Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

13

– У меня будет ребёнок, – сказала Пиа.

– Ребёнок, – повторил Хан.

Был рассвет, и она видела его лицо. Он был так счастлив. Он давно уже хотел ребёнка. Она поцеловала его.

Её беременность была неудивительна. Они занимались любовью здесь, в этой чаще, почти каждую ночь в течение четверти года. Травянистый аромат тысячелистника до конца её дней будет пахнуть для Пии любовью.

Лесовики, вернувшиеся после летней миграции, поначалу смотрели на них с подозрением, но быстро поняли, что они безвредны, и оставили их в покое.

Стам начал что-то подозревать. Дважды он просыпался ночью и видел, что Пии нет дома. В первый раз он болел, у него был жар, и к утру он уже не был уверен, что видел, а что ему приснилось. Но второй случай был другим. Бешеный лай собаки разбудил его и Яну, и в лунном свете они увидели в поле семью диких кабанов, мать и трёх поросят, поедавших урожай. Подходить к кабанам было опасно, поэтому Стам стрелял в них из лука, а Яна бросала камни, заставляя их убежать. Дикая свинья скрылась с двумя стрелами в спине. Один из поросят остался, смертельно раненный стрелой, и когда Пиа вернулась домой, Яна уже его готовила.

И Стам хотел знать, где была Пиа.

Она воспользовалась советом Хана и сказала, что у неё любовник. Теперь он отчаянно хотел знать, кто это.

– Спроси своих дружков, – сказала Пиа. – Один из них знает. – Это разожгло его любопытство ещё больше и увело от правды.

И всё же она беспокоилась. Стам был глуп, но его отец, Трун, точно не был таким. Она боялась, что тайна может как-нибудь раскрыться. А ребёнок лишь подчёркивал шаткость её положения.

– Нам пора принять кое-какие решения, – сказала она Хану.

– Я стану земледельцем, – тут же сказал Хан. – Я большой и сильный, они будут рады меня принять. Я ничего не знаю о земледелии, но с радостью научусь.

Пиа была категорически против.

– На это есть три причины, – сказала она. Она предвидела этот разговор и знала, что хочет сказать. – Во-первых, ты возненавидишь быть земледельцем. Мужчины, женщины и дети работают от восхода до заката каждый день в году.

– Ни дня отдыха?

– Нет. Скотоводы, которые присоединяются к общине земледельцев, не могут привыкнуть к этому ритму жизни и приобретают репутацию ленивых и ненадёжных.

– Я не ленивый.

– По меркам скотоводов безусловно. Но по меркам земледельцев ты почти бездельник.

– Хм-м.

– Во-вторых, женщины здесь не более, чем собственность. Они должны делать то, что им говорят мужчины. Если бы у нас родилась дочь, с ней бы обращались так же. Ты к этому не привык. Тебя бы это оскорбило.

– Это и оскорбляет меня. – Хан выглядел обеспокоенным.

– Но самая важная причина другая, – продолжала Пиа. – Я ненавижу это место. Я отчаянно хочу покинуть его. Я хочу семью скотоводов, где все добры и любят друг друга.

Хан нахмурился, размышляя. Пиа слушала утренний щебет птиц. Наконец Хан сказал:

– Тогда решено. Нам придётся уйти в Излучье.

Пиа покачала головой.

– Они попытаются меня похитить, как Мо.

Лицо Хана омрачилось гневом.

– Сначала им придётся убить меня.

– Но они и правда могут это сделать. И что бы ни случилось, это будет жестоко. Трудно даже предположить, чем всё может закончиться. Твоя мать Старейшина и, если земледельцы убьют тебя, скотоводы могут пойти войной. Я не хочу, чтобы наша любовь стала причиной войны.

– Я тоже, но идти больше некуда.

– Напротив, есть много мест на севере, на юге, на востоке и на западе, куда мы можем отправиться.

– Ты хочешь сказать, нам следует покинуть Великую Равнину?

– Да.

– Но мы почти не знаем, что там, за равниной.

– Мы знаем, что лесовики каждое лето проводят в Северо-Западных Холмах. У них есть проторенная тропа, так что мы легко найдём дорогу.

– А что мы будем есть? Олени уже вернулись на равнину.

– Мы могли бы взять корову.

– Ты имеешь в виду, украсть?

– Думаешь это будет необходимо? Если ты доверишься Зеду, не сочтёт ли он, что как скотовод ты имеешь право на одну корову?

Хан усмехнулся.

– Думаю, ты, пожалуй, права. – Он посерьёзнел. – Но зима в холмах…

Она кивнула. Здесь, на равнине, уже становилось прохладнее.

– Нам придётся построить себе хижину. Уверена, мы с этим справимся.

– Да. – Он выглядел задумчивым. – Ты, я и корова…

– И наш ребёнок.

– Звучит уютно.

Пиа кивнула. Ей это тоже казалось уютным. Она знала, что будут трудности и лишения, но радость быть вместе и быть свободными даст им силы справиться с проблемами. Одна мысль об этом делала её счастливой.

Был один большой недостаток.

– Правда, я буду скучать по матери.

Хан, очевидно, не думал о Яне.

– А она не может пойти с нами?

– Я говорила с ней об этом. Она отказывается. Говорит, что слишком стара. Она больше не может ходить далеко или быстро. Она всё лето таскала воду, и это её измотало. Она боится, что замедлит нас, и тогда нас всех поймают.

– Не знаю…

– Она не передумает.

Хан кивнул. Для него это имело смысл. Но он сказал:

– Возможно, ты долго её не увидишь. Ты думаешь, мы будем жить в Северо-Западных Холмах вечно?

– Нет. Через год или два мы сможем вернуться на равнину. Страсти улягутся, и многие о нас забудут. У нас будет ребёнок, и это всё изменит. Если Трун попытается отнять мать и дитя у отца, скотоводы вполне могут пойти войной, и Трун не может этот вариант исключать.

– В любом случае, это дело далёкого будущего, – сказал Хан.

«Не такого уж и далёкого», – подумала она, но не сказала вслух.

– Нам придётся взять кое-что из необходимого. Котелок, две миски и две ложки, несколько кремней и большой кожаный мешок, чтобы всё это сложить.

– И мой лук со стрелами. Когда отправимся?

– Завтра ночью.

– Так скоро!

– Слушай. Через четыре дня Осеннее Равнопутье. Мы должны уйти завтра, но не уходить далеко, а спрятаться в Западном Лесу. На следующий день они будут искать на землях фермеров и в лесах, обойдут ближайшие поселения скотоводов. Не найдя нас, они подумают, что мы ушли в Излучье. На следующий день они отправятся к Монументу на Обряд и будут искать нас там. На следующий день, после Обряда, они вернутся сюда. Это даёт нам четыре чистых дня, чтобы их опередить. Они нас никогда не поймают.

– Никогда, – сказал он. – Если только Бог Солнца улыбнётся нам.

*

На следующий день пошёл дождь.

За лето, пока спадала жара, случалось несколько жалких дождичков, но это была настоящая буря. Земледельцы стояли на полях, глядя вверх и разинув рты, чтобы поймать чистую воду. Все промокли до нитки, и никто не возражал.

Сухие русла ручьёв снова наполнились. Это решило одну из проблем Пии и Хана, ведь в пути им не придётся искать воду.

К ночи ветер усилился, и дождь полил ещё сильнее. Пиа подумывала отложить их уход на другую ночь, но не могла этого вынести. Она была слишком близка к свободе, чтобы её откладывать. К тому же, такая погода затруднит любую погоню.

Как обычно, она легла и притворилась спящей. Ветер, казалось, какое-то время беспокоил Стама, но наконец его дыхание стало ровным.

Как и у большинства людей, у Пии была дублёнка, которую она носила поверх туники в холодную погоду. Она висела на колышке в стропилах, и теперь Пиа сняла её и накинула на плечи.

Она опустилась на колени у постели матери и поцеловала её. Яна погладила её по лицу и прошептала:

– Да улыбнётся тебе Бог Солнца.

– И тебе, моя любимая мама, – выдохнула Пиа.

Затем она встала и ушла. Покидая родной дом, она гадала, увидит ли когда-нибудь мать снова.

Она с трудом поднялась по склону к лесу, сгибаясь под дождём и борясь с ветром, который швырял её из стороны в сторону. Вскоре её дублёнка отяжелела от воды.

Она добралась до леса и была благодарна за укрытие деревьев. Она прошла его насквозь и нашла Хана на другой стороне, на их обычном месте. Он, как и Гром, тоже промок до нитки.

Коровы сбились в плотную кучу, укрывая друг друга и своих телят.

– Этот лес будет первым местом, где они будут искать, – сказал Хан. – Нам нужно пересечь Полосу и найти укрытие в Западном Лесу.

Пиа согласилась.

Они двинулись на запад вдоль северной кромки небольшой рощи, находя небольшое укрытие под нависающими ветвями деревьев. Во вспышке молнии они увидели скотовода, который дружелюбно им помахал. Они добрались до Полосы и начали её пересекать.

Распаханное поле не давало никакого укрытия. Дважды ветер чуть не сбил Пию с ног, и с тех пор она цеплялась за Хана. Наконец они с облегчением вошли в Западный Лес.

– Мы свободны, – сказала Пиа. Она была в восторге. Впереди ждали опасности, но она наконец вырвалась от земледельцев.

– Мокрые, но свободные, – сказал Хан.

Сначала они стали искать укрытие. На деревьях ещё оставалось много листьев, и путники нашли раскидистый дуб, который защищал от самого сильного дождя. Они сели, прислонившись спинами к широкому стволу, и отдохнули.

– Это место не годится в качестве убежища, – сказал Хан, – но до рассвета нас искать не придут.

– Пытаюсь придумать, какое укрытие мы могли бы найти, – нахмурившись, сказала Пиа. Она не подумала об этом, когда планировала побег.

– Либо спрятаться где-то повыше, либо забиться в какую то нору, – сказал Хан. – Забраться на дерево или на земле в какой-нибудь густой кустарник.

Ни то, ни другое не показалось Пие надёжным, но она не могла придумать ничего лучше. Может, когда они осмотрятся, им попадётся что-то, о чём она не подумала. Она начала беспокоиться. Как ужасно будет, если их поймают, когда они ушли так недалеко.

Они прижались друг к другу, и Гром лёг рядом с Ханом. Пиа накрыла их ноги своей промокшей дублёнкой. Они замёрзли и промокли. Ночь тянулась, они дремали, часто просыпаясь. Дождь не прекращался.

С первыми лучами света они встали. Там, на Ферме, Стам сейчас проснётся и увидит, что Пии нет. Сначала он решит, что она ушла собирать дары в Восточный Лес, но скоро удивится, почему её так долго нет. Он вспомнит её предыдущие ночные исчезновения. Он станет допрашивать Яну, которая будет изображать недоумение, во что он точно не поверит. Тот факт, что Яна не рыдает от горя, подтвердит его догадку, что исчезновение Пии не было неожиданным, а было спланировано.

Вскоре он расскажет отцу о своих подозрениях. Трун, соображавший быстрее сына, немедленно организует поисковый отряд. Так что Пие и Хану нужно было спрятаться как можно скорее.

Внезапно они услышали лай собак, и Гром ответил им. Для поискового отряда Труна было ещё слишком рано, поэтому Пиа догадалась, что собаки принадлежат лесовикам.

Затем из ниоткуда появились двое лесовиков и встали перед ними, держа в руках дубины. Пиа велела себе сохранять спокойствие. Лесовики почти всегда были дружелюбны.

Тот, что пониже, был красив и, вероятно, тщеславен, потому что носил ожерелье из каких-то зубов. Он что-то сказал на языке лесовиков.

Хан развёл руки в стороны, ладонями вверх, показывая, что у него нет оружия, и сказал:

– Мы пришли с миром.

Второй лесовик сказал:

– Я знаю тебя. Ты Хан.

Хан долго смотрел на него, а затем сказал:

– Ты Бейз?

– Да.

– А это твой брат, Фелл.

Фелл услышал своё имя и широко улыбнулся, кивая.

– Мне следовало бы узнать тебя по ожерелью, – сказал Хан.

Пиа с удивлением посмотрела на Хана.

– Ты говорил мне, что вы из Западного Леса, – сказал Хан. – Теперь я вспомнил.

– Ты был добр ко мне и моему брату, когда мы были голодны и обездолены, – сказал Бейз. – Ты поступил с нами так, как поступил бы соплеменник. Так что теперь я приветствую тебя как соплеменника. – Он посмотрел на Пию. – И твою спутницу.

– Спасибо, – сказала Пиа.

Фелл пристально оглядел их одежду и сказал:

– Вам нужно обсохнуть. Пойдёмте с нами.

«Нам нужно искать укрытие, – с тревогой подумала Пиа. – Но, может, эти лесовики, друзья Хана, помогут и с этим».

Она и Хан пошли за Бейзом и Феллом через лес к поляне, где стояло семь хижин. Из центральной вышла женщина, и Бейз представил её как Гиду. Она была привлекательной женщиной средних лет, и что-то в тоне Бейза подсказало Пие, что Гида для него особенная.

Гида пригласила их в хижину. На полу у огня лежало не меньше восьми человек. Воздух был спёртым, густо пахло немытыми телами, но Пие было всё равно, потому что была необычайна рада теплу.

Гида заговорила с теми, кто был в хижине, и Пиа уловила в её голосе властные нотки. Она, без сомнения, объясняла им, кто такие гости, и они улыбались и кивали, очевидно, принимая её мнение, что с Ханом следует обращаться как с соплеменником. Они подвинулись, освобождая место у огня, и Пиа с Ханом сели. Вскоре от дублёнки Пии пошёл пар. Она скинула её и подставила теплу огня обнажённые руки.

Бейз и Фелл сели рядом с ними, а Гида налила из котла на огне похлёбку в четыре миски и раздала им. Пиа пила, не задумываясь, что могло быть внутри.

Когда она доела похлёбку, она обратилась к Бейзу.

– Мы бежим, – сказала она. – Земледельцы погонятся за нами, чтобы вернуть на Ферму.

Бейз понимающе кивнул.

– Нам нужно место, чтобы спрятаться.

– Это лучшее место, чтобы спрятаться, – сказал он. – Ложитесь здесь, среди остальных, спиной к двери. Мы не дадим им войти. Они лишь заглянут в дверной проём и увидят толпу лесовиков.

– А если они настоят, чтобы войти?

– Не настоят. У нас есть дубины.

Пиа посмотрела на Хана.

– Что думаешь?

– По-моему, звучит разумно. И пока мы здесь, у нас есть союзники, если что-то вдруг пойдёт не так.

Пию это не слишком успокоило, но она догадалась, что это их лучший шанс. Она кивнула.

– Спасибо, Бейз.

Дождь лил не переставая, и никто не выходил из хижины. Хан уснул на полу, и вскоре, несмотря на тревогу, уснула и Пиа.

Их разбудил шум происходящего на улице переполоха. Снаружи кто-то бегал, лаяли собаки, раздавались мужские крики. Гром вскочил, шерсть на его загривке встала дыбом. Двое лесовиков с дубинами встали у входа в хижину.

Пиа выглянула в дыру в стене из плетня, обмазанного глиной. На поляну выходили Стам и четверо его Молодых Псов, у всех за плечами висели луки, а на поясах болтались колчаны со стрелами. Дождь лил им по лицам, и они растеряли свою привычную браваду, выглядя напуганными. Лесовиков явно было больше. Здесь им явно не удастся покачать права.

Пиа прикусила губу. Она знала, что нечто подобное может случиться. Но она не могла предположить, чем это может кончиться. Знала лишь, что скорее умрёт здесь и сейчас, чем вернётся на Ферму.

– Мы ищем злую девку-земледельца, которая убила своего брата и сбежала, – сказал Стам. – Не видели никого?

Они выдумали историю с убийством в надежде вызвать сочувствие. О Хане они, похоже, не знали.

– Мы не видели никаких чужаков, – сказал Бейз, который, очевидно, вышел наружу, чтобы разобраться с гостями. – Может, её смыло дождём.

Стам шутки не понял.

– Нам нужно осмотреться.

– Можете ходить и смотреть сколько угодно, но входить в наши хижины нельзя. Люди спят.

Стаму это не понравилось, но он не стал спорить. Он сказал своим людям:

– Оставайтесь снаружи, но хорошенько загляните в каждую хижину.

– Быстро, ложитесь сзади, – сказала Гида Пие и Хану. Пиа схватила свою дублёнку. Хан лёг на пол лицом к стене. Его окружали мужчины, женщины и дети лесовиков. Она накинула дублёнку ему на голову и плечи, чтобы скрыть его светлые волосы и мощную фигуру. Затем легла рядом с ним, лицом к лицу. Она надеялась, что его тело скроет её.

Она услышала приближающиеся шаги и затаила дыхание. Затем раздался голос Стама:

– Фу, ну и вонь.

Наступила долгая тишина. Затем шаги удалились.

Она ждала в напряжении. Удовлетворится ли Стам этим поверхностным осмотром? Она услышала его голос, слишком тихий, чтобы разобрать слова, но в его тоне звучало усталое раздражение. Затем он заговорил громче:

– Их здесь нет. Идём дальше.

Она лежала не двигаясь, всё ещё испуганная.

Через несколько мгновений она услышала шаги, приближающиеся к дверному проёму, и Бейз сказал:

– Они ушли.

Пиа вздохнула с облегчением.

Она и Хан сели.

– Спасибо, – сказала Пиа Безу. – Вы нас спасли.

– Мне не нравится тот парень с одним ухом, – сказал Бейз. – У него злобное лицо.

– У него и сердце тоже злое, – ответила Пиа.

– Я послал человека проследить за ними, – сказал Бейз. – Мы узнаем, если они вдруг решат вернуться.

– Спасибо.

Бейз вышел из хижины. Некоторое время спустя он вернулся и сказал:

– Они покинули лес.

– Я бы хотела уйти отсюда как можно скорее, – сказала Пиа Хану.

Хан не так торопился.

– Давай подумаем, – резонно сказал он. – Нас может увидеть случайный земледелец. Безопаснее остаться здесь до сумерек.

Пиа сгорала от желания уйти, но понимала правоту Хана.

– А потом выйти на тропу к холмам? – спросила она.

– Сначала нам нужно пойти к Старому Дубу и попросить Зеда дать нам корову.

И в этом он был прав. Она сдержала своё нетерпение.

– Хорошо.

Около полудня буря, казалось, выдохлась. Пиа и Хан вышли из хижины. Промытый дождём воздух был прохладным и освежающим. Хан посмотрел наверх и сказал:

– Видишь? Синее небо. Знаешь, что это значит?

– Дождя больше не будет? – предположила она.

– Это значит, что мы можем идти ночью. Если я увижу Северную Звезду, я найду дорогу.

Пиа была впечатлена. Земледельцы мало путешествовали и не нуждались в ночной навигации, поэтому она никогда этому не училась.

– Я была бы рада идти ночью, по крайней мере, какое-то время, – сказала она. – Нам нужно уйти подальше от земель земледельцев, прежде чем показываться днём.

Хан согласно кивнул.

– В таком случае, мы должны отправиться сегодня ночью, после того как навестим Зеда.

– Да.

Они вернулись в хижину и легли отдохнуть. Если им предстояло идти всю ночь, им нужны были силы.

Пиа не думала, что сможет уснуть, но сама не заметила, как быстро провалилась в сон. Она крепко спала, когда Гида осторожно разбудила её. Сначала ей показалось, что она в чаще тысячелистника и пора возвращаться от Хана домой, но затем она вспомнила, что сбежала, и тут же почувствовала прилив сил.

Она встала на ноги и выглянула наружу. Из-за деревьев солнца не было видно, но по свету она догадалась, что оно садится. Она надела дублёнку. Та высохла в тепле хижины.

Они поблагодарили Бейза, Гиду и Фелла, а затем попрощались. Когда они вышли из леса на Великую Равнину, уже смеркалось. Они огляделись в тусклом свете. Никого не было видно. Стам и его поисковый отряд, несомненно, давно сдались. К этому времени Трун уже решил, что Пиа ушла в Излучье.

Хан повёл их к посёлку Старый Дуб, где он жил четверть года, по крайней мере, так считалось. По факту большинство ночей он провёл в лесу с Пией. Эта мысль заставила её улыбнуться.

Они нашли Зеда, Бидди и их ребёнка, Дини, как раз заканчивающими ужинать. Хан объяснил, как они прятались у лесовиков, пока Стам их искал.

– Теперь они будут думать, что Пиа ушла в Излучье, – сказал он. – Это даёт нам несколько дней, чтобы уйти с равнины в холмы.

– Хорошо, – сказал Зед.

Хан перевёл дух и сказал:

– Я был скотоводом с восьми лет. Как ты думаешь, я заслужил корову, чтобы взять её с собой в этот путь?

Зед улыбнулся.

– Да, заслужил, – сказал он. – Пойдём, выберем одну, пока окончательно не стемнело.

Пиа осталась поговорить с Бидди. Это была темноглазая, темноволосая женщина с овальным лицом. Пиа подумала, что она очень красива.

– Почему земледельцы так настойчиво преследуют вас? – спросила Бидди. – Почему они просто не отпустят тебя?

Очевидно, она мало знала об укладе жизни земледельцев. Пиа задумалась, как уместить целый уклад жизни в несколько слов.

– Им нужны сильные молодые люди, чтобы возделывать землю, – сказала она. – И они считают, что женщины принадлежат мужчинам.

– Принадлежат им? Как собственность?

– Да.

Бидди была потрясена.

– Теперь я понимаю, почему ты бежишь… даже несмотря на то, что ждёшь ребёнка.

Пиа улыбнулась.

– Уже так заметно?

Бидди кивнула.

– Если знаешь, куда смотреть. Думаю, ты беременна уже четверть года. Ребёнок родится вскоре после Весеннего Обряда. – Она скромно улыбнулась. – Я была старшей из шестерых детей, так что видела, как мать выносила пятерых.

У Пии такого опыта не было. Она была младшей из троих детей, двое из которых умерли в раннем детстве, так что она всегда была единственным ребёнком. Рассказ Бидди заворожил её, и они говорили о беременности и родах всё время, пока не вернулись мужчины.

Пиа вышла посмотреть на корову. Это была молодая тёлка, худая, но сильная.

– Можешь дать мне ещё кусок верёвки, чтобы я мог привязывать её на ночь? – спросил Хан.

– Конечно. – Зед вошёл в дом и вернулся с верёвкой, которую повязал корове на шею.

Пиа теперь была как на иголках, ей не терпелось уйти.

– Пойдём, – сказала она.

– Я провожу вас до тропы, которой пользуются лесовики, – сказал Зед. – Она к северу отсюда, недалеко. А дальше вы по ней дойдёте до самых холмов.

– Спасибо, – сказала Пиа.

Они попрощались с Бидди и Дини и отправились в путь. Пока они шли, взошла луна, и ночь стала светлой. Везде, где были ручьи, собирались коровы.

– Мне не придётся гонять их к реке, по крайней мере, в ближайшие несколько дней, – сказал Зед.

– Интересно, неужели засуха наконец-то кончилась, – сказал Хан.

– Будем все на это надеяться.

Гром был пастушьей собакой и держался рядом с коровой, следя, чтобы она не отставала и не сбивалась с пути.

Вскоре они вышли на широкую протоптанную тропу, размокшую от бури.

– Вот она, – сказал Зед. – Да улыбнётся вам Бог Солнца.

– Я никогда не забуду твоей доброты, Зед, – сказал Хан.

– Ты привёл ко мне Хана, а потом помог нам бежать, – сказала Пиа. – Ты замечательный.

– Надеюсь, однажды вы вернётесь.

«И я надеюсь», – подумала Пиа.

Зед повернулся и пошёл обратно.

Пиа и Хан посмотрели на освещённую луной тропу. Ни разу в жизни ни один из них не покидал Великую Равнину.

– Наша новая жизнь началась, – сказала Пиа.

Она взяла Хана за руку, и вместе они пошли вперёд.

*

Осеннее Равнопутье у Монумента было событием скромным, и народу собралось совсем не столько, сколько в середине лета. В этот раз, подумала Ани, было ещё тише. Люди меняли кремень на еду, но выделанные шкуры никому не были нужны.

Ливень, прошедший два дня назад, был обнадёживающим знаком, но Великой Равнине нужно было гораздо больше дождей, чтобы вернуться к прежней жизни.

На Обряд пришёл Зед. Ани ничего не слышала о Хане с того дня, как он ушёл на запад равнины к Пие. Теперь Зед рассказал ей, говоря тихо, чтобы никто не слышал, как Пиа сбежала с Фермы и вместе с Ханом направилась к Северо-Западным Холмам. Ани была одновременно взволнована и обеспокоена. Она радовалась тому, что они вырвались из-под власти Труна, но переживала за то, как они переживут зиму в холмах. Лесовики всегда возвращались в конце лета.

Обойдя собравшихся, она заметила отряд из дюжины земледельцев. Все мужчины и ни одной женщины. Похоже, им было нечего предложить на обмен, и Ани задумалась, не пришли ли они сюда с какой-то иной целью. Она увидела, как подруга детства Джойи, Вии, разговаривает с худым мужчиной с кривым носом, и узнала в нём Шена, приспешника Труна. Вии, казалось, была не рада этому разговору. Когда беседа закончилась и Шен отошёл, Ани подошла к Вии и спросила:

– Чего хотел этот скользкий негодяй?

– Он ищет Пию. Я сказала ему, что давно её не видела. Это правда.

Ани не слишком удивилась, но сердце её всё равно ёкнуло. Трун, без сомнения, хотел вернуть Пию. Уж в чём, а в мстительности ему было не отказать. Хан, конечно, попытается её защитить. Ани лишь надеялась, что обойдётся без насилия.

– Он спрашивал тебя о чём-нибудь ещё? – спросила она у Вии.

– Он хотел знать, были ли у Пии здесь друзья. Я сказала, что в детстве она играла с Ханом, но с тех пор у неё здесь друзей не было.

Ани услышала это с тревогой. Лучше бы Вии не упоминала имени Хана. Однако она ничего не сказала. Вии не хотела ничего дурного.

Немного позже снова появился Шен и подошёл к Ани.

– Всегда рад вас видеть, Ани, – сказал он.

– Что здесь делают ваши земледельцы? – спросила Ани. – Им практически нечего предложить на обмен.

– Ну, в такие времена любая мелочь помогает, не так ли? Кстати, что случилось с вашим сыном, Ханом? Я его нигде не вижу.

Шен ухватился за неосторожность Вии, поняла Ани. Он догадался, что друзья детства могли стать взрослыми влюблёнными.

– О, Хан где-то здесь, – солгала Ани. – Рано или поздно вы на него наткнётесь.

– Его трудно не заметить, он такой высокий, – вкрадчиво сказал Шен. – Только вот кто-то говорил, что он ушёл работать на запад равнины.

– Нет, он работает здесь. Какое у вас дело к моему сыну?

– О, ничего особенного. Просто заметил его отсутствие. – Шен отошёл.

Ани была встревожена. Шен был настойчив и упорен. Он мог разгадать тайну отсутствия Хана.

Когда Шен растворился в толпе, появилась мать Вии, Кэй.

– Ненавижу этих земледельцев, – сказала она.

– Что они опять натворили?

– Они такие задиры! Допрашивают мою семью, говорят, мы должны знать, куда ушёл Хан со своей девчонкой из племени земледельцев.

Ани рассердилась. Она должна была это прекратить.

– Хорошо, что ты мне сказала, Кэй. Мы не можем терпеть такое поведение. Я сейчас же этим займусь.

– Спасибо.

Если бы скотоводы вели себя так на Ферме, земледельцы ответили бы мгновенным насилием. Им нужно было понять, что скотоводы тоже могут быть решительными. Она отыскала Скаггу, который разговаривал с канатчиками, Эвом и Фи. Она отвела его в сторону и рассказала о том, что сообщила Кэй.

– Мы их всех поколотим, – тут же сказал Скагга. – Переломаем несколько костей, проломим пару голов. Это их научит.

– Я бы хотела спугнуть их без прямого насилия, – сказала Ани. – Давай не будем забывать о нашей репутации мирных собраний здесь, у Монумента.

– Пожалуй, ты права, – неохотно согласился Скагга.

– У реки есть большая пустая хижина.

– Знаю её. Там никто не спит, потому что крыша протекает.

– Можешь собрать двадцать сильных мужчин и женщин с каменными молотами и тому подобным оружием и разместить их в том доме?

– Легко.

– Скажи им, что драться, скорее всего, не придётся, нужно лишь выглядеть грозно.

Скагга усмехнулся.

– Ты хочешь как следует припугнуть земледельцев.

– Точно.

– Я всё устрою.

Вскоре Скагга вернулся и сказал:

– Всё готово. Двадцать сильных молодых людей, все вооружены.

– Хорошо. – Теперь Ани увидит, сработает ли её замысел.

Она отыскала Труна. Он был с дюжиной других земледельцев, включая своего сына, Стама. Они собрались у костра, где предприимчивый скотовод жарил расколотые коровьи кости, чтобы можно было вычерпывать и есть вкусный костный мозг. В обмен земледельцы давали ему лепёшки из зерна и сыра, что было для них обычной походной едой.

Ани отвела Труна в сторону.

– Я нашла вашу Пию, – сказала она.

Он посмотрел на неё с сомнением.

– Правда?

– Если хотите, я отведу вас к ней.

– И с чего бы вам это делать? – подозрительно спросил он.

Она предвидела этот вопрос и приготовила ответ.

– Потому что ваши поиски беспокоят моих людей, а мы, скотоводы, ненавидим распри.

Трун боялся ловушки.

– Один я не пойду.

– Берите своих людей. Можете взять их всех.

Это его успокоило.

– Так и сделаю.

Земледельцы доели расколотые кости, вытерли руки о туники и пошли за Ани. Они прошли от Монумента к Излучью, затем через селение к большому дому у реки. Скагга стоял у двери и сказал:

– Она здесь.

– Сюда, – сказала Ани и вошла первой.

Она была довольна тем, что устроил Скагга. Внутри было темно, лишь горел небольшой огонь в центральном очаге. За спиной Ани Трун сказал:

– Я ничего не вижу. Где Пиа?

Дверь с грохотом захлопнулась.

– А теперь добавим света, – сказала Ани.

Тёмная фигура склонилась над огнём и зажгла факел. Он вспыхнул, и мужчина высоко поднял его.

Земледельцы потрясённо ахнули. По ту сторону огня, в полном молчании, стояли двадцать молодых скотоводов, сжимая в руках оружие. После мгновения потрясённого замешательства земледельцы бросились наружу. Но дверь не открывалась. Скагга подпёр её снаружи.

Трун обернулся, испуганный и злой. Он посмотрел на Ани и сказал:

– Вы нас всех убьёте.

– Сегодня никто не будет убит, – ответила она. – Но я не потерплю, чтобы вы и ваши головорезы запугивали людей Излучья. Вы сейчас же уйдёте и отправитесь домой. Если когда-нибудь вернётесь, будете вести себя мирно. А если снова нарушите мои правила, вас убьют. Слушайте меня. Второго шанса не будет.

Она повысила голос:

– Открывай, Скагга!

Дверь открылась.

Земледельцы поспешно удалились.

Напряжение спало, и среди молодых скотоводов раздался смех и гомон.

– Спасибо всем, – сказала Ани. – Надеюсь, мы положили конец их выходкам.

Она почувствовала облегчение. Только сейчас она поняла, как сильно её взволновало это представление. Она вышла из строения и медленно пошла обратно к Монументу. Она всё ещё беспокоилась о Хане, но надеялась, что ей удалось завести расследование Труна в тупик.

Добравшись до Монумента, она снова наткнулась на Зеда, который разыскивал её.

– Я забыл тебе сказать кое-что важное, – произнёс он. – Пиа ждёт ребёнка. Хан станет отцом.

Ани была в восторге. У неё будет ещё один внук.

– Как чудесно! Когда?

– Следующей весной, говорит моя Бидди. Он родится в Северо-Западных Холмах.

Ани огляделась, но в пределах слышимости никого не было.

– Пожалуйста, больше никому не говори, куда они направились.

– Нет, конечно, нет, – сказал Зед, но Ани заметила, как он слегка нахмурился.

– Ты ведь никому не говорил? – спросила она.

– Нет. Ну, только одному его настоящему другу.

Сердце Ани упало.

– Этот друг очень беспокоился о Хане, – продолжал Зед, – и спрашивал меня, всё ли с ним в порядке, не убьют ли его земледельцы за то, что он увёл одну из их женщин. Он был так обеспокоен и огорчён, что я подумал, не будет вреда, если я скажу ему, что Хан и Пиа в безопасности и направляются в Северо-Западных Холмы.

– Друг, который так беспокоился, – со страхом спросила Ани. – Он назвал тебе своё имя?

– Да, – сказал Зед. – Его зовут Шен.

*

На третий день Хан и Пиа были уже в холмах. Продвигались они небыстро, в основном потому, что приходилось останавливаться, чтобы корова могла пощипать траву. Сами они тем временем собирали орехи и дикие яблоки. Гром поймал белку, но они позволили ему съесть её целиком.

Они всё время искали место, где можно было бы построить укрытие. Им нужно было спрятаться подальше от троп на случай, если земледельцы погонятся за ними. Они также надеялись найти место, где можно будет охотиться и собирать еду. Корова не будет жить вечно. Им предстояло жить как лесовикам, выходя по утрам на поиски ужина.

Тропа вела вдоль реки. В том месте, где река расширялась, они наткнулись на заброшенную лачугу у небольшого илистого пляжа. На полпути к вершине холма виднелся небольшой каменный круг. Пиа подумала, что это могло быть какое-то святое место, хотя сейчас оно было явно заброшено.

Использовать дом в качестве убежища они не могли, так как он был слишком на виду, прямо у тропы. Однако посреди реки был небольшой остров.