Текст книги "Круг Дней (ЛП)"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

– Чаку и Мелли понравится это задание, – сказала Джойа. – Это внесет разнообразие в их обязанности по сравнению с привычным для них приготовлением еды для пиров. И они любят сложные задачи.

Они дошли до деревни Верхоречное, которая, по словам Сефта, находилась примерно на полпути. Они отдохнули на большом лугу у реки.

– Наша толпа добровольцев может сделать здесь привал, – сказал он.

– Двести человек, – сказала Джойа. – Да, думаю, тут места хватит всем.

Немного севернее деревни Сефт свернул от реки, направляясь на северо-запад через край Великой Равнины.

– В прошлый раз, когда я был здесь, тут было большое стадо, – сказал Сефт. – Я разговаривал с двумя скотоводами. Они сказали, что часто перегоняют скот сюда на свежую траву, но для этого ещё рановато. – Он улыбнулся, вспоминая ту встречу. – Женщина, Рево, была беременна. Полагаю, ребёнок уже давно родился.

Вскоре равнина сменилась холмами, и Сефт снова остановился там, где из ущелья вытекал ручей.

– Здесь, где кончается равнина, получается примерно три четверти пути. Дальше будет сложнее. Когда потащим камни, мы пойдём в обратную сторону, так что самое трудное ждёт нас вначале.

– Это хорошо, – сказала Джойа. – Добровольцы еще будут полны сил.

К концу дня они добрались до Каменистой Долины. Деревня умельцев к этому времени заметно разрослась. Под руководством Тема Умельцы заготовили лес. Они специально нарубили крепких дубовых брёвен длиной в человеческий рост, чтобы использовать их как рычаги, поднимая полузарытые в землю камни. Вскоре они должны были собрать сброшенные рога благородных оленей и сложить их для земляных работ.

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Сефт Джойе, – но лучше подождём до завтра.

– Хорошо, – ответила она. – После такого долгого пути я мечтаю только о сне.

Все ели вместе. Когда они закончили, но всё ещё сидели в кругу, Сефт сказал:

– Первая большая задача, которая стоит перед нами заключается в том, расчистить прибрежную тропу. Мы будем часто ею пользоваться, даже ещё до того, как начнём двигать камни. Нам нужно будет принести верёвки, что плетут жрицы, а позже Чак и Мелли доставят по ней запасы еды и кухонную утварь. Чем больше мы будем ходить по тропе, тем ровнее она станет.

«Сефт вкладывал в этот проект всю душу», – поняла Джойа, укладываясь спать. И всё же без неё ему было не справиться. Она должна была созвать добровольцев и вдохновить их. Если она потерпит неудачу, всё предприятие рухнет так и не начавшись.

С того места, где она лежала, она могла поднять взгляд вверх по склону, туда, где жил пастух. Она гадала, не блеснёт ли в лучах заходящего солнца копна светлых волос. Но этого так и не случилось, и она уснула.

*

На следующее утро Сефт показал Джойе сани.

Они стояли за хижинами. Огромная конструкция, размером в несколько хижин, скрытая под покровом из шкур, на который пошло небольшое стадо коров. Сефт и Тем вдвоем стянули с саней этот кожаный покров.

Сани были громадными, длиннее и шире самого большого камня в долине. Джойа вспомнила тот единственный полоз, который Сефт ей показывал. Теперь их было два, и всё это сооружение покоилось на них. Параллельные полозья были тщательно отполированы и смазаны. Их соединяли поперечные доски. Из досок вырастали короткие, очень толстые обрубки древесных стволов. Они, в свою очередь, поддерживали платформу, на которой, как объяснил Сефт, будет лежать камень.

Джойа подумала, что это прекрасное творение. Оно казалось ей идеально спроектированным для своей цели и любовно собранным, но в то же время говорило о великой силе. Как и деревья, из которых оно было сделано, казалось, его невозможно улучшить.

– Если это сработает так, как я рассчитываю, – сказал Сефт тоном, по которому Джойа поняла, что он хочет озвучить нечто чрезвычайно важное, – то толпа сильных молодых мужчин и женщин сможет дотащить камень отсюда до Монумента за два дня.

Джойа была поражена. Неужели это возможно? Два дня? С её привычным к счёту умом она тут же прикинула, что камень будет двигаться вдвое медленнее обычного пешехода. Это не казалось невозможным.

– Это было бы невероятно! – сказала она.

– Если я прав, – мрачно проговорил Сефт, – это и впрямь будет невероятно.

После завтрака Сефт объявил, что им нужно поднять один камень на ребро, причем не из самых больших, так как он хотел лишь осмотреть его нижнюю сторону.

Тот, что он выбрал, лежал плашмя, наполовину ушедший в землю, и они начали с того, что обкопали его со всех сторон, чтобы освободить. Когда они обнажили нижний край, все принялись выгребать из-под него землю, насколько могли дотянуться.

Затем Сефт отобрал десять самых сильных людей, велел им взять из запаса крепкие дубовые рычаги и выстроил их в ряд вдоль длинной стороны камня. Следуя его указаниям, они просунули концы рычагов в щель под камнем. Затем, действуя сообща, они приподняли край камня. Как только он поднялся на ширину ладони, Сефт подсунул под него ветку, чтобы камень не опустился снова, и люди с рычагами расслабились.

После короткого перерыва они снова взялись за рычаги и подняли камень ещё раз, и Сефт смог вставить ещё одну ветку. Теперь обе поддерживающие ветки вбили в щель, чтобы они не выскользнули.

Они повторяли этот процесс снова и снова. По мере того, как камень поднимался и щель расширялась, Сефт подставлял под него короткие деревянные обрубки в качестве подпорок.

Пока они работали, их усилия подстёгивал аппетитный запах говядины с луком.

Когда они наконец поставили камень на ребро и закрепили его, то с наслаждением съели свой полуденный обед.

После еды Сефт сказал, что хочет выяснить, насколько трудно или легко выровнять нижнюю сторону камня. Эту операцию Джойа считала необходимой, потому что, когда камень встанет вертикально в Монументе, его верхняя и нижняя поверхности станут хорошо видимыми внутренней и внешней сторонами.

Сначала он тщательно счистил с нижней стороны землю, насекомых и какой-то маслянистый нарост, а затем насухо протёр её куском кожи.

– Мне нужна чистая, сухая поверхность, – объяснил он Джойе.

Единственным инструментом для обработки камня был другой камень. Сефт подобрал с земли округлый камень, который удобно ложился в руку, и принялся обрабатывать нижнюю сторону гигантского сарсена. Джойа ожидала увидеть много пыли, но её было очень мало. Она подумала, не потому ли это, что камень был таким твёрдым.

Когда потемневшая от времени поверхность треснула и откололась, под ней обнаружился камень яркого, отчётливо-серого цвета.

– Какой красивый цвет! – сказала Джойа. – Наш новый Монумент будет весь такого оттенка. Разве это не будет чудесно?

Сефт принялся сбивать бугры и неровности на нижней стороне. Камень был твёрд, а опыта в камнетёсном деле у него не было. Джойа поняла, что обтёсывать эти камни будет долгой работой. Возможно, этим могли бы заниматься во время остановок те, кто был слишком стар, чтобы тянуть сани.

Она нахмурилась, внезапно почувствовав, что за ней наблюдают. Оглядевшись, она увидела лесовика, который пристально на неё смотрел. Она заметила, что по ту сторону холма был большой лес, так что присутствие лесовиков не было удивительным. Пока она об этом думала, появилось ещё несколько, выходя из-за деревьев.

В одной из них она узнала Лали, дочь Гиды и, возможно, Бейза. Она всё ещё была красива, хотя и выглядела старше. Всего за один год она потеряла дом и большую часть своего племени, и скорбь оставила глубокий отпечаток на её лице. Джойа предположила, что она покинула Великую Равнину и нашла здесь приют.

– Мне стыдно говорить с тобой, – сказала Лали. Бейз научил её языку скотоводов.

Джойа подумала, что нет смысла винить девушку за то, что сделало её племя.

– Мой народ и твой народ причинили друг другу много зла, – сказала она.

– Я нашла новое племя.

– Я рада. Что стало с твоей матерью?

– Я не знаю. – Лали погрустнела. – Она настояла, чтобы мы разделились. Она сказала, что у молодой женщины в одиночку будет гораздо больше шансов найти дом.

«Гида, вероятно, была права, – подумала Джойа, – но каким же мучительным, должно быть, было это расставание».

– Эти люди, моё новое племя, не верили, что я умею говорить на языке скотоводов, поэтому они заставили меня поговорить с тобой, чтобы доказать это, – сказала Лали.

– Что ж, считай теперь ты доказала.

Несколько других лесовиков заговорили с Лали. Она выслушала, а затем сказала Джойе:

– Они хотели бы знать, что вы делаете в этой долине. Вы берёте ветки с деревьев и кладёте их на землю. Теперь вы обтёсываете камень. Эти действия кажутся им загадочными.

– Мы собираемся отнести этот большой камень к Монументу.

Лали недоверчиво уставилась на неё.

– Они этому не поверят.

Джойа пожала плечами.

– Я их не виню. Это будет очень трудно.

Лали повернулась к остальным, которые теперь сгрудились вокруг неё, и заговорила на языке лесовиков. Они изумлённо вскрикнули.

Последовало недолгое обсуждение, затем Лали снова повернулась к Джойе.

– Они говорят, что он слишком большой, чтобы его сдвинуть.

– Он очень большой, но мы его сдвинем.

Лали перевела. После оживлённых пересудов она спросила:

– Зачем вы хотите это сделать?

– Наш деревянный Монумент сожгли, и мы хотим отстроить его в камне, который не горит.

Лали смутилась. Ведь это её племя причинило ущерб Монументу. Она перевела, а затем спросила:

– Зачем вам такой большой камень?

Джойа на мгновение задумалась, а потом ответила:

– Чтобы угодить богам, и чтобы люди замирали от изумления.

Соплеменники одобрительно загудели. Им понравилось то, что они услышали. Вскоре лесовики разошлись, оживлённо обсуждая то, что узнали.

Сефт принялся выравнивать другую сторону камня. Они с Джойей хотели, чтобы камни выглядели гладкими, для большего контраста с другими, менее совершенными каменными кругами. Часть этой работы можно было бы проделать, пока камень будут перемещать.

Она подняла глаза и увидела двух человек, приближающихся с юга. Подойдя ближе, она узнала Скаггу и его сестру Джару. Она тихо выругалась. Они пришли сюда только для того, чтобы создавать проблемы, в этом не было сомнений.

Хоть они и были похожи, она отметила, что большие глаза больше шли Джаре, но никак не ему.

Приветствие было в его духе:

– Чем вы тут, дурачьё, занимаетесь?

Сефт оставался спокоен.

– Здравствуй, Джара, здравствуй, Скагга. Рад вас видеть. Можете помочь обтёсывать стволы. Нам нужно много веток. Берите пару топоров с кремневыми лезвиями и за работу.

Скагга не ответил, а медленно обошёл гигантский камень и стоявших рядом людей. Обходя, он сказал:

– Вы, наверное, думали, что спрятались здесь. На самом деле почти вся Великая Равнина знает, где вы.

– У нас нет причин прятаться, – сказала Джойа. – Что вы здесь делаете, если пришли не помогать?

Скагга завершил свой обход, посмотрел на Джойю и сказал:

– Неужели ты считаешь, что сможешь перетащить этот огромный камень к Монументу?

– Поживём – увидим, – ответила Джойа.

– Это невозможно! – глаза Скагги выкатились из орбит.

– Если ты прав, – сказал Сефт, – то будешь выглядеть умным, а я, напротив, глупцом. Вот уж ты порадуешься.

– Нет, нет и нет, – сказал Скагга. – Это нужно прекратить. Посмотрите на всех этих скотоводов, что тратят здесь время впустую. А многие из них, судя по хижинам, вообще тут жить обосновались! И никто из них не делает ничего на благо своих соплеменников.

– Всё как мы и боялись, – сказала Джара. – Это выходит из-под контроля. Чтобы сдвинуть этот камень, понадобится бесчисленное множество людей. У вас тут соберутся толпы, помогая вам пытаться сделать невозможное. А тем временем дома их полезная работа будет заброшена. Старейшины такого не предвидели.

«Значит, вот какой будет линия атаки, – заключила Джойа. – Они скажут, что я вышла за рамки того, что разрешили старейшины».

– Они недолго будут отсутствовать на своей работе, – сказала она.

– Что ж, тогда как долго? – потребовала Джара.

Джойа пошла ва-банк.

– Четыре дня, – сказала она. – День, чтобы добраться сюда. День, чтобы погрузить камень на сани. Два дня, чтобы дотащить сани до Монумента.

– Невозможно! – сказал Скагга. – Если вы вообще сможете его сдвинуть, он будет застревать по двадцать раз на дню. Половине ваших людей это надоест, и они уйдут домой. А ты будешь упрямо продолжать, день за днём. Это обернётся катастрофой.

Сефт отложил свой каменный молот и повернулся к Скагге.

– Ты не думаешь, что я обо всём этом подумал? – сказал он. – Ты здесь всего несколько мгновений и уже вообразил себе какие-то трудности. Я думаю об этом больше года, и я знаток своего дела, так что я предвидел гораздо больше проблем, чем те немногие, что ты себе нафантазировал. И я нахожу для них решения, одно за другим, а не просто визжу о том, что что-то невозможно сделать.

Джойа была впечатлена. Сефт нечасто вступал в споры. На самом деле, он всячески старался избегать конфликтов, возможно, из-за своего жестокого детства. Было интересно увидеть, каким грозным он мог быть, когда хотел.

Ни Скагге, ни Джаре нечего было ему ответить. После паузы Скагга очень решительно произнёс: «Вот мы и посмотрим!», повернулся и пошёл обратно той же дорогой, какой пришёл. Джара помедлила, возможно, размышляя, где ещё им предстоит провести ночь, а затем последовала за ним.

Когда они удалились на достаточное расстояние, Джойа произнесла:

– Спасибо, что поддержал меня.

Сефт пожал плечами.

– Конечно.

– Мы действительно сможем уложиться в четыре дня? Как ты думаешь?

– Что ж, – сказал Сефт, – раз уж ты озвучила срок, нам придётся постараться.

*

Джойа вернулась в Излучье по пятам Скагги и Джары, подозревая, что тот созовёт собрание старейшин, как только вернётся домой, и зная, что она должна быть там, чтобы защитить себя.

Кефф был разражён, и не скрывал этого, открывая собрание.

– Мы уже одобрили, чтобы Джойа и Сефт установили камень в Монументе в рамках перестройки, – сказал он. – Я полагаю, они уже проделали значительную часть предварительной работы. Но теперь, Скагга, ты просишь нас срочно пересмотреть наше решение. Это кажется очень несправедливым, когда они на полпути. Но ты должен изложить нам свои причины.

«С тем же успехом он мог бы сказать: „Надеюсь, причина у тебя веская“», – подумала Джойа.

Ответила Джара.

– Ты не видел камень, Кефф, – сказала она. – А мы видели. Дотащить его до Монумента, вероятно, невозможно, но они потратят недели на попытки, а это значит, что община скотоводов лишится своих самых молодых и сильных работников на большую часть лета.

Следующей заговорила Кэй.

– Если позволите, я кое-что отмечу…

– Прошу, продолжай, – сказал Кефф.

– Джойа будет призывать добровольцев на Обряде Середины Лета.

– Да, я так и понял, – сказал Кефф.

– Не все они будут скотоводами. Будут и земледельцы, и добытчики кремня, и много людей из-за пределов Великой Равнины. Вероятно, не больше половины добровольцев будут скотоводами.

– Это всего лишь предположение, – сказала Джара.

– Я говорю, что это вероятно, вот и всё.

Скагге надоело, что его сестра ведёт спор, и он взорвался:

– Мы не можем рисковать! Мы ещё не оправились от последствий засухи!

– Ты исходишь из того, что добровольцы понадобятся надолго, – сказала Джойа. – Это не так.

Скагга встрял:

– Ну вот, опять фантазии.

– Откуда ты это знаешь, Джойа? – спросил Кефф.

– Сефт построил сани, на которые мы погрузим и потащим камень, и они значительно ускорят путь. Я их видела, а Скагга нет, потому что он не пробыл в Каменистой Долине достаточно долго, чтобы узнать все факты. Я обсуждала сроки с Сефтом, и он уверен в нашей оценке. Мы должны уложиться в четыре дня.

Скагга выглядел растерянным. Он не мог высмеивать сани, потому что не видел их. Ему нечего было сказать.

– Полагаю, мы договорились. Джойа может продолжать, – сказал Кефф.

– Спасибо, – сказала Джойа.

24

В следующем году, в дни перед Обрядом Середины Лета, Джойа с тревогой наблюдала за первыми прибывшими. Они с Сефтом сошлись на том, что для перемещения камня нужно не менее двухсот добровольцев. Она потратила время, обучая Сефта счёту жриц, и он быстро всё усвоил. «Никак не меньше, – сказал он. – Я бы не возражал против нескольких лишних». Старики и совсем юные, конечно, не в счёт, только сильные и здоровые взрослые. Пока гости прибывали, кто поодиночке, а кто-то парами и семьями, Сефт и Джойа беспокоились, наберётся ли достаточно народу.

За этот год Сефт построил дорогу, что само по себе было выдающимся достижением. Большая её часть состояла из веток и земли, но на самых крутых подъёмах была поверхность из вбитых в землю брёвен, что должно было облегчить и ускорить работу добровольцев.

Чак и Мелли продумали, как накормить двести человек в течение четырёх дней. Засуха кончилась, и к тому же скотоводы задействовали свои запасы. В Каменистой Долине и на запланированных остановках между ней и Монументом были овцы и коровы, которых предстояло забить и зажарить, а также корзины с овощами и ранними дикими фруктами. Члены клана Чака и Мелли должны были отправиться в путь в конце Обряда, чтобы опередить добровольцев.

Джойа планировала обратиться к толпе сразу после церемонии восхода солнца, но отправиться в путь они с добровольцами должны были на следующее утро. Сефта это беспокоило.

– Не знаю, может, стоит отправиться сразу после церемонии, пока ты их всех разогрела. За оставшийся день и ночь их пыл может угаснуть.

Джойа покачала головой.

– Я не хочу просить их от чего-либо отказываться. Они захотят поторговать. Затем они будут с нетерпением ждать пира, сказителей и Гуляний. Следующий день будет другим. Тогда они будут рады поводу продлить празднества. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Сефт кивнул.

– Мы ведь и сами сейчас ни в чём не уверены, так?

Это была правда.

Она отправила жриц в толпу гостей, чтобы те рассказали, что завтра после обряда будет большое объявление.

– Не говорите, в чём дело. Скажите, что не знаете, но покажите, как вы взбудоражены.

Она хотела, чтобы все сгорали от любопытства и ожидания.

За день до обряда народ начал прибывать в большом количестве, и Джойа немного успокоилась. Эффект от соперничающего пира земледельцев сошёл на нет, и все хотели знать, что происходит у Монумента. Они пришли, и теперь всё зависело от того, сможет ли она заручиться их поддержкой.

Её мать была в восторге от такого наплыва.

– Им любопытно, – сказала она. – Они знают, что вот-вот произойдёт нечто грандиозное, и им не терпится узнать, что именно.

Джойа согласилась. Люди на Великой Равнине путешествовали больше, чем реально требовалось, потому что хотели знать, что говорят и чем занимаются другие.

Ближе к закату Джойа наткнулась на земледельца Даффа. Он хорошо выглядел, подумала она. Его вьющиеся волосы отрасли, и это ему определенно шло. Женщинам-земледельцам всё ещё нельзя было посещать Обряды, поэтому Джойа спросила Даффа о Пие и их ребёнке.

– Они чудесны, – ответил он.

Джойа была рада, что Дафф с таким воодушевлением говорит о пасынке.

– Позволь мне кое-что спросить, – сказал Дафф. – Почему Трун говорит нам, земледельцам, не дать тебе втянуть нас в пустую затею?

Джойа тут же встревожилась.

– Что он говорил?

– Что-то про гигантский камень. Он разговаривал со Скаггой.

Значит, Скагга пытался отговорить добровольцев ещё до того, как их попросили. Хитро с его стороны.

– Завтра утром я сделаю объявление, – сказала Джойа. – Тогда ты всё узнаешь.

Дафф ухмыльнулся.

– Жду не дождусь.

Джойа гадала, насколько подействуют инсинуации Скагги. «Не сильно», – начала думать она. Трун был известным занудой. Молодых земледельцев вроде Даффа могло даже привлечь то, что запрещал тиран.

Она оставила Даффа и вернулась в покои жриц. Прежние Верховные Жрицы жили в отдельном доме, иногда с возлюбленным. У Джойи никогда не было возлюбленного, и она предпочитала спать в общей хижине, в окружении своих сестёр-жриц. Её успокаивало слышать их дыхание и ворочанье, пока она засыпала.

– Я стала жрицей не для того, чтобы быть одной, – иногда говорила она.

Ночь была тёплой, и большинство спали нагими. Джойа легла рядом с Сэри, своей Второй Верховной Жрицей, и они обсудили число гостей. Их было меньше, чем в славные дни, но гораздо больше, чем на последнем Весеннем Равнопутье. Всё будет зависеть от того, как они отреагируют на призыв Джойи.

– До завтра я больше ничего не могу сделать, – сказала она и вскоре уснула.

Она проснулась, как всегда, до рассвета. Надела свою кожаную тунику до щиколоток, затем убедилась, что все остальные проснулись. Она пошла в трапезную, выпила воды и съела кусок холодной баранины.

Заглянув в круг Монумента, она увидела в лунном свете гостей, собиравшихся на обряд. Многие стояли на земляной насыпи, чтобы лучше видеть. Круг не был забит до отказа, как бывало в прошлом, но, по её оценкам, собралось человек шестьсот. Если откликнется каждый третий, ей хватит.

Она знала, что́ собирается им сказать, но не точные слова. Она часто репетировала речь, но каждый раз она получалась немного другой. Если она пыталась произнести её слово в слово, то начинала запинаться и говорить как заведённая. Нужно было быть естественной, пусть это и рискованно.

Джойа взяла тяжёлый глиняный диск, бывший частью ритуала. На его поверхности был вырезан зигзаг молнии. Затем она выстроила жриц парами, готовых начать. Они с Сэри стояли впереди. Сэри была умна и всеми любима, и вполне могла однажды стать Верховной Жрицей.

Сегодня пение и танцы должны быть безупречны. Джойа хотела произвести впечатление на людей, прежде чем просить их сделать нечто беспрецедентное. «Мы достаточно репетировали, – подумала она, – всё должно быть потрясающе».

На востоке чёрное небо прочертила узкая серая полоса. Толпа в Монументе затихла. Джойа начала песнопение и двинулась вперёд. Оглянувшись, она увидела, что все жрицы двигаются слаженно и в такт. Хорошее начало.

Они вошли в круг, и Джойа осторожно положила глиняный диск перед первым из вертикальных столбов слева от себя, указывая, что сегодня был первый день первой недели нового года. Завтра на него положат ещё один диск. Всего у жриц их было двенадцать, на каждом был вырезан свой символ, и когда все они были использованы, наступало время переходить к следующему столбу и новой неделе.

В конце последней недели, почти через год, Обряд перемещался в центральный овал, и пять разных дисков клали по одному в день перед парными столбами. В году было триста шестьдесят пять дней, и это число было сутью знаний жриц. Джойа знала это так давно, что ей было трудно представить, как обычные люди не могут даже сосчитать до такого числа. Она также знала, что каждый четвёртый год имел дополнительный день, и для этого был особый обряд.

Положив диск, Джойа повела процессию в танце вокруг всего деревянного круга, распевая песнь, в которой перечислялись столбы, пока рассветный свет заливал небо.

Наконец жрицы опустились на колени, всё ещё парами, лицом на восток. Они пели, наблюдая, как восточное небо медленно меняет цвет с серого на бледно-жёлтый, а затем на красный. Потом яркий золотой шар медленно поднялся над краем мира. Для тех зрителей, кто занял правильное место, он появился точно между двумя столбами, словно в дверном проёме. Жрицы запели громче, достигая вершины и умолкая ровно в тот миг, когда нижний край шара оторвался от земли.

После мгновения полной драматизма тишины толпа взревела от восторга, что Бог Солнца вновь сдержал своё обещание.

Теперь Джойе нужно было действовать быстро. Она побежала через центр деревянного круга, а Сэри поспешила за ней. Когда они достигли столбов на полпути, в самой дальней от входа точке, Сэри сложила ладони чашей, Джойа наступила на них, и Сэри подсадила её так высоко, что она смогла вскарабкаться на деревянную перекладину и встать во весь рост.

Такого никогда раньше не было, и люди удивлённо уставились на неё. Некоторые из толпы уже начали расходиться, но обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. И Джойа заговорила.

– Скотоводы! Земледельцы! Рудокопы! Гости! У меня для вас весть. – Она научилась говорить зычным голосом, громче и ниже, чем обычно, и, казалось, все её слышали. – Я нашла… – она выдержала паузу. – …самый большой камень в мире.

На их лицах читалось: «Это правда? Интересно, правда это или ложь».

– И завтра я отправляюсь в путь. И я хочу, чтобы вы пошли со мной.

К её ужасу, несколько человек отвернулись и пошли прочь. Она видела, что рискует их упустить. Последние слова прозвучали неубедительно.

Она попробовала снова.

– Мы все вместе отправимся в священное путешествие, чтобы увидеть этот гигантский камень!

Это было лучше. Поднялся ропот интереса.

– Он находится в дне пути отсюда, в Северных Холмах, и я отправлюсь завтра. И если вы сильны и здоровы, вы должны пойти со мной. Потому что мы идём не просто посмотреть на камень. Знаете, что мы собираемся сделать? С самым большим камнем в мире? Мы принесём его сюда!

Поднялся гул голосов. Теперь они были по-настоящему заинтересованы. Она почувствовала трепет от своей власти над их вниманием.

– Мы отправляемся в священную миссию, чтобы угодить Богу Солнца. Мы обвяжем верёвками самый большой камень в мире. И мы принесём его домой, к Монументу!

Она чувствовала, что они приходят в возбуждение.

– Это будет тяжёлая работа, – сказала она. – Пусть откликнутся только здоровые и сильные. Никаких лентяев. Никаких любителей дремать на солнце. Никаких слабаков, что легко сдаются. Только люди, полные рвения и любви к приключениям!

Теперь некоторые из них уже поднимали руки.

– Вы со мной?

Толпа взревела.

– Торгуйте сегодня. Пируйте с нами этим вечером и слушайте сказителей. Делайте, что хотите, этой ночью. И если вы храбры и сильны, приходите сюда, к Монументу, завтра на заре. Вы придёте?

Раздался одобрительный крик.

– Не опаздывайте! – воскликнула она. – Выходим с восходом солнца!

Она спустилась с перекладины.

– Ну как? – спросила она Сэри.

Сэри, раскрасневшаяся, задыхаясь от волнения, выдохнула:

– Они тебя любят!

– Но будут ли они любить меня завтра?

– О да, – ответила Сэри тоном человека, дающего клятву.

– Надеюсь, ты права, – сказала Джойа.

*

Снаружи Монумента, когда Ани наблюдала за начинающейся торговлей, к ней подступил Скагга. Его лицо было багровым, глаза выкатились. Он был так возмущён, что брызгал слюной, когда говорил. Гневным, вызывающим тоном он спросил:

– Сколько добровольцев, по-твоему, Джойа собирается увести в Северные Холмы?

Несколько человек поблизости обернулись, чтобы посмотреть, из-за чего шум.

Ани тихо сказала:

– Право, Скагга, ты не имеешь права так со мной разговаривать. Я не позволю ни тебе, ни кому-либо ещё запугивать и допрашивать меня. Где твои манеры? Говори со мной вежливо или не говори вовсе.

– Послушай…

– Что ты обычно говоришь при встрече?

Он выглядел нетерпеливым и раздражённым, но всё же произнёс:

– Да улыбнётся тебе Бог Солнца.

– И тебе, Скагга. А теперь скажи мне спокойно, что у тебя на уме.

– Число людей, которых Джойа собирается взять в свою безумную затею.

– Если это дело для старейшин, нас должно быть больше двоих. – Ани не собиралась позволять Скагге разбираться с ними поодиночке. – Давай позовём хотя бы Кеффа.

Кефф был неподалёку, разговаривал с мастером по изготовлению стрел. «Живот у него снова растёт, – подумала Ани, – признак того, что погода этим летом наладилась». Она поймала его взгляд и помахала рукой.

– В чём дело? – спросил Кефф.

Скагга обратился к нему:

– Когда мы, старейшины, обсуждали затею Джойи, сколько добровольцев, по-твоему, она должна была взять в Северные Холмы?

– Не уверен, что у меня было точное представление, – сказал Кефф. – Почему ты спрашиваешь?

– Да ладно, у тебя же было какое-то понятие. – Скагга показал обе руки, указал на обе ноги и снова показал обе руки. – Столько?

– Больше, – сказал Кефф.

– Вдвое больше?

– Возможно.

– Втрое?

– Самое большее.

– И, видя реакцию на её утреннюю речь, сколько этих ликующих юнцов она оторвёт от работы?

– Я не знаю, – сказал Кефф. – И ты не знаешь.

– Вот именно, – торжествующе произнёс Скагга. – Мы не знаем. И поэтому я считаю, что мы должны установить предел. Иначе это выйдет из-под контроля.

– Полагаю, это разумно, – сказал Кефф.

Сердце Ани ушло в пятки. Джойа будет в ярости. И кто мог сказать, сколько людей понадобится, чтобы сдвинуть гигантский камень?

– Какой предел ты предлагаешь? – спросила она.

Скагга снова показал обе руки, обе ноги и снова обе руки и сказал:

– Кефф предполагал втрое больше, так что это и должно быть нашим пределом.

– Очень хорошо, – неохотно согласилась Ани.

– Оставлю на тебя сообщить Джойе, – сказал Скагга Ани.

– Нет уж, – твёрдо ответила Ани. – Это твоя идея, вот ты ей и скажешь.

Скагга сделал вид, что ему всё равно.

– Хорошо, – сказал он. – Я ей скажу.

*

Несколькими днями ранее Джойа раздобыла целого поросёнка, забитого и засоленного, якобы для жриц. Соль была роскошью, её в малых количествах добывали жители побережья, которые выпаривали морскую воду в огромных чанах, пока не оставалась одна соль. Солонина была лакомством. Джойа использовала всё своё обаяние, чтобы заполучить этот дар.

Чак и Мелли со своей семьёй были донельзя заняты подготовкой к пиру. Тощий Чак таскал огромные туши, толстая Мелли варила крапиву и листья одуванчика с диким чесноком, и Джойа нуждалась в их расположении, поскольку ей нужно было, чтобы они кормили её добровольцев в походе. Она не хотела беспокоить их в самый загруженный день в году, поэтому она сама соорудила вертел за домами. В конце дня она с Сэри насадила поросёнка на вертел. Медленно готовясь в собственной шкуре, он должен был жариться всю ночь, поворачиваемый парой послушниц. Огонь отпугивал сов и других тварей, которые могли бы украсть свинину.

Джойа только что развела огонь, когда появился Скагга.

Она ожидала, что он потребует ответа, откуда у неё целый солёный поросёнок, но он был слишком сосредоточен на том, что должен был сказать, чтобы заметить, что она готовит. У него был довольный вид, словно он оказался в чём-то прав.

– Тебя ограничили, – сказал он.

С усталым терпением она спросила:

– Что ещё, Скагга?

– Старейшины не давали тебе разрешения уводить с работы неограниченное число добровольцев.

– Насколько я знаю, старейшины никогда не уточняли числа. – «Да и считать они с трудом умеют больше тридцати», – подумала она, но вслух не сказала.

– Что ж, теперь они уточнили. – Он показал знак тридцати, а затем сказал: – Вот столько, трижды.

«Девяносто, – подумала она. – Даже близко не хватит».

Она уже собиралась возразить, но передумала. Возможно, время для сопротивления наступит завтра утром, когда, при условии, что всё пойдёт хорошо, соберутся полные рвения добровольцы. Тогда Скагге придётся пытаться помешать людям делать то, что они хотят, а это будет чрезвычайно трудно. Как он решит, какая сотня людей должна остаться дома, и, что ещё важнее, как он обеспечит исполнение своего решения?