Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Пиа и Яна стояли бок о бок перед дверью дома.

Трун и Стам подошли к ним.

– Вот твой новый мужчина, – сказал Трун Яне.

– Я не люблю этого мальчика и не хочу его, – ответила она.

– И всё же ты должна его взять, – сказал Трун.

– Это неправильно! – крикнула женщина из толпы. Пие показалось, что она узнала голос Мо.

Трун резко обернулся, выискивая кричавшую, но не смог выделить одну женщину из пятидесяти.

– Это правильно, потому что я так сказал! – прокричал он.

– А мальчик не может сам за себя сказать? – раздался мужской голос. Это было похоже на Даффа.

Трун снова попытался и снова не смог определить говорившего.

Уязвлённый Стам наконец заговорил сам:

– Она моя женщина, потому что так сказал мой отец.

От этого он показался ещё более незрелым, и по толпе пронёсся смешок.

Но, с тревогой отметила Пиа, никто не был готов открыто противостоять Труну.

Стаму не понравилось, что над ним смеются, и он нахмурился.

– Мы идём внутрь, – сказал он Яне и схватил её за плечо.

– Минуту, – сказала она, и он отпустил. Пиа сочла это обнадёживающим знаком. Это означало, что её мать не собирается полностью терять контроль.

Толпа затихла, и Яна обратилась к Стаму ясным голосом, так, чтобы все могли слышать и понимать:

– Ты никогда, никогда меня не ударишь. Ибо если ты это сделаешь, хоть раз, знай, что после этого ты не уснёшь, ни в ту ночь, ни в какую-либо другую. Тебе придётся жить без сна. Потому что будь уверен, что как только ты закроешь глаза и уснёшь, то… – её голос перешёл в крик, – то, когда ты будешь в самом глубоком, бессознательном сне, я возьму кремневый буравчик, тот, которым сверлят дырочки в дереве, и проткну им оба твоих глаза, да так быстро, что ты проснёшься слепым, не понимая, что с тобой случилось. Тогда ты точно никогда больше не сможешь ударить женщину.

Толпа молчала, а Стам побледнел.

Затем Яна сказала:

– А теперь можешь войти.

И они вдвоём скрылись в доме.

10

Бейз шёл через Западный Лес с молодой женщиной по имени Лали. Он любил её. Люди говорили, что она похожа на него. С таким же широким ртом и приплюснутым носом. Вероятно, она была его дочерью, хотя лесовики никогда не могли быть точно уверены в таких вещах. Они верили, что у женщины, которая спала с несколькими разными мужчинами, рождались более сильные дети.

Как бы то ни было, ему нравилось обучать Лали разным вещам, а ей нравилось учиться. Бейз был одним из немногих лесовиков, кто немного говорил на языке скотоводов, и он учил ему Лали. Внезапно он остановился и сказал:

– Посмотри-ка.

– На что? – спросила она.

Он указал на мёртвую сосну.

– Это мёртвое дерево, – сказала она.

– В нём дупло, примерно на уровне головы высокого мужчины. Что ты видишь?

– Ох! – воскликнула она. – Пчёлы… их много. Влетают и вылетают. Эй, давай убежим! Нас могут ужалить.

– Погоди, – спокойно сказал Бейз. – Мы им пока не интересны. А если это изменится, пруд всего в нескольких шагах вон там. – Он указал. Большой пруд в середине леса ещё не высох. Бейз думал, что его, должно быть, питает родник, а не дождевая вода, что было откровенной удачей для лесовиков. – Если что, прыгай в воду, и пчёлы тебя не достанут.

– Хорошо, – с сомнением сказала она.

– Разве ты не хочешь немного мёда?

Лали облизнула губы. Лесовики жили на весенних плодах и овощах. Олени стали пугливее и неуловимее, чем когда-либо, и у них всю зиму не было оленины. А для лесных орехов было ещё слишком рано. Все были голодны.

– Сходи в селение и принеси мне огня, пожалуйста, – сказал Бейз, – и я тебе кое-что покажу.

В селении всегда горели костры для приготовления пищи, независимо от погоды.

Лали поспешила прочь, она была только рада убраться подальше от пчёл.

Бейз начал собирать топливо для дымного костра. Собрал влажный мох у пруда, серый лишайник, называемый «бородой старого человека», зелёную сосновую хвою, свежие побеги. Для розжига он подобрал старые сухие веточки и мёртвые листья и сложил их у основания мёртвой сосны. Как только Лали вернулась, он поджёг сухой трут, а когда тот хорошо разгорелся, положил сверху остальное топливо. Густой дым поднялся вверх и явно раздражал пчёл.

– Мне это не нравится, – сказала Лали.

– Если хочешь, можешь идти домой, – сказал Бейз. – Так-то я и один справлюсь. Но я подумал, может, ты захочешь научиться, как это делается.

– Хорошо, – сказала она.

– А теперь, видишь ли ты где-нибудь поблизости липу с крупными листьями?

Они оба огляделись. Такие деревья в лесу были обычным делом.

– Вон там, – сказала Лали.

У дерева были сердцевидные листья, больше ладони мужчины.

– Принеси мне несколько больших листьев, – сказал Бейз.

Она так и сделала.

– А теперь, – сказал он, – будь готова бежать.

Используя два листа для защиты рук, он поднял весь тлеющий костёр целиком и затолкал его в отверстие пчелиного гнезда.

– Ай, больно! – сказал он, тряхнув руками. Затем добавил: – К пруду!

На бегу он почувствовал укус в шею. Он услышал, как Лали вскрикнула: «Ой!». Пчёлы явно знали, кто вторгся в их гнездо.

Лали обогнала его на пути к пруду. Они вошли, но вода была мелкой. Они оба погрузились как можно глубже, затем окунули головы. Когда он больше не мог задерживать дыхание, Бейз высунул голову. Его снова ужалили. Он увидел, как вынырнула Лали. Быстро он зачерпнул пригоршни грязи и размазал по её голове и шее, пока она хватала ртом воздух. Затем они оба снова погрузились.

Когда они вынырнули в следующий раз, пчёл уже не было.

У Бейза было несколько укусов, а у Лали всего два или три.

Они вышли из пруда и смыли большую часть защитной грязи.

– А теперь, – сказал Бейз, – давай посмотрим на это гнездо.

Они вернулись к мёртвой сосне. Пчёлы роились у входа в гнездо, который был частично заблокирован всё ещё тлеющим костром. Но насекомые двигались медленно и неуверенно, словно одурманенные.

Бейз с помощью пары сухих палок убрал остатки костра. Полость всё ещё была полна дыма. Пчёлы бесцельно летали вокруг. Их гнездо было прямо перед ними, но они его не узнавали.

Осторожно Бейз сунул руку внутрь, готовый мгновенно её выдернуть. Но его не ужалили. Он пошарил вокруг, затем коснулся того, что искал. Он вытащил из дупла руку, в которой было что-то липкое.

– Посмотри на это! – торжествующе сказал он Лали. У него в руке были соты, тёмного цвета, но сочащиеся жёлтым мёдом. – Хочешь попробовать? Бери!

Она окунула пальцы в жидкость и положила их в рот. Она сглотнула и сказала:

– Ох, как же это вкусно!

– Возьми соты, – сказал он, протягивая их ей. – Положи на лист липы, чтобы мёд не капал на землю и не пропадал зря.

Затем он сунул руку внутрь и вытащил ещё две.

– Три, – сказал он. – Нам повезло.

Он сложил свои две на другой лист.

– Придётся делиться, – с тоской сказала Лали.

– Конечно, придётся.

Они направились к селению, скоплению домов у ручья, который теперь пересох. Лали предложила мёд нескольким детям, и вскоре вокруг неё собралась толпа.

Бейз заглянул в хижину, где обычно спал. Там был его брат, Фелл, более молодая и красивая, хотя и низкорослая, версия самого Бейза. С ним была Гида, тёплая и желанная женщина, которая нравилась им обоим.

Фелл и Гида лежали на спине, бок о бок, и выглядели довольными. Бейз догадался, что они только что занимались любовью.

– Я гулял с Лали, – сказал он. Гида была матерью Лали. – Мы с ней разорили пчелиное гнездо.

Они оба окунули пальцы в мёд, а затем состроили восторженные лица.

Бейз вышел на улицу и начал предлагать мёд всем подряд.

Это был очень удачный день.

*

Несколько дней спустя Лали рыдала в три ручья. Гида, её мать, обнимала Лали, утешая её. Причина её горя лежала на земле перед ними. Щенок был убит и почти полностью съеден.

В селении было несколько собак. Они предупреждали о чужаках и с энтузиазмом присоединялись к любой охоте. Собака не принадлежала кому-то конкретно, но иногда собака привязывалась к одному человеку. У Фелла была одна, которая ходила за ним по пятам. Бейз заметил, что девочки возраста Лали всегда любили дружить с каким-нибудь щенком.

Гида подтвердила его догадку.

– Она любила этого щеночка.

– Интересно, что его убило, – сказал Бейз. Волки редко подходили к человеческому жилью. Это мог быть кабан, очень агрессивная дикая свинья, но они были так опасны и непредсказуемы, что лесовики немедленно преследовали и убивали любую особь, что заходила в лес. Бейз предположил, что его убил дербник, маленький сокол, который мог охотиться в лесах.

Затем он заметил на земле что-то необычное. Похоже, помёт крупного зверя. Четыре большие бурые лепёшки, что для волка или кабана слишком велики.

Бейз воспрянул духом. Если его догадка верна, лесовикам улыбнулась удача.

Лали перестала рыдать.

– Что это? – спросила она.

– Думаю, это медведь, – сказал Бейз.

– Я никогда не видела медведя.

– И я тоже, – сказала Гида.

Бейз поднял лепёшку и разломил её пополам. Внутри виднелись непереваренные листья и ягодные стебельки.

– Медведь, который в последнее время почти не ел мяса, – сказал он.

– Как и мы, – отозвалась Гида.

– Это медведь убил моего любимого щеночка? – спросила Лали.

– Думаю, да, – сказал Бейз. Он огляделся в поисках других следов. В нескольких шагах лежало поваленное дерево, с которого кто-то почти полностью содрал кору. – Точно медведь, – сказал Бейз. – Посмотрите-ка сюда.

– Это просто мёртвое дерево, – сказала Лали. Затем, вспомнив, как ошиблась насчёт мёртвой сосны с мёдом, она добавила: – Но, возможно, это может быть чем-то большим.

Бейз улыбнулся.

– Медведь содрал кору, – сказал он. – Когтями.

– Зачем? – удивилась Лали. Она уже оправилась от своего горя.

– Под корой мёртвого дерева обычно водятся жуки. Медведи любят их есть.

Они пошли дальше.

– Медведь, наверное, жил где-то, где кончилась вода, и в отчаянии перебрался в наш лес, – сказала Гида. – Очевидно, он пьёт из нашего пруда.

– Я больше никогда не пойду к этому пруду, – сказала Лали.

– Пойдём посмотрим, – предложил Бейз.

Добравшись до места, они принялись изучать грязь у кромки воды в поисках отпечатков. Гида показала Лали следы косули и лисы. Затем она сказала:

– Ага! Вот и он.

Отпечаток медвежьей лапы в грязи напоминал след широкой человеческой стопы с пятью пальцами. Но перед пальцами виднелись небольшие, отчётливые следы когтей.

Бейз нахмурился.

– Широкая лапа говорит о взрослом животном, но след неглубокий. Он не очень тяжёл, вероятно, потому что недоедает.

– Смотрите, у него не хватает когтя, – сказала Гида.

Лали наклонилась.

– О, да! На мизинце левой лапы.

– Наверное, в драке потерял, а может, просто несчастный случай.

Лали удивилась.

– Какое существо дерётся с медведем?

– Другой медведь. Может, из-за самки поссорились. Или это мог быть кабан. Эти твари дерутся с кем угодно.

– Надо сказать остальным, – сказал Бейз.

– Да, – согласилась Гида. – Давай соберём всех к ужину, чтобы это обсудить.

– А что мы будем обсуждать? – спросила Лали.

– Как поймать и убить этого медведя, – ответил Бейз.

*

Охота состоялась на следующий день.

Всё селение поднялось на рассвете. Бейз не мог их сосчитать, лесовики никогда не были сильны в счёте, но их наверняка должно было хватить, чтобы убить медведя.

Бейз весь сгорал от нетерпения. Большой медведь мог бы кормить селение целую неделю. При условии, что его удастся поймать.

Но он также легко мог убить человека одним ударом своей массивной лапы.

Селение находилось у Полосы. Пруд был к западу от него. Мёртвый щенок лежал ещё дальше на запад. Всё сходилось. Медведь предпочёл бы держаться подальше от людей и добираться до воды, минуя селение.

План охоты они согласовали накануне вечером. В целом он был основан на том способе, что они использовали для охоты на оленей. Лесовики растянулись цепью по всей ширине леса. Мужчины, женщины, дети и собаки, все взволнованные и напуганные. Бейз и Фелл были ближе к центру цепи, рядом с ними были Гида и Лали. Два опытных охотника, Омун и Арав, находились по краям.

В обществе лесовиков никогда не существовало вождей. Никаких Старейшин, никакого Большого Человека. Никто не имел права приказывать другому. Но сильные личности среди них были всегда. Бейз и Гида могли советовать людям, что им нужно делать, только когда их об этом просили, но случалось это довольно часто.

Пёс Фелла был с ними. Все псы походили на небольших волков, но пёс Фелла был крупнее большинства, с густой шерстью. Скотоводы давали своим собакам имена, а лесовики нет, поскольку считали это глупостью.

Охотники двигались вперёд ровным шагом, без колебаний, несмотря на опасность. Каждый держал в поле зрения хотя бы одного другого охотника, так что им удавалось держаться примерно в одну линию. Это немного успокаивало. Никто не хотел остаться один на один с медведем.

Они двигались как можно тише, а псы были приучены не лаять, пока не почуют добычу. Зверь, конечно, услышит их приближение, ведь у животных хороший слух, но чем позже это случится, тем лучше.

У Беза, Фелла и многих других охотников при себе были луки и стрелы. У остальных, дубины и топоры. Дети должны были бросать в зверя камни.

Они миновали пруд, и Лали с гордостью показала Феллу отпечатки лап. Чуть дальше они увидели помёт и мёртвое дерево с ободранной корой. Теперь медведь ощущался как реальное присутствие. Он таился где-то в их лесу и был явной угрозой.

Продвигаясь вперёд, Бейз высматривал другие следы. Он остановился у осины и указал на то, что многие листья были оборваны.

– Медведь шёл здесь, – сказал он. – Видите, он ел листья.

«Мы, должно быть, подбираемся к нему всё ближе», – подумал он.

Вскоре пёс Фелла начал беспокоиться. Он не лаял, но начал бегать из стороны в сторону и энергично принюхиваться.

– Он почуял медведя, – сказал Фелл.

Они ускорили шаг.

Бейз увидел примятый папоротник.

– Медведь теперь бежит от нас. Смотрите, он в спешке раздавил этот папоротник.

Он почувствовал напряжение надвигающейся опасности, которая была, возможно, всего в нескольких мгновениях от них.

Он услышал далёкий лай, доносившийся, казалось, и слева, и справа. Псы, бывшие на флангах, почуяли медведя, догадался он, и теперь двигались к нему. Люди последуют за ними.

Они смыкали кольцо.

Бейз подошёл к зарослям низкого кустарника, за которыми начиналась густая роща молодых буков, тесно росших в борьбе за солнечный свет. Он жестом велел остальным остановиться. Медведь был в роще. Он пытался проломиться сквозь неё, но деревья стояли слишком плотно, и он застрял.

Зверь был тёмно-бурым, почти чёрным, среднего размера. Если бы он встал на задние лапы, то был бы ростом примерно с Лали. Шкура, казалось, висела на нём, словно он изголодался. Он тяжело дышал после бега, из открытой пасти капала слюна, а острые клыки, подобные кремневым наконечникам, были созданы для убийства. Он повернулся, посмотрел на Бейза и зарычал, издав глубокий, гортанный звук, который, казалось, отозвался вибрацией в сердце Беза. Словно медведь искренне ненавидел его.

Пёс Фелла залаял, но вперёд не двинулся.

Лали бросила камень, но не добросила.

– Подожди, пока подойдём ближе, – сказала Гида.

Тут с обеих сторон на поляну выскочили псы, отчаянно лая. Один прыгнул на медведя, пролетев по воздуху с оскаленными зубами и вытянутыми когтистыми передними лапами. Медведь наотмашь ударил лапой размером с человеческую голову, с поразительной для такого огромного зверя быстротой. Пёс рухнул на землю и затих.

Остальные псы попятились.

– Как быстро, – дрожащим голосом сказала Лали.

Псы выстроились полукругом, прижав медведя спиной к буковой роще. Они начали действовать сообща. Трое или четверо бросались на медведя слева, а затем отступали, прежде чем он успевал их достать. Тем временем другие атаковали справа, подбегая, кусая и снова отбегая, прежде чем он успевал к ним повернуться. Медведь тоже лаял, звук был гораздо глубже собачьего, и, казалось, приготовился всерьез биться за свою жизнь.

Стрелы Бейза почти не наносили урона, и это внушало тревогу. То же самое было и с другими лучниками. Наконечники, попадавшие в голову или грудь медведя, пробивали шерсть и кожу, но, казалось, отскакивали, не причиняя серьёзного вреда. Те, что вонзались в плоть его четырёх лап, медведь вытаскивал сам. Спина была бы хорошей мишенью, но большую часть времени медведь стоял на задних лапах, лицом к нападавшим. Идеальной теперь была бы серьёзная рана в горло или живот, но пока этого не случилось.

В конце концов медведь устанет, но псы могли устать раньше.

Бейз подошёл ближе, и другие сделали то же самое. Наконечники стрел начали впиваться глубже. Медведь истекал кровью из нескольких ран, но продолжал сражаться, и вскоре горстка псов лежала на земле, мёртвых или умирающих. Тем не менее, надеялся Бейз, потеря крови должна скоро его ослабить.

Медведь, возможно, тоже это понял. Он был умён. Отец Беза, давно умерший, порой говорил, что медведи являются умнейшими из всех зверей. Но что он мог предпринять в такой ситуации?

Мгновение спустя Бейз это выяснил.

Медведь опустился на все четыре лапы, пригнул голову и стремительно бросился в атаку.

Он начал с прыжка всеми четырьмя лапами, преодолевая большое расстояние и набирая скорость, затем перешёл в галоп. Псы погнались за ним. Он мчался прямо на Бейза и его спутников. Не раздумывая, Бейз одной рукой подхватил Лали и отскочил с его пути. Краем глаза он увидел, как Фелл и Гида прыгнули в противоположную сторону.

Когда медведь пронёсся мимо, он почувствовал сильную вонь.

Зверь ни на кого не нападал, он просто стремился убежать.

«Неужели, – с тревогой подумал Бейз, – зверь сможет ускользнуть от нас и сейчас?»

Он проламывался сквозь подлесок, уворачиваясь от деревьев и сметая всё на своём пути. Псы гнались за ним по пятам, а за ними следовали люди. Растительность замедляла медведя, и псы догнали его и на бегу атаковали сзади, кусая за задние лапы.

Теперь он издавал громкий вой, похожий на плач гигантского младенца.

Охотники подобрались достаточно близко, чтобы снова пустить стрелы, и несколько вонзились в широкую спину зверя. Он замедлился. «Ну вот, теперь конец его близок», – с надеждой подумал Бейз.

Он остановился, развернулся и предпринял слабую попытку отмахнуться от псов. Большой пёс Фелла прыгнул на шею, проскользнув между передними лапами, и вонзил зубы в горло медведя. Медведь царапал пса, оставляя кровавые полосы на его косматой шкуре. Но челюсти пса были сомкнуты, и он держался. Медведь опустился на все четыре лапы и яростно затрясся, но не смог избавиться от пса. Кровь хлынула из его горла, заливая морду пса и примятую растительность. Борьба продолжалась долгие мгновения. Наконец медведь пошатнулся. Одна передняя лапа подогнулась и рухнула, затем другая, и он рухнул ничком.

Псы бросились к нему, пытаясь откусить куски мяса от добычи, но охотники быстро вмешались и отогнали их, прежде чем те успели испортить тушу.

И медведь, и пёс Фелла были мертвы.

Бейза охватило огромное облегчение.

Охотники осмотрели свою добычу. Медведь не был жирным. Фелл достал кремневый нож и вспорол ему живот. Он вытащил внутренности и бросил их псам. Это была их награда. Те набросились на кишки, разрывая и пожирая.

Затем Фелл начал сдирать с туши шкуру, аккуратно отделяя её ножом от мяса. Получившаяся шуба согреет какого-нибудь счастливчика следующей зимой.

Когда это было сделано, все увидели, что они убили тощего медведя. Сегодня вечером они его приготовят, и мяса хватит на всех, но ничего не останется. Завтра они снова будут голодны.

*

На следующее утро Бейз, Гида и Фелл сели на землю посреди селения. Это был знак, что они хотят совета. Остальные жители постепенно присоединялись к ним по двое, по трое, не спеша, ибо лесовики вообще редко спешили. Они сидели или лежали на земле, переговариваясь между собой, довольные ожиданием.

Когда все собрались, Бейз сказал:

– Миграция оленей может спасти нас от голода.

Каждую весну олени с Великой Равнины уходили на Северо-Западные Холмы в поисках свежей весенней травы. Это означало, что им приходилось покидать укрытие лесов и пересекать открытую местность. Они шли ночью, что затрудняло охоту на них. Однако лесовики предугадывали их передвижения и устраивали засады.

– Но в прошлом году мы не видели привычных знаков, предупреждающих о начале миграции, – продолжил Бейз, – и в этом году может быть то же самое.

Успех зависел от знания, когда начнется переход оленей. Обычным признаком было появление новой созревающей травы здесь, на равнине, но в прошлом году этого не произошло, несомненно, из-за засухи, и лесовики упустили возможность.

– Мне говорили, что жрицы Монумента знают все дни года и могут предсказать, когда овцы принесут ягнят и когда будут ягоды, яблоки или коренья.

Он заметил, что люди кивают. Они слышали нечто подобное. Жрицы были сверхъестественными существами.

– Один из нас должен спросить их, – сказал Омун, опытный охотник.

Бейз кивнул.

– Это должен быть тот, кто говорит на языке скотоводов, – сказал Омун.

Бейз снова кивнул. Омун сам приводил доводы в его пользу, и это было прекрасно.

– Это должен быть ты, Бейз.

– Я посоветуюсь с жрицами, если вы этого хотите, – сказал Бейз.

Несколько человек воскликнули:

– Да!

– Я пойду со своим братом, Феллом, чтобы он составил мне компанию. Он тоже немного говорит на языке скотоводов.

Никто не возражал.

– Тогда решено, – сказал Бейз.

– Но будьте осторожны, – сказала Гида.