. Дойдя до деревни, им пришлось снова переплывать реку. Дафф опять нёс Олина, пока Пиа плыла по-собачьи.

Там, где они выбрались на сушу, Трун о чём-то напряжённо говорил с несколькими земледельцами. Пие стало любопытно, и она присоединилась к группе. Дафф сделал то же самое. Трун проигнорировал Пию, но заговорил с Даффом:

– Мы должны запахать пепел в землю, пока его не сдуло ветром. Пепел полезен для почвы.

Дафф удивился.

– Мы собираемся возделывать выжженный лес?

– Да. Это больше не лес. Но это плодородная почва, идеальная для земледелия.

Пиа была потрясена.

– Мы не можем этого сделать!

Трун посмотрел на неё с раздражением, но затем решил, что должен ответить.

– Почему это? – спросил он.

– Потому что он принадлежит лесовикам.

– У них нет понятия собственности. В любом случае, им он теперь ни к чему. Всё исчезло – олени, птицы, ореховые деревья.

– Всё это вернётся, со временем.

– Со временем! – Трун закатил глаза. – «Со временем» может растянуться на десятилетия, а это целая жизнь. А земледельцы голодают уже сейчас. Но мы получим урожай уже в следующем году, если будем действовать быстро.

Пиа взглянула мимо Труна и с удивлением увидела приближающегося Бейза. Трун проследил за её взглядом и тоже его увидел. Все земледельцы посмотрели в ту же сторону, и воцарилась тишина.

Бейз постоял мгновение, тихо и неподвижно, а затем сказал:

– Нашего дома больше нет. Остался лишь небольшой участок леса, слишком маленький, чтобы прокормить племя. Мы умрём от голода.

Трун поспешил ответить:

– Огонь разожгли скотоводы, а не мы. Земледельцы тут ни при чём.